CC BY
6
ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ И КУЛЬТУРА
RAR УДК 7.06 ББК 85
DOI 10.34685/HI.2022.38.3.003
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ЦЕРКВИ: ОТ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ АНТИМИССИИ ДО ЭКОЛОГИИ ОБРАЗА
Крижевский Максим Владимирович,
иерей, кандидат искусствоведения, доцент кафедры Истории и теории христианского искусства факультета Церковных художеств ПСТГУ, Новокузнецкая ул., 23 Б, Москва, maxim71-03@yandex.ru
Аннотация
Рассматриваются особенности бытования христианского искусства в контексте современной секулярной культуры. Обозначены главные направления искажения понятия образа и символа. Выявлены два плана рассмотрения данной проблемы: внутрицерковный и общекультурный. Предложено рассматривать общее направление для сохранения понятия образа как экологию иконы. Ключевые слова
Церковное искусство, образ, символ, экология образа.
Отмечая тридцатилетие возрождения церковного искусства в России, не лишним будет вспомнить, что юбилеи учреждены Богом (Лев 25, 10). И это не просто мероприятия, а заповеди, вырастающие из заповеди Декалога о субботе, являющиеся ее логическим развитием, расширением. Это заповедь об отдыхе после совершенной работы, о необходимой ритмичности творческого процесса. Созидательный труд нуждается в остановках, смене угла зрения, восстановлении сил, обдумывании последующих шагов.
Обратная сторона юбилея Мы сейчас используем понятие юбилея скорее лишь для торжества той или иной победы, совершения, преодоления, отчета в достижениях. Для нас юбилей приобрел отчетно-выборное измерение, — уже не ветхозаветное. Таким образом, наши круглые даты всегда условны и обладают способностью скрывать огрехи, ошибки мелкие и не только. Они не меняют оптику, а лишь приближают и увеличивают отдельные детали, положительные фрагменты. Это их недостаток. Они округляют положение дел, вынося за скоб-
ки все, что не вписывается в повод для юбилея, а по большому счету, — в повод для тщеславия. Но, учитывая, какими усилиями чествование этих памятных дат обычно сопровождается, жаль, что такой ресурс не используется для исправления или хотя бы анализа, просто обозначения ошибок, которые при совершении любой работы всегда есть.
То, что произошло в церковной истории за последние 30-40 лет удивляет в первую очередь не внутренним подвигом возрождения всех сфер жизни Церкви. Это — без преувеличения подвиг, но такое состояние хорошо известно Церкви, она в состоянии подвига находится уже третье тысячелетие. Подвиг — это Крест, это путь ко спасению. В постсоветском возрождении этот подвиг безусловно был. Обращает на себя внимание то, что произошло в этот период на границе между Церковью и тем миром, который не является Церковью. Миром, который должен был в очередной раз услышать Благую Весть в масштабах поистине апостольских. Это явление скорее культурного, языкового характера, хотя имеющее вполне определенные духовные последствия. Это проповедь Благой Вести на самых разных языках. Здесь церковное искусство выполняло задачу проповеди не меньше, чем лекции, дискуссии, репортажи и прочие формы Благовестия того времени.
Об эстетических аспектах христианской проповеди известно и сказано много. Известно и нашей отечественной церковной истории также: от самого ее начала (обращение великого князя Владимира: во время диспута о вере перед иконой Страшного Суда, и впечатления послов великого князя от богослужения в Цареградском храме)1 и до наших дней (случай с православным миссионером в одном из университетов, переполненных протестантскими методистами, когда он молча поставил перед собой икону Спасителя, и это привлекло гораздо больше внимания студентов, чем несмолкающие разговоры других проповедников). Что же особенного было в такой проповеди через церковное искусство в период постсоветского ренессанса?
Миссиологический аргумент
Пограничная сфера жизни Церкви, где главным образом осуществляется апостольская проповедь, подчиняется ряду закономерностей. Она,
1 Повесть временных лет. М., Просвещение. 2015.
являясь частью Церкви — Богочеловеческого организма, также включает в себя две составляющие: неизменяемое Божественное Откровение и человеческую жизнь, к которой проповедь Откровения обращена, историческую, культурную область. В самом общем смысле эту ситуацию можно представить в виде процесса перевода с одного языка на другой. Для каждого переводчика в любом переводе всегда из пары языков один является приоритетным. Иногда это язык, с которого осуществляется перевод, а иногда — это язык, на который переводят. Полной симметрии здесь быть не может поэтому специалисты считают невозможным полноценный перевод, скажем, поэтических текстов. В проповеди приоритетным является язык Откровения, искажать содержание которого недопустимо. Это первая задача, которая стоит перед каждым проповедником. Вторая задача проповедника — сделать, тем не менее, понятным неизменяемое вероучитель-ное содержание по отношению к тому или иному историческому, человеческому языку, человеческому сознанию.
