CC BY
0
Таким образом, проведенный анализ прилагательного «богатый» в русском и английском языках привел к следующим выводам:
- в обоих языках отмечается тенденция вытеснения прилагательным кЫ богатый других синонимичных прилагательных. Кроме того, оно способствует образованию словообразовательных гнезд в обоих языках;
- данное понятие широко встречается в рассматриваемых языках. Об этом свидетельствуют его частые использования в устной речевой коммуникации. Это позволяет считать его входящим в словарь-минимум каждого, говорящего на этих языках;
- рассматриваемые прилагательные в обоих языках неодинаково употребительны в паремиях, поскольку в русской паремиологической картине они наиболее широко распространены, чем в английской. Понятие «богатый» является концептообразующим в указанных языках;
Библиографический список
- прилагательные со значением «богатый» в рассматриваемых языках имеют множество синонимичных вариантов. Однако в английском прилагательное rich среди всех других вариантов является превалирующей;
- прилагательное с понятием «богатый» в указанных языках сочетается наиболее часто с именами существительными, обозначающими термины родства, профессионализмы и местоимения;
- кроме того, в обоих языках рассматриваемые прилагательные встречаются в атрибутивных и предикативных сочетаниях, но наиболее они активны в предикативных сочетаниях;
- в отличие от русского языка, в английском считается, что близкие синонимические явления относятся к пережиточным, поскольку семантика синонимичных прилагательных имеет ограничительный характер.
1. Вердиева З.Н. Семантический анализ групп слов, обозначающих понятия «Бедный», «Богатый» в современном английском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Баку 1965.
2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Москва: Олма-Пресс: Красный пролетарий, 2004.
3. Ижбаева Г.Р, Мырзагалиева А.С. Концепт «богатство» в паремиологических единицах русского языка. Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2018.
4. Ильина О.В. Развитие семантики признаковых имен богатый, бедный (по данным словарей русского языка). Lingua mobilis. 2011; № 3: 54-66.
5. Кунин А.В. Английская фразеология. Москва: Высшая школа, 1970.
6. Муртазина Д.А., Прокопьева РГ Сопоставительный структурный анализ словообразовательных гнезд прилагательных с вершинами rich/богатый в английском и русском языках. Филологические науки. Вопросы теории и практики: в 3 ч. Тамбов: Грамота, 2016; Ч. 2, № 11 (65): 124-127.
7. Мюллер В.К., Дашевская В.Л., Каплан В.А. и др. Новый англо-русский словарь. Москва: Русский язык, 1998.
8. Тихонов А.Н Словообразовательный словарь русского языка: в 2-х т. Москва: Русский язык, 1990; Т. 1.
References
1. Verdieva Z.N. Semanticheskij analiz grupp slov, oboznachayuschih ponyatiya «Bednyj», «Bogatyj» v sovremennom anglijskom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Baku, 1965.
2. Dal' V.I. Tolkovyjslovar'zhivogo velikorusskogo yazyka. Moskva: Olma-Press: Krasnyj proletarij, 2004.
3. Izhbaeva G.R., Myrzagalieva A.S. Koncept «bogatstvo» v paremiologicheskih edinicah russkogo yazyka. Vestnik Volzhskogo universiteta im. V.N. Tatischeva. 2018.
4. Il'ina O.V. Razvitie semantiki priznakovyh imen bogatyj, bednyj (po dannym slovarej russkogo yazyka). Lingua mobilis. 2011; № 3: 54-66.
5. Kunin A.V. Anglijskaya frazeologiya. Moskva: Vysshaya shkola, 1970.
6. Murtazina D.A., Prokop'eva R.G. Sopostavitel'nyj strukturnyj analiz slovoobrazovatel'nyh gnezd prilagatel'nyh s vershinami rich/bogatyj v anglijskom i russkom yazykah. Filologicheskie nauki. Voprosy teoriiipraktiki: v 3 ch. Tambov: Gramota, 2016; Ch. 2, № 11 (65): 124-127.
