CC BY
59
Общественные и гуманитарные науки
• ••
107
УДК 82(470.67)
ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЭПИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ
В ЛЕЗГИНСКОЙ ПОЭЗИИ
THE FORMATION AND DEVELOPMENT OF EPIC TRADITIONS
IN THE LEZGHIN POETRY
© 2015 Темирханова Г. Б.
Дагестанский государственный педагогический университет
© 2015 Temirkhanova G. B.
Dagestan State Pedagogical University
Резюме. Статья рассматривает одну из актуальных проблем современного литературоведения. На примере лезгинской поэзии автор выявляет факты активного внедрения эпических традиций, новых форм и средств художественного изображения в современную лезгинскую поэтику. Также исследуются поиски новых путей и приемов обогащения художественного слова национальными авторами.
Abstract. The article considers one of the topical problems of the modern literary criticism. By the example of the Lezghin poetry, the author reveals facts of the active implementation of the epic traditions, new forms and means of the artistic depiction in the modern Lezghin poetics. She also explores the search for new ways and methods of enriching the artistic expression by the national authors.
Rezjume. Stat’ja rassmatrivaet odnu iz aktual’nyh problem sovremennogo literaturovedenija. Na primere lezginskoj pojezii avtor vyjavljaet fakty aktivnogo vnedrenija jepicheskih tradicij, novyh form i sredstv hudozhestvennogo izobrazhenija v sovremennuju lezginskuju pojetiku. Takzhe issledujutsja poiski novyh putej ipriemov obogashhenija hudozhestvennogo slova nacional’nymi avtorami.
Ключевые слова: эпические традиции, поэзия, поэма, баллада, сатира, арабо-тюркское влияние, переориентация, фольклорная основа, устно-поэтическое творчество, новый этап.
Keywords: epic tradition, poetry, poem, ballad, satire, Arab-Turkic influence, reorientation, folklore foundation, oral poetic creativity, new stage.
Kljuchevye slova: jepicheskie tradicii, pojezija, pojema, ballada, satira, arabo-tjurkskoe vlijanie, pereorientacija, fol’klornaja osnova, ustno-pojeticheskoe tvorchestvo, novyj jetap.
Лезгинская литература, развивающаяся в содружестве художественных культур разных наций и народностей, представляет собой одну из региональных моделей, стоящих в типологическом ряду литератур малых народов определенного типа. Она принадлежит к тем культурам, которые проходят ускоренный путь развития, и обнаруживает тенденцию к выравниванию с более развитыми литературами. Лезгинская литература представляет сегодня сложную систему художественности, и это пример значительности как в эстетическом, так и в политическом аспектах.
Плодотворное и интенсивное развитие собственных национальных традиций, а также широкий доступ к использованию опыта развитых литератур, тесные контак-
ты с духовным богатством братских народов, позволили достичь тех вершин творчества, которые характеризуют в настоящее время лезгинскую поэзию. Появление и развитие крупных эпических и лироэпических жанров - еще одно свидетельство высокой эстетики малых народов. Чтобы выявить истоки эпических традиций, вспомним, что лезгины до Октябрьской революции в течение столетий испытывали влияние таких культур, как арабская, тюркская и персидская. Последняя, однако, не имела широкого влияния. Что же касается арабской культуры, прежде всего религиозной, а затем и художественной, то следует отметить, что она имела в Дагестане повсеместное распространение. И здесь, кажется, основное влияние шло
108
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
через ислам. Об этом свидетельствует творчество Магомеда аль Яраги, Рухуна Али, Чилиха Абдулгамида, Етима Эмина, Хпедж Курбана и др., у которых богато представлена духовная поэзия. Тюрксколезгинские творческие отношения также сыграли немаловажную роль в развитии и обогащении лезгинской литературы. Здесь, конечно, сказалось тесное соседство лезгин и азербайджанцев, у которых было немало общего и сходного в быту, привычках, обычаях, традициях, культуре, искусстве. Все видные лезгинские поэты владели азербайджанским языком. Етим Эмин и Сулейман Стальский писали стихи на азербайджанском языке. А поэтическое творчество Гасана Алкадари целиком создано на азербайджанском языке.
