CC BY
342
УДК 81
Мадайени Авал Али,
Сейед-Агаи Резаи Сейде Моханна, ОИОЮ Ю: 0000-0002-9180-3874
Тегеранский университет, г. Тегеран, Исламская Республика Иран
СПОСОБЫ ЭВФЕМИЗАЦИИ СМЕРТИ В РУССКОМ И ПЕРСИДСКОМ ЯЗЫКАХ
Данная статья посвящена изучению способов эвфемизации концепта «смерть» в русском и персидском языках. Концепт «смерть» занимает важное место в языковой картине мира. Люди на протяжении всего своего существования сталкивались со смертью как неизбежной истинностью жизни. Они всегда стремились избежать её или находить выход из этой неизбежной действительности, или одолевать страхи смерти. Появление многочисленных мифов и эпических произведений рассказывает о постоянном стремлении человека к преодолению страха перед этим неизвестным всем явлением.
Другой выход, который находил человек для того, чтобы преодолевать трудности, связанные со смертью, -это использование эвфемизмов. По древним источникам, использование слова «смерть» приводит к вызыванию духов и умерших, поэтому и использовали эвфемизмы, чтобы смягчить эту тему. Страх, а иногда чувство вежливости и приличия служит причиной эвфемизации. При образовании эвфемизмов, связанных с темой «смерть», используются разные личные лексико-семантические, морфологические, стилистические, деривационные и другие средства эвфемизации.
Ключевые слова: табу, эвфемизм, эвфемизация, смерть, русский язык, персидский язык.
Обзор литературы. Методы. Эвфемизмы долгие годы были объектом анализа лингвостилистики и риторики. В русском языкознании этой проблемой занимались многие ученые. В трудах таких русских исследователей, как Б. А. Ларин, Л. А. Булаховский, А. А. Реформатский, А. М. Кацев и др. были заложены теоретические основы изучения эвфемии. Рассмотрение этого феномена в диахроническом и синхронном аспектах развивается в работах Л. П. Крысина, В. И. Жельвиса, Н. А. Евсеевой и др. Различные способы образования эвфемизмов подробно изучаются такими учеными, как В. П. Москвин, Е. И. Шейгал, Т. Л. Павленко, А. А. Андереев. В работе В. В. Хлыновой эвфемизмы рассматриваются в связи с изучением области оценки; Ю. Д. Апресян тоже пишет о «сдержанном порицании» как форме отрицательной оценки. Он и другие ученые, такие как В. В. Виноградов, А. Д. Шмелев, изучают эвфемизмы по проблемам лексикологии. Н. В. Тишина в своей диссертации изучает эвфемию как комплексный лингвистический, социальный и когнитивный феномен. А. В. Федоров рассматривает этот феномен с точки зрения теории перевода. Эвфемизмы в художественных текстах исследуются В. З. Санниковым, Л. В. Чернец и др. М. Л. Ковшова при исследовании эвфемии сосредоточивает внимание на прагматическом подходе и выдвигает теорию отнесения эвфемизмов к речевым актам. Автор описывает эвфемизмы в сопоставлении с другими единицами - арготизмами, перифразами, фразеологизмами, а также с дисфемизмами как противоположными по цели речевыми актами - огрубение речи. А. Ю. Маслова и Н. Н. Формановская также изучают эвфемизмы по проблемам лингвопрагматики. Е. П. Сеничкина исследовала понятие эвфемизма по проблемам лексикографии и составила первый словарь русских эвфемизмов. В ее книге «Эвфемизмы русского языка» рассматриваются общие вопросы теории эвфемизмов, условия функционирования заменных наименований, характеризуются основные виды эвфемизмов русского языка, приводятся различные классификации, описываются их системные связи и отношения [23]. Диссертационные и монографические исследования, посвященные рассмотрению проблемы функционирования эвфемизмов в разных языках, представляют значительный интерес (Н. В. Тишина, А. П. Кудряшова, К. В. Якушкина и др.).
Фарси является одним из самых богатых, риторических и «сладкозвучных» языков мира. Персидский - язык поэзии и сочинений. Хотя на протяжении существования этого языка мастера пер-
сидской литературы широко использовали явление эвфемизма для украшения своей речи, передачи человеческих ценностей, само понятие «эвфемизм» в лингвистических исследованиях считается новым и малоизученным явлением. Мы можем найти следы использования эвфемизмов в таких древних персидских литературных произведениях, как Кабус-наме (j'^j^O'?0), Та'рих-и Бейхаки (^'j^ ^wj^), «Диван газелей» Хафиза ¿jJ^'^ с'^^) и др. Однако изучение эвфемизации является
молодым направлением в иранской лингвистике. Хотя в последнем десятилетии количество диссертаций и статей, посвященных этой теме, увеличилось, но еще ощущаются большие пробелы в изучении этого универсального феномена в иранистике. Отсутствуют монографии по проблематике и словари эвфемизмов персидского языка. В целом ряде диссертаций и статей, в которых рассматриваются семантические и структурные особенности эвфемизмов в персидском языке (диссертация С. Мусави под названием «Лингвистический анализ эвфемизмов в персидском языке», диссертация Л. Баяти под названием «Структурный анализ эвфемизмов в персидском языке», статьи С. Мосави «Лингвистический анализ эвфемизмов в персидском языке» и «неделикатные эвфемизмы»). Эвфемизмы в художественных текстах изучаются в работах С. Халеси в диссертации «Анализ эвфемизмов в изображениях Сохраб Сепехри», Г. Пируза и М. Мехраби в статье «Семантический анализ эвфемизмов, связанных со смертью, в лирических стихах Хафиза»). Рассмотрение эвфемизма в связи с его изучением в диалектах персидского языка приводится в работе Б. Мориди под названием «Рассмотрение лексической эволюции в диалекте Ларестиани». Изучение эвфемизма с точки зрения перевода представлено работой С. Мирзасузани «Употребление эвфемизмов в переводе». Г. Нурабади рассматривает данные феномен в педагогическом аспекте в диссертации «Лингвистический анализ процесса эвфемизмов в персидском языке и его место в обучении персидскому языку как иностранному». В «Переводе простых текстов», написанных в 1388 г., рассматривается отчасти понятие эфемизма для обучения английскому языку иранских студентов. Таким образом, в последние годы явление эвфемизма интересует иранских исследователей, и с каждым днем интерес к изучению этого знакомого явления с давних времен иранцам, повышается.
Результаты и дискуссия. Познание языка и суть его происходят на протяжении всего развития человечества. С золотого века наук в Греции до сегодняшнего дня многие великие исследователи и ученые занимались рассмотрением языка как существенного явления, так как преимущество человека среди других живых существ относится к такой же уникальной способности человека.
