CC BY
334
#
СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЙ СТАТУС И МАТЕРИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ УЧИТЕЛЕЙ ГИМНАЗИЙ В РОССИИ XIX в.
SOCIO-LEGAL STATUS AND FINANCIAL STANDING OF GYMNASIUM TEACHERS IN RUSSIA IN THE 19th CENTURY
М. А. Гончаров
В начале XIX в. в России была сформирована новая социальная группа преимущественно из лиц духовного звания - учителя гимназий, а уже к середине XIX в. в обществе учительская профессия оформилась в устойчивую социально-профессиональную группу общества, имеющую свою социальную нишу и социальный статус.
Ключевые слова: учительство, гимназия, присяга, градации, педагогический совет, социальный статус, льготы, зарплата, чиновники.
M. A. Goncharov
At the beginning of the 19th century a new social group - a group of gymnasium teachers - was formed in Russia. By the middle of the 19th century the social group of gymnasium teachers had been formed into a stable so-cio-professional group occupying their own social niche and social status.
Keywords: teaching, gymnasium, the oath, grading, teachers council, social status, benefits, salary, officials.
Российское учительство сложилось как социально-профессиональная группа вследствие деятельности правительства, осознавшего образование как государственную ценность. Правительство стремилось сделать педагогов проводниками государственной идеологии, обеспечить с их помощью управление процессом формирования подрастающего молодого поколения. Государство определяло задачи и нормативы деятельности учителя. В ходе правительственных реформ в области просвещения совершенствовалась система професси о наль но-педагогической подготовки, утверждались содержание и функции деятельности учителей, уточнялись штаты гимназий и других сред-необразовательных учреждений, выявлялись возможности социальной мобильности и социального продвижения, намечались пути взаимодействия государства и общества в совершенствовании общего и педагогического образования. Все эти процессы имели отнюдь не линейный характер. Они оказывались под влиянием политических, экономических, финансовых, культурных и других факторов.
Правительство ставило перед учительством задачи поддержания стабильности в обществе, сохранения социальной структуры, гражданского воспитания и обеспечения государства необходимыми кадрами в соответствии с государственной программой развития экономики и культуры. Официальная идеология становилась господствующей через систему образования. С точки зрения правительства учителя служили прежде всего государству, а не обществу и не детям. За верную службу учительству гарантировалась стабильность положения и определенная социальная ниша. Учитель, как государственный чиновник, имел определенный уровень государственной защиты и поддержки: право на определенный чин, гарантированную оплату за выслугу лет, некоторую перспективу служебного продвижения в чинах, пенсию и правительственные награды. Одновременно он принимал жесткие обязательства верности императору, правительству, государственным интересам, должен был
1
выполнять определенные предписания по вопросам содержания и характера его деятельности, соответствовать в своем служебном и бытовом поведении социально-профессиональным нормам. В числе требований, предъявляемых к учителю гимназии в официальных документах, подчеркивались религиозность, политическая благонадежность, широта и фундаментальность подготовки (университетское или педагогическое образование). Согласно «Уставу гимназий и прогимназий» Министерства народного просвещения (МНП) учитель должен стараться сделать из своих учеников полезных членов общества. Основные требования к учителю сводились к обеспечению социализации детей, подготовке полезных граждан. При определении на службу от многих учителей требовали письменных обязательств не заниматься политической деятельностью. Условия приема на государственную службу, продвижения по служебной лестнице, производства в чин всех чиновников учебного ведомства МНП были изложены в «Уставе о службе по определению от правительства». Как государственный чиновник, учитель вверял себя государству, обязался в абсолютной верности правительству и престолу, в реализации в своей преподавательской деятельности правительственных программ и требований. В этом заключалась суть службы учителя-профессионала. При поступлении на службу необходимо было принести присягу на верность и подписать присяжный лист [1].
Форма присяги была адресована учителям правительственных и частных гимназий. Преподаватели гимназий и реальных училищ были обязаны носить ведомственную форменную одежду. Мундир способствовал идентификации учителем себя как чиновника, четко указывал на его социально-профессиональную принадлежность. Форма одежды преподавательниц первоначально не регламентировалась. Циркуляром МНП от 28 февраля 1900 г. женщинам, служившим в женских гимназиях и прогимназиях МНП, было предписано являться на службу в платьях синего цвета (любого
Ф
покроя). Присяга и форма создавали некоторую знаковую символику, внушающую ответственность и понимание важности принадлежности к чиновничеству.
