CC BY
25социобиология химической зависимости (аналитический обзор)
В.П. Самохвалов, д.м.н., профессор О.А. Гильбурд, профессор, д.м.н.
Крымская республиканская ассоциация психиатров, психотерапевтов и психологов (Украина);
ГОУВПО «Сургутский государственный университет ХМАО - Югры», медицинский институт, кафедра педиатрии, курс психиатрии и наркологии (Россия).
На основе собственных исследований и критического обзора литературных данных анализируются эволюционные корни стремления человека к злоупотреблению психоактивными веществами.
The evolutionary roots of human drag addiction are analyzed on the basis of original research and critical review of the literature.
На протяжении более чем двух десятилетий мы исследуем природу различных психических расстройств с позиций социобиологии, изучающей генетические основы социального поведения живых существ, включая человека [42]. Результативность приложения классических понятий социобиологии (эволю-ционно стабильные стратегии поведения, системы «платы-выигрыша», генно-культурная коэволюция и др.) к проблемам психиатрии, была показана в наших предыдущих публикациях, в т.ч. на страницах «Вестника СурГУ. Медицина». Настоящий аналитический обзор литературных данных и результатов собственных исследований является попыткой авторов прояснить эволюционнобиологические основы широко распространённого в человеческом сообществе феномена систематического злоупотребления психоактивными веществами - явления, оказывающего мощное воздействие как на здоровье, так и на разнообразные направления социальной активности людей.
Болезни зависимости могут трактоваться очень широко и практически континуально переходить в психологию зависимости вообще [15], однако клиническая точка зрения не распространяется на те аспекты зависимости, которые не волнуют пациента и не мешают его социальному окружению и функционированию. Основное внимание в психиатрии и наркологии уделяется химической зависимости, вызванной употреблением психоактивных веществ. Но и здесь есть существенные проблемы, поскольку границы психоактивности устанавливаются не только клинически, но и социально. Очевидно, что психоактивные вещества могут быть получены не только из мака, каннабиса, коки, грибов или синтетически, но даже из кошачьй мяты, можжевельника, хмеля, многих бобовых, гортензии, гавайской розы, укропа, петрушки и т.п. [6]. С. Ratsch [39] составил целую энциклопедию растений, содержащих токсины и наркотики, которые применяются в народной медицине. Психоактивным средствам
каждый год посвящается специальный номер международного журнала этномеди-цины «Curare». В списках дикорастущих и культурных растений более сотни содержат психоактивные алкалоиды. Они употребляются не только человеком, но и другими животными. Отличие от человека состоит лишь в том, что психоактивные вещества животными не запасаются и не распространяются. Хотя некоторые рыбы, например, дутая (фугу), содержат эндогенные токсины в своём теле. Достоверно неизвестна троп-ность к экзогенным психоактивным веществам только у рыб и морских млекопитающих, хотя и у них описан хемотаксис. Интересен факт, установленный международной группой исследователей под руководством F. Wiens [41]. Произрастающая в джунглях Малайзии бертановая пальма (Eugeissona tristis) во время цветения выделяет очень сладкий нектар, который подвергается естественному дрожжевому брожению, в результате чего содержание алкоголя в нём может достигать
з,8% (в среднем 0,6%). По свидетельству малайзийских аборигенов, их предки конкурировали в охоте за этой натуральной «огненной водой» с дикими грызунами. В серии полевых наблюдений было установлено, что алкогольсодержащий нектар остаётся излюбленным напитком мелких млекопитающих - древесных крыс, толстого лори
и, особенно, перьехвостой ту-пайи (Ptilocercus lowii); большие стаи этих грызунов преимущественно в ночное время ползают по цветущим пальмам, слизывая лакомство. Тупайя проводит за этим занятием в среднем 138 минут еженощно. Расчёты потребления спиртного показали, что
каждая третья тупайя должна была бы в опьянении сваливаться с дерева, однако этого не происходит, благодаря иному, нежели у человека, способу утилизации алкоголя: у перьехвостой тупайи большая часть спирта мета-болизируется через этилглю-коронид, который откладывается в волосяном покрове; средняя концентрация этил-глюкоронида в шерсти отловленных тупай в несколько раз превосходила таковую в волосах человека, страдающего алкогольной зависимостью. Полученные данные интересны ещё и тем, что перьех-востые тупайи, появившиеся на планете наряду с летающими лемурами 55 миллионов лет назад, являются ближайшими родственниками нынешних приматов.