7. Myuller V.K., Dashevskaya V.L., Kaplan V.A. i dr. Novyjanglo-russkijslovar'. Moskva: Russkij yazyk, 1998.
8. Tihonov A.N Slovoobrazovatel'nyj slovar'russkogo yazyka: v 2-h t. Moskva: Russkij yazyk, 1990; T. 1.
Статья поступила в редакцию 28.01.24
УДК 821.351.32
Kazimagomedova F.I., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Dagestan State Pedagogical University n.a. R. Gamzatov (Makhachkala, Russia),
E-mail: fainamaka@mail.ru
TRANSFORMATION OF THE FOLKLORE FROM IN THE DRAMATIC TETRALOGI HANBICHE CHAMETOVA THE "STONE BOYS". The article discusses features of transformation of a folklore image in the tetralogy "Stone Boys" in the context of not only the features of the artistic originality and skill of the poetess, History of Daghestan Literature. The process of transforming the folklore image into a collective one occurs through the symbolism laid down by the author in the title of the work, which associates with the mythology of the Lezgin people, where stone is a symbol of both fortitude and strength, and cruelty and callousness. In the title of the dramatic tetralogy "Stone Boys", both words are symbolic, which is confirmed by the author of the article as a result of historical-typological and systemic analysis, which confirmed the decisive importance of the names of the parts of tetralogy in the ideological concept of tetralogy as a whole. An image of a strong spirit, Strong in their convictions, devoted to the Motherland and the people of the boy in the artistic interpretation of the poet is transformed into a collective image of the people.
Key words: interpretation, tetralogy, leitmotif, collective image, subtext, Dagestani dramaturgy
Ф.И. Казимагомедоеа, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный педагогический университет имени Р. Гамзатова, г. Махачкала,
E-mail: fainamaka@mail.ru
ТРАНСФОРМАЦИЯ ФОЛЬКЛОРНОГО ОБРАЗА В ДРАМАТИЧЕСКОЙ ТЕТРАЛОГИИ Х. ХАМЕТОВОЙ «КАМЕННЫЕ МАЛЬЧИКИ»
В данной статье рассматриваются особенности трансформации фольклорного образа в тетралогии «Каменные мальчики» в контексте не только особенностей художественного своеобразия и мастерства поэтессы, но и историзма дагестанской литературы. Процесс преображения фольклорного образа в собирательный происходит через заложенную автором в названии произведения символику, которая, в свою очередь, связана с мифологией лезгинского народа, где камень является символом стойкости и силы, а также жестокости и бездушия. Так, в названии драматической тетралогии «Каменные мальчики» оба слова символичны, что подтверждается автором статьи в результате историко-типологического и системного анализа, который подтвердил определяющее значение названий частей тетралогии в идейной концепции тетралогии в целом. Образ сильного духом, крепкого в своих убеждениях, преданного Родине и народу мальчика в художественной интерпретации поэтессы трансформируется в собирательный образ народа.
Ключевые слова: интерпретация, тетралогия, лейтмотив, собирательный образ, подтекст, дагестанская драматургия
Дагестанскую литературу ХХ столетия создавали писатели и поэты разных поколений: С. Стальский, Г Цадаса, Б. Астемиров, А. Аджаматов, Ш.-Э. Мурадов, Ю. Хаппалаев, Р Гамзатов, Ф. Алиева, Р Рашидов, А. Раджабов, М. Митаров, М. Асеков, А. Магомедов, М.-З. Аминов, Н. Юсупов, Б. Салимов, И. Гусейнов, А. Акаев, Жамидин и многие другие. Опираясь на достижения фольклора, поэты с каждым годом почти в каждом сборнике проявляют тяготение к проблемам вечным и непреходящим: добра, справедливости, человечности, порядочности, совестливости, внимательности, чуткости к заботам и нуждам народа. В XXI веке тема добра, человечности, патриотизма стала одной из наиболее актуальных,
и писатели нашей многонациональной страны стараются определить и восполнить шкалу нравственных ценностей посредством возвращения современников к истокам, к духовности. По этой причине, решая извечные проблемы добра и зла, поэты всех поколений в той или иной степени обращаются к фольклорным образам и символам. Вбирая в авторское «я» народную этику, философию, поэт утверждает неизбывность нравственных сил народа, насыщает эпикой личностные чувства и переживания, добивается их большого пространственно-временного наполнения. Народные символы, образы в творчестве поэтов, подвергаясь индивидуальному творческому осмыслению, вобрав в себя значимость народной
символики, становятся и конкретным выражением всех драм и перипетий в судьбе героев [1, с. 49-53].
