CC BY
0УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ (ЮРИДИЧЕСКИЕ)
УДК 343.326 EDN TLJHRO
Глазырин Сергей Игоревич,
аспирант, Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)
ул. Мира, д. 72, п. Верхнебаканский, г. Новороссийск, 353970 e-mail: s-glazyrin@internet.ru
СОВРЕМЕННЫЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ПОДХОД К ОБЕСПЕЧЕНИЮ ОБОРОНОСПОСОБНОСТИ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПУТЕМ УСТАНОВЛЕНИЯ ЗАПРЕТА НА ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ДИВЕРСИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Аннотация. В статье проводится комплексный анализ социально-правовых предпосылок, а также основанного на них уголовно-правового подхода к установлению новых составов преступлений, обеспечивающих нормальное состояние обороноспособности и защищенности экономической составляющей безопасности Российской Федерации. Делается общий анализ используемого законодательного подхода к дифференциации уголовной ответственности за преступления диверсионной направленности, предусмотренные в статьях 281, 281.1, 281.2 и 281.3 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ). Автором отмечаются недостатки правового регулирования в рассматриваемой области в части отсутствия ответственности за публичные призывы к осуществлению диверсионной деятельности. Предлагается подход к совершенствованию законодательства в данной области.
Ключевые слова: обороноспособность, экономическая безопасность, диверсия, преступления диверсионной направленности.
Glazyrin Sergey Igorevich,
Postgraduate student, All-Russian
State University of Justice
(RPA of the Russian Ministry of Justice)
st. Mira, 72, Verkhnebakansky settlement,
Novorossiysk, 353970
e-mail: s-glazyrin@internet.ru
THE MODERN CRIMINAL LAW APPROACH TO PROVISION DEFENSE CAPABILITY AND ECONOMIC SECURITY OF THE RUSSIAN FEDERATION BY ESTABLISHING A
BAN ON SABOTAGE ACTIVITIES
Annotation. The article provides a comprehensive analysis of the socio-legal prerequisites, as well as the criminal law approach based on them to the establishment of new elements of crimes that ensure the normal state of defense and security of the economic component of the security of the Russian Federation. A general analysis was made of the legislative approach used to differentiate criminal liability for subversive offences provided for in Articles 281, 281.1, 281.2 and 281.3 of the Criminal Code of the Russian Federation (hereinafter - the Criminal Code of the Russian Federation).
The author noted the shortcomings of legal regulation in the field under consideration in terms of the lack of responsibility for public calls for sabotage activities. An approach to improving legislation in this area is proposed.
Key words: defense capability, economic security, sabotage, crimes of sabotage.
Опыт последних лет демонстрирует кардинальные изменения в уголовном законодательстве, направленные на совершенствование уголовно-правового подхода с усилением карательного элемента к обеспечению
обороноспособности и экономической безопасности Российской Федерации. Это логичным образом отразилось на совершенствовании в 2022 и 2023 годах норм о диверсии (ст. 281 УК РФ), а также установлению совершенно новых видов ответственности за преступления диверсионной направленности
(ст. 281.1, 281.2, 281.3 УК РФ).
Вместе с тем все происходящие изменения нуждаются не только в апробировании практикой их реализации, но также и в комплексном научном изучении для установления возможных пробелов и оптимальных путей по их быстрому устранению. Но однозначно можно утверждать одно - государство стремится при помощи уголовно-правового механизма предупредить негативное разрушающее воздействие на
обороноспособность нашей страны, а также обеспечить сохранность ее экономической безопасности в самом широком понимании данных опорных национальных приоритетов, как условий ее фактического выживания. При этом правильно выстроенная уголовно-правовая
составляющая по обеспечению
сохранности безопасности РФ с точки зрения нового все более и более расширяющегося подхода вызывает повышенное внимание у ведущих специалистов [1, с. 72-83 ; 10, с. 35-36].
