CC BY
93
витие человека невозможно без утверждения духовно-экологических ценностей, развития сердечного потенциала, связывающего человека нитями всеединства с окружающим миром. Че-
Библиографический список
ловек, у которого будут преобладать данные качества, можно по праву назвать «ноосферной личностью», личностью нового времени.
1. Летов, О.В. Человек и «сверхчеловек»: этические аспекты трансгуманизма // Человек. - 2009. - №1.
2. Иванов, А.В. Духовно-экологическая цивилизация: устои и перспективы / А.В. Иванов, И.В. Фотиева, М.Ю. Шишин. - Барнаул, 2010.
3. Пахомов, Ю.Н. Формирование экочеловека: методологические принципы и программные установки: монография. - СПб., 2002.
4. Шишин, М.Ю. Ноосфера, культура, культурный ландшафт: монография. - Новосибирск, 2003.
5. Иванов, А.В. Человек восходящий: философский и научный синтез «Живой Этики» / А.В. Иванов, И.В. Фотиева, М.Ю. Шишин. -
Барнаул, 2012.
6. Булгаков, С.Н. Сочинения: в 2 т. - М., 1993. - Т. 1.
7. Агни Йога: Иерархия. Сердце. - Кемерово, 1992.
Bibliography
1. Letov, O.V. Chelovek i «sverkhchelovek»: ehticheskie aspektih transgumanizma // Chelovek. - 2009. - №1.
2. Ivanov, A.V. Dukhovno-ehkologicheskaya civilizaciya: ustoi i perspektivih / A.V. Ivanov, I.V. Fotieva, M.Yu. Shishin. - Barnaul, 2010.
3. Pakhomov, Yu.N. Formirovanie ehkocheloveka: metodologicheskie principih i programmnihe ustanovki: monografiya. - SPb., 2002.
4. Shishin, M.Yu. Noosfera, kuljtura, kuljturnihyj landshaft: monografiya. - Novosibirsk, 2003.
5. Ivanov, A.V. Chelovek voskhodyathiyj: filosofskiyj i nauchnihyj sintez «Zhivoyj Ehtiki» / A.V. Ivanov, I.V. Fotieva, M.Yu. Shishin. - Barnaul,
2012.
6. Bulgakov, S.N. Sochineniya: v 2 t. - M., 1993. - T. 1.
7. Agni Yjoga: Ierarkhiya. Serdce. - Kemerovo, 1992.
Статья поступила в редакцию 15.07.13
УДК 316.6
Borodulina S.V. SOCIAL IDENTITY ON THE POST-SOVIET SPACE. Person and world... Behind this dyad one can see tremendous cobwebs, interaction of society and person: sometimes society gives birth and kills a person, sometimes a person transforms, changes society. These opportunities consist in man's sociality. To define the essence of sociality means to help a person in self-determination, self-identification and individual search of new social identity.
Key words: social identity, identification, soviet people.
С.В. Бородулина, аспирант Алтайского гос. университета, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
СОЦИАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
В статье раскрывается взаимосвязь понятий человек и мир. За этой диадой кроются взаимодействие общества и человека: то общество порождает и убивает человека, то человек преображает, видоизменяет общество. Эти возможности заключены в социальности человека. Определить суть социальности, значит помочь человеку в самоопределении, самоидентификации и в индивидуальном поиске новой социальной идентичности. Ключевые слова: социальная идентичность, идентификация, советский человек.
Социальная идентичность - это феномен, возникающий на основании осознания личностью своей принадлежности к разнообразным социальным группам, в которые человек включается в ходе своей жизнедеятельности. Это открытая система, вбирающая в себя различные виды идентичности, создаваемая под влиянием определенных стилей потребления, основанная на принятии личностью целостного образа себя в единстве с ее многообразными социальными связями.
Процесс становления социальной идентичности содержит в себе три последовательных процесса (Г. Тэджфел): во-первых, индивид самоопределяется как член некоторой социальной категории; во-вторых, человек не только включается в свое «Я» - образ общие характеристики собственных групп членства, но усваивает нормы и стереотипы поведения, им свойственные; в-третьих, процесс становления социальной идентичности завершается тем, что человек приписывает себе усвоенные нормы и стереотипы своих социальных групп и общностей, они становятся внутренними регуляторами его социального поведения [1, с. 129]. Конструирование социальной идентичности может осуществляться в нескольких формах, таких как интроекция, идентификация и т.п.
