CC BY
43
предусмотренного Соглашением 1951 г. ввода войск. При этом надо учитывать, что продвижение китайской армии по подконтрольной Лхасе территории (если не считать взятие Чамдо) началось в июле 1951 г., тогда как высшие органы тибетской власти, Далай-лама и Цонгду, ратифицировали Соглашение лишь осенью 1951 г. [11, с. 297].
Границы автономии, установленные Соглашением 1951 г., были хоть и широки, но расплывчаты, подразумевая в дальнейшем ее сокращение и приведение в соответствие с общекитайской системой. Следовательно, четко данное Соглашение определило лишь подвластность Тибета Китаю, но, во-первых, не устанавливало стабильных рамок его статуса, во-вторых, не означало отхода мирового сообщества от его прежней позиции по Тибету.
Литература
1. Андреев А.И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. — СПб.: изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006.
2. Богословский В.А. Тибетский район КНР (19491976). -М.: Наука, 1978.
3. Ефремова К. Китай и Индия в XXI веке: прогнозы индийских политологов // IIДВ. - 2001. - №4.
4. Иванов И.С. Новая российская дипломатия. Десять лет внешней политики страны. - М: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
5. Клинов A.C. Политический статус Тибета и позиция держав (1914 г. - конец XX в.). - Майкоп, 2000.
6. Мельянцев В. Экономический рост Китая и Индии: динамика, пропорции и последствия // Мировая экономика международные отношения. -2007. -№9.
7. Сингх Гопал. География Индии. Пер. с англ. Бугровой М.Е. - M., Прогресс, 1980.
8. Юрлов Ф. Индия: опыт реформы модернизации // Азия и Африка сегодня. - 2006. - №5.
9. Международное право: Учебник / Отв. ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. - М.: Международные отношения, 2000.
10. Wang Jiawei. The Historical Status of China's Tibet / Wang Jiawei, Nyima Giancain. - Pekin: China Intercontinental Press, 1997.
11. Zhongguo guanchandan mingzu gungzuofazhan yanzu [Исследование развития национальной политики КПК] Глав.ред. Цзинь Бингао. - Пекин: Изд-во Центрального университета национальностей, 2007.
Хишектуева Баярма Намсараевна, аспирант кафедры философии Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: khbn@mail.ru. Hishecktueva Bayarma Namsaraevna, postgraduate student, department of philosophy, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: khbn@mail.ru.
УДК 323 © C.A. Васильева
СПЕЦИФИКА КООПЕРАТИВНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В РЕСПУБЛИКАНСКОЙ ТУРЦИИ
В статье речь идет об особенностях политических процессов Турецкой Республики, при этом особое внимание уделяется кооперативным процессам, примерами которых являются создание политических ассоциаций, правительственных коалиций, организаций, а также законодательный процесс и процесс принятия управленческих решений органами исполнительной власти. Автор выявляет основные закономерности кооперативных процессов, которые позволяют объяснить ряд значимых событий в истории Турции.
Ключевые слова: Турция, политические процессы, кооперативные процессы, младотурки, Мустафа Кемаль Ататюрк, Конституция Турции.
S.A. Vasileva
SPECIFICITY OF COOPERATIVE POLITICAL PROCESSES IN REPUBLICAN TURKEY
The article is about the features of the political processes of the Turkish Republic, with special emphasis on cooperative processes, examples of which include the formation of political associations, government coalitions, organizations, and the legislative process and decision-making bodies of executive power. The author identifies the basic principles of cooperative processes that can explain a number of significant events in the history of Turkey.
Key words: Turkey, political processes, cooperative processes, Young Turks, Mustafa Kemal Ataturk, Constitution of Turkey.
Становление и трансформация политической системы в Турции после 1923 г. отличается рядом специфических характеристик, свойственных политическим процессам в этой стране. Формирование новой политической
системы Турции происходило в сложных условиях национально-освободительной войны, свержения монархии, просуществовавшей почти шесть столетий, и перехода к секуляризму, что противоречило религиозным традициям
ВЕСТНИК БУРЯТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
2012/6А
турецкого народа. Выявление специфики политических процессов республиканской Турции способствует не только пониманию причин ряда значительных событий в истории страны, но и служит основой для прогнозирования политических процессов в будущем. Изучение особенностей политических процессов Турции особенно актуально в условиях продолжающихся революционных выступлений на Ближнем Востоке и в североафриканских арабских государствах.
В результате особенных условий формирования политической системы новой Турецкой Республики она приобрела ряд отличных свойств, к которым, в первую очередь, следует отнести специфические корпоративные процессы в Турции, «в ходе которых происходит объединение усилий различных политических сил, устанавливаются партийные и правительственные коалиции, создаются ассоциации, формируются организации» [2. с. 174]. Таким образом, к кооперативным процессам относится проведение различными политическими объединениями массовых совместных акций, манифестаций и митингов. Особыми видами кооперативных процессов являются законодательный процесс и процесс принятия управленческих решений органами исполнительной власти.
