CC BY
23
МЕДИЦИНСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
УДК 159.0.07
И. И. Мамайчук, Ю. М. Миланич
Теоретико-методологические аспекты использования рационально-эмоционально-поведенческой терапии для матерей новорожденных с патологией центральной нервной системы*
В статье анализируются теоретико-методологические вопросы применения рационально-эмоционально-поведенческой терапии в работе с матерями новорожденных с патологией центральной нервной системы. Подчеркивается необходимость психологической помощи родителям на начальном этапе адаптации к воспитанию ребенка с последствиями перинатального поражения ЦНС. Рассмотрены современные подходы психологического вмешательства на отделениях нео-натальной помощи. Формулируется вывод о целесообразности когнитивно-поведенческой интервенции в виде рационально-эмоционально-поведенческой терапии для ослабления симптомов дистресса и гармонизации отношения к ребенку у матерей. Показано, что помощь должна быть направлена на коррекцию иррациональных взглядов и неконструктивных стратегий совладания со стрессом, вызванным госпитализацией и столкновением с информацией о состоянии и прогнозах развития новорожденного. Представлены задачи психологического вмешательства в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сфере. Отмечается необходимость дифференцированного подхода к оказанию помощи с учетом особенностей когнитивно-эмоционального и поведенческого компонента психологической адаптации матерей.
The paper discusses theoretical and methodologic problems of using the rational emotive behavior therapy in the work with mothers of newborns with pathology of the central nervous system. The necessity of psychological aid to parents at the initial stage of adaptation to upbringing of a child with consequences of perinatal CNS injury is shown. The author considers modern approaches to psychological intervention at departments of neonatal aid. A conclusion is formulated on advisability of the cognitive-behavioral intervention in the form of the rational emotive behavior therapy for relief of distress symptoms and harmonization of mother's attitude to a child. It is shown that the aid should be aimed at correction of irrational beliefs and unconstructive strategies for managing stress caused by hospitalization and encounter with the information about the condition and developmental prognosis of a newborn. The paper presents tasks of the psychological intervention in the cognitive emotional and behavioral spheres. The necessity of differentiated approach to providing the aid taking into account peculiarities of the cognitive-emotional and behavioral component in the mothers' psychological adaptation is emphasized.
Ключевые слова: рационально-эмоционально-поведенческая терапия, матери новорожденных, патология центральной нервной системы, психологическая адаптация, дистресс, иррациональные взгляды, стратегии совладания.
© Мамайчук И. И., Миланич Ю. М., 2019
* Исследование поддержано грантом РФФИ (проект №19-013-00450).
61
Key words: rational emotive behavior therapy, mothers of newborns, pathology of the central nervous system, psychological adaptation, distress, irrational beliefs, strategies for managing stress.
Развитие технологий в лечении и выхаживании новорожденных, с одной стороны, и негативные социально-экономические и экологические факторы последних лет, с другой, привели к увеличению количества детей с перинатальным поражением центральной нервной системы (ЦНС). Данная категория детей находится в группе риска по формированию различных психоневрологических расстройств: синдрома дефицита внимания с гипервозбудимостью, синдрома периферической цервикальной неполноценности, внутричерепной гипертензии, эписиндрома и детского церебрального паралича и др.
Получая информацию о диагнозе новорожденного и возможных последствиях, переживая ограничения контакта с ребенком и зависимость от медперсонала, многие родители демонстрируют ухудшение психологического состояния и трудности формирования гармоничного контакта с малышом. Между тем психологическое благополучие взрослого в данной ситуации влияет не только на успешность лечения и сроки госпитализации новорожденного, но и имеет долгосрочные последствия для последующего развития ребенка и психического здоровья самого родителя.
Несмотря на практическую значимость, психологическая помощь родителям новорожденных с патологией ЦНС в России реализуется недостаточно. Родственники получают преимущественно информационную поддержку по лечению и уходу за больным от врачей. В отечественной литературе представлены труды, которые дают системный анализ психологической помощи семьям детей с отклонениями в развитии. Однако специфика психологического патронажа родителей на начальных этапах адаптации к воспитанию ребенка с последствиями поражения ЦНС еще недостаточно раскрыта.