Арабо-лезгинские и тюрко-лезгинские связи доминировали вплоть до принятия Дагестана алфавита на основе русской графики. И по-настоящему переориентация на русскую культуру началась в конце 20-х начале 30-х годов прошлого века. Мы имеем в виду полномасштабную переориентацию.
Арабо-тюркское влияние на лезгинских культурных деятелей было и прямым, и опосредованным. Это длилось веками и воспринималось не как влияние, а факт самой жизни.
Переориентация дагестанцев на русскую культуру оказалась подлинно революционной. За короткое время она охватила весь Дагестан. Наступил новый период в культурной жизни его народов. «Речь шла не просто об исторической переориентации народов Дагестана, а о включении их в общероссийскую региональную общность, находящуюся в интенсивных контактах с процессами мировой цивилизации...» [2. С. 43]. Далее Г. Г. Гамзатов пишет: «Влияние русской литературы на дагестанскую художественную культуру шло путями, обычными для закономерностей взаимодействия культур: непосредственно - через подлинник, перевод, личные контакты сторон, и опосредовано - через общность жизни в пределах единого региона. Осваивался опыт русской культуры и путем заимствования художественных приемов, мировоззренческих позиций, литературных форм и жанров.
Это было характерно для дагестанских просветителей начала XX века, благодаря которым в литературах ряда народов Дагестана - в кумыкской и лакской - зародились жанры повести, драмы и даже романа.
Национальная художественная литература шла ко все большей жанрово-структурной дифференциации. Русская литература возбуждала в местных литературах собственные духовные и творческие силы, стимулировала возникновение и закрепление в них новаторских традиций» [3. С. 45]. Однако отметим, что в лезгинской литературе дело обстояло несколько иначе. Специфика лезгинской литературы заключалась в том, что в ней совершенно отсутствовали эпические формы, развитые структуры, не считая огромного пласта такой замечательной сокровищницы народа, каким явился сказочный эпос.
Разумеется, классическое наследие лезгин послужило не только серьезной опорой для возникновения в поэтических структурах элементов эпики, но и передало в наследство новой литературе традиционные жанры. Главенствует среди них элегия. Были и другие жанры: философские поучения, традиционный жанр послания, назидания, наставления, проповеди, эпистолярные формы и т. д. А вот панегирические жанры (ода, гимн, дифирамб) лезгинской поэзии не были характерны и являлись редким исключением. Можно сослаться лишь на стихотворение Етима Эмина о Гасане Алкадари («Пусть удел твой будет высоким»),
«Богато представленная в лезгинском фольклоре сатира в поэзии XV-XIX веков традицию тоже не составила» [5. С. 77].
Из форм строфической композиции универсальной традиционной для лезгинской поэзии оказалась гошма. Все лезгинские поэты XV-XIX веков пользовались гошмой. Другие традиционные для мусульманской поэзии формы строфической композиции, такие как газель, масневи, мухаммас, мураба и др. использовались только отдельными поэтами. И тут прежде всего, следует назвать Етима Эмина, у которого есть и газели («Друзьям», «Оповести друга», «На смерть Гаджи Абдуллы Эфенди», «На стезе любви», «Сегодня мне», «Казанфару», «И в правду»); и мухаммасы («Не видел», «Поздравляю, Исмаил», «Потерявшему мед»); и мурабба («Мое сердце, моя душа...»).
Исключением среди лезгинских поэтов является Гасан Алкадари, у которого гошму не встречаем. Он предпочитал традиционные для письменной литературы формы строфической композиции (газель, мухаммас, масневи).
Общественные и гуманитарные науки
• ••
109
Таким образом, лезгинская поэзия к концу XIX века была достаточно богатой и разнообразной в жанровом отношении. Но эпических форм в ней не было.
XX век начинает в истории лезгинской поэзии новый этап. Время и его задачи вызвали к жизни новые крупные формы, а также трансформировали старую жанровую систему фольклора и дореволюционной литературы.
Однако эти формы оказались недостаточными для отражения масштабных движений эпохи.
Лирические жанры, которыми характеризовалось дореволюционное развитие лезгинской литературы, энергично эволюционируют к синтетическому преобразованию. Действительность революции и гражданской войны трансформирует элегию - традиционный жанр лезгинской поэзии. Наряду с лирической доминантой в нее все более определенно входит момент эпичности. Героическое время, подвиги борцов за свободу занимают все более значительное место в произведениях данного жанра. Сюжет пробивает себе дорогу посредством показа героического события. Это один путь в эпические структуры.