В истории Турции до 1900-х гг. массовые политические акции были крайне редки и ассоциировались, преимущественно, с восстаниями янычарского войска, требовавшего очередного повышения жалования. После проведения военной реформы и ликвидации янычар в 1826 г. массовые выступления были вновь организованы только в начале XX в. усилиями младотурецкой организации «Единение и прогресс», которая сумела объединить в своих рядах почти все оппозиционные силы Османской империи, в том числе и политические организации национальных меньшинств, рассчитывавших на получение автономии для областей с преимущественным проживанием того, или иного народа или выступавших за снижение налогового бремени и предоставление экономических льгот для немусульман.
На состоявшихся в 1902 и 1907 гг. в Париже конгрессах сторонников младотурок, приняли участие не только турки, но и греки, армяне, арабы, албанцы, курды, евреи и представители других народов, населявших Османскую империю, что способствовало более тесной консолидации различных оппозиционных сил и выработке ими единой цели, которой стала
реставрация конституции Османской империи, принятой в 1876 г., но игнорировавшейся во время правления Абдул-Гамида II. Однако подобная согласованная позиция
просуществовала только до 1908 г., когда в результате революции итгихадисты15 пришли к власти и начали проводить жесткую политику, не учитывавшую интересов бывших союзников. В скором времени, в 1909 г., бывшие сторонники младотурок и реакционеры попытались провести контрреволюционный переворот, однако попытка оказалась неудачной. При этом младотурки стали оценивать существование любых
оппозиционных движений как прямую угрозу своему положению, что привело к новому витку жесткой диктатуры в Османской империи.
Таким образом, к началу процесса создания Турецкой Республики политические силы страны обладали крайне ограниченным опытом организации кооперативных политических процессов, предпочитая им единоличное господство. Однако слабость отдельных политических сил не позволяла им достичь поставленных целей без координации своих усилий с другими движениями, возникавшими в распадающейся Османской империи. Так, начиная с 1919 г., сторонники Мустафы Кемаля Ататюрка активно привлекали на свою сторону, как национальные организации, так и сторонников поддержки султанского режима. Одними из самых активных сторонников Ататюрка на первоначальном этапе стали «крупные сановники султанского режима, имевшие черкесское происхождение» [1, с. 122], например, Рауф Орбай, Бекир Сами-бей и др. Дальнейшая координация деятельности различных организаций осуществлялась не только на личном уровне, но и приобрела более значимый масштаб. Летом и осенью 1919 г. в Балыкесире, Эрзуруме и Сивасе состоялись конгрессы национальных организаций именовавшихся «обществами защиты прав». На последнем конгрессе был учрежден исполнительный орган всех патриотических обществ и организаций, Представительный комитет во главе с генералом Мустафой Кемалем.
Последствия активизации кооперативных процессов в Турции нашли свое отражение в составе первого Великого национального собрания Турции, собранного в Анкаре 23
15
Иттихадистами в отечественной туркологии именуют членов организации «Единение и прогресс», которая на турецком языке называется «Иттихад ве терраки».
апреля 1920 г., в котором помимо кемалистского большинства, выступавшего за создание республики, значительную роль играли иттихадисты и сторонники султанско-халифатского режима. Общей целью всех политических сил, представленных в меджлисе, было освобождение страны от иностранной интервенции и сохранение максимального количества территорий. Кроме того, весь состав ВНСТ единодушно признавал, что единственным средством достижения поставленной цели является военное противостояние захватчикам. Однако после реализации указанной цели, то есть победы в национально-освободительной борьбе и подписании Муданийского перемирия в 1922 г. кемалисты стали склоняться к позиции очистки политической системы страны от оппозиционных сил.
Уже в 1921 г. начался процесс ликвидации Коммунистической партии Турции,
образовавшейся иод воздействием
установленных контактов с большевистской Россией. «Кемалисты, боясь усиления деятельности коммунистов, сначала попытались подорвать влияние партии и для этого создали в октябре 1920 г. свою «коммунистическую» партию» [1, с. 145]. В дальнейшем, в январе 1921 г. председатель КПТ Мустафа Субхи и его 14 соратников были убиты в Трабзоне.
Внутри ВНСТ также назревал конфликт, особенно заметный во время принятия основополагающих законов, определяющих форму и организационные особенности будущего государства. Речь идет о законах об отделении султаната от халифата, о ликвидации султаната (1922 г.) и ликвидации халифата (1924 г.). При обсуждении последнего закона в меджлисе Мустафа Кемаль использовал не только уговоры и аргументы в пользу данного законопроекта, но и откровенные угрозы: «Каждый из собравшихся здесь и рассмотревших этот вопрос, должен принять положительное решение. В противном случае, ввиду острой необходимости его рассмотрения, этот вопрос будет поднят снова. Однако, возможно, что у некоторых полетят головы» [4, с. 172].
