CC BY
12С. А. ГРИБОВА и Г. Д. САМАРИНА
СОСТАВЛЕНИЕ ДЕТАЛЬНОЙ КРУПНОМАСШТАБНОЙ КАРТЫ С УЧЕТОМ ДИНАМИКИ РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА
Одной из важнейших задач картографии растительности в настоящее время является разработка принципов и методов показа на геоботанических картах динамических явлений в растительном покрове. Карты, показывающие растительный покров не только в статическом состоянии, но и отражающие главнейшие направления естественных сукцессий и антропогенных смен, имеют более высокую научную ценность и более широкие возможности для их практического использования.
В последние годы динамика растительных сообществ в той или иной степени нашла отражение на многих геоботанических картах разных масштабов (Сашвеп, 1948; Липатова, 1959; Карпенко, 1960; Эйларт и Мазинг, 1961; Сочава, 1961, 1962; Карамышева и Рачковская, 1962). Однако, несмотря на успехи, достигнутые при картографировании динамики растительности, в этом вопросе еще много трудностей и нерешенных
задач. Часть из них, как это неоднократно отмечал В. Б. Сочава (1960, 1961, 1962), вызвана тем, что еще недостаточно выявлены и изучены сукцессии растительности. С другой стороны, далеко не решены и чисто картографические аспекты этой проблемы (принципы построения легенд, приемы красочного оформления карт и др.).
При составлении крупномасштабной карты ключевых участков в пределах южнотаежной подзоны европейской части СССР перед нами со всей остротой встал вопрос о детальном картировании антропогенных смен растительных сообществ.
Картографирование антропогенных динамических процессов в настоящее время в нашей стране основывается на представлении о коренных, длительнопроизводных и кратковременнопроизводных ассоциациях (Сочава, 1960, 1961, 1962) и осуществляется путем одновременного показа производных и коренных ассоциаций. Наиболее полно устанавливаются стадии антропогенных смен и связи коренных и производных, в первую очередь кратковременнопроизводных сообществ на картах крупного масштаба.
При детальном картировании растительного покрова, в сильной степени видоизмененного хозяйственной деятельностью человека и представленного разнообразными вторичными сообществами, выявилась необходимость детализировать их показ в зависимости от характера действующих антропогенных факторов. На представленных здесь детальных крупномасштабных картах растительности ключевых участков1 нами предпринята попытка детализировать показ динамики растительных сообществ, в частности отразить основные направления антропогенных смен.
Ключевые участки, дополняя друг друга, характеризуют растительность холмисто-камового ландшафта европейской равнины. Изученная территория находится в пределах подзоны южной тайги, в той ее части, растительность которой носит субконтинентальный характер (Сочава и Исаченко, 1961). Для южнотаежного комплекса в этом районе характерны зеленомошные еловые и сосновые леса, в сочетании со сфагновыми ельниками и болотами, преимущественно верхового типа. В составе растительных сообществ спорадически встречаются неморальные и субнеморальные элементы.
В современном растительном покрове коренные ассоциации фактически не сохранились; на их месте встречаются различные производные сообщества (вторичные сосняки, мелколиственные леса, мелколесья, луга) и сельскохозяйственные земли, возникающие в процессе хозяйственной деятельности человека. Широкое проявление антропогенных смен — одна из наиболее характерных особенностей современного растительного покрова этой территории (Ниценко, 1961).
Многочисленные временники создают необычайную пестроту и при первом впечатлении даже хаотичность в распределении растительных сообществ. Наиболее перспективным путем в изучении растительности в этих условиях, в первую очередь в целях ее картографирования, следует признать выявление основных направлений антропогенных смен и установление связей производных сообществ с коренными. Таким образом, при картировании динамики растительных сообществ на детальных крупномасштабных картах мы пытались показать два явления: связь производных и коренных ассоциаций и
1 Общая закартированная площадь трех ключевых участков (0.6, 0.9, 1.6) составляет около 3 км2.
основные ряды антропогенных смен (ряды трансформации по В. Б. Сочаве, 1962).