Цель сообщения - представить теоретико-методологическое обоснование использования краткосрочной индивидуальной рационально-эмоционально-поведенческой терапии при оказании помощи матерям новорожденных с патологией ЦНС.
В течение последнего десятилетия проведен ряд исследований, показывающих, что родители новорожденных, госпитализированных на отделения неонатальной помощи, подвергаются широкому спектру стрессоров [12; 14; 23; 24]. К ним относят: угрозу жизни и инвалидности ребенка, ограничения контакта на фоне ощущения бессилия, несоответствие внешности и реакций грудничка образу здорового, особенности физической среды (свет, катетеры, звуки, исходящие от мониторов, аппаратов поддержки дыхания и тревожного оповещения), недостаточ-
ная осведомленность о патологии и тактике лечения, вынужденная зависимость от медперсонала и неспособность ощущать ответственность на своего ребенка. Условия отделения в целом затрудняют принятие адекватной родительской роли.
Родители демонстрируют сниженный фон настроения, повышенную тревожность, чувство вины, переживания одиночества в ставшем «чужим» мире, колебания между надеждой и безнадежностью [18; 24; 26; 27]. Показан более высокий риск послеродовой депрессии у матерей новорожденных с недоношенностью и патологией ЦНС [9; 17; 27; 28]. Наглядными проявлениями воздействия стрессоров являются симптомы острого и посттравматического стрессового расстройства у родителей [18; 27].
Известно, что эмоциональное состояние матери является одной из причин формирования небезопасной формы привязанности, что негативно отражается на нервно-психическом развитии ребенка. Так, в проведенном ранее под нашим руководством исследовании особенностей эмоциональной регуляции младенцев с церебрально-органической недостаточностью при взаимодействии с матерью с использованием покадровой видеосъемки были выявлены признаки чрезмерно регулирующего и навязчивого поведения женщин. Это повышало уровень возбуждения ребенка и приводило к его переутомлению. У матерей наблюдался высокий уровень фрустрационной напряженности, ситуативной и личностной тревожности. Причем, чем выше были эти показатели, тем в меньшей степени женщины были эмоционально вовлечены во взаимодействие с младенцем, показывали низкий уровень стимуляции, достоверно чаще игнорировали сигналы ребенка [1].
Значение надежной детско-материнской привязанности на ранних этапах онтогенеза для гармоничного развития ребенка убедительно показано в многочисленных исследованиях в возрастной, клинической психологии и нейрофизиологии. Традиционно выделяют надежный и ненадежный типы привязанности, отличающиеся по степени доверия, чувству защищенности, готовности обращаться к матери за поддержкой. Родитель как объект надежной привязанности способен успокоить ребенка лучшим образом, к нему ребенок обращается за утешением чаще, чем к другим взрослым, малыш реже испытывает страх в присутствии объекта надежной привязанности. В работах М.И. Лисиной убедительно доказана высокая значимость аффективной привязанности в процессе ситуативно-личностного общения с ребенком на первом году жизни [5]. В работе Г. В. Бурменской продемонстрировано влияние типа привязанности на формирование самооценки и эмпатии в дошкольном и младшем школьном возрасте [3]. С физиологической точки зрения привязанность женщины к ребенку возникает благодаря материнской доминанте, формирующейся задолго до его рождения. В ее основе ле-
жит доминанта гестационная, впоследствии превращающаяся в доминанту родовую, а затем и лактационную. В первые месяцы жизни младенец растет и развивается в условиях психофизиологического «симбиоза» с матерью. Биологическое предпочтение матерью своего ребенка, ощущение «своего», «родного» лежит в основе ее готовности проявлять к нему положительные чувства, поддерживать и заботиться о нем [4]. В исследовании В. И. Брутмана и М.С. Радионовой убедительно показано, что детско-материнская привязанность возникает еще внутриутробно, и в ее формировании важную роль у беременных играют телесные и эмоциональные ощущения в период вынашивания. В сознании будущей матери намечается телесно-чувственная граница между своим телом и плодом, способствующая возникновению образа ребенка. При вынашивании нежелательной беременности образ младенца, как правило, не интегрируется и психологически отторгается [2]. При этом качество привязанности зависит не только от мотивационного аспекта беременности, но устойчивости брачно-семейных отношений, личного опыта матери в родительской семье [4].