Кардинальные реформы в Турции, инициированные Мустафой Кемалем, вызвали резкую волну критики, как со стороны оппозиционных сил, так и внутри кемалистского движения. Для препятствования усилению оппозиции в стране, Ататюрк принял ряд мер: организовал досрочные выборы в меджлис в 1923 г., а также по его инициативе были
приняты поправки в закон об измене родине, согласно которым запрет на занятие политикой накладывался на все политические силы, не поддерживающие 9 принципов, составлявших основу провозглашенной в 1923 г. кемалистской Народной партии. Таким образом, с 1923 г. кооперативные процессы в политической системе Турции замещаются конкурентными. Такая ситуация сохранялась вплоть до 1945 г., когда был принят закон, разрешивший многопартийную систему в стране. К 1930 г. в Турции не осталось оппозиционных сил, способных противостоять кемалистам, причем Ататюрк сумел подавить не только возникавшие политические партии, но и религиозные, и национально-освободительные организации.
Кроме того, Ататюрк продолжал придерживаться жесткого авторитарного подхода к законодательному процессу в стране, сосредоточив в своих руках всю власть. Кроме того, выступая в качестве лидера исполнительной ветви власти, Мустафа Кемаль полностью контролировал внутреннюю и внешнюю политику страны, считая авторитарный подход к законодательному процессу и процессу принятия управленческих решений единственным эффективным способом реформирования Турции и превращения ее в светское, промышленно развитое государство. Также следует отметить, что авторитарное управление поддерживалось большей частью населения, которое видело в Ататюрке нового султана, что во многом соответствовало пожизненному пребыванию Кемаля у власти.
Новый виток активизации кооперативных процессов мог начаться в Турции после 1945 г., однако возникшие политические силы также не желали координировать свои усилия в деле получения политической власти. Этому также способствовало отсутствие необходимости создания коалиционного правительства, так как результаты выборов обеспечивали
преимущество одной из политических партий вплоть до 1961 г., когда после военного переворота 1960 г. ни одна из разрешенных политических партий не сумела добиться парламентского большинства. Неспособность парламентских партий к нахождению консенсуса привела к тому, что в течение длительного времени не было сформировано коалиционное правительство, а затем возникли серьезные трудности и в связи с избранием президента и других руководителей страны. «Лишь только после вмешательства военных президентом Турции был избран Джемаль Гюрсель, а на пост главы правительства
ВЕСТНИК БУРЯТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГ О УНИВЕРСИТЕТА
2012/6 А
назначен лидер кемалистской Народно-республиканской партии Исмет Иненю» [1, с. 312].
Здесь также следует отметить отсутствие в Турции демократических традиций проведения мирных демонстраций и митингов. Все три переворота в Турции (1960, 1971 и 1980 гг.) начинались с массовых собраний и выступлений, которые впоследствии
перерастали в массовые драки с применением оружия со стороны полиции и военных, с целью подавления данных движений. Последствия такого исторического опыта проявляются и в современной политической системе Турции, в которой, несмотря на многочисленные поправки к конституции, до сих пор серьезно ограничена возможность организации и проведения митингов и демонстраций, а сами массовые акции рассматриваются руководством, как угроза порядка и стабильности государства. Согласно Конституции 1982 г., граждане Турции имеют право проведения собраний и демонстраций, однако в этой же статье оговаривается целый ряд условий, при которых проведение митинга или демонстрации может быть отсрочено или запрещено руководством страны [5, с. 54]. Кроме того, Уголовный кодекс практически исключает возможность негативных высказываний в адрес Президента, Великого национального собрания Турции, Правительства, а также принятых ВИСТ законов, так как согласно ст. 158 УК Турции, «лица, публично высказавшие оскорбления или поношения в адрес турецкой нации, Республики, Великого Национального Собрания,
Правительства, вооруженных сил и сил безопасности государства или судебных властей, наказываются тяжким заключением на срок от одного года до шести лет. В случае, когда при совершении деяний, указанных в части первой, не был назван конкретный адрес, преступление считается совершенным, если направленность этих оскорблений или поношений является очевидной» [3, с. 65].
В таких условиях, деятельность оппозиции становится крайне затруднительной, причем изменения данных положений УК Турции не смогла добиться даже Европейская комиссия по правам человека, представители которой активно участвовали в последней доработке текста кодекса после прихода к власти в Анкаре умеренно исламистской Партии справедливости и развития. Однако, даже несмотря на столь жесткие условия существования оппозиционных сил, крайне немногие из них становятся инициаторами кооперативных процессов,
продолжая придерживаться самостоятельной позиции.
