CC BY
58
И.Д. АФАНАСЕНКО
Иван Дмитриевич АФАНАСЕНКО — доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный работник высшей школы РФ, почётный профессор СПбГУЭФ.
И.Д. Афанасенко разрабатывает новую научную проблему — особенности развития русской цивилизации. Им опубликованы фундаментальные научные труды: «Экономика и духовная программа России»; «Россия в потоке времени. История предпринимательства»; «Русская цивилизация. История развития». В 2007 г. вышло второе издание этих книг в виде трилогии под общим названием «История Русской цивилизации» (96 п. л.). В том же году массовым тиражом вышла в свет его книга «Есть ли будущее у Русской цивилизации?» (24 п. л.). В 2011 г. он опубликовал монографию «Россия в пути» (31 п. л.). В 2012 г. им издан пионерный учебник для вузов «Хозяйственный строй России» (27 п. л.). Книги вызвали большой интерес у читателей. На них опубликованы положительные рецензии, в том числе за рубежом.
Оценке научного творчества профессора И.Д. Афанасенко посвящен ряд специальных исследовательских работ.
Сфера научных интересов — экономическая теория, цивилизация и экономический строй России, философия хозяйства и типы предпринимательства, коммерция, маркетинг, логистика, система подготовки экономистов.
Ъ Ъ Ъ
ТЕОРИЯ УСТОЙЧИВОСТИ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ СИСТЕМ
Научная интерпретация проблемы устойчивости приобрела методологическое основание с созданием в начале XX века русским учёным A.A. Богдановым «Тектологии» — науки о законах, по которым происходит организация элементов в функциональное целое. Это — универсальная наука об организации. Она расценивается как явление общецивилизационного масштаба. Тектология — междисциплинарная наука, как таковая она — четвертая в истории человечества после философии, математики и логики. Её появление стало поистине революционным событием, она предопределила лавинообразное рождение, рост и развитие новых наук и теорий [см.: 11, с. 14-23], в том числе и теории устойчивости.
В русской речи «устойчивый» означает «стойкий, способный успешно противиться силе, стоять твёрдо» [3, с. 322, 323]. Устойчивость хозяйственной системы проявляется в её способности противостоять деструктивным силам.
A.A. Богданов сконструировал новую картину мира [2, с. 307-309] в виде «непрерывного ряда форм организации элементов, форм, развивающихся в борьбе и взаимодействии, без начала в прошлом, без конца в будущем»; «жизнь есть высший тип явлений Вселенной, тип завоевательно-прогрессивный. Она, в свою очередь, представляет ряд различных ступеней организации — от простейшей клетки... до человеческого организма... Здесь перед нами лестница развития психических комплексов... разные ступени индивидуальной организации элементов». «Высшим пределом лестницы является для нас человеческий коллектив, в наше время уже многомиллионная система, составленная из индивидуумов. В труде и познании вырабатывает человечество свою "действительность", свой объективный опыт с его строгой закономерностью, с его стройной организацией. Практика великого социального организма есть не что иное, как миростроительство... Этот построенный и дальше развивающийся мир, область побеждённых работой и мыслью стихий, царство социально-
ГРНТИ 06.01.07 © И.Д. Афанасенко, 2012
организованных элементов Вселенной, есть наиболее грандиозное и совершенное... воплощение жизни в природе».
Организационная деятельность человечества ведётся в двух направлениях.
Первое направление — человечество организуется, чтобы выжить в борьбе со стихиями. Оно преобразует мир природы в своих интересах, для себя, используя средства труда, которые берёт у природы. Результатом такого типа организации опыта является сотворённая новая реальность — «мир-хозяйство» как продлённая трудом человеческая жизнь. Человечество уже давно, с самого момента появления производящего хозяйства, живёт не в поле природы, а в поле созданной им культуры. Понятие «трудовая культура» — это трудом вызываемый рост жизни, трудовое воспроизведение и расширение человеческой жизни. Конечным результатом такого направления человеческой деятельности является мир-хозяйство.
Второе направление самоорганизации человечества — борьба с его собственной внутренней стихийностью, биологической и социальной: «в сложности человеческого организма и общества скрыты стихийные силы, слепые и противоречиво сталкивающиеся, порой грозные и разрушительные». Нужно «организовывать себя, свои усилия, свои активности, в отдельной личности и в коллективе». Задача чрезвычайно сложная. Требуются иные орудия организации, которых нет у природы, — их человечество выработало само. Конечным результатом этого направления деятельности является государство.
Таким образом, мироустройство включает организацию людей и организацию построенного ими мира. Направления мироздания взаимообусловлены. Мир-хозяйство, созданный и воспроизводимый по закону необходимости, влияет на выбор форм общественной организации; избранное направление государственного устройства во многом определяет морфологию (строение) хозяйственной жизни.
Двойственная задача миростроительства предопределяет способ его исследования, в котором представлены в единстве оба направления организационной деятельности. Имеется и форма организованности, допускающая сосуществование разных по сути видов организационной деятельности человека, — это социальная система данного общества, встроенная в систему этноса.
