CC BY
10Территориально-политическое устройство России и проблемы хозяйственной организации: ключевые уроки советского периода
Статья третья (часть I)
Territorial and Political Order in Russia and Problems of Economic Organization: Key Lessons of the Soviet Era. Article Three (Part I)
УДК 332.12
Кузнецов Сергей Валентинович
директор Института проблем региональной экономики РАН (Санкт-Петербург), доктор экономических наук, профессор 190013, Санкт-Петербург, Серпуховская ул., Д. 38
Sergey V. Kuznetsov
Institute of Regional Economy Problems (St. Petersburg) of the Russian Academy of Science (RAS)
Serpukhovskaya Str. 38, St. Petersburg, Russian Federation, 190013
Настоящая статья продолжает цикл работ, посвященных исследованию практики территориально-политического устройства России. Несмотря на то что авторы рассматривают вопросы пространственного устройства России на протяжении многих веков, данная работа не относится к историческим. Нас интересуют формы территориального управления в экономике и политике, рассматриваемые в разном историческом контексте. Современные российские практики государственного территориального управления не могут быть поняты без объективного анализа исторических аналогий. Цель. Анализ исходных предпосылок формирования территориально-политического устройства страны в период от ключевых закономерностей теоретического осмысления территориального управления как явления и процесса междисциплинарного характера. Задачи. Определить ключевые методы научного анализа управленческих практик региональной направленности. Выявить исторические аналогии некоторых современных подходов.
Методология. В настоящей работе с помощью общих методов научного познания, научных практик экономической истории рассмотрены принципы анализа территориально-политического устройства страны и адекватных подходов к экономическому управлению. Результаты. Показано, что реформирование российской экономики — это объективный процесс, имеющий весьма широкие географические и исторические рамки. Изучение опыта прошлого открывает возможность избежать повторения ошибок и предвидеть тенденции развития пространственной организации экономики.
Ключевые слова: государственное устройство (унитарное, федеративное), национально-территориальная организация государства, административно-территориальное деление, территориально-политическая организация общества, территориальный фактор развития, территориальное управление экономикой
This study examines the nature of territorial and political order in Russia. Despite the fact that issues of spatial organization in Russia have been examined for many centuries, this is not a paper about its history. Instead, this paper focuses on the forms of territorial management
Межевич Николай Маратович
профессор Санкт-Петербургского государственного университета, доктор экономических наук
199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7-9
Nikolay M. Mezhevich
St. Petersburg State University Universitetskaya Emb. 7-9, St. Petersburg, Russian Federation, 199034
in economics and politics examined in various historical contexts. It is impossible to understand contemporary Russian practices of governmental territorial management without analyzing historical analogs. Aim. This study aims to analyze the prerequisites for the formation of territorial and political order in Russia by invoking a theoretical understanding of territorial regulation as an interdisciplinary phenomenon and process. Tasks. This study determines key methods for the scientific analysis of regional management practices and identifies historical analogs of certain modern approaches. Methods. This study uses general methods of scientific cognition and scientific practices of economic history to examine the principles of analysis of a country's territorial and political order and adequate approaches to economic management.
Results. The study demonstrates that the restructuring of the Russian economy is an objective process with wide geographical and historical boundaries. Examining past experiences provides an opportunity to avoid repeating the same mistakes and to predict future trends in the development of spatial organization of the economy. Keywords: state structure (unitary, federal), national and territorial organization of state, administrative and territorial divisions, territorial and socio-political organization, territorial development factors, territorial economic management
Со времени революции и своего возникновения Советская Россия (СССР) в контексте территориально-политической организации представляла собой двойственное и противоречивое образование. С одной стороны, основатели нашего государства хотели видеть его как союз равноправных народов, связанных революцией и задачей построения общества нового типа. При этом революция с самого начала провозгласила право наций на самоопределение, а значит и определенную свободу выбора моделей экономического управления, что повлекло за собой ряд проблем.
В этой связи В. И. Ленин писал: «Во всем мире эпоха окончательной победы капитализма над фео-
m
0
1 О
ш о.
