CC BY
23В связи с этим целесообразно усовершенствовать действующее национальное законодательство, регулирующее вопрос государственной защиты лиц, осуществляющих информирование о фактах совершения коррупционных правонарушений. Также полагаем возможным разработать программу стимулирования деятельности информаторов, перенять зарубежный опыт, например связанный с выплатой единовременного денежного вознаграждения. При этом ясно одно: обеспечивая правовой режим защиты лиц, оказывающих помощь в мероприятиях по предупреждению и пресечению коррупционных правонарушений в Российской Федерации, государство тем самым устанавливает прочную коммуникационную связь. Как справедливо отмечал Е.М. Примаков, «....и потому именно власть нашего многонационального народа, воля граждан и возможности человека должны быть положены в основу решения одной из важнейших национальных проблем - организации эффективной борьбы с коррупцией в современной России, а значит и прозрачных взаимоотношений между личностью, обществом и государством» [7].
Список литературы
1. Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции: принята Генеральной Ассамблеей ООН 31 октября 2003 г. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
2. Документы саммита «Группы двадцати» в
Сеуле. Приложение III. Сеул, 2010. URL: http:// kremlin.ru/supplement/772.
3. О противодействии коррупции: федер. закон от 25.12.2008 г. № 273-Ф3 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2008. № 52 (ч. 1), ст. 6228.
4. О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010-2011 годы: указ Президента Российской Федерации от 13.04.2010 г. № 460 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 16, ст. 1875.
5. Послание Президента Федеральному Собранию (Москва, Кремль, 1 дек. 2016 г.). URL: http://kremlin.ru.
6. Общественная Палата РФ - «нулевые чтения» проекта Федерального закона о защите заявителей о коррупции (15 мая 2015 г.). Pasmi.ru. URL: http://corruption. ru/events/529.html.
7. Примаков Е. Мир без России? К чему ведет политическая близорукость // Рос. газ. 2009. 21 янв.
8. Проект Федерального закона «О внесении дополнения в Федеральный закон "О противодействии коррупции" (в части защиты лиц, сообщивших о коррупционных правонарушениях)»: подготовлен Минтрудом России; не внесен в ГД ФС РФ; текст по состоянию на 08.02.2017 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
9. Радько Т.Н., Толстик В.А. Функции права. Н. Новгород: Нижегородская высшая школа МВД РФ, 1995. С. 27-28.
НЕФЕДОВА Ксения Александровна - адъюнкт. Нижегородская академия МВД России. Россия. Нижний Новгород. Е-mail: aksinya. verner@list. ru.
NEFEDOVA, Ksenia Alexandrovna - Postgraduate Student. Nizhny Novgorod Academy Ministry of Internal Affairs of Russia. Russia. Nizhny Novgorod. E-mail: [email protected].
УДК 340.141
ТРАДИЦИОННЫЕ СПОСОБЫ НАКАЗАНИЯ В СИСТЕМЕ ОБЫЧНОГО ПРАВА МАРИЙСКОГО НАРОДА СЕРЕДИНЫ XIX - НАЧАЛА XX в.
Н.И. Петренко, А.В. Ефремов
В статье рассматривается вопрос применения традиционных способов наказания в системе обычного права инородцев Марийского края в середине XIX - начале XX в. Это позволяет сформировать представление о судебных и иных правах населения Марийского края, подвергшихся влиянию российского законодательства, которое было введено после присоединения территории Среднего Поволжья к Российскому государству в середине XVI в. Исследуется правосознание марийских крестьян, роль обычного права в форме правотворчества общины и ее институтов.
Ключевые слова: судебные права; инородцы; обычное право; волостной суд; самосуд; крестьяне-общинники.