Деятельность МНП в период царствований Александра II и Николая I способствовала некоторому ужесточению самостоятельности учителей средних учебных заведений. Приход на пост министра просвещения Д. А. Толстого вызвал повышение требований к учителю. В оценке учителя усилилось внимание к дисциплинированности и политической благонадежности. Деятельность учителя строго регламентировались, втискивалась в рамки инструкций и предписаний. Учителя предоставляли ежемесячные и ежегодные отчеты директору гимназии, который сдавал их в дальнейшем попечителю учебного округа. В отчетах были представлены сведения об учащихся, мнение учителя о своей педагогической деятельности, включая описание методов, приемов и средств преподавания, форм обучения, анализ отношений, складывающихся между учителем и учениками, учителем и родителями. Важное место в системе требований, предъявляемых к гимназическим преподавателям, занимали те обязанности, которые выполняли учителя. Учителя мужских гимназий (после 1871 г.) выполняли функции классных наставников, главной обязанностью которых являлось «попечение об успехах и нравственности учеников вверенного каждому из них класса» [2, с. 41]. Инструкция, составленная для классных наставников, предусматривала их обязанности по отношению к учащимся, их родителям и другим преподавателям. Классный наставник следил за посещением уроков своими подопечными, своевременным их приходом в классы, руководил выбором книг для домашнего чтения учеников, наблюдал за тем, чтобы различного рода посторонние занятия не мешали их успешному учению, присутствовал на переводных испытаниях. Контроль за деятельностью классного наставника осуществлялся через составление ими устных отчетов об умственном и нравственном состоянии своего класса, предоставляемых педагогическому совету гимназии. Кроме этого классные наставники обязаны были предоставлять директору и инспектору гимназии отчет обо всех мерах воспитания, принятых ими по собственному усмотрению, которые необходимо было соотносить с существовавшими предписаниями МНП и директора гимназии.
Требования к воспитательницам и классным дамам женских гимназий отражали проблему образования и воспитания девушек в конце XIX в. Дамам и воспитательницам вменялось строго следить за тем, чтобы их подопечные не посещали балы и танцевальные вечера в клубах, заседания окружных судов, где рассматривались случаи «весьма безнравственной жизни» [3, с. 20]. Во взаимоотношениях между учительницами и классными дамами должно было присутствовать приличие, сдержанность и дружелюбие.
Среди учителей гимназий и реальных училищ крайне редко встречались революционные элементы, ибо проявление радикализма жестоко наказывалось. Причем страдали и учащиеся. Развернутое описание такой трагедии представил писатель Н. Гарин-Михайловский в своем известном произведении «Гимназисты» [4, с. 287].
Важным контролирующим компонентом в деятельности преподавательского корпуса играли градации учителей. Градации были введены в 1805 г. и впоследствии претерпевали определенные изменения: «учителя наук», учителя новых языков, рисования, черчения и чистописания, учитель приготовительного класса, воспитательный персонал гимназий, гимназическая администрация [5, с. 517].
В первую группу, согласно первому школьному уставу 1804 г., входили «учителя наук», которые преподавали математику и физику, историю и географию, философию и изящные науки, естественную историю. Устав 1828 г. к ним добавляет учителей древних языков и русской словесности. До 1870-х гг. «учителей наук» называли старшими учителями. Как правило, это были выпускники университетов, педагогических институтов, историко-филологических институтов. Старшие учителя состояли обычно в IX классе и имели чин титулярного советника. В 1860-е гг. штатные должности учителей гимназии поднялись выше на один класс, то есть учителя получали чин коллежского асессора. Лица, служащие по учебному ведомству, могли занимать должности выше имеющихся у них чинов, а также получать следующие чины, оставаясь в должности более низкого класса. Это объяснялось тем, что учебная иерархия имела гораздо меньше ступеней, чем государственная служба.
Во вторую группу входили учителя новых языков, чистописания, черчения и рисования. По сравнению с 1804 г., должность учителя рисования и черчения к середине XIX в. поднялась на три класса выше (с XI до IX). На должность учителя языков разрешалось приглашать лиц, не имеющих университетского образования, но выдерживающих особые испытания на звание учителя новых языков и достаточно знающих русский язык. Учителей новых языков не хватало, и во многих губерниях эти должности оставались вакантными.
Учителя рисования, черчения и чистописания получали образование в художественных училищах. Обычно их чин не поднимался выше XIV класса.
Должности классных наставников и помощников классных наставников были введены в 1871 г., что было связано с реакцией на революционное движение и усилением воспитательно-контролирующей функции в средней школе. В сборниках постановлений и распоряжений МНП указывалось, что на должность помощников классных наставников могли приниматься окончившие три низших класса гимназии, уездные училища или учительскую семинарию. На помощников классных наставников распространялись права на получение пенсии, и им полагалась казенная квартира. В 1871-1887 гг. при гимназиях были организованы приготовительные классы, так как поступающие в гимназию должны были иметь хорошую домашнюю подготовку. Однако число домашних учителей сокращалось, а желающих поступить в гимназию становилось все больше, поэтому и был введен приготовительный класс. Учителями приготовительных классов могли быть штатные преподаватели, совмещая свои прямые обязанности с подготовкой будущих гимназистов, а также лица, не имеющие университетского образования.