0
1
О ^
0
ск ^
с
со
S
1 0. ш Ч О
^ дализмом была связана с национальными движения-^ ми. Экономическая основа этих движений состоит в х том, что для полной победы товарного производства ш необходимо завоевание внутреннего рынка бур-х жуазией, необходимо государственное сплочение х территорий с населением, говорящим на одном о языке, при устранении всяких препятствий развитию о этого языка и закреплению его в литературе. Язык щ есть важнейшее средство человеческого общения; ^ единство языка и беспрепятственное развитие есть и одно из важнейших условий действительно свободой ного и широкого, соответствующего современному □= капитализму, торгового оборота, свободной и шиш рокой группировки населения по всем отдельным о классам, наконец — условие тесной связи рынка 2 со всяким и каждым хозяином и хозяйчиком, продавцом и покупателем. Образование национальных государств, наиболее удовлетворяющих этим требованиям современного капитализма, является поэтому тенденцией (стремлением) всякого национального движения. Самые глубокие экономические факторы толкают к этому, и для всей Западной Европы — более того: для всего цивилизованного мира — типичным, нормальным для капиталистического периода является поэтому национальное государство» [1, с.258-259].
Признавая экономическое значение централизации государства, В. И. Ленин в письме С. Г. Шаумяну от 6 декабря 1913 г. отмечал: «Мы в принципе против федерации — она ослабляет экономическую связь, она негодный тип для одного государства» [2, с. 235]. До середины 1917 г. В. И.Ленин считал нецелесообразным федеративное устройство государства, так как оно не способствовало сплочению пролетариата и трудящихся масс в их борьбе за революционное преобразование общества. Он исходил из того, что при прочих равных условиях крупные централизованные государства создают более благоприятные условия для развития революционной борьбы пролетариата, чем федеративные, раздробленные и мелкие государства.
В резолюции III Всероссийского съезда Советов признается широкая автономия местных Советов (п. 6). Для доказательства вышеупомянутого положения можно сослаться и на первую российскую конституцию (1918 г.), соответствующая статья которой гласит: «В границах своего ведения Совет, а в случае, предусмотренном в ст. 57 (примечание) общее собрание избирателей, есть высшая в пределах данной территории власть» [Там же, с. 100]. Фактическое тождество государственной и региональной политики на этом этапе объяснимо: гражданская война, разрушенное хозяйство, ослабление центростремительных тенденций объективно требовали первоочередного участия местных сил и ресурсов.
Подчеркнем, что способ участия субъектов Федерации в федеральном правительстве находится в ведении Федерации и ее субъектов. Противоречиво решался вопрос о субъектах Федерации. В п. 5 применительно к субъектам Федерации употребляются неравнозначные термины. Речь идет о советских республиках отдельных областей и об областях, отличающихся особым бытом и национальным составом. Таким образом, здесь фактически ставится вопрос о федерализме не только как форме национально-территориального устройства, но и как способе территориально-политической организации общества.
В соответствии с этим принципом был образован, например, Союз коммун Северо-Западной области, прообраз Ленинградской области. Территориальным, а не национальным образованием была и Крымская Республика. Вместе с тем, в ряде случаев свобода территориального самоопределения приводила к региональному сепаратизму.
В 1918 г. республиками провозгласили себя бывшие Алтайская, Курская и Калужская губернии, ряд городов и даже сел. В книге Р.Г. Абдулатипова, Л. Ф.Болтенковой и Ю. Ф. Ярова приводится пример села Бодыж Домаховской волости Орловской губернии, объявившего себя в июне 1918 г. «независимой республикой». Инспектор НКВД отправил в центр документ, в котором содержалась информация о том, что сельский совет Бодыжа «издает законы и делает распоряжения не только в пределах своих границ, но часто ставит ультиматумы окружающим селам и деревням. Село само устанавливает границы своей республики и рассылает заграничным селениям условия перехода через ее границы» [3, с. 22].
20 января 1918 г. Народный комиссариат внутренних дел Советской России разработал инструкцию, в которой вновь указывалось, что «губернии, связанные национальными, географическими, экономическими узами, объединяются в области» [4, с. 163]. В ней отмечалось, что национальная, географическая и экономическая общность являются равными основаниями для образования области и ее вхождения в Федерацию. «Наша позиция при создании автономных областей в настоящее время покоится на совершенно новом принципе целесообразного разделения государства — на основе рационально экономической, а не на пережитках утраченных суверенных прав... Такое подразделение возбуждает два опасения: насколько прочно может быть такое объединение и не будет ли националистическая традиция мешать проявлению в жизни чисто экономического признака» [5, с. 95-96].