Подобная специфика политического процесса в Турции неоднократно приводила к внутриполитическим кризисам, вызванным неспособностью политических партий, прошедших в парламент сформировать дееспособное правительство или выбрать президента. Причем речь идет о конкуренции не только идеологически противоположных политических сил, но и имеющих достаточно близкие по содержанию политические программы. Ярким примером подобной несогласованности является так называемое десятилетие коалиций, пришедшееся на десятилетие после военного переворота 1971 г. На парламентских выборах 1973 г. победу одержала Народно-Республиканская партия, набравшая треть голосов избирателей. На несколько процентов меньше получила Партия справедливости, а третье место заняла исламистская Партия национального спасения, которой отдали свои голоса почти 12% избирателей. Таким образом, Партия национального спасения получила ключевое положение в меджлисе, так как именно от нее зависело, какая из двух вышеназванных партий, войдя с ней в коалицию, получит парламентское большинство. С 1974 г. по 1979 г. в Турции было сформировано 5 правительств, 3 из которых возглавлял лидер Партии справедливости Сулейман Демирель, а две другие глава Народно-республиканской партии Бюлент Эджевит. Уже первая коалиция 1974 г. просуществовала менее года, так как ее участники НРП и ПНС разошлись по экономическим и религиозным вопросам. «Коалиция НРП-ПНС представляла непрочный блок. Деятельность правительства
осуществлялась в условиях постоянных разногласий между партнерами по коалиции» [1, с. 325]. Постоянное противостояние оппозиционных сил в парламенте, а также многочисленные конфликты внутри
неустойчивых коалиций приводили к дестабилизации всей политической системы страны и усилению лево- и праворадикальных движений в Турции, что, в конечном итоге, стало причиной очередного военного переворота в Турции в 1980 г.
Повторение ситуации 1970-х гг. произошло через двадцать лет. Начиная с 1991 г. и до 2002 г. ни одна из политических партий страны не сумела обеспечить себе парламентское большинство на выборах и была вынуждена создавать коалиции. Однако следует отметить,
что коалиции 1990-х гг. были более успешны в плане консолидации позиций их участников, но проводимая ими политика привела к серьезному экономическому кризису 2001 г., в результате которого к власти в 2002 г. пришла умеренно исламистская Партия справедливости и развития. На протяжении трех избирательных циклов подряд Г1СР стабильно набирает большинство голосов избирателей, а благодаря принятой в Турции пропорциональной избирательной системе, получает и парламентское большинство. Таким образом, несмотря на декларируемую демократию, Турция имеет ограниченный опыт реализации кооперативных процессов, предпочитая жесткую авторитарную форму управления государством, что находит свое отражение и в законодательном процессе, и в процессе принятия управленческих решений. Нежелание, а в некоторых случаях и неспособность турецкой политической элиты находить консенсусные решения неоднократно приводили к политическим и экономическим кризисам внутри страны.
Подводя итоги исследованию специфики политических процессов в Турции, можно сделать следующие выводы. Наименее развитым видом политических процессов в Турции являются кооперативные процессы, что связано с тенденцией политических сил к достижению авторитарного контроля над политической
системой. За всю историю Турции координация деятельности различных политических сил была вызвана необходимостью решения общей проблемы, после чего союзники превращались в оппонентов. Опыт создания и работы коалиционных правительств ярко
демонстрирует нежелание и неумение партий осуществлять совместную деятельность, что неоднократно приводило к политическим и экономическим кризисам внутри страны.
Литература
1. Киреев Н.Г. История Турции XX век. - М: Крафт+, 2007.-608 с.
2. Пушкарева Г.В. Политология: краткий курс лекций. - М.: Юрайт-Издат, 2003. - 238 с.
3. Уголовный кодекс Турции. С изменениями и дополнениями на 3 августа 2002 г. Принят Великим национальным собранием Турции: пер. с тур. The Turkish penal code. - СПб.: Юридический центр пресс, 2003. - 372 с.
4. Mumcu A. Türkiye cumhuriyeti inkilap tarihi ve atatürkgülük / A.Mumcu, M.K. Su. - Dördüncü baski. -Istanbul: Milli Egitim Basimevi, 2003. - 336 s.
5. Türk Cumhuriyeti Anayasasi. 1982. — Ankara: Kade§ Hukuk Kitapligi, 2006. - 270 s.
Васильева Светлана Анатольевна, преподаватель кафедры политологии и регионоведения Челябинского государственного университета, Челябинск, e-mail: lana86@pochta.ni. Vasilieva Svetlana Anatolevna, a teacher, department of political and regional studies, Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, e-mail: lana86@pochta.ru.
