CC BY
71
© Ю.Ю. Ветютнев, 2004
СОЦИАЛЬНЫЙ ЗАКОН И ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВАЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ: ВОПРОСЫ СООТНОШЕНИЯ
Ю.Ю. Ветютнев
В последние десятилетия наблюдается своего рода критический пересмотр отношения к государственно-правовым закономерностям. Высказывается, в частности, мнение, что представления о предмете теории государства и права как системе закономерностей правовой действительности отличаются «известной неопределенностью... Указанный подход не дает ясного представления ни о специфике правовой науки, ни об уровне, состоянии и динамике развития правовой теории»1. В одной из последних крупных работ по методологическим вопросам права констатируется отсутствие у юристов «четких представлений о том, что же такое объективная закономерность, каковы ее критерии и какие именно элементы права могут быть хоть как-то соотнесены с этой трудноуловимой частью предмета теории права»2. Аналогичные скептические мнения все чаще и чаще встречаются на страницах теоретико-правовой литературы.
Подобные суждения, как представляется, отражают реальное положение дел в сфере исследования государственно-правовых закономерностей и свидетельствуют о том, что уровень научной разработки данной категории далеко не соответствует ее подлинной роли и статусу в юриспруденции. Прежде всего это выражается в том, что до сих пор не сложилось сколько-нибудь определенного и общепризнанного научного понимания государственно-правовой закономерности, в результате чего рассматриваемая категория фактически не имеет точного содержания.
Понятие объективного закона в социальной философии переживает тот же кризис, что и понятие закономерности в теории права. После падения марксистской идеологии социальная философия резко охладела к категории социального закона; например, едва ли в советское время было возможно появление работы о предмете социальной философии, где вообще не упо-
миналось бы о социальных законах3. Термин «социальный закон» сегодня употребляется в философских и социологических работах не так часто, как раньше. Самые современные, новаторские течения в социальной философии обычно предпочитают не прибегать к данной категории и уж тем более не высказываются по вопросу о ее точном содержании. Возможно, это связано с распространившимися сомнениями в ценности точных определений как таковых и утверждениями, что «сущность вещей не схватывается в понятиях... Ни одно понятие не может выразить не только сущность вещи, но даже наше представление об этой вещи»4. Но такой подход ведет к познавательной неопределенности, к отсутствию четкого представления об объектах и предмете исследования, в результате чего оно превращается в «размышления по поводу» и не дает сколько-нибудь достоверных выводов.
Активное использование категории закона представляло собой одну из отличительных черт марксистского социального познания. Именно социальные законы рассматривались как основной предмет социальной философии, а в их исследовании виделась своего рода «сверхзадача» всех общественных наук. Необходимо иметь в виду, что это исследование безоговорочно основывалось на следующих исходных, не подвергавшихся сомнению положениях: во-первых, что социальный мир является в высшей степени упорядоченным, «законосообразным», то есть полностью подчиняется в своем функционировании некоторым объективным законам; во-вторых, что эти законы являются вполне доступными для человеческого познания и могут быть исчерпывающе изучены наукой; в-третьих, что наиболее важные, основополагающие из этих законов уже известны, и их изложение содержится в трудах классиков марксизма-ленинизма.
Понятие социального закона в советской философии и науке не вызывало осо-
бых споров: оно базировалось на общем понятии закона, принятом в диалектическом материализме. Социальный закон определялся как общая, объективная, существенная, необходимая связь (отношение) между явлениями социальной действительности 5. Разумеется, при этом не игнорировалась специфика предмета исследования, не отрицалось, что общественные законы обладают принципиальными отличиями от законов природы.
Исследование социальных законов в советском обществоведении отнюдь не ограничивалось категориально-методологическими аспектами: на этой основе социальные науки предлагали чрезвычайно обширный перечень конкретных общественных законов, куда входили, например, закон соответствия производственных отношений характеру и уровню производительных сил, закон планомерного развития народного хозяйства, закон преимущества средств производства над средствами потребления, закон распределения по труду6, возрастание руководящей роли марксистско-ленинской партии, всемерное развертывание социалистической демократии, отмирание государства 7 и многие другие.