В легенде производные ассоциации помещены в одних разделах с теми коренными, на месте которых они произошли, и подчинены последним. Такой способ группировки вторичных сообществ часто применяется в легендах крупномасштабных карт (Липатова, 1959; Карпенко, 1960; Исаченко, 1962) и позволяет отразить связи современной и коренной растительности.
Из числа коренных ассоциаций, свойственных в прошлом этой территории, на картах ключевых участков удалось выявить только некоторые (сосняки бруснично-зеленомошные, ельники чернично-зеленомошные, се-роолыпанники таволговые). Подобные ассоциации представляют собой устойчивые, узловые стадии в процессе развития современного растительного покрова и соответствуют комплексу современных физико-географических условий, однако они вряд ли идентичны коренным лесам, существовавшим на этой территории до агрикультурного периода. Коренными их можно считать условно. Возможно, следуя представлению о потенциальной растительности (Tüxen, Preising, 1951; Tüxen, 1956, 1957), эти сообщества следует рассматривать потенциальными (по отношению к современным производным сообществам).
В подавляющем большинстве случаев на месте коренных ассоциаций в настоящее время развиты производные группировки различного характера. При систематизации производных ассоциаций необходимо принимать во внимание довольно широко распространенное среди них явление конвергенции. Иногда физиономически близкие сообщества приходится помещать в разные разделы легенды, в зависимости от того, от каких коренных ассоциаций они произошли. К примеру, бруснично-вересковые сосняки образуют одну из стадий восстановления после пожаров сосновых брусничных и еловых брусничных лесов; полевицевые луга (различия которых иногда бывают трудно уловимы) представляют собой характерный этап восстановления растительности после распашки на месте еловых брусничных, кисличных, черничных и сосновых брусничных лесов.
Состав и структура производных группировок, направление и скорость антропогенных смен, помимо характера исходной растительности, в значительной мере зависят от оказываемых на нее воздействий. В условиях интенсивной хозяйственной деятельности человека каждое растительное сообщество испытывает разнообразные влияния; однако в большинстве случаев можно выделить какой-нибудь один ведущий фактор, который определяет ход динамических процессов и главнейшие черты соответствующих производных сообществ.
Из числа разнообразных антропогенных факторов в формировании растительного покрова ключевых участков ведущую роль играют распашка, пожары, рубки и связанные с ними явления заболачивания. В зависимости от действия этих факторов в растительности ключевых участков наблюдаются 4 основных направления антропогенных смен, 4 ряда трансформации коренных ассоциаций.
Состав растительных сообществ, образующих определенные ряды трансформации, последовательность их смен зависят от характера коренной растительности и всего комплекса природных факторов. Каждой коренной ассоциации в определенных физико-географических условиях присущи свои ряды производных ассоциаций. На небольших участках, например на ключах, обычно выявляются не все стадии, последовательно сменяющие друг друга в ряду
2 Геоботаническое картографирование
17
смен; как правило, бывают выражены лишь отдельные звенья каждого из сукцессионных рядов.
Один из рядов трансформации растительности ключевых участков обусловлен пожарами. Изменения в растительном покрове после пожаров в общих чертах сводятся к замене еловых лесов сосновыми и к разрастанию некоторых кустар-ничковых и травянистых растений [Calluna vulgaris (L.) Hill., Vaccinium vitis-idaea L., Сalamagrostis epigeios (L.) Roth, Pteridium aquilinum (L.) Kuhn. ] и мхов (Polytrichum piliferum Hedw., P. juniperinum Hedw.). Этот ряд смен обнаруживается у всех коренных ассоциаций, однако наиболее полно он выражен у сосняков и ельников брусничников, которые сравнительно легко подвержены пожарам. В результате полного выгорания сосняков местами образуются вейниково-вересковые пустоши (см. рисунок, С, /)), которые впоследствии быстро сменяются вересковыми и бруснично-вересковыми сосняками (1 А а, б). После пожаров в ельниках брусничниках на их месте часть образуются различные вторичные сосняки; на ключевых участках (рисунок, С) выявлены бруснично-вересковые, бруснично-орляковые и брусничные сосняки, представляющие отдельные звенья в общем ряду трансформации коренной ассоциации под влиянием пожаров (2 .Аа, б, в). Другие типы еловых лесов (ельники черничники, чернично-вейниковые, хвощово-сфагновые и др.) реже подвергаются пожарам и меньше страдают от выгорания. В этих лесах обычно происходит замена елового древостоя сосновым, покров же мало изменяется. Так, например, на месте ельников черничников на ключевых участках образовались сосновые бруснично-черничные, сосновые и елово-сосновые чернично-зеленомошные леса (рисунок, С, D; 4 А а, б).