Вынужденная сепарация или ограниченный контакт матери и госпитализированного новорожденного, несоответствие реального и ожидаемого образа ребенка существенно затрудняют формирование гармоничной привязанности и могут иметь долгосрочные негативные последствия. Для матерей новорожденных с патологией характерны страх перед тактильным контактом, амбивалентность чувств, недостаточность переживания ответственности и отчуждение, неправильная оценка поведенческих сигналов и восприятие ребенка как «проблемного» [14; 23].
Рождение больного ребенка, безусловно, является своеобразным испытанием для семьи, а трудности ухода и воспитания погружают родителей в пролонгированный стресс. Острота стресса и успешность адаптации зависят не только от тяжести патологии и прогнозируемых проблем в будущем, но и от специфики межличностных отношений в семье, а также личностных особенностей родителей, среди которых важнейшую роль играют копинги и защитные механизмы [6]. Изучая матерей после преждевременных родов, Shaw et al. обнаружили как адаптивно-позитивные (фиксация на эмоции, фиксация на решении проблемы), так и неадаптивно-негативные (дисфункциональные) копинги [27]. Согласно исследованиям Grosik et al. матерям помогают справиться со стрессом следующие способы: обсуждение проблем с другими родителями, переживающими сходный опыт, поиск информации о состоянии новорожденного, поиск поддержки и доверия в семье и у друзей, избегание переживаний страха смерти и плохих последствий для развития ребенка, молитва, выходы их клиники, чтобы отвлечься
[11; 12]. Эффективным способом совладания родителя также признается акцентирование внимания на взаимодействии с ребенком, в какой бы малой степени оно не реализовывалось [11].
Различия психологической адаптации к трудной жизненной ситуации матерей новорожденных с патологией ЦНС было показано и в нашем исследовании. В нем принимали участие матери детей, госпитализированных по отделение патологии новорожденных Ленинградской областной детской клинической больницы по причине гипоксически-ишемического поражения ЦНС и внутрижелудочкового кровоизлияния. В работе использовались полуструктурированные интервью, направленные на оценку основных стрессоров и компонентов психологической адаптации. В изучаемой группе обнаружены различия в когнитивно-эмоциональном и поведенческом компонентах адаптации.
Под когнитивно-эмоциональным компонентом мы понимаем преобладание позитивно-ровного или негативного фона переживаний и представлений о жизненной ситуации и ребенке. При доминирующем позитивно-ровном фоне женщины описывают себя как переживающих счастье с новорожденным, веру в него, надежду на лучшее, доверие врачам, удовлетворение поддержкой близких, спокойствие при сравнении своего малыша с более тяжелыми детьми. Болезненность и слабость ребенка не подчеркивается в его описании. Матери акцентируют внимание на том, что приносит положительные эмоции: внешности, мимике, вокализациях, движениях и позитивных изменениях в состоянии малыша, собственных ощущениях при кормлении, минутах отдыха и общения с родственниками и другими матерями на отделении.
И напротив, на преобладание негативного фона указывают упоминание чувств усталости, подавленности, тревоги за благополучие новорожденного, гнетущей неопределенности, ожидание плохих вестей, ощущения беспомощности в попытках что-то изменить, дискомфорта от условий в клинике. Ребенок описывается как источник сложностей, ломки привычной жизни. Моменты удовлетворения во взаимодействии быстро сменяются негативными переживаниями, если новорожденный кричит или показывает реакции, противоречащие образу здорового малыша. О контактах с родственниками, другими родителями и медперсоналом такие женщины говорят с равнодушием или оценивают их отрицательно.
Поведенческий компонент адаптации представлен преобладанием активных или пассивных стратегий преодоления трудной жизненной ситуации. При этом четкое выполнение необходимых действий по жизнеобеспечению, мониторингу, уходу и кормлению новорожденного еще не говорит об активном совладании. Диагностическое значение здесь имеет активность в общении с ребенком во время бодрствования: мать прикладывает к телу, разговаривает, использует мимику и разные инто-
нации, поет, гладит, качает, приводит в движение конечности. Некоторые мамы отмечают, что используют слуховую стимуляцию даже тогда, когда ребенок спит. К активным стратегиям, которые чаще сочетаются с позитивным фоном, следует отнести: инициативность в контактах со специалистами, настойчивость в получении медицинской помощи, готовность повышать свою компетентность в вопросах лечения и развития ребенка, ориентацию на поддержку близких. Активные стратегии, сопровождающие негативное восприятие, - это конфликтное поведение на отделении, требования пересмотра диагноза, поиск виновных, привлечение близких как соратников в борьбе.
