CC BY
22ш 0.
0
1
О ^
О о;
Территориально-политическое устройство России и проблемы хозяйственной организации: уроки и итоги имперского периода
Territorial and Political Order in Russia and the Problems of Economic Organization: Lessons and Results from the Imperial Period
УДК 332.12
Кузнецов Сергей Валентинович
директор Института проблем региональной экономики РАН (Санкт-Петербург), доктор экономических наук, профессор 190013, Санкт-Петербург, Серпуховская ул., д. 38
Kuznetsov Sergey Valentinovich
The Institute of Regional Economy Problems (St. Petersburg) of the Russian Academy of Science (RAS)
Serpukhovskaya Str. 38, St. Petersburg, Russian Federation, 190013
Настоящая статья продолжает цикл работ, посвященных практике территориально-политического устройства России. Несмотря на то что авторы рассматривают вопросы пространственного устройства России на протяжении многих веков, это не работа по истории. Нас интересуют формы территориального управления в экономике и политике, взятые и рассматриваемые в разном историческом контексте. Российские практики государственного территориального управления 2016 г. не могут быть поняты без объективного анализа исторических аналогий.
Цель. Для данной статьи, второй в цикле, — анализ исходных предпосылок формирования территориально-политического устройства страны в период от ключевых закономерностей теоретического осмысления территориального управления как явления и процесса междисциплинарного характера.
Задачи. Определить ключевые методы научного анализа управленческих практик региональной направленности. Выявить исторические аналогии некоторых современных подходов.
Методология. В настоящей работе с помощью общих методов научного познания, научных практик экономической истории рассмотрены принципы анализа территориально-политического устройства страны и адекватных подходов к экономическому управлению.
Результаты. Показано то, что реформирование российской экономики - объективный процесс, имеющий весьма широкие географические и исторические рамки. Изучение опыта прошлого — возможность избежать повторения ошибок и предвидеть тенденции развития пространственной организации экономики.
Ключевые слова: государственное устройство (унитарное, федеративное), национально-территориальная организация государства, административно-территориальное деление,территориально-политическая организация общества, территориальный фактор развития, территориальное управление экономикой
This study is dedicated to the analysis of territorial and political order in Russia. Despite the fact that this study will look at the issues of spatial organization in Russia over a period of many centuries, this is not a historical study. Consequently, this study will outline territorial management of economic policy and political order in Russia throughout her history. However, it is impossible
Межевич Николай Маратович
главный научный сотрудник Института проблем региональной экономики РАН (Санкт-Петербург), доктор экономических наук, профессор
190013, Санкт-Петербург, Серпуховская ул., д. 38
Mezhevich Nikolay Maratovich
The Institute of Regional Economy Problems (St. Petersburg) of the Russian Academy of Science (RAS)
Serpukhovskaya Str. 38, St. Petersburg, Russian Federation, 190013
to understand Russian practices of governmental territorial management in 2016 without having an historical perspective.
Aim. This study aims to analyze the prerequisites for the formation of a territorial and political order in Russia based on the theoretical understanding of territorial regulation as an interdisciplinary phenomenon and process.
Tasks. This study will determine key methods for scientific analysis of regional management practices and identify historical analogies to our current modern approach.
Methods. This study uses general methods of scientific cognition and scientific practices to examine the principles of economic history while providing analysis of a country's territorial and political order with regards to economic management.
Results. It will be demonstrated that the restructuring of the Russian economy is an objective process with wide geographic and historical boundaries. Examining past experiences makes it possible to avoid repeating mistakes and will enable us to predict trends in the development of a spatial organization within the current and future economic structure.
Keywords: state structure (unitary, federal), national and territorial organization of state, administrative and territorial division, territorial and political social organization, territorial development factor, territorial economic management
Формирование российского государства можно рассматривать как процесс, проходящий в течение тысячи лет. Закономерно и то, что формы территориальной организации общества, пространственной организации государства многократно изменялись. Достаточно сложно вычленить эволюцию отдельных характеристик государственного устройства, т. е. местного самоуправления, административно-территориального и территориально-политического устройства, а также федерализма. При этом прослеживается комплекс общих задач, де-факто стоящих перед государством и обществом на протяжении всей российской истории.