Другой путь формирования эпических традиций идет из фольклора. В частности сатира явилась определенной почвой для возникновения эпических элементов в лезгинской поэзии. Как мы уже отмечали, сатирические формы не закрепились в прошлом, но прочно утвердилась в начале XX века в творчестве С. Стальского и Т. Хурюгского.
В своей монографии «Два крыла» Р. М. Кельбеханов отмечает, что С. Стальский, «в сущности», первый лезгинский сатирик.
Такие произведения как «Двуногий осел», «Тийижиз», «Глупец», «Миханият» некоторые ученые (А. Назаревич и др.) считают образцами «того аллегорически -дидактического повествования, которое характерно для античных и восточных авторов, которое известно под общим названием «аполога» и из которого в Европе в XVII веке развивалась басня» [4. С. 115].
Сюжет пробивает себе дорогу и в творчестве Тагира Хурюгского в сатирических стихах и баснях («Телефон», «Хешил», «Извлек из хинкала» и т. д.
Более определенно сюжет входит в рождающуюся поэму. Эпическая форма закрепляется в творчестве С. Стальского, Т. Хурюгского, А. Фаттахова. Эти три поэта - «три вершины лезгинской поэзии XX ве-
ка» (Р. М. Кельбеханов) заложили основы жанровой системы национальной поэзии.
Следует отметить, что в творчестве С. Стальского налицо большие лирические формы («Думы о Родине», «Серго Орджоникидзе», «Дагестан», в которых ощутимо родство с элегическими стихами. Они носят оттенок воспевания, раздумья, грусти.
Поэма «Думы о Родине» - художественный подвиг С. Стальского. Это образец лирической формы в лезгинской поэзии. Небольшая по объему, она необыкновенно широка по социально - философскому осмыслению прошлого и настоящего. Поэма «Думы о Родине» - лебединая песня поэта, итог пережитого, долгих размышлений о «времени и о себе». Эта поэма, в сущности, синтез всего творчества С. Стальского.
Поэмы «Думы о Родин» С. Стальского и «Ударник Гасан» А. Фатахова можно считать фундаментальными для лезгинской поэмы 30-х годов XX века. В 30-е годы были созданы и другие по жанровой разновидности поэмы («МТС» и «Горные разведчики» А. Фатахова, поэма-хроника «Дагестан» и биографическая поэма «Серго Орджоникидзе» С. Стальского и т.д.).
Таким образом, мы отмечаем, что большие лирические формы появились лишь в XX веке. Однако Ф. И. Вагабова в своей книге «Формирование лезгинской национальной литературы» пишет о том, что у Етима Эмина есть поэма «Послание наибу Гасану». Исследовательница пишет: «Попытка овладения совершенно новым и таким сложным для лезгин жанром, как поэма, естественно, не могла в самом начале завершиться решительной победой. Однако уже и этот первый шаг отмечен значительными завоеваниями в области «большой песни», наполненный эпическим (не традиционно лирическим) содержанием» [1. С. 224].
Р. М. Кельбеханов справедливо возражает ей: «По нашему мнению, «Послание наибу Гасану» примыкает все же к жанру традиционных посланий, которые могли быть разными по объему и вмещать не только лирическое содержание. Однако несомненно то, что большие стихотворения («Послание наибу Гасану» Е. Эмина, «Мой путь» Г. Алкадари, «Каменный мальчик»), явились одним из серьезных факторов, которые привели к возникновению поэмы в лезгинской литературе» [6. С.323].