Народная поэтесса Дагестана Ханбиче Хаметова также посвятила свое творчество художественному исследованию непреходящих общечеловеческих ценностей: нравственных, моральных, этических координат общества. Особенно актуально и эмоционально впечатляюще эти мотивы звучали в ее эпическом полотне-драме «Каменные мальчики» («Къванцин гадаяр») [2, с. 168], в которой общей темой объединены четыре драмы: «По следам легенд» («Риваятдин ге-леваз»), «Глыбы совести» («Намусдин къаябар»), «Стремление к свободе» («Азадвилихъ ялвар»), «Закалка» («Лигимвал»).
Цель исследования: рассмотреть индивидуальные художественные приемы, этапы трансформации образа фольклорного героя в собирательный национальный образ народа в контексте идейно-художественного своеобразия творчества Ханбиче Хаметовой.
Задачи, которые необходимо решить для достижения этой цели:
- рассмотреть содержание драматической тетралогии Ханбиче Хамето-вой «Каменные мальчики»;
- изучить специфические выразительные средства тетралогии Ханбиче Хаметовой «Каменные мальчики»;
- -показать вклад тетралогии Ханбиче Хаметовой «Каменные мальчики» в дагестанскую литературу.
Научная новизна статьи заключается в том, что на её страницах была рассмотрена специфика тетралогии Ханбиче Хаметовой «Каменные мальчики в контексте её вклада в дагестанскую литературу.
Теоретическая значимость видится в расширении содержания курса дагестанской литературы путём анализа драматической тетралогии Ханбиче Хамето-вой «Каменные мальчики».
Практическая значимость состоит в том, что данный материал может быть использован в процессе преподавания курса «Дагестанская литература».
Основным средством анализа послужит разбор произведения в оригинале (на лезгинском языке).
Дагестанские драматурги, как мы уже отмечали, часто обращались к поэтическим легендам, сказаниям старины, к истории освободительных войн, находили там сюжеты для своих героических произведений. В основу многих пьес легли горские предания, легенды, эпос. Таким образом были написаны «Хочбар», «Айгази», «Парту-Патима», «Бораган», «Али, брошенный в ущелье», «Крепость семи братьев» и другие.
При этом каждый автор привносил свои отличительные черты и художественные нюансы, источником которых были определенные эстетические представления, обусловленные национальным своеобразием жизненного уклада. Следуя лучшим идейным традициям дагестанской драмы, они несли воспитательную нагрузку, показывали классовую борьбу дагестанского народа, воскрешали картины угнетения, насилия и активный протест народных героев, одни из которых являлись подлинными историческими лицами, другие - персонажами фольклорных произведений.
Как известно, в Х1У-ХУ веках сложилась историческая проза народов Дагестана: предания и сказания о борьбе с татаро-монгольскими полчищами [3, с. 122].