Уже в IX — начале XIII в. Древняя Русь объединяла более 20 различных народов. На ее территории жили угро-финны, балты, тюрки. По мнению М. Н. Тихомирова, к IX-XI вв. на Руси существовало уже 25 городов,
в том числе такие как Белоозеро, Белгород, Изборск, Киев, Муром, Новгород, Перяславль, Полоцк, Псков, Смоленск [1, с. 10]. Обратимся к «Повести временных лет». Вот как характеризуется в этом уникальном историческом документе процесс территориального формирования древнерусского государства: «Се бо токомо словенск язык на Руси: поляне, древляне, ноугородцы, полочане, дреговичи, север...» [2, с. 38]. В этом перечислении мы уже встречаем помимо племенных образований упоминание о территориальном коллективе — о новгородцах.
Формой территориального коллектива была так называемая городовая область, подробно описанная В. О. Ключевским. По его мнению, городовая область представляла собой первую форму местного политического управления — торговый округ, управляемый укрепленным городом. Иными словами, экономический фактор в пространственной организации Древней Руси играл не меньшую, но, возможно, и более важную роль, чем сегодня. «Областное деление Русской земли при первых киевских князьях, в основание которого легли городовые области, более раннего происхождения, далеко не совпадало с племенным, как его описывает „Повесть". Не было ни одной области, которая состояла бы из одного цельного племени: большинство их составилось из частей разных племен; в некоторых к цельному племени примкнули части других племен. Племена, части которых, политически разбившись, притянуты были чужеплеменными большими городами» [3, с. 23]. Этот процесс, начавшийся почти тысячу лет назад, продолжается и в наше время. В данном контексте следует рассматривать современную устойчивость политического и экономического пространства России. При всех федералистских формах устройства России Казань — город русский, а Нижний Новгород — татарский.
Дальнейшая эволюция городовых областей, по мнению большинства исследователей, связана с упрочением территориальной структуры городовых областей. Централизация управления объективно способствовала установлению внутреннего административного деления в этих единицах. «Погосты стали подчиняться ближайшим городам, к которым они тяготели в торговом отношении, а малые города подчинялись большим, которые служили им центральными рынками. Подчинение вызывалось или тем, что вооруженный и укрепленный город завоевывал тянувший к нему промышленный город, или тем, что население округа находило в своем городе убежище и защиту в случае опасности, а иногда тем и другим вместе. Так экономические связи становились основанием политических, торговые районы городов превращались в городовые волости» [Там же, с. 22].
К середине XII в. древнерусское государство распалось на несколько феодальных княжеств — земель. Это была абсолютная победа кажущейся политической целесообразности над экономической необходимостью создания и поддержания единства экономического пространства. Н. П. Павлов-Сильванский отмечал: «В удельной Руси мы находим те же самые основные условия раздробления государственной власти, что и на Западе. Мы находим:
• географическую разрозненность; населенность редкими оазисами среди дебрей лесов и топи болот и недостаток путей сообщения;
• хозяйственную разрозненность этих оазисов, обусловленную господством натурального хозяйства... Эта-то обособленность отдельных населенных округов, больших и малых, эта географическая и экономи-
ческая разрозненность страны и была у нас, так же как ^ на Западе, главною причиной раздробления власти. =п Географическое и экономическое разъединение не- х избежно обуславливало разъединение политическое ш или государственное» [4, с. 93]. х
В рассматриваемый период сформировалась по- ^ литическая и экономическая модель территориаль- ^ ного управления и самоуправления Новгородской республики. До XIII в. в древнерусском государстве ^ наряду с княжеской властью действовала и развива- к лась вечевая власть, уходившая корнями в догосу- =Ц дарственную организацию племен. По определению < А. А. Кизеветтера, в основании политической системы ^ Руси Х-ХШ вв. «лежал дуализм княжеской и вечевой ^ власти», при котором ни отношения этих властей, ни ^ организация веча «не опирались на твердо установ- 2 ленные начала». Вечевой строй не прекратил своего существования в XIII в. — его сохраняли все старинные города Северо-Западной и Северо-Восточной Руси. Но главными вечевыми городами были Новгород и Псков. Богатством этих торговых центров объяснялась самостоятельность городских общин, сумевших в течение почти двух столетий противостоять процессу централизации государства [5].