Обеспокоенность этими вопросами была продиктована самой новейшей историей, которая всецело связана с решением по денацификации и демилитаризации Украины посредствам проведения на ее территории специальной военной операции (далее - СВО) со стороны Российской Федерации. Определенным следствием этого решения стали действия представителей Украины, специально завербованных граждан иных государств, а также наших соотечественников по проведению различных диверсионных актов, направленных на самые разнообразные объекты критической, транспортной, логистической, военной, промышленной и иной инфраструктуры1, вывод из строя которых существенно снижает не только качество проведения СВО2, но и препятствует получению государством экономических доходов в рамках выполнения международных
обязательств3, а также самое главное -ставит под угрозу нормальную жизнедеятельность мирных граждан нашей страны.
Хотелось бы обратить внимание на новейшие составы преступлений, которые
1 В Брянской области украинский беспилотник атаковал военкомат и МВД // РБК. URL: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/642b2a119a794702a5a b9192?from=copy (дата обращения: 18.01.2024) ; Удар по Курской области: повреждены дома и ЛЭП // РИА Новости Крым. URL: https://crimea.ria.ru/20231216/udar-po-kurskoy-oblasti-povrezhdeny-doma-i-lep-1133591184.html
(дата обращения: 18.01.2024) ; Дрон ВСУ при перехвате сбросил боеприпас на нефтебазу в Брянской области // РИА Новости. URL: https://ria.ru/20240119/boepripas-1922254738.html
(дата обращения: 19.01.2024).
2 Сколько раз пытались уничтожить Крымский мост с начала СВО // Федерал Пресс. URL: https://fedpress.ru/article/3255165 (дата обращения: 19.01.2024).
3 Год назад были подорваны «Северные потоки». Что выявило расследование на сегодня и что ждет газопроводы дальше? // Российская газета. URL: https://rg.ru/2023/09/26/god-nazad-byli-podorvany-severnye-potoki-chto-vyiavilo-rassledovanie-na-segodnia-i-chto-zhdet-gazoprovody-dalshe.html (дата обращения: 19.01.2024).
отныне призваны обеспечивать уголовно-правовую защиту общественных отношений, складывающихся в области нормального, стабильного
функционирования обороноспособности и экономической безопасности Российской Федерации, от совершения диверсий:
1) содействие диверсионной деятельности (ст. 281.1 УК РФ);
2) прохождение обучения в целях осуществления диверсионной деятельности (281.2 УК РФ);
3) организация диверсионного сообщества и участие в нем (281.3 УК РФ).
Обращает на себя внимание используемый законодателем уже долгие годы подход, согласно которому деяния наделяются признаками общественной опасности на более ранней стадии, и такие стадии, соответственно, закрепляются в качестве отдельных составов
преступлений. До внесения изменений в УК РФ и появления данных преступлений, правовая оценка подобных действий осуществлялась по принципам оценки стадийности совершения преступлений. А именно - приготовления или покушения на совершение диверсии по ст. 281 УК РФ со ссылкой на соответствующую часть ст. 30 УК РФ. При этом, как мы понимаем, сама ответственность за неоконченные виды преступной активности являлась весьма мягкой согласно ст. 66 УК РФ.
Но указанные выше события потребовали от законодателя сместить вектор законодательной оценки подобной деятельности и придать ей самостоятельное уголовно-правовое значение. Как результат - меры ответственности возросли колоссально. Отметим максимальные сроки наказания в виде лишения свободы:
- за преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 281, ч. 1, 2, 4 ст. 281.1 УК РФ, ст. 281.2 УК РФ, ч. 1 ст. 281.3 УК РФ предусмотрено пожизненное лишение свободы;
- за преступления, предусмотренные ч. 1, 2 ст. 281, ч. 3 ст. 281.1 УК РФ, максимальный размер наказания в виде
лишения свободы установлен в количестве двадцати лет;
- за преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 281.3 УК РФ, максимальный размер наказания в виде лишения свободы установлен в количестве десяти лет.