Интегративным показателем воздействия алкоголя и наркотиков является уровень оксидантного стресса, который изучен по степени окислительной модификации белков и значительно превышает таковой при шизофрении, аффективных расстройствах и неврозах; при этом уровень оксидантного стресса отчетливо коррелирует с выраженностью измененного сознания по шкале Глазго [13]. Установлено, что даже кратковременное злоупотребление алкоголем сопровождается гибелью нейронов причиной которого является окси-дантный стресс [30].
Вызванный алкоголем ок-сидантный стресс - следствие повреждения антиоксидант-ной системы (уменьшение дисмутазы перекиси, глюта-тионпероксидазы и т.д.) и гиперпродукции свободных радикалов в результате активности различных метаболических систем (алкогольдеги-дрогеназа, микросомальная система окисления, каталаза),
что соответствует высоким концентрациям маркеров ок-сидантного стресса в крови (перекись, гидроперекись, оксид азота), приводя к повреждению аксонов, нейронов, глии, миелина и белого вещества. При этом отмечается окислительная модификация и повреждение липопротеи-дов низкой плотности, жиров, белков, ДНК [37].
Одним из путей повреждения и гибели нейронов при злоупотреблении алкоголем и синдроме его отмены является нарушение глу-таматергической нейротрансмиссии с гиперстимуляцией NMDA-рецепторов через го-моцистеин, высокая концентрация которого обнаруживается в крови и коррелирует с другими маркерами ок-сидантного стресса, например, с малоновым диальдегидом. Стимуляция NMDA-рецепторов и нарушение равновесия между тормозящими и возбуждающими нейромедиаторами приводят к продукции свободных радикалов, подтверждаемой высокой корреляцией с маркерами оксидантного стресса, что проявляется нейротоксичностью и нейродегенерацией всех отделов головного мозга, но особенно - кортико-лим-бических и лобных, которые богаты возбуждающими аминокислотами [33].
Вышеуказанные изменения как следствие оксидант-ного стресса обнаруживаются при посмертных исследованиях головного мозга в виде корково-подкорковой атрофии с выраженным изменением белковой экспрессии белого вещества, что связано с окислительным повреждением белков, ДНК, РНК, факторов транскрипции и репарации белков, в том числе митохондриальных, что подтверждается генетическими
исследованиями и лежит в основе нарушений синаптической передачи, и следовательно, познавательных дисфункций [31]. Сходные изменения обнаружены при употреблении опиатов, амфетаминов и каннабиса.
Складывается впечатление, что в каждой культуре существует предпочтение того или иного базисного психоактивного вещества, переносимость которого связана с особенностями биохимических процессов. Эти же процессы определяют этнически обусловленные различия в фармакокинетике психотропных средств, связанные с генети-ческидетерминированным дефицитом определенных ферментов (энзимов) и цитохроо-мов [24, 28]. Установлено, что для каждой расы и культуры существуют свои оптимальные дозы нейролептиков, антидепрессантов и транквилизаторов [38]. Согласно нашим наблюдениям, в крупнейшем психиатрическом центре Индии Бенгалоре (NIMHAS) наибольшей популярностью пользуются расфасовки психотропных средств в 5 раз ниже европейских, например, тизерцина - по 5 мг, амитрип-тилина - по 5 мг и так далее. Сверхвысокая чувствительность к психотропным средствам является нормой для южных штатов Индии, а также для Непала.