Как нам представляется, одна из основных причин осторожного отношения современной отечественной философии к категории социального закона заключается в том, что практически все социальные законы, о существовании которых заявляла марксистско-ленинская философия, оказались поставленными под сомнение либо беспристрастной критикой, либо самим ходом исторического развития. В этих условиях социальное познание вполне естественно утратило уверенность в том, что в общественной жизни вообще существуют такие факторы, которые полностью удовлетворяли бы марксистско-ленинским представлениям о социальном законе. Поэтому само сохранение категории социального закона в философском лексиконе требует подвергнуть ее прежнюю трактовку известному пересмотру.
Среди ученых-юристов до сих пор существует представление о принципиальной тождественности объективного закона и закономерности, более того, о том, что категория «закон» является единственно возможным методологическим ориентиром для исследования государственно-правовых закономерностей 8. Недостаток такого подхода в том, что он не учитывает современного со-
стояния философских знаний и, в частности, неопределенной ситуации с понятием социального закона. Кроме того, различение законов и закономерностей более продуктивно в том смысле, что позволяет подметить реальную дифференциацию в системе объективных социальных связей.
Само понятие «закон», безусловно, несет в себе оттенок излишней жесткости, императивности, отражая представление о железной неотвратимости, с которой одно явление следует за другим, что не вполне соответствует реалиям социальной среды. Поэтому, возможно, более перспективным и плодотворным для использования в социальном познании, включая и юридическое, является именно термин «закономерность». В современных исследованиях указывается, что «понятие закономерности выражает устойчивые тенденции развивающихся процессов, их существенные стороны. Это действие закона во всем многообразии его форм»9. Но самой удачной представляется характеристика соотношения закономерности с законом, предложенная С.И. Гончарук в другой работе: «понятие закономерности несколько более широкое по объему и менее жесткое по смыслу»10.
Если считать законом в философском значении необходимую, устойчивую, существенную, повторяющуюся связь между явлениями 11, то закономерность, очевидно, будет по отношению к нему более широким понятием. Действительно, закономерность не обязательно является необходимой, а может быть лишь логически допустимой; кроме того, сама по себе она может не содержать никакой связи явлений, имея ее лишь в качестве отдаленного источника, а только указывать на некоторое повторяющееся свойство явления или на направление его развития.
Можно заключить, что закон — это наиболее жесткая, императивная форма закономерности, почти не терпящая исключений. Первоначальная идея социального закона, отраженная в его дефиниции (а именно в признаках всеобщности, необходимости, устойчивости), предполагает достаточно твердый, бескомпромиссный характер законов, действующих с неумолимой силой. В этом смысле можно говорить даже о «принудительном характере» социальных законов 12. Иначе говоря, закон влечет неизбежное следование одного факта за другим, закономерность же может носить более гиб-
кий, вариативный характер и допускать более сложный и менее линейный ход событий: «закон однозначно выражает какую-то определенную связь, в то время как закономерность выражает многие связи и отношения, к тому же она характеризует меньшую в сравнении с законом степень прочности связи, повторяемости явлений»13.
Понятию закона, кроме того, присущ и несколько иной, своеобразный смысловой оттенок: законом принято именовать и объективные связи окружающего мира, и некоторые волеустановленные предписания, требования к человеческому поведению. Законы логики, например, являются не только отражением объективных связей действительности, но и определенными требованиями к человеческому мышлению 14. Именно такой двойственный, субъективно-объективный характер носили многие «законы социализма», такие как: закон экономии рабочего времени, закон перемены труда, закон всеобщности труда и т. п., — которые формально рассматривались как объективная данность, фактически же представляли собой властно установленные нормы общественной жизни, которые действовали не сами по себе, а должны были сознательно исполняться членами общества (не случайно их действие анализировалось в контексте «общественной дисциплины»15). Закон, таким образом, может также означать некоторое правило; закономерностью же, напротив, называется лишь объективно существующая повторяемость фактов.
Термины «закон» и «закономерность», таким образом, не являются равнозначными. В своем философском смысле понятие закона используется учеными-юристами не так уж часто (хотя говорят, например, об «основном законе правовой формы»16, об «основном законе сравнительного права»17 и др.). Связано это со следующими обстоятельствами.