N.I. Petrenko, A.V. Efremov. TRADITIONAL WAYS OF PUNISHMENT IN THE MARI PEOPLE SYSTEM OF CONVENTIONAL LAW OF THE MIDDLE XIX - THE BEGINNING OF THE XX CENTURIES
The article deals with the application of traditional methods of punishment in the system of customary law of foreigners of the Mari Territory in the middle of the 19th and the beginning of the 20th centuries. This makes it possible to form an idea about the judicial and other rights of the population of the Mari region, influenced by the Russian legislation, which was introduced after the annexation of the territory of the Middle Volga region of the Russian state in the middle of the XVI century. The legal conscience of the Mari peasants, the role of customary law in the form of the law-making of the community and its institutions are examined.
Keywords: The judical law; the foreigners; the common law; volost court; lynching; community peasants.
Вопросы обычного права в жизни марийского народа являются до сих пор слабо изученными. Имеющиеся точки зрения по этой тематике включают только изучение отдельных правовых взглядов и юридических обычаев инородцев Марийского края и не раскрывают в полной мере той роли, которую играли нормы обычного права в дореволюционной жизни [3; 4]. Применение обычно-правовых норм явилось показателем самоуправленческого характера в сельской жизни, т.е. было следствием жизнедеятельности крестьянской общины.
Трудности в понимании народных юридических обычаев, существовавших в среде крестьян, заключаются в большей степени в том, что их жизнь, особенно в пореформенный период, находилась под мелочной административно-полицейской опекой правительственного чиновничьего аппарата. Регламентация обычно-правовых отношений жителей сельской местности определялась также посредством официальных законов. Однако содержание данных нормативных актов не было лишено различных противоречий и неясностей, но в то же время являлось более упорядоченным по сравнению с неписаными народными обычаями. Стоит отметить, что процесс оформления российского законодательства, особенно в период империи, осуществлялся не без определенного воздействия обычного права. В отдельных случаях волостное судопроизводство допускало применение местных юридических обычаев [1].
Своеобразный «разбор» нарушений норм повседневной жизни в крестьянской среде был вполне обыденным явлением. Крестьяне вместе со своим деревенским «начальством» и понятыми проводили расследования, которые, благодаря тому что они отлично знали местные условия жизни, характер взаимоотношений среди односельчан, а также личные качества участников дела, являлись часто очень эффективными. В ходе расследования с целью
поиска поличного проводили осмотр места происшествия, делали обыск, а также опрашивали свидетелей [3]. В качестве принуждения к показанию часто прибегали к пыткам [9]. Кроме того, применялись также иррациональные приемы расследования - ворожба и гадания [6]. После окончания следственных действий по расследуемому преступному деянию члены крестьянской общины сами приводили наказание в исполнение, не передавая рассматриваемого дела в волостной суд.
Среди инородцев Марийского края в качестве пережитка родовой мести в данный период по некоторым преступлениям сохранялся (в довольно редких случаях) обычай мести виновнику преступления со стороны потерпевшего или его семьи. Народное правосознание марийцев в этих случаях не находит ничего, заслуживающего осуждения. По марийским обычаям месть в более крупных преступлениях не могла значительно превышать само преступление. Так, в случае нанесения тяжкого увечья мститель не мог не только убить нанесшего это увечье, но даже искалечить его. При значительном превышении мести над самим преступлением мститель считался преступником в большей степени, чем совершивший первое преступление.
Самосуды до революции практиковались у марийцев довольно часто. Наказания, которые нередко назначались на крестьянских сходах, имели самые различные формы - напой, штраф [10], назначение на общественные работы [8], наказание розгами [7]. Обычно наиболее тяжкие побои наносились во время самосуда потерпевшими от преступления. Из имеющейся литературы по обычному праву народов России хорошо известна крайняя жестокость самосудных расправ, особенно в отношении конокрадов [2; 11]. Показателен пример в отношении жестокости наказания конокрада Трифонова в Чистопольском уезде Казанской губернии: «и били кулаками, ногами, палками, вилами, таскали за волосы, бросали на землю и снова
поднимали; ... к нему подвел лошадь, били ее и та с испугу лягала Трифонова и топтала его ногами» [5]. Примеры подобных необычных наказаний можно обнаружить и в литературе по обычному праву марийцев: «стукали спиной о доску, сдавливали череп веревкой, били по пяткам поленом или колотушкой» [3], «тащили по улице как свинью» [9]. Часто после самосуда никаких дел в судебном порядке против преступника не возбуждалось.
Членовредительство, отрубание конечностей, кастрация и т.п. как меры самосуда у марийцев применения не получили. Наказанию не подвергались ни члены семьи преступника, ни животные, если им был нанесен ущерб или причинено увечье. За невыполнение договоров и обязательств наказанием обычно служило избиение потерпевшими человека, который нанес обиду или ущерб. Более серьезных наказаний за подобного рода проступки и преступления у марийцев не существовало. Для наказания преступников требовалось доказательство их злого умысла. Неосторожные или случайные преступные действия наказанию не подлежали. Характерным было то, что ни преступление, совершенное в состоянии раздражения, ни преступление, совершенное в пьяном виде, не рассматривались марийцами в качестве смягчающих обстоятельств. С другой стороны, обдуманное намерение совершить преступление марийцами не рассматривалось как обстоятельство, отягчающее преступление и, следовательно, ведущее к увеличению наказания. В понятиях марийцев важным являлось преступление само по себе вне зависимости от сопровождающих его психологических переживаний преступника.
Любые преступления, кроме совершенных детьми и безумными, подлежали наказанию. При совершении преступления детьми по указанию или приказу родителей, они наказывались только в том случае, если сами могли осмыслить причиненный вред. В противном случае наказание за них несли их родители. Жена, совершившая преступление по приказанию мужа, не освобождалась от ответственности.
В некоторых случаях наказание по обычному праву являлось условным. Так, если поджигатель еще раз повторит поджог, то во время обычного избиения ему угрожали, что в следующий раз он будет брошен в огонь или убит на месте. При совершении бедняком кражи вследствие крайней необходимости ему предлагали возместить причиненный ущерб, и тогда он освобождался условно от наказания. При наложении денежных взысканий последнее было в большей сумме, чем нанесенный ущерб.
Состоятельность преступника увеличивала тяжесть наказания для него. Семейное положение не только не считалось смягчающим обстоятельством, но даже увеличивало налагаемые на преступника наказания.
Телесные наказания применялись при самосуде и в иных случаях никогда не использовались. В отношении детей и стариков телесное наказание не применялось, а в отношении женщин гораздо реже и в сравнительно легкой форме (большей частью били по лицу). Наказанием для женщин служило также снимание головного убора и обнажение головы. Ни лишение свободы, ни направление виновного на заработки у марийцев не использовались.
Кроме тяжелых наказаний для виновных в воровстве, грабеже, укрывательстве и т.п. применялись позорящие наказания. Одной из самых действенных мер являлось публичное посрамление, часто выступавшее в качестве самосудной расправы. Подобное нередко заканчивалось смертельным исходом. Укравшему животное надевали на голову требуху и водили с насмешками по улицам, стуча в ведра палками. Вора могли заставить нести доску на груди или таскать украденную вещь по улице, сопровождая его криками и ругательствами. Определение этих наказаний делалось понятыми во время поимки преступника, поэтому применение самосудов в сельском быту считалось отражением обычно-правовых норм, преобладавших в правосознании крестьян-общинников.
Давность в отношении уголовных деяний имела место только при имущественных преступлениях. По преступлениям в отношении отдельной личности срок давности отсутствовал. Чаще всего использовался срок давности, установленный в пределах десяти лет. Иногда общественность могла проявить некоторое снисхождение к преступнику и простить его, заменив первоначальное суровое наказание более слабым. Такое решение принималось, если преступление являлось не слишком значительным. Это применялось и в случае болезни преступника или по его невежеству и несознательности. Прощение или смягчение наказания зависело также от потерпевшего, понятых или от поведения виновного при его задержании. Для преступника, который оказал сопротивление, наказание становилось более суровым. Нередко между совершившим преступление и потерпевшей стороной достигалось примирение (главным образом при имущественных преступлениях). Преступник, в свою очередь, возмещал нанесенный ущерб и угощал водкой все общество.
В понимании причин подобной жестоко-
сти сельских жителей необходимо отметить, что самосуд не являлся наказанием без присутствия государственных органов, и в частности сельской общинной организации, внешне считавшейся не причастной к данной мере принуждения. Самосуд выступал как расправа «с преступниками, пойманными на месте преступления или разыскиваемыми по горячим следам со стороны лица, пострадавшего от преступления» [2, с. 15; 11, с. 231-232]. Самосудные расправы совершались «сгоряча» при воздействии соответствующего психического состояния потерпевших, под влиянием которого эта мера наказания усугублялась до самых крайних пределов. Основная причина выявляется в чисто экономических мотивах преступлений, последствия от которых, в особенности от поджогов, потравы полей, конокрадства, практически сразу сказывались на хозяйственной состоятельности крестьянских дворов, за которые именно общине необходимо было уплачивать все недоимки. Аналогичным образом объяснялась строгость общины при вынесении наказаний за преступления, посягающие на личную собственность.
Таким образом, изучение данного вопроса способствует наглядному представлению методов регламентации юридических отношений в Марийском крае. Значение обычного права, как права неупорядоченного, неписаного, выражалось при этом в правотворческой функции общины и ее институтов.
Список литературы
1. Александров В.А. Обычное право в России в отечественной науке XIX - начала XX в. // Вопросы истории. 1981. № 11. С. 41-56.
2. Брокгауз Р.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1900. Т. 28а. 496 с.
3. Евсевьев Т.Е. Важнейшие моменты правового быта и обычного права марийского народа // Марий Эл. 1928. № 9-10. С. 91-103.
4. Износков Л.А. Обычаи горных черемис // Памятная книга Казанской губернии на 1868 и 1869 г. Казань, 1868. 33 с.
5. По Волге и Каме // Волжско-Камское слово. 1882. № 12.
6. Русские ведомости. 1870. № 71. 6 с.; МЭЭ 1974 г., инф. В.Я. Рыбаков (Куженерский район).
7. ЦГА РМЭ. Ф. 257. Оп. 1. Д. 29. Л. 44-45, 50, 53, 56-57, 67 и т.д.
8. ЦГА РМЭ. Ф. 257. Оп. 1. Д. 30. Л. 95 (1869 г.).
9. ЦГА РМЭ. Ф. 257. Оп. 1. Д. 38. Л. 22, 24 (1869 г.); МЭЭ 1975 г., инф. П.Д. Мудров (Звени-говский район).
10. Яблонский И. Исторические и этнографические сведения о нагорных черемисах уездов Васильского Нижегородской и Козьмодемьянско-го Казанской губернии // Современный листок. 1865. № 55.
11. Якушкин Е.И. Обычное право: материалы из библиографии обычного права. Вып. 2. Ярославль: Типолитография Губернской земской управы, 1896. 587 с.
ПЕТРЕНКО Николай Иванович — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected].
ЕФРЕМОВ Алексей Владимирович - старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права. Межрегиональный открытый социальный институт. Россия. Йошкар-Ола. E-mail: [email protected].
PETRENKO, Nikolay Ivanovich - Doctor of Legal Sciences, Professor, Head of the Department of Theories and History of State and Law. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected].
EFREMOV, Alexey Vladimirovich - Senior Teacher of the Department of Theories and History of State and Law. Interregional Open Social Institute. Russia. Yoshkar-Ola. E-mail: [email protected].
УДК 342.5
ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И МУНИЦИПАЛЬНЫХ НУЖД
Н.В. Спиридонова
Исследуются правовые отношения, связанные с обеспечением государственных и муниципальных нужд. Анализируется ряд законодательных нововведений, которые стали действовать