Язык как живой организм постоянно изменяется и развивается. Общество и происходящие изменения в нем в первую очередь реагируют на язык, а именно на лексику каждого языка. Для первобытных людей слово обладало магической особенностью. Их сознание не могло отличать предмет, явление или действительность от их названий. Поэтому слово у них было неотъемлемой частью самого факта.
Первобытные люди вынуждены были соблюдать некоторые условия, для того чтобы защитить и уберечь себя от гибели в тогдашнем нецивилизованном обществе. Таким образом, появляются первые табу. Само слово «табу» пришло из одного из полинезийских языков от корней ta - «выделять, отмечать» и pu - «совершенно, всецело», tapu/ tabu означает буквально «совершенно выделенный». З. Фрейд в своей книге «Тотем и табу», опубликованной в 1913 году, указывает на парадоксальное свойство этого понятия: оно одновременно означает и что-то «священное», и «запретное, дурное». М. Ханджи, переводчик этого произведения на персидский, в связи с этим добавляет, что слово «Харам - cj'?» в арабском языке тоже обладает такой же противоречивой сутью. «Харам» может быть переведено как «запретный» и «священный» [28, с. 29]. Название «Мечеть Аль-Харам» служит свидетельством о правильности этого мнения, ибо никак нельзя эту мечеть называть греховной, дурной мечетью.
В. Вундт утверждает, что «табу» древнее, чем Боги. Оно появилось перед тем, как появятся первые религии в первобытном обществе. Далее автор отмечает, что табу является первым сводом неписаных человеческих законов. Этот известный психолог учит нас, что табу - отражение и результат веры первобытных людей в демонические силы [28, с. 30].
По словам Ж. Ж. Варбота, табу является религиозным запретом у первобытных народов на определенные действия, способные вызвать гнев сверхъестественных сил. Следствием этого является и запрет на употребление единиц языка, отражающих мифологические верования [4, с. 552]. А. А. Гируцкий выражает, что запреты часто были связаны с языком и налагались в различных случаях на те или иные
слова. Словесные табу вызывались представлениями о том, будто между именем и предметом, названным этим именем, существует таинственная связь. У многих народов существовали многочисленные табу, связанные со смертью, особенно смертью вождя, правителя или вообще старшего и почитаемого человека. В случае смерти вождя нельзя было дотрагиваться до его тела, входить в его дом, касаться его вещей, разговаривать с его женой. Нарушение этих запретов якобы способно вызвать гнев духов и навлечь их кару на нарушителя. У многих народов табу относились прежде всего к личному имени человека. Так, по некоторым очень древним верованиям, человек, произнося свое имя, отделяет от себя частицу самого себя. Поэтому если много раз повторить свое имя, то человек обязательно похудеет. На отдельных чилийских островах бытует мнение о том, что если иноземец знает ваше имя, то он может проделать с вами все что угодно. Жители этих островов очень неохотно называют свое имя иностранцам. У африканского племени кафров женщина не имеет права публично произносить имя своего мужа. Во многих индейских племенах людей называют такими конкретными именами, как орел, змей, ягуар, огонь, дорога, ветер и т. д. После смерти носителей этих имен данные слова делались запретными для племени, а для обозначения соответствующих предметов и явлений подыскивались новые слова. Широко известны охотничьи табу имен животных, являющихся предметом охоты. Охотники избегали называть своим именем зверей, которых они преследуют, в противном случае охота могла быть неудачной [6, с. 129].
В дальнейшем укажем на перечень древних табуированных областей, выдвигаемых английским ученым Дж. Фрэзером:
- табу на людей:
а) табу, распространяющиеся на вождей и правителей;
б) табу на носящих траур. Всякий, кто имел дело с умершим человеком, оказывался в полной изоляции, так как мог навести на окружающих порчу;
в) табу, налагаемые на воинов;
- табу на предметы:
а) табу на железо;
б) табу на острое оружие;
- табу на имена собственные, родственников, правителей и других священных особ [28, с. 196-225].
Таким образом, еще на стадии первобытных суеверий начинают развиваться древние эвфемизмы,
дозволенные и пристойные наименования, по природе своей перифрастические или образные, скрывающие свой предмет, отвлекающие от его узнавания, якобы превращающие силой словотворчества злые качества, действия в благоприятные, желательные или хотя бы безвредные [14, с. 111]. Так, возникновение эвфемизмов первоначально было связано с явлением языкового табу. М. Адлер, английский лингвист, пишет, что эвфемизм и табу - две стороны одной и той же монеты [25, с. 66]. В. Ф. Донской считает, что эвфемизмы находятся с табу в причинно-следственных отношениях: не было бы табу, не было бы необходимости в возникновении эвфемизмов как их лингвистических антиподов [8, с. 124]. Так, табу или моральные/ религиозные запреты явились предпосылкой для образования эвфемизмов.
Нельзя упустить из виду, что со временем общество развивается и человеческая цивилизация растет и, таким образом, меняется восприятие человеком окружающего мира. В результате этих перемен изменяется и сущность запрета. Теперь религиозные верования, страх перед сверхъестественными силами не считаются причинами появления и употребления эвфемизмов. В современном понимании эвфемизмы появляются в связи с разными причинами. Они выполняют разнообразные функции, такие как соблюдение этикета, смягчение, облагораживание речи, приукрашивание выражения, маскировка и т. д., поэтому и существует расхождение в понимании и определении этого многогранного понятия. Кроме того, для определения эвфемизмов необходимо иметь в виду три взаимосвязанных аспекта: социальный, психологический и собственно лингвистический аспекты [23, с. 5-6]. Лингвисты рассматривают эвфе-мию с разных точек зрения. Некоторые определяют эвфемизм как разрешённые слова, употребляемые вместо табуированных слов [18, с. 105]. Другие определяют эвфемизм как эмоциональное нейтральное слово или выражение и считают его синонимом к заменяемому слову [14, с. 590]. Такие лингвисты, как О. С. Ахманова определяют эвфемизм как одну из разновидностей тропа [2, с. 521]. Н. С. Арапова выдвигает прагматический аспект при определении эвфемизма, и считают его необходимым условием для
определения эвфемизма [1, с. 636]. Другое определение эвфемизма выражается М. Л. Ковшовой. Она описывает эвфемизм как речевой акт: «Эвфемизм - факт языка, ориентированный на речевую коммуникацию; оборот речи, семантика которого складывается из отношения между знаком, значением и говорящим; оборот, который используется для совершения определенного действия - смягчения речи» [10, с. 29]. Н. Ц. Босчаева, М. А. Кащеева понимают эвфемизм как косвенное наименование стигматичного денотата, созданное говорящим для обеспечения бесконфликтного коммуникативного сотрудничества с адресатом [3, с. 35].