110
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
Тагир Хурюгский, как и Сулейман Стальский, выступает новатором. Наиболее ярко талант его проявился в сатирических поэмах («Вредный кот Балаша», «Сказка про Волка и Шакала», «Был осел у Агакиши», «Махорка Алхаса», «Суна и Курбан»), в которых плодотворными оказались принципы и приемы сказки, притчи, басни. Что же касается лирических поэм, то только «Четыре года» может считаться поэтическим достижением. А вот попытка создать сюжетные поэмы («Село Гюгез», «Черное золото») были неудачными. Под силу это оказалось молодому талантливому поэту Алибеку Фатахову, пришедшему в литературу в начале прошлого века и ушедшему из жизни в возрасте двадцати пяти лет. Он был интеллигентным и образованным человеком, помимо того, что он окончил рабфак в Баку, по свидетельству современников, он хорошо знал русскую классику и текущую поэзию 20-30-х годов. Многие его произведения свидетельствуют об использовании им достижений русской классики в жанре сюжетной поэмы (Пушкин, Лермонтов, Некрасов и т. д.). А из современных ему поэтов особенно был близок
В. Маяковский, влияние которого обнаруживается в его творчестве.
Заслуги А. Фатахова перед родной литературой огромны. Он оказался смелым экспериментатором и реформатором лезгинской поэзии. Но наиболее весомо новаторство Фатахова проявилось в том, что он внес в лезгинскую литературу жанр поэмы («Ударник Гасан», «Горные разведчики», «МТС», «Гюльпери») и жанр романа в стихах «Разорванные цепи».
Таким образом, можно констатировать, что лезгинская литература до Алибека Фа-тахова почти не знала эпических форм. Несмотря на то что С. Стальский был значительно старше по возрасту, поэмы он начал создавать позже своего брата по перу. Большой мастер художественного слова С. Стальский творил в основном в традиционной манере. А. Фатахов в произведении «Ударник Гасан» обозначил новые ориентиры для национальных литератур по многомерному охвату и правдивому раскрытию духовного мира человека, созидающего новый мир, вырабатывающего новый нравственный кодекс.
Поэма «Ударник Гасан» резко выделялась на пестром фоне не только лезгинской, но и многонациональной дагестанской поэзии. Заслуга поэта, прежде всего, в
том, что он создал масштабное эпическое произведение и тем самым раздвинул жанровые горизонты многонациональных литератур Дагестана. В поэме широко, многогранно изображен новый человек, горский рабочий, подробно описана его психология. Это было открытием не только для лезгинской литературы, но и дагестанской в целом.
Три поэта: Сулейман Стальский, Тагир Хурюгский и Алибег Фатахов определили дальнейшую судьбу всей лезгинской литературы. Их опыт, традицию подхватили талантливые лезгинские поэты: Ш.-Э. Мурадов, И. Гусейнов, А. Саидов, Х. Хаметова, А. Алем, Б. Салимов и др. Но эти поэты не копировали формы своих предшественников, а обновляли их традиции, вносили немало нового, расширяли диапазон жанровых разновидностей поэмы. Благодаря их художественным исканиям лезгинская поэзия значительно продвинулась в обогащении национальной поэтической культуры. Этот сдвиг особенно заметен в области развития жанровых структур. Ни один лезгинский автор не сумел пройти мимо феномена С. Стальского.
Традиции А. Фатахова тоже имеют продолжателей, хотя его поэзия столь необычна для национального восприятия. Яркий пример тому - поэмы «Уста-Идрис», «Разговор с сыном» Алирзы Саидова, «Хлеб» М. Жалилова и др.
Однако в этой «тройке» живучими оказались традиции Т. Хурюгского, так как они исходят как бы из земных, типичных, сельских реалий, и поэтика его не обескураживающая, а привлекательная своей ясностью, спокойной лирико - эпической тональностью.
Весь период, начиная от 20-30 годов до настоящего времени, представляет собой интенсивное развитие крупных лирических, лиро - эпических и эпических структур.
Тенденция к широкому эпическому охвату жизни была присуща Ш,-
Э. Мурадову - поэту, чей творческий путь начался еще в 30-е годы. Уже в первых произведениях он пытался отразить трудовой и моральный энтузиазм соплеменников по переустройству жизни и быта, по выработке нового общественного сознания, новой психологии гражданина великой державы, устремленной в будущее. Эти идеалы нашли яркое отражение в поэмах «Косари», «Свет в горах», «Солнце», «По пути Сулеймана», «Любовь Мадины».