Все учителя были членами педагогических советов. На их заседаниях учителя, помимо решения учебно-воспитательных вопросов, производили испытания посторонних лиц для получения ими различных прав и званий, из своей среды выбирали сроком на три года библиотекарей ученической и фундаментальной библиотек, секретаря совета и членов хозяйственного комитета. Председателем педагогического совета и хозяйственного комитета был директор. Ему предоставлялось право приводить в исполнение собственные решения, вопреки мнению большинства членов совета или комитета, при этом он был обязан незамедлительно сообщить о таком факте попечителю учебного округа, которому было дано право выносить окончательное решение по спорным вопросам.
На социальный статус педагогических кадров как особой социальной группы влияли различные факторы, а именно: отношение к учительству со стороны государства и правительства, степень уважения к феномену чиновничества в обществе, ценность отечественного образования, социальный состав учительства гимназий, их материальное положение, условия труда, перспективы служебного роста, особенности формирования социальной группы учителей и ее структура.
Статус учительства определялся значимостью государственной статской службы. Сегодня мы вряд ли можем утверждать, что принадлежность учительства к бюджетникам (то есть состоящим на государственной службе) повышает его статус в современном обществе. Оценивая социальную стратификацию в современном обществе, академик РАО Н. Д. Никандров в одном из своих выступлений сказал: «Психологически к среднему классу себя относят преподаватели вузов, учителя, врачи. Но только психологически, потому что по уровню материального благосостояния они к нему не относятся» [6]. Если в начале XIX в. в обществе труд чиновника имел невысокий статус, то уже к 1840-м гг. отношение к статской службе изменилось и чины стали важным фактором в оценке успешности человека.
Забота правительства о статусе учительской профессии проявлялась в предоставлении учителям чинов, льгот, наград, обеспечении стабильной заработной платой и пенсией за выслугу лет.
Одним из механизмов, используемых правительством для обеспечения статуса профессиональной группы учительства гимназий, было получение чинов за выслугу лет. Петр I ввел порядок службы, создав табель о рангах. Благодаря этому начало формироваться «разночинство», то есть те, кто получил чин вне своего социального исходного статуса. Появились как бы временные, условные обозначения -«личное дворянство», а не потомственное, «почетный гражданин» и т. п., которые давались на время. Чиновники недворянского происхождения, не имевшие возможности дослужиться до IV чина (таких в общей массе было большинство), составляли огромную группу - чиновничество. Оно не было отдельным сословием, в статистических материалах обычно указывались дворяне и чиновники [7, с. 370]. «Выслуга лет» давала некоторую социальную гарантию, что через четыре года будет возможность повысить свой статус. Конечно, в
определенных условиях это могло рождать пассивность, по принципу «солдат спит, служба идет», но в то же время для разночинца это создавало ощутимые перспективы социального роста и стимулировало его активность. В должностной иерархии гимназии не было должности, отвечающей сословию потомственного дворянства, то есть IV чину (действительный статский советник). В гимназии самый высокий -V класс имел директор. Это был чин статского советника и титул «Высокоблагородие». Инспектор имел VI класс, то есть чин коллежского советника и титул «Высокоблагородие». Учителя наук и искусств имели VIII класс, чин коллежского асессора и титул «Высокоблагородие». IX класс - чин титулярного советника - давал право личного дворянства. Так как основная группа учителей (учителя наук) шла по VIII чину, можно предположить, что они были преимущественно личные дворяне. Престиж личного дворянства был минимален. Его даже не считали настоящим дворянством. Личное дворянство распространялось только на жену.
Дети личных дворян пользовались с 1832 г. статусом потомственных почетных граждан (XIV чин). Личные дворяне, хотя по закону входили в состав дворянских обществ, права участия в дворянских собраниях были лишены. Получение XIV чина - коллежского регистратора - было возможно при успешном окончании гимназии. Окончание университета со званием кандидата давало X чин. При выходе на пенсию иногда повышали чин, что давало возможность увеличить размер пенсии. На должность старшего учителя принимали только окончивших университет или историко-филологический институт. По окончании университета всем учителям присваивали звание действительного студента. При условии защиты кандидатской, магистерской, докторской диссертации присваивалась соответствующая ученая степень. Присвоение ученых степеней отражалось на получении определенного классного чина: звание действительного студента по табели о рангах соответствовало XII классу (губернский секретарь), степень кандидата - X чину (коллежский секретарь), магистра - IX (титулярный советник), доктор - VIII (коллежский асессор). Чины, которыми обладали учителя и представители учебной администрации, имели, прежде всего, значение для социальной идентификации педагогов как представителей среднего чиновничества [8].