Проблема определения сферы функционирования эвфемизмов также считается очень актуальной при изучении этого лингвистического феномена. Одни ученые полагают, что эвфемизмы функционируют только в нейтральном стиле (напр., В. П. Москвин). Другие считают, что эвфемизмы свойственны всем стилям русского языка (возвышенному, нейтральному, низкому и просторечному), всем сферам речи, включая внелитературную лексику. По словам Е. П. Сеничкиной, вторая точка зрения является гораздо более распространенной (А. А. Реформатский, А. М. Кацев, Л. П. Крысин, Г. Маньковская, Т. Л. Павленко и др.). То есть эвфемизмы существуют не только в нейтральном стиле речи, но и в возвышенном и сниженном [23, с. 6-8].
Прежде чем раскрыть нашу основную тему, считаем необходимым указать эвфемизмы, выделяемые по разным основаниям разряды эвфемизмов. М. Л. Ковшова, принимая во внимание три фактора - степень устойчивости и воспроизводимости эвфемизмов, степень легкости их декодирования и их социальную маркированность, - выделяет три разряда эвфемизмов: 1) общеязыковые; 2) речевые; 3) окказиональные эвфемизмы. По мнению автора, общеязыковые эвфемизмы - это устойчивые, легко воспроизводимые в речи большинством носителей языка общеизвестные слова или выражения. В отличие от общеязыковых, речевые эвфемизмы - это такие индивидуально-контекстные замены, чья устойчивость и воспроизводимость ограничены узким кругом семейного или дружеского общения. Окказиональные эвфемизмы снабжаются речевыми. Они тоже ограничены кругом общения, но в отличие от речевых эвфемизмов создаются на случай, порой единственный, их употребления в речи [10, с. 53-57].
Е. П. Сеничкина предлагает другую классификацию эвфемизмов на основе плана употребления: эв-фемизмы-табуизмы и факультативные эвфемизмы. В настоящее время эвфемизмы-табуизмы состоят из языковых единиц двух видов: 1) эвфемизмы-табуизмы древности. Это замены запретных в древности наименований. Запрет на их произнесение мало осознается или совсем не осознается современными носителями языка; 2) современные эвфемизмы-табуизмы. Они заменяют столь запретные понятия, что их прямых нейтральных номинаций вообще нет в рамках литературного языка. Отсутствие стилистически нейтрального запретного наименования является принципиальным свойством эвфемизмов этого вида. То есть современные эвфемизмы-табуизмы заменяют бранные, матерные слова и сочетания, обозначения «запретных» частей тела, «запретных» действий человека. Именно замены таких номинаций наиболее ясно осознаются лингвистами и носителями языка как эвфемистические. Факультативные эвфемизмы относятся к числу необязательных замен языковых единиц. Коммуникация состоится и в случае, если говорящий прямо скажет о ком-либо: Он хромой и т.п. Всё же употребление прямых наименований вместо факультативных эвфемизмов часто вызывает неприятное чувство у адресата, и потому в современном параметризованном общении именно факультативные эвфемизмы составляют основную массу заменных словоупотреблений [22, с. 9-11].
Далее мы хотим рассматривать разные способы эвфемизации концепта «смерть». Но сначала необходимо понимать, что означает термин «эвфемизация». Эвфемизация употребляется в научной литературе в двух смыслах: в более узком - процесс насыщения речи эвфемизмами, процесс их создания и использования; и в более широком - особый способ номинации денотата [21, с. 25]. Под вторым значением понимается сложный семантический процесс, основанный на метафоризации, метонимическом переносе и синекдохе. Таким образом, если эвфемизм - это непрямое перифрастическое обозначение предмета различными способами, то эвфемизация - это именование при помощи эвфемизмов, т. е. особая речевая тактика. Эвфемизация тесно переплетается с номинацией и оценкой, которые являются, наряду с предикацией, основой речевой деятельности человека [12, с. 71]. Умение оценить предмет речи и речевую ситуацию в целом, лингвокультурная компетенция собеседников и способность к самоконтролю в процессе общения - необходимые предпосылки успешной эвфемизации.
Одна из самых обсуждаемых проблем по эвфемии - это вопрос о средствах образования эвфемизмов. Лингвисты сталкиваются с большими проблемами при определении списка или классификации способов эвфемизации, и это во многом зависит от неоднородности анализируемых материалов, в которых представлены как слова и словосочетания, так и целые предложения. Таким образом, можно сказать, что эвфемизация происходит на разных уровнях языка: на фонетическом, лексико-семантическом, морфологическом, синтаксическом, графическом уровнях.
Такие ученые, как Л. А. Булаховский, Б. А. Ларин, А. А. Реформатский, Б. В. Томашевский, называли лишь отдельные способы образования эвфемизмов. Однако Ж. Ж. Варбот был первым русским лингвистом, который составил перечень способов эвфемизации: замена посредством заимствования, описательного выражения, определения, обобщенного названия, местоимения и др. [4, с. 552]. Далее Л. П. Крысин в своей работе «Эвфемизмы в современной русской речи» пополняет существующие перечни. Лингвист выдвигает такие языковые способы и средства эвфемизации: слова-определители с диффузной семантикой типа некоторый; номинации с достаточно общим смыслом типа акция, изделие, продукт; иноязычные слова и термины типа канцер вместо рак, деструктивный вместо разрушительный; аббревиатуры типа ПКТ (помещение камерного типа) - тюремная камера; слова, обозначающие неполноту действия или слабую степень свойства типа недослышит, прихрамывает; некоторые глагольные формы с приставкой под-: подъехать, подойти и т. п. [11, с. 28-49].
В. П. Москвин предлагает более подробную классификацию: 1) метонимическая номинация; 2) метафорическая номинация; 3) синекдоха; 4) прономинализация; 5) замена близкозвучным словом; 6) аббревиация; 7) искусственная книжность; 8) генерализованная номинация; 9) перифразирование; 10) антономазия; 11) замена словом, не содержащим в значении отрицательного компонента; 12) замена словом, выражающим неполноту действия или слабую степень свойства; 13) эллипсис [16, с. 160-168].
Иранский исследователь С. Мусави предпринял первую попытку классификации способов образования эвфемизмов в персидском языке. По его классификации средства эвфемизации делятся на два разряда: формальную структуру и семантическую структуру. К ним относит: 1) редупликацию, 2) эллипсис, 3) заимствованные слова, 4) импликацию, 5) метафору, 6) троп, 7) антономазию, 8) мейозис, 9) гиперболизацию, 10) перифразу, 11) литоту, 12) неопределенные слова, 13) генерализацию, 14) указательные слова [30, с. 101].
