CC BY
368
Текст И контекст
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ: ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
УДК 009
Т. Н. Суминова
Московский государственный университет культуры и искусств
В статье выявляется контекстуальная сущность и специфика текста художественного произведения. Автор понимает под контекстом синтез мировоззренческих, эмоционально-психологических, инновационных, социокультурных и информационных аспектов, характерных для субъекта креативной/инновативной деятельности — художника/автора, детерминированных его личным опытом и различного рода предпочтениями и отношениями к повседневности, реальности. В контексте художественного произведения отражается конкретная историческая эпоха, внутренний мир, мировоззрение, культура, биография, жизненный опыт, образ мира художника, который он фиксирует посредством определённой знаковой, информационно-семиотической, информационной системы в тексте произведения художественной культуры. Именно контекст художественного произведения, передающий смысл, идею, информацию, влияет на интерпретацию и креацию смыслового, информационного поля культуротекста реципиента. Ключевые слова: контекст, текст художественного произведения, автор, художник, образ мира, художественная реальность, информационный мир, реципиент, культуротекст, диалог культур.
T. N. Suminova
Moscow State University of Culture and Arts, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, Khimki city, Moscow region, Russian Federation, 141406
TEXT AND CONTEXT OF THE WORK OF ART: PHILOSOPHICAL AND CULTURAL ANALYSIS
The article reveals the contextual nature and specificity of the text artistic works. Author understands the context of the synthesis of philosophical, psychological, emotional, innovation, social, cultural and informational aspects of the subject of the creative/innovative activity — the artist/author, deterministic his personal experience and various preferences and relationship to everyday life, reality. In the context of works of art reflected the particular historical epoch, inner peace, world Outlook, culture, biography, life experience, the image of the world of the artist, which he captures by a certain sign, information and semiotics, information systems in the text of a piece of art. It is the context of the works of art that conveys meaning, idea, information, affects the interpretation and creation sense, the information field of culturalist recipient.
Keywords: context, the text of the artistic works, author, artist, the image of the world, artistic reality, a world of information, the recipient, kulturotekst, the dialogue of cultures.
CУMИHOBA TATЬЯHA HИKOЛAEBHA — доктор философских наук, профессор кафедры менеджмента социально-культурной деятельности Московского государственного университета культуры и искусств
SUMINOVA TATIANA NIKOLAYEVNA — Full Doctor of Philosophy, Professor of Department of management of socio-cultural activity, Moscow State University of Culture and Arts
e-mail: tsuminova@yandex.ru
© Суминова T. H., 2014 39
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 5 (61) сентябрь-октябрь ^
Среди актуальных проблем философии культуры интересной представляется проблема исследования контекста, зафиксированного в художественном тексте. Собственно контекст (лат. contextus — тесная связь, соединение, согласование) являет собой общий смысл социокультурных условий, ментальных состояний эпохи, превалирование социальной и индивидуальной психологии, что действенным образом влияет на художника (автора), процесс создания им того или иного текста произведения и способствует уточнению его смыслового значения.
Проблемой контекста и осмыслением данного понятия (относительно текста и в тесной взаимосвязи с ним) занимались учёные различных областей знания. Среди них, например, м. м. Бахтин, н. Гилберт, А. ф. Лосев, Ю. М. Лотман, М. Малкей, Х. Ортега-и-Гассет, Г. Рейхенбах и др.
Анализируя накопленный ими опыт, мы можем предположить, что контекст есть синтез мировоззренческих, эмоционально-психологических, инновационных,социокультурных и информационных аспектов, характерных для самого субъекта креатив-ной/инновативной деятельности — автора/ художника, детерминированных его личным опытом и целым рядом различного рода предпочтениями и отношениями к окружающей действительности, повседневности, реальности. В связи с этим контекст выступает в качестве когнитивной субстанции, влияющей на дальнейшую интерпретацию и креацию смыслового поля текста произведения.
Отражая определённый контекст (смысл) конкретной исторической эпохи и внутреннего мира, мировоззрения, культуру, биографию, жизненный опыт художника, текст художественного произведения как культурный продукт, информационный объект обладает собственным, заключённым и трансформированным в нём смыслом, который в любой иной социокультурной ситуации и у любого реципиента вызовет иной
спектр смыслов. Таким образом, напрашивается вывод о том, что любое изменение внешнего контекста приводит к изменениям и внутреннего (текстового) контекста и смысла текста произведения.
Контекст есть и некоторое «окружение», фон текста, способствующий его осмыслению, а также проблемное, информационно-семиотическое или просто информационное поле сознания, обладающее своей структурой. В связи с этим нельзя не вспомнить, что контекст (по мнению представителей французской генетической критики, изучающих процесс создания и понимания того или иного произведения, чья точка зрения нам близка) логично определяется и как «каждая из промежуточных стадий работы над произведением, находящаяся между источником и окончательным текстом (заметки, переписывание заметок, разные черновики)» [4, с. 235].