Из пассивных стратегий мы наблюдаем положительное переосмысление, безропотное принятие ситуации, частичное восприятие медицинской информации и непризнание некоторых аспектов болезни ребенка, отрицание плохих прогнозов, ориентацию на разуверения в тяжести диагноза, отсутствие особой заинтересованности в контактах со специалистами и желания узнать и научиться больше, а также слабую ориентацию на поддержку близких, попытки скрывать от них диагноз. Переживание вины может сопровождаться религиозным толкованием «наказания за грехи».
Анализ характеристик компонентов психологической адаптации позволил выделить четыре типа матерей: 1) позитивно-активный - 15% матерей (не нуждаются в помощи психолога по крайней мере на данном жизненном этапе); 2) позитивно-пассивный - 36%, 3) негативно-пассивный - 31%, 4) негативно-активный тип - 18%. Таким образом, около 85% матерей новорожденных с патологией ЦНС имеют признаки психологического неблагополучия и нуждаются в психологической помощи.
В последние десятилетия изучению психологической помощи родителям новорожденных с перинатальным поражением ЦНС, а также недоношенных детей с высоким риском нарушений психофизического развития был посвящен целый ряд работ. Среди них стоит выделить образовательные и поведенческие программы, нацеленные на оптимизацию детско-родительского взаимодействия и формирование базиса для благоприятной привязанности [7; 10; 21]. Специалисты знакомят родителей с особенностями детского поведения и развития, работают над повышением чувствительности к сигналам, помогают правильно организовать стимуляцию ребенка, предоставляют немедленную обратную связь, способствуют удовлетворенности родительской ролью. В отдельных исследованиях отражены доказательства эффективности программ поддержки «parent-to-parent», в рамках которых информационное и эмоциональное содействие родитель получает от тех, кто уже переживал опыт госпитализации новорожденного в связи с недоношенностью, поражением ЦНС или врожденными аномалиями [13; 25; 26]. Такая поддержка снижает родительский стресс, тревогу и симптомы депрессии, способствует адаптивному копингу. Апробированы различные
формы данного вмешательства: индивидуальный контакт родителя и волонтера, телефонная помощь, родительские сообщества, группы интернет-поддержки.
Признавая значительный потенциал вмешательств психообразовательного характера, мы считаем важным отметить, что для их реализации необходима определенная степень готовности родителя к сотрудничеству с психологом или волонтером. Низкий уровень готовности наблюдается у родителей с дисфунциональными когнитивными установками и неэффективными стратегиями совладания, которые не позволяют эффективно справляться со стрессом, формировать гармоничную привязанность и начинать эффективную абилитацию ребенка. Для решения этой проблемы недостаточно поведенческих и образовательных интервенций, необходима психотерапевтическая работа.
В зарубежной литературе представлен опыт психодинамической инсайт-терапии, способствующей осознанию родителями негативного влияния внутриличностных проблем на отношение к новорожденному и актуальное состояние [29]. Гуманистический подход отражен в работе, предполагающей ведение особого журнала, в котором записываются, и тем самым проясняются, чувства и мысли в контактах с ребенком [19]. Показана эффективность обучения приемам релаксации, эмоционально- и проблемно-фокусированного совладания [15]. Наибольшую эффективность при снижении симптомов психологического неблагополучия у матерей госпитализированных новорожденных показали вмешательства когнитивно-поведенческого направления [22; 27]. В основе данного подхода лежит идея о важной роли дисфукнциональных мыслей в различных способах неадаптивного поведения и эмоционального реагирования. Сессии в работе с родителями на отделении неонаталь-ной помощи включают информирование о типичных переживаниях и мыслях матерей, когнитивное реструктурирование, помогающее осознать и изменить дисфункциональные установки, коррекцию негативного восприятия ребенка и себя как родителя, обучение приемам мышечной релаксации. Снижение уровня депрессии и тревоги, установление более тесной связи с ребенком, повышение родительской компетентности и способности совладать с стрессом определяются как эффекты психотерапии.
