CC BY
18Социобиология, психология и психопатология саморазрушающего поведения
О.А. Гильбурд, профессор, д.м.н.
ГОУВПО «Сургутский государственный университет ХМАО - Югры», медицинский институт, кафедра педиатрии, курс психиатрии и наркологии
На основе собственных исследований и критического обзора литературных данных анализируются эволюционные корни аутодеструктивного поведения человека в норме и при психических расстройствах.
The evolutionary roots of human self-destructive behavior in health and mental disorders are analyzed on the basis of original research and critical review of the literature.
На протяжении более чем 20 лет мы ведём исследования эволюционно-биологических корней поведения человека в норме и при психической патологии [3]. При этом мы систематически используем инструментарий социобиологии как науки о биологических (генетических) основах социального поведения живых существ, включая человека [41]. Наибольшую продуктивность в этом направлении демонстрирует, по нашему мнению, социобиологическая концепция т.н. «эволюционно стабильных стратегий поведения» (ЭСС) [36, 39].
Под эволюционно-стабильными стратегиями понимают такие стратегии поведения, которые в процессе селективного давления и модификаций несут наибольшие адаптивные преимущества для вида и индивида [36]. Из этого следует, что ЭСС определяется как стратегия, которая, если она будет принята большинством членов данной популяции, не может быть превзойдена никакой альтернативной стратегией [24]. Это очень тонкая и важная идея. Её можно
выразить и по-иному, сказав, что наилучшая стратегия для данного индивидуума зависит от действий большинства членов популяции. Поскольку популяция состоит из индивидуумов, каждый из которых стремится максимизировать свой собственный успех, единственной стратегией, которая может быть сохранена, однажды возникнув в процессе эволюции, должна быть фиксирована в популяции, несмотря на существование и возникновение в последующем альтернативных стратегий. В случае какого-либо крупного экологического катаклизма может наступить короткий период эволюционного «хаоса» или нестабильности. Но после того, как возникнет ЭСС, она будет сохраняться; отклонение от неё будет наказываться естественным отбором [39]. Формализация ЭССП, по GA. Рагкег, основана на следующих принципах:
а) «чистая» стратегия - это единственная стратегия поведения в условиях С, например, стратегия типа А;
б) смешанная стратегия состо-
ит в том, что в условиях С
играется «чистая» стратегия А с вероятностью Ра, а стратегия В - с вероятностью Рб - и так далее. Смешанные стратегии очень важны, так как чаще всего в норме встречаются именно они. Взаимодействие больного и врача, отношение пациента к болезни могут быть формализованы посредством той или иной ЭССП [14]. Предполагается, что существует два типа адаптивных вариаций поведения: (1) индивидуум реализует «чистую» стратегию независимо от изменений условий среды - такая «чистая» стратегия обычно детерминирована генетически, в т.ч. в рамках психического рас-
В реальном средовом, социальном окружении выбор той или иной стратегии зависит от степени ригидности поведения, которая возрастает от нормы к патологии.
стройства [15], (2) индивидуум меняет разновидности «чистой» стратегии.
В реальном средовом, социальном окружении выбор той или иной стратегии зависит от степени ригидности поведения, которая возрастает от нормы к патологии [4, 5]. Любое изменение экологической ситуации в норме - при достаточном уровне пластичности адаптационных механизмов - должно сопровождаться соответствующей сменой ЭССП, репертуар которых, как известно, весьма ограничен и имеет четвертичную структуру, представленную двумя бинарнооппозиционными парами: «агональность-кооперация» и «эгоизм-альтруизм» [16, 39].
Агональная или агонистическая стратегия связана с вариантами поведения в конфликте: это либо противоборство, стремление к достижению успеха, завоеванию доминирующего ранга в социальной иерархии, либо отказ от соперничества, избегание конфликта, сохранение субмиссивного ранга [68, 39, 24].
Кооперативная стратегия выражается в стремлении к группированию и компромиссному взаимовыгодному партнёрству взамен конфликта [15, 20, 26].
Эгоистическая стратегия проявляется в одностороннем накоплении преимуществ и экономном расходовании энергии, что способствует выживанию индивида в экологически агрессивных условиях среды [14, 15, 24, 40, 30].
Альтруистическая стратегия представляет собой жертвенное поведение, связанное с утратой, по меньшей мере, части преимуществ ради повышения уровня приспособленности популяции в целом, что в итоге должно способствовать её эволюционному успеху [19, 33, 39, 21, 38].