Касаясь итогов съезда, член коллегии НКВД М. И. Лацис писал: «По смыслу решения III Всероссийского съезда Советов Россия является федерацией областей, собранных не только по принципу национальностей, но и промышленности и географического положения. Это-то решение и внесло в головы наших советских работников страшный сумбур. Так всегда бывает при недоговоренности, какая, в частности, началась в решениях съезда. Пора договориться до конца, царствующий в Советах сепаратизм действительно приведет к самым нежелательным результатам» (Известия ВЦИК Советов крестьянских, рабочих, солдатских, казачьих депутатов. 1918, 29 марта).
К указанным проблемам обращались видные специалисты государства и права. Причем не было недостатка в теоретических обоснованиях федеративного существования административно-территориальных областей. Так, профессор М.А. Рейснер отстаивал в своих трудах построение Федеративной Советской Республики по территориальному, областному признаку. Излагая свою теорию, автор в статье «Советская власть и федерация» писал, что не надо бояться «сепаратизма мелких советских единиц, даже если они пойдут по пути полного превращения в социалистические коммуны, к чему мы уже видим некоторые шаги» [6, с. 166]. Как управлять в этом случае экономикой, оставалось абсолютно неясным.
Судьбу и государственное устройство России обсуждали и в эмиграции. Съезд представителей русской промышленности и торговли, собравшийся в Париже 17-23 мая 1921 г., также обсуждал характер государственного устройства России. В резолюции съезда указывалось:
«1. Российская Империя была не только политическим объединением, она успешно претворяла, особенно за последние полвека, свои разнородные части в хозяйственное целое.
2. Отделение окраин, а тем более попытки дальше идущего раздела Россия (Украина) наносят существенный ущерб народному хозяйству, как центра, так и отделяющихся частей.
3. Для центра отдельное бытие окраин означает зависимость от экономической политики слабых в международном отношении соседних государств, что грозит неизбежными политическими осложнениями.
4. Для окраин, даже тех, которые способны к самостоятельному политическому бытию, отдельное существование приносит нарушение нормального хода экономической жизни, лишение естественных рынков и источников сырья, и часто непомерные финансовые тяготы.
5. Восстановление нарушенного войной экономического благосостояния всех стран мира властно требует устранения всех препятствий к развитию производительных сил. С этой точки зрения также в интересах мирового хозяйства является крайне желательным устранение неблагоприятных экономических условий, созданных расчленением живого хозяйственного целого — России» [7, с. 61].
Нетрудно заметить рациональный, экономический взгляд, в целом совпадающий с подходами ГОЭЛРО. Уместно вспомнить, что Государственный план электрификации России предполагал экономическое районирование страны. Выделенные в нем основные экономические районы — Северный, Центрально-промышленный, Южный, Приволжский, Уральский, Кавказский, а также Западная Сибирь и Туркестан, — претерпев определенные трансформации, сохранялись всю советскую историю.
Совершенствование системы управления региональным развитием, осуществление политики ускоренной индустриализации Сибири и Дальнего Востока сопровождались ограничением экономических прав — как республик, так и местных Советов.
Вопросы национально-территориального разграничения решались в СССР на двух взаимосвязанных уровнях — на уровне союзных республик и республик автономных. В 1922 г. в состав РСФСР входили
8 автономных республик и 10 автономных областей. Две автономные республики и одна автономная область с 1921 г. существовали в составе Грузинской ССР. Количество национальных государств и национальных государственных образований непрерывно увеличивалось. В 1924 г. в СССР насчитывалось 4 союзные республики, 13 автономных республик и 13 автономных областей, а в конце 1936 г. — уже 11 союзных республик, 22 автономные республики,
9 автономных областей и 8 национальных округов. Гибкость форм национальной государственности давала возможность перехода от одной формы к другой. Такой переход обычно обусловливался уровнем экономического, социально-политического и культурного развития нации, наличием опытных кадров государственных руководителей. При этом,
разумеется, учитывалась общегосударственная це- ^ лесообразность, прежде всего экономические и ^ военные интересы. х
Новые губернии отличались друг от друга по раз- ш мерам и уровню экономического развития. Губер- х нии различались и по количеству входивших в них х административных единиц. Если Северо-Двинская, 2 Астраханская, Алтайская и Царицынская губернии ^ состояли из 3-х уездов, то Брянская, Череповецкая, ^ Ярославская, Челябинская, Новониколаевская, Том- ^ ская, Тюменская, Уфимская, Якутская и др. — из и 5-ти, Владимирская, Смоленская, Воронежская, Са- ™ ратовская и Рязанская — из 13-ти, Гомельская — из 14-ти, а Московская — из 18-ти уездов. В Мурман- ш ской губернии был всего один уезд. Всего в РСФСР о (без ДВР) насчитывалось 559 уездов, из которых на 2 губернии Европейской России приходилось 344, на губернии Сибири — 51, а остальные — на автономные республики и области.