Практически все нейрохимические изменения имеют расовые различия. Экспериментально доказана этническая специфичность таких маркеров болезней зависимости и других психических расстройств, как креатинфосфатаза, серотонин, алкогольдегидрогена-за, НЬА-А2 [2, 29]. По мнению Ю.И. Бажора [1], фенотипические проявления особенностей генотипа наиболее
значимы для системы цитохрома Р-450, играющего колоссальную роль в метаболизме большинства психотропных препаратов. Накоплены многочисленные данные о фенотипических вариациях генетически детерминированных нарушений активности ацетилтрансфераз, ци-тохромов, ксантинооксида-зы [7]. Эти данные весьма неоднозначны. Так, например, при исследовании представителей монголоидной расы частота фенотипов медленных ацетиляторов составляет от 15,8 до 25% (19,9±4), а у представителей 17 китайских меньшинств этот показатель колеблется от 3,2 до 50,6% (20,6±12,9%) [23]. В японской популяции их частота составляла 10,7%, а у фламандцев 47% [36]. Большинство авторов едины во мнении, что фенотипические проявления активности ферментов коррелируют с генотипом. В исследованиях, проведенных с помощью близнецового метода, было показано, что генетические факторы играют важную роль в определении периода полураспада лекарственных средств и психоактивных веществ. Эти данные подтверждаются результатами анализа наследуемости и культуральной специфичности периода полураспада лекарственных веществ [19]. Так, коэффициент наследуемости показывает, что генетические факторы вносят огромный вклад в общий диапазон времени полураспада препаратов, в некоторых случаях этот размах доходит до 99% [1]. Установлено, что время полураспада лекарственного вещества является постоянным для каждого индивида и контролируется генетическими факторами. Соответственно для одной группы населения (например, представителей одной
национальности) при введении средней дозы препарата устанавливается слишком высокий уровень концентрации, вызывающий большую токсичность. А для другой группы этот уровень концентрации может быть чрезвычайно низким, не позволяющим достигнуть терапевтического эффекта. Существуют данные литературы об этноспецифи-ческом и культуроспецифическом - ритуальном - использовании психоактивных, в т.ч. наркотических и лекарственных, средств. При этом в большинстве традиционных культур речь идет не о разных веществах, но об одном, различающемся только дозой и особенностями применения [39]. В традиционной славянской культуре мак - это многочисленные кулинарные изделия, но также и мешочек с маком, заваренным в кипятке, который дают вместо пустышки беспокойному малышу. Алкоголь - не только спиртные напитки, но также и лекарственные настойки, растирки и даже ложка водки, которая добавляется в уху на Кубани в финальной стадии приготовления блюда.
Во многих работах отмечается, что терапия психических и соматических расстройств должна опираться на традиционные для каждой отдельной культуры способы лечения [32]. Y. Collazo с соавторами [25] сравнивали особенности антипсихотического лечения англичан, азиатов и пациентов испанского происхождения. Результаты сравнения показали, что британцы суммарно получают значительно большие дозы антипсихотических препаратов, чем азиатские или испаноговорящие пациенты. Также для азиатских народов характерны больший потенциальный риск возникновения
побочных эффектов при применении нейролептиков и повышенная чувствительность к этим препаратам. В других работах отмечается, что у негроидных пациентов при лечении психозов практически не используются антидепрессанты и психотерапевтические методы [34].
S. Ziguras, T.J. Lambert & D.P. McKensie [43] проанализировали этнический состав, страну рождения, родной язык и другие параметры у пациентов, получающих психофармакологическое лечение. Авторы пришли к выводу, что неанглоговорящие пациенты, в том числе аборигены Австралии и Новой Зеландии, практически не нуждались в назначении психотропных препаратов, включая современные атипичные нейролептики. Лица, рожденные во Вьетнаме и Корее, получали достоверно более низкие средние дозы психотропных препаратов. Авторы приходят к выводу, что этнический фон пациентов влияет на особенности и качество проводимой медикаментозной терапии.
Такие различия в реакции на психофармакологические средства можно рассматривать рамках концепции, сформулированной М. Dobkin de Rios [27]. Она показала, что у различных этнических групп эволюционно формировалась различная чувствительность к психотропным веществам, содержащимся в растениях и грибах, произрастающих в регионах традиционного проживания тех или иных народов. Исходя из этого, можно полагать, что присущая представителям различных наций и этносов различная чувствительность к психотропным веществам является таким же дифференциально-идентификационным
признаком, как, например, цвет кожи или разрез глаз.
Описаны этнически детерминированные нарушения метаболизма этанола у коренных жителей Китая, Кореи, Японии, индейцев Канады, и тяжелые токсические реакции на тетурам (антабус) у них же. Такие реакции демонстрируют от 50% до 85% азиатов и только 5-15% кавказцев [38]. Последние достижения в области генетики алкоголизма показали, что в основе формирования данного вида зависимости лежат индивидуальные особенности деятельности нейромедиатор-ных систем и компенсаторные ресурсы, способные нейтрализовать длительное воздействие алкоголя. При изучении предрасположенности к нервно-психическим заболеваниям, в том числе к алкоголизму, особое внимание уделяется анализу генетического полиморфизма рецептора подкласса 2А (5-НТ2А). А.Р. Галеевой с соавторами [2] проведены интересные исследования роли 5-НТ2А в патогенезе острого алкогольного психоза у мужчин разной этнической принадлежности -русских и татар, относящихся соответственно к восточнославянской и тюркской этническим группам. Полученные в ходе исследования результаты позволяют предположить ассоциацию острого алкогольного психоза с генотипом G/G у русских мужчин, а также показывают, что распределение частот генотипов и аллелей гена 5-НТ2а в популяциях русских и татар соответствует таковому у белых американцев. Аналогичные различия были обнаружены между русскими и татарскими мужчинами в полиморфизме гена D2 рецептора дофамина. И.Д. Муратова с соавторами [17] выявила
ЛИТЕРАТУРА
1. Бажора Ю.И. Клинические проблемы фармакогенетики // Вісник психіатрії та психофармакотерапії, 2003. — № 1(3). — С. 82-87.