Общественные и гуманитарные науки
• ••
111
Пятидесятые и последующие десятилетия XX века ознаменовались не только в лезгинской, но и во всей дагестанской литературе новыми достижениями, новыми поисками средств поэтической изобразительности и выразительности в эпических формах (поэма, баллада, сказание и др.). И здесь нельзя не упомянуть такие поэтические шедевры Р. Гамзатова, как «Берегите матерей», «Остров женщин», «Сказание о Хочбаре...» и др. Обычным явлением становится лирическая поэма в творчестве лезгинских поэтов Т. Хурюгского, Ш.-Э. Мурадова, А. Саидова, возникают большие лирические формы, близкие поэмам «Середине века» В. Луговского и «За далью даль» А. Твардовского. Это поэмы А. Саидова «Перед Лениным», «Разговор с сыном», «Песня о звездах», «Прощение». Появляются большие лиро-эпические поэмы на фольклорной основе такие как «Шарвели» И. Гусейнова.
Прослеживая эволюцию формирования и расцвета эпических традиций в частности поэмы, Ч. Юсупова приходит к позитивному выводу: «...Поэмы наших дней объединяет в себе самые разнообразные начала - эпические, лирические, драматические, комические, сатирические. В ее поэтике свободно совмещаются народная песня и документ, элементы народности и иронический автокомментарий, открытая тезисность и проникновенная медитация, яркая метафорическая условность и проза...» [7. С. 15]. Эту мысль исследовательницы подтверждает замечательная лироэпическая поэма Х. Хаметовой «Капля и камень», которая по форме представляет собой талантливое сплетение эпоса, лирики и драмы. В этой поэме реалистическое и символическое составили органический сплав. Необычное и оригинальное по своей художественной природе, произведение Хаметовой удивляет совершенно новым подходом к проблеме, богатством художественного воображения автора, использовавшего для воплощения своего замысла неожиданные приемы, стилевые наслоения, поэтику драмы.
Следует выделить общее для лезгинской поэмы явление. Поэма последних лет XX века тяготеет к драме в стихах. В них сюжетная линия получает развитие через напряженные монологи и диалоги. Это национальная особенность лезгинской поэзии крупных форм (поэма-драма «Афи-зат» Х. Хаметовой, поэма-сказка «Пророк» и поэтическая драма «Гурии тленного сада
и последний день Етима Эмина» А. Кардаша, «Коммунист» и «Двадцать пять» И. Гусейнова).
Эпическая традиция получает свое дальнейшее развитие в новом для лезгинской поэзии жанре - жанре баллады, который появился лишь в середине прошлого века, и появился он впервые в творчестве А. Саидова. В лезгинской художественной системе, в отличие от аварской, даргинской, лакской, баллады не существовали. Были легенды, предания, притчи, отдельные эпические песни как, например, «Каменный мальчик», но баллада как жанр отсутствовала. Лезгинские исследователи народного творчества предполагают, что баллада, вероятнее всего, бытовала в народе, но, к сожалению, тексты утеряны. Да и в литературе лезгинской она появилась лишь во второй половине XX века. В доступных исследователю сборниках лезгинских поэтов первой половины XX века эти структуры не представлены, и материал, которым может оперировать исследователь, в силу его недоступности, ограничен лишь некоторыми образцами.
Баллада как жанр являет собой гармоническое сочетание «чистого» эпоса и «чистой» лирики, в результате которого рождается новое поэтическое образование. Баллада стала очень популярна к концу XX века. В литературу влился целый отряд талантливых молодых лезгинских поэтов с четко выраженной творческой индивидуальностью, воспитанных на литературных традициях не только своего народа, но и мирового литературного процесса, склонных к эксперименту. Они с успехом пишут баллады, выдерживая строгую каноническую форму этого вида. Современная лезгинская баллада строится на лирикофилософском осмыслении фактов и событий истории, исследованию поступков и «жизни души» современника. Лезгинская баллада, как и баллада других народов, структурно держится на сюжете, имеющем стремительное развитие. Однако в ней, как в свое время говорил В. Г. Белинский, доминирует чувство.
При создании баллад поэты опирались на традиции устно - поэтических форм, на народную легенду, предание, притчу, историческую песню. Они освещали события и факты героического прошлого - борьбу народов Дагестана против иноземных завоевателей. Но поэты одновременно, сохраняя «фольклорный код», (К. Султанов) вносили отпечаток литературной профес-
112
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
сиональности и, как отмечал Н. Джусойты, освещали «индивидуально-
профессиональную версию» народного источника. Лезгинские баллады поднимают темы большой нравственной и эпической значимости. Это баллады А.Саидова («Де-мир», «Моя колыбельная», «Дочь»,
И. Гусейнова «Баллада о Дири-Бубе», «Братоубийца», «Богатство» и др.).