Система территориально-политической и экономической организации Новгорода, достаточно эффективная для поддержания гомеостазиса, оказалась неконкурентоспособной, в том числе и в экономической сфере, на фоне централизации и усиления Москвы и Великого княжества Литовского. А. И. Герцен, не отличавшийся, как известно, большой любовью к самодержавию вообще, и к российскому особенно, писал, полностью соглашаясь в этом вопросе с В. О. Ключевским: «Необходимость централизации была очевидна, без нее не удалось бы ни свергнуть монгольское иго, ни спасти единство государства...» [6, с. 403]. В Московском княжестве началось формирование ядра централизованного российского государства. Начинает складываться система административно-территориального деления страны, характеризующаяся определенной управленческой гибкостью, из которой в дальнейшем разовьется и модель российского имперского федерализма, в том числе экономического.
В XVII в. в соответствии с официальным приказным делопроизводством вся территория государства подразделялась на области, получившие название «городов». Этот подход получил юридическое оформление в Соборном уложении 1649 г. Выделялись За-московные, Поморские, Немецкой украины, Литовской украины, Заоцкие, Рязанские, Северские, Украинные, Польские, Низовые, Вятские и Пермские города.
Нетрудно заметить, что на этом этапе административно-территориальное деление основывается на традиционных историко-географических областях. В указанных «городах» продолжала сохраняться своя специфика самоуправления, обусловленная исторически и основанная на экономических факторах. Процесс административной унификации носил удивительно гибкий характер. Как правило, учитывались не только исторические судьбы отдельных областей, но и хозяйственные связи.
Присоединяя новые территории, государство первоначально сохраняло традиционные формы пространственного управления, а затем происходила унификация. Однако этот процесс продолжался десятилетиями. Например, к началу Северной войны украинский гетман имел свободу действий во внутренних делах и широкие полномочия во внешних связях.
^ Эпоха петровских реформ характеризуется и ка-
1 чественной перестройкой системы территориально-х политического и административно-территориального ш деления. В этот же период была реорганизована вся ^ система местного управления и самоуправления, что х объясняется четырьмя факторами:
2 1)увеличением территориальных пределов России; ^ 2) изменением системы управления страной, обуслов-
^ ленным становлением империи;
и „,
к 3) качественным изменением уровня развития и размещения производительных сил; ^ 4) необходимостью соединить административное, эко-^ номическое и военное управление в территориаль-^ ном плане.
^ Историческая литература выделяет три этапа пе-
3 тровских реформ областного управления: 1-й — до 1708 г., 2-й — 1709-1718 гг. (первая областная реформа) и 3-й — 1719-1725 гг. (вторая областная реформа).
В 1708-1709 гг. была начата перестройка органов власти и управления на местах. Указом от 18 декабря 1708 г. вводится новое административно-территориальное деление, по которому необходимо «учинить 8 губерний и к ним росписать города». У губернаторов были помощники, контролирующие отрасли управления: обер-комендант отвечал за военное управление, обер-комиссар и обер-провиантмейстер — за губернские и другие сборы, ландрихтер — за губернскую юстицию, финансовые межевые и розыскные дела, обер-инспектор — за сборы налогов с городов и уездов. В 1715 г. было введено деление каждой губернии на доли — искусственные округа податного значения по 5536 дворов в каждой доле. С одной стороны, помощники подчинялись губернатору, т. е. были «территориальной властью», с другой — отвечали за деятельность по профилю соответствующей коллегии. Эта модель двойного подчинения органов государственной власти и управления, пройдя через века эволюции, существует и в наши дни.