Таким образом, этот ряд трансформации представлен преимущественно сосняками, в разной степени отличающимися от коренных еловых и сосновых лесов.
В легенде для обозначения рядов трансформации мы применяем шифры: 4, J5, В, Г. Ряд трансформации, обусловленный пожарами, показывается нами шифром А. Под этим шифром в пределах каждого из основных подразделений легенды, т. е. в рамках определенных коренных ассоциаций, объединяются те сообщества, которые возникли на их месте под влиянием пожаров.
Другой ряд трансформации коренных ассоциаций обусловлен рубками. После полной или частичной вырубки происходит замена хвойных пород лиственными (ольха, береза, осина) и олуговение нижних ярусов. На вырубках еловых и сосновых зе-леномошных лесов разрастаются Deschampsia flexuosa (L.) Trin., Poten-tilla erecta (L.) Hampe, Calamagrostis arundinacea (L.) Roth, Pteridium aquilinum (L.) Kuhn; на вырубках травяных ельников начинают господствовать Calamagrostis lanceolata Roth, Deschampsia caespitosa (L.) Р. B. В результате замены хвойных насаждений лиственными и пышного развития травянистых растений происходит смена подзолистого типа почвообразования дерновым.
Этот ряд трансформации, как и предыдущий, выражен у всех коренных ассоциаций. В растительности ключевых участков он наиболее полно представлен в ельниках кисличных и черничных. Одну из характерных стадий при восстановлении ельников кисличников после рубок образуют осинники (рисунок, F) \ в их покрове, так же как в покрове других мелколиственных лесов, сменяющих ельники кисличники, часто появляются неморальные элементы (Aegopodium podagraria L. и др.). На месте еловых черничных лесов после вырубок часто образуются березовые и ольховые мелколесья с покровом из Deschampsia caespitosa (L.) Р. В., Calamagrostis arundinacea (L.) Roth, Pteridium aquilinum (L.) Kuhn., а также сосновые и
елово-сосновые чернично-орляково-вейниковые и чернично-орляково-лу-говиковые леса (рисунок, С, D). В легенде этот ряд трансформации обозначен шифром Б.
Одно из направлений антропогенных смен растительных сообществ ключевых участков связано с заболачиванием гарей и вырубок. В изученном нами районе после пожаров и рубок иногда наблюдается заболачивание территории. Этому способствуют особенности климатического и гидрологического режимов (значительное преобладание осадков над испарением, замедленный сток поверхностных вод, недостаточная дренирующая способность рек), приводящие к сезонному переувлажнению почв и создающие постоянную опасность заболачивания (Филенко, 1957, 1959). После пожаров и рубок, в значительной степени нарушающих характер режима увлажнения, происходит заболачивание гарей и вырубок наиболее сырых вариантов ельников черничников, реже — кисличников и брусничников.