Стратегия может интерпретироваться как смешанная, когда она содержит признаки двух или более стратегий. К смешанным стратегиям относится в т.ч. и аутоагрессия, включая суицидальное поведение.
Суицид может рассматриваться как проявление альтруизма, но и как аутоагрессия, которая связана с переадресацией агрессии на себя, т.е. как вариант агональной ЭСС. Альтруистами с социоби-ологических позиций можно считать суицидентов, которые освобождают место под солнцем для других, не только для родственников. Известно, что среди суицидентов больше
психически здоровых, чем лиц с психическими расстройствами, поскольку к психопатологическим самоубийствам можно отнести лишь те случаи, когда до суицида был выставлен диагноз или по косвенным данным самоубийство совершалось на фоне душевного заболевания. За инстинктивным самоубийством животных, вероятно, стоит такой же инстинкт самоуничтожения. В своих предсмертных записках суициденты или винят кого-либо в собственной смерти, или просят их простить, но часто исчезают бесследно, не оставляя никаких следов. Наложение печати на лиц, обвиняемых в стимуляции суицида или присутствующих при самоубийстве, указывает на попытку увлечь за собой и других - возможно, носителей избыточного для популяции альтруизма. Элиминируя себя, человек решает множество экономических, политических, религиозных, семейных проблем. Он просит прощение за несоответствие каким-то стандартам страны, группы, семьи. Но только суицид, связанный с внезапным исчезновением, отличается анонимностью. Мотивировкой является нежелание причинить вред близким, стремление не наложить на них печать социально осуждаемого поступка. Экономический кризис чреват самоубийствами банкиров, революция - политических лидеров, супружеская измена - мужа или жены.
В своё время мы изучили 297 случаев так называемых безмотивных и слабо мотивированных парасуици-дальных попыток, суммарно совершённых за 7 лет мигрантами, переселившимися на Западно-Сибирский Север
[1]. Оказалось, что флуктуации количества парасуицидов
в популяции синхронизированы с общеизвестным макроритмом антропоэкологи-ческой адаптации к местным экстремальным условиям [10]: максимум попыток самоубийства (45,1%) отмечался среди мигрантов со стажем до 3 лет жизни на Севере; в когорте переселенцев, проживших здесь 4-6 лет, наблюдался спад суицидальной активности (19,9%); второй пик увеличения числа парасуицидов имел место среди пришлых жителей с северным стажем 7-10 лет (34%) и, наконец, абсолютный минимум психологически необъяснимых попыток к самоубийству отмечался в когорте мигрантов, проживших на Севере более 10 лет (1%). При этом у переселенцев, составлявших когорты с
Стратегия может интерпретироваться как смешанная, когда она содержит признаки двух или более стратегий. К смешанным стратегиям относится в т.ч. и аутоагрессия, включая суицидальное поведение.
наивысшей суицидальной активностью, выявлялся максимально выраженный и типичный для северных дизадап-тантов «синдром психоэмоционального напряжения» с характерной для него «свободно плавающей тревогой» [11].
У коренных жителей (ханты, манси), оптимально адаптированных к Северу, за тот же период не было зарегистрировано ни одной суицидальной попытки. Эти данные позволили предположить экологическую обусловленность безмотивных парасуицидов у плохо приспособленных
флуктуации количества парасуицидов в популяции синхронизированы с общеизвестным макроритмом антропоэкологической адаптации к местным экстремальным условиям [10]: максимум попыток самоубийства (45,1%) отмечался среди мигрантов со стажем до 3 лет жизни на Севере; в когорте переселенцев, проживших здесь 4-6 лет, наблюдался спад суицидальной активности (19,9%).
мигрантов и трактовать их поведение не только как тактику избегания «пролонгированного мультифакториаль-ного северного стресса» [10], но, в первую очередь, как альтруистический сигнал, предупреждающий референтную группу и предостерегающий потенциальных переселенцев об экстремальности окружающей среды и реальной опасности для них понизить здесь уровень своей приспособленности.