Выше мы рассмотрели способы образования эвфемизмов в русском и персидском языках. Как видим, средства образования эвфемизмов в обоих языках носят универсальный характер. Существуют только незначительные различия. Далее рассмотрим средства образования эвфемизмов, связанных с темой «смерть» в русском и персидском языках.
Концепт «смерть» занимает важное место в языковой картине мира. Люди на протяжении всего своего существования сталкивались со смертью как с неизбежной истинностью жизни. Они всегда стремились избежать ее или находить выход из этой неизбежной действительности, или одолевать страхи смерти. Появление многочисленных мифов и эпических произведений рассказывает о постоянном стремлении человека к преодолению страха перед этим неизвестным всем явлением. Главный сюжет мировых мифов и эпосов - избегание смерти и мечта о вечной жизни и бессмертии. «Эпос о Гильгамеше» считается одним из старейших сохранившихся литературных произведений в мире, где представлены древнейшие философские мысли о тайне смерти и жизни [27, с. 81]. Взгляды и воззрения иранских поэтов, мыслителей и мудрецов на тему «смерть» разделились: 1) первые - это те, кто обожал и хвалил смерть (выдающийся персидский поэт-суфий Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Руми); 2) вторые - те, кто с ненавистью и отвращением относился к смерти (Омар Хайям Нишапури, персидский философ, математик, астроном и поэт); 3) третьи - те, кто реалистично смотрел на смерть и принял ее как другую сторону жизни (известный персидский поэт Саади Ширази) [29, с. 226]. Для персидского менталитета, образованного в основном на базе религиозных (мусульманских) представлений, характерно восприятие смерти не как окончательного, полного прекращения жизни, а как начала новой жизни, правда, иным видом и в другом месте. Она оценивается как «переход от одной стадии к другой», «от одного состояния к другому», «возвращение к обещанному миру». Вера в возвращение к обещанной вечной жизни после земной жизни (маад) является одним их основных идейных принципов ислама, в который должен уверовать каждый мусульманин [9, с. 81].
Концепт «смерть» в воззрениях русских мыслителей, поэтов, художников и писателей тоже занимает важное место. Даже в современной лингвистике немало работ, рассматривающих эту тему, например, Э. В. Грабарова, сопоставляя представления о смерти в русском и французском языках, заявляет, что для русского менталитета нехарактерно восприятие смерти как окончательного, полного прекращения жизни [7, с. 71]. Смерть в русской литературе предстает в различных образах: то это жеманная старуха, то женщина, пленяющая своей красотой. В некоторых русских литературных произведениях смерть предстает в образе, комбинирующем части тела человека и животного. Показательно, что в мифологии существа, наделенные волшебными качествами, довольно часто предстают в образе получеловека [31].
Другой выход, который находил человек для того, чтобы преодолевать трудности, связанные со смертью - это использование эвфемизмов. По древним источникам, прямое выражение слова «смерть» приводит к вызыванию духов и умерших, поэтому и использовали эвфемизмы, чтобы смягчить эту тему. Говорить о смерти трудно людям и в настоящее время. При разговоре о смерти человек чувствует себя в неудобном, нежелательном состоянии. Иногда страх, а иногда чувство вежливости и приличия служит причиной эвфемизации. Не зря эвфемизм называют «посредственным языком общества». Эвфемистические единицы показывают тревоги, страхи и внутренние конфликты людей в обществе [30, с. 5]. Несомненно, эвфемизмы семантического поля «смерть» обладают наибольшей частотностью по сравнению с эвфемизмами других семантических полей.
Эвфемизация может осуществляться с помощью тропов, в них гармонично сочетаются образность и смягченность понятия называемого предмета. Тропы - стилистический перенос названия, употребление слова в переносном (не прямом) смысле в целях достижения большей художественной выразительности. Основными видами тропов у большинства теоретиков языкознания считаются метафора и метонимия. Один из важнейших и частотных способов эвфемизации для обозначения семантического поля «смерть» в русском и персидском языках - это использование метафорических номинаций. Метафора - перенос названия с одного предмета на другой по сходству тех или иных признаков. Основным механизмом образования метафоры является сравнение, поэтому не случайно метафору называют скрытым, сокращенным сравнением [20, с. 26].
Смерть в русском языке часто сравнивается с уходом, сном и приобретением покоя. По словам русского исследователя Ж. В. Салалыкиной, понятие уход в сознании носителей русского языка характеризуется как 1) уход души от тела (душа воспарша, душа отлетела, дух вон, испускать дух). В отделении души от тела либо человек сам расстается с душой (носителями метафорического образа выступают глаголы отдавать, отпускать, прощаться,разделяться,расстаться), либо некое мифологическое существо (Бог, смерть, ангел, святой и т. д.), ведающее тайной жизни и смерти, «забирает» душу покойного; 2) уход человека как переход в иной мир: уйти на тот свет, уходить в могилу и т. п.; 3) «человек сам определяет место переселения»; уйти к праотцам, отходить к Богу и т. п.; 4) «человек совершает переселение к кому-л.». Далее автор перечисляет способы «переселения»: 1) «переход»: уйти в лучший мир; 2) «перелет»: взлетать на воздух, воспарить в горния; 3) «подъём»: дух поднимается наверх; 4) «спуск» ((носителями метафорического образа выступают глаголы движения вниз по вертикали: спуститься, упасть, шагнуть) [31].
В сознании носителей русского языка смерть сравнивается со сном: сон, могильный сон, погрузиться в вечный сон, засыпать вечным (последним, могильным) сном и т. п.
Другим понятием, с которым часто сравнивается «смерть», является «покой, успокоение, обретение покоя»: на покой уходить, найти вечный покой, обрести вечное успокоение, отыскать вечный покой и т. п.