При заболачивании гарей и вырубок ельников брусничников обычно формируются сосновые бруснично-долгомошно-сфагновые леса, в моховом покрове которых преобладают Sphagnum Girgensohnii Russ., Polyt-richum commune Hedw., P. strictum Sm., P. juniperinum Hedw. (рисунок, Z)); при заболачивании гарей и вырубок ельников кисличников образуются бе-резово-еловые, иногда березовые хвощово-долгомошно-сфагновые леса, для которых характерны Equisetum silvaticum L. и Sphagnum squarrosum Pers. (рисунок, F). При заболачивании гарей и вырубок ельников черничников образуются березовые, сосновые и елово-сосновые чернично-сфагновые и че-рнично-долгомошно-сфагновые леса (рисунок, C,D), в моховом покрове которых господствуют Sphagnum Girgensohnii Russ., S. robustum Röll, S. ambly-phyllum Russ., S. angustifolium C. Jens., Polytrichum juniperinum Hedw., P. strictum Sm., P. commune Hedw. Заболачивание в данном случае рассматривается нами в категории антропогенных смен, так как оно обусловлено не естественными причинами, а возникает в результате нарушения регулирования водного режима определенных типов местообитаний в связи с рубками и пожарами. Заболачивание определяет одно из характерных направлений антропогенных смен растительных сообществ ключевых участков. Этот ряд трансформации в известной мере специфичен для данного района, так как заболачивание гарей и вырубок не имеет универсального значения, а происходит в определенных физико-географических условиях при определенном сочетании климатических и гидрологических факторов. В легенде этот ряд трансформации обозначен шифром В.
И, наконец, особый динамический ряд образуют сообщества (перелоги, луга и мелколесья), представляющие собой разные стадии восстановления растительности после распашки. В изученном намн районе подавляющее большинство лугов и сероольховых мелколесий относятся к этому сукцессионному ряду. В легенде этот ряд трансформации обозначен шифром Г. На закартированных нами участках он наиболее полно выражен у ельников черничников (рисунок, С; 4 Г а, б, в, г). На землях из-под лесов этого типа часто формируются разнотравно-пырейные [Agro-pyron repens (L.) P. В., Chamaenerion angustifolium (L.) Scop. ] перелоги (4 Г б). Более поздняя стадия представлена разнотравно-полевицевыми л разнотравно-щучково-полевицевыми [Agrostis tenuis Sidth., Deschampsia caespitosa (L.) P. В., Geum rivale L., Daucus carota L. и др. ] лугами (4 J7в). Луга, не подвергающиеся интенсивному выкашиванию, быстро зарастают кустарниками, в первую очередь Alnus incana (L.) Moench; на их месте формируются сероольховые разнотравно-щучково-полевицевые мелколесья (4 Г г).
2*
19
Необходимо отметить, что, несмотря на детализацию показа на наших картах динамики растительных сообществ, последняя в известной степени все же отражена несколько обобщенно, схематично. Мы установили основные ряды трансформации коренных ассоциаций. В то же время некоторые длительнопроизводные ассоциации (вторичные сосняки брусничники, сосняки черничники и др.) в процессе их хозяйственного использования образуют свои частные ряды смен. В настоящее время мы не имеем возможности отразить на крупномасштабных картах этой сложной картины современного растительного покрова, что частично связано с еще недостаточно полным выявлением и классификацией рядов трансформации. С другой стороны, графическое изображение столь сложного явления, как динамика растительности, всегда сопряжено с известным обобщением.
Ниже приводим легенду к картам.
ЛЕГЕНДА КАРТ РАСТИТЕЛЬНОСТИ КЛЮЧЕВЫХ УЧАСТКОВ
I. Сосняки брусничники и подчиненные им ряды 1. Сосновые бруснично-зеленомошные леса.
Г. Сосновые зеленомошно-лишайниковые мелколесья.
А а. Вейниково-вересковые [Calluna vulgaris (L.) Hill., Arctostaphylos uva-ursi (L.) Spreng., Calamagrostis epigeios (L.) Roth] пустоши.
б. Сосновые бруснично-вересковые и вересково-брусничные леса. 2>а. Вейниково-овечьеовсяницевые [Festuca ovina L., Calamagrostis arundinacea (L.) Roth] пустоши.
б. Сосновые бруснично-вейниковые и бруснично-орляково-вейниковые [Calamagrostis arundinacea (L.) Roth, Pteridium aquilinum (L.) Kuhn., Vaccinium vitis-idaea L.] леса.
б. Сосновые вейниковые [Calamagrostis arundinacea (L.) Roth] мелколесья.