Отражение героической борьбы лезгинского народа против татаро-монгольского нашествия находим в лезгинской легенде «Каменный мальчик» («Къ-ванцин гада»), повествующей о героизме мальчика-пастушка, воспротивившегося указать дорогу войскам Тимура, которые заблудились и остались без воды, за что Тимур и приказал выколоть ему (мальчику) глаза и отрезать язык. Мальчик превратился в скалу, которая напоминает врагам о неподкупности и крепости духа горцев, бесстрашии и их готовности пожертвовать своей жизнью за родину. Превращение мальчика в камень символично. Он крепок в своих убеждениях и в своей любви к Родине так же, как и камень.
Взяв данную легенду за основу, Х. Хаметова расширяет границы драмы. Так, если в народной легенде рассказывается об одном безымянном герое, то Ханбиче Шихрагимовна, рассматривая и объединяя в одно целое длительные отрезки времени, поднимая разновременные пласты истории, рассказывает о многих, что и объясняет выбор автором названия, т. е. уже не один «Каменный мальчик», а - «Каменные мальчики».
Сам автор по этому поводу писал: «Задумав драму «Каменные мальчики», мною владело желание связать древние мифы и легенды своего народа с конкретными социальными проблемами современности (подчеркнуто нами Ф. К.), чтобы читатель, зритель, опыт которого ограничен временем собственной жизни и пространством своего села, района, ощутил свою связь с современниками и с прошлым поколением и воспринимал себя, как частицу своего народа» (ар-хивн. мат.) [4, с. 74]. Между событиями, изображаемыми в произведении, порой проходят целые поколения, поэтому драмы связаны между собой не единством времени и не только сквозными персонажами фольклора (Мальчик и Девочка), а общим идейным замыслом автора, подтекстом драмы.
Итак, через все четыре части драмы автор проводит двух постоянных персонажей - Каменного мальчика и Девочку, которые, с одной стороны, являются как бы ведущими во времени, с другой - принимают непосредственное участие в том или ином изображаемом в драме событии.
Мастерски построенная цепь монологов и диалогов между Мальчиком и Девочкой создает иллюзию настоящего времени, хотя они являются проводниками во времени. В культуре и истории народного кукольного театра лезгин «Нини» -Девочка - являлась обязательным персонажем всех детских спектаклей и постановок [5, с. 73]. Х. Хаметова вводит ее как персонаж в произведение, но при этом дает ей помощника - Мальчика. В результате, жизнь в произведении говорит как бы от собственного лица. С одной стороны, между тем, что изображается, и читателем нет посредника-повествователя. С другой стороны, носителями авторского повествования являются те же самые Мальчик и Девочка. Это, на наш взгляд, оригинальная авторская находка, которая нисколько не нарушает канонов драмы, а лишь свидетельствует о зрелости и высоком мастерстве автора, так как действие воссоздается в драме с максимальной непосредственностью. Оно протекает будто перед глазами читателя.
Итак, первая драма - первая часть под названием «По следам легенд» («Риваятдин гелеваз»). В сущности, с ее сюжетом мы ранее уже ознакомились. Здесь, как видим, сказывается взаимодействие фольклора и письменной литературы. Однако сюжетная линия в драме развивается несколько иначе, чем в фольклорной легенде «Каменный мальчик».
В авторском тексте воины Тамерлана, отправившись на поиски воды, случайно обнаруживают в лесу женщину, певшую песню о сыне-пастушке, что отвел стада на всдопой. Тамерлан приказывает выпытать у нее местонахождение сына. Но стоило воинам дотронуться до женщины, как неведомо откуда появился ее сын -Каменный мальчик. Тамерлан готов дать мальчику любые сокровища в обмен на воду. Отказавшись от всего, пастушок требует отпустить пленных и вернуть награ-бленое людям. И в завершение всего мальчик требует, чтобы Тамерлан станцевал под свист и гогот своих же воинов. Изнуренный жаждой Тамерлан согласился.