Разработанная А. Эллисом рационально-эмоционально-поведенческая терапия (РЭПТ) как оригинальная форма когнитивно-поведенческого вмешательства не представлена в исследованиях, касающихся помощи родителям новорожденных. Однако ряд публикаций показывает ее значение в содействии близким более старших детей с нарушениями развития [16; 20]. С точки зрения специалистов РЭПТ, сама по себе патология и высокие требования к родителю по воспитанию «особого» ребенка играют важную роль в возникновении деструктивных эмоций и поведения, но не являются их непосредственной причиной.
Психологическая проблема уходит корнями в иррациональные взгляды, которые, как правило, представляют собой абсолютистские, нереалистические требования долженствования, правила или ожидания по отношению к себе и окружающим [8].
Вместе с «обязательным долженствованием» в качестве основных типов иррациональных убеждений выделяются «катастрофизация», «глобальное оценивание», «избирательное абстрагирование», «убежденность в собственной низкой фрустрационной толерантности» и «обесценивание «Я»». С помощью так называемого «АВС-анализа» психолог демонстрирует клиенту связь между активирующим событием А («activating»), рациональным или иррациональным взглядом на событие В («beliefs») и следствиями в эмоциях и поведении С («consequences»). Специалист оспаривает выявленные иррациональные убеждения посредством логических, эмпирических и прагматических опровержений, чтобы скорректировать деструктивные эмоции и поведение. Таким образом, психологическая интервенция осуществляется в трех сферах: когнитивной, эмоциональной и поведенческой, при этом используются когнитивные, эмоциональные и поведенческие техники.
Как сообщалось выше, мы выделяем три группы матерей новорожденных с патологией ЦНС, нуждающихся в психологической помощи: это женщины позитивно-пассивного, негативно-пассивного и негативно-активного типов психологической адаптации. Специальное интервьюирование позволило обнаружить различные иррациональные установки у матерей трех групп.
У рожениц позитивно-пассивного типа проявляется установка на избегание активного и ответственного решения жизненной проблемы, признание неспособности хотя бы в малой степени контролировать ситуацию, упование на высшие силы, а также избирательное абстрагирование, которое приводит к попыткам благоприятного сравнения с другими детьми и некоторой минимизации тяжести состояния своего малыша. Типичны фразы: «На все воля Божья», «Все само собой образуется», «Я сейчас все равно никак не помогу ребенку, будем ждать, что врачи скажут», «Слава Богу, у нас не так все плохо, как у некоторых здесь», «Могло быть хуже», «Со старшим тоже так было, а здоровяк вырос». Несмотря на положительно-ровный фон настроения матерей, безропотная пассивность не может быть признана успешным вариантом адаптации. Такая женщина менее активна во взаимодействии с ребенком, теряет время, которое можно было бы потратить на получение новых знаний и навыков в контактах со специалистами. Разрушение мифа «безоблачного будущего», осознание серьезности проблемы может быть крайне болезненным. Время начала целенаправленных занятий с ребенком в дальнейшем также может быть упущено.
У матерей с негативными (пассивным и активным) типами адаптации мы отмечаем мыслительный паттерн «катастрофизации»: состояние ребенка воспринимается как «катастрофа жизни», а его будущее -непременно проблемным. Так, предвкушение радости материнства замещается ожиданием долгого стресса: «Что, если она не поправится?», «Почему это случилось именно с нами?», «Страшно, что будет дальше», «Все непросто, нужно долго лечиться». Тревогу и депрессив-ность поддерживают убеждения в виде «глобального оценивания» и «негативного фильтра»: женщина чрезмерно фиксирует внимание на отрицательных сторонах жизненной ситуации, ощущает неизбежность негативных эмоций, невозможность переживать приятные минуты общения с ребенком и другими людьми («Все время ждешь, что что-то еще найдут», «С одним справились, другую болячку нашли», «Я даже стараюсь на него не смотреть. Ребенок видит, что все время плачу», «Ребенок с рождения знает только трубки, боль и ... чужие тети вокруг»). Следует отметить жесткие установки, выражающие «долженствование»: если мир и люди не такие, как «должны быть», легко возникает состояние дистресса. У данных матерей «долженствование» подпитывает чувство вины или готовность искать виновного, защитный уход, разочарование или раздражение во взаимодействии со специалистами, родственниками и новорожденным: «Я говорю, а он сразу засыпает», «Ручки как веревочки, слабо реагирует», «Она не слышит, зачем я ей что-то буду говорить?», «Я здесь одна и мой малыш, никому дела нет до нас».