в. Сосновые бруснично-луговиковые [Deschampsia flexuosa (L.) Trin., Vaccinium vitis-idaea L.] леса.
Г а. Пашни.
б. Психрофильноразнотравно-полевицевые (Agrostis tenuis Sidth., Campanula rotundifolia L., Pimpinella saxífraga L., Hieracium pilosella L.) луга.
II. Ельники брусничники и подчиненные им ряды 2*.2 Еловые бруснично-зеленомошные леса.
А а. Сосновые вересково-брусничные и бруснично-вересковые леса.
б. Сосновые бруснично-орляковые леса.
в. Сосновые и елово-сосновые брусничные, местами вейниково [Calamagrostis arundinacea (L.) RothJ-брусничные леса.
/>а. Сосновые и елово-сосновые луговиково-вейниковые [Calamagrostis arundinacea
(L.) Roth] и луговиково-орляково-вейниковые леса. J3a. Елово-сосновые и сосновые бруснично-долгомошно-сфагновые (Sphagnum Gir-
gensohnii Russ., Polytrichum commune Hedw., Vaccinium vitis-idaea L.) леса. Г а. Полевицевые (Agrostis tenuis Sidth., Anthoxanthum odoratum L., Leucanthemum vulgare Ьат.)луга.
III. Ельники кисличники и подчиненные им ряды 3 *. Еловые кисличные леса.
Б а. Сероольховые кислично-снытевые (Aegopodium podagraria L., Oxalis aceto-sella L.) мелколесья.
б. Сероольховые кислично-папоротниковые [Dryopteris Linnaeana С. Christens, Athyrium filix femina (L.) Roth] мелколесья.
в. Осиновые кисличные и папоротниково-кисличные [Oxalis acetosella L., Dryopteris Linnaeana С. Christens, Athyrium filix femina (L.) Roth] леса.
2 Коренные ассоциации, отмеченные в легенде звездочкой, на ключевых участках не выявлены и на картах не отражены.
г. Березовые кисличные и папоротниково-кисличные леса.
д. Березово-еловые и елово-березовые кисличные леса.
Ва. Березово-еловые хвощово-долгомошно-сфагновые (Sphagnum squarrosum Pers.,
Polytrichum commune Hedw., Equisetum silvaticum L.) леса. Г а. Мезофильноразнотравно-полевицевые (Agrostis tenuis Sidth., Dactylis glome-rata L., Trifolium pratense L.) луга.
IV. Ельники черничники и подчиненные им ряды
4. Еловые чернично-зеленомошные [Pleur ozium Schreberi (В г id.) Mitt., Hylo-comium splendens (Hedw.) Br., Sch. et Gwb., Vaccinium myrtillus L.] леса.
Ла. Сосновые бруснично-черничные и чернично-брусничные, местами с орляком, леса.
б. Сосново-еловые и елово-сосновые чернично-зелепомошные леса.
2>а. Березовые щучково-вейниковые [С al am agrostis arundinacea (L.) Roth, Deschamp-sia caespitosa (L.) P. В.] мелколесья.
б. Сероольховые с малиной орляковые мелколесья.
в. Сосновые чернично-вейниковые и чернично-орляково-вейниковые [С al am agrostis arundinacea (L.) Roth, Pteridium aquilinum (L.) Kuhn., Vaccinium myrtillus L.]
леса.
г. Сосновые и елово-сосновые чернично-луговиковые и чернично-орляково-луго-виковые леса.
JBa. Березовые чернично-сфагновые (Sphagnum robustum Roll, S. angustifolium С. Jens., S. Girgensohnii Russ.) леса.
б. Сосновые и елово-сосновые чернично-сфагновые (Sphagnum robustum Roll, S. Girgensohnii Russ., S. nemoreum Scop.) леса.
в. Елово-сосновые и сосновые чернично-долгомошно-сфагновые (Sphagnum robustum Roll, S. Girgensohnii Russ., S. ajiguitifolium C. Jens., S. amblyphyllum Russ., Polytrichum juniperinum Hedw., P. commune Hedw.) леса.