Метафорическая номинация считается основным и частотным способом эвфемизации концепта «смерть» и в персидском языке. Для персидского менталитета, образованного в основном на базе религиозных (мусульманских) представлений, характерно восприятие смерти не как окончательного, полного прекращения жизни, а как начала новой жизни, правда, иным видом и в другом месте. Она оценивается как «переход от одной стадии к другой», «от одного состояния к другому», «возвращение к обещанному миру». Вера в возвращение к обещанной вечной жизни после земной жизни (маад) является одним их основных идейных принципов ислама, в который должен уверовать каждый мусульманин [9, с. 181]. Поэтому в сознании носителей персидского языка смерть обычно сравнивается с такими понятиями, как 1) путешествие: safare axerai (букв. путешествие в загробный мир), raxt bar bastan (букв. собрать
вещи для поездки), mehman (букв. гость) в значении «тот, кто скоро умирает» и т. п.; 2) сон: be xäbe abadi fru raftan (букв. погружаться в вечный сон), xäbe abadi (букв. вечный сон), zire xarvar-ha xak xäbidan (букв. спать под большим количеством почвы), xäbgäh (букв. спальное место) вм. гроб и т. п.; 3) покой, отдых: ärämestän, ärämgäh (букв. место спокойствия) вм. кладбище, rahat sodan (букв. успокаиваться) вм. умирать, gonoodan (букв. обрести покой) вм. умирать, aramidan (букв. отдыхать) вм. умирать и т. п.; 4) уход (уход души от тела, подойти к Богу): az donya raftan (букв. уйти из мира) вм. умирать, raftegan (букв. ушедшие) вм. умершие, raftani (букв. тот, кто скоро уйдет) вм. тот, кто скоро умрет, be diyare bägi setaftan (букв. спешить в вечный мир), be javare haq peyvastan (букв. присоединиться к Божьему месту), jan be janafarin taslim kardan (букв. сдавать душу Душетворителю), be malakute aala peyvastan (букв. присоединяться к Малакут Аллаха); be raxamte izadi peivastan (букв. присоединяться к Божьей милости) вм. умирать и т. п.
Кроме метафорических наименований, олицетворение как разновидность тропа выполняет важную роль при эвфемизации концепта «смерть». По определению Д. Э. Розенталя, олицетворение -троп, состоящий в приписывании неодушевленным предметам признаков и свойств живых существ [32]. В качестве примера можно привести следующие эвфемизмы: хладная коса, алчная коса, безносая, косая, костлявая, курносая (эти языковые эвфемизмы были образованы под влиянием христианских аллегорических изображений смерти в виде скелета или старика с косой в руках) иАзраил (ангел смерти).
В соответствии с исламскими учениями, Азраил помогает людям перейти в иной мир, или захватывает дух человека. В персидском языке его эвфемистично называют Малякуль-маутом (букв. ангел смерти).
Метонимия считается еще одним способом эвфемизации смерть в русском языке. Под метонимией понимается перенос наименований с одного предмета на другой по смежности и основывается на реальной связи, на реальном отношении между предметами [13, с. 55]. Использование метонимии как способа эвфемистической замены связано с тем, что, называя «смежный» предмет или явление, номи-нант тем самым избегает табуируемого прямого наименования, а отношение смежности позволяет собеседнику соотнести два понятия и правильно «расшифровать» эвфемизм [17, с. 56]. Метонимический перенос для обозначения семантического поля «смерть» сопровождается признаками и действиями, которые указывают на особенности умершего или похоронный обряд: свет из очей выкатился, очи в гору пошли, вытянуть ножки, смежать очи, сложить руки и т. п.
В персидском языке тоже широко употребляются метонимические наименования служат эвфемистической заменой смерти. Например, ru be gheble (букв. лицом к кибле) вм. человек скоро умрёт. По исламским представлениям, находящийся в агонии должен лежать в сторону киблы; умершего мусульманина кладут в могилу на правый бок лицом к кибле. Поэтому словосочетание ru be gheble употребляется в качестве эвфемизма вместо прямого наименования «смерть». В составе таких выражений, как kafan pusidan (букв. надеть саван), cäne andäxtan (букв. падение подбородка) тоже лежит принцип метонимического переноса. В первом случае словосочетание надеть саван указывает на траурные обряды и непрямо означает «умирать». Второй случай указывает на симптомы умершего, когда человек уже не может говорить или его рот остается открытым.
Металепсис как разновидность метонимических номинаций употребляется для эвфемизации. Металепсис определяется как перенос наименования с одной ситуации на другую, связанную с первой отношением следования либо сопровождения [16, с. 161]. Металепсис лишен семантической стабильности, поэтому данный прием эвфемизации отличается окказиональностью и более или менее выраженной ироничностью. В основе устойчивого сочетания приказать долго жить лежит металепсис. В анализируемом случае - это отношение сопровождения: умирая, человек приказал оставшимся долго жить. В персидском языке тоже существует подобный пример: omras ra dad be soma (букв. он/она отдал вам свой век) вместо он/она умер/умерла.
Другим частотным способом эвфемизации является использование иноязычной лексики. Вслед за Л. П. Крысиным, заимствование - процесс перемещения различных элементов из одного языка в другой [13, с. 24]. Хотя заимствованные слова входят в число прямых наименований, на начальном этапе употребления еще хорошо могут выполнять эвфемистическую функцию, поскольку они меньше шокируют и кажутся более благородными [5, с. 275]. Иноязычные слова вызывают меньше неприятных чувств,
чем исконная лексика, ведь как отмечает Л. П. Крысин, они осознаются как непроизводные, немотивированные, не членимые на морфемы [12, с. 73]. В качестве примера можно привести такие эвфемизмы: капут кому-л. вм. смерть, конец (слово капут произошло от немецкого Kaputt в значении «разбитый; погибший»; каюк кому-л. «смерть, конец» (слово каюк в значении «лодка» заимствовано из турецкого языка); кирдык кому-л. вместо смерть, конец кому-л. /чему-л. (слово кирдык также взято из турецкого языка и зафиксировано в качестве эвфемизма (в ХХ в.); летальный исход «смерть» (заимствование из латинского языка, употребительное как эвфемизм в медицинской сфере); эвтаназия «умерщвление, усыпление» (слово греческого происхождения и буквально означает «хорошая смерть») и употребляется в медицинской сфере; слово эксгумация заимствовано из латинского языка «извлечение трупа из могилы»; мат кому-л. вместо «смерть, конец кому-л.» (о безнадежном, безвыходном положении). Слово мат происходит от персидского mat в значении «ситуации в шахматах и других шахматных играх, когда король находится под шахом, и игрок не может сделать ни одного хода, чтобы его избежать и др.».
Современный персидский язык и культура в значительной степени находится под влиянием арабского языка и культуры ввиду того, что его религиозный фундамент связан с арабским языком. Все аспекты индивидуальной и общественной жизни иранцев регулируются в соответствии с заповедями из Корана и Хадисами [9, с. 180]. Поэтому в персидском языке широко распространены заимствованные слова из арабского языка и активно участвующие в эвфемизации. Например, арабское слово ajal употребляется в значении прямого наименования смерти. Ajal в арабском языке означает «срок» и «смерть» - конец этого срока. Данное слово, образованное при помощи антономазии, считается эвфемизмом в исходном языке. На его базе сложились другие эвфемистические единицы: ajal kasi residan (букв. пришел срок) в значении пришло время смерти; ajal dor sare kasi parse zadan в значении «смерть вращается вокруг чьей-то головы», т. е. смерть совсем рядом. Арабское заимствование rehlat (букв. «кочевать») тоже употребляется в функции эвфемистического понятия смерти. Другой эвфемизм в значении «смерть» заимствован из аятов Корана: - vafat (букв. получить что-то полностью).