По сведениям 1863 г., среди 1956 учителей докторов и магистров было 257 (6,5%), в том числе 127 докторов и магистров богословия - преподавателей Закона Божьего, кандидатов - 1278 (32%), действительных студентов - 946 (24%), не имевших ученой степени - 1478 (37,51%) [9, с. 158]. Получение звания и степени давало возможность преподавания не только в гимназии, но и в лицее, историко-филологическом институте. Наибольшее число учителей, имевших ученую степень, находились в столичных и университетских городах. В провинциальных гимназиях учителя, преподававшие математику, физику, географию и историю, имели звание действительного студента или степень кандидата того университета, который находился в том же учебном округе, что и гимназия. Среди учителей, не имеющих университетского образования, были выпускники историко-филологических институтов, духовных семинарий.
$
Другим механизмом, поддерживающим статус профессиональной группы, было награждение орденами и медалями: орденом Св. Станислава (I, II, III степени), Св. Анны (трех степеней), Св. Владимира (четырех степеней). Дважды одним и тем же орденом не награждали. К первой награде, ордену Св. Станислава, можно было представлять лиц, прослуживших не менее трех лет, орденом Св. Анны награждали за службу не менее 12 лет и в чине не ниже VIII класса. Орденом Св. Владимира IV степени награждали после 35 лет службы от первого классного чина, а также лиц, чьи научные труды уже были отмечены орденами. Орден Св. Владимира III степени мог быть присвоен, фактически, только директору гимназии, так как чин должен был быть не ниже V класса. Женщин-учительниц награждали медалями: нагрудными золотыми и серебряными на Станиславской и Аннинской ленте и шейными золотыми и серебряными медалями на Станиславской, Аннинской, Владимирской, Александровской, Алексеевской ленте, а принадлежавших к дворянскому сословию могли сразу же представить к золотой нагрудной медали на Аннинской ленте.
Получающий орден не только не получал при этом деньги, а наоборот, должен был внести деньги в орденский капитул, откуда они распределялись на Александровский комитет раненых, воспитание пансионерок в училищах Св. Екатерины, пенсии низшим чинам. Но зато, когда имевший тот или иной орден выходил на пенсию, ему полагался ежегодный оклад: за орден Св. Владимира I степени - 600 руб., Св. Анны III степени - 50 руб., Св. Станислава I степени - 143 руб., II степени - 116 руб. Количество претендентов на каждый орден определяло правительство. Учителей гимназии чаще всего награждали орденом Св. Анны II и III степени.
Преимущество службы педагога в роли государственного чиновника было связано также и с пенсией. Для преподавателей всех учебных заведений МНП 15 лет учебной службы давали право на пенсию 1/3 оклада жалованья, 20 лет - 2/3, 25 - в размере полного жалованья. За медицинскую службу размер полного жалованья полагался за 30 лет, в остальных ведомствах - после 35 лет. Следовательно, учебная деятельность представлялась даже более важной, чем работа врача. За каждые пять лет, проработанных сверх 25, пенсия увеличивалась на 1/5, что позволяло преподавателям получать и жалованье, и пенсию, хотя другим государственным чиновникам это запрещалось. Не имели права на получение пенсии учителя, которые работали в приготовительных классах, а также учителя музыки, живописи, танцев и рукоделия. В то же время домашние наставники за 25 лет работы получали пенсию 160 руб. в год, а за 10 лет - единовременное пособие, равное годовому окладу [10, с. 150].
Педагогические работники имели и другие льготы. В 1892 г. был издан закон, согласно которому дети лиц, прослуживших не менее 10 лет в мужской гимназии, прогимназии и реальном училище, освобождались от платы за учение в правительственной мужской гимназии и оплачивались за счет казны в средних женских учебных заведе-
ниях. По ведомству учреждений императрицы Марии, учительницы получали право на бесплатное обучение своих дочерей во всех гимназиях и институтах этого ведомства и в женском педагогическом институте. Дети лиц, преподающих или преподававших не менее 10 лет в коммерческом учебном заведении, имели право на бесплатное обучение в этих заведениях.
Таким образом, уже к середине XIX в. учительство средней школы представляло собой четко организованную социально-профессиональную группу с упорядоченной внутренней структурой, социальными гарантиями и льготами.