Во время танца варвара пастушок сыграл на свирели очень странную мелодию. Этими звуками он дал сигнал сынам Албании (Кавказская Албания - Лезги-стан). Мальчик тянул время, как мог Всю ночь пастушок думал только об одном: «Лишь бы успели вовремя». Утром Тамерлан потребовал от него выполнения своей части договора. Мальчик, естественно, отказался, чем навлек на себя гнев варвара. Однако стоило захватчикам приблизиться к нему, как он тут же превратился в камень. Тамерлан в сердцах схватил посох пастушка и ударил им о землю, откуда тут же полилась вода. Обезумевшие воины пили воду и умирали. Даже после смерти мстил захватчикам Каменный мальчик. И когда Тамерлан с целью отомстить приблизился к матери пастушка, появлись те самые сыны Албании, представители горцев, которым дал сигнал Каменный мальчик.
В драме Х. Хаметова раскрывает образы Тамерлана и Каменного мальчика через их диалог, который занимает в произведении большую часть текста. Кроме того, Хаметова Х. изображает взаимоотношения матери и сына - Каменного мальчика, чего в народной легенде нет. Это она воспитала в нем твердость духа, как в камне.
Сюжет в драме развивается стремительно, по нарастающей. На протяжении всей первой части читатель (и зритель) находится в напряжении, чувства героев передаются и ему.
Две картины, две противоборствующие силы полярно противопоставлены друг другу: высокая нравственность, безупречная мораль, олицетворяемые мальчиком-пастушком, и сила вероломства, корысти, низких страстей, воплощенных в образах Тамерлана и его воинов.
Во второй части драмы «Глыбы совести» говорится о событиях конца ХУ века - начала ХХ века, рассказывается о просветителях, поэтах того времени. В этой части драмы автор стремится показать патриотические чувства персонажей через личные истории, которые развиваются параллельно с большими, волнующими событиями. Основное сюжетное течение драмы связано с борьбой горцев против насилия власть имущих; постепенно назревает необходимость в борьбе за свободу. Вторая линия действия держится на личных, очень драматических событиях, захватывающих всех основных персонажей.
Эти люди - совесть нации, его гордость, люди в которых из века в век продолжает жить дух Каменного мальчика. В драме одна за другой проходят перед нами трагические судьбы ашуга Саида из Кочхюра, которому выкололи глаза за гневные строки, певицы Анхил Марин, которой враги зашили рот, оборвав песню, аварского поэта Махмуда предательски убили, лезгинского поэта и философа Етима Эмина бросили в темницу, даргинца Омарла Батырая обобрали, кумыкского поэта Ирчи Казака в кандалах отправили на каторгу в Сибирь. На сцене появляются Сулейман Стальский и Газимагомед Агасиев. Сулейман подхватил гневную песнь народа, Газимагомад Агасиев призвал народ к единству, указывая на его необходимость во имя борьбы за свободу.
События, вошедшие в сюжет второй части драмы «Каменные мальчики», явились подлинными историческими фактами, подлинной трагедией. Трагедией не только замечательных поэтов и просветителей, но и трагедией искусства, попранием поэтического литературного таланта.
В третьей части «Стремление к свободе» рассказывается о становлении советской власти в Дагестане. Перед нами проходят одна за другой судьбы русской девушки Нади, приехавшей в Дагестан учить детей, Булата, Атема, которые с восторженностью читают стихи А. Пушкина, А. Фатахова, судьбы людей, верующих в прекрасное, свободное будущее, борющихся за него.
В четвертой части драмы говорится о Великой Отечественной войне. И снова горцы встают на защиту Родины, снова они едины в священной борьбе за свободу против иноземных захватчиков. Понятие Родины расширяется, Родина - это вся Россия; являясь закономерной связью пространственно-временных координат в художественном тексте, расширяется, соответственно, и хронотоп произведения [6, с. 76-77], который, в свою очередь, находится в тесной связи с собирательным образом Каменных мальчиков.