В основе недостаточной включенности во взаимодействие с ребенком у женщин с негативно-пассивным типом лежит катастрофическая установка в сочетании с обесцениванием родительской роли, своей способности что-либо изменить. Эти же мыслительные паттерны обусловливают слабую ориентацию на поддержку близких, попытки скрыть правду о состоянии ребенка, недостаточную инициативность в контактах со специалистам: «Что она (лечащий врач) мне еще может сказать? Нет никакого толка. Скорей бы на выписку», «Мне психолог не нужен. Ребенок от разговоров вес не наберет», «Когда муж звонит, я просто говорю что делаем и все..., не хочу его пугать».
Открытую конфронтацию с персоналом и родственниками, излишнюю эмоциональность и недостаточную целенаправленность женщин негативно-активного типа мы склонны связывать с жесткими, нереалистично завышенными требованиями и к окружающим, и к самой себе. Поиск виновного «защищает» от осознания чувства вины и снижения ценности «Я»: «Кажется, что все (медперсонал) уже относятся к нам как неполноценным, как будто нам уже ничего не нужно», «Мне осталось только ногой дверь выбить и уйти с ребенком домой», «Я им (мужу и его родственникам) все время говорю, разберитесь в своей семье, у нас недоношенных не было, не нужно на меня всех собак вешать». Паттерн
«долженствования» способствуют также чрезмерной стимуляции новорожденного, навязчивости и раздражительности во взаимодействии.
Таким образом, рационально-эмоциональная поведенческая терапия отвечает психологическим проблемам матерей новорожденных с поражением ЦНС. Ее цель можно определить как систему психологических воздействий, направленных на коррекцию иррациональных взглядов и неконструктивных стратегий совладания со стрессом, вызванным госпитализацией и столкновением с информацией о патологии новорожденного. Ожидаемый эффект психологического вмешательства -снижение симптомов дистресса матери (пониженного фона настроения, повышенной тревожности, ощущения безнадежности, отрицания некоторых аспектов реальности) и гармонизация отношения к ребенку. Эти изменения будут способствовать формированию надежной детско-ро-дительской привязанности, выработке адекватных стратегий в лечении и воспитании ребенка с последствиями поражения ЦНС. Психологическая помощь должна оказываться дифференцированно с учетом типа психологической адаптации матери. рЭпт может проводиться в краткосрочном формате (в течение нескольких недель в период госпитализации) на отделении патологии новорожденных. Условия отделения позволяют использовать индивидуальную форму психотерапии с гибким графиком встреч.
Основные задачи психологического вмешательства могут быть сформулированы в трех блоках.
Когнитивный блок:
1) информирование об оптимальном контакте матери и новорожденного с учетом клинической картины синдромов острого и восстановительного периодов перинатального поражения ЦНС;
2) информирование о типичных переживаниях, рациональных и иррациональных взглядах, способах совладания у матерей госпитализированных новорожденных;
3) помощь в осознании и оспаривание иррациональных убеждений, лежащих в основе негативного восприятия жизненной ситуации и будущего, трудностей формирования позитивного образа ребенка и оптимального взаимодействия, частичного отрицания проблем, чувства вины, защитного и ригидного характера пассивности и конфликтно-активных стратегий совладания.
Эмоциональный блок:
1) предоставление эмоциональной поддержки для возможности безопасного отреагирования, вербализации и принятия матерью как отрицательных, так и положительных эмоций;
2) помощь в усилении самоконтроля через четкое разделение между сильными, разрушающими и адаптивными эмоциями, например между чрезмерным страхом и оправданным беспокойством, которое способствует выполнению родительской роли.