Иначе выглядит так называемое расширенное самоубийство, как правило, ассоциированное, с психогенной либо эндогенной депрессией. В городке Бингхэмптоне (штат Нью-Йорк, США) 42-летний эмигрант из Вьетнама, накануне в ситуации глобального экономического кризиса уволенный из подразделения компании «1ВМ», вооружившись личным пистолетом, ворвался в помещение центра помощи мигрантам Американской гражданской ассоциации, где ранее он сам учил английский язык и откуда получил направление
на работу, забаррикадировал своей машиной выход и начал расстреливать посетителей -таких же легальных и безработных мигрантов, как он сам; в итоге 14 человек были убиты, 26 получили ранения, после чего отчаявшийся вьетнамец нанёс себе смертельный выстрел себе в голову (http:// news.ntv.ru/155548/).
Особую форму суицида как смешанной стратегии демонстрируют террористы-смертники. В американоканадском исследовании [31], проведённом среди представителей шести различных конфессий, было показано, что регулярное совместное отправление религиозных обрядов (но не сами религиозные верования) потенцирует проявления религиозного фанатизма вплоть до одобрения террористов-самоубийц. Всем конфессиям свойственен феномен парохиализма (от греческого слова «парикия», звучащего по-румынски как «па-рохия» и означающего «приход»), когда у постоянного истового прихожанина формируется убеждённость, что его церковь - единственно правильная. Это является мощным фактором укрепления так называемая «парохиаль-ного альтруизма», то есть преданности «своим» в сочетании с ненавистью к «чужакам». Поведение террористов-самоубийц предлагается считать экстремальной формой проявления парохиально-го альтруизма: люди жертвуют собой во имя того, что они считают благом для «своих» (альтруизм), причем «благая цель» достигается путем уничтожения чужаков (агрессивная агональность). R. Dowkins [25] считает религию важнейшим фактором, подталкивающим людей к самоубийственным актам терроризма.
Подобные случаи относятся к институциональным суицидам, которые обусловлены социальным императивом в связи с жертвой, ритуалом, религией или тем, что в обществе просто принято в тех или иных случаях, - например, при незаконном унижении, -так заканчивать свою жизнь. Целый ряд подобных самоубийств трудно отличить от убийств. Можно считать, что уничтожение русской интеллигенции после Октябрьской революции в России является убийством, хотя в ряде случаев оно несло оттенок жертвенности, поскольку многие представители культурной элиты отказались от спасительной эмиграции. Можно также считать, что основоположник Народного Храма в Гайане заставил 918 членов секты покончить с собой в 1978 году, но можно предположить, что они были убиты в связи с желанием перебраться в СССР.
С точки зрения эволюционно-биологического анализа психопатологии аутоагрессивное поведение нашло своё наиболее полное описание в исследованиях
О.В. Хренникова [17]. В его детальном обзоре, дополненном собственными наблюдениями и идеями, содержится эволюционное резюме: «суицид, самоповреждения, само-калечение встречаются у многих представителей животного мира». Модели суицидального поведения, проявляющиеся в нанесении себе само-повреждений, кажутся спорными, так как саморасчёсы, демонстративные порезы, вырывание ногтей и волос - это часто культуральные феномены, типологически сходные с психопатологическими паттернами. Однако их закрепление в истории культуры свидетельствует о том, что,
возможно, они являются клапанами безопасности истинного суицидального поведения, подобно тому, как спортивные состязания являются клапанами безопасности агрессии. Биологическими аналогами самоповреждений у человека является лишение части своего тела (аутотомия) как метод самообороны у кольчатых червей, морских звёзд, крабов, ящериц, пауков. В онтогенезе у младенцев в возрасте до года, с одной стороны, наблюдается тенденция избегать самоповреж-дений, потирая лицо тыльной стороной ладони [28], однако ещё раньше, с момента рождения до 6 месяцев, они часто стремятся расцарапать лицо, глаза и части тела [9], это неосторожное поведение вызы-
Поведение террористов-самоубийц предлагается считать экстремальной формой проявления парохиального альтруизма: люди жертвуют собой во имя того, что они считают благом для «своих» (альтруизм), причем «благая цель» достигается путем уничтожения чужаков (агрессивная агональность).
вает плач и является мотивом пеленания и использования в первые месяцы жизни младенцев распашонок с зашитыми или длинными рукавами. Расцарапывание ранок, кручение волос являются лишь частью огромного числа привычных действий, которые снижают уровень тревоги при любой минимальной фрустрации у детей, остаются они и у взрослых [18].
Согласно данным О.В.