Итак, мы вышли на иерархию форм организованности разного уровневого порядка: форма этнической организации (этносы); социальная организованность (социальный мир); организация хозяйственной жизни (мир-хозяйство); экономическая система как срез хозяйственной системы. В таком толковании мы и будем оперировать данными понятиями.
Содержание тектологических построений определяется характером взаимоотношений объекта и среды. Само развитие здесь представлено как воспроизведение способности существования системы в постоянно изменяющейся среде. Система должна соответствовать среде, приспосабливаясь к ней. Понятие «устойчивость тектологического объекта» означает его способность сохраняться в данной среде.
Хозяйственная система есть организация практического опыта и научного знания, сотворённая данным народом новая реальность, являющаяся основой его «трудом продлённой жизни». Такую систему невозможно произвольно, по выбору заменить на иную; её нельзя скопировать и таким образом перенести в другую среду. Объясняется это тем, что сформировалась она в конкретных природных и исторических условиях, в определённой культурной среде, и взаимоотношения объекта со средой не допускают здесь упрощённого толкования. Поскольку культуры, созданные разными народами, неповторимы, то и универсальных социальных систем в природе не существует. Возможно заимствование отдельных форм хозяйствования, но и оно имеет весьма жёсткие ограничения.
Чтобы понять механизм заимствования, нам предстоит рассмотреть особенности организации социальных систем.
Природные системы устроены проще, чем социальные. Воздействие внешней природной среды на живое характеризуется двумя признаками: они разнообразны и они — случайны. В таких системах их упорядоченность после воздействий внешней среды восстанавливается через самоорганизацию. В социальных системах, которые организованнее и совершеннее, процесс упорядочения требует соблюдения более сложных условий.
Первая особенность. В социальных системах процесс самоорганизации выглядит иначе. Человек не наследует знания о мире. В этом он схож с другими системами живой природы, в которых приобретённые признаки генетически, по наследству не передаются. Но в социальных системах индивидуальное обучение дополняется наследованием исторического опыта (социальной памяти), в силу чего
самоорганизация здесь предполагает использование и нравственного опыта, передаваемого от поколения к поколению через традиции и обычаи.
Вторая особенность. В социальных системах самоорганизация дополняется организацией, люди одарены сознанием и сами ставят перед собой конкретные цели, при достижении которых руководствуются мотивами и ценностными ориентирами.
Самоорганизация и организация различаются источниками, из которых они берут энергию для восстановления упорядоченности в системе: в одном случае источники находятся внутри самой системы, в другом — вне системы. Наличие разных энергетических центров также впервые установлено A.A. Богдановым. По мнению ряда исследователей, именно взаимодействие самоорганизации и организации может рассматриваться как новая парадигма развития социальных систем [см.: 8, с. 63-72]. В таком случае подлежат пересмотру исходная концептуальная схема, модель постановки проблемы и её решения, меняются методы исследования.
Уточним исходные научные понятия. Под самоорганизацией понимается вид организации, обусловленный внутренними причинами. Она упорядочивает систему при воздействии случайного, случайные воздействия, усиливаясь, могут привести к образованию иной динамической структуры. Новый (спонтанный) порядок здесь образуется самопроизвольно в силу внутренних причин.
Организация — это упорядоченность системы, вызванная внешними по отношению к ней факторами и причинами, поддержание системы в равновесии при воздействии необходимого. В данном случае упорядочивающие действия могут исходить от властных структур, государства и общества.
Социальная система есть комплекс элементов, упорядоченных не произвольно, а в силу внутренней необходимости. Чтобы выйти на законы организации элементов в функциональное целое, следует учитывать, что элементы системы содержат нечто объединяющее и нечто отталкивающее, противостоящее их стремлению слиться в единое. Так возникают научные понятия «активности» и «сопротивления».
Активности — такие элементы социальной системы, которые приводят её в деятельное позитивное состояние. Активность — величина, измеряемая суммой энергии, которая затрачивается на преодоление сопротивления. Активность — движущая сила, и активность — мера этой силы. И ещё одна существенная черта: активность, несущая организующее начало, при определённых условиях может превратиться в деструктивный элемент системы. Таким образом, в каждой социальной системе изначально заложена антисистема.
На противостояние активности-сопротивления влияет нарастающая сложность систем. Сказывается действие всеобщего закона усложнения, все, даже самые сложные явления, со временем усложняются. Усложняется не только структура социальных систем, но и условия, в которых они формируются и функционируют. В принципе, нарастающая сложность систем — явление эволюционное.
Если рассматривать социальную систему как носителя энергии развития, то в понятии «организация» отражено такое состояние системы, когда сила функционирующего целого больше простой суммы энергий его частей. В таком контексте под «дезорганизацией» надлежит понимать состояние системы, когда величина исходящей от нового целого энергии меньше, чем сумма энергии его частей.
На этом фоне проявляется закон дезорганизации: целое начинает разрушаться, если в каком-то его звене (части) внутреннее сопротивление окажется недостаточным сравнительно с действующей на него извне или изнутри силой.
Закон дезорганизации проявляется в сфере действия всеобщего закона подбора.