Новый период в истории местного управления начался с приходом к власти в 1762 г. Екатерины II. В отличие от предшественников, она имела вполне определенные представления о принципах управления и конкретную политическую программу, которую последовательно осуществляла на протяжении всего своего царствования.
Параллельно с территориальными изменениями готовилась губернская реформа. Ее осуществление подготавливалось Екатериной II достаточно долго, фактически с первых лет царствования. Уже в «Наставлении губернаторам» 1764 г. содержались некоторые идеи, получившие развитие в «Учреждении о губерниях 1775 г.». Существенное значение имели также работы Комиссии для сочинения нового Уложения, созданной манифестом 14 декабря 1766 г. Наказы, даваемые депутатам, избранным в эту комиссию (особенно дворянские), содержали важный материал, востребованный для осуществления реформы. Следует, однако, учитывать, что не менее важной причиной реформы стал Пугачевский бунт, обнаруживший чрезвычайную слабость состава и организации местного управления.
Губернская система была перестроена и значительно усовершенствована в рамках принятого в 1755 г. «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи». Губернская реформа 1775 г. была построена на принципе усиления местной власти за счет введения в структуру местного управления помимо губернской администрации еще и власти наместни-
ческой (генерал-губернаторов) с целью повышения эффективности всей государственной системы [7, с. 248].
Расширение России вновь актуализировало проблемы реформы территориального управления, пространственной организации экономики. Примером научного реформирования системы регионального управления является деятельность комиссии М. М. Сперанского в царствование Александра I. Решалась традиционная, но от этого не менее сложная проблема — как обеспечить политическую управляемость, не потеряв экономической эффективности? Как известно, реформы Сперанского в целом были отвергнуты, а итогом деятельности комиссии стало принятие ряда нормативных актов и создание Учреждения для управления Сибирских губерний. В работе комиссии Сперанского принимал участие Г. С. Батеньков, убеждения которого характеризует следующий тезис: «...Всякое законодательство должно базироваться на народных нравах, учитывать историю, этнографию, климат страны, так как местные различия имеют наиважнейшее значение в таком обширном государстве, как Россия» [8].
В эпоху царствования Александра I, во вторую половину его царствования, идея наместничеств или генерал-губернаторств сделалась достаточно популярной в правительственных кругах. Как указывает Г. В. Вернадский, сопоставляя власть генерал-губернатора с министерской властью: «Генерал-губернатор есть не что иное как министерство, действующее на месте и принадлежащее к общему всех министерств составу, к Сенату. Таким образом, министерское установление будет иметь два вида: один общий, в коем все дела разделяются по предметам, другой местный, в коем все дела разделяются по округам» [9, с. 65].
В 1816 г. по высочайшему повелению Александра I был составлен вариант нового учреждения на-местничеств. Империя должна была быть разделена на 12 наместничеств; каждое из них составлялось из 3-5 губерний. Таким образом, возникла система «двойного контроля». Над территорией и населением наблюдали губернаторы, а над губернаторами находился наместник. Частично эта система была осуществлена в 1819 г. Генерал-адъютант А. Д. Балашов по высочайшему повелению «взял в свое заведование» пять губерний (Рязанскую, Тульскую, Орловскую, Воронежскую и Тамбовскую) в качестве наместника.
В начале царствования Николая I данный эксперимент подвергся пересмотру, и в мае 1827 г. опыт был признан неудачным. Современные практики территориального управления, в том числе институт полномочных представителей президента, восходят и к реформам Александра I. Критикуя институт полпредства, следует задать себе вопрос: почему власть и общество регулярно обращались к подобной структуре управления в самых различных экономических и политических условиях?