Созданию собирательного образа в данном произведении также служит и его композиция. Так, название частей драмы невозможно поменять местами не только из-за хронологической последовательности излагаемых событий, но и из-за особой смысловой нагрузки, заключенной автором в названиях.
Итак, первая часть драмы «По следам легенд» («Риваятдин гелеваз»), где автор через фольклорный текст раскрывает историю народа, а вместе с тем и историю названия драмы. Каменный мальчик - не только национальный герой, но и идеал, в котором воплощены лучшие черты лезгинского народа в их социально-моральной совокупности. Это нравственный эталон, нравственный ориентир, заключающий в себе общечеловеческий потенциал нации.
Одна из самых популярных в Дагестане легенд о маленьком герое благодаря поэтическому мастерству народной поэтессы Ханбиче Хаметовой превратилась в гениальное произведение с ярко выраженными духовно-нравственными идеалами. Его образ явился лишь одной частью собирательного образа Каменных мальчиков.
Вторую часть образа составляет драма «Глыбы совести» («Намудин къ-аябар»), не просто совесть, а именно «глыбы». Это Анхил Марин, Ирчи Казак, Сулейман Стальский, Саид Кочхюрский, Махмуд, Омарла Батырай и сотни других, кто не продал за личное благополучие боль народа, не продал совесть. Они - глыбы совести, в ком продолжает жить дух Каменного мальчика, потому что были также крепки в своих убеждениях. Это - духовная культура народа.
Тема единства горцев в борьбе за свободу, которая проходит связующей нитью через всю драму, наиболее усиливается в третьей части «Стремление к свободе» («Азадвилихъ ялвар»), которая рассказывает о борьбе горцев за новую
Библиографический список
жизнь. «Каменные мальчики», являвшиеся воплощением совести и мужества, не могли не дать свободу своему народу. Образ пополняется новыми именами А. Фатахова, Атема Ахмедовича, Герейханова и др. и новыми чертами, закаляясь от века к веку.
И, наконец, четвертая часть драмы «Закалка». На всю страну обрушилось новое зло - война. Война, против которой надо объединиться не только дагестанцам, но и всей стране. Настало время проверить, насколько сильны духом наши «Каменные мальчики». Научил ли их чему-нибудь опыт отцов и дедов, насколько закалила их жизнь?
На основании вышеизложенного мы пришли к следующим выводам.
Во-первых, повествование ведется одновременно в 2 планах: реалистическом и символико-аллегорическом. В названии произведения также заключен символический образ.
Во-вторых, все четыре части представляют собой единое целое, последовательно раскрывающее образ Каменного мальчика, демонстрирующее его трансформацию в духовном смысле. Пространство в произведении открытое и масштабное, т. е. объемное (М.М. Бахтин). Драма Х. Хаметовой - это история дагестанского народа.
Для дагестанских авторов (Р. Гамзатова, М. Магомедова, Ф. Нагиева, А. Кардашева и др.) не ново сталкивать в одном произведении прошлое и настоящее. Однако действия в рассматриваемой нами драме берутся автором лишь в их кульминационном моменте, близком к развязке. Оживив одну из героических страниц истории Дагестана, используя образ Каменного мальчика, драма возвращает нас к нравственной чистоте наших первоначальных идеалов, тем самым воодушевляя современников героическими примерами наших предшественников. Героический образ маленького храбреца из древней лезгинской легенды в произведении трансформируется в собирательный образ народа. Драма «Каменные мальчики» является тетралогией, крупным произведением, состоящим из четырех самостоятельных частей, связанных общностью идейного замысла. В современной дагестанской литературе произведение Ханбиче Хаметовой «Каменные мальчики» - единственный пример тетралогии.
1. Казимагомедова Ф.И. Художественное своеобразие поэм Х. Хаметовой в контексте современной лезгинской литературы. Современная наука в теории и практике: монография. Москва, 2018: 43-67.
2. Хаметова Х. Новолуние: Стихи и поэмы. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1994.