Вот, в такой ситуации перевода, оказалось и церковное искусство, как орудие проповеди в то непростое время возрождения церковной жизни конца двадцатого века. Но применительно к искусству упомянутая миссиологическая закономерность требует уточнений. Если в словесной проповеди ориентиром не искажаемого Божественного Откровения могут быть вероучи-тельные формулировки, принятые Церковью, — догматы. То, что можно считать в иконе такой константой? Очевидно все то, что мы включаем в понятие канона церковного искусства. Икона должна быть замечена, увидена и пережита человеком, впервые слышащим Евангелие. В каком-то смысле она должна быть понятной, знакомой ему. Но при этом недопустимо, чтобы, достигая этой понятности и узнаваемости икона искажала канон. Церковь определяется словесно-догматически в вероучении, в гимнографии, и она же в церковном искусстве определяется как образ Божий. Этот образ Божий ни при каких конкретных обстоятельствах проповеди нельзя искажать.
Канонический аргумент
Для того, чтобы защитить канон церковного искусства от искажений нужно хорошо понимать, о чем идет речь. Канон — это память Церкви. Выполненные в каноне иконы различны, но они пронизаны общей памятью Божественного Открове-
ния. Эта память сохраняет ясность церковного догматического самосознания во все времена. Как утрата памяти означает повреждение ума, так искажение канона предупреждает об искажении догматов. Канон — это генетическая память Церкви, сохраняемая через цепь преемственности. Канон — это результат генетической верности такой преемственности каждого поколения христиан. Память Церкви хранится верностью Священному Преданию, творческой верностью канону.
В период, которому посвящена сегодняшняя встреча, такое представление об ориентирах для церковного искусства в условиях проповеди было подвергнуто ряду серьезных испытаний. Известно, что в корне многих проблем истории Русской Церкви лежат ее масштабы. Огромные территории, расстояния, аудитории для проповеди всегда создавали препятствия гармоничному развитию церковной жизни, и церковного искусства, в частности. Это вполне объективная проблема, с которой Русская Церковь столкнулась очередной раз в 90-х гг. двадцатого века. Огромное количество людей пришло в Церковь в это время. Их потребность, в частности, в предметах церковного искусства удовлетворить было невозможно. Икон не хватало в открывавшихся храмах, их не хватало тем более в домах новых христиан. Как сказал один из русских архиереев того времени об этой проблеме: «нас распинают на открывающихся приходах...» Тем более, что мастеров и мастерских тогда было крайне мало. И здесь появляется проблема технологическая. Иконы можно тиражировать с помощью различных современных технологий, но, что именно мы получаем в результате такого иконопроизводства (не путать с иконописью!), пока никто не осознал. Кроме того, встает вопрос отбора икон для их тиражирования, а далее — особенностей литургического сознания людей, которые учатся молитве перед такими иконами, вопросы символического сознания, эстетического сознания и проч.
Дисфункция образа
К тому же, оказывается, экономический фактор тоже работает не в пользу канона в такой ситуации. Икона становится дешевой во всех смыслах слова, доступной в самом ненужном смысле слова. Эта доступность искажает опыт молитвы на стадии его формирования, сильно влияет на деградацию символического и эстетического сознания нашего поколения христиан. В конечном итоге, такая деградация сказывается на при-
витии дурного вкуса, и на том, что иконы, при их огромном количестве, становятся в сознании даже глубоко верующих людей просто элементом интерьера. Технологии решают проблему дефицита, создавая проблему избытка. Икона теперь украшает помещения почти орнаментально, она не становится центром помещения, главным местом пространства, красным углом.
Мы живем в таком соседстве с образами Бо-жиими, не отдавая себе отчета в том, что ходим мимо самых важных в нашей жизни изображений, даже лба не перекрестив. А упомянутый в начале нами эстетический аспект проповеди при таком изменении отношения к иконе переходит в противоположное состояние — дисфункции, то есть, эстетической антимиссии. Многих современных людей плохой эстетический вкус в пространстве храма, и почти безразличное или доведенное до автоматизма «благочестие» самих христиан, скорее отталкивает от Церкви, чем способствует проповеди и воцерковлению. Это серьезная проблема.
