СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ЭВОЛЮЦИИ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

УДК 35

СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ЭВОЛЮЦИИ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА

Берстенева Вера Геннадьевна

Нижегородский институт менеджмента и бизнеса, Россия, г. Нижний-Новгород

Аннотация. Статья посвящена современным подходам к эволюции теории и практики социального государства. В последнее время данная тема носит актуальное значение, что формирует устойчивый интерес к приращению теоретических знаний по данной тематики. Статья будет интересна для экономистов-теоретиков.

Ключевые слова: теория; государство; социальное государство; эволюция.

UDC 35

MODERN APPROACHES TO THE EVOLUTION OF THE THEORY AND PRACTICE OF THE WELFARE STATE

Bersteneva Vera Gennadievna

Nizhny Novgorod Institute of Management and Business, Russia, Nizhny Novgorod

Abstract. The article is devoted to modern approaches to the evolution of the theory and practice of the welfare state. Recently, this topic has been of current importance, which forms a steady interest in increasing theoretical knowledge on this topic. The article will be of interest to theoretical economists. Keywords: theory; state; welfare state; evolution.

Понятие «социальное государство» было введено в науку в 1850г. Л. Штайном, который подчеркивал, что социальное государство обязано поддерживать абсолютное равенство в правах для всех общественных классов и для отдельной самоопределяющейся личности посредством своей власти, а также способствовать экономическому и общественному прогрессу всех своих граждан. Иными словами, исходным критерием выделения социального государства в особый тип становится распространение патерналистских отношений на всех членов общества независимо от их социальной принадлежности [1].

В 80-е гг. XIX в. в Германии наряду с термином «социальное государство» появляется и другой термин - «государство благоденствия», понимаемый как государство, политика которого направлена на улучшение жизни всех граждан. Эти два термина в тот период выражают одно понятие и не конкурируют друг с другом. Главным для них является наделение граждан социальными правами, а государство - социальной ответственностью. При этом социальная политика

стала официальной доктриной ряда стран, получив правовое закрепление в Конституции Веймарской республики (1919г.) и Конституции Чехословакии (1920г.) [2].

Реальным воплощением новых качеств государства стали широкое повсеместное внедрение государственного социального страхования, обеспечение социального равенства, создание и бюджетное финансирование государственной социальной помощи и отдельных социальных программ. Так, в Германии впервые вводится государственное социальное страхование от несчастных случаев на производстве (1871г.), финансирование медицинской помощи (1880г.), пособия по болезни (1883г.), обязательное пенсионное страхование (1910г.) [3]. В России первый социальный закон появляется в 1886г. («О бесплатном медицинском обслуживании фабрично-заводских рабочих»), в 1912г. вводится страхование по болезни и от несчастных случаев на производстве, в ноябре 1917г. издаются декреты: о страховании от безработицы; о бесплатной медицинской помощи; о пособиях по болезни, родам и смерти.

В этот период основой политических и государственных преобразований во многих странах стали идеи равенства, солидарности, справедливости, бессословного общества, вмешательства государства в распределение собственности, уравнивания доходов и ответственности государства за социальную политику, демократизация власти.

Представляется, что новые атрибуты, появившиеся у социального государства к тому времени (доступность социальной поддержки для всех членов общества, наличие государственных систем социального обеспечения и социальной защиты, наличие социальных бюджетов и использование механизмов социального страхования для консолидации рисков) можно рассматривать как первичные критерии выделения собственно социального типа государства [4].

В практическом плане дальнейшее развитие идеи социального государства выразилось в проведении в индустриально развитых странах Европы и в СССР широких социальных реформ, а в теоретическом плане - в научных дискуссиях о сущности социального государства [5]. Причем основным итогом данных дискуссий стало принятие социальных законов и введение принципов социального государства в политику многих стран.