Под воздействием закона подбора формируются все социальные системы. Люди на него выходят часто неосознанно, в поисках целесообразного. Однако в данном законе отражена не случайная связь, а объективная целесообразность — естественный процесс борьбы организационных форм, в котором формы нецелесообразные или менее целесообразные разрушаются и исчезают, а более целесообразные сохраняются. Механизм использования закона подбора связан с особенностью человеческого творчества — свободой выбора решения из многих возможных вариантов.
Вероятность правильного выбора стратегического решения значительно повышается, если сознательно задействуется ещё один всеобщий закон — закон меры. В диалектике закон меры — универсальная форма движения познания от одних (низших) ступеней к другим (более высоким) и вместе с тем — от одной категории к другой, представляющей более высокую ступень (более высокий уро-
вень) развития познания. Всеобщий закон меры проявляется через диалектический закон перехода количественных изменений в качественные изменения.
В научном обороте помимо закона меры используется и категория «мера». Как научное понятие мера — период, в котором признак сохраняет своё качественное состояние. В социальную систему входят элементы, разные по сложности организованности. Чтобы определить крепость, устойчивость системы, нужно измерить степень близости её элементов. Закон меры и категория «мера» не могут не учитываться и в теории риска — научном направлении, которое разрабатывает методы количественного измерения риска и его комплексной оценки, определяет принципы принятия решений в условиях вероятности нежелательного события, неопределённости результата, опасности, угрозы.
Период, в котором признак сохраняет своё качественное состояние, зависит от близости разных по сложности организационных комплексов, входящих в данную систему. Выявление границ системных образований — это анализ областей соприкосновения и взаимодействия нескольких объектов на границе. К сожалению, в экономической теории данная проблема не исследуется. Контуры взаимодействия системы с внешней средой характеризует тектологическая граница. Оказывается, объекты системы, расположенные на тектологических границах, под воздействием негативной энергии, исходящей от чужого этноса, утрачивают устойчивость; они способны ослабить и даже разрушить этническую систему. Это наглядно проявляется, например, в зоне соприкосновения границ Западного и Русского суперэтносов.
Внутрисистемная связь представляет собой причинное единство разнородных элементов. Приобретение организационными формами новых устойчивостей означает развитие у них способности к адаптации, способности учитывать то, что есть в действительности. Именно на основе приобретения системами новых способностей к адаптации происходит их прогрессивное развитие: они видоизменяются, усложняются и совершенствуются.
Итак, мир-хозяйство есть результат организации опыта, позволяющий человечеству выживать в борьбе с природными стихиями. Но ещё более сложным и трудным делом является обуздание внутренней стихии человека, «биологическая и социальная организация себя, своих активностей, своих усилий». Свою «действительность», свой «объективный опыт с его строгой закономерностью и стройной организацией» люди вырабатывают в труде и познании.
В социальных системах реализуется принцип сочетания элементов с разным уровнем организованности. Кроме того, здесь уживаются экономические и неэкономические образования. Синергети-ческий эффект возникает не только за счёт тесноты связи между активностями, но и в результате взаимодействия разнородных по своей сути образований.
Биофизики установили [см.: 9], что решающую роль в развитии биосферы, в эволюции живого на Земле играет единство многообразного. В эволюции живой природы первенствуют симбиозы и альтруизм. «Дарвин провозглашал основополагающим естественный отбор на основе конкуренции, в котором виды, вытесняя и подавляя конкурентов, завоёвывают место под солнцем». «Но после 150 лет изучения мы можем с уверенностью сказать: не столько конкуренция, сколько симбиозы и альтруизм сыграли основную роль в развитии биосферы, в эволюции живого на Земле. Роль куда более значительную, чем конкуренция». «Биосфера за всю историю не истребила ни одного слоя в своей иерархии: самое древнее, самое примитивное живое из прошлого в 3 млрд лет и поныне сохранилось на Земле». Живой природе известна жертвенность (альтруизм) ради торжества будущего: «Величайший акт альтруизма в биологической эволюции — когда фотосинтезирующие организмы, снизив для себя эффективность фотосинтеза, стали выделять кислород в атмосферу, хотя до них на Земле кислорода не было. В атмосфере, насыщенной кислородом, возникли условия для появления людей». И ещё один важный вывод: «Современная биофизика свидетельствует: устойчивое развитие возможно только в неоднородной сложной системе, состоящей из иерархии активных сред. Когда между средами имеется система обратных связей, положительных и отрицательных». Известно, что взаимовыгодное сотрудничество основывается не на паразитизме, не на уничтожении конкурентов, а на мутуалистиче-ском симбиозе, в котором каждый из участников приносит пользу другому.
Данное свидетельство биофизики подкрепляет сделанный нами вывод о том, что хозяйство с неоднородной экономической структурой, которое сформировалось в России, имеет право на научное изучение — оно естественно и почвенно [см.: 1, с. 416-417].
Сделаем пояснения. По концепции всеобщей организованности любые явления должны быть представлены в их «жизненном, социально-практическом смысле». Понять диалектику развития можно через анализ «её происхождения из социального бытия». Для «познания нет иного материала, кроме данных опыта». «Познание должно взять мир опыта таким, каков он есть в действительности, каким он дан людям в их наблюдениях» [2, с. 217, 219, 175, 177].
