CC BY
68соответственно, непривлекательным, а наибольшее эстетическое наслаждение вызывают образы, имеющие небольшие отклонения от идеально-четкой симметрии. В целом в интерьере симметрия выглядит достаточно гармонично, однако применительно к жилому пространству зачастую она смотрится довольно сухо, безжизненно. Следовательно, симметрию в современном жилом интерьере нужно использовать аккуратно, без излишеств.
Порядок
Порядок украшает любое пространство и, естественно, играет важную роль в интерьере, создавая ощущение покоя и стабильности.
Результаты
Результаты данного исследования могут быть применены в работе практикующих дизайнеров интерьера, в программе обучения дизайнеров интерьера, в работе над созданием дизайн-проектов, для улучшения качества жилого интерьера.
Заключение
Принципы нейроэстетики, сформулированные Вилейануром Рамачандраном, можно применять не только по отношению к искусству. Данное направление видится перспективным и для деятельности дизайнеров интерьера. Экстраполяция идей нейроэстетики на дизайнерскую практику, внедрение их в уже известные устоявшиеся правила способны улучшить качество работы современных специалистов в сфере дизайна интерьера, помогая правильно и гармонично структурировать жилые пространства, позволяя создавать интерьеры не только удобные, практичные, но и эстетичные.
Список литературы
1. Хадарцев А.А. Физиологические основы восприятия золотого сечения в художественном творчестве с позиций синергетики / А.А. Хадарцев // Сложность. Разум. Постнеклассика. -2013. - №1. -С.39-50.
2. Kranjec A. Conceptual art made simple for neuroaesthetics / A. Kranjec. URL: https://www.frontiersin.org/articles/10.3389/fnhum.2015.00267/full Дата обращения: 20.08.2022.
3. Гейзенберг В. Шаги за горизонт / В. Гейзенберг. - М.: Прогресс, 1987. - С. 268-269.
4. Пайс А. Гении науки / А. Пайс. - М.: Институт компьютерных исследований, 2002. - 92 с.
5. Рамачандран В.С. Рождение разума. Загадки нашего сознания / В.С. Рамачандран. - М.: Олимп-Бизнес, 2006.
6. Рамачандран В.С. Мозг рассказывает. Что делает нас людьми / В.С. Рамачандран. - М.: Картера пресс, 2012. - 219 с.
DOI
SOVIET FASHION AS AN OBJECT OF CULTURAL HERITAGE
Dianova K.A.
Ай^расе «PERLAMUTER», 185034, Petrozavodsk, Russian Federation
Resume: The article is devoted to the formulation of the problem of studying Soviet fashion as an independent socio-psychological and historical-cultural phenomenon. For a long time, there was a stereotype in the mass consciousness, according to which there was no fashion in the Soviet state. This idea was actively supported in modern cinema, individual media, representatives of the media sphere. A close and comprehensive study of the Soviet history of everyday life and its comparative analysis in the context of world culture shows that Soviet fashion is a special cultural phenomenon that developed in line with global trends, and therefore requires separate and close study.
Keywords: fashion history, Soviet fashion, Russian fashion
УДК 930.85
СОВЕТСКАЯ МОДА КАК ОБЪЕКТ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ
Дианова К.А.
Арт-пространство «PERLAMUTER», 185034, Петрозаводск, Российская Федерация
Аннотация: Статья посвящена проблеме изучения советской моды как самостоятельного социально-психологического и историко-культурного феномена. Долгое время в массовом сознании бытовал стереотип, согласно которому в Советском государстве отсутствовала мода. Данное
представление активно поддерживалось в современном кинематографе, отдельных средствах массовой информации, представителями медиа-сферы. Пристальное и всестороннее изучение советской истории повседневности и её сравнительный анализ в контексте мировой культуры показывает, что советская мода представляет собой особый культурный феномен, развивавшийся в русле общемировых тенденций, а потому требующий отдельного и пристального изучения.
Ключевые слова: история моды, советская мода, российская мода.