Экономическое развитие России в этот период существенно ускорилось. Территориальное управление экономическим развитием в пределах старых губерний оказалось невозможным, особенно учитывая уровень развития транспорта и связи в конце XVIII в.
Важной причиной для административного реформирования стала задача совершенствования налоговой системы. Фискальный аппарат должен быть приближен к населению. Вообще же налоговые задачи в условиях слабой транспортной освоенности были одним из ключевых принципов организации территории. Административно-полицейский принцип местного управления, заимствованный в значительной
степени из прусской системы управления, вxодил в противоречие с задачами хозяйственного развития страны.
В конце XIX в. территориально-политическое устройство России окончательно оформилось по имперскому типу. Если в конце XVIII в. более трети населения страны составляло население основных национальных районов, то к концу XIX в. доля русских снизилась до менее чем 50% населения страны. Этнический состав России соответствовал новой имперской сущности государства. Важно отметить, что, достаточно часто практикуя политическое насилие в отношении собственных частей, создавая централизованное государство из суммы русских княжеств, «императорская Россия не смотрела на свои племена, как на дрова, подлежащие перебросу с места на место, она никогда не гоняла их по стране произвольно. Расселение их в России было делом истории и свободного оседания: это был процесс иррациональный, не сводимый ни на какие географические размежевания; это был процесс колонизации,ухода, переселения, рассеяния, смешения, уподобления, размножения и вымирания» [10, с. 26].
Российские ученые не обходили вниманием проблему управления экономикой. В начале 1870-х гг. М. И. Венюков — известный российский географ, офицер Генерального штаба и участник межведомственной комиссии 1873 г. по вопросам административного переустройства Азиатской России — сформулировал новые подходы к практике пространственного управления экономикой. В своем выступлении 21 октября 1872 г. в Русском географическом обществе, анализируя проекты нового административного деления Азиатской России, он сформулировал свое видение главной цели намечаемых преобразований: «Создать такие большие административные группы, которые бы наиболее соответствовали естественным, т. е. физико-географическим, этнографическим и экономическим условиям различных частей Азиатской России, в том убеждении, что только такие группы могут быть полезны и долговечны». При этом Венюков предупреждал, что увлекаться созданием новых генерал-губернаторств не стоит, чтобы не вводить казну в новые расходы, а главное «не обособлять таких местностей, которые давно уже имеют все данные для окончательного слития их с Россиею собственно». Одновременно признавалась политическая целесообразность достижения «единства внешней политики на окраинах, предоставив в ведение каждого генерал-губернатора такой район, чтобы он мог вести пограничные дела в одном направлении без вмешательства других генерал-губернаторов и без разделения с ними власти по решению пограничных вопросов» [11, с. 322-323].
По Венюкову, организация «больших административных групп» должна была основываться на следующих принципах:
1) географическая отдаленность (или даже отдельность) региона;
2) пространство и физико-географические условия;
3) состояние коммуникаций и надежность связи с центром государства;
4) особенности пограничного положения и взаимоотношений с соседними странами;
5) численность населения;
6) этнографический и конфессиональный состав населения, а также степень его политической благонадежности;
7) уровень правового развития населения и состояние органов местного управления;
8) экономический потенциал края; ^
9) военно-стратегические интересы. =п
Предполагалось, что генерал-губернаторская власть, х
как власть чрезвычайная, в перспективе будет сохра- ш нена только на окраинах. Однако административная х практика пошла другим путем. В 1801 г. имперская ^ власть пришла к выводу о том, что генерал-губерна- ^ торы необходимы не только для приграничных территорий, но и повсеместно «как для единообразия, ^ так и для порядка и лучшей связи в делах». Если к управление губернатором воспринималось как норма, =Ц то модель генерал-губернаторства в большей мере < была ориентирована на нестандартные экономические ^ и политические практики. ^
В связи с возникшим в конце XIX в. вопросом ^ о дальнейшем существовании Степного генерал-гу- 2 бернаторства МВД так трактовало стратегическую цель генерал-губернаторской власти: «...Генерал-губернатор — высший местный орган правительства, проводящий стремление и мероприятия правительства на почве постепенного объединения обособленных по управлению местностей и приобщения их к местностям, управляемым по общему учреждению, в зависимости от успехов развития в них гражданственности» [12, с. 178].