Различным было и количество волостей: в Астраханской области их насчитывалось 31, в Ярославской, Северо-Двинской и Брянской — 84-97, в Тверской, Смоленской, Воронежской, Екатеринбургской, Пензенской, Рязанской и Тульской — 250 и более, в Самарской — 309, Саратовской — 314, Тамбовской — 365. Всего в России было 11 959 волостей, из которых на губернии Европейской России приходилось 8009, а на сибирские губернии — 1241.
Огромная разница существовала между губерниями в отношении размера территории и численности населения. Сравнительно небольшие губернии центра Европейской России — Иваново-Вознесенская (18 356 км2), Ярославская (15 921 км2) — постепенно сменялись к востоку и северу более крупными. Се-веро-Двинская, Вологодская, Вятская средним размером около 100 тыс. км2 соседствовали с Пермской (214 336 км2) и огромной Архангельской (572 437 км2). В Сибири были расположены гигантские губернии — Енисейская (2 556 689 км2), Иркутская (914 609 км2) и Тюменская (1 220 409 км2).
Совершенно другая тенденция возобладала в следующий период, который определяется 1923-1929 гг. В 1923 г. из Свердловской, Челябинской, Пермской, Тюменской губерний и Тобольского Севера была образована Уральская область. В 1924 г. принимается решение о создании Северокавказского края, в который вошли Донская и Кубано-Черноморская области, Ставропольская и Терская губернии и национальные автономии — Горская, Кабардино-Балкарская, Чеченская, Адыгей-Черкасская и Карачаевская. Позднее в состав Северокавказского края вошли Шахтинский и Таганрогский округа.
Первый опыт экономического районирования показал полезность и необходимость этого мероприятия. В 1925 г. создается Сибирский край с центром в Новосибирске в составе следующих губерний: Новониколаевской, Омской, Томской, Иркутской и Ойратской автономной области. В 1926 г. образуется Дальневосточный край в составе бывших губерний Амурской, Приморской и Забайкальской. Летом 1927 г. из Ленинградской, Череповецкой, Псковской, Новгородской и Мурманской губерний учреждается Ленинградская область. Таким образом, в 1923-1927 гг. создается 5 крупных областных объединений. В 1928 г. образуется Центральная Черноземная область с центром в Воронеже. В ее состав вошли бывшие Воронежская, Курская, Орловская и Тамбовская губернии, а также
^ группы волостей соседних Рязанской, Тульской, Пен-^ зенской, Сталинградской и Брянской губерний. Вскоре х после образования ЦЧО создается Нижневолжский ш край с центром в Саратове (в составе Саратовской, х Астраханской, Сталинградской губерний). Затем по х аналогичной схеме был создан Северный край с цен-о тром в Архангельске и Западный край с центром в Смо-о ленске.
щ К 1929 г. в СССР сложилась четырехзвенная систе-к ма управления, адекватная укрупненным областям: и область (край) — округ — район — сельсовет. Од-га нако уже в 1930 г. округа были ликвидированы. На □= следующем этапе поиска управленческого оптимума ш началось разукрупнение областей. В основных чертах о этот процесс завершился к началу 1960-х гг.
Анализируя национально-государственное строительство в указанный период, нельзя не заметить противоречивость, запутанность этого процесса. Несмотря на все различия видны и общие черты этого процесса:
• национальные автономии, возникшие в составе РСФСР, различались по территории, численности населения, уровню экономического, социального и культурного развития;
• губернское деление, сложившееся на протяжении длительного времени, использовало ряд традиционных исторических территориальных границ;
• новое губернское деление в ряде случаев было недостаточно мотивированным, произвольным;
• конкретно-историческая, военно-политическая обстановка в период возникновения автономий различалась;
• автономии возникали в различной форме (автономная республика, автономная область, трудовая коммуна);
• границы автономий быстро менялись по мере развития экономики и изменения расселения;
• существовали особенности в системе управления применительно к отдельным автономным республикам и областям. Так, Туркестанская АССР имела принятую в 1920 г. конституцию. У других автономных республик конституции еще не были разработаны.