В свете этой концепции хозяйственный строй нашей страны есть «организация опыта» народов России. Его главная отличительная особенность — ярко выраженная неоднородность экономической структуры национального хозяйства, что имеет свою причинно-следственную обусловленность. Природа неоднородности хозяйственной жизни России предопределена силами притяжения, которые скрепляют связи между элементами суперэтнической целостности, в их основании лежит закон необходимости. Попытки разрушить такое состояние, подвести хозяйство страны под одну, общую для всех экономическую модель, неизменно подключали силы отталкивания, что оборачивалось подрывом суперэтнической целостности и разрушением системы национального хозяйства.
Система хозяйства современной России характеризуется особенностями глубинного происхождения. Обозначим их:
— Россия в течение последних пяти веков осуществляет дефицитную экономику, то есть такую экономику, которая формируется при ведении хозяйства на неэффективных территориях, малопригодных для проживания людей и их производственной деятельности, при дефиците природно-климатического ресурса. Россия самая холодная страна в мире. В России 2/3 площадей относятся к неэффективным территориям. Всё это повышает стоимость производимой продукции, стоимость жизни и отрицательно сказывается на конкурентоспособности страны;
— хозяйство с неоднородной экономической структурой. На неоднородность структуры хозяйства кроме природно-климатических факторов влияют особенности России, объединившей самобытную трудовую культуру её коренных народов: наличие разных экономических укладов, форм организации производства и хозяйственных стилей, каждый из которых соответствует определённой культурной среде, существен и потому объективно необходим. Эволюция системы хозяйства осуществляется за счёт обмена между укладами опытом и информацией;
— в мире-хозяйстве России сформировалась экономическая система с неполным рыночным насыщением. Система такого типа наделена особенной характеристикой: рыночные отношения имеют здесь не всеобщее, а ограниченное применение. Капитализм формируется не в классической (европейской) форме, а в деформированном виде, как клановый капитализм; он существует в положении одного из экономических укладов; функционирование такой системы объективно предполагает сочетание плановых и рыночных механизмов регулирования; экономические функции государства расширены, оно заботится о сохранении системы жизнеобеспечения народа, и уход государства из хозяйственной жизни означал бы неминуемое разрушение такой системы.
Каждая страна имеет свою духовную программу и внутреннюю философию, которыми определяется логика её социального и экономического развития. Смена моделей экономического развития как снятие внутреннего напряжения в экономической системе — явление объективное. Но в России до сих пор предпочитают делать ставку не на свою модель, созревшую в недрах хозяйственной жизни, а на заимствованную из другой страны и национальной культуре чуждую.
Насаждение под видом реформирования одного хозяйственного стиля, чуждого национальной культуре, подорвало всеобщую зависимую связь, которая учитывала внутреннюю несхожесть общественно-хозяйственных систем, несводимые друг к другу хозяйственные образования. Включены силы отталкивания, каждый народ замыкается в себе, появились признаки самоизоляции и взаимной враждебности. Произошёл разрыв хозяйственных связей. Российское евразийское государство утрачивает былую устойчивость.
Итак, социальная система относится к сложным неоднородным системам, что обеспечивает её устойчивость. В отличие от природных систем в ней сочетаются внутренние и внешние активности среды. Самоорганизация здесь поддерживается организацией. И ещё одно сущностное отличие — это особая форма организации человеческих сообществ: она выражает сущность человека и переняла у него способность порождать предпосылки своих будущих изменений.
Для понимания таких характеристик социальных систем важно учитывать следующий ряд зависимостей: 1) социальные законы, нравственные нормы и ценностные ориентиры всегда почвенны и объ-
ективны, они являются результатом самоорганизации социальной системы и вырабатываются самими участниками социально-экономических и гуманитарных процессов; 2) устойчивость социальных законов, норм и принципов объясняется тем, что они концентрируют в себе наиболее жизнеспособный опыт и традиции этнических сообществ, опыт, скорректированный их многовековой практикой; 3) самоорганизация объективно служит формой самовыражения участников процесса, источником их инициативы, поиска новых идей, средств и способов деятельности, но 4) самоорганизация отдельных человеческих коллективов и выработанные формы жизнедеятельности, то есть более «низкие ступени индивидуальной организации», могут не обладать свойствами, которые принадлежат объекту — системе в целом, что приводит к негативным последствиям. В этом заключается объективная причина необходимости дополнения самоорганизации организацией.
Организация в широком смысле — это совокупность двух способов поддержания системы в состоянии равновесия (самоорганизации и организации), она — целесообразное единство, связывающее элементы системы в функциональное целое.