Поведенческий блок:
1) знакомство с приемами мышечной релаксации для снижения психического напряжения;
2) мотивирование и контроль за выполнением «домашних заданий», в которых предполагается отработка новых способов взаимодействия с ребенком, апробирование новых аспектов отношений с родственниками и медперсоналом;
3) помощь в поиске решения проблем не связанных с состоянием ребенка, трудностями, возникающими при госпитализации.
Итак, особенности психологической адаптации и значительная роль иррациональных убеждений в неконструктивном поведении и эмоциональном реагировании матерей новорожденных с поражением ЦНС убеждает в целесообразности использования когнитивно-поведенческих интервенций. Представляется, что рационально-эмоционально-поведенческая терапия, направленная на когнитивный, эмоциональный и поведенческий компоненты адаптации к трудной жизненной ситуации и включающая три группы техник (когнитивные, эмоциональные и поведенческие), имеет значительный потенциал в снижении симптомов психологического неблагополучия матери и формировании гармоничного отношения к ребенку. Она может проводиться в краткосрочной форме в условиях стационара в период госпитализации новорожденного и представлять первый этап психологической помощи семьям детей с особенностями психофизического развития. В настоящее время нами проводится исследование эффективности РЭПТ в работе с матерями новорожденных с патологией ЦНС на базе перинатального центра ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова».
Список литературы
1. Андрущенко, Н.В., Мамайчук, И.И., Крюков, Е.Ю., Лорер, В.В. Поведенческие стратегии у младенцев с выраженным церебрально-структурными изменениями в процессе взаимодействия с матерью (клинико-интраскопический мониторинг) // Нейрохирургия и неврология детского возраста. - 2015. - № 2 (44). - С. 16-24.
2. Брутман В.И., Радионова М.С. Формирование привязанности матери к ребенку в период беременности // Вопросы психологии. - 1997. - № 6. - С. 38-47.
3. Бурменская Г. В. Привязанность ребенка к матери как основание типологии развития // Вестник Московского университета. - 2009. - Серия 14. Психология. -№ 4. - С. 17-31.
4. Ершова Т.И., Микиртумов Б.Е. Формирование биосоциальной системы «мать-дитя» и ее функционирование в раннем детстве // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М. Бехтерева. - 1995. - № 1. - С. 55-63.
5. Лисина М.И. Формирование личности ребенка в общении. - СПб.: Питер,
2009.
6. Мамайчук И.И., ВюрбергерА. А. Учет механизмов личности родителей детей с двигательными нарушениями в процессе психологической помощи // Вестник С-Петерб. ун-та. - 2009. - Серия 12. Психология. Социология. Педагогика. - Вып. 1. -Ч. I. - С. 355-363.
7. Мухамедрахимов Р.Ж. Мать и младенец: психологическое взаимодействие. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003.
8. Эллис А., Драйден У. Практика рационально-эмоциональной поведенческй терапии. - СПб.: Речь, 2002.
9. Bloom E.A., Jansen P.W., Verhulst F.C., Hofman A., Raat H., Jaddoe V.W., Coolman M., Steegers E.A., Tiemeier H. Perinatal complications increase the risk of postpartum depression. The Generation R Study // BJOG An International Journal of Obstetrics and Gynaecology. 2010 Oct; 117(11):1390-8.
10. Carvalho A.E.V., Linhares M.B.M., Padovani F.H.P., Martinez F.E. Anxiety and depression in mothers of preterm infants and psychological intervention during hospitalization in neonatal ICU. Spanish Journal of Psychology. 2009; 12(1):161-170.
11. Goutaudier N., Lopez A., Sejourne N., Denis A., Chabrol H. Premature birth: subjective and psychological experiences in the first weeks following childbirth, a mixed-methods study // Journal of Reproductive and Infant Psychology. Volume 29, 2011. Issue 4. pp. 364-373.
12. Grosik C., Snyder D., Cleary G.M., Breckenridge D.M., Tidwel B. Identification of Internal and External Stressors in Parents of Newborns in Intensive Care // Permanente Journal. 2013 Summer; 17(3):36-41.
13. Hall S.L., Ryan D.J., Beatty J., Grubbs L. Recommendations for peer-to-peer support for NICU parents // Journal of Perinatology. 2015. 35. S9-S13.