Еще одним способом эвфемизации для семантического поля «смерть» является замена словом или выражением, принадлежащим к высокому стилю речи, или использование «книжных» слов в функции эвфемизма. Возвышенные слова употребляются в эвфемизации, так как носители языка не применяют их в повседневной жизни. Например, пробил последний час вм. скоро умрет; безвременная кончина вм. ранняя смерть; низринуть в прах вм. умереть; опочивать в Бозе вм. умирать; сгаснуть вм. умереть; гробовая дверь вм. смерть и т. п. Носители персидского языка тоже широко употребляют этот способ эвфемизации: sarbate sahädat nusidan (букв. выпить шербет шахадата), be leqäaUähpeivastan (букв. получить свидания с Аллахом); be didäre maasuq setäftan (букв. бегать на свидание с Маашуком) и т. п.
Прономинализация как способ эвфемизации широко употребителен в русском языке. Под прономинализацией понимается «переход слов из других частей речи в местоимения в результате утраты или ослабления присущего им лексического значения и приобретения отвлеченного значения и указательной функции» [19, с. 250]. Концепт «смерть» получает выражение при помощи местоимений она, та, всё и т. п. Личное местоимение она, указательное местоимение та или определительное местоимение всё прямо не называют пугающее явление и передают уважительное отношение говорящего к смерти. Все местоимения обладают долей семантической неопределенности, и это считается основным признаком эвфемизмов. Приведем примеры: Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и смотрела на него, и он столбенел, огонь тух в его глазах (...) (Л. Толстой. Смерть Ивана Ильича); А когда пройдет все мимо, / Чем тревожила земля, / Та, кого любил ты много, /Поведет рукой любимой ... (А. Блок. Последнее напутствие); Легли спать в 7 часов, утром встали, он - уже всё (вм. умер).
Прономинализация и в персидском языке считается активным средством для эвфемизации. Например, местоимения l^j [in] (букв. это), Ъ [an] (букв. тот), gu^u [Cenin] и др. часто употребляются в стихотворениях великого персидского поэта Хафиза с эвфемистической целью: con in gereh gosayam, vin räz con namäyam... (букв. если открыть этот узел и определять этот секрет...). Здесь местоимения in и vin употребляются вместо неприятного понятия «смерть» [26, с. 88].
Среди других способов образования эвфемизмов активно употребляется эллипсис. Под эллипсисом в языкознании понимается пропуск в речи или тексте подразумеваемой языковой единицы, структурная
«неполнота» синтаксической конструкции. В отличие от остальных способов образования эвфемизмов эллипсис состоит не в замене одного наименования другим, а в опущении наименования. Вероятно, именно с этим связано нежелание многих исследователей включать его в номенклатуру способов образования эвфемизмов либо тенденция рассматривать эллипсис как эвфемистическое средство синтаксического уровня языка [17, с. 88]. Например, слово час в предложении приходит последний (роковой) час указывает на срок жизни человека и приобретает значение «срок смерти». Использование в речи носителя русского языка данных эллиптических синтаксических конструкций связано, прежде всего, со страхом прямого обозначения смерти; или врачебное слово клиника, которое употребляется в качестве эвфемизма вместо полного термина клиническая смерть, образовано путем эллипсиса.
В персидском языке тоже можно найти похожие примеры употребления эллипсиса как способа эвфемизации смерти: слово halat (букв. состояние), которое употребляется в значении «предсмертная агония»; zaman (букв. время), употребляемое в значении «смерть» и т. п.
При образовании эвфемизмов в семантическом поле «смерть» отмечаются деривационные средства эвфемизации. Под деривацией понимается образование новых слов при помощи аффиксов согласно словообразовательным моделям [2, с. 129]. Среди аффиксальных способов выделяются суффиксальный и префиксальный. Префиксальный способ употребляется при образовании таких эвфемизмов, как отцветать: Не испив чашу жизни, слишком рано отцвела она. Иногда при эвфемизации используются уменьшительно-ласкательные суффиксы и суффиксы с семантикой неполноты признака или действия. Например, смерточка, смертушка, смертынка (вм. смерть). В этих примерах отрицательный характер слов ослабляется с помощью уменьшительно-ласкательных суффиксов; безносая (вм. смерть) и т. п. По утверждению Е. П. Сеничкиной, отадъективные субстантиваты с приставками не-, без-/ бес-, как правило, способны быть только историческими эвфемизмами [22, с. 21]. В персидском языке не нашли примеров этого способа эвфемизации, так как персидский язык гораздо меньше использует словообразовательные средства по сравнению с русским языком.
Имена собственные также могут употребляться в качестве нарицательного в функции эвфемизма. Мы нашли только один пример в русском языке, в котором собственное имя употребляется в качестве нарицательного с целью эвфемизации: эвфемизм кондратий (вм. смерть) образован по имени Кондратия Булавина (1660-1708), который во время крестьянского восстания внезапным ударом полностью уничтожил отряд князя Долгорукова [22]. Пример подобной эвфемистической замены мы нашли только в русском языке.
Заключение. Обобщая средства и способы эвфемизации смерти в русском и персидском языках с учетом культурно-исторических характеристик этих языков, можно сделать такие выводы:
1. Эвфемизм - это смягчающие слова или выражения, употребляемые взамен неприятных, нетактичных, прямых единиц. Хотя изначально эвфемизмы употребляли в связи с религиозными запретами, сегодня они больше употребляются с целью сохранения социального имиджа говорящего и слушающего, наблюдения этикета речи и создания благополучной коммуникации.
2. Страх перед смертью считается основной причиной возникновения негативно маркированных представлений в языковом сознании носителей русского и персидского языков. Люди на протяжении существования человечества всегда старались избежать смерти как пугающей, враждебной и неизбежной действительности. Смерть является одной из древнейших тем, требующих эвфемизации во всех культурах и языках мира.
3. В связи с исламскими учениями и мусульманскими верованиями, эвфемизмы, обозначающие смерть, употребляются в персидском языке не только как реакция на языковой запрет, также для украшения речи и с целью передачи религиозно-идеологических представлений.
4. Различные средства употребляются для эвфемизации смерти в русском и персидском языках. К основным способам эвфемизации относятся как метафорическая номинация и ее разновидность -олицетворение, метонимическая номинация и ее разновидность металепсис, использование слов высокого стиля речи и книжных слов, прономинализация, эллипсис, деривационные средства эвфемизации и использование собственных существительных.