В изложенной концепции поддержания равновесия в социальных системах недостаёт существенного момента. Отсутствует характеристика управляющих органов социальной системы, того «клея», что скрепляет элементы системы. По A.A. Богданову, организационные отношения — это отношения конъюгации (связывания) и комбинирования известного материала посредством ингрессии («клея»). Роль ингрессии («клея») в социальных системах способны выполнять лишь нравственные законы, нормы и ценностные ориентиры. Они вырабатываются этническими сообществами в процессе самоорганизации, то есть под воздействием внутренних причин, и идентичны их культурам. Именно нравственные законы находят отражение в общественном сознании, неукоснительно соблюдаются всеми членами данного сообщества без принуждения, лишь силою общественного мнения, корректируют индивидуальные поведения, ставят заслоны на пути изменений личности, ведущих к утрате ею способности к общежитию с другими людьми, и не позволяют социальной системе отклоняться от равновесия. В данном случае действует так называемый принцип отрицательной обратной связи.
Организация — внешняя активная среда, она опирается на правовые нормы, писаные законы и властные решения, которые, если они не учитывают обычаи и традиции, исполняются силой принуждения. Организация использует принцип положительной обратной связи. В социальных системах принцип положительной обратной связи, даже при наличии правового поля в виде писаных законов и распоряжений властных структур, может показать полную беспомощность, когда не задействованы нравственные законы, подавлена или заблокирована отрицательная обратная связь.
При реформировании социальной и экономической жизни используются, прежде всего, рычаги управления организации, но она не располагает объективной основой стабилизации, действующей на систему изнутри, которая присуща только самоорганизации. Нравственные законы и нормы ей не подвластны. Поэтому, если реформирование направлено на разрушение нравственных устоев общества, что характерно для программы российских реформ, управляющие органы социальной системы оказываются заблокированными. Организационные отношения превращаются в свою противоположность, становятся отношениями дезорганизации, в которых ингрессии заменены на дезингрессии. Общество, чтобы сохранить себя, отторгает нововведения.
Анализ особенностей самоорганизации и организации социальных систем приводит к выводу, который никогда не учитывался всерьез российскими реформаторами: подтверждено, что решающую роль в поддержании таких систем в состоянии равновесия играют не волевые решения и писаные законы, а нравственные законы, то есть силы, не подвластные юридическим нормам и политическим решениям. Данное обстоятельство, во-первых, показывает, что представление о возможностях положительной обратной связи в периоды крутых переломов сильно преувеличено, поясняет причину, почему реформы в России до конца никогда не доводились, и ставит под сомнение утвердившуюся практику проведения реформ сверху, волевыми решениями. Во-вторых, указывает на наличие объективных предельно допустимых границ реформирования. В-третьих, свидетельствует, что в социальных системах ограничена и сфера влияния собственно экономических законов.
Для пояснения третьего вывода напомним, что социальная система отражает особую структуру общества, возникшую из практики хозяйствования данного народа в конкретных условиях. По своей сути она представляет определённую культурную среду и отражает хозяйственные навыки, традиции, духовное состояние народа, господствующие ценности и своеобразие понимания им мира. В социаль-
ную систему включён и ряд других элементов культуры — этнический фактор, народные традиции и обычаи, этика, существующая система ценностей и т. п., которые не входят в связи, представленные в экономических законах, и не фиксируются ими.
Итак, культура одновременно является и субстанцией, и внешней средой хозяйственной жизни. Поэтому в социальной системе единство представлено в виде множества существенных, равнозначимых связей, хотя и разнородных по своей сути. В силу этого социальная система, с одной стороны, всегда конкретна, идентична культуре, которую она отражает, с другой стороны, как система хозяйствования она учитывает наряду с экономическим и неэкономическое. Имеют разную природу и законы, управляющие функционированием экономических систем. К сказанному добавим ещё два ранее полученных вывода: 1) в природе не существует одинаковых социальных систем; 2) социальную систему нельзя воссоздать искусственно.
Но как объяснить наличие в разных национальных системах хозяйствования общих закономерностей развития?
Открытость мира и наличие одинаковых потребностей индивидов предопределили общую эволюцию хозяйственной деятельности. Интернационализация экономики ещё более расширила сферу проявления общности в организации производительных сил. Однако производственные навыки, виды и формы организации хозяйственной деятельности у разных народов различны и своими корнями уходят в этническую историю (историю развития отдельных этносов в сочетании с историей ландшафтов и историей культуры). Отсюда следует вывод, противоречащий идее европоцентризма: общие закономерности развития (общие начала) могут себя реализовывать лишь через многовариантность социально-экономических форм производящего хозяйства.
Этому способствуют полярные свойства социальной системы. Но, чтобы о них сказать, нужно уточнить представление о неравновесной (открытой) системе. Согласно концепции синергетики самоорганизация может начаться лишь в открытых неравновесных системах, находящихся достаточно далеко от точки термодинамического равновесия [см.: 8, с. 64, 65]. Такие системы обмениваются со средой и окружением энергией, веществом или информацией. В экономической теории по этому принципу выделяются два типа экономики — открытая и закрытая экономика. Приоритет отдают открытой (неравновесной) социальной системе. В неравновесных системах случайные воздействия внешней среды не подавляются, а усиливаются. Происходят разрушение прежней структуры и возникновение нового спонтанного порядка и динамической структуры. Такое понимание организации социальной системы отличается однобокостью, что характерно для идеи линейно-прогрессивного развития: здесь или вовсе не учитывают, что в таких системах присутствует наследуемая «социальная память», или исходят из одинаковости исторического опыта, нравственных законов, обычаев, норм поведения, чего в природе не существует.