14. Heringhaus A., Blom M.D., Wigert H. Becoming a parent to a child with birth asphyxia-From a traumatic delivery to living with the experience at home // International Journal of Qualitative Studies on Health and Well-being. 2013; 8:20539.
15. Jotzo M., Poets C.F. Helping parents cope with the trauma of premature birth: an evaluation of a trauma-preventive psychological intervention // Pediatrics. 2005. Vol. 115. pp. 915-919.
16. Joyce M.R. A Developmental, Rational-Emotive Behavioral Approach for Working with Parents. In: A. Ellis & M.E. Bernard (Eds.), Rational emotive behavioral approaches to childhood disorders. New York: Springer. 2006. pp. 177-211.
17. Laudi A, Peeples E. The relationship between neonatal encephalopathy and maternal postpartum depression // The Journal of Maternal-Fetal & Neonatal Medicine. 2019 Feb 3:1-5.
18. Lefkowitz D. S, Baxt C, Evans J. R. Prevalence and correlates of posttraumatic stress and postpartum depression in parents of infants in the Neonatal Intensive Care Unit (NICU) // Journal of Clinical Psychology in Medical Settings. 2010; 17(3):230-237.
19. Macnab A.J., Beckett L.Y., Park C.C. Journal writing as a social support strategy for parents of premature infants: a pilot study // Patient Education & Counseling. 1998. Vol. 33, № 2. pp. 149-159.
20. McInerney J.F. & McInerney B.C.M. Working with the Parents and Teachers of Exceptional Children. In: A. Ellis & M.E. Bernard (Eds.), Rational emotive behavioral approaches to childhood disorders. - New York: Springer. 2006. - pp. 369-384.
21. Melnyk B.M., Feinstein N.F., Alpert-Gillis L., Fairbanks E., Crean H.F., Sinkin R.A., Stone P.W. Small L., Tu X., Gross S.J. Reducing Premature Infants' Length of Stay and Improving Parents' Mental Health Outcomes With the Creating Opportunities for Parent Empowerment (COPE) Neonatal Intensive Care Unit Program: A Randomized, Controlled Trial // Pediatrics. November 2006. Vol. 118, №5. pp. 1414-1427.
22. Mendelson T, Cluxton-Keller F, Vullo GC, et al. NICU-based Interventions To Reduce Maternal Depressive and Anxiety Symptoms: A Meta-analysis // Pediatrics. 2017; 139(3): e20161870.
23. Nassef S.K., Blennow M., Jirwe M. Experiences of Parents Whose Newborns Undergo Hypothermia Treatment Following Perinatal Asphyxia // Journal of Obstetric, Gynecologic & Neonatal Nursing. Volume 42, Issue 1, January-February 2013. pp. 38-47.
24. Obeidat HM, Bond EA, Callister LC. The parental experience of having an infant in the newborn intensive care unit // Journal Perinatal Education. 2009; 18(3):23-29.
25. Preyde M., Ardal F. Effectiveness of a parent "buddy" program for mothers of very preterm infants in a neonatal intensive care unit // CMAJ. April 2003. Vol. 168. № 8. pp. 969-973.
26. Rogers C, Kidokoro H, Wallendorf M, Inder T. Identifying mothers of very preterm infants at-risk for postpartum depression and anxiety before discharge. Journal Perinatology, 2013; 33: 171-176.
27. Shaw R.J., Sweester C.J., St John N., Lilo E., Corcoran J.B., Jo B., Howell S.H., Benitz W.E., Feinstein N., Milnyk B., Horwitz S.M. Prevention of postpartum traumatic stress in mothers with preterm infants: manual development and evaluation // Issues Mental Health Nursing. 2013 Aug; 34(8):578-86.
28. Trost M.J., Molas-Torreblanca K., Man C., Cassilas E., Sapir H., Schrager S.M. Screening for maternal postpartum depression during infant hospitalizations // Journal of Hospital Medicine. 2016 December; 11(12):840-846.
29. Zeanah C.H., Canger C.I., Jones J.D. Clinical approaches to traumatized parents: psychotherapy in the intensive-care nursery // Child Psychiatry and Human Development. - 1984. Vol. 14, № 3. pp. 158-169.
Статья поступила: 07.10.19. Принята к печати: 31.10.19