Хренникова [17], существуют
следующие общие причины и механизмы возникновения аутоагрессивных действий:
1) они обычно возникают в условиях фрустрации, сопровождающейся ажитацией и яростью;
2) представляют собой защит-
ный механизм в стрессовой ситуации;
3) могут быть результатом не-
вротизации, подчинения, депрессии [32]. Самоповреждения, таким образом, лишь часть аутоагрессивной стратегии, другой же её частью является суицидальное поведение. Долгое время бытовало мнение, став-
Если мы признаем, что в основе суицидальности лежит инстинкт самоуничтожения в связи с исчерпанием «голоса» генов, тогда все встаёт на свои места, но в этом случае классификацию суицидов следует строить от животных к человеку, а не наоборот.
шее практически аксиомой, что суицид - результат психической патологии. Психиатры XIX века считали, что человек покушается на свою жизнь, лишь находясь в состоянии истинного помешательства. С этих времен во всех законодательствах, регулирующих оказание психиатрической помощи, основаниями для неотложной госпитализации считаются как агрессия, так и попытка или даже риск самоубийства.
Однако уже С.С. Корсаков [12] писал, что самоубийство - удел не только психически больных, но и психически здоровых лиц. Один из основоположников современной социологии Е. Durkheim
[27], которого часто цитируют как автора и идеолога недопустимости суицидального поведения, не отрицал его альтруистическое начало. О.В. Хренников [17] ссылается на поведение общественных насекомых, не лишённых «суицидального» начала. К таковым относится поведение пчёл, жалящих врагов своей семьи и гибнущих при этом в результате аутотомии: пчела, оставляя жало в своей жертве, теряет вместе с ним часть своих жизненно важных внутренних органов, заведомо обрекая себя на смерть ради сохранения численности вида и пищевых ресурсов. M. Brian [22] в своей монографии, посвящённой различным аспектам социального поведения насекомых, описывает виды муравьёв Colobabsis, обитающих на Малайском архипелаге, которые при защите используют маслянистую склеивающую жидкость (из мандибулярных желез), которая выделяется в результате мышечного сокращения, разрывающего брюшко муравья. При нападении на муравейник чужаков рабочие особи Globi Teemes закрывают лазы своими головами, не давая чужакам продвинуться к жилищу [22]. По мнению О.В. Хренникова [17], проявляемая в данных ситуациях альтруистическая программа, запускает ту форму поведения, которая является определяющей для данной особи, а также для группы, и ею оказывается именно суицид.
Ж.П. Сартр, А. Камю и другие экзистенциалисты в своих трудах пытаются «морализировать» данный феномен, придавая ему чисто человеческую окраску в ситуации выбора. В частности, А. Камю пишет, что «есть лишь один вопрос философии - стоит ли жизнь труда быть прожитой».
Дзенская, даосская (но не конфуцианская) литература воспевают суицид как единственный достойный выбор. Самоубийство влюбленных в Японии вплоть до новых времён считалось нормативным выбором - так же, как вплоть до эпохи Ганди в Индии обыкновенным являлось самосожжение вдов. Современный исследователь суицидального поведения Р.Г. Липанов [13], посвятивший изучению данной проблематики почти 50 лет, категорично относит суицид к аномалиям социального поведения человека. По примеру B. Morel, он считает, что суицид есть стадия вырождения в нисходящих поколениях душевнобольных, которая обрывает генетическую линию. В качестве его теоретической «поддержки» всплывают достаточно авторитетные в психиатрии и в психологии фигуры - J.E.D. Esquirol, H. Maudsley, Ch. Lombroso, и другие. Выводы Р.Г. Липанова, базирующиеся на большой популяционной выборке, заслуживают определенного внимания. Он подчёркивает, что самоубийство есть сложная социальнобиологическая проблема, в которой:
а) причиной суицидальных действий как у душевнобольных, таг и у психически здоровых людей является извращение в той или иной степени рефлекса (инстинкта) самосохранения;
б) мотивом (поводом) для су-
ицидальных действий служат психозы различного генеза, тяжёлые соматические заболевания, социальные, бытовые и психологические факторы, тормозящие (блокирующие) нормальную функцию коры головного мозга на тот или иной промежуток
времени в зависимости от характера личности;
в) извращение рефлекса (ин-
стинкта) самосохранения само по себе не может привести к суицидальному действию - самоубийство возможно только в результате комбинации причины с поводом (мотивом);
г) взаимосвязь извращённого влечения с экзогенными и эндогенными вредностями находится в обратно пропорциональной зависимости;
д) росту суицидальных действий способствуют соци-
Мы вплотную сталкиваемся с проблемой эвтаназии («милосердного убийства»), вокруг которой не утихают многолетние споры, преимущественно, этического плана.