Социальная система, в отличие от природных систем, обладает противоположными свойствами. С одной стороны, она выглядит как открытая система, обменивающаяся информацией с внешней средой: не препятствует обмену мировым опытом, утверждению внутри себя «общих начал», допускает обновление своих элементов, смену моделей в довольно широком диапазоне (свободная конкуренция вытесняется монополией и даже административно-волевой экономикой). С другой — как срез культурного слоя конкретной цивилизации социальная система ориентирована, прежде всего, на воспроизводство данного типа цивилизации. Поэтому она предстаёт жёсткой замкнутой системой: возможности использования моделей, выработанных в одной социальной системе, в других системах ограничены, чтобы воспрепятствовать разрушению этнических связей и целостности цивилизации. Роль естественного ограничителя выполняют нравственные устои, господствующие ценности и традиции, поддерживающие стабильность данного общества и оберегающие его от утраты способности к самовоспроизводству.
Развитие общественного производства, открытость хозяйственных систем для постоянного обмена с внешней средой способствуют обогащению оригинала новым материалом, что вызывает потребность во внутрисистемных изменениях. Результатом их может стать обновленная модель экономики. Модель как понятие, используемое в науке, есть слепок с реальной, а не придуманной действительности, результат её познания, в той или иной степени соответствующий оригиналу.
Теперь можно внести ещё одно, весьма нужное для достоверности исследования, уточнение. Результаты внутрисистемных изменений неправомерно трактовать как замену системы. Новая модель
не затрагивает сущностных элементов системы, но может внести и в форму, и в содержание хозяйственной жизни серьезные изменения. Таким образом, то, что понимается под сменой систем, в действительности означает смену моделей (чаще происходит смена модели экономического поведения). Поскольку система хозяйственной жизни отражает взаимозависимость не только между экономическими процессами, то система как таковая, как культурный срез отмирает только вместе с цивилизацией.
Переход к новой экономической модели, смена стереотипа хозяйственного поведения, осуществляется стихийно или осознанно, через реформирование. Реформирование экономики означает целенаправленные изменения форм, принципов хозяйственной деятельности, что, как полагают, будет способствовать повышению её эффективности, но никак не преднамеренное разрушение всей организации хозяйственной жизни, что и произошло в России.
Выводы биофизики об устойчивости сложных неоднородных систем подкрепляются и закономерностями тектологических образований. Но полной идентичности между природными и социальными системами не существует. Реформаторы, чтобы убедить общество в необходимости перемен, выставляют в качестве альтернативы чужой опыт, который якобы можно заимствовать. При этом принципы, по которым выявляют общность природных систем, автоматически используются для «доказательства» изоморфности социальных систем. Примером служит некритическое использование в этих целях принципов «общей теории систем» Л. Берталанфи. В соответствии с этой теорией две системы сходны (являются изоморфными друг другу), если каждому элементу первой соответствует хотя бы один элемент второй, и каждой связи в одной системе соответствует связь в другой (и обратно), что никак не подходит для социальных систем со сложной организацией, включающих связи, имеющие разную природу и не взаимозаменяемые. Такой подход предопределён методиками и практикой корректирования экономических процессов в странах Западной Европы, где экономическая трансформация не затрагивает нравственные и ценностные ориентиры общества. Но он не применим там, где экономическая трансформация может взломать социокультурные основы поведения, разрушить «социальную память». Однако такая корректировка в программе российских реформ не была предусмотрена. Хотя критический анализ «по существу, эскизного методологического» варианта общей теории систем Л. Берталанфи показал: задача общей теории систем — «подвести не только к изоморфизму, но и к необходимому и равноправному её дополнению — полиморфизму», которая и была решена российскими разработчиками общей теории систем ещё до начала реформ [12, с. 90-97].
Полярные свойства социальной системы и неприемлемость единого подхода к осуществлению экономической трансформации показывают, что реформирование только внешне представляется актом субъективным. Оно возможно лишь с учётом объективной реальности и подчинено закону минимальной трансформации: из всех возможных вариантов преобразований достигает цели тот, который позволяет адаптировать общество к новым условиям при минимальных изменениях в системе, не грозящих фундаментальным сущностям данной цивилизации.
Наглядный тому пример даёт практика копирования западной модели рыночной экономики. Реформирование достигает цели в тех странах, где нравственные основы западного предпринимательства не вступают в противоречие с местными обычаями, глубинными культурными корнями, национальной психологией. Фактически зона благоприятствования ограничена сферой распространения западноевропейского суперэтноса и его заокеанского продолжения. Уже в странах Центральной и Южной Америки, где сохранилось влияние культуры коренных народов, реформирование экономики по западноевропейскому образцу ожидаемых результатов не даёт. А метод «шоковой терапии» сделал эту модель неприемлемой даже для стран, входящих в данный суперэтнос.