Идентификация определяют как процесс интериоризации ценностей, интересов, целей, установок той или иной группы индивидом, и осознание себя принадлежащим этой группе, преследующим те же цели, что и группа. Идентификационные ценности (операциональные), являются значимыми элементами массовой мотивации и регуляции повседневного поведения. Играют важную роль в общей структуре социальной идентичности, наборе воображаемых моделей и образцов самовосприя-тия или обобщения образов «себя» в ряду «воображаемых»
(или «возможных») «других». К последним можно отнести такие ценности, как «культурность и воспитанность», «образованность», «свобода», «информированность» и прочее, которые для основной массы населения не относятся к действующим компонентам инструментального поведения, достижения мотивации [2, с. 15].
Иначе говоря, идентификация анализируется как самоопределение человека, в социальной «среде» (общности, системе групп и ролевых функций), а также в системе типов социального действия (поведенческих типов). Группа, с которой идентифицирует себя индивид, поддерживает единство общей социокультурной ориентации как основу идентичности. В ходе идентификации (выработки социальной идентичности) определенный набор установок, интересов, их символов, образов, смыслов интериоризируется индивидом и тогда он получает право входить в избранную им группу. Когда социальная структура более не считается легитимной, индивиды, занимающие сходные социальные позиции, объединяются в группы с общими самосознанием и интересами. Как отмечает В.А. Ядов, стремление индивида идентифицировать себя с тем или иным сообществом возникает при разрушении традиционного уклада, где потребность самоопределения в системе социальных взаимосвязей не актуализирована.
По словам В.А. Ядова [3, с. 11-12], сегодня Россия переживает становление новой социальной субъектности, которая отражается и в индивидуальном поиске новой социальной идентичности каждым россиянином. Идентичность становится проблемой, потому что социальные перемены, вызванные модернизацией и глобализацией, резко ломали прежние идентичности, порождая вакуум самотождественности и осознания смысла себя.
Таблица 1
Факторы формирования социальной идентичности на советском и постсоветском пространстве
Факторы Пространство
Советское Постсоветское
Социальная мобильность Отсутствие вертикальной мобильности (характерно горизонтальное перемещение как социальный подъем) Вертикальная
Стили потребления Ограниченный (т.к. не знает иных моделей и образов жизни, ориентирующийся на упрощенные образцы отношений, выдвигающий свою бедность как «достоинство») Расширенный
Социальный статус Предписанный (сплоченность социально-политической элиты, которая поддерживалась механизмом кадрового отбора и продвижения, жестким контролем сверху донизу и постоянным страхом утраты статуса) Достижительный (т.е. принадлежность к определенному статусу в современных условиях означает, прежде всего, обладание определенным эксклюзивным ресурсом - например, знанием, властью, привилегиями или льготами)
Принадлежность к определенной социальной страте Чем ниже социальное положение, тем менее полноценным (или «более неполноценным», недееспособным) рассматривается индивид в структурах социальных взаимоотношений с другими партнерами, причем определяющей в институциональном плане оказывается установка на него самой власти: она устанавливает соответствующее отношение к нему других членов сообщества Сохраняется
Миграция В пределах страны (мобильности для абсолютного большинства населения задан параметрами мобильности территориальной) За пределами страны
С распадом советской системы и сменой государственного режима произошло становление «нового» общества, характеризуемое целенаправленным «формированием» «нового человека» как основы этого общества, и условий его проектной реализации в будущем. В результате кардинальных изменений общественного строя, утраты вектора общественного развития и сопутствующего разрушения процесса социализации личности, а так же систем правовой и духовно-нравственной регуляции привели к тому, что все инструментальные ценности в настоящее время стали как бы равнозначными. В свою очередь, так или иначе, повлияло на процесс передачи норм, ценностей и групповых представлений и т.п. от одной социальной группы к другой сопровождаемый обрывами или разрывами культурного и социального воспроизводства, дефицитом регуляции, обусловленный нарастающей девальвацией ранее культивируемых форм социального поведения [4, с. 20-23].
Индивид оказался вынужден в какой-то мере самостоятельно ориентироваться в изменившихся обстоятельствах, определять свое положение, выбирать способ поведения, отношения к происходящему и т.д. Другими словами, оказался вынужден искать «свою» или «близкую» позицию, группу, символическую структуру через идентификацию, ориентацию и адаптацию (при этом сохраняя связь с традициями и стереотипами советского и досоветского происхождения).
Дискредитация официально-советской идентичности привела не столько к формированию демократических, общечеловеческих координат самоидентификации, сколько к росту значения традиционно групповых, локальных, этнических рамок [5, с. 282; 6, с. 10-15].