Список литературы
1. Арапова Н. С. Эвфемизмы // Русский язык: Энциклопедия / гл. ред. Ю. Н. Караулов. - М., 1997. - 636 с.
2. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. - 3-е изд., стер. - М.: КомКнига, 2005. - 521 с.
3. Босчаева Н. Ц., Кащеева М. А. Функциональная семантика контекстуальных эвфемизмов // Проблемы функциональной семантики. - Калининград: Изд-во Калинингр. ун-та, 1993. - С. 35.
4. Варбот Ж. Ж. Табу // Русский язык: Энциклопедия / под ред. Ю. Н. Караулова. - М.: Научное изд-во «Большая российская энциклопедия», 2003. - С. 552.
5. Видлак С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля // Этимология 1965: материалы и исследования по индоевропейским и другим языкам. - М., 1967. - С. 267-285.
6. Гируцкий А. А. Введение в языкознание: учеб. пособие. - 2-ое изд., стер. - Мн.: ТетраСистемс, 2003. - 288 с.
7. Грабарова Э. В. Лингвокультурологические характеристики концепта «смерть» // Языковая личность проблемы коммуникативной деятельности. - Волгоград: Перемена, 2001. - С. 71.
8. Донской В. Ф. О табу и эвфемизмах // Проблемы стилистики, лексикологии и фразеологии. - Иркутск, 1976. - 124 с.
9. ИзанлуХ., Голами Х. Эвфемизация и дисфемизация концепта «смерть» в персидском языке // Молодой ученый. Ежемесячный научный журнал. - 2012. - № 8. - С. 180-185.
10. Ковшова М. Семантика и прагматика эвфемизмов. - М.: Гнозис. 2007. - 320 с.
11. Крысин Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русистика. - Берлин, 1994а. - № 1. -С. 28-49.
12. Крысин Л. П. Иноязычное слово в роли эвфемизма // Русский язык в школе. - 1998. - № 2. - С. 71.
13. Крысин Л. П. Русское слово, свое и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 24.
14. Ларин Б. А. Об эвфемизмах // Проблемы языкознания. - Л.: Ленингр. ун-та, 1961. - С. 111.
15. Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Большая российская энциклопедия, 1990. - С. 590.
16. Москвин В. Н. Способы эвфемистической зашифровки в современном русском языке // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. - Волгоград; Саратов, 1998. - С. 160-168.
17. ПрудывусА. Н. Эвфемизмы в современном немецком языке: дис. ... канд. филол. наук. - Санкт-Петербург, 2006. - 188 с.
18. Реформатский А. А. Введение в языкознание. - М.: Аспект Пресс, 1999. - 536 с.
19. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособие для учителей. - 3-е изд. испр. и доп. - М.: Просвещение, 1985. - С. 250.
20. Розенталь Д. Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А. Современный русский язык. 7-е изд. - М.: Айрис-пресс, 2005. - 448 с.
21. Саакян Л. Я. Эвфемизм - эвфемизация - эвфемия // Вестник МАПРЯЛ. - 2009. - № 61. - С. 25.
22. Сеничкина Е. П. Словарь эвфемизмов русского языка. - М.: Флинта : Наука, 2008. - С. 9-11.
23. Сеничкина Е. П. Эвфемизмы русского языка/ спецкурс. - М.: Флинта, 2012. - С. 6-8.
24. Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь: пер. с англ., послеслов. С. А. Токарева. - М.: Политиздат, 1983. -С. 196-225.
25. Adler М. Naming and Addressing. А sociolinguistic study. - Hamburg: Buske. 1978. - C. 66.
26. v^JJj ¿J'?j^'' ?cj'4^ ciu ^y^j'1^ ч' ¿jJ^'^ c'Jk. Ьч vjj»^' J?'j6 и j IJ?' v'^j 1394.
27. i^jji' 'jj'£ ^'y ^»j'j' 'jCj'j'^1 ^РЛ" 1383.
28. ^JJ^ ^J^? J ¿JMJ' ¿¿2^. i»jj'' g'v 2' 1351.
29. ^J'C' «i» ^J Ьч^'^ vjjoJ j4'j J Ьч^'^ J?'j 11' 1387.
30. ?лл^' i^b' JM'UJ^^W cij j4'j ^'л^' ^'jJj'i^ 'jJ j^'uJj'i^ 1391.
31. http://www.dissercat.com/content/ponyatie-smert-v-msskom-yazyke-opyt-kontseptualnogo-analiza-semanticheskogo-polya
32. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/DicTermin/o.php
Мадайени Авал Али, кандидат филологических наук, доцент, преподаватель, Тегеранский университет, кафедра русского языка, факультет иностранных языков и литературы, г. Тегеран, Исламская республика Иран.
Сейед-Агаи Резаи Сейде Моханна, аспирантка русского языка, Тегеранский университет, факультет иностранных языков и литературы, кафедра русского языка, г. Тегеран, Исламская республика Иран.
Madayeni Aval Ali,
University of Tehran, Tehran, Islamic Republic of Iran,
Seyed-Agay Rezai Seide Mohanna,
University of Tehran, Tehran, Islamic Republic of Iran,
WAYS TO FORMATION DEATH EUPHEMISM IN THE RUSSIAN AND PERSIAN LANGUAGES
This paper explores ways to build on the concept of death euphemisms in Russian and Persian. The concept of death has an important place in all the languages of the world. During their lifetime, people associated with the concept of death as an inevitable face-were true. They were constantly trying to escape death or to conquerfearfrom being dead. The emergence of countless legends and myths is a sign of human effort to overcome the fear of death.
Euphemism is another way that human beingfound to overcome the fear ofdeath. Euphemism is an indirect, vague, and pleasant phrase that is being replacedfor direct, explicit, and unpleasant phrase. According to historical sources, direct expression of the word "death" led to summon the spirit of the dead, so, a euphemism was used to reduce the negative side of the truth. Today, despite the growth of consciousness and civilization,yet speaking about the subject of death is unpleasant. Euphemism is being used, sometimes because of fear or manner. When making euphemism about "death" various tools are used: Lexical-semantic tools, Morphological tools, Methodological tools, Derivative tools and etc.
Keywords: Taboo, euphemism, making euphemism, death, Russian language, Persian language.
References
1. Arapova N. S. Jevfemizmy [Euphemisms]/ N.S Arapova // Russkij jazyk: Jenciklopedija [Russian language: Encyclopedia] / Gl. red. Ju.N. Karaulov, M, 1997, 636 p.