Отсюда следует вывод, что все преступления диверсионной
направленности, как то, само совершение диверсии, либо вовлекающая,
подготовительная, организаторская,
обучающая, пособническая, спонсорская деятельность в этом направлении отнесены к категории особо опасных преступлений. Исключение составляет участие в диверсионном сообществе, которое относится к категории тяжкого преступления.
При этом составы преступлений, установленные в ст. 281.1, 281.2, 281.3 УК РФ, относятся к преступлениям с так называемым усеченным составом, когда стадия их окончания перенесена на более раннюю. Но, как мы понимаем, это не снижает их повышенную общественную опасность. Скорее наоборот. Законодатель уже давно использует подобный подход, а ученые подчеркивают успешность такой деятельности [2, с. 163-164].
Вместе с тем, хотелось бы подчеркнуть, что из поля зрения законодателя по какой-то причине выпала необходимость установления уголовной ответственности за публичные призывы к совершению диверсий. В УК РФ есть немало примеров установления уголовной ответственности за публичные призывы к совершению общеуголовных или институциональных преступлений,
например: к совершению самоубийства; к осуществлению террористической
деятельности; к массовым беспорядкам; к осуществлению экстремистской
деятельности; к осуществлению действий, направленных на нарушение
территориальной целостности Российской Федерации; к воспрепятствованию использования Вооруженных Сил Российской Федерации; к осуществлению
деятельности, направленной против безопасности государства; к введению мер ограничительного характера в отношении Российской Федерации, граждан Российской Федерации или российских юридических лиц, к развязыванию агрессивной войны.
Полагаем, что существует объективная опасность осуществления публичных призывов к совершению диверсий. При отсутствии подобного преступления правоприменительная
деятельность вынуждена идти по пути оценки подобных призывов по смежным норам, что представляется крайне неправильным. Например, «В Республике Коми уроженец города Ухты получил пять с половиной лет колонии по обвинению в публичных призывах к осуществлению террористической деятельности и публичном оправдании терроризма. ... проживавший в Нижнем Новгороде мужчина на своей странице в соцсети разместил несколько постов, в которых публично оправдывал терроризм и призывал осуществлять диверсии путем поджога военкоматов. Кроме того, он призывал к посягательству на жизнь одного из государственных деятелей России»1.
Считаем, что даже закрепленные в ч. 1 ст. 281.1 УК РФ действия, сопряженные со склонением, вербовкой или иным вовлечением лица в совершение диверсии, не устанавливают
ответственность за публичные призывы, поскольку носят адресный,
персонифицированный характер
деятельности. В то время, как призывы всегда носят публичный, безадресный характер.
«Публичный» согласно этимологии этого слова означает «в присутствии публики, открытый» [3, с. 547]. А «публика» - это «лица, находящиеся где-
нибудь в качестве зрителей, слушателей, пассажиров и т. п., а также вообще - люди, общество» [3, с. 547]. С юридической стороны вопроса, публичность в рассматриваемом контексте подразумевает, что распространяемая информация обращена к широкому кругу людей (к массам, толпе и т. д.), поскольку преследуют цель оповестить
неограниченный, не
персонифицированный круг граждан о какой-либо информации и должна быть «выражена в любой доступной для них форме (например, в устной, письменной, с использованием технических средств)»2. Иными словами, у субъекта преступления отсутствует персональная адресность распространяемых сведений.
В свою очередь термин «призыв» -это «обращение, в лаконичной форме выражающее руководящую идею, требование, лозунг; просьба, мольба» [3, с. 511].