Эстетика постмодернизма, отказавшись от концепции художественной культуры как удвоения жизни, становится эстетикой симулякров. При помощи симулякров художественная культура как «желающая машина» моделирует гиперреальность, то есть бесконечное множество возможных миров, в том числе художественных и информационных.
Достаточно широко рассмотрением противопоставления понятий «реальность» и «текст» занимается В. П. Руднев [1—3].
Заметим, что эти понятия в культуре XX— XXI веков не имеют чётких онтологических критериев, поскольку нередко перетекают друг в друга.
Так, если говорить о реальности, то с традиционной естественнонаучной точки зрения её молено определить как «совокупность всего материального вокруг нас, окружающий мир, воспринимаемый нашими органами чувств и независимый от нашего сознания» [3, с. 379].
Валено подчеркнуть, что художественная реальность фиксирует мир, реальность, повседневность в целостности как особом
свойстве художественного/информационного мира.
Мы полагаем, что художественная реальность как культуротекст/инфотекст и «зеркало» контекста являет собой совокупную, целостную информационно-семиотическую, или — точнее — информационную систему текстов произведений, художественных образов, отражающих художественную концепцию окружающей действительности и личности автора/художника.
Для традиционного носителя или реципиента, вовлекаемого в вертящийся «тайфун», или далее смерч, или стремительно вращающуюся спираль конкретного текста произведения, или культуротекста/инфотекста в целом, семиотический, или информационно-семиотический, или просто информационный характер созданной художественной/информационной реальности с целым спектром разнообразных языковых игр не имеет никакого значения. Это объясняется тем, что автор и потребитель информации начинают «жить» в этом художественном и, вместе с тем, информационном мире, не смотря по сторонам.
В связи с этим можно утверждать, что собственно художник/автор (как удивительная и уникальная творческая личность) является субъектом инновативной деятельности, создателем/творцом/креатором текста произведения, генератором художественной реальности, художественного мира как сложной знаковой или — шире — информационно-семиотической, целостной информационной системы, информационного мира, сформированного неким Демиургом, будь то Бог, природа, Художник, Реципиент. Именно автор способствует «поучению, развлекая» реципиента, передавая знания, опыт, информацию.
Размышляя над проблемой контекста, зафиксированного в художественном тексте, валено отметить, что специфика художественной культуры заключается в функциях трансформации действительности, повседневности, реальности художественными
образами. Их смысл и сущность раскрывается лишь в определённой коммуникативной ситуации, системе, в зависимости от функций, выполняемых конкретным видом искусства в социальной жизни, и от общей картины (образа) мира, складывающейся в общественном сознании той или иной эпохи, культуры, цивилизации.
Мы полагаем, что образ мира (своего рода контекст) — это нечто вторичное по отношению к объективному внешнему миру (повседневности), его субъективное отражение. В рамках культурологической мысли под образом мира логично понимать язык как любую знаковую систему, используемую людьми в информационно-коммуникативных целях.
Отсюда ясно, что генерируемая художником реальность (контекст), конструируется посредством применяемого им языка. Подчеркнём при этом, что язык художественной культуры не столько формирует, сколько создаёт некоторую проекцию генерируемой художником реальности в социум, инсталлируя/перенося зафиксированный различными материальными средствами и разными приёмами создания художественного образа целостный образ мира/мироздания.
Художественная культура как целостная знаковая, информационно-семиотическая, или, точнее, информационная система, информационный мир включает три составляющих: 1) систему, мир текстов произведений, культурных форм, артефактов; 2) систему, мир смыслов; 3) систему, мир знаков/ кодов. В своей целостности она отражает образ мира (контекст) генерированной художественной реальности и находится в единстве материальной и духовной составляющих.
При этом мы утверждаем, что образ мира (контекст), зафиксированный художником посредством определённой знаковой, информационно-семиотической, информационной системы в тексте произведения, транслирующего определённый смысл, идею, информацию, имеет культурные ос-
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 5 (61) сентябрь-октябрь ^
нования, поскольку содержит социальную информацию, а совокупность знаков образует Текст, культуротекст, представляющий собой целостный мир культуры и культуру мира одновременно.
Текст художественного произведения как источник социокультурного/эмоционального/информационного воздействия и влияния находится в постоянной трансформации, модернизации и модификации, поскольку он зависит от уровня и структуры информационной составляющей контекста конкретного реципиента, что и порождает художественное восприятие (рецепцию), а одновременно — со-творчество, которые являются последним, завершающим компонентом/составляющей художественной культуры как коммуникативной системы.
Согласно онтологической герменевтике, пониманию текста произведения способствует не только интерпретация внешних объективных жизненных проявлений, но и бытие человека в окружающей его социокультурной повседневности, реальности (мире)
— контексте. Достаточно заметна в этом «ключе» концепция диалога М.М. Бахтина, по которой действительность осознаётся посредством включения человека в диалогический контекст с характерным «поиском своего слова», то есть соотнесением того, что осмыслено человеком со всей совокупностью чужих слов и социальным опытом в целом.