альные факторы и алкоголизм, который часто сопутствует другим экзогенным вредностям, усиливая их блокирующее действие на кору головного мозга.
Таким образом, согласно данной доктрине, проблему суицидального поведения мы автоматически транслируем в чисто социальное начало, одалживая у биологии и физиологии лишь нейромор-фологический субстрат, именуемый корой головного мозга. По нашему мнению, такая концепция в контексте эволюционной биологии Homo sapiens выглядит ущербной.
О.В. Хренников (1997) приводит свою оригинальную типологию суицидов:
1. Бытовое самоубийство:
а) в состоянии фрустрации;
литература
1. Гильбурд ОА. Суицидальное поведение в аспекте антропоэкологии // Журн. «Синапс», 1993. — № 4. — С. 44-48.
2. Гильбурд ОА. Социо-
биология суицидального поведения в русском этносе и внеэтнические корни потребности в самоубийстве // Acta Psychiatrica, Psychologica, Psychotherapeutica et
Ethologica Tavrica, 1995. — V. 2, № 3. — С. 60-75.
3. Гильбурд ОА. Шизофрения: семиотика, гер-
меневтика, социобиология, антропология. — М.: Видар-М, 2007. — 360 с.
4. Залевский Г.В. Фиксированные формы поведения.
— Иркутск: ИПИИЯ, 1976. —192 с.
5. Залевский Г.В. Психическая ригидность в норме и патологии. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. — 271 с.
б) в знак протеста;
в) месть;
г) самонаказание;
д) при угрозе жизни (неизлечимое заболевание, опережение смертного приговора, при попадании в плен и так далее);
е) случайное самоубийство (цель была - напугать, но цели действительно покончить с собой не было);
ж) причина неизвестна.
2. Самоубийство как призыв.
3. Самоубийство по сговору.
4. Индивидуальное самоубий-
ство.
5. Самоубийство как акт геро-
изма (на поле боя; самопожертвование для получения страховки нищенствующей семьёй и так далее)
6. Самоубийство влюблённых.
7. Религиозное самоубийство:
а) как путь «освобождения», слияния с Богом;
б) как жертвоприношение;
в) как ритуал, долг, норма поведения в данной ситуации;
8. Самоубийства у душевнобольных:
а) при депрессии (эндогенной, психогенной);
б) при императивном галлюцинозе;
в) в результате импульсивного поведения;
г) по бредовым мотивам;
д) при навязчивых состояниях;
е) при пароксизмальных состояниях, сопровождающихся помрачнением сознания;
ж) при мазохизме;
з) при алкоголизме;
и) при наркомании;
к) как протестная реакция.
Как любая классификация, вышеприведённая систематика не учитывает проблемы мотива (цели). Так, например, к системе аутоагрессии
относится мазохизм, основное предназначение которого заключается в получении удовольствия. Поэтому если мужчина умирает от потери крови в результате того, что партнер (партнерша) по его же просьбе пришил(а) мошонку к дивану, это вряд ли стоит относить к суициду. Есть общая типология сходства поведения между кошкой, которая, заболев, уходит от своих хозяев умирать, и Л.Н. Толстым, который уходит от Софьи Андреевны, - и хотя, конечно, мотивы у них разные, конструкт поведения одинаков. Если мы признаем, что в основе суицидальности лежит инстинкт самоуничтожения в связи с исчерпанием «голоса» генов, тогда все встаёт на свои места, но в этом случае классификацию суицидов следует строить от животных к человеку, а не наоборот.
Идею принятия смерти как истинно индивидуального аскетизма высказывал английский писатель Ч.П. Сноу, который писал, что в этой жизни мы все одиноки; любовь, истинные привязанности - лишь светлые оазисы нашего бытия, ибо каждый встречает смерть один на один. Но, может быть, его мысли связаны с особым характером его супруги Памелы Х. Джонсон, которая также много занималась литературой, но не могла распространить оазисы на большой периметр бытия своего супруга?
Другими не вполне понятными формами аутоагрессивного поведения выглядят наркомании и алкоголизм, который ещё К. Мепш^ег [37] относил к категории «хронического самоубийства». Это две достаточно независимые нозологии, хотя в основе обеих лежит пристрастие к токсинам с целью изменения ко-
личественных и качественных характеристик сознания.