Более того, история засвидетельствовала, что стоит изменить ценностные ориентиры и нравственные устои, как тут же меняется восприятие такой модели хозяйственного устройства и «западным человеком», что и произошло с населением Восточных земель Еермании. Институт Infratest Dimap по просьбе газеты Berliner Zeitung обнародовал результаты опроса «восточных немцев» по случаю 10-летия объединения Еермании. Оказалось, что новую экономическую систему страны оценивают «позитивно» 38 %, «негативно» — 62 %, достижения правового государства — соответственно 28 и 72 %, достижения демократии — 46 и 54 %. На нравственную оценку основ Западного мира, как видим, нисколько не повлияло то обстоятельство, что в Восточную Еерманию после объединения «было закачано свыше 1,5 трлн марок».
Провалы реформ, нежелание многих народов воспринимать идеалы рыночной экономики «западного» образца привели к признанию того факта (к сожалению, только в литературе), что и рынок — не обособленное явление, он вписан в социально-экономический контекст различных регулирующих механизмов, а также межличностных отношений и ожиданий.
Контекст (тесная связь, соединение) — это, с одной стороны, среда, в которой существует индивидуум и которая опосредует, определяет его поведение, с другой — это фон, то есть часть поверхности культурного слоя, на котором выделяются (проявляются) сущностные черты хозяйствующего (функционирующего) субъекта. Элементами социально-экономического контекста являются: самосознание и мировоззрение, мотивирующие преобладающие решения и поступки людей; институты — совокупность общественных правил и вытекающих из них норм поведения.
Почему необходимо при выработке программы и стратегии реформирования считаться с этими обстоятельствами? Оказывается, разные культуры неодинаково воспринимают сущностные основы экономического бытия, на которые делались ставки при выработке западной модели рыночного хозяйства: социальный статус личности, форма и методы осуществления экономической власти, общественная ценность самой экономической деятельности. Так, для западной цивилизации экономическая деятельность относится к ценностям первого порядка, а у традиционных культур — своё особое представление о ценностях.
То, что при сопоставлении культур, созданных разными народами, принцип сравнения не срабатывает, подтверждается анализом организации социальных систем и неудачными попытками искусственно перенести западную рыночную модель экономики в другую культурную среду. В полной мере это относится и к истории.
Искажение русской истории во многом предопределено применяемыми методами её изучения. Во-первых, забывают, что русская история включает события этногенезов двух суперэтносов (Славянского, по времени (1-ХУ вв.) совпавшего с Византийским, и Русского, берущего начало в XII столетии), чем во многом определяется непохожесть отдельных её периодов. Применяемый метод не учитывает преемственности культурных традиций и не позволяет рассматривать русское общество как взаимосвязь в развитии, без чего нельзя выйти на общие закономерности и особенности его социальной организации. Во-вторых, не акцентируется внимание и на то обстоятельство, что смена эволюционных процессов инволюционными определялась не только причинами объективного характера (такими как интерференция, вражеское вторжение), но и попытками насильственно привить на русскую почву чужую культуру, которая неизменно ею отторгалась. В-третьих, русская история, экономическая и социальная жизнь в России до сих пор изучаются методами сравнения и аналогии. Объектом для сравнения выбраны страны Западной Европы. Предпочтение в выводах отдаётся аналогии.
Однако данный принцип, однажды неосторожно применённый к оценке русской истории и действительности, привёл к их искажённому восприятию и, как следствие, — ошибочным политическим и экономическим решениям. Это объясняется несовершенством данного метода исследования: аналогия способна уловить схожесть условий, но похожие условия могут находиться в других сочетаниях и действовать при других внешних обстоятельствах. Об этом предупреждал ещё В.О. Ключевский: «История общественных классов представляет немало поучительного в научном отношении. В ходе их возникновения и развития, в процессе определения их взаимных отношений видим действие условий, похожих на те, какими создавались общественные классы в других странах Европы; но эти условия у нас являются в других сочетаниях, действуют при других внешних обстоятельствах, и потому создаваемое ими общество получает своеобразный склад и новые формы» [4, с. 4-5].
Есть и другая, не менее существенная причина несхожести. Этническое сообщество в эволюционном порыве преодолевает этапы, которые по-разному воздействуют на его хозяйственную жизнь и социальную стабильность: «первоначальной простоты»; «цветущего объединения и сложности»; «вторичного смесительного упрощения». При этом разные народы, как правило, разновременно проходят однотипные ступени развития [5]. В данном случае именно такое явление и наблюдается. Но исследователи почему-то не замечают, что сравниваемые суперэтносы пребывают в разном временном состоянии: фазы этногенеза у них не совпадают. Западный суперэтнос опережает Русский суперэтнос на фазу этногенеза: первый вступил на ступень «вторичного смесительного упрощения» (завершающую стадии жизни этноса), второй находится на этапе «цветущего объединения и сложности», для которого характерно «разнообразие форм» и повышенная пассионарность.