2. Галеева А.Р., Юрьев Е.Б., Валинурова И.Р., Хус-нутдинова Э.К. Анализ полиморфизма гена 2A рецептора серотонина у больных с острым алкогольным психозом разной этнической принадлежности // Журн. неврологии и психиатрии, 2002. — № 1. - С. 53-55.
3. Гильбурд ОА. Духовный смысл русского алкоголизма // Журн. «Кабинет», 1994. — № 7. — С. 91-102.
4. Гильбурд ОА. Избранные очерки эволюционной психиатрии. — Сургут: РИИЦ «Нефть Приобья», 2000. — С. 109-128.
5. Гильбурд ОА. Наркотическая зависимость в контексте эволюционной биологии // Сб. научн. трудов. Вып. 12. Естественные науки / Сургутский гос. университет, Сургут: Изд-во СурГУ, 2003. — С. 40-46.
6. Гребенюк АА., Пасечников
A.Ю., Тузов В.В., Егоров
B.И. Наркомании начала XXI века. — Симферополь, 2003. — 244 с.
7. Жолдакова З.И. Механизмы процессов биоактивации чужеродных химических веществ под действием ферментных систем организма // Вестник РАМН, 2002. — № 8. — С. 44-49.
8. Иванов Вяч. И. Дионис и прадионисийство. — Баку, 1923. — 309 с.
9. Итс Р. Шёпот Земли и молчание Неба. — М.: Изд-во полит. лит-ры, 1990. — 318 с.
10. Казначеев В.П. Очерки теории и практики экологии человека. — М.: Наука, 1983. — 260 с.
11. Клинков В.Н. Обряды инициации и эволюция подростковой психопатологии // Acta
у ненцев высокую частоту алкоголизма и алкогольных психозов - соответственно в 3 и 6 раз выше, чем у проживающих там же представителей русской популяции.
Известно, что евреи алкоголь употребляют меньше, чем, например, кавказцы, и имеют более высокую распространенность ADH2*2 аллели гена дегидрогеназы алкоголя, который предохраняет от тяжёлого пьянства. В этом контексте популяция Израиля является уникальной для исследования вклада факторов генетики и среды, в частности, в болезни зависимости. Группа D. Hasin [29] изучала ADH2-полиморфизм, клинические данные и результаты опроса, которые были интерпретированы в соответствии с DSM-IV, у евре-ев-иммигрантов и неевреев-граждан Израиля. До 70-х годов прошлого века употребление алкоголя среди израильтян вообще было очень низким, но затем, благодаря мигрантам из СССР, оно возрастало и стало особенно заметным после 1989 года. В настоящее время увеличивается также число случаев алкоголизма среди израильской молодежи. В результате эпидемиологических, клинических и генетических исследований было установлено: а) случаев с большим количеством и брутальностью употребления алкоголя у ашкенази было больше, чем у се-фардов; б) у сефардов чаще, чем у ашкенази, отмечается ADH2*2 аллель гена; в) у евреев Израиля этот аллель отмечается чаще, чем в североевропейской популяции и не-евреев-граждан Израиля; г) в популяциях иммигрантов до и после 1989 года аллель также встречается часто, но случаев алкоголизма у представителей второй волны
больше. Таким образом, давление культурной среды предотвращает алкоголизм, но только при наличии генетического базиса.
Известно также, что коренное австралийское население отличается меньшей толерантностью к алкоголю и большим числом патологических форм опьянения со случаями насилия и самоубийствами [35]. Аналогичный статус наблюдается у аборигенов Севера Западной Сибири [16]. Основной причиной ограничения продажи алкоголя в Норвегии, Швеции и Финляндии является широкая распространенность аномальных форм опьянения с деструктивным поведением, а также высокая де-прессогенность «пролонгированного мультифактори-ального северного стресса» [10]. Алкоголь в этих случаях выступает как естественный антидепрессант.