3. Шигабудинов М.Ш. История Дагестана с древнейших времен до наших дней. Махачкала, 1997.
4. Дневник. Записки автора: материал любезно предоставлен автором (Х. Хаметовой) из личного архива. Махачкала, 2023.
5. Абдурагимов Г. А. Кавказская Албания - Лезгистан: история и современность. Санкт-Петербург 1995.
6. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике. Вопросы литературы и эстетики. Санкт-Петербург - Москва: Художественная литература, 1975.
7. Бегунов В. Неизвестная земля, или Гадание на репертуарной гуще. Современная драматургия. 1995; № 1-2: 185.
8. Ганиева А. В поисках легендарного героя. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986.
References
1. Kazimagomedova F.I. Hudozhestvennoe svoeobrazie po'em H. Hametovoj v kontekste sovremennoj lezginskoj literatury. Sovremennaya nauka v teorii ipraktike: monografiya. Moskva, 2018: 43-67.
2. Hametova H. Novolunie: Stihi ipo'emy. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1994.
3. Shigabudinov M.Sh. Istoriya Dagestana s drevnejshih vremen do nashih dnej. Mahachkala, 1997.
4. Dnevnik. Zapiski avtora: material lyubezno predostavlen avtorom (H. Hametovoj) iz lichnogo arhiva. Mahachkala, 2023.
5. Abduragimov G.A. Kavkazskaya Albaniya - Lezgistan: istoriya i sovremennost'. Sankt-Peterburg, 1995.
6. Bahtin M.M. Formy vremeni i hronotopa v romane. Ocherki po istoricheskoj po'etike. Voprosy literatury i 'estetiki. Sankt-Peterburg - Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1975.
7. Begunov V. Neizvestnaya zemlya, ili Gadanie na repertuarnoj gusche. Sovremennaya dramaturgiya. 1995; № 1-2: 185.
8. Ganieva A. Vpoiskah legendarnogo geroya. Mahachkala: Dagknigoizdat, 1986.
Статья поступила в редакцию 28.01.24
УДК 821.111
Pisarev L.V., Cand. of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Head of Department of Romance and Germanic Philology of St. Tikhon's Orthodox University
for the Humanities (Moscow, Russia), E-mail: lev-king@mail.ru
AN INTERPRETATION OF M.A. BULGAKOV'S NOVEL "THE MASTER AND MARGARITA": THE PROBLEM OF INTERTEXTUAL CONNECTIONS WITH THE NOVELS BY G.K. CHESTERTON ("THE BALL AND THE CROSS", "THE MAN WHO WAS THURSDAY"). In the article, in the context of typological similarities and general religious discourse, a comparative examination of the artistic elements of M.A. Bulgakov's novel "The Master and Margarita" and G.K. Chesterton's novels "The Ball and the Cross" and "The Man Who Was Thursday" is carried out in order to clarify the presence of the phenomenon of inter-textuality between them. As a result of the work carried out, it was determined that the works of G.K. Chesterton "The Man Who Was Thursday", "The Ball and the Cross" and the novel by M.A. Bulgakov "The Master and Margarita" have an internal dialogical connection at the level of themes, problematics, images, motives, plot episodes of works and character systems. The author suggests that such a dialogical connection is not just a typological proximity of the components of these novels, but can be considered as a phenomenon of intertextuality. At the level of ideological and philosophical content, both the novel "The Master and Margarita" and Chesterton's novel "The Ball and the Cross" are united by both rejection of the ideas of atheism and the affirmation of the principle of the primacy of Christian values at the level of eschatology.
Key words: G.K. Chesterton, M.A. Bulgakov, novel, religion, atheism, apostasy, Apocalypse, plot, intertextuality
Л.В. Писарев, канд. филол. наук, доц., зав. каф. романо-германской филологии Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета
(ПСТГУ), г. Москва, E-mail: lev-king@mail.ru