2. Ahmanova O.S. Slovar' lingvisticheskih terminov. [Dictionary of linguistic terms], 3-e izd., ster., M.: KomKniga, 2005, 521 p.
3. Boschaeva N. C., Kashheeva M. A. Funkcional'naja semantika kontekstual'nyh jevfemizmov [Functional semantics of contextual euphemisms] // Problemy funkcional'noj semantiki [Problems of functional semantics], Kaliningrad, 1993, p. 35.
4. Warbot J. J. Tabu // Ruski izik: Ensikelipediya [Russian language: Encyclopedia] / ed. Yu. N. Karaulov, M.: Scientific Publishing House "The Great Russian Encyclopedia", 2003, p. 552.
5. Vidlak S. Prablema efemizma na fone teori izikavova polya [The problem of euphemism against the background of the theory of the language field] / S. Vidlak // Etymology 1965: Materials and studies on Indo-European and other languages, M., 1967, pp. 267-285.
6. Girutsky A. A. Vvedenie v izikaznanie [Introduction to Linguistics]: Proc. Allowance / A. A. Girutsky, 2nd ed., Sr., Mn.: TetraSystems, 2003, 288 p.
7. Grabarova E. V Lingvakulturalagicheskie kharakteristiki kansepta 'cmert' [Lingvokulturologicheskie characteristics of the concept of "death"] // Linguistic personality of the problem of communicative activity, Volgograd: The Change, 2001, p. 71.
8. Donskoy V F. O taboo I evfemizmakh [About taboo and euphemisms] // Problems of stylistics, lexicology and phraseology, Irkutsk, 1976, 124 p.
9. Isanloo H., Goalmi H. Evfemizatsiya I disfemizatsiya kansepta cmert v persidskam izike [Euphemization and dysfemization of the concept of "death" in Persian] // Young scientist, monthly scientific journal, 2012, no 8, p. 180-185.
10. Kovshova M. Semantika i pragmatika jevfemizmov [Semantics and pragmatics of euphemisms], M.: Gnozis, 2007, 320 p.
11. Krysin L. P. Evfemizm v cavremennoy ruskay rechi [Euphemisms in Modern Russian Speech] / L. P. Krysin // Russian language, Berlin, 1994a, no 1, pp. 28-49.
12. Krysin L. P. Inayizichnae clova v cavremennoy ruskay rechi [Another word in the role of euphemism] / L.P. / Russian in the school, 1998, no 2, p. 71.
13. Krysin L. P. Rooskaye ckova, cvayo i chujoye [Russian word, one's own and others]: Studies on the modern Russian language and sociolinguistics, M.: Languages of Slavic Culture, 2004, p. 24.
14. Larin B. A. ab evfemizmakh [About euphemisms] // Problems of Linguistics, L.: Leningr. University, 1961, p. 111.
15. Lingvisticheskij jenciklopedicheskij slovar' [Linguistic Encyclopedic Dictionary], M.: Bol'shaja rossijskaja jenciklopedija, 1990, 590 p.
16. Moskvin VN. sposabi evfemisticheskoy zashifrofki v savremennam ruskam izike [Methods of euphemistic coding in modern Russian] // Linguistic personality: sociolinguistic and emotive aspects, Volgograd; Saratov, 1998, With, 160-168.
17. Rudivus A. N. Evfemizmi v savremennam nemetckam izike [Euphemisms in modern German language] / dissertation for the degree of Candidate of Philology, St. Petersburg, 2006, 188 p.
18. Reformatskij A. A. Vvedenie v jazykoznanie [Introduction to linguistics], M.: Aspekt Press, 1999, 536 p.
19. Rosenthal D. E., Telenkov M. A. Slavar-spravachnik kingvisticheskikh terminaf [Dictionary-reference of linguistic terms]. A manual for teachers. 3rd ed. Correction. And additional, M.: Enlightenment, 1985, p. 250.
20. Rosenthal D. E., Golub I. B., Telenkova M. A. Savremenni ruski izik [The modern Russian language]. 7 th ed., M.: Iris Press, 2005, 448 p.
21. Sahakian L. Ya. evfemizm- evfemizatsiya- evfemiya [Euphemism - euphemism - euphemia] / LN Sa-hakyan // Vestnik MAPRYAL, 2009, no 61, p. 25.
22. Senichkina E. P. Slavar evfemizmaf ruskava izika [Dictionary of euphemisms of the Russian language], M.: Flint: Science, 2008, p. 9-11.
23. Senichkina E. P. Jevfemizmy russkogo jazyka/ speckurs [Euphemisms of the Russian language / special course], M.: Flinta, 2012, 121 p.
24. Fraser D. D. Zalataya vetv [The golden branch]: per. From English, afterwords. S. A. Tokarev, Moscow: Politizdat, 1983, p. 196-225.
25. Adler M. Naming and Addressing. A sociolinguistic study, Hamburg: Buske, 1978, p. 66.
26. Piruz Gholam-reza, Mehrabi Monire. "Barresi-ye manishenakhtie hosn-e tabirat mortabet ba marg dar ghazaliyate Hafez" [Semantic search euphemisms associated with death]. Adab oazhohi [Literary scholars], no 33, Autumn 1394 (2015).
27. Dhamisa S. Anva-e adabi [literary genres]. Edition tenth, Tehran, Ferdows, 1383.
28. Freud, Sigmund. Totem va taboo [Totem and Taboo], Translator: Ali Khonji. Thvra Library, 2nd edition, 1351.
29. Fallah M. Se negah be marg dar adabiyate farsi [Three Views on Death in Persian Literature] of Persian Language and Literature, no 11, 1387.
30. Mousavi S., barresi zabanshenakhti-e hosne tabir dar zabane farsi [Linguistic Study euphemism in Persian], Master's thesis in linguistics, Kurdistan University, 1391.
31. http://www.dissercat.com/content/ponyatie-smert-v-russkom-yazyke-opyt-kontseptualnogo-analiza-semanticheskogo-polya.
32. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/DicTermin/o.php.
Madayeni Aval Ali, University of Tehran, Tehran, Islamic Republic of Iran, Seyed-Agay Rezai Seide Mohanna, University of Tehran, Tehran, Islamic Republic of Iran,
Для цитирования: Мадайени Авал Али, Сейед-Агаи Резаи Сейде Моханна. Способы эвфемизации смерти в русском и персидском языках // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2017. № 2. С. 165-177.
For citation: Madayeni Aval Ali (2017). Analysis of ways to formation death euphemism in Russian and Persian Languages. Aktual'nyeproblemy filologii ipedagogiceskoj lingvistiki, 2017, 2, рр. 165-177 (In Russ.).