Для всех болезней зависимости характерна высокая тенденция к группированию, которая при ограничении в реализации и использовании вещества приобретает характер тайного союза. Иерархическая система динамично меняется в зависимости от толерантности и стадии развития болезненного пристрастия и хотя часто предполагает снижение ранга с деградацией и уменьшением толерантности, но в не меньшем числе случаев дозы остаются теми же, и снижение ранга отсутствует. Система «плата-выигрыш» обнаруживает себя на популяционном, групповом и индивидуальном уровнях. На популяционном уровне широкое распространение психоактивного вещества негативно воздействует на стабильность общества, однако социум получает значительные девиденты от
реализации алкоголя, наркотиков, психотропных средств. Психоактивное вещество вызывает дестабилизацию семьи и группы, но это открывает путь к созданию новой семьи и группы, входит в ритуалы сплочения группы. На индивидуальном уровне психоактивное вещество всегда неблагоприятно действует на соматическую сферу, но оно же меняет реакцию на стресс, нивелирует некоторые негативные черты личности, действует антидепрессивно, а, в частности, алкоголь в составе сухого красного вина, согласно последним данным норвежских авторов [21], способен при регулярном употреблении достоверно улучшать показатели когнитивного функционирования в пресениуме.
Геометрия территориальных систем при употреблении психоактивных веществ очень напоминает таковую при пищевом поведении. Продукт выращивается в одном месте, обрабатывается в другом, но реализуется в третьем. Подобно тому, как многие повара лишь пробуют свою пищу, производители скорее являются дегустаторами, чем потребителями.
Известно, что в архаических культурах посредством альтернирующего сознания обеспечивается периодическое взаимодействие между рациональным миром людей и иррациональным миром духов и божеств [40]. Эта буферная функция является исключительной прерро-гативой элитарной касты шаманов, колдунов, ясновидцев, прорицателей, достигающих изменения сознания употреблением токсических средств: в Южной Америке - это кока, на Тробриандских островах - бидунат [18], у сибирских ханты и манси - экстракт мухомора [9]. Употребление
токсических веществ для членов сообщества, не принадлежащих к духовной элите, табуировано. Широко эксплуатируемый современными фильмами ужасов культ «живых мертвецов», известный в Африке как «zombi», а среди креолов Гаити - как «voodoo», основывается на применении специального порошка, который колдуны готовят из эксгумированных детских трупов и высушенных экземпляров вышеупомянутой дутой рыбы; в порошке содержится тетродотоксин, обладающий нервнопаралитическим действием; жертва зомбифика-ции, разумеется, воспитанная в культуре «voodoo» и потому психологически изначально подготовленная к предстоящему воздействию и его эффекту, принудительно принимает порошок с дозой те-тродотоксина, вызывающей внешние проявления клинической смерти; затем колдун извлекает жертву из могилы и стимулирует её психомоторную активность галлюциногеном грибного происхождения, после чего отдаёт в рабство владельцу сахарной плантации [26]. Таким образом, мистический ритуал преследует вполне экономические цели.
В античной культуре реализация дионисийских обрядов всегда имела следствием достижение экстаза и изменённого сознания, близкого к вдохновению [8]. В начале 90-х годов прошлого века в работе «Духовный смысл русского алкоголизма» [3], развивая концепцию «социобиологии России», в рамках которой специфической стратегией русского этноса постулируется абсолютизированный ритуализован-ный альтруизм, мы отмечали, что русским людям генетически свойственен выраженный
Psychiatrica, Psychologica, Psychotherapeutica et
Ethologica Tavrica, 1995. — Vol. 22, № 3. — С. 131-137.
12. Кон И.С. Психология ранней юности. — М.: Просвещение, 1989. — 255 с.
13. Малев АЛ. Диагностика эндогенных и экзогенных психозов с учетом окислительной модификации белков плазмы крови: Ав-тореф. дис. ...канд. мед. наук. — Харьков, 2009. — 22 с.
14. Меерзон Ф.З. Адаптация, стресс и профилактика. — М.: Наука, 1981. — 280 с.
15. Менделевич В.Д. (ред.) Руководство по аддиктоло-гии. — СПб: Речь, 2007. — 768 с.
16. Мишкинд А.Д. Формирование и течение хронического алкоголизма в условиях Крайнего Севера: Автореф. дис. ...канд. мед. наук. — М., 1982. —17 с.
17. Муратова И.Д., Сидоров П.И., Иванова Т.Н., Пар-няков А.В., Федорова Л.М., Белая Е.Н. Клинические особенности психических заболеваний у ненцев // Психиатрия в контексте культуры / ред. В.Б. Ми-невич. Вып. 1: Этнопсихи-атрия. — Москва-Томск-Улан-Удэ, 1994. — С. 180-197.