Действительно, на фоне алкогольной зависимости суицидальные действия совершаются намного чаще, но ведь первопричина - болезнь. По нашему мнению, и алкоголизм, и наркомания представляют собой факторы риска суицидального поведения, но не определяют его мотивацию. Смертность от наркомании в 95% обусловлена передозировкой наркотического вещества, которая, за редким исключением, не связана с суицидальными мотивами. Можно рассматривать прогрессирующий алкоголизм как ритуальный суицид, но столь длительная пролонгация акта самоуничтожения противоречит биологическим параметрам. Попытки разделить особенности самоубийств по их методам у здоровых и больных также наталкиваются на трудности. Конечно, степень изощренности суицидов у психически больных кажется большей, но часто лишь в связи с тем, что они находятся в фокусе внимания. Мы встречали у совершенно здоровых людей не менее изощренные способы самоубийств. Так один психически здоровый режиссер, заполнив ванну царской водкой (смесь серной и азотной кислот), бросился в неё с табуретки; в другом случае успешный академический профессор, раздевшись донага и выкрасив голову масляной зеленой краской, повесился в туалете. Вероятно, импульс суи-цидальности является биологически универсальным и может быть напрямую не связан с осевой психопатологией.
В развитие классической психоаналитической концепции «первичных позывов смерти» [29] нами было сформулировано понятие
«экстремомании» как базиса «потенциально гибельных ритуалов» с объединяющей их внутренней тягой человека к экстремальным, биологически опасным и вредным условиям существования
[2]. Это навязчивое стремление к смертельному риску включает в себя, по меньшей мере, два компонента: 1) сознательное преодоление экстремума с достижением успеха и 2) бессознательное достижение экстремума, обусловленное стремлением к смерти. Обсессивное побуждение к достижению биологического экстремума - безудержное и прерываемое, как это нередко бывает при навязчивостях, только смертью - отражает универсальную человеческую потребность, психологически представленную в сфере бессознательного, а биологически - в сфере инстинктов. Экстремоманические ритуалы, детерминированные данной потребностью, имитируют суицидальное поведение, в связи с чем она может быть определена как «потребность в самоубийстве». Имитация в этом случае выполняет функцию механизма «замещения незавершенного действия» [35]. Вместе с тем, сознательное преодоление экстремума с достижением успеха обусловлено энергетикой агональ-ности, детерминированной «первичными позывами жизни» [29]. Следовательно, экс-тремоманические ритуалы являют собой уникальную специфическую арену диалектического взаимодействия Эроса и Танатоса или, в аспекте социобиологии, смешанную стратегию. Актуализация потребности в самоубийстве может заставить человека подниматься на Эверест, покорять на плоту Атлантику, отправиться в экспедицию через пустыню, к антарктическому полюсу
6. Егоров В.И. Исследование доминантной иерархии в различных группах // Основы анализа поведения человека. - Москва: ВНИ-ИМИ, 1987. - Ч. IV. - С. 5968.
7. Егоров В.И. Социобиоло-гический подход в психиатрии // Проблемы гуманитаризации в медицине.
- Тюмень, 1991. - C. 70-71.
8. Егоров В.И. «Охотники-собиратели» и вопросы психопатологии // Таврический Журнал Психиатрии, 1998. - Vol. 2, № 4 (7). - С. 17-19.
9. Егоров В.И., Вербенко Н.В. Онтогенез невербального поведения в детском возрасте //А. Корнетов, В. Самохвалов, А. Коробов, Н. Корнетов. Этология в психиатрии. - Киев: Здоров’я,
1990. - с. 139-144.
10. Казначеев В.П. Очерки теории и практики экологии человека. - М.: Наука, 1983. - 260 с.
11. Короленко Ц.П. Психофизиология человека в экстремальных условиях. -Л.: Медицина, 1978. - 272 с.
12. Корсаков С.С. Курс психиатрии. - М., 1901. - 677 с.
13. Липанов Р.Г. Концепция вырождения и самоубийства // Таврический Журнал Психиатрии, 1997. - №
4. - С. 57-64.
14. Самохвалов В.П. История души и эволюция помешательства. - Сургут: Северный Дом, 1994. - 286 с.