Во-первых, закономерностей такой степени определенности и достоверности, чтобы их можно было объявить законами, юридической наукой почти не обнаружено. Характерно, что вышеназванные законы правового развития, как правило, носят чрезвычайно общий характер и формулируются в самом абстрактном виде. Например, по мнению Б.Я. Токарева, «в качестве определяющего закона существования правовой формы общественной жизни является воспроизводство и утверждение условий
бытия господствующего класса»18; А.М. Васильев считал основным законом правовой формы соответствие между правовым регулированием, экономическим строем и культурным развитием общества 19. Как видим, фактически нельзя признать, что в данном случае речь идет о законе, так как он слишком неконкретен и к тому же трактуется исследователями по-разному.
«Основным законом сравнительного права» считают то, что «различные право-порядки, несмотря на все различия в своем историческом развитии, доктринальных взглядах и стилях функционирования на практике, решают очень часто одни и те же жизненные проблемы, вплоть до мельчайших деталей, одинаково»20. Сама по себе эта закономерность имеет слишком общий вид, в силу чего ее собственная ценность не так уж значительна. Гораздо больший интерес представляют ее относительно частные проявления.
Во-вторых, понятие «закон» имеет в юриспруденции свое, специфическое значение: законом именуют нормативный акт государства, принятый в особом порядке и обладающий высшей юридической силой 21. Разумеется, здесь имеют место омонимы, что не является редкостью для языка правовой науки. Так или иначе, употреблять выражения «законы права», «государственно-правовые законы» в смысле объективных связей между фактами значило бы создавать опасность их превратного толкования. Поэтому по своей точности более предпочтительным для юридической науки является термин «закономерность», а не «закон».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Козлов В.А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. Л., 1989. С. 7.
2 Сырых В.М. Логические основания общей теории права. В 2 т. Т. 1. М., 2000. С. 40.
3 См.: Гречко П.К. О предмете социальной философии // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. 1995. № 1.
4 Ольшанский Д.А. О роли дискурсивного мышления в общественных науках // Посреднические функции интеллигенции в формировании гражданского общества. Екатеринбург, 2000. С. 72.
5 См.: Друянов Л.А. Место закона в системе категорий материалистической диалектики. М., 1981. С. 10; Гончарук С.И. Общественные законы и закономерности. М., 1977. С. 7; Проблема закона в общественных науках. М., 1989. С. 5; и др.
6 См.: Проблема закона в общественных науках. С. 6—11.
48
Ю.Ю. Ветютнев. Социальный закон и государственно-правовая закономерность
7 См.: Закономерности развития социалистического государства. М., 1983. С. 232—246, 276—342 и др.
8 См.: Сырых В.М. Указ. соч. С. 49.
9 Гончарук С.И. Принцип закономерности и его роль в социальном познании // Философия и общество. 1997. № 6. С. 91.
10 Гончарук С.И. Объективные законы и их отражение в философии и в конкретных науках // Философия и общество. 1999. J№ 3. С. 172.
11 См., напр.: Друянов Л.А. Указ. соч. С. 10—11.
12 См.: Гончарук С.И. Принцип закономерности и его роль в социальном познании. С. 92.
13 Вопленко H.H. Законность в условиях формирования социалистического правового государства // Советская правовая система в период перестройки: Сб. науч. тр. Волгоград, 1990. С. 21.
14 См., напр.: Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика. М., 1995. С. 6—8.
15 См.: Манешин В.С. Общественные законы и общественная дисциплина // Проблема закона в общественных науках. С. 65—80.
16 См.: Сырых В.М. Указ.соч. С. 71.
17 См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. В 2 т. Т. 1. М., 1998. С. 58—59; Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия. М., 2000. С. 226.
18 Токарев Б.Я. Логический и исторический методы в теоретическом исследовании права. Ростов на/Д, 1986. С. 10.
19 Васильев А.М. Правовые категории. М., 1976. С. 122.
20 Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. 1. М., 1998. С. 58—59.
21 См., напр.: Черданцев А.Ф. Теория государства и права. М., 2000. С. 220; Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1998. С. 171; Сырых В.М. Теория государства и права. М., 1998. С. 177; и др.