18. Самохвалов В.П., Крылов
В.С. Несуществующее как желаемое и полезное // Acta Psychiat., Psychol., Psychother. et Ethologica Tavrica, 1995. — Vol.2, №
4. — С. 24-31.
19. Чернов Ю.Н., Роотс И., Чайкович Е.А Метаболизм лекарственных средств: индивидуальные генетически детерминированные особенности // В мире лекарств, 2001. — №
1. — С. 24-31.
20. Эфроимсон В.П. Гениальность и генетика // Гениальность и генетика. — М.: ИИА «Русский мир», 1998. — С. 7-288.
21. Arntzen KA., Schirmer H., Wilsgaard T., Mathiesen E.B. Moderate wine consumption
is associated with better cognitive test results: a 7 year follow up of 5033 subjects in the Troms0 Study // Acta Neurol. Scand., 2010. —
Vol. 122, Issue Supplement s190. — P. 23—29.
22. (Bloom F.E., Rossier J., Battenberg E.L.F., Bayon A., French E., Henriksen SJ., Siggins G.R., Segal D., Browne R., Ling N., Guillemin R.) Блюм Ф.Е., Россье Дж., Баттенберг ЕЛ.Ф., Байон А., Френч Е., Хенриксен
С.Дж., Сиггинс Г.Р., Сегал Д., Браун Р., Линг Н., Гуил-лемин Р. Бeтa-эндорфин. Локализация в клетке, электрофизиологические и поведенческие эффекты // Эндорфины. — М.: Мир, 1981. — С. 97-117.
23. Bradford L.D. CYP2D6 allele fregnency in European Caucasians, Asians, Africans and their descendants // Pharmacogenomics, 2002. — Vol. 3, № 2. — P. 229-243.
24. CallawayJ.C. Pharmahuasca
and contemporary
ethnopharmacology // Curare, 1995. —Vol. 18, №
2. — P. 395-398.
25. Collazo Y., Tam R., Sramek J., Herrera J. Neuroleptic dosing in Hispanic and Asian Inpatients with schizophrenia // Mt. Sinai J. Med., 1996. — Vol. 63, № 5-6. — Р. 310-313.
26. Davis W. Zombification // Science, 1988. — № 26. — Р.
1715-1716.
27. (Dobkin de Rios M.) Добкин Де Риос М. Растительные галлюциногены. — М.: КСП, 1997. — 272 с.
28. Etkin N.L. Ethnopharmacol-ogy: Biological and behavioral perspectives in the study of indigenous medicines // T.M. Jonson, C.F. Sargent (eds) Medical Anthropolo-gy-Contemporaly Theory and Method. — NY: Praeger, 1990. — P. 149-158.
29. Hasin D., Aharonovich E., Liu X., Mamman Z., Matseoane K., Carr L., Li T.K. Alcohol and ADH2 in Israel: Ashkenazis, Sephardics and
«сенсорный голод». При этом алкоголь является наиболее доступным и дешёвым токсином, позволяющим в состоянии опьянения создавать иллюзию его утоления. В свою очередь, православие, используя алкоголь как атрибут ритуала приобщения, наполнило смутную «духовную жажду» русского человека конкретным целевым содержанием, предложив безальтернативную модель поведения: альтруистический суицид, обретение спасения души, второго рождения, приобщения к Богу и бессмертия ценой самоуничтожения (вспомним «Преступление и наказание» со знаменитой максимой Мармеладова: «Пью, ибо страдать хочу!..»). Каждый алкогольный абузус, таким образом, представляет собой реализацию данной модели. Но православно-алкогольное русское богоискательство проявило себя величайшими национальными достижениями в литературе, музыке, живописи, философии.