В советской литературе сложилось давнее, достаточно единое и весьма далекое от истины мнение о том, что царская Россия была унитарным государством, лишенным реальных элементов федерализма. Академик И. Г.Александров писал еще в 1921 г.: «Титул российского императора до последнего времени сохранял в себе след федеративного начала, отдельные области русского государства называются царствами и княжествами и т. п., указывая на то, что носитель власти соединил в себе сумму суверенных прав, принадлежащих раньше самостоятельным властителям. Однако не было случая, чтобы присоединение какой-либо области к России сопровождалось сохранением за ней суверенных прав, и наибольшая свобода, которой пользовались некоторые части бывшей империи, была автономия. Так было в течение некоторого времени в Польше и до отделения в Финляндии» [13, с. 72]. На самом деле в империи существовали не только «следы» федерализма, поскольку территориально-политическое устройство России было весьма гибким (табл. 1) [14].
Стремление к формированию жестко централизованного государства сочеталось с учетом местных условий и развитием федерализма. Действительно, ту или иную степень автономии в политической и экономической сфере имели земли, составлявшие не менее 40% территории империи (табл. 2):
1) Великое княжество Финляндское;
2) царство Польское;
3) так называемые Западные губернии;
4) Остзейские (балтийские) губернии;
5) Хивинское ханство;
6) Бухарский эмират;
7) Киргизская и Калмыцкая орда;
8) земли Всевеликого войска донского и другие казачьи земли.
Подведем итоги. Российские историки и философы неоднократно указывали на взаимосвязь между характером освоения страны и ее территориально-политической организацией. Как отмечал еще М. К. Любав-ский: «В истории колонизации надо искать объяснение политическим делениям Руси в разное время... и объяснение разнообразию экономической деятельности русского народа в течение его истории, ибо многое
Таблица 1
Удельный вес основных национальных районов в населении России
Районы 1795 г. 1897 г.
Всего по России, тыс. чел. обоего пола В том числе, %: 36155,2 116235,1
Прибалтика 3,3 2,1
Литва 4,5 4,1
Белоруссия 6,6 4,6
Украина 21,9 21,6
Молдавия — 1,7
Закавказье — 4,7
Средняя Азия — 4,6
Казахстан — 2,0
Итого 36,3 45,4
Источник: [2].
Таблица 2
Характеристика административно-территориального устройства Российской империи на начало 1917 г.
Количество Средняя
Административно-территориальные площадь, Средняя численность
единицы Российская Территория населения, тыс. чел.
империя современной России тыс. км2
Первый уровень:
Генерал-губернаторства 7 4 1400 5500
Кавказское наместничество 1 1 330 12 000
Великое княжество Финляндское 1 — 380 3000
Всего 9 5 1200 6000
Второй уровень:
Губернии 78 37 140 1800
Области 21 10 520 1100
Округа (самостоятельные) 2 — 4 100
Градоначальства 9 3 0,2 700
Прочие (ханство, эмират, край) 3 1 Нет данных Нет данных
Всего 113 51 190 1500
Третий уровень:
Уезды 812 376 20 200
Округа 35 35 130 250
Отделы 11 11 15 150
Районы городские 27 27 Нет данных 150
Прочие (приставства, участки) 4 4 40 20
Всего 889 453 25 190
Четвертый уровень:
Волости 16 760 1060 1 10
Примечание: в состав единиц первого уровня входили 29 губерний, 18 областей, 2 округа, 2 градоначальства [15, с. 38-39].