Г a. Пашни.
б. Разнотравно-пырейные [Chamaenerion angustifolium (L.) Scop., Agropyron repens (L.) P. В.] залежи.
в. Разнотравно-полевицевые и разнотравно-щучково-полевицевые [Agrostis tenuis Sidth., Deschampsia caespitosa (L.) P. В., Carex nigra (L.) Reithard, Daucus carota L.] луга.
г. Сероольховые полевицевые [Agrostis tenuis Sidth., Deschampsia caespitosa (L.) P. В.] мелколесья.
V. Ельники чернично-вейниковые и подчиненные им ряды
5*. Еловые чернично-вейниковые [Calamagrostis arundinacea (L.) Roth] леса.
А а. Сосновые чернично-орляково-вейниковые [Calamagrostis arundinacea (L.) Roth] леса.
Б а. Орляково-вейниковые [Calamagrostis arundinacea (L.) Roth] пустоши.
VI. Ельники хвощово-сфагновые и подчиненные им ряды
6. Еловые хвощово-сфагновые (Sphagnum Girgensohnii Russ., S. apiculatum
H. Lindb., Equisetum silvaticum L.) леса
Ла. Сосновые и березово-сосновые хвощово-сфагновые (Sphagnum Girgensohnii Russ., S. apiculatum H. Lindb., Equisetum silvaticum L.) леса.
Б a. Березовые хвощово-сфагновые (Sphagnum Girgensohnii Russ., S. apiculatum H. Lindb., Equisetum silvaticum L.) леса.
JBa. Еловые долгомошно-сфагновые (Sphagnum magellanicum Brid., S. angustifolium C. Jens., Polytrichum juniperinum Hedw.) леса.
Г a. Щучковые [Deschampsia caespitosa (L.) P. В., Agrostis canina L.] луга.
VII. Сероольховые таволговые мелколесья
7. Сероольховые хвощово-кислично-таволговые [Filipendula ulmaria (L.) Maxim.,
Oxalis acetosella L., Equisetum silvaticum L.] мелколесья.
8. Черемухово-ивово-ольховые таволговые мелколесья
VIII. Болотистые луга и болота
9. Тростниковые (Phvagmites communis Trin.) луга
10. Березово-осоково-пушицево-сфагновые (Sphagnum magellanicum Brid.,
amblyphyllum Russ., Carex jumcella Fries, C. echinata Murr., Eriophorum vaginatum L., Betula verrucosa Ehrh.) болота.
11. Сосново-хвощово-осоково-сфагновые с березой (Sphagnum magellanicum
Brid., amblyphyllum Russ., Carex echinata Murr., С. juncella Fries, Heleocharis globularis Zinserí.) болота.
12. Сосново-багульниково-сфагновые [Sphagnum fuscum (Schimp.) Klinggr., S. magellanicum Brid., robustum Roll, S. amblyphyllum Russ., Ledum palustre L.] болота.
А а. Березово-сосново-кустарничково-сфагновые [Sphagnum magellanicum Brid., S. robustum Röll, S. amblyphyllum Russ., Ledum palustre L., Chamaedaphne calyculata (L.) Moench, Vaccinium uliginosum L.] болота.
Условные внемасштабные знаки: 13 — липа; 14— ива; 15 — тростник; 16 — фруктовый сад.
В предложенной нами легенде подчеркнуты динамические тенденции в растительном покрове закартированной территории. Наиболее крупные разделы легенды, за исключением последнего раздела (болотистые луга и болота), по объему соответствуют ассоциациям; последний раздел охватывает некоторые луговые ассоциации и различные растительные ассоциации болот. Последовательность расположения коренных ассоциаций в легенде отражает определенный экологический ряд — от наиболее сухих местообитаний к заболоченным. Каждый раздел легенды состоит из коренных ассоциаций (выше мы уже указывали, что для нашего района речь может идти лишь об условно коренных ассоциациях) и подчиненных им рядов трансформаций. Коренные ассоциации обозначены арабскими цифрами и вынесены в начало каждого раздела. Ряды трансформации, о которых подробнее речь шла выше, обозначены шифрами: А — ряд трансформации коренных сообществ после пожаров; В — после рубок; В — связанный с заболачиванием гарей и вырубок; Г — после распашки. Производные сообщества обозначены шифрами — а, б, в и т. д., к соответствующим номерам коренных. В пределах каждого сукцессионного ряда они расположены от наиболее нарушенных к наименее нарушенным.