В начале своей деятельности учителя и вообще педагогические работники имели низкий статус и плохую материальную обеспеченность. Высокомерие, с которым писал об учителях Н. М. Карамзин, очень ярко передает отношение к учительству дворянского общества в начале XIX в.: «Жалованье учителя городской школы есть уже избыток человека воспитанного в незнании прихотей. Какое счастие для человека, который родился в бедности и мог быть тягостию для злополучного сына, если бы благодетельное правительство не взяло на себя его воспитание» [11, с. 66].
В дальнейшем статус учителя средней школы всегда зависел от его материальной обеспеченности. Ее основным источником являлся оклад, соответствующий чину и занимаемой должности и определяемый и изменяемый правительством. Однако уровень благосостояния учителя (особенно в столице и губернских городах) складывался из нескольких показателей: ежегодного жалованья, наличия недвижимости, жилищных условий и образа жизни в столичном или провинциальном городе и дополнительных источников дохода (совместительство, репетиторство, публикации в газетах, журналах, издание книг). Жалованье учителям росло в течение столетия, обгоняя рост цен. За 100 лет с 1801 по 1901 гг. цены на хлеб выросли в полтора раза, на мясо - в два раза, на сливочное масло почти в два раза. Учителям мужских гимназий устанавливался оклад, а учителям и учительницам женских гимназий оплачивали по числу годовых уроков. До 1864 г. официальный оклад зависел от разряда губернии (всего три разряда). Старший учитель столичной гимназии имел жалованье 750 руб. в год, губернской 1-го разряда - 700, 2-го разряда - 650, 3-го разряда - 600. Младшие учителя получали одинаково по 550 руб. в год. Разница в оплате старшего и младшего учителя составляла 1,5 раза, учителя рисования получали в 2 раза меньше, чем учителя математики [12, с. 125]. Такое состояние сохранялось до конца 1850-х гг., причем жалованье по сравнению с 1804 г. увеличилось в 3 раза. Статистики Т. В. Филоненко и А. В. Шипилов в статье «Материальное положение учителей в дореволюционной России» сравнивают оплату учителей гимназий с чиновниками сферы народного образования и профессурой университета: «Жалованье инспектора целого учебного округа, состоявшего из нескольких губерний, было точно таким же, как у директора столичной гимназии, старший
$
учитель получал в полтора раза больше, чем столоначальник. Академик получал в полтора раза больше, чем директор гимназии, а жалованье старшего учителя немногим уступало жалованью адьюнкта. Старший учитель гимназии получал меньше, чем ординарный профессор почти в три раза, зато больше, чем лектор» [13, с. 68].
С 1864 г. зарплата стала зависеть от типа гимназии, классической или реальной, и от недельной нагрузки. Количество учебных часов на изучение той или иной дисциплины в гимназиях с латинским или латинским и греческим языком и реальной было различным. При недельной нагрузке в 17 ч учитель математики классической гимназии имел годовое жалованье 1200 руб., реальной - 1020 руб. В курс математики классических гимназий были включены физика, естественная история и космография, в реальной математика изучалась одновременно с космографией 14 ч в неделю, а естественная история, физика и химия преподавалась другим учителем, имевшим нагрузку 14 ч. Самую большую нагрузку имели учителя истории и географии всех типов гимназий: за 22 ч в неделю они получали 1500 руб., хотя учитель латинского языка за 14 ч имел 1050 руб. в год. Учителя немецкого и французского языка имели нагрузку по 19 ч, получая каждый за это по 1320 руб., в реальной гимназии два учителя немецкого языка за 24 ч в неделю имели по 900 руб., французского два учителя - по 825 руб. каждый. Хотя чин врача гимназии соответствовал чину старшего учителя гимназии, учитель латинского языка получал в 3,5 раза больше. Некоторые учителя гимназии в 1860-е гг. получали больше, чем университетские доценты, а зарплата директора равнялась жалованью экстраординарного профессора. Учитель истории в классической гимназии получал в месяц в 6-8 раз больше рабочего [12, с. 138].
По «Уставу 1871» учителя были разделены на 4 категории и размер учительского жалованья определялся нормативной нагрузкой 12 ч в неделю в зависимости от категории. I категория - лица с высшим образованием (законоучителя, учителя наук и языков) получали в первые пять лет службы -900 руб. годовой оклад и пользовались правом на четыре пятилетние прибавки по 400 каждая, за дополнительные уроки сверх 12 годовых часов доплата по 75 руб. за годовой урок; II категория - законоучителя, учителя наук и языков без высшего образования получали в первые пять лет - 750 руб. с правом на четыре пятилетние прибавки по 200 руб., дополнительные уроки оплачиваются по 60 руб. за каждый годовой час. Общее число уроков не должно было превышать 24 ч в неделю на каждое отдельное лицо. III категория -учителя пения, гимнастики, рисования и чистописания получали 250 руб. в год и прибавку по 125 руб.