Между тем, появление социального законодательства и его непосредственное взаимодействие с другими государственными нормами обусловили возникновение проблемы правовой природы самих социальных норм и стандартов. Так, в 1909г. Б. Кистяков-ский впервые ввел в научный оборот понятие «социалистическое правовое государство», а в 1930г. Т. Геллер обозначил дефиницию «социальное правовое государство», основным содержанием которых становится акцентирование прав гражданина на социальные гарантии со стороны государства (с этого времени понятия «правовое государство» и «социальное государство» используются некоторыми авторами как синонимы).

Безусловно, «соединение» социального государства с его правовой природой явилось важным шагом для закрепления за ним социальных функций, т.к. последние не просто приобрели правовые основания, но и стали ведущими для государства [6]. При этом

личные права человека стали краеугольным камнем всей правовой системы государства, определяя через избирательное право власть, через гражданские права политическую природу государства и его социальные обязанности, через социальные права его социальные функции.

Однако именно асимметричность социальных прав и обязанностей личности породила особый статус государства как монопольного субъекта социальной деятельности. Государство стало опосредующим звеном между всей совокупностью прав и обязанностей, нивелируя и делая их соразмерными через свою социальную политику. В этом качестве государство получило особые права по перераспределению благ и тем самым приобрело специфическую функцию реального обеспечения формального равенства людей.

Начало следующему этапу развития представлений о социальном государстве положил знаменитый доклад В. Бевериджа в 1942г. парламенту Великобритании «Полная занятость в свободном обществе», в котором излагались основные принципы «государства благосостояния» (тесная связь социаль -ной политики с государственной экономической политикой, нацеленной на обеспечение полной занятости) и впервые выдвигалась идея гарантированного единого национального минимального дохода.

Период с середины 40-х до 60-х гг. ознаме -новался, с одной стороны, углублением теории социального государства, а с другой -практической реализацией ее положений посредством внедрения новых социальных механизмов на национальном уровне (например, предоставление государством социальных услуг) [7]. Именно в этот период, помимо традиционных функций социальной защиты, государство становится субъектом специфических социальных функций, примерами которых являются обеспечение занятости, социальный патронаж, формирование жизненной среды для инвалидов, программы реабилитации для отдельных социальных групп, государственные программы поддержки и создания необходимых жизненных условий для отдельных категорий людей и регионов.

Между тем, несмотря на содержательную близость понятий «социальное государство» и «государство благоденствия», каждое из

!ММ0УАТ!УЕ ЕС01\ЮМУ: ¡МРОЯМАТЮМ, АМА1.У8!8, РРООМОБЕБ

них со временем претерпело определенные изменения, отражающих объективные условия цивилизационного развития и национальной практики государственного строительства [8]. Особенно наглядно различия между данными категориями проявилось в период с 60-х по 90-е гг. XX в., когда на смену понятию «государство благоденствия» пришло понятие «государство всеобщего благоденствия» («государство-покровитель», «государство всеобщей компенсации»), главным содержанием которого была нацеленность на достижение относительно равного высокого уровня качества жизни всего населения.

Следует подчеркнуть, что возникновению идеи государства всеобщего благоденствия предшествовало достаточно существенное повышения уровня жизни населения развитых стран в 50-60-е гг., когда система страхо -вания социальных рисков практически полностью компенсировала неопределенность будущего. Поэтому теория государства всеобщего благоденствия наилучшим образом обеспечивала сплоченность общества и реализацию основных социальных принципов. Государство же, взяв на себя функцию обеспечения высокого уровня жизни населения, сделало данную функцию доминирующей, подчинив ей все другие социальные, экономические и политические задачи [9].

Так, во второй половине XX в. активная социальная политика государства вызвала в индустриально развитых странах значительные перемены в жизни общества. Изменились социальные характеристики значительной части населения, которая стала считать себя не столько рабочими, фермерами, служащими и мелкими предпринимателями, сколько средним классом (причем принадлежность к нему определялась уже не источником дохода, а его уровнем). Сблизился образовательный ценз большинства наемных работников, рабочих, служащих и представи -телей социального слоя мелких собственников. Примерно одинаковый уровень доходов, образования предполагал сходный характер запросов к качеству жизни, т.е. жилищным условиям, питанию, бытовым удобствам, комфорту, доступу к культурному обслуживанию, образованию для детей и т.д.