Для познания сущности динамики растительных сообществ, направления и скорости смен, очень важно выяснить возрастной состав ассоциаций. К сожалению, мы в настоящее время не можем отразить на карте все возрастные группы картируемых сообществ и вынуждены ограничиться пока выделением молодняков. В легенде последние выделены цифровым индексом, который стоит при номере коренных или шифре тех производных сообществ, с которыми они находятся на одних стадиях антропогенных смен. Так, наряду с сосновыми бруснично-вейниковыми и бруснично-орляково-вейниковыми лесами (1 В б), возникающими после рубок сосняков брусничников, мы показываем сосновые вейниковые мелколесья (1 В б1) и т. п.
В легендах крупномасштабных карт пахотные земли обычно выделяются в особые разделы (Липатова, 1959; Карпенко, 1960). Мы поместили пашни в один раздел с другими сельскохозяйственными землями; пашнями мы начинаем те подразделения легенды, которые объединяют различные сообщества (от перелогов до мелколесий), представляющих ряд восстановления растительности после распашки (ряд Г). Они показаны дифферен-
цированно, в зависимости от того, на месте каких коренных сообществ произошли.
Предложенная нами структура легенды не только позволяет одновременно показать на карте коренную и современную растительность, но и отразить важнейшие направления динамических процессов.
При разработке красочной шкалы к картам мы стремились к тому, чтобы на самой карте как можно полнее показать те черты растительного покрова, которые удалось отразить в легенде. Для более наглядного показа динамики растительности нами использованы некоторые приемы оформления карт, предложенные Госсеном (Сашзеп, 1948). Плоским цветом (сплошной заливкой) мы изображаем лесную растительность (коренные и производные сообщества) и болота. Для изображения кустарниковых зарослей применяем систему частых тонких штриховок, для отражения кустарничковой и травянистой растительности (залежей, лугов, пустошей) — систему цветных точек. Для отражения на карте рядов трансформации нами применяются особые штриховки, которые накладываются поверх цветного фона (сплошной заливки, частых штриховок, частых точек). Штриховка коричневого цвета употребляется нами для показа ассоциаций, находящихся в ряду смен, обусловленных пожарами (ряд А); штриховкой зеленого цвета обозначаются сообщества, находящиеся в ряду смен, обусловленных рубками (ряд Б); для показа сообществ, объединяемых нами в ряд В, применяется штриховка черного цвета. Сообщества ряда Г выделяются своеобразным сочетанием штриховок и точек цвета, присвоенного коренной ассоциации. Однотипными штриховками мы стремились показать сообщества, находящиеся на одинаковых или близких стадиях антропогенных смен разных коренных ассоциаций. Например, бруснично-вересковые сосняки, сменяющие после пожаров как ельники брусничники, так и сосняки брусничники, изображаются косой коричневой штриховкой (наклон влево) по соответствующему цветному фону. В пределах каждого из рядов трансформации производные сообщества различаются направлением штриховок.
При создании красочной шкалы к картам (разработкой этих вопросов занималась Г. Д. Самарина) использовано небольшое число красок; разнообразное сочетание их позволяет создать нужное количество тонов и оттенков.
Тон присвоен основным подразделениям легенды и символизирует коренную ассоциацию. Подбирая тона мы стремились не выйти за рамки той цветовой гаммы, которая обычно принята для иллюминовки определенных типов растительности на мелкомасштабных картах, например, ельники показаны разными тонами фиолетового цвета, сосняки — оранжевого и т. д.