тут зависело от занятий новых стран с новыми видами естественных богатств» [16, с. 39].
К началу XX в. в Российской империи не только наметились, но и в значительной степени оформились основные черты территориальной организации российского общества, которые в значительной степени продолжают действовать и спустя 100 лет. Это относится в том числе к такому важному элементу государства, как территориально-политическое устройство. Об этом следующая статья.
Литература
1. Толочко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев: Наукова думка, 1988. 254 с.
2. Дробижев В. З., Ковальченко И. Д., Муравьев А. В. Историческая география СССР. М.: Высшая школа, 1973. 318 с.
3. Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. Петербург: Литературно-издательский отдел народного комиссариата по просвещению, 1919. 543 с.
4. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М.: Наука, 1988. 696 с.
5. Кизиветтер А. А. История России // Россия: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Репринт. Л., 1991. С. 459.
6. Герцен А. И. Сочинения в девяти томах. Т. 3. М.: Гослитиздат, 1956. 644 с.
7. Ремнев А. В. Генерал-губернаторская власть в XIX столетии. К проблеме организации регионального управления Российской империи // Имперский строй России в региональном измерении (XIX — начало XX века). М.: МОНФ, 1997. С. 79-85.
8. История Сибири. Т. 2. Л.: Наука, 1968. С. 248.
9. Вернадский Г. В. История права. СПб.: СПбУ МВД РФ Лань, 1999. 175 с.
10. Ильин И. А. О России. М.: Студия «ТРИТЭ»; Российский архив, 1991. 32 с.
11. Венюков М. И. О новом разделении Азиатской России // Известия Русского географического общества. 1872. Т. 8, № 8. С. 312-328.
12. Соколов К. Очерк истории и современного значения генерал-губернатора // Вестник права. 1903. № 7. С. 110179.
13. Вопросы экономического районирования СССР: Сб. мат-лов и ст. (1917-1929 гг.) / Под ред. Г. М. Кржижановского. М.: Госполитиздат, 1957. 343 с.
14. LeDonne J. Р. The Russian Empire and the World, 17001917: The Geopolitics of Expansion and Containment. Oxford University Press, 1997. 394 p.
15. Ходачек А. М. Региональное управление и экономика — складывающиеся тенденции // Гуманитарные науки. 1999. № 2 (16). С. 35-44.
16. Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до ХХ века. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. 688 с.
References
1. Tolochko P. P. Drevnerusskiy feodal'nyy gorod [Ancient Russian feudal city]. Kiev, Naukova dumka Publ., 1988. 254 p.
2. Drobizhev V. Z., Koval'chenko I. D., Murav'ev A. V. Istoriche-skaya geografiya SSSR [Historical geography of the USSR]. Moscow, Vysshaya shkola Publ., 1973. 318 p.
3. Klyuchevskiy V. O. Boyarskaya duma Drevney Rusi [Boyar Duma of ancient Russia]. Petersburg, Literature and Publishing Department of National Commissariat for Education, 1919. 543 p.
4. Pavlov-Sil'vanskiy N. P. Feodalizm v Rossii [Feudalism in Russia]. Moscow, Nauka Publ., 1988. 696 p.
5. Kizivetter A. A. Istoriya Rossii [History of Russia]. Rossiya. Entsiklopedicheskiy slovar' Brokgauza iEfrona [Russia. Brockhaus and Efron Encyclopedic Dictionary]. Leningrad, 1991, reprint ed., p. 459.
6. Gertsen A. I. Sochineniya vdevyati tomakh [Works in 9 vol- m umes]. Moscow, Goslitizdat, 1956, vol. 3. 644 p. m
7. Remnev A. V. General-gubernatorskaya vlast' v XIX stoletii. ° K probleme organizatsii regional'nogo upravleniya Rossiyskoy imperii [Governor-general's power in the XIX century. On the ol problem of the organization of the regional management of g the Russian Empire]. Imperskiy stroy Rossii v regional'nom s izmerenii(XIX — nachalo XX veka) [Imperial system of Russia ^ in the regional dimension (XIX — early XX century)]. Moscow, i MONF Publ., 1997, pp. 79-85. 2
8. Istoriya Sibiri [History of Siberia]. Leningrad, Nauka Publ., ® 1968, vol. 2, p. 248. |
9. Vernadskiy G. V. Istoriya prava [History of law]. St. Petersburg, ^ Lan' Publ., 1999. 175 p. m
10. Il'in I. A. O Rossii [About Russia]. Moscow, Studio "TRITE" ^ Publ., 1991. 32 p. £
11. Venyukov M. I. O novom razdelenii Aziatskoy Rossii [A new ^ division of Asiatic Russia]. Izvestiya Russkogo geografiche- § skogo obshchestva, 1872, vol. 8, no. 8, pp. 312-328.
12. Sokolov K. Ocherk istorii i sovremennogo znacheniya gen-eral-gubernatora [Essay on the history and contemporary significance of the Governor General]. Vestnik prava, 1903, no. 7, pp. 110-179.
13. Krzhizhanovskiy G. M., ed. Voprosy ekonomicheskogo ray-onirovaniya SSSR. Sb. mat. i st. (1917-1929) [Issues of economic zoning of the USSR. Coll. mat. and pap. (1917-1929)]. Moscow, Gospolitizdat, 1957. 343 p.
14. LeDonne J. P. The Russian Empire and the world, 1700-1917: The geopolitics of expansion and containment. Oxford, OUP Publ., 1997. 394 p.
15. Khodachek A. M. Regional'noe upravlenie i ekonomika — skladyvayushchiesya tendentsii [Regional management and economy — emerging trends]. Gumanitarnye nauki, 1999, no. 2 (16), pp. 35-44.
16. Lyubavskiy M. K. Obzor istorii russkoy kolonizatsiis drevney-shikh vremen i do XX veka [Overview of Russian colonization history from ancient times to the twentieth century]. Moscow, Moscow Univ. Publ., 1996. 688 p.
Издания СПбУУиЭ
Журнал «Социология и право» призван отражать динамический процесс развития отечественной социологической и юридической научной мысли. Публикуемые в нем материалы охватывают широкий круг вопросов жизни нашего общества, укрепления и совершенствования правовых основ его поступательного движения к демократическому политическому устройству, справедливой социальной организации и экономическому процветанию.
Журнал включен в новый перечень рецензируемых научных журналов Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки РФ от 01.12.2015 г.
Издание открыто для представления научной общественности результатов инновационных исследований в указанных областях. По мере привлечения новых авторов, содержательных, полноценных научных работ будет увеличиваться количество рубрик и расширяться спектр освещаемых в журнале вопросов и проблем.
Редакционная коллегия журнала приглашает авторов к публикации своих статей, посвященных актуальным проблемам развития теории и практики социологической и юридической научных отраслей.
Все размещаемые в журнале статьи сопровождаются аннотациями, ключевыми словами, контактными данными авторов и переводом этих сведений на английский язык.
С 2011 г. публикации в электронном виде размещаются на интегрированном научном информационном ресурсе российской зоны сети Интернет — в базе Научной электронной библиотеки (НЭБ) Российского фонда фундаментальных исследований. И теперь материалы журнала «Социология и право» включаются в Российский индекс научного цитирования щую библиографическую информацию, извлеченную из текста статей, а также в Интернете по адресу Научной электронной библиотеки http://www.elibrary.ru.
(РИНЦ) — базу данных, содержа-пристатейные ссылки, доступную
По вопросам публикаций просьба обращаться в издательство СПбУУиЭ по телефонам: (812) 448-82-50, 363-11-69, e-mail: izdat-ime@yandex.ru. Наш адрес: 190103, Санкт-Петербург, Лермонтовский пр., д. 44, лит. А