Учитель приготовительного класса приравнивался к учителю других классов без высшего образования. Классный наставник (таких ставок в реальном училище было шесть, в гимназии - пять) получал сверх преподавательского оклада вознаграждение в 1200 руб., если заведовал двумя классами (при этом число уроков не должно было превышать 12 уроков в неделю) и 600 руб., если заведовал одним классом (при этом число уроков в неделю не долж-
но превышать 18). Труд преподавателей младших классов оценивался ниже, чем в старших классах, учительницы получали меньше, чем учителя. Если в гимназии не было штатного инспектора и его обязанности выполнял один из учителей, он получал за это 750 руб. Штатный инспектор при казенной квартире получал 900 руб. жалованья и 600 руб. столовых, директор - 1200 руб. жалованья и 800 руб. столовых (тоже при казенной квартире), проводимые уроки оплачивались отдельно. В пользу комиссий, принимавших экзамены у посторонних лиц, желавших подвергнуться экзамену на аттестат зрелости, шел особый сбор в размере 10 руб. с одного человека. За «исправление» ученических тетрадей учителям древних языков и отечественной словесности полагалось вознаграждение в сумме 100 руб. в год. Этой суммы учителю столичной гимназии хватало, чтобы заплатить за прислугу [12, с. 148].
Учителям (но не инспекторам и директорам) разрешалось содержать за плату в своих домах или квартирах «пансионеров» - иногородних учеников. Первоначально отсутствовали ограничения на занятия учителей частными уроками. В связи с тем, что такие уроки, которые учителя давали своим же ученикам для подготовки к успешной сдаче экзамена для перевода в очередной класс или для получения аттестата зрелости, нередко рассматривались в обществе как облеченная в законную форму взятка, возможности учителей заниматься репетиторством были ограничены. Первоначально ограничения коснулись только учебных заведений Киевского учебного округа, попечитель которого циркуляром от 27 мая 1876 г. запретил учителям казенных учебных заведений давать частные уроки своим же ученикам [14, с. 86]. Циркуляром МНП от 17 ноября 1888 г. всем попечителям учебных округов было предписано «принять за правило, что преподаватели средних учебных заведений могут давать частные уроки, не иначе как каждый раз с ведома начальства учебного заведения» [15, с. 750-751]. Однако частные уроки были по-прежнему распространены и многие из них носили двусмысленный характер. Поэтому МНП циркуляром от 31 января 1902 г. ограничило возможность учителей давать частные уроки учащимся тех учебных заведений, где они преподавали, только теми случаями, когда в городе отсутствовали преподаватели других учебных заведений или иные лица, которые могли бы с успехом давать частные уроки нуждающимся в них ученикам. При этом разрешение на преподавание должно было быть получено от попечителя учебного округа по представлению директора учебного заведения. Запреты приводили к тому, что частные уроки давались преподавателями тайно. В революционные события 19051907 гг. МНП было вынуждено отменить ограничения в этой сфере. С этого времени учитель, принимавший ученика для занятий, должен был только известить об этом Педагогический совет, на который возлагалась обязанность «принимать соответственные меры к обеспечению беспристрастного отношения преподавателя к своему делу». Министру народного просвещения оставалось выразить надежду на то, что «житейский и педагогический такт подскажут гг. педагогам наилучший способ к предупреждению и
устранению тех нареканий, опасением которых был вызван циркуляр 31 января 1902 г.» [16, с. 67-69].
«Столовые» и «квартирные» льготы были существенным фактором благосостояния государственных служащих России. Возможно поэтому многие учителя соглашались занимать должность воспитателя пансиона. Тогда они имели право занимать казенную квартиру при пансионе либо, при отсутствии таковой, получали «квартирные». Это право распространялось и на помощников классных наставников (с 1871). Стоимость урока в старших классах была выше, чем в младших. Отдельную оплату составляло преподавание в параллельных классах, исполнение обязанностей секретаря педагогического совета в гимназии, руководство библиотекой. Самой высокой оплата учительского труда была в военных учебных заведениях, затем в коммерческих училищах, в казенных мужских гимназиях и казенных училищах, в частных мужских гимназиях и частных реальных училищах, в женских государственных гимназиях и женских частных гимназиях. Заработная плата в частных учебных заведениях не всегда соответствовала официально установленным ставкам. Все зависело от финансовых возможностей школы. При этом в частных гимназиях жалованья выплачивались неаккуратно. В частной школе редко оплачивалась проверка тетрадей, занятия с отстающими, замена отсутствующих преподавателей. В казенных учебных заведениях значительная часть дополнительного труда оплачивалась. Преподавателей частных гимназий ждало много неожиданностей: вычеты за пропущенные дни, неоплата целых периодов при поурочной оплате перед Рождеством и после Рождества, перед летними каникулами и после, перед Пасхой и т. д.