Таким образом, на карте контуры различных сообществ иллюминированы следующим образом. Контуры коренных ассоциаций показаны чистым цветом (без штриховок). Контуры сообществ, принадлежащих к послепо-жарному ряду смен, к ряду А, на карте выделяются коричневой штриховкой; контуры сообществ, принадлежащих к ряду смен, обусловленных рубками, к ряду Б, выделяются штриховкой зеленого цвета; контуры сообществ, относимых нами к ряду В, на карте выделяются черной штриховкой. Эти штриховки наложены поверх цветного фона — чистого, если речь идет о лесных ассоциациях, или цветной сетки, если речь идет о кустарниковых сообществах.
Пахотные земли на карте показываются так, как это обычно принято у нас в последнее время на геоботанических картах. Контуры пашен не закрашиваются, а по белому фону дается редкая штриховка цвета, присвоенного той коренной растительности, на месте которой эти земли расположены. Перелоги обозначаются точечной штриховкой (4 Г б), луга —
чередованием точечной и сплошной штриховки (4 .Гв), мелколесья, возникающие в результате зарастания лугов, изображаются тонкой прерывистой штриховкой (4 Г г).
На контурах коренных сообществ стоит номер, под которым они значатся в легенде. На контурах производных сообществ указывается номер той коренной ассоциации, модификацию которой они представляют, шифр, обозначающий ряд трансформации, и шифр, соответствующий производному сообществу (1 Б а или 2^16 и т. д.).
Дополнительные значки нами использованы мало. Мы применяем их для фиксации определенных растений, редких в данных условиях (липа), или, наоборот, типичных, но не образующих в данной конкретной обстановке самостоятельных сообществ (ива, тростник); особым значком выделяется фруктовый сад.
Опыт показывает, что составление геоботанических карт с показом динамики растительности всегда приводит к усложнению карты (см., например, ОашБеп, 1948).
Система показа, применяемая нами на картах ключевых участковг несколько необычна; она в известной степени отходит от традиционных способов изображения растительности на геоботанических картах. Это вызвано тем, что мы стремились значительно детализировать показ растительности, в частности, отразить главнейшие пути трансформации коренных сообществ в связи с основными факторами хозяйственного воздействия. Расширение круга и объема картируемых явлений, углубление содержания карты, неизбежно влечет за собой поиски новых способов и форм их выражения на самой карте. При этом система красочно-штриховых обозначений, применяемых на карте, должна способствовать выявлению и отражению основных закономерностей растительности, картируемой в принятом масштабе, и соответствовать ее содержанию.
ЛИТЕРАТУРА
Исаченко Т. И. 1962. Принципы и методы генерализации карт крупного, среднего и мелкого масштабов. В кн.: Принципы и методы геоботанического картографирования. M.—JI. Карамышева 3. В. и Е. И. Рачковская. 1962. Опыт крупномасштабного картирования. (На примере юго-западной части Центрально-Казахстанского мелкосопочника). В кн.: Принципы и методы геоботанического картографирования. M.—JI. Карпенко А. С. 1960. Методы генерализации при геоботаническом картировании. Бот. журн., т. 44, №9. Липатова В. В.
1959. Геоботаническая основа комплексной биологической карты ключевого участка в Амурской тайге. В кн.: Материалы Первой сессии научного совета по проблеме «Биологические комплексы районов нового освоения, их рациональное использование и обогащение». М.—Л. Ниценко А. А. 1961. Изменение естественной растительности Ленинградской области под воздействием человека. Л. Сочава В. Б.
1960. Теоретические и методические вопросы картографии растительности. В кн.: Картография растительного покрова. Тез. докл. М. Сочава В. Б. 1961. Современное состояние проблемы картографирования растительности. Изв. АН СССР, сер. биол., № 4. Сочава В. Б. 1962. Вопросы картографии в геоботанике. В кн.: Принципы и методы геоботанического картографирования. М.—Л. Сочава В. Б. и Т. И. Исаченко. 1961. Новые данные по географии растительного покрова прибалтийских территорий СССР. В кн.: XIX Международный географический конгресