CC BY
11ных конституционных законов, федеральных законов и других нормативных правовых актов Российской Федерации, конституций (уставов), законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации.
В настоящее время на уровне отдельных субъектов Российской Федерации также принят и действует ряд законов о парламентском контроле либо этому посвящены отдельные статьи в конституциях (уставах) и законах субъектов об их законодательных органах. Так, законы об организации контроля за исполнением законов приняты в республиках Башкортостан и Мордовия, Пермском крае, в Свердловской и Тамбовской областях и в других регионах.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. (с
учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 г. № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 г. № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 г. № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 г. № 11-ФКЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31, ст. 4398.
2. О парламентском контроле: федер. закон от 07.05.2013 г. № 77-ФЗ (ред. от 04.11.2014 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. № 9, ст. 2304.
3. О контрольных полномочиях Государственной Думы в отношении Правительства Российской Федерации: закон Рос. Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. № 1, ст. 2.
4. Авакьян С.А. Конституционное право России. Учебный курс: учеб. пособие: в 2-х т. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2010. Т. 2.
ДЕМИДОВ Михаил Васильевич - доктор юридических наук, зав. кафедрой административного и финансового права. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]
DEMIDOV, Mikhail Vasilyevich - Doctor of Legal Sciences, Head of Department of the Administrative and Financial Law. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
УДК 34
ОПЕКА И ПОПЕЧИТЕЛЬСТВО В КРЕСТЬЯНСКОЙ СЕЛЬСКОЙ ОБЩИНЕ ЭТНОСА МАРИ XIX в.
А.В. Ефремов, Н.И. Петренко
Посвящено анализу норм обычного права марийских крестьян в XIX в., регламентирующих институт опеки и попечительства в рамках семейно-бытовых отношений. Дается представление о семейных правах населения Марийского края, подвергшихся влиянию российского законодательства, которое было введено после присоединения территории Среднего Поволжья к Российскому государству в середине XVI в. Исследуется правосознание марийских крестьян, роль обычного права в форме правотворчества общины и ее институтов. Делается вывод о значении сельской общины, содержащей богатый фактический материал о реальной жизни марийской деревни Поволжья.
Ключевые слова: этнос мари; обычное право; семейно-бытовые отношения; сельская община; опека; попечительство.
A.V. Efremov, N.I. Petrenko. GUARDIANSHIP AND TUTELAGE IN THE RURAL COMMUNITY OF THE MARI PEASANTS IN THE XIX CENTURY
The article analyzes the customary law ofMari peasants in the XIX century, governing the guardianship's institution within the family relations. It allows to get an idea of the family rights of the Mari region people, who were under the influence of the Russian legislation, which was entered after accession of the territory of Central Volga area to the Russian state in the middle of the XVI century. The legal awareness of Mari peasants, the role of the customary law in the form of law-making community and its institutes are under research. The article makes a conclusion about the value of the rural community containing rich actual material about the real life of the Mari village of the Volga region.
Keywords: ethnicity Marie; the common law; family relations; rural communities; guardianship; tutelage.
Регулирование юридических отношений по неписаным народным обычаям в жизни этноса мари является до сих пор малоизученным в историко-этнографической литературе. Имеющиеся научные исследования по данной тематике содержат лишь описания отдельных правовых воззрений и юридических обычаев марийских крестьян и практически не дают представления о той роли, которую играли обычно-правовые нормы, особенно в пореформенный период жизни края [3]. Факт наличия обычного права являлся показателем самоуправленческого характера крестьянской жизни, т.е. был следствием жизнедеятельности сельской общины.
Более сложной роль крестьянской сельской общины представляется в вопросах, относящихся к сфере семейно-бытовых отношений. Община в таких случаях действовала как путем прямого вмешательства, так и выработанными веками обычаями и традициями, охранительницей которых она являлась. Регулирование правовых отношений жителей сельской местности осуществлялось на основе официальных законов. При этом содержание последних не было лишено различных неясностей и противоречий, но одновременно было более упорядоченным в отличие от неписаных народных обычаев. К тому же процесс оформления законодательства в Российском государстве происходил не без определенного влияния обычного права и в некоторых случаях допускал применение в волостном судопроизводстве местных юридических обычаев [1].
В связи с этим можно обратить внимание на роль общины в решении вопросов опеки и попечительства.
У черемис, особенно горных, малолетние сироты, оставшиеся без матери и отца, иногда передавались на воспитание посторонним лицам с условием, чтобы по достижении совершеннолетнего возраста приписаться к принявшей их семье и, таким образом, увеличить в ней количество рабочих рук. Среди соседей всегда находилась какая-нибудь малолюдная семья, которая с большой охотой принимала к себе круглых сирот и пользовалась принадлежащим им имуществом добросовестно, т.е. в той мере, насколько обходилось данной семье содержание этих сирот. При этом у русских подобное существовало не в форме опеки и попечительства, а в форме усыновления, когда, не дожидаясь известного возраста, прямо приписывали сироту к своей новой семье.
Впрочем, круглые сироты встречались довольно редко. В случаях, когда малолетние дети лишались своих ближайших родственников,
попечительство о них и их имуществе переходило к дяде, тете или дальним родственникам. Таким образом, хотя опека и не учреждалась, но случаев, чтобы сироты оставались совершенно без присмотра, в черемисском крае не наблюдалось. Иногда малолетние дети, несмотря на то что имели родных, поступали на воспитание к бездетным крестьянам с условием, чтобы впоследствии по достижении совершеннолетия быть приписанными в семьи этих крестьян. Имущество таких сирот оставалось до их совершеннолетия у ближайших родственников и выдавалось им по факту приписки к такой бездетной семье.
Учреждение опеки или попечительства по распоряжению судебного места или волостного правления происходило путем избрания опекуна или попечителя ближайшими соседями. Волостной сход осуществлял решение подобных вопросов весьма редко, так как его участники проживали в разных, порой удаленных друг от друга околодках, вследствие чего очень многие из них были мало знакомы с семейным положением опекаемого. Соседи обычно выбирали попечителя или опекуна из богатых крестьян или родственников опекаемых, если первые жили в том же околодке. Показателен пример приговора по Царевокок-шайскому уезду Казанской губернии относительно опеки с последующим наследованием имущества: «1866 года июля, 20 дня мы нижеподписавшиеся, государственные крестьяне, Царевококшайского уезда, Моркинской волости, дерев. Бол. Шалей, околодка Шиншедур, были сего числа на сельском сходе и выслушав предложение местного волостного старшины Д. И. о том, что после умершего одножителя нашего Ф. П. остались наследниками имения: сын Н. 4-х лет, дочери Н. 12 л., А. 10 л. и Т. 8 л., состящаго из домашнего строения, скота и прочаго, находящагося без должного надзора, для котораго необходимо учредить опекунское управление и избрать опекуна благонадежнаго человека, избрали в опекуны над поименованными малолетними и имуществом одножителя своего Н. В. как человека поведения хорошаго, умеющаго управлять опекою и могущаго содержать сирот» [4, с. 46]. После избрания опекуна была проведена опись и оценка имущества волостным старшиной совместно с писарем в присутствии нескольких понятых (не менее двух) и сельского старосты. Данное имущество, как наследство вышеназванных лиц, было описано и оценено в тот же день на сумму 73 р. 19 коп. за рукоприкладством понятых, печатью волостного старосты и подписью волостного писаря. Затем оцененное имущество, из числа
подверженного скорой порче, было продано с аукциона на сумму 55 р. 60 коп., после чего имущества осталось на 27 р. 10 коп. Эти деньги были взяты на хранение и приращение под проценты в местное волостное правление, которое, в свою очередь, отправило их в казанское отделение государственного банка, а имущество сдано для хранения на руки опекуну. Наконец, вследствие смерти прежнего опекуна, мир 16 мая 1882 года избрал для малолетних, их капитала и имущества нового опекуна М. с соблюдением тех же формальностей, как и при избрании первого. По достижении Н. совершеннолетия в живых осталась его сестра Т., вышедшая замуж. Сельский сход, в силу данного обстоятельства и заявления Н., постановил выдать Н. и Т. наследственный капитал с накопившимися на него процентами в сумме 95 р. 43 коп. по равной части и опеку над ними прекратить [4]. Из данного решения видно, что народ иногда доли сестер и братьев делит между теми и другими поровну. На это указывает ряд решений волостных судов не только в Царевококшайском уезде, но и во всем Поволжье.
При этом черемисы весьма редко контролировали избранных ими опекунов. Причиной подобного подхода являлось то, что расход из имеющегося у опекаемых имущества был незначительный или даже вовсе отсутствовал. Вознаграждения за попечение об имуществе ни опекуны, ни попечители никакого не получали. Иногда опекуны не проводили такого учета данного имущества вследствие патриархальности отношений, которая в это время была прочна и непоколебима в небольших околодках. Однако встречались и исключительные ситуации. Примером может выступить случай, произошедший в деревне Шерекей Виловатовской волости Кожважско-го прихода. По распоряжению бывшего Козь-модемьянского уездного суда здесь давно уже существовала опека. Весной 1868 г. крестьяне, никогда не учитывавшие опекуна, предложили ему откупиться от ответственности, которой он мог подвергнуться в случае оказавшейся при учете недостачи, вином. Они пригрозили уведомить волостное правление о его неисправной опеке. Когда опекун почему-то отказался от этого предложения, тогда на другой или третий день некоторые из особенных любителей вина побросали в овраг, находящийся неподалеку от деревни, деревянные ключи и несколько мер старого хлеба. Этим они хотели устрашить опекуна и показать, что он ворует хлеб, находящийся не только у него под опекой, но и у других крестьян. Дознание, произведенное
становым приставом, злоупотреблений опекуна не обнаружило, и крестьяне так и не достигли своей цели [3].
Жалобы на злоупотребления со стороны опекунов возникали крайне редко. Чаще это встречалось в ситуации, когда черемисы, падкие к вину, хотели получить от опекуна полведра или целое ведро вина, для того чтобы опекун был более покорным. В этом случае учет в отношении опекуна не проводился.
Положение внебрачных детей в основном не отличалось от положения «законных» детей. По большей части, однако, внебрачные дети не оставлялись в семье, а отдавались на воспитание в бездетные семьи, которые их и усыновляли [2].
Усыновление в крестьянском быту и прием в семью новых членов было явлением довольно частым. Супруги, которые были бездетными, прожив около 10 лет, брали мальчика, который мог быть из многодетного семейства, сиротой или незаконнорожденным. Они приписывали его к своему семейству и воспитывали как родного сына. Такой приемный сын был хорошим помощником в многочисленных крестьянских работах. При этом право усыновления предоставлялось как мужчинам, так и женщинам, когда последние являлись вдовами. Отношения между усыновителем и усыновленным были вполне родственными. Особенно это наблюдалось в случае, когда у первого не было своих детей, а последний холост.
Особый род усыновления встречался в тех семьях, где уже имелась одна взрослая дочь и не было никого из детей или близких родственников мужского пола. В подобной ситуации принятого на воспитание усыновляли в дом зятя, а иногда и отдавали замуж свою дочь за приемыша, который обязан был успокаивать родителей своей жены и содержать их под старость. Зятья, которые были усыновлены тестем, после его смерти принимали на себя управление всем домашним хозяйством. У черемис, в отличие от русских, такие зятья не считались насильно втершимися в семью, т.е. влазенями. Принятие в дом обычного, неусыновленного зятя являлось неравнозначным его усыновлению. Такой неусыновленный зять, живущий в доме, не получал права на управление домом после смерти родителей своей жены [3].
Таким образом, сельская община, являясь хранительницей местных традиций, одновременно оказывала нивелирующее воздействие на своих членов, т.е. препятствовала проявлению личной инициативы, сопротивлялась вторжению новшеств. Более всего община оказывала серьезное влияние на решение во-
просов чисто бытового характера. Свои бытовые функции община реализовала как в форме непосредственного вмешательства в духовную жизнь крестьян, так и с применением экономических и особенно административно-юридических мер.
Список литературы
1. Александров В.А. Обычное право в России в отечественной науке XIX - начала XX вв. // Вопр. истории. 1981. № 11. С. 41-55.
2. Евсевьев Т.Е. Важнейшие моменты правового быта и обычного права марийского народа. Марий Эл, 1928. № 5-6; № 7-8; № 9-10.
3. Износков Л.А. Обычаи горных черемис // Памятная книга Казанской губернии на 1868 и 1869 гг. Казань, 1868. 33 с.
4. Соловьев Е.Т. Гражданское право: Очерки народного юридического быта. Казань: Тип. губернского правления, 1888. 166 с.
ЕФРЕМОВ Александр Владимирович - аспирант. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: avefremov74@ yandex. ru
ПЕТРЕНКО Николай Иванович - доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой теории и истории государства и права. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]
EFREMOV, Aleksander Vladimirovich - Graduate Student. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
PETRENKO, Nikolay Ivanovich - Doctor of Legal Sciences, Professor, Head of Department of the Theory and History of State and Law. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
УДК 343.7
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ КОРРУПЦИИ КАК ОСНОВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
М.Г. Иванов
Рассматриваются актуальные проблемы законодательной регламентации уголовной ответственности за коррупционные, служебно-экономические преступления, обеспечение служебно-экономической безопасности в системе органов управления государственной власти и бизнеса.
Ключевые слова: коррупция; противодействие; законодательная регламентация; экономическая безопасность; предупреждение служебно-экономической преступности.
M.G. Ivanov. CORRUPTION COUNTERACTION AS BASIS OF PROVIDING ECONOMIC SECURITY OF RUSSIA
Actual problems of a legislative regulation of criminal responsibility for corruption, office and economic crimes, office economic safety provision in the system of state bodies and business are considered.
Keywords: corruption; counteraction; legislative regulation; economic security; prevention of office and economic crime.
Современные управленческие технологии существенно зависят не только от структуры экономики, механизмов функционирования общественных институтов, институтов государственной власти, но и от образа жизни и мышления людей. В связи с резким увеличением управленческих уровней, направлений и низким уровнем правовой культуры значительно расширились масштабы неосознаваемого воздействия на личность, что способствует появлению новых угроз конституционным пра-
вам и свободам граждан, безопасности Российского государства в целом.
Россия, которая вступила в эпоху глобализации, активно делает первые шаги по модернизации правового регулирования служебно-управленческой деятельности в сфере экономики. Вместе с тем существующий понятийный аппарат анализа проблем правонарушений в сфере новых технологий управленческой деятельности в настоящее время характеризуется высокой степенью неопределенности,