Удивительные глаза без радужки и зрачков вкупе с диспластически-долихоце-фальной деформацией тел на портретах кисти Амадео Модильяни - результат его эфирной наркотизации [18]. Он был ярчайшим представителем художественной богемы, имманентными признаками modus vivendi которой всегда были - и остаются! - наркотизм и беспробудное пьянство. Однако экзогенное токсическое изменение сознания с целью достижения творческого вдохновения может быть с успехом заменено эндогенным. Практически любой стресс, - в особенности, депривационный и фру-страционный, - приводит, с одной стороны, к эндотоксикозу, с другой - к активизации перекисного окисления
липидов, разрушающего структурный слой клеточных мембран, что ведёт к прозрачности гематоэнцефалическо-го барьера [14]. В результате формируются условия повышенной уязвимости головного мозга, который становится мишенью для эндотоксинов. Кроме того, стрессорное воздействие сопровождается выбросом в кровь эндогенных опиоидов [22], что ещё больше предрасполагает к токси-ко-наркотической модификации сознания. Известно, что сильнейшими стимулами для творчества А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, В.В. Набокова, А.И. Куприна и многих других были неразделённая любовная страсть, ситуационная недосягаемость любимого человека или родины, несвобода. Отшельничество в тиши кабинета, на пустынном берегу моря или в горах есть искусственное моделирование эн-дотоксигенного деприваци-онного стресса как необходимой предпосылки творчества. По мнению В.П. Эфроимсона [20], гениальность базируется на генетически обусловленных особенностях порфири-нового обмена, эффектах эндогенного кофеина и, во многих случаях, гиперурикеми-ческой стимуляции человеческого мозга. Совершенно очевидно, что потребность в токсическом изменении сознания с целью создания культурных феноменов транслируется с индивидуального на популяционный уровень, и это даёт основание постулировать изначальную токсичность культуры в человеческом сообществе [18]. В архаическом обществе нарушитель «токсико-наркотического табу» уничтожается или изгоняется. Распространение ток-сиконаркотизма в современной цивилизации отражает отрицание общепризнанных
авторитетов и идеалов, девальвацию моральных нормативов, разрушение естественной биосоциальной иерархии, стремление субмиссивной массы к отождествлению себя с доминантной элитой, чётко зафиксированное в интернациональном гимне: «Кто был ничем, тот станет всем!» -по существу, всеобщее безудержное потребление психоактивных веществ контекстуально равнозначно превращению храма в хлев [5].
В свете вышеизложенного ясно, почему сегодня так называемая система профилактики токисконаркотизма абсолютно неэффективна. Дело в том, что она ориентирована исключительно на устранение его социальных триггеров и полностью игнорирует его эволюционно-биологическую природу. Особая острота и неразрешимость этой проблемы обнаруживается при попытках предупреждения наркотизма среди подростков, у которых он входит в число факторов потенциальной гибели, нередко сочетаясь в период пубертатного криза с актами прямого самоповреж-дения, суицидальными действиями и способствуя накоплению «критической массы» аутоагрессии [12]. В традиционной, архаической культуре этот феномен регламентирован жесткими ритуальными рамками, поскольку социальным нормативом поведения подростка здесь является систематическая тренинговая подготовка и последующее прохождение обряда инициации, который обычно связан с преодолением какой-либо опасности через символическую «смерть» и «второе рождение» во взрослом статусе. Весьма вероятно, что физиологическая необходимость обрядовой инициации обусловлена возрастными
колебаниями уровня эндогенных опиатов, относительный дефицит которых в созревающем организме стабильно восполняется в ходе тренинга регулярными физическими и психологическими стресс-нагрузками [4]. Современная цивилизация полностью исключила инициацию как этап культурного онтогенеза индивидуума, не предложив какой-либо адекватной замены, не создав более позднего эволюционного аналога [11]. Даже её жалкие рудименты, существовавшие в СССР, - посвящение в октябрята, пионеры и комсомольцы, - отторгнуты постком-мунистическим социумом. Напрашивается вывод, что повсеместная распространенность и высокий уровень потенциально гибельных форм аутоагрессивного поведения, в т.ч. наркотизма, среди подростков и есть результат перманентного функционирования биологически необходимого, а потому аутохтон-но возникшего на современном этапе человеческой эволюции аналога традиционной инициации - как наиболее простого способа компенсации дефицита эндорфинов и «игры в смерть» [4]. Вместе с тем, фактическая имманентность токсиконаркотизма человеческой природе заставляет предполагать единственно возможной формой его будущей успешной профилактики ликвидацию либо (что, по сути, то же самое) генноинженерную трансформацию вида Homo sapiens, к чему, впрочем, само человечество движется ускоренными темпами с восторженным ликованием самоубийцы.
Коэволюционные процессы, связанные с массовым употреблением психоактивных веществ, столь очевидны и чувствительны для социума,
Recent Russian Immigrants // Am. J. Psychiat., 2001. -№ 6. - P. 567-568.
30. Herrera D.G., Yague A.G., Johnsen-Soriano S., Bosch-Morell F., Collado-Morente L., Muriach M., Romero FJ., Garcia-Verdugo J.M. Selective impairment of hippocampal neurogenesis by chronic alcoholism: protective effects of an antioxidant // Proc. Nat. Acad. Sci. USA, 2003. - Vol. 100, № 13. - P. 7919-7924.