На формирование советского человека были нацелены гигантская машина пропаганды и массовое, идеологически обусловленное образование. Их поддерживали мощный аппарат политических репрессий, а также разнообразные формы социального контроля, охватывающего все уровни институциональной и групповой регуляции (от госбезопасности до соседей или сослуживцев), включая систему повседневной формальной и неформальной социализации.
Советский человек - это массовидный человек («как все»), деиндивидуализированный, противопоставленный всему элитарному и своеобразному, «прозрачный» (т.е. доступный для контроля сверху), примитивный по запросам (уровень выживания), неизменяемый, легко управляемый (на деле, подчиняющийся примитивному механизму управления)» [2, с. 5].
Библиографический список
Постсоветский человек - это индивидуализированный (т.е. не ориентирующийся на норму «быть как все»), разносторонний человек в интеллектуальном, этническом и символическом плане; уверенный в себе, поскольку может полагаться на действие правил формальных государственных институтов, а значит на правовую и социальную защищенность; четко осознающий, что экономические и социальные блага, потребности и самооценки распределяются в соответствии с положением в структурах власти и т.п.
Конструирование различных типов социальной идентичности, опирающихся на структурные интерпретации (класс, статус, гендер, этничность, территория и т.п.) и/или культурные (стиль жизни, различные культурные практики, глобально-локальные позиции, сексуально-гендерные идентичности и др.), в настоящее время возможно с помощью таких факторов как социальная мобильность, стили потребления, социальный статус, принадлежность к определенной социальной страте и др. (таблица 1).
В заключении хотелось бы отметить, что проблема поиска собственной социальной идентичности никогда не стояла перед человеком так остро, как в современном обществе. Это обусловлено тем, что идентичность человека имеет множество составляющих. Процесс конструирования социальной идентичности представляет собой единство социокультурного пространства и индивидуальных факторов (ценности, нормы, интеллект и др.).
Таким образом, как отмечает Э. Гидденс, нестабильность идентичности в посттрадиционном мире требует, чтобы мы постоянно были вовлечены в «рефлексивный проект» формирование своей идентичности. Он называет этот проект рефлексивным, поскольку он предполагает постоянный мониторинг, самоанализ, планирование и упорядочивание всех элементов нашей жизни, внешности и поведения, чтобы привести их в соответствие с цельным проектом собственной личности [7, с. 91], т.е. индивид вынужден пересматривать свои жизненные ориентиры, продолжается процесс изменения идентичности обществ, социальных групп и слоев. Социальный человек принадлежит не только к определенной группе, но к определенной нормативно-ценностной системе и определенной «линии» социального времени [5, с. 96]. В настоящее время, важно понять, с какими социальными изменениями связаны стержневые особенности социальной идентичности.
1. Шнейдер, Л.Б. Идентичность. - М., 2003.
2. Гудков, Л. Постсоветский человек и гражданское общество / Л. Гудков, Б. Дубин, Н. Зоркая. - М., 2008.
3. Ядов, В.А. Социальная идентификация личности. - М., 1993.
4. Возьмитель, А.А. Образ жизни в России: динамика изменений / А.А. Возьмитель, Г.И. Осадчая // СОЦИС. - 2010. - № 1(309).
5. Левада, Ю.А. Сочинения. Проблема человека. - М., 2011.
6. Гудков, Л. Условия воспроизводства «советского человека» // Вестник общественного мнения. - 2009. - № 2 (100).
7. Гидденс, Э. Устроение общества: очерк теории структурации. - М., 2005.
Bibliography
1. Shneyjder, L.B. Identichnostj. - M., 2003.
2. Gudkov, L. Postsovetskiyj chelovek i grazhdanskoe obthestvo / L. Gudkov, B. Dubin, N. Zorkaya. - M., 2008.
3. Yadov, V.A. Socialjnaya identifikaciya lichnosti. - M., 1993.
4. Vozjmitelj, A.A. Obraz zhizni v Rossii: dinamika izmeneniyj / A.A. Vozjmitelj, G.I. Osadchaya // SOCIS. - 2010. - № 1(309).
5. Levada, Yu.A. Sochineniya. Problema cheloveka. - M., 2011.
6. Gudkov, L. Usloviya vosproizvodstva «sovetskogo cheloveka» // Vestnik obthestvennogo mneniya. - 2009. - № 2 (100).
7. Giddens, Eh. Ustroenie obthestva: ocherk teorii strukturacii. - M., 2005.
Статья поступила в редакцию 15.07.13
УДК 340.12
Bortnikov S.D., Halev V. V. THE PROBLEM OF TRANSITIONALITY IN HUMANITIES EDUCATION AND TRANSITIONAL PERIODS IN EXISTING OF THE SOCIETY. A number of urgent issues of transitional problem in scientific-philosophical knowledge of 19-21 centuries are revealed in the article. In ontological aspect transitionality is shown as on the level of separate individual processes and occurrences, also as in universal regularities of transition. This actual knowledge must be included in modern educational programmes of general social disciplines of vocational training.