Как правило, акты о провозглашении автономии обычно определяли лишь бесспорную их территорию. В большинстве же случаев оставались еще районы, принадлежность которых к той или иной автономии следовало уточнить. В таких случаях проводились соответствующие мероприятия, как в новых автономиях, так и в тех, которые были сформированы прежде. В спорных районах либо создавались смешанные комиссии, либо сюда специально направляли работников для выяснения круга вопросов, необходимых для решения судьбы данных уезда или волости: желание населения, его этнический состав, хозяйственные связи, географическое положение района. Комиссии, решавшие частные, местные вопросы, передавали свой материал комиссиям, действовавшим на уровне автономной республики, области, губернии. Татария, например, вступила в смешанные комиссии с Чувашией, Самарской, Симбирской губерниями и др.
Смешанные комиссии первоначально определяли основные принципы, которыми они собирались руководствоваться при разграничении территории. В качестве основы размежевания использовались документы, провозглашающие определенную авто-
номию, затем вносились изменения. Как правило, при уточнении границ учитывались такие факторы, как этнический состав, удобство управления, хозяйственные интересы, географическая целостность территории и так называемые «естественные границы».
Нельзя не отметить, что в процессе деятельности комиссий им пришлось преодолевать разного рода трудности, учитывать различные, порой противоречивые, факторы и тенденции. Главными из них являлись национальный состав и экономические связи. В отдельных случаях удалось добиться компромисса, без чего задача оказалась бы вообще невыполнимой. Таким образом, говорить об абсолютно точном соблюдении национально-территориального принципа не приходится. Он реализовывался с известными отступлениями. В одном случае — с Мордовией — проблема оказалась особенно сложной. Здесь автономия была создана позже, чем в остальных районах, и удельный вес мордовского населения в автономии был невысок.
Работа по установлению границ многочисленных автономий проводилась в течение длительного срока и отнюдь не была скоропалительной. В ней участвовали государственные и партийные органы, а в ряде случаев и население. Как правило, это происходило тогда, когда партийные и советские власти допускали утечку информации в подконтрольные печатные органы с целью получить «дополнительные аргументы» в территориальном споре. Все это свидетельствует не только об обдуманности и взвешенности при принятии решений, но и об утопичности предположений о бесконфликтности национально-территориального разграничения.
При установлении границ соответствующие органы иногда руководствовались пожеланиями населения, которые доводились до их сведения путем предоставления ходатайств, опроса людей. Опрос поручался местным исполкомам. Решения административной комиссии утверждались НКВД, а затем ЦИК автономии. Поскольку в смешанных комиссиях иногда сталкивались противоположные интересы, были случаи, когда стороны не приходили к соглашению. Тогда спор решали органы РСФСР.
Новый этап в национально-государственном строительстве, обусловленный тем, что автономии охватывали меньшую часть нерусского населения, начался в РСФСР в середине 1920-х гг. Было решено образовать национальные административные единицы, не наделенные статусом автономии, но обладающие некоторыми ее признаками. Так возникли многочисленные национальные уезды, районы, волости, сельсоветы, объединявшие население определенной национальности. В наиболее мелких единицах порой удавалось достичь полного единообразия населения.
В таких административных единицах делопроизводство велось, как правило, на национальном языке, создавались и разного рода национально-культурные институты. Эта форма в достаточной степени прижилась, а ее принудительная ликвидация, начавшаяся в 1930-х гг., была связана не с естественными процессами интеграции и ассимиляции, хотя и эти процессы имели место, а с общей эволюцией курса государства.
Невозможность последовательного проведения национально-территориального принципа в условиях
нашей страны с ее сложнейшим этническим составом поставила на повестку дня вопрос об изменении отношения к идее национально-культурной автономии. До революции она отвергалась коммунистами, видевшими в ней источник межнациональных раздоров, раскола трудящихся. Более того, при всей очевидности такого тезиса, опыт существования национально-территориальной автономии и реализации национально-территориального принципа свидетельствует о том, что они не способны дать серьезных гарантий против развития национализма. В то же время всякого рода национально-государственные образования создают объективную основу для возникновения сепаратизма. В результате, политика КПСС и государства в национальном вопросе основывалась на компромиссе между идеологической «истиной» и объективной невозможностью отказаться от национально-территориального деления.
«При советском режиме централизация и однородность были значительно сильнее, чем при Романовых, не говоря уже о большинстве других имперских держав. Институциональные и конституциональные нормы были едины во всех республиках, за исключением РСФСР. Тем не менее на практике даже при советском режиме правительственная политика по отношению к республикам значительно различалась» [8].