нам представляется, что именно контекст как информационный континуум, интеграционная составляющая социальной разумности и смыслообразования детерминирует смысл закодированной структуры художественного текста и адекватность понимания. Вне определённого контекста понимание любой семиотической структуры приводит к полисмысленности.
Мы полагаем, что художественный текст
— это не застывшая сущность, а постоянный диалог между автором, потребителем и теми культурными контекстами, образами мира, которые заложены в авторе, собст-
венно тексте и реципиенте, а также креати-руются в семиосфере и инфосфере, порождая бесчисленное количество интерпретаций, новых текстов и новых смыслов и новой информации.
Текст в постмодернистском понимании становится открытой информационной системой, что позволяет ей тесно взаимодействовать с изменяющимся социокультурным контекстом и контекстом/образом мира как автора, так и реципиента.
Однако историческая динамика культуры детерминирует то, что власть и автора, и реципиента над ним является мнимой, а предыдущие его толкования вообще могут не оказывать своего влияния на настоящие и последующие интерпретации. Это обуславливается такими свойствами текста, как полисемия, многозначность, полилоговость, облачённая в конкретную форму культурного явления. Для понимания пространственно-временного состояния художественной культуры той или иной эпохи, необходимо обращаться и «прочитывать»/истол-ковывать тексты конкретной эпохи, что и позволяет создавать целостный образ мира автора и конкретной реальности, а также контекст ушедшего исторического времени.
Мы утверждаем, что текст художественного произведения есть «документ», материальный памятник конкретной культурно-исторической эпохи, её контекст и гипертекст. Являясь посредником между автором и потребителем информации, текст, благодаря его «прочтению», исполнению, интерпретации, способствует осуществлению коммуникативных процессов в художественной культуре — диалогу культур и эпох, контекстов, дискурсов и т.д. Это позволяет, перефразируя Э. Кассирера, назвать художественную культуру информационной Вселенной, полную идей, кодов, смыслов, контекстов, информации.
Кроме того, нельзя забывать, что художественная культура, представляющая собой целостную коммуникативную и информационную систему, выступает и в качестве
универсального знакового, семиотического, информационного контекста, информационного мира, пространства, сферы — семиосферы (Ю. М. Лотман), что и позволяет осуществлять коммуникационные и информационные процессы.
Валено отметить, что знакомство с текстами произведений, являющих собой информационные ресурсы, информационные составляющие гипертекста, гиперреальности худолсественной культуры, созданные в различные исторические периоды, обуславливает закономерную историческую динамику восприятия как содерлсащейся в них информации, так и собственно того контекста, то есть в данном случае со-текста (кон-текст), отралсением которого они являются. И если в один исторический период какое-либо произведение воспринималось отрицательно, то изменения политических, нравственных и иных позиций в другой пе-
риод может привести к «принятию» текста и к его другому восприятию.
В заключение подчеркнём, что в постмодернистской, информационной гипертекстовой повседневности, реальности основным условием смыслообразования является процесс взаимодействия текста худолсественной культуры со знаковым фоном, семиотической/информационной средой (социокультурным контекстом).
Детальное исследование проблемы контекста, зафиксированного в тексте худолсе-ственного произведения, а шире — культу-ротексте, позволяет иначе подойти к рассмотрению и пониманию реальности, повседневности как текста и контекста культуры, а также создать целостное представление о феномене «контекст» и его влиянии на историческую динамику восприятия текста художественного произведения и культуро-текста в целом.
Примечания
1. Руднев В. П. Морфология реальности: Исследования по философии текста. Москва, 1996.
2. Руднев В. П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. Москва : АГРАФ, 2000. 432 с.
3. Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры ХХ века: Ключевые понятия и тексты. Москва : АГРАФ, 2003. 608 с.
4. Феррер Д. Шапка Клементиса: Обратная связь и инерционность в генетических процессах // Генетическая критика во Франции : антология. Москва : ОГИ, 1999. С. 222—237.
References
1. Rudnev V. P. Morfologiya reaVnosti: Issledovaniya po filosofii teksta [Morphology of reality: Studies in philosophy text]. Moscow, 1996.
2. Rudnev V. P. Proch ot reaVnosti: Issledovaniya po filosofii teksta [Away from reality: Studies in the philosophy of the text]. Moscow, AGRAF Publ., 2000.
3. Rudnev V. P. Entsiklopedicheskiy slovaf kuPtury XX veka: Klyuchevye ponyatiya i teksty [Encyclopedic Dictionary of twentieth-century culture: Key concepts and texts]. Moscow, AGRAF Publ., 2003. 608 p.
4. Ferrer D. Shapka Klementisa: Obratnaja svjaz' i inercionnost' v geneticheskih processah [Cap Klementis: Feedback and inertia in genetic processes]. Geneticheskaja kritika vo Francii [Genetic criticism in France]. Moscow, OGI Publ., 1999, pp. 222—237.