Согласно доктринальным подходам, существующим в науке уголовного права, под призывами в самом общем контексте понимают «обращение виновного к широкому кругу лиц, с целью побудить указанных лиц к совершению преступления» [4, с. 10-12 ; 5, с. 14-16]. Например, призывы к осуществлению массовых беспорядков трактуют как «обращение к участникам массовых беспорядков в любой форме (устной, письменной, с использованием
технических средств усиления голоса), в котором выражено стремление побудить их к активному неподчинению законным требованиям представителям власти или к массовым беспорядкам, а также к насилию над гражданами» [6, с. 659]. Призывы к осуществлению террористической
деятельности рассматривают как «обращение в целях возбуждения желания
1 Россиянин получил срок за призывы к диверсиям
и оправдание терроризма // Рамблер. URL: https ://news.rambler.ru/incidents/51856049/?utm_cont ent=news_media&utm_medium=read_more&utm_sour ce=copylink (дата обращения: 19.01.2024).
2 Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVГО-19) № 2 : утв. Президиумом Верховного Суда РФ 30 апреля 2020 г. // БВС РФ. 2020. № 6.
осуществить террористическую
деятельность у части населения ... они должны носить публичный характер, т. е. совершаться в присутствии не менее двух лиц (на собраниях, митингах и т. д.). Форма воздействия может быть различной: устная, письменная, аудио- и видеозаписи, плакаты, листовки и т. д. . призывы не имеют персональной направленности, не предполагают вовлечения конкретного лица в совершение определенного преступления» [7, с. 235].
Таким образом, публичные призывы к совершению любых преступлений не имеют индивидуально определенных адресатов [8, с. 12 ; 9, с. 82-92],
распространяются одним субъектом, который преследует определенные цели. Соответственно отсутствие уголовной ответственности за подобные действия применительно к преступлениям диверсионной направленности считаем правовым пробелом. Представляется необходимым восполнить его введя новую ст. 281.4 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению диверсионной
деятельности», изложив ее в следующей редакции:
«Статья 281.4 Публичные призывы к осуществлению диверсионной
деятельности
1. Публичные призывы к осуществлению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 281, 281.1, 281.2, 281.3 настоящего Кодекса, -
наказываются .
2. Те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет", -
наказываются ...».
В заключении отметим, что на сегодняшний день уголовное
законодательство проходит этап активного реформирования. Колоссально усиливается ответственность за различные формы преступного поведения, направленного
против безопасности нашей страны, такая ответственность максимально
дифференцируется и ужесточается. Пример создания отдельного института
преступлений диверсионной
направленности наиболее яркое тому подтверждение. Вместе с тем, отмечаем и определенные законодательные пробелы в данной области, которые, на наш взгляд, должны быть устранены в ближайшем будущем в целях усиления единства и однообразия правового подхода к оценке соответствующих деяний в качестве преступных.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Карабанова Е. Н. Аксиологические основы уголовно-правовых запретов // Журнал российского права. 2023. № 4. С. 72-83.
2. Агапов П. В. Основы противодействия организованной преступной деятельности : дис. ... д-ра юрид. наук. Москва, 2013. 450 с.
3. Ожегов С. И. Словарь русского языка: Около 57000 слов / под ред. Н. Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. Москва : Русский язык, 1986. 797 с.
4. Борисов С. В. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Российский следователь. 2007. № 19. С. 10-12.
5. Кибальник А., Соломоненко И. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Законность. 2007. № 2. С. 14-16.
6. Уголовное право России. Части Общая и Особенная : учебник / под ред. А. И. Рарога. 10-е изд., перераб. и доп. Москва, 2019. 944 с.
7. Уголовное право. Особенная часть : учебник для бакалавров / под ред. А. И. Чучаева. 2-е изд., перераб. и доп. Москва, 2015. 548 с.
8. Балашов А. А. Уголовная ответственность за публичные призывы к совершению противоправных действий : дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2017. 193 с.
9. Решетников А. Ю. Уголовно-правовая оценка призывной деятельности //
Российский юридический журнал. 2019. № 3. С. 82-92.
10. Экстремизм: стратегия противодействия и прокурорский надзор : монография / П. В. Агапов, С. В. Борисов, А. С. Васнецова и др. Москва, 2015. 428 с.
