CC BY
13
добьемся, взяв комбинацию режимов а и б, т. е. установив для режима а, начиная с /^7, барьеры, аналогичные режиму в.
Таким образом, резюмируя сказанное, получаем, что для сравнения эффективности мер только некоторого /-барьера (номер его фиксирован) достаточно сравнить по формуле (4) отношения ) и принять меры, которые соответствуют меньшему значению Для того чтобы охарактеризовать весь комплекс санитарно-гигиенических мероприятий из /-барьеров и выбрать наилучшую вариацию, достаточно по «хвостам» кривых (2= (2 (/) взять ту вариацию, которая дает наименьший выход «продукта», т. е., проэкстраполировав кривые (3) до пересечения с осью абсцисс, взять то, что соответствует минимуму площади, ограниченной осью абсцисс, ординатой С} (/) последнего барьера и полученным отрезком проэкстраполиро-ванной кривой
Поступила 19/1II 1970 г.
ОБЗОРЫ
*
f
УДК 616.9-022.38-084(047)
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПРОФИЛАКТИКИ
ПИЩЕВЫХ ТОКСИКОИНФЕКЦИЙ И ИНТОКСИКАЦИЙ БАКТЕРИАЛЬНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
Проф. А. П. Шицкова, проф. Г. П. Калина, Е. А. Брызгалова
%
Московский научно-исследовательский институт гигиены им. Ф. Ф. Эрисмана, Главное санитарно-эпидемиологическое управление Министерства здравоохранения РСФСР
• i
Инфекционные и токсикоинфекционные заболевания в значительной степени связаны с потреблением пищевых продуктов. Известна связь с пищевыми продуктами таких инфекционных заболеваний, как брюшной тиф и паратифы, дизентерия, туберкулез, бруцеллез, сибирская язва и сап. В последние десятилетия возникла проблема передачи через пищевые продукты вирусных инфекций — эпидемического гепатита, зоонозов вирусной природы.
Исключительное значение приобретают пищевые продукты в возникновении заболеваний, объединяемых в группу пищевых токсикоинфекций и интоксикаций, вызываемых энтеротоксигенными стафилококками, сальмонеллами, дизентерийными бактериями типа Крузе — Зонне, энтеропа-тогенными кишечными палочками, бактериями группы протеев и палочкой ботулизма. Установлена также этиологическая роль в указанных заболеваниях споровых анаэробов (Clostridium perfringens), споровых аэробов (Вас. cereus) и галофильных вибрионов (vibrio parahemolyticus).
В последние десятилетия проблема пищевых токсикоинфекций и интоксикаций все еще остается острой. Если рассматривать ее в глобальном масштабе, то выявляется явный рост этих заболеваний в отдельных странах. Так, в Англии с 1950 по 1960 г. количество пищевых сальмонеллезов возросло с 2000 до 4100 (Vernon). В Австрии за 6 лет (1950—1956) количество вспышек увеличилось с 14 до 50, в Дании за 16 лет (1949—1965) число заболевших возросло с 400 до 1300, т. е. более чем в 3 раза (Wer, 1968). Примером могут служить США, где в 1967 г. зарегистрированы 134 вспышки.
в 1968 г.— 201, а за первое полугодие 1969 г.— 144, что на 25% больше, чем в тот же период 1968 г. Необходимо отметить при этом, что статистика пищевых отравлений в подавляющем большинстве стран не отражает действительного положения вещей. В ряде капиталистических стран вообще не существует закона об обязательной регистрации пищевых отравлений. И в США не все штаты представляют данные о пищевых отравлениях.
Существует гипотеза, что рост пищевых отравлений объясняется улучшением их диагностики. И действительно, в Англии, где диагностика и регистрация пищевых отравлений находятся на должной высоте, сальмонел-лезные токсикоинфекции неуклонно растут. Предположением Никодемуса о связи роста пищевых отравлений с расширением организованного питания (в частности, в детских учреждениях) также находит известное подтверждение. Однако надо иметь в виду, что на эти случаи значительно чаще обращается внимание санитарных врачей и эпидемиологов, чем на спорадические или семейные случаи, связанные с домашним питанием.