Существует много данных по поводу бюджета учителя и его семьи. Здесь необходимо обратить внимание на то, что мы рассматриваем учительскую семью в контексте определенных жизненных традиций, в конкретных условиях жизни и быта. Женщина, как правило, не работала, детей было не менее двух, а иногда до пяти, и обязательно была прислуга. Преподаватель получал оклад (если это был оклад, а не поурочная оплата) в зависимости от того, холостой он или женатый, и от количества детей. Так, например, в 1-й Московской гимназии оклады преподавателей в 1899 г. складывались таким образом: при стаже 1-5 лет для холостых - 1800, для семейных - 2100. Были единовременные доплаты, региональные и т. п. За службу в отдаленных и малонаселенных районах Российской Империи - Сибири, Средней Азии, на Кавказе - выплачивалось «добавочное жалование» в установленном законом размере [17, с. 103-115].
Оклад еще далеко не все говорил о материальной обеспеченности учителя. Было много различных доплат, а главное, широко распространено было совместительство внутри учебного заведения, особенно в провинции. В столицах чаще было совместительство вне данной гимназии: в других учебных заведениях (университет, лицей, кадетский корпус, курсы), в редакциях, в издательствах и т. д. Кроме того, большая часть учителей занималась репетиторством. В провинции устраивали общие квартиры типа пансионов. Если инспектор был еще и преподавателем, то
его годовое жалованье составляло 2350 руб. Столько же получал ординарный профессор университета. Высокая горизонтальная мобильность гимназических учителей как бы компенсировала недостаточную возможность вертикальной мобильности внутри самой гимназии. Назначение на пост директора и инспектора чаще происходило со стороны и достигалось переездами из губернии в губернию.
Таким образом, состоятельность учителя гимназии зависела от интенсивности его труда, количества часов в неделю, совместительства. Хотя, конечно, многое зависело от типа гимназии и различия учительских должностей. Но бывали обстоятельства, когда педагог не мог интенсивно работать (болезнь педагога или членов его семьи, невозможность найти достаточное количество уроков и прочее). В таких случаях педагогу помогала учительская общественность, создавались различного типа общества «Ссудо-сберегательная касса», «Общество вспомоществования нуждающимся учителям и учительницам».
Развитие промышленности, индустриализация хозяйства привели к началу века к ситуации, когда наиболее высокую оплату получала техническая интеллигенция, затем представители свободных профессий и затем учителя. Материальное положение технической интеллигенции высшей квалификации соответствовало положению наиболее обеспеченных слоев свободных профессий или высокооплачиваемых чиновников. В столицах такой специалист зарабатывал 175-350 руб. в месяц (2,5-4,2 тыс. руб. в год).
Правительство, проявляя постоянную заботу об оплате учителей гимназий, понимало, что предлагаемая им оплата не адекватна тяжести труда. О понимании тяжести труда учителей гимназии говорит и «Устав 1871», где право на пенсию давалось после 15 лет учебной службы в 1/3 оклада жалованья, 20 лет - 2/3, 25 - в размере полного жалованья, когда даже за медицинскую службу полную пенсию давали за 30 лет службы.
В заключение необходимо отметить, что в начале XIX в. в России правительством одновременно с созданием государственной системы образования была сформирована группа, преимущественно из лиц духовного звания (семинаристов), - учителя гимназий. К середине XIX в. в обществе учительская профессия оформилась в устойчивую социально-профессиональной группу общества, имеющую свою социальную нишу и социальный статус.