Как считает известный американский социолог Д. Белл, в основе произошедших в

обществе перемен лежали следующие социально-экономические причины: перенос центра тяжести в экономике с производства товаров на производство услуг; ключевыми в технологии стали наукоемкие отрасли; возвысилась новая, технологическая элита; сложилась новая модель стратификации (в частности т.н. «низший класс» - люди, не имеющие постоянной работы, живущие на пособие, перебивающиеся случайным и сезонным заработком - составляли лишь 15% населения).

Несомненно, развитие национальных моделей государства всеобщего благоденствия в данный период способствовало более глубокому пониманию сущности социального государства [10], что позволило вычленить его инвариантные, системообразующие свойства. Так, именно на данном этапе, во-первых, утвердилось понимание социального государства как родового понятия, фиксирующего принципиальные социальные качества государства, и, во-вторых, пришло осознание того, что, несмотря на единый набор инвариантных свойств, данные социальные качества находятся в развитии и в каждой стране имеют свои специфические черты.

Пониманию природы социального государства также способствовало и развитие иных его моделей, не подпадающих под определение «государство всеобщего благоденствия». В частности, одна из таких моделей представлена в США, где исторически обусловленный акцент на либеральных ценностях протестантской морали и абсолютизация гражданских прав и свобод привели к приоритету принципа возмещения ущерба относительно принципа солидарности. В данном случае справедливость понимается как компенсация и возмещение ущерба, а социальные риски заменяются понятием «жертва» (в любом несчастном случае виновным признается или конкретный человек, или система) [11].

Вместе с тем, с конца 70-х гг. XX в. начинает нарастать критика, как практики государства всеобщего благоденствия, так и его теоретических и идеологические основ. Это было обусловлено, прежде всего, тем, что направленность государства на обеспечение единого для всех членов общества высо -кого уровня жизни столкнулась с экономиче-

скими и демографическими ограничениями, финансовым кризисом механизма страхования (расходы на социальное обеспечение во многих странах ежегодно росли быстрее, чем доходы, что потребовало повсеместного повышения налогов и обязательных взносов в систему социального обеспечения), а также существенным ростом бюрократического аппарата, обслуживающего социальные функции государства, снижением темпов экономического роста мировой экономики в целом.

Следует подчеркнуть, что имевшие место в 60-х - 70-х гг. в ряде промышленно развитых стран социально-политические конфликты (массовое антивоенное движение, выступления этнических меньшинств; возникновение террористических группировок) объясняются сегодня, в первую очередь, т.н. «революцией растущих ожиданий», когда возросшие требования граждан (в основном, молодежи) к росту качества жизни вступили в противоречие с резким снижением темпов экономического роста [12]. В частности, в 1970-е гг. проявлялись симптомы исчерпания возможности экстенсивного развития экономики, потребляющей все большее количество невос-полняемых природных ресурсов (кроме того, нефтяной кризис 1973-1974 гг. продемонстрировал высокую степень уязвимости экономики индустриальных стран от факторов, которые они не могли контролировать).

Вместе с тем, уже в конце 70-х - начале 80-х гг. в большинстве индустриальных стран начался новый этап развития социально-экономической структуры общества, обусловленный, прежде всего ускорением темпов научно-технического прогресса. Именно благодаря последнему постоянно обновлялся ассортимент выпускаемой продукции, появлялись товары с новыми потребительскими свойствами (что стимулировало потребительский спрос), неуклонно повышалась производительность труда и увеличивался объем производства [13]. При этом внедрение передовых технологий в производство, быт, досуг сопровождалось переменами, которые уже в 70-е гг. дали основание говорить о вступлении западного общества в новую стадию своего развития (Дж.Гэлбрейт называл ее «новое индустриальное общество», Д. Белл - «постиндустриальное общество», З. Бжезинский - «технотронный уклад», Э. Тоффлер - «цивилизация третьей волны»,

наибольшее же распространение получил термин «информационное общество»).

Российскими и зарубежными специалистами также предпринимались попытки классифицировать социальные государства исходя из политической природы последних. В частности, согласно данному критерию ученые выделяли следующие типы социальных государств:

«либеральное социальное государство» -государство, ориентированное на обеспечение равных социальные шансов гражданам (в этом похоже на «позитивное государство социальной защиты») и остаточный принцип финансирования малообеспеченных, а также стимулирующее активный поиск последними какой-либо работы;

«консервативное социальное государство» - государство, ориентированное на обеспечение равновесия между патерналистскими действиями власти и адресными программами социальной поддержки различных социальных групп населения, на приоритет социального обеспечение семьи, а не отдельного индивида;

«социал-демократическое социальное государство» - государство, ориентированное на обеспечение равных социальных прав граждан и одинаковых социальных условий и льгот.

Иными словами, в основе данной классификации лежит, прежде всего принцип противопоставления рынка и социальной направленности государства (противостояние либеральной и социальной идей).

Так, в «либеральном социальном государстве» все подчинено рыночным отношениям, а социальные функции государства есть вынужденная уступка рынку, диктуемая необходимостью стимулировать трудовую мотивацию и обеспечить воспроизводство рабочей силы. Консервативная же модель представляет собой «равновесие» между рынком и социальными целями (последние рассматриваются как два противоположных полюса) [14].

Безусловно, сложность, многоуровне-вость, многовариантность взаимодействий элементов социального пространства существенным образом затрудняют анализ отдельных специфических свойств социального государства. Более того, среди многих методологических подходов изучения соци-

ального пространства, реализуемых в настоящее время, нет ни одного, который позволил бы получить максимально адекватное описание его структуры и системной организации. Однако, при всей специфике социального, использование, прежде всего, методологического аппарата системного подхода к анализу сложных явлений и процессов, который был рассмотрен в начале данной работы, позволяет успешно исследовать функциональную и структурную организацию социальной сферы. Именно рассмотрение социальной сферы как функциональной системы позволяет определить ее сущностные характеристики, «архитектуру» элементов, а также основные внутрисистемные отношения.

Так, проведенный анализ социально-экономической природы государства позволил выделить существенные, инвариантные свойства, фиксирующие новые, появляющиеся только у социального государства качества (атрибуты), что дает возможность зафиксировать не только качественные различия между социальным государством и другими государствами, но и уровни развития социального государства (обусловленные появлением у него новых свойств и функций, обеспечивающих достижение иного качества).

Анализ генезиса государственности демонстрирует, прежде всего, тот факт, что процессу возникновения у государства новых социальных задач предшествует, во-первых, появление у него новых, специфических функций, и, во-вторых, т.н. социализация традиционных функций государства. Как следствие, сегодня социальные функции стали ведущими по отношению к другим государственным функциям, трансформируя их под свои социальные критерии (яркий пример тому - трансформация экономики под социальные задачи в форме социально ориентированного рыночного хозяйства) [15]. Однако социальная ориентированность многих функций социального государства порождает, в свою очередь, объективные трудности в их систематизации и определении механизмов реализации. Поэтому вопрос об иерархии социальных функций государства остается, к сожалению, до сих пор открытым.

Между тем, поскольку проведенное ранее сопоставление функций и атрибутов социального государства в динамике их станов-

ления позволило сделать вывод о том, что социальное государство исторически развивается за счет возникновения у него новых социальных функций и механизмов их реализации, то иерархию данных функций можно построить в зависимости от того, в какой последовательности они возникали: 1) социальное обеспечение; 2) социальная защита; 3) сглаживание социального неравенства; 4) обеспечение занятости; 5) предоставление социальных услуг; 6) проведение государственной социальной политики. Также можно предположить, что данные функции являются не только базовыми, отражающими родовую природу социального государства на современном этапе его развития, но и необходимыми (достаточными) для отнесения конкретного государства к категории социального.

Безусловно, выраженность базовых социальных функций в разных странах различается как по уровню активности их реализации, так и по формам их проявления. Вместе с тем, далеко не все современные государства являются социальными, поскольку они не имеют необходимого и достаточного набора атрибутов.

Список литературы:

1. Калашников С.В. Функциональная теория социального государства. - М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2002. - С.61-62; и др.

2. Воротилин Е.А. Формирование идей социального государства /Сб. «Проблемы народного представительства в Российской Федерации». - М.: Изд-во МГУ, 1998; и др.

3. Милецкий В.П. Социальное государство: эволюция идей, сущность и перспективы становления в современной России //Политические процессы в России в сравнительном измерении. - 1997. - Вып.1. - С.82-104; и др.

4. Соколов, А. П. Сбалансированное управление социально-экономической системой региона / А. П. Соколов // Сегодня и завтра Российской экономики. - 2015. - № 73-74. - С. 29-32.

5. Соколов А.П., Пономарева Е.В., Климюк Л.Я. Практическое применение эффективных инструментов в экономике АПК: бюджетная поддержка, индикативные планы, диверсификация. Под общей редакцией И.С. Санду. Рязань, 2014.

6. Соколов, А. П. Принципы осуществления деятельности воинских дисциплинарных частей / А. П. Соколов, В. Н. Пожималин // Проблемы развития современного общества : Сборник научных трудов 2-й Международной научно-практической конференции, Курск, 25 апреля 2015 года. - Курск: Закрытое акционерное общество "Университетская книга", 2015. - С. 93-94.

7. Соколов А.П., Гарбар Т.В., Климюк Л.Я. Экономическая сущность сельского развития в условиях формирования экономической безопасности страны. В сб.: Проблемы развития современного общества. Сборник научных трудов 2-й Международной научно-практической конференции. 2015. С. 105-107.

8. Григорьев, А. В. К вопросу о сущности финансового контроля / А. В. Григорьев, К. К. Голод // Журнал прикладных исследований. - 2020. - Т. 3. - № 4. - С. 12-18. - DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_12.

9. Мешков, А. Н. Становление контроля за расходованием государственных средств в сфере закупок / А. Н. Мешков, Д. П. Петрий // Журнал прикладных исследований. - 2020. -Т. 3. - № 4. - С. 19-23. - DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_19.

10. Гурович, А. М. Современные закономерности и формы пространственной организации производительных сил в Российской Федерации / А. М. Гурович, И. В. Чистов // Журнал прикладных исследований. - 2020. -Т. 3. - № 4. - С. 24-29. - DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_24.

11. Гурович, А. М. Особенности проектного управления в сфере реализации государственной политики / А. М. Гурович, С. Е. Закутнев // Журнал прикладных исследований. - 2020. - Т. 3. - № 4. - С. 30-35. - DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_30.

12. Рыжов, И. В. Большие циклы в мировом хозяйстве: взаимосвязь с формированием экономических моделей и их теоретическим обоснованием / И. В. Рыжов // Финансы и кредит. - 2002. - № 20(110). - С. 28-37.

13. Мандрик, Н. В. Конкурентоспособность и делегирование полномочий: инновационный подход / Н. В. Мандрик, И. В. Рыжов // Экономика и предпринимательство. - 2012. -№ 3(26). - С. 255-259.

14. Рыжов, И. В. Анализ актуальных направлений привлечения инвестиций на отечественные предприятия / И. В. Рыжов, Е.

Д. Сахончик // Финансы и кредит. - 2003. - № 24(138). - С. 24-35.

15. Романишина, Т. С. Социокультурные проекты как элемент стратегического развития городов / Т. С. Романишина, И. В. Рыжов // Экономика и предпринимательство. - 2012. -№ 3(26). - С. 174-176.

References

1. Kalashnikov S.V. Funkcionarnaya teoriya sociarnogo gosudarstva. M.: ZAO «Izdatel'stvo «E'konomika», 2002. S.61-62; i dr.

2. Vorotilin E.A. Formirovanie idej sociarnogo gosudarstva /Sb. «Problemy' narodnogo predstaviterstva v Rossijskoj Federacii». - M.: Izd-vo MGU, 1998; i dr.

3. Mileczkij V.P. Sociarnoe gosudarstvo: e'volyuciya idej, sushhnost' i perspektivy' stanovleniya v sovremennoj Rossii //Politicheskie processy' v Rossii v sravnitel'nom izmerenii. -1997. - Vy'p.1. S.82-104; i dr.

4. Sokolov, A. P. Sbalansirovannoe upravlenie social'no-e'konomicheskoj sistemoj regiona / A. P. Sokolov // Segodnya i zavtra Rossijskoj e'konomiki. 2015. № 73-74. S. 29-32.

5. Sokolov A.P., Ponomareva E.V., Klimyuk L.Ya. Prakticheskoe primenenie e'ffektivny'x instrumentov v e'konomike APK: byudzhetnaya podderzhka, indikativny'e plany', diversifikaciya. Pod obshhej redakciej I.S. Sandu. Ryazan', 2014.

6. Sokolov, A. P. Principy' osushhestvleniya deyatel'nosti voinskix disciplinarny'x chastej / A. P. Sokolov, V. N. Pozhimalin // Problemy' razvitiya sovremennogo obshhestva : Sbornik nauchny'x trudov 2-j Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, Kursk, 25 aprelya 2015 goda. Kursk: Zakry'toe akcionernoe obshhestvo "Universitetskaya kniga", 2015. S. 93-94.

7. Sokolov A.P., Garbar T.V., Klimyuk L.Ya. E'konomicheskaya sushhnost' sel'skogo razvitiya v usloviyax formirovaniya e'konomicheskoj bezopasnosti strany'. V sb.: Problemy' razvitiya sovremennogo obshhestva. Sbornik nauchny'x trudov 2-j Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. 2015. S. 105-107.

8. Grigor'ev, A. V. K voprosu o sushhnosti finansovogo kontrolya / A. V. Grigor'ev, K. K. Golod // Zhurnal prikladny'x issledovanij. 2020. T. 3. № 4. S. 12-18. DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_12.

9. Meshkov, A. N. Stanovlenie kontrolya za rasxodovaniem gosudarstvenny'x sredstv v sfere

zakupok / A. N. Meshkov, D. P. Petrij // Zhurnal prikladny'x issledovanij. 2020. T. 3. № 4. S. 1923. DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_19.

10. Gurovich, A. M. Sovremenny'e zakonomernosti i formy' prostranstvennoj organizacii proizvoditel'ny'x sil v Rossijskoj Federacii / A. M. Gurovich, I. V. Chistov // Zhurnal prikladnyx issledovanij. 2020. T. 3. № 4. S. 2429. DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_24.

11. Gurovich, A. M. Osobennosti proektnogo upravleniya v sfere realizacii gosudarstvennoj politiki / A. M. Gurovich, S. E. Zakutnev // Zhurnal prikladnyx issledovanij. 2020. T. 3. № 4. S. 3035. DOI 10.47576/2712-7516_2020_4_3_30.

12. Ry'zhov, I. V. Bol'shie cikly' v mirovom xozyajstve: vzaimosvyaz' s formirovaniem

e'konomicheskix modelej i ix teoreticheskim obosnovaniem / I. V. Ry'zhov // Finansy' i kredit. 2002. № 20(110). S. 28-37.

13. Mandrik, N. V. Konkurentosposobnost' i delegirovanie polnomochij: innovacionny'j podxod / N. V. Mandrik, I. V. Ry'zhov // E'konomika i predprinimatel'stvo. 2012. № 3(26). S. 255-259.

14. Ry'zhov, I. V. Analiz aktual'ny'x napravlenij privlecheniya investicij na otechestvenny'e predpriyatiya / I. V. Ry'zhov, E. D. Saxonchik // Finansy' i kredit. 2003. № 24(138). S. 24-35.

15. Romanishina, T. S. Sociokul'turny'e proekty' kak e'lement strategicheskogo razvitiya gorodov / T. S. Romanishina, I. V. Ry'zhov // E'konomika i predprinimatel'stvo. 2012. № 3(26). S. 174-176.