31. Kashem MA., James
G., Harper C., Wilce P., Matsumoto I. Differential
protein expression in the corpus callosum (splenium) of human alcoholics: A proteomics study // Neurochem. Int., 2007. - № 50 (2). - P. 450-459.
32. Marsalla A.J., Westermeyer
J. Cultural aspects of treatment: Conceptual,
methodological, clinical issues and directions
// Treatment of mental disorders. A review of
effectiveness / Eds. by Sartorius G., Girolamo G., Andrews G., German L., Eisenberg Waschington
D.C. - London: American psychiatric press, 1993. - P. 391-418.
33. Maschke M., Weber J.,
Bonnet U., Dimitrova A., Bohrenkamper J., Sturm S., Muller B.W., Gastpar M., Diener H.C., Forsting M., Timmann D. Vermal atrophy of alcoholics correlate with serum thiamine levels but not with dentate iron concentrations as estimated by MRI // J. Neurol., 2005. -№ 252(6). - P. 704-711.
34. McKenzie K., Samele C., Horn E.V., Tattan T., Os J.V., Murray R. Comparison of the outcome and treatment of psychosis in people of Caribbean origin living in the UK and British Whites: Report from the UK700 trial // Br. J. Psychiatry, 2001. -Vol. 178, № 2. - P. 160-165.
35. McLennan W. Mental Health
and Well-Being: Profile
of Adults, Australia 1997, Canberra: Australian Bureau of Statistics, Australian Government Publishing Service, 1998. — 201 p.
36. Nebert D.W., Russel D.W. Clinical importance of the cytochromes P450 // Lancet, 2002. — Vol. 360. — P. 11551162.
37. Peng F.C., Tang S.H., Huang M.C., Chen C.C., Kuo T.L., Yin S.J. Oxidative status in patients with alcohol dependence: a clinical study in Taiwan // J. Toxicol. Environ. Health A., 2005. — № 68 (17—18). — Р. 1497— 1509.
38. Prince R.H. Transcultural
Psychiatry: Personal
Experiences and Canadian perspectives // The Canadian Journal of Psychiatry, 2000. — Vol. 45, № 5. — P. 431-438.
39. Ratsch C. Psychedelische
diagnostik im
ethnographischen kontext. Referat 2 // Symposium uber psychoactive substanzen vom. — Kandern, 1987. — P.
36.
40. (Walsh R.) Уолш Р. Дух шаманизма. — М.: Изд-во Трансперс. Ин-та, 1996. — 288 с.
41. Wiens F., Zitzmann A., Lachance M.-A., Yegles M., Pragst F., Wurst F.M., Holst D. von, Guan S.L., Spanagel R. Chronic intake of fermented floral nectar by wild treeshrews // PNAS, 2008. — Vol. 105, № 30. — Р. 10426-10431.
42. Wilson E.O. Sociobiology: The new synthesis. -Cambridge: Harvard Univ. Press, 1975. - 697 p.
43. Ziguras S., Lambert T.J. McKensie D.P., Pennella J. The influence of client’s ethnicity on psychotropic medication management in community mental health services // Australian and
New Zealand Journal of
Psychiatry, 2001. — Vol. 33,
№ 6. — Р. 882-888.
38 Вестник СурГУ. Медицина.
№ 6, 2010 г.
что приводят к необходимости государственной регуляции производства и реализации алкоголя и наркотиков. Так, талибы Афганистана рассматривают изготавливаемые в стране наркотики уже не только как источник дохода, но и как идеологическое оружие против «прогнившей западной цивилизации». Психоактивные вещества встроены во все основные культуральные ритуалы -без них не обходятся прием пищи, сексуальное поведение, обмен и дарение, миграционное поведение, агрессия и аутоагрессия, поведение сна, исследовательское поведение. Однако, несмотря на негативные, в том числе мутационные, последствия, доказанные для всех психоактивных
веществ, они приводят к глобальной элиминации потребителей только в тех случаях, когда зависимость формируется у детей и подростков. Если зависимость формируется в зрелом возрасте, её последствия практически неуловимы. Возможно, психоактивные вещества являются своеобразными регуляторами соотношений эволюционно стабильных стратегий поведения в популяции, так как заметно, что реакция на них всегда связана не только с усилением той или иной стратегии, но также с её трансформацией. Это становится особенно очевидным при массовом употреблении психоактивных веществ в период социально-экономических стрессов, праздников и ритуалов. Щ