Мода во все времена служила отражением нравов своего времени, состояния экономики и политической ситуации, мгновенно реагируя на любые изменения в виде популярности новых фасонов, цветов и фактур. Исследователями была установлена закономерность, что в эпохи, связанные с ужесточением режима, появлялась регламентация моды вплоть до детальных предписаний к внешнему виду. В частности, в периоды усиления контроля со стороны государства усиливалось вмешательство в моду со стороны властей - наиболее ярко это проявилось в советскую эпоху.
В Россию понятие «мода» проникло вместе с преобразованиями Петра I: именно он стал активно насаждать популярные тогда в Европе наряды, прижившиеся, правда, только в среде знати. Как отмечают исследователи, именно с тех пор мода стала одной из тех тем, которые разжигают споры между сторонниками и противниками европейской культуры в России [2; 20]. На протяжении долгого времени главной столицей моды, в том числе и для русского дворянства, был Париж: оттуда все модницы с нетерпением ждали образцы нарядов, которые считались эталоном шика.
Россия активно перенимала европейскую моду и в начале ХХ века, однако с началом Первой мировой войны модная индустрия оказалась в глубоком кризисе, который был связан в первую очередь с политическими и социально-экономическими факторами. Как писали модные издания того времени, «вряд ли кому придет в голову заботиться о модных туалетах теперь, когда вся страна напряженно и тревожно переживает события большой исторической важности». Кроме того, Россия была физически отрезана от столицы моды Парижа - модные журналы, литографии и гравюры не могли присылаться оттуда через территорию враждебной Германии. [6; 329-330]
Новым испытанием для российской моды стала революция 1917 года и приход к власти большевиков. Идеи построения коммунизма во многом основывались на представлениях об идеальном обществе, которые были сформулированы социалистами-утопистами еще в XIX в. В соответствии с ними предполагалось, что в таком обществе одежда будет удобна для всех, но при этом будет лишена какого-то особого декора или «знаков отличия», что станет одним из проявлений искоренения социального неравенства. Следует отметить, что и в 1920-1930-е годы утописты продолжили размышлять о возможном облике человека будущего, в том числе и в отношении одежды. В частности, известный ученый и член коммунистической партии Дж. Д. Бернал считал, что в мире будущего должен будет «восторжествовать рационализм» и одежда наконец-то станет чем-то неважным и вторичным. [7; 211]
Уже в первые годы существования советской власти на государственном уровне предпринимались попытки регламентировать внешний облик советских граждан: в это время начинают появляться предложения по «переодеванию» всего населения России в единообразные рубаху и брюки у мужчин и юбки у женщин. Однако советское государство не могло обеспечить не только формой, но и любой другой одеждой даже бойцов РККА, не то что говорить об иных категориях населения. Поэтому в условиях экономического кризиса и политики «военного коммунизма» все эти предложения оставались лишь проектами [3].
В то же время переживание острой потребности в новом стиле одежды составляло лишь один из элементов масштабной идеологической программы основателей социалистической системы, стремившихся порвать с прошлым во всех сферах жизни. Как отмечают исследователи, ни одна другая революция не отвергала традицию столь яростно, не стремилась к столь тотальному разрушению связей между историей и современностью. В новом мире конструктивизма не было места непредсказуемым и неуправляемым колебаниям модных тенденций, равно как и образу женщины-модницы - слишком изысканной для эстетики функционализма, слишком сексуальной для пуританской системы ценностей. Она была чужда этому миру, ибо принадлежала к прошлому, которое более не существовало. [1; 16] В связи с этим уже с первых лет советского режима на Западе зародилось представление о том, что мода представляет собой нечто чуждое большевистской идеологии.
В советской экономической теории мода была неотъемлемой частью капиталистической системы хозяйствования. Она искусственно, с целью получения прибыли и расширения товарного рынка, побуждала потребителей покупать все новую и новую одежду в соответствии с меняющимися модными стилями и тем самым неразумно тратить свои кровные. Советская экономика должна была стать противоположностью этому, поставив во главу угла принцип рациональности. Мода в разумные каноны не вписывалась и должна была, в теории, стать исчезающим явлением [4; 454]. В связи с этим большевистская идеология воспринимала западную моду как олицетворение враждебного буржуазного порядка, которому не было места в новом советском обществе.