15. Самохвалов В.П. Этология
человека: некоторые последствия объективных
исследований поведения для медицины и антропологии // Таврический Журнал Психиатрии, 1997. - Т. 1, № 2. - С. 50-80.
16. Самохвалов В.П. Экскурс о сравнительном методе и аналогиях в психоанализе // Таврический Журнал Психиатрии, 2002. - V. 6, № 3 (20). - С. 37-41.
17. Хренников О.В. Типология и структура невербальных проявлений
агрессивного поведения в различных этнических группах: Автореф. дис. ... канд. биол. наук. - Симферополь, 1997. - 22 с.
18. Шевченко Ю.С. Патологические привыч-
ные действия у детей и подростков (клиникопатогенетический и терапевтический аспекты): Дис. ...докт. мед. наук. -М., 1994. - 426 с.
19. Эфроимсон В.П. Родословная альтруизма // Гениальность и генетика, М.: ИИА «Русский мир», 1998.
- С. 435-466.
20. Axelrod R. Evolution of Cooperation. - New York: Basic Books, 1984. - 390 p.
21. Barash D.P. The Whispering Within.... - N.Y., 1979. - 276 p.
22. (Brian M.) Брайен М. Общественные насекомые. Экология и поведение. - М.: Мир, 1986. - 400 с.
23. Caplan A.L., Snyder L.,
Faber-Langendoen K.
The Role of Guidelines in the Practice of Physician-Assisted Suicide // Ann. Intern. Med., 2000. - Vol. 132. - P. 476-481.
24. Dawkins R. The Selfish Gene.
- Oxford: Oxford Univ. Press, 1976. - 224 р.
25. (Dаwkms R.) Докинз Р. Бог как иллюзия. - М.: КоЛибри, 2008. - 560 с.
26. Dugatkin L.A. The evolution of cooperation // Bioscience, 1997. - Vol. 47, № 6. - P. 355363.
27. (Durkheim E.) Дюркгейм Э.
Самоубийство: Социоло-
гический этюд. - Спб: Изд. И.П. Карабасникова, 1912.
- 399 с.
28. Eibl-Eibesfeldt I. Human Ethology. - New York: Aldine de Gruyter, 1989. -848 p.
29. (Freud S.) Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения //«Я и Оно»: Труды разных лет. - Книга
1. - Тбилиси: Мерани, 1991.
- С. 139-192.
30. Gadagkar R. The Evolution of Selflessness and Selfishness.
или в кратер действующего вулкана, либо... углубиться в исследование суицидального поведения. В повседневной жизни каждый из нас хотя бы однажды ощутил присутствие и грозную силу потребности в самоубийстве, испытав где-нибудь на балконе 12-го этажа пресловутый «страх высоты», который суть ничто иное как страх перед внезапным желанием броситься вниз...
Отчётливое осознание глубинных «первичных позывов смерти», приводящее к активному желанию умереть, выглядит совершенно естественным у человека, уставшего от жизни, не приносящей более удовлетворения в силу её безнадёжности, - прежде всего, из-за мучительного телесного или душевного недуга. Здесь мы вплотную сталкиваемся с проблемой эвтаназии («милосердного убийства»), вокруг которой не утихают многолетние споры, преимущественно, этического плана. Данные социологических исследований, проведённых в различных странах ещё в начале 1990-х годов, когда легализация эвтаназии казалась делом далёкого будущего, свидетельствовали о симпатии большинства населения и даже юристов к тем, кто вынужден совершить убийство из милосердия - отчаявшимся людям, которые решили убить близкого человека, веря, что это является единственной формой сострадания, которая осталась в их распоряжении [34]. В 1996 году австралийский парламент впервые попытался легализовать эвтаназию, однако закон был отозван спустя 9 месяцев. В 2000 году в печати появился аналитический обзор почти полусотни официальных публикаций [23], содержавших научно обоснованные практические рекомендации по «правильному»