В настоящее время преобладают баллады, созданные на фольклорной основе и баллады с сюжетом, заимствованным из реальной действительности. Баллады «Жилет жизни» А. Саидова, «Три розы» Х. Ха-метовой, «Баллада о друге» А. Алема, «Баллада о камнях» И.Гусейнова без преувеличения можно отнести к разряду образцовых.
Из вышеизложенного мы можем заключить, что в лезгинской поэзии идет явный перевес в сторону эпических традиций. Последнее 20-летие позволяет обнаружить закономерность процесса, определившего эти традиции. Динамика жанров обнаруживает сложную картину взаимодействия традиционных национальных форм, родственных восточной поэзии с европейскими. Их систематика, классификация позволяют увидеть многосоставное жанровое деление, включающее, например, как исконно национальную форму - бендер, так и совершенно новой для лезгинской художественности - сонет.
Любопытно отметить еще одно немаловажное обстоятельство, связанное с при-
чинами утверждения эпических традиций в лезгинской поэзии. В настоящее время произошли большие изменения в тех национальных жанрах, которые прежде были отмечены лишь приемами лирической поэзии. Так, некоторые стихотворения, например, А. Саидова, Д. Абдуллаева, Б. Салимова и даже миниатюра (особенно миниатюры А. Саидова и А. Алема) часто обнаруживают развитый сюжет, представляющий собой короткий рассказ, который вбирает событие, образ героя и такие средства эпического жанра, как пейзаж, диалог, портрет героя и т. д. Примером могут послужить стихотворения А. Саидова «Светлана», Х. Хаметовой «Культурная горянка», стихи И. Гусейнова «Землетрясение», «В годы давние, ночью синею» и т. д.
Таким образом, формирование эпических традиций, начавшееся в национальной лезгинской литературе после революции, а затем интенсивное развитие этих традиций в последующие годы, позволили сделать вывод, что небывало обогатившаяся система эпических жанров свидетельствует о возросшей художественной культуре народа. Кроме того, все вышесказанное свидетельствует о зрелости самой национальной литературы, когда поэты смело и без робости обращаются к опыту всемирной литературы, стремясь принять и утвердить в национально художественной системе то, что в ней не было или было выражено и представлено слабо.
Литература
1. Вагабова Ф. И. Формирование лезгинской национальной литературы. Махачкала, 1970. С. 224.
2. Гамзатов Г. Г. Дагестан: Историко-литературный процесс. Махачкала, 1990. С. 43. 3. С. Стальский в критике и воспоминаниях. Сб. статей. Махачкала, 1969. С. 115. 4. Кельбеханов Р. М. Два крыла. Махачкала, 2002. С. 77. 5. Юсупова Ч. Дагестанская поэма. (Становление и развитие жанра). М.: Наука, 1989. С. 15.
References
1. Vagabova F. I. Formation of the Lezghin national literature. Makhachkala, 1970. P. 224. 2. Gamzatov
G. G. Dagestan: Historical and literary process. Makhachkala, 1990. P. 43. 3. S. Stalsky in the criticism
and memoirs. Collected articles. Makhachkala, 1969. P. 115. 4. Kelbekhanov R. M. Two wings. Makhachkala, 2002. P. 77. 5. Yusupova Ch. Dagestan poem. (The formation and development of the genre). M.:
Nauka, 1989. P. 15.
Literatura
1. Vagabova F. I. Formirovanie lezginskoj nacional'noj literatury. Mahachkala, 1970. S. 224. 2. Gamzatov G. G. Dagestan: Istoriko-literaturnyj process. Mahachkala, 1990. S. 43. 3. S. Stal'skij v kritike i vospo-
minanijah. Sbornik statej. Mahachkala, 1969. S. 115. 4. Kel'behanov R.M. Dva kryla. Mahachkala, 2002.
S. 77. 5. Jusupova Ch. Dagestanskaja pojema. (Stanovlenie i razvitie zhanra). M.: Nauka, 1989. S. 15.
Статья поступила в редакцию 02.06.2015