Так, главный поэт революции В. В. Маяковский яростно критиковал «буржуазную» моду: в стихотворении «Последний крик» он осуждает женщин, которые «по магазинам рыскают и ищут моду, последнюю парижскую», в то время как поэт отмечает, что мода эта лишь «для буржуазных дармоедок» и призывает забыть её («К чёрту вздорную!») [5]. Хотя, известно, что сам Маяковский был щеголем и большинство своих гонораров спускал именно на «моду парижскую».
В годы НЭПа в СССР начинают активно проникать европейские модные тенденции, что находит отражение во внешнем облике новой элиты - «нэпманов». Появление последних вызывало серьезное недовольство, поскольку они ассоциировались с возрождением прежних буржуазных порядков, что способствовало новому витку дискуссий о расточительности и бессмысленности моды, «буржуазной морали» и «мещанства».
В то же время за годы Первой мировой и гражданской войн существовавшая до революции модная индустрия была полностью разрушена - из-за отсутствия материалов и клиентов фактически перестали существовать шитье на заказ и частное ателье; многие подмастерья и портные погибли на войне или стали инвалидами и не могли после демобилизации вернуться к своему ремеслу. Всё это пока еще не позволяло создать собственную, «большевистскую» систему моды. Одной из попыток в данном направлении можно назвать творчество Надежды Ламановой, модели которой в 1925 г. получили первое место на Всемирной выставке в Париже «за национальную самобытность в сочетании с современным модным направлением». [6; 360-361] Подобный успех Ламановой на Западе был связан с тем, что она сумела внедрить в свои модели элементы русского традиционного костюма, что во все времена восторженно принималось европейцами и ассоциировалось с экзотикой и национальной самобытностью. В связи с этим можно отметить сохранение второй тенденции в восприятии отечественной моды на Западе - восхищение одеждой, отражающей «загадочную русскую душу».
Начавшаяся форсированная индустриализация была направлена в том числе на развитие текстильной и швейной промышленности, что стало толчком к появлению и развитию социалистической моды. Как отмечают исследователи, зародившись в период первых пятилеток, данный феномен просуществовал до конца 1980-х годов в СССР и социалистических странах Восточной Европы: Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Польше и Югославии. При этом это не был тот принципиально новый стиль, о котором грезили в начале 1920-х годов. Напротив, социалистическая мода подчеркнуто ориентировалась на традиционную эстетику и обслуживала консервативные гендерные стереотипы. [1;10]
Развитие моды происходило в эстетике соцреализма, а также было тесно связано с идеологией -проявлением этого стало возникновение так называемого «агиттекстиля». Последний был неоднократно осмеян - так, например, в 1933 г. газета «Правда» опубликовала фельетон «Спереди трактор, сзади комбайн» журналиста Григория Рыклина, а в 1940 г. на экраны вышел знаменитый фильм «Светлый путь», в котором есть эпизод с критикой подобных тканей. Разумеется, создание такой своеобразной, антагонистичной европейскому направлению моды вызывало весьма скептичное отношение на Западе, где на протяжении всего ХХ века активно развивалась «высокая мода».
В то же время, вопреки отрицанию «буржуазных» ценностей, советская мода неуклонно перенимала основные западные тенденции: любимая актриса Сталина и советская икона стиля Любовь Орлова явно перенимала образы главных голливудских див своей эпохи - Джин Харлоу и Марлен Дитрих. Помимо этого, в 1935 г. известный европейский дизайнер Эльза Скиапарелли специально по просьбе сталинского руководства разработала небольшую коллекцию моделей для советских женщин (однако в СССР ее отвергли, считая слишком простой). В связи с этим можно констатировать, что к середине 1930-х годов отечественный модный стиль так и не был создан, так что советской моде не оставалось ничего другого, как идти в русле общемировых тенденций. При этом, перенимая у западных моделей сложный покрой и идею традиционной роскоши, социалистическая мода в то же время опиралась на русское национальное культурное наследие: платья все чаще декорировались народным орнаментом. [1; 105-106] Последнее вновь отсылало к стереотипу о традиционном русском костюме, считавшемся на Западе экзотикой и в то же время пользовавшемся определенной популярностью.