^y words: transitionality, transitional processes and occurrences, transitional period, transitionality in education, reformation, transitivity.
С.Д. Бортников, д-р культурологии, проф. каф. истории и философии Алтайской гос. бюджетной
академии культуры и искусств, г. Барнаул; В.В. Халев, соискатель каф. гуманитарных дисциплин
Алтайского филиала Московского гос. университета культуры и искусств (МГУКИ), г. Рубцовск,
E-mail: khalev1989@hotmail. com
ПРОБЛЕМА ПЕРЕХОДНОСТИ В ГУМАНИТАРНОМ ОБРАЗОВАНИИ И ПЕРЕХОДНЫЕ ПЕРИОДЫ В СУЩЕСТВОВАНИИ ОБЩЕСТВА
В статье раскрывается ряд актуальных вопросов проблемы переходности в научно-философском знании рубежа XX-XXI веков. В онтологическом аспекте переходность проявляется как на уровне отдельных процессов, явлений, так и в универсальных закономерностях переходного периода. Данное актуальное знание должно включаться в современные учебные программы ряда общесоциальных дисциплин профессионального образования.
Ключевые слова: переходность, переходные явления и процессы в обществе, переходный период, переходность в образовании, реформирование, транзитивность.
В конце ХХ - начале XXI вв. в социально-философской, а также в общесоциологической (прежде всего, политологической, экономической, правоведческой) литературе появляется термин «переходность», который получает довольно широкое распространение в научной литературе, в ряде серьезных публицистических, политико-правовых и политико-экономических работ [1-4; 8; 11]. Этот термин стал употребляться на разных уровнях познания - эмпирическом, теоретическом, прикладном. Данное понятие стало входить в ряд учебных изданий литературы соответствующих специальностей. Оно генетически и логически связано с более ранним термином, получившим хождение в XIX веке - «переходный период» в учении марксизма [6; 7; 9; 10]. Поэтому мы считаем, что проблема переходности - ее содержание, а также понятийный аппарат - приобретает определенное значение в научном, прикладном, а также образовательном аспектах, поскольку современный социализирующийся человек, профессионал должен быть готов работать с новой социальной реальностью нарастающих переходных процессов.
В данной статье мы специальное внимание уделим переходности и переходным периодам в существовании общества (как главной онтологической базе данной проблемы) и покажем значимость данной проблемы в социально-философской теории и в современном образовании.
Характеризуя общество с середины, и особенно, с конца ХХ века, можно отметить, что оно отличается нарастающей динамикой не только внутри качественно специфичных социально-государственных систем, но и различного рода переходами таких систем из одних состояний в другие, а также нарастающими взаимодействиями между социосистемами, как сходными, так
и резко отличающимися друг от друга. Период рубежа ХХ - XIX веков ознаменовался перестройкой общественных процессов практически на большинстве континентов планеты. Соответственно, социологические и социально-философские типологии социально-государственных систем носят очень подвижный характер, содержат порой взаимоисключающие смыслы. С одной стороны, современное общество характеризуется как посткапитализм, постиндустриализм, где уже исчезли классические капиталистические отношения, где сущностными характеристиками социосистем стали другие (например, технические, менеджерские, потребностные и пр.). Обосновываются концепции информационного общества, открытого общества, общества устойчивого развития и т.д.
С другой стороны, как отмечает В.В. Орлов, современное постиндустриальное общество - это, несомненно, поздний капитализм. Его толкования как «посткапиталистического» так и «постбуржуазного» преждевременны [9, с. 245]. На это указывает, в частности, и ряд социальных процессов в Евросоюзе конца первого десятилетия нашего века, в которых четко проявляется углубляющееся классовое расслоение общества. Так, М. Кастельс убедительно показывает, что постиндустриальное общество привело не к ослаблению, а к усилению направленности экономической деятельности на максимализацию прибыли. Экономически и политически, как никогда ранее, и вместе с тем растерянный, потерявший притягательные для личности и общества идеи и ценности... капитализм переживает внутренний процесс вырождения. Подготавливается неминуемый качественный переход человеческого общества к принципиально новому общественному устройству, в котором «свободное развитие каждого - условие свободного развития для всех» [5].