Принцип аналогии фиксирует несхожесть однопорядковых социальных явлений как их искажение. Особенности склада и своеобразие форм русской жизни представляются не как свидетельство прохождения этносом этапа «цветущего объединения и сложности», что соответствовало бы действительности, а в виде проявления недостаточности, отсталости и дикости. В разряд «непригодных» попадают русская государственность и демократия, формы организации хозяйственной жизни и типы предпринимательства. Такой вывод предопределил в своё время и метод реформирования, который по сути остаётся неизменным и ныне. Духовные накопления России и выработанные ею формы хозяйства «объявляются как бы не имеющими ценности». Опасность кроется в самой цели отрицания: это чаще «не эволюция... но забвение, всеобщая замена. В глазах "новых учителей" русская культура — это плохая культура, строить её нужно заново, как бы на пустом месте...» [7, с. 39]. Всемирная история хранит богатый материал борьбы с «плохими культурами». Пример борьбы с плохой культурой показал и Пётр I: он «не реформировал, а вырезал целые пласты русской культуры» и заменял её иностранными образцами [10].
Культура — феномен земного человечества в буквальном смысле данного термина, позволяющий обнаружить его сущность и предназначение.
Познанная и осознанная реальность вначале фиксируется как новые знания, представления, идеи, мировоззрение. Знания, уже утвердившиеся в общественном сознании и нашедшие практическое применение, воплощаются в формах жизнедеятельности людей. Различаются, таким образом, два состояния культуры: культура, сотворенная и представленная в виде потенциала будущих преобразований, и культура, уже воплощённая в новой организации внешней среды. Для выражения второго состояния культуры я использую термин «цивилизация». Итак, цивилизация есть культура, реализованная в формах жизнедеятельности людей.
Взаимосвязь культуры и цивилизации диалектическая. Любое наблюдаемое нами явление имеет содержание и форму. Применительно к данному случаю содержанием является культура, нашедшая форму своего выражения в цивилизации. «Форма есть выражение идеи, заключённой в материи (содержании)». Воздействие формы на содержание зависит от характера обратной связи. «Форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающий материи разбегаться» [6, с. 129]. Но деспотизм формы из силы сдерживания, сохранения содержания в определённом состоянии может превращаться в силу, разрушающую само содержание.
Культура неповторима. Конечно, каждая оригинальная культура в соответствии с «законом развития всего сущего» проходит последовательно через стадии становления и развития, цветущей сложности, вторичного упрощения и разрушения, и с такой позиции можно говорить о состоянии конкретной культуры в данный исторический момент. Но при сопоставлении культур, созданных разными народами, принцип сравнения не срабатывает. Не бывает «культур хороших» и «культур плохих», есть культуры разные.
Неповторимость культур определяется двумя сущностными моментами: 1) природой человеческого сознания и 2) специфическими природными и историческими условиями, в которых сформировались и живут этнические сообщества — творцы культуры.
Было бы наивно рассматривать человечество как суммарную численность населения Земли, живущего по нормам унифицированной культуры. Человечество образуют народы, творящие свои оригинальные культуры и цивилизации. В практике общежития разных народов имеет место взаимодополняемость, соприкосновение культур разными гранями, на основе чего вырабатываются принципы мирного сосуществования и прогресса. Человечество прогрессирует как единство во множестве. И, если какому-либо народу насильственно навязывают чужую культуру, угнетая его собственную, человечество безвозвратно утрачивает часть своего опыта преобразования внешней среды.
Подобное насилие над историей человечества, которое случается всякий раз при попытке утверждения господства очередной монокультуры, будь то религия, идея европоцентризма или «американский образ жизни», противоречит основному принципу жизни: живая природа самодостаточна, но она способна сохраняться и воспроизводиться в таком качестве только в биологическом разнообразии; человечество также самодостаточно и вечно лишь в многообразии культур, созданных разными народами. Попытки отойти от данного принципа, представить культуру какого-либо народа как единственно достойную для всего мирового сообщества обрекают человечество на гибель. В связи с этим понятие «мировая цивилизация» не может трактоваться как одна, унифицированная культура
для всех народов, как общие для всех стран формы социальной жизни и единая модель экономики; о мировой цивилизации можно говорить, лишь понимая её как единство во множестве.
Таким образом, человечество может существовать и развиваться лишь в многообразии культур и цивилизаций. Единство во множестве предполагает взаимодополняемость и преемственность культур.
ЛИТЕРАТУРА
1. Афанасенко ИД. Хозяйственный строй России: Учебник для вузов. СПб. : Изд-во СПбГУЭФ, 2012.
2. Богданов АА. Философия живого опыта. М., 1923.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. T. IV. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
4. Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. СПб., 1919.
5. Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство. М., 1993.
6. Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство. М.: Республика, 1996.
7. Панченко А. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984.
8. Рузавин Г.И. Самоорганизация и организация в развитии общества // Вопросы философии. 1995. № 8.
9. Твердислов В. Дарвинизм и «бандерлоги» // Аргументы и факты. 2012. № 10.
10. Трубецкой Н.С., Кн. Наследие Чингисхана: взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. Берлин, 1925.
11. Урманцев Ю.А. Тектология и общая теория систем // Вопросы философии. 1995. № 8.
12. Урманцев Ю.А. и др. Система. Симметрия. Гармония. М., 1988.