Таким образом, в период зарождения и становления советского государства была предпринята попытка разрушения прежней системы моды, зависимой от общеевропейских тенденций путем построения новой эстетической модели, основанной на большевистской идеологии. Результатом этого стало формирование к 1930-м годам особого феномена «социалистической моды», который будет существовать на протяжении всей истории СССР. Первоначально большевики воспринимали западную моду как нечто антагонистическое их идеологии, как олицетворение буржуазных пережитков, что нашло свое отражение и в восприятии феномена социалистической моды на Западе.
В то же время уже в 1930-е годы советская мода начинает перенимать элементы западной, в результате чего дальнейшее развитие моды в СССР происходило в русле общемировых тенденций. Параллельно с попытками создания абсолютно новой, социалистической эстетики советская мода активно пыталась внедрять элементы традиционного костюма, который во все времена пользовался
популярностью у европейцев. Впоследствии, уже в 1960-1970-е годы именно использование национальных мотивов в своих коллекциях сделает известным на Западе советского модельера Вячеслава Зайцева.
В последние годы можно наблюдать постоянно возрастающий интерес к культурному наследию Российского государства ХХ века, вслед за которым следует и определенное переосмысление отдельных пластов материальной культуры. К сожалению, долгое время у многих бытовал стереотип, что «моды в СССР не было», а потому некоторые даже современные исследователи по инерции или даже в угоду подкреплению этого стереотипа активно продолжают пренебрежительно отзываться о «моде в совке». Подобные заявления нельзя назвать корректными, поскольку в общенаучном понимании мода представляет собой очень сложное социально-психологическое и историко-культурное явления, отражающие особенности своей эпохи. В связи с этим стоит отметить, что советская мода представляет собой особый феномен и объект культурного наследия, который требует самого пристального и всестороннего изучения.
Список литературы
1. Бартлетт Дж. FashionEast: призрак, бродивший по Восточной Европе / пер. с англ. Е. Кардаш. -Москва: Новое литературное обозрение, 2011. - 360 с.
2. Вьеллар С. Борьба против «иностранных мод» // Мода в языке и коммуникации: сборник статей / Сост. и отв. ред. Л. Л. Федорова. - Москва: РГГУ, 2014. - С.11-28.
3. Дианова К.А. Школьная форма в системе моды // Историко-психологические аспекты образования в России и в мире: Материалы XXXVII Международ. науч. конф. Санкт-Петербург, 18 мая 2015 г. / Под ред. д-ра ист. наук, проф. С.Н. Полторака. - Санкт-Петербург: Полторак, 2015. - С.142-148.
4. Журавлев С.В., Гронов Ю. Мода по плану: история моды и моделирования одежды в СССР, 1917-1991. - Москва, 2013. - 528 с.
5. Маяковский В. В. Последний крик [1929] // http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/m-stih522.html
6. Руан К. Новое платье империи: история российской модной индустрии, 1700-1917 / пер. с англ. К. Щербино. - Москва: Новое литературное обозрение, 2011. - 416 c.
7. Уилсон Э. Облаченные в мечты: мода и современность / пер. с англ. Е. Демидовой, Е. Кардаш, Е. Ляминой. - Москва: Новое литературное обозрение, 2012. - 288 c.
DOI
GLOBAL CONTACT IN MODERN RUSSIA
V. I. Kostikova
The state University of Management, student, 109542, Russia, Moscow
Abstract: In this work, important social issues are considere. On the one hand, there is the human factor, on the other hand, there is a new reality. Due to the modern political situation there should be suggested alternative regions for international communication and business. Technologies still offer versatile sources for immersion in the language environment. New technologies will allow you to learn a language without leaving home, but the most effective way is to communicate with a native speaker. On the one hand, you meet new people, on the other hand, you will learn all the subtleties of the language. Communication with international students from Asian countries in English keeps language acquisition going. A number of competitions in Russia help not only Russian students, but also foreign students to develop professional competencies, create unique socially significant projects. Teamwork, certain values, rules of work, team spirit - all this is acquired thanks to the organized project work. It is very important to unite the guys, thereby being together. In the end, only by joining forces will we be able to succeed. Statistics proves the importance of English as the main tool for international communication. Now the Asian direction is gaining a new wave of popularity. Surprisingly, Russian and English are universal in these countries.
Key words: modern global contact, international communication, international students, cultural diversities, communication in Asian regions.