На протяжении XIX - начала XX в. учительство не только приобрело характерные черты социально-профессиональной группы, но все они проявили тенденцию к позитивному развитию:
- окончательно утвердилось социальное назначение учительства: воспитание граждан, преданных царю и отечеству, и создание кадрового потенциала высшего и среднего звена; гимназия стала единственным учебным заведением, дающим право поступления в университет, откуда выпускались специалисты для высших сфер управления и для науки; выпускники гимназий могли занимать низшие чиновничьи должности и становиться учителями в учебных заведениях более низкого, чем гимназия, уровня;
- выросла численность учителей гимназий;
- несмотря на то, что в соответствии с общественной традицией преимущественное занятие учительских должностей лицами мужского пола сохранялось, в начале XX в. появились учительницы и начальницы женских гимназий, требующие, при поддержке общественностью, равных с учителями-мужчинами социально-профессиональных прав;
- изменился социальный состав учительства: уменьшилось число представителей духовного сословия и возросла доля выходцев из дворян, чиновников и разночинцев;
- проявилась некоторая тенденция к улучшению условий жизнеобеспечения учителей гимназий, контролируемых правительством, при этом не всегда оцениваемых им адекватно условиям и характеру их труда, с развитием общественно-педагогических движений эти вопросы все более становились объектом критики общественности;
- сохранялись и увеличивались социальные гарантии учителей, как состоящих на государственной службе чиновников, хотя возможности профессионального и карьерного роста были ограничены;
- в правительственном курсе реформ образования, диктуемых необходимостью оптимизации экономического развития России, неоднократно искажаемом под влиянием радикальных политических процессов (что приводило к ужесточению контроля за преподавателями и учащимися, ограничению доступа в гимназии, усилению формализма в гимназическом образовании), к началу XX в. наметилась тенденция к радикальному улучшению условий труда учителя (ослаблению внешкольного бюрократического контроля, предоставлению учителям некоторой свободы творчества, приведения содержания образования в соответствие с запросами индустриального развития);
- отношение к педагогической профессии в обществе менялось на протяжении XIX - начала XX в. от презрительного отвержения со стороны дворянства учителей (из семинаристов) до признания их неотъемлемой и необходимой социально-профессиональной группой общества, создающей основания для последующего успешного устройства детей («для карьеры и чинов»);
- численно увеличиваясь и развиваясь на протяжении XIX - начала XX вв., учительство все более осознавало себя профессиональной группой и консолидировалось, свидетельством чего явилось создание Союза учителей средней школы.
Процесс формирования педагогической профессии и социально-профессиональной группы учительства в России имел также и некоторые социально-культурные особенности. У истоков формирования профессиональной группы учителей были представители «нижних классов граждан», от которых «ожидали ученых, особливо педагогов». Элитное дворянство, рассматривающее образованность как свидетельство благородства, избранничества, не приняло правительственной идеи получения стандартных унифицированных знаний в казенных гимназиях и отнеслось негативно к учительству как группе, стоящей по сравнению с ним на значительно более низкой социальной ступени. Разночинцы, используя обучение на казенный кошт и вовлечение в ряды гимназических учителей
как возможность социального продвижения, оказывались талантливыми, творческими учителями, повлиявшими на признание педагогической профессии в обществе.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Указ от 31 июля за № 7826 о форме присяги на верность подданству, составленную на основании Высочайшего Манифеста, данного 28 июня 1899 г.
2. Материалы по вопросам выработки инструкций.
- Казань: Тип. К. Л. Родеберга, 1901.
3. Устав Московского общества вспомоществования гувернанткам, домашним учительницам и воспитательницам. - М., 1889.
4. Гарин-Михайловский Н. Г. Гимназисты. Из семейной хроники. - М.: Сов. Россия, 1988.
5. Правящая Россия: Полн. сб. сведений о правах и обязанностях адм. учреждений и должностных лиц Рос. империи: От Гос. совета до сел. старосты: В 3 ч.: Сост. по офиц. данным. - СПб.,1904. - Ч. 1.
6. Никандров Н. Д. Цели воспитания на рубеже XXI века (Из выступления на заседании кафедры педагогики в Московском педагогическом университете 28 сент. 1998 г.) // Интернет-журнал «Эйдос». - 1999. - 15 февраля [Электронный ресурс]. - Режим доступа: eidos.ru/journal/1999/0215.htm (дата обращения 19.09.2011).
7. Статистическое обозрение Российской империи / Сост. В. де Ливрон. - СПб.: А. Ильин, 1874.
8. Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемые при Правительствующем Сенате. - СПб.: Гос. тип., 1863-1917.
9. Рождественский С. В. Очерки по истории систем народного просвещения в России в ХУШ-Х1Х вв.
- СПб.: Тип. М. А. Александрова, 1912. - Т. 1.
10. Сборник распоряжений и разъяснений по вопросам о назначении и выдаче прибавок к содержанию преподавательского персонала учебных заведений. - Томск, 1910.
11. Карамзин В. Н. О верном способе иметь в России довольно учителей // Антология педагогической мысли России XVIII в. - М.: Педагогика, 1985.
12. Свод новейших законоположений о материальном обеспечении служащих гимназий. - СПб., 1912.
13. Филоненко Т. В., Шипилов А. В. Материальное положение учителей в дореволюционной России // Педагогика. - 2004. - № 4.
14. Сборник постановлений по женским гимназиям и прогимназиям Министерства народного просвещения за 1870-1912 гг. - 3-е изд. - М., 1912.
15. Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. - СПб., 1905. - Т. 15/16.
16. Правительственные распоряжения // Журнал Министерства народного просвещения. - 1906. - № 8.
17. Тютрюмов Л. M. Общественное и юридическое положение учителя // Русская школа. - 1907. - № 10.