Со временем все-таки вырастает поколение и не одно уже поколение иконописцев, появляются школы. Но запущенный печатный станок оказывается уже не остановить. И тиражируются священные изображения уже не только в формате иконы, но и в формате эмблемы, иллюстрации, упаковки и т.д. А затем этот процесс уже выходит за пределы Церкви, и становится частью мирской жизни, частью бизнеса. И в подземных переходах висят календари с изображением икон рядом с календарями с совершенно неприличными картинками. Параллельно лавинообразно развивается интернет, и икона в таком незащищенном состоянии становится там достоянием уже откровенно антихристианских сил. И уже невозможно оценить, что представляет большую угрозу искусству Церкви сегодня: бесконтрольное и безнаказанное кощунство с использованием сакральных изображений или эстетика «нового благочестия» в переливающихся картинках-гифках, которые обрушиваются на нас в каждый праздник пересылаемые в мессенджерах бесконечным потоком, который уже укореняет безвкусие современных христиан в качестве нормы.
Экология образа
Примерно десятилетием ранее начала возрождения церковной жизни в России академик Дмитрий Сергеевич Лихачев поднял в своих работах проблему экологии культуры. Он преду-
преждал, что усилия по сохранению от загрязнения и разрушения окружающей человека среды должны быть направлены не только и столько на природную среду, но и на культуру. Была ли эта мысль интуитивным предчувствием церковного ренессанса или нет, мы теперь едва ли узнаем наверняка, но те, кому через десять примерно лет довелось в этом возрождении участвовать, мысль академика Лихачева поняли. Много с тех пор было рассуждений в церковной среде, главным образом, о культуре, ее сокровищах, их сохранении и освоении. Но парадоксальным образом получилось так, что, когда эта же проблема оказалась спроецированной непосредственно на возрождающуюся жизнь Церкви, она растворилась в других смыслах и задачах, стала неочевидной. Самое главное в сокровищнице Церкви никто не стал защищать и сохранять, все занялись второстепенными вопросами. Что можно назвать среди причин такой близорукости? Да, в то время подняли голову всевозможные обновленцы, которые конечно же отвлекали от главного. Век технологий, с которыми не то, что церковное сознание, но и породившая его светская культура еще не нашла общего языка, внес вклад в общую суматоху. Экономический фактор, который ничего нового не создал в этой ситуации, просто очередной раз проявился в формах далеко не новых для церковной истории. Общекультурная деградация эстетического и символического сознания — это также сюжет, начавшийся задолго до второй половины двадцатого века, и знакомый церковному искусству давно.
Едва ли получится составить достоверную историю болезни, но очевидно, что диагноз, озвученный академиком Лихачевым, очень подходит к ней. Мы стоим перед фактом искажения
и разрушения эстетического и символического сознания Церкви, и это состояние требует экологии, защиты, очищения сакрального образа от всех перечисленных угроз современной культуры. Мы сегодня нуждаемся в экологии образа.
Литургический аргумент
Что можно понимать под этим словосочетанием? Для понимания нужна большая работа. Нужно исследовать, думать, говорить, спорить. Эту работу необходимо начинать в Церкви уже сейчас. На уровне духовном, юридическом и экономическом, эстетическом и педагогическом. Одно можно допустить уже сегодня бесспорно: при всей многофакторности данной проблемы, решение ее имеет один очевидный ориентир. У образа есть иммунитет от многих симптомов данной болезни пока он находится в пределах литургической системы координат. Образ должен существовать на оси, соединяющей Первообраз и молитвенно обращенного к Нему человека. Если вернуться к упоминавшемуся уже в начале нашего разговора догмату о богочеловеческой дихотомии церковного организма, то очевидно, отклонения от этой оси возможны только со стороны человека. Иначе говоря, как только образ помещается в нелитургическую перспективу: будь то эстетическая, экономическая, квазидуховная и проч., символ распадается на составляющие, которые живут отдельной жизнью. Человеческая сторона распавшегося символического единства, утратив молитвенную обращенность к Богу, оказывается подверженной всем опасностям исторического человека, каким он стал после грехопадения Адама.
Экология образа это и есть очищение и защита образа от всех нелитургических инозна-чений, это усилие, возвращающее икону в ее каноническое состояние, требующее серьезной духовной и научной работы.
CONTEMPORARY ART OF THE CHURCH: FROM AESTHETIC ANTI-MISSION TO THE ECOLOGY OF THE IMAGE
Kryzhevsky Maksim Vladimirovich,
Priest, PhD, Associate professor, Stories and theories of Christian art, PSTSU, Novokuznetskaya Street, 23 B, Moscow, maxim71-03@yandex.ru
Abstract
The features of the existence of Christian art in the context of modern secular culture are considered. The main directions of distortion of the concept of image and symbol are indicated. Two plans for the consideration of this problem have been identified: intra-church and general cultural. It is proposed to consider the general direction for preserving the concept of the image as the ecology of the icon. Keywords
Church art, image, symbol, ecology of the image.