Задачи экономического развития неизбежно приводили к расстановке приоритетов, которые в географических масштабах СССР неизбежно получали территориальную привязку. Целый ряд этих приоритетов и реализованных инфраструктурных проектов определяют экономическое развитие России и сегодня, спустя 25 лет после распада единого государства.
Литература
1. Ленин В. И. Полное собрание сочинений (5-е изд.). Т. 25. Март-июль 1914. М.: Политиздат, 1969. 647 с.
2. Ленин В. И. Полное собрание сочинений (5-е изд.). Т. 48. Письма, ноябрь 1910 - июль 1914. М.: Политиздат, 1970. 545 с.
3. Абдулатипов Р. Г., Болтенкова Л. Ф., Яров Ю. Ф. Федерализм в истории России: В 3 кн. Кн. 1. М.: Республика, 1992. 383 с.
4. Серебрякова З. Л. Региональные Советы национальных районов: март 1917 - март 1918. М.: Наука, 1984. 198 с.
5. Вопросы экономического районирования СССР: Сб. материалов и статей (1917-1929 гг.) / Под общ. ред. Г. М. Кржижановского. М.: Госполитиздат, 1957. 343 с.
6. Городетский Е. Н., Чистяков О. И., Гоголев З. В. История m национально-государственного строительства в СССР. щ Т. 1. Национально-государственное строительство в СССР ° в переходный период от капитализма к социализму (1917- ^ 1936 гг.). М.: Мысль, 1968. 501 с.
7. Труды Общего съезда представителей Русской промыш- ^ ленности и торговли в Париже. 17-23 мая 1921 г. // ^ Общественная мысль за рубежом: Книжное обозрение. о Ежемесячный критико-библиографический бюллетень. q 1992. (Январь-февраль). ^
8. Lieven D. The Russian Empire and the Soviet Union as Imperial K Polities // Journal of Contemporary History, 1995. Vol. 30, z^
N 4. Р. 607-635. <
m
ш
References ^
о
1. Lenin V. I. Polnoe sobranie sochineniy (5-e izd.). Tom 25. s Mart-iyul' 1914 [Complete set of works (5th ed.). March-July 1914]. Moscow, Politizdat Publ., 1969, vol. 25 . 647 p.
2. Lenin V. I. Polnoe sobranie sochineniy (5-e izd.). Tom 48. Pis'ma noyabr' 1910 — iyul' 1914 [Complete set of works (5th ed.). Letters, November 1910 — July 1914]. Moscow, Politizdat Publ., 1970, vol. 48. 545 p.
3. Abdulatipov R. G., Boltenkova L. F., Yarov Yu. F. Federalizm v istorii Rossii. V 3-kh knigakh [Federalism in the history of Russia. In 3 books]. Moscow, Respublika Publ., 1992, book 1. 383 p.
4. Serebryakova Z. L. Regional'nye Sovety natsional'nykh ray-onov: mart 1917 — mart 1918 [Regional Councils of national areas: March 1917 — March 1918]. Moscow, Nauka Publ., 1984. 198 p.
5. Krzhizhanovskiy G. M., ed. Voprosy ekonomicheskogo ray-onirovaniya SSSR: Sb. materialov i statey (1917-1929 gg.) [Issues of economic zoning of the USSR: Coll. materials and articles (1917-1929)]. Moscow, Gospolitizdat Publ., 1957. 343 p.
6. Gorodetskiy E. N., Chistyakov O. I., Gogolev Z. V. et al. Istoriya natsional'no-gosudarstvennogo stroitel'stva v SSSR. Tom 1. Natsional'no-gosudarstvennoe stroitel'stvo v SSSR v perek-hodnyy period ot kapitalizma k sotsializmu (1917-1936 gg.) [History of nation-state building in the USSR. Vol. 1. Nationstate building in the USSR in the period of transition from capitalism to socialism (1917-1936)]. Moscow, Mysl' Publ., 1968. 501 p.
7. Trudy Obshchego s"ezda predstaviteley Russkoy promysh-lennosti i torgovli v Parizhe. 17-23 maya 1921 g. [Proceedings of the General Congress of representatives of the Russian Industry and Commerce in Paris. May 17-23, 1921]. Obshchestvennaya mysl' za rubezhom: Knizhnoe obozrenie. Ezhemesyachnyy kritiko-bibliograficheskiy byulleten', 1992, January-February. 60 p.
8. Lieven D. The Russian Empire and the Soviet Union as Imperial Polities. Journal of Contemporary History, 1995, vol. 30, no. 4, pp. 607-635.