В противоположность капиталистическим странам у нас заболеваемость пищевыми токсикоинфекциями и интоксикациями из года в год уменьшается. Так, в РСФСР в 1968 г. по сравнению с 1959 г. она снизилась на 17,6%, а по сравнению с 1963 г.— на 22% (Е. А. Брызгалова). Несмотря на определенные успехи в профилактике пищевых отравлений в СССР, еще отмечаются массовые вспышки, возникающие в результате грубых нарушений установленных норм и правил хранения, технологической обработки и реализации пищевых продуктов.
В последние годы все чаще возникают пищевые инфекции, вызываемые дизентерийными бактериями Крузе — Зонне (В. В. Алекшина и др., Вой-кулеску и др.; В. П. Джанполадова и др.; М. Г. Коломийцев и Л. Л. Наг-нибеда; О. Н. Заславская и И. Н. Минский; Szturm — Rubinsten, и др.). За истекшие 5—6 лет путь их передачи через пищу возрос на 40% ив 1969 г. составил 53% всех эпидемиологически обследованных вспышек дизентерии. Возросло количество стафилококковых интоксикаций; так, в 1968 г. они составили 35,9% всех заболеваний этого типа.
Увеличился удельный вес ботулизма. Ботулизм регистрируется в настоящее время во многих странах мира: в США, Италии, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Польше и др. (Meyer и Eddie). В Японии, где ботулизм до 1951 г. не регистрировался, с 1951 по 1960 г. наблюдалось 29 вспышек с числом пострадавших 166 человек (Kawabata и Sakaguchi). Пищевые отравления, связанные с Clostridium botulinum, в 1968 г. заняли в РСФСР второе место в этиологической структуре этих заболеваний (Г. И. Булатова, 1966, 1969; Е. А. Брызгалова).
Из года в год меняется роль отдельных продуктов питания в возникновении пищевых отравлений. Например, за истекшее десятилетие первое место в возникновении пищевых токсикоинфекций и интоксикаций занимают мясо и мясные продукты, второе — молоко и молочные продукты, третье — рыба и рыбные продукты.
Из общего числа случаев пищевых отравлений, зарегистрированных в РСФСР, большая часть приходится на жителей городов и рабочих поселков, меньшая — на жителей сельской местности. Пострадавшие в результате пищевых отравлений и кишечных инфекций чаще встречаются в группах населения при организованном питании.
Если в прежние годы ботулизм чаще связывали с потреблением консервированных продуктов промышленного производства, то в настоящее время в основном он обусловлен продуктами домашнего приготовления — консервированными грибами, овощами, фруктами и ягодами (М. И. Булатова, 1969).
В последнее время имеются указания на возрастающую роль в возникновении сальмонеллезных заболеваний людей — носителей сальмонелл (Н. Ф. Мордвинова и соавт.; И. В. Шур; Е. Т. Мельник и Ю. М. Михайлова; П. П. Попова и соавт.; Г. Н. Чистович; Н. А. Вакариш, и др.).
В развитии пищевых токсикоинфекций и интоксикаций имеют значение усилившиеся в последние годы международные связи. Импорт пищевых продуктов в страны с высоким экономическим развитием из стран, экономически мало развитых и находящихся на более низком санитарном уровне, может создать предпосылки для проникновения возбудителей пищевых отравлений. Значительную часть такого импорта составляют свежие и мороженные фрукты, мороженое сырье — мясное, рыбное, яичное, полуфабрикаты того же происхождения, консервированные продукты. Даже экспортная продукция высокоразвитых стран может быть не безопасна, о чем свидетельствуют, в частности, находки сальмонелл в яичном порошке, импортируемом в ФРГ из Канады (Adam, 1956; Schothorst и соавт.).
Характерную черту наблюдаемого в последнее время роста пищевых токсикоинфекций и интоксикаций представляет появление «новых» возбудителей, ранее неизвестных. До последнего времени более 30% пищевых отравлений остаются этиологически нераспознанными. Частично это зависит от недостаточно четкой работы санитарно-профилактических организаций. Однако имеются случаи, когда этиологическим фактором могут явиться «новые» возбудители, не ожидаемые при расследовании вспышки. Так, в 1950 г. в Норвегии были описаны 4 вспышки пищевых токсикоинфекций (Hauge), охватившие около 600 человек, со своеобразной клинической картиной. В качестве возбудителя этих вспышек описан споровый аэроб Вас. cereus (Christensen и соавт.). Стоило появиться описанию этих вспышек, как сообщение о заболеваниях, вызванных тем же микроорганизмом, последовали из разных стран: в 1952 г.— из Италии (Pisu и Stazzi), в 1957 г. — из Голландии (Klarenburg и Kampelmacher), в 1958 г.— из ФРГ (Adam) и Канады (Dolman), в 1963 г.— из Чехословакии (Heral), в 1965 г.— из Польши (Smukal и Rokoszemska). В 1968—1969 гг. в СССР описаны вспышки детской диспепсии и пищевых токсикоинфекций, вызванных тем же возбудителем (Ю. П. Пивоваров и Е. Н. Стратонова; Ю. П. Пивоваров и соавт.).
В Японии впервые в 1950 г. в ряде городов префектуры Осака зарегистрированы вспышки пищевых токсикоинфекций, вызванных употреблением в пищу национальных блюд, приготовляемых из сырой рыбы. Их этиологическая роль оказалась связанной с Vibrio parahemolyticus. В последующие годы появлялись все более частые сообщения о подобных вспышках; в 1962 г. в Токио зарегистрированы уже 58 вспышек подобного характера, охвативших 3617 человек, а по всей Японии количество зарегистрированных заболеваний подобного характера превышало 15 000 (Kawabata и Sakagu-chi). Во всех случаях установлена связь с солеными сырыми или полусырыми рыбными национальными блюдами, составляющими основной рацион большинства населения японских островов. Следует подчеркнуть, что и ранее эти блюда потреблялись японцами не в меньшей степени, чем в годы, указанные выше.
Трудно предполагать, что подобные заболевания при их массовости и своеобразном клиническом течении оставались незамеченными; вероятно, можно было думать о «новом» возбудителе, который удалось вскоре обнаружить. Им оказался галофильный вибрион Vibrio parahaemolyticus (Saka-zaki и соавт.). Установлен ареал его распространения в водах Тихого океана, в экваториях Японских островов (Miyamoto и соавт.), Южного Китая и Южной Кореи (Aoki и соавт.), Гавайских островов (Aoki и соавт.), а впоследствии даже Атлантического океана (Ward) и Северного моря. Тем не менее ни в одной из прибрежных стран, омываемых перечисленными океанами и морями, подобные заболевания не были обнаружены, видимо, в силу различий пищевых рационов обитающих в этих странах народностей. Загадочным остается и факт возникновения столь обширных вспышек в Японии, население которой издавна питалось сырыми и полусырыми в рыбными продуктами без ощутимых последствий.
В последние годы регистрируются пищевые отравления, этиологическим фактором которых определяют бактерии группы кишечных палочек,
протея и энтерококков. Во многих случаях такая этиологическая констатация малоубедительна. В тщательно проведенных исследованиях В. В. Хазановой \ посвященных энтеропатогенным кишечным палочкам, а также в работе H.H. Седовой, посвященной энтерококкам, показана необходимость существования особых условий для того, чтобы эти микроорганизмы могли вызвать пищевое отравление, а именно: обильное обсеменение ими пищевого продукта. Если же учесть, что энтеропатогенные кишечные палочки составляют лишь незначительную часть циркулирующих в природе бактерий группы кишечных палочек, а из всех видов энтерококков пищевые токсикоинфекции могут вызвать лишь протеолитические разновидности, обусловливающие изменения органолептических свойств пищевых продуктов при обильном размножении микробов, делающих их непригодными для употребления в пищу, становится очевидным, что приведенные выше указания для кишечных палочек и для энтерококков весьма сомнительны. Обнаружение названных микроорганизмов в инкриминируемых пищевых продуктах отнюдь еще не может служить доказательством их этиологической роли. Подтверждением этиологической роли этих микроорганизмов должно быть не только обильное обсеменение продуктов, испражнений, рвотных масс и промывных вод больных, но также реакция агглютинации в динамике. Могут иметь значение фаго- и серотипирование там, где эти реакции разработаны.
В ряде стран регистрируются пищевые токсикоинфекции, вызванные споровым сульфитредуцирующим анаэробом — Cl. perfringens. Этот этиологический фактор в последнее время имеет явно выраженную тенденцию к распространению в зарубежных странах. В США токсикоинфекции, вызванные Cl. perfringens, в 1968 г. стояли на одном уровне с сальмонеллезными. Сообщения о пищевых токсикоинфекциях, вызванных Cl. perfringens, все чаще появляются на страницах зарубежной печати и официально регистрируются в западных странах (NCD С, 1968). В Советском Союзе заболевания этой природы редки, хотя их этиология, патогенез, эпидемиология и клиника изучены достаточно подробно (Г. И. Сидоренко; Э. Б. Боровик; О. Э. Гоева и др.; Ч. Н. Платонова, 1969; Е. Н. Стратонова, и др.).
Несмотря на сложность диагностики и профилактики пищевых токси-коинфекций и интоксикаций количество их в нашей стране из года в год снижается. Этому способствуют широко проводимые государственные мероприятия — рост высокомеханизированных современных предприятий пищевой промышленности, разработка и применение новых методов консервации и хранения многих, в обычных условиях скоропортящихся, продуктов (глубокое замораживание и высушивание, высушивание под вакуумом и др.).
Существенное значение имеет усиление требований к качеству пищевых продуктов, в том числе к их санитарным показателям, утверждение новых ГОСТ на пищевые продукты и, наконец, действенная систематическая работа санитарной службы. Вместе с тем изложенные выше материалы указывают на острую необходимость дальнейшего всестороннего изучения этой проблемы, так как более 30% случаев пищевых отравлений остаются еще нераспознанными. Между тем установлено, что острые желудочно-кишечные заболевания часто приводят к хроническим страданиям органов пищеварения (желудка, толстого и тонкого кишечника, печени, поджелудочной железы и др.). Следовательно, необходимо дальнейшее глубокое изучение эпидемиологических закономерностей острых пищевых отравлений, выявление новых возбудителей, их природы, условий попадания этих возбудителей в пищевые продукты, сохранение и размножение их во внешней среде, исследование симптоматики токсикоинфекций и интоксикаций, их де-
1 Автореферат кандидатской диссертации. М., 1964. Способность вызывать пищевые токсикоинфекции установлена в наблюдениях на добровольцах: в отношении некоторых патогенных типов кишечной палочки Фергюссоном и Джюном (США, 1952) и в отношении некоторых энтерококков Н. Н. Седовой (СССР, 1968). — Ред.
тальной дифференциальной диагностики. Требуют к себе внимания дальнейшие экспериментальные исследования, касающиеся разработки новых и уточнения существующих нормативов на содержание в различных пищевых продуктах тех или иных санитарно-показательных микроорганизмов, оценка значения последних в условиях различных способов обработки и хранения пищевых продуктов. Целесообразна разработка быстрых (экспрессных) методов определения санитарно-эпидемиологического состояния пищевого продукта, возможность использования при этом люминесцентной микроскопии, метода изотопной индикации, различных химических и биохимических тестов и др. Комплексная всесторонняя разработка проблемы с участием гигиенистов, эпидемиологов, микробиологов, клиницистов, биохимиков и других специалистов обеспечивает дальнейшее снижение пищевых токсикоинфекций и интоксикаций.
ЛИТЕРАТУРА
Боровик Э. Б. В кн.: Материалы56-й Всесоюзной конференции по вопросам санитарной микробиологии. М., 1966, с. 23. — Брызгалова Е. А. В кн.: Материалы Межобластного совещания и научно-практической конференции по вопросам профилактики кишечных инфекций, пищевых отравлений и столбняка. Нальчик, 1970, с. 7. — В а -караш Н. А. В кн.: Вопросы эпидемиологии, микробиологии и профилактики кишечных инфекций. Киев, 1964, с. 71. — Мельник Е. Г., Михайлова Ю. М. Ж-микробиол., 1964, № 4, с. 105. — Мордвинова Н. Б., Рогунова К. А., Антонова В. В. и др. Там же, 1969, № 6, с. 87. — Попова П. П., Рахковская Ф. С., Соколова Н. С. В кн.: Вопросы оздоровления внешней среды. Караганда, 1969, с. 52. — С е д о в a H. Н. Вопр. питания, 1970, N° 2, с. 82. — С т р а т о н о в а Е. Н. Гиг. и сан., 1969, № 6, с. 46. — Шур И. В. Заболевания сальмонеллезной этиологии. М., 1964. — Ч и с то в и ч Г. Н. Тезисы отчетной годичной научной конференции. Ленинградского сан. гиг. мед. ин-та. Л., 1961, с. 126.— Сидоренко Г. И. В кн.: Санитарная микробиология. М., 1969, с. 155. — Пивоваров Ю. П., Стратонова
Е. Н. В
кн.: Некоторые актуальные вопросы биологии и медицины. М., 1968, с. 12. — Пивоваров Ю. П., Сидоренко Г. И., Т к а -
4 е н к о А. В. и др. Гиг. и сан., 1969, N° 11, с. 85. — A d a m W., Arch. Hyg. (Berl)., 1958, Bd 142, S. 232. —Adam W., Zbl. Bakt. I., Abt. Orig., 1956, Bd 167, S. 224. — Aoki Y., Hsu Sh. Chun D, Endem. Dis. Bull. Nagasaki Univ., 1967, v. 8, p. 191.—Christiansen O., Hoch S., Magdelung H., Nord. Vet. Med.,
1951, v. 3, p. 194.— Нага 1 V., Csl. Hyg., 1963, т. 8, с. 303. —.К a w a b a t а T.,
5 a k a g u с h i G. В кн.: Microbiologie Quality of Foods. New York, 1963, p. 63. — Miyamoto Y., Nakamuna K-, Takizawa K-, Jap. J. Microbiol., 1961, v. 5, p. 477. — P i s u J., S t a z z i L., Nuovi Ann. Ig., 1952, v. 1, p. 3, 56. — S a k a z a -k i R., I w a n â m i S., F u k u m i H., Jap. J. med. Sei., 1963, v. 16, p. 161. — Schothorst M., van M о s s e 1 D., К a m p e 1 m a с h e r E. et al. Zbl. Vet. Med., 1966, Bd 13, S. 273. — S m u k a 1 В., Rokoszewska J., Przegl Epidem., 1965, т. 19, с. 273. —Ward В., Appl. Microbiol., 1968, v. 16, p. 543.
Поступила 20/XI1 1970 r.
УДК 613.298:678.5
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПЕРЕХОДА ПЛАСТИФИКАТОРОВ ИЗ ПОЛИМЕРНЫХ МАТЕРИАЛОВ В ПИЩЕВЫЕ ПРОДУКТЫ
Канд. хим. наук В. Д. Феофанов
Московский технологический институт мясной и молочной промышленности
Вопрос о переходе вредных веществ из полимерных материалов в продукты питания является в настоящее время темой широкого обсуждения и исследования. Модельные среды, рекомендуемые для санитарно-химиче-ской оценки полимерных материалов, лишь с известной степенью приближения могут имитировать определенные пищевые продукты. В ряде случаев они не отражают в должной мере свойства продуктов (например, водные растворы молочной кислоты и поваренной соли, применяемые для имитации мясных и молочных продуктов), а для жиров и масел вообще довольно трудно подобрать соответствующие модельные жидкости. Применение