осуществлению «самоубийства с помощью врачей» (physician-assisted suicide). В апреле того же года закон о легализации эвтаназии, действующий на постоянной основе, был принят в Нидерландах, где негласная эвтаназия практиковалась к тому моменту уже около 20 лет. В законе, в частности, оговаривается как обязательное условие «милосердного самоубийства» наличие близких отношений между врачом и пациентом. В 2002 году аналогичный закон приняли Бельгия (http://www.newsru. com/world/i6may2002/dead. html), а в 2005 - Франция и американский штат Калифорния (http://www. regnum.ru/news/438149.html). Самой «продвинутой» в данном направлении страной оказалась Швейцария, где эвтаназия была легализована в 2006 году, а уже в 2007 году Федеральный трибунал разрешил людям, страдающим тяжелыми психическими расстройствами, добиваться права на эвтаназию, уравняв их в правах с тяжело соматически больными гражданами Швейцарии (http://jesuschrist. ru/news/2007/2/5/12304). Прецедентом для решения суда стала просьба 53-летнего мужчины с давним неблагоприятно протекающим биполярным аффективным расстройством о получении смертельной дозы снотворного без врачебного рецепта. В постановлении суда по данному поводу было, в частности, сказано: «Необходимо признать, что неизлечимое, постоянное, тяжелое психическое расстройство может вызвать те же страдания, что и физические болезни, делая жизнь невыносимой для пациента в долгосрочной перспективе. Если желание умереть основано на самостоятельном
решении, которое учитывает все обстоятельства, то психически больному человеку можно выписать этами-нал натрия и таким образом помочь в самоубийстве». В 2008 году профессиональный юрист Людвиг Минелли основал в Швейцарии клинику Dignitas, специализирующуюся на эвтаназии, и в декабре того же года здесь по настоянию супруги пациента была осуществлена впоследствии показанная по телеканалу Sky видеозапись добровольной смерти от передозировки барбитурата 59-летнего британца Крэйга Эверта, изначально обречённого на неизбежную гибель от остановки дыхания (http://www.newsru.com/ world/ I0dec2008/eutanasiatv. html). В апреле 2009 года Л. Минелли начал компанию за легализацию эвтаназии практически здоровых людей,
поводом для которой послужило обращение к нему супружеской пары, в которой муж неизлечимо болен, а здоровая жена хочет умереть вместе с ним. Минелли надеется добиться у суда разрешения помочь уйти из жизни обоим супругам (http://glavred.info/ агсЫуе/2009/04/02/ 214537-0.html).
С точки зрения социобиологии, в акте эвтаназии образуют взаимовыгодный альянс пациент, совершающий пассивный суицид, врач-эвтаназиолог, совершающий активный гомицид, и заинтересованные лица, способствующие осуществлению процедуры умерщвления. В этой коллективной смешанной стратегии просматривается комплементарное сочетание альтруизма, кооперации, агональности и, конечно, эгоизма. В
- Harvard University Press, Cambridge, MA, 1997. - 196 p.
31. Ginges J., Hansen I.,
Norenzayan A. Religion and Popular Support for Suicide Attacks // Psychological
Science, 2009. - Vol. 20, №
2. - P. 224-230.
32. (Goodall J.) Гудолл Дж.
Шимпанзе в природе: поведение. - Москва: Мир, 1992.
- 592 с.
33. Hamilton W.D. The genetical evolution of social behaviour (I, II) // Jornal of Theoretical Biology, 1964. - № 7. - P. 1-52.
34. Humphrey D. Final Exit: The Practicalities of SelfDeliverance and Assisted Suicide for the Dying. - New York: Dell Publishing, 1991. -240 p.
35. Levin K. A dinamic theory of personality. - New-York: McGraw-Hill, 1935. - 305 p.
36. Maynard Smith J. The Evolution and the Theory of Games // Readings in Sociobiology / Ed. by T.H. Clutton-Brock. - New York, 1978. - P. 269-294.
37. Menninger K. Man Against himself. - New-York: Harcourt, Brace & Company,
1938. - 485 p.
38. (Palmer J. A., Palmer L. K.)
Палмер Дж., Палмер Л. Эволюционная психология. Секреты поведения Homo sapiens. - СПб: прайм-
ЕРОЗНАК, М.: ОЛМА-
ПРЕСС, 2003. - 384 с.
39. Parker G.A. Evolutionarity
stable strategies // Behavioural Ecology: An
Evolutinary Approach (eds. J.R. Krebs & N.B. Davies), 2nd edition. - Oxford: Blackwell Scientific Publications, 1984.
- P. 62-84.
40. Trivers R.L. Social Evolution.
- Menlo Park, Banjamin/ Cummings, 1985. - 340 p.
41. Wilson E.O. Sociobiology:
The new synthesis. -
Cambridge: Har—vard Univ.
Press, 1975. - 697p.
Вестник СурГУ. Медицина. 49
№ 4, 2010 г.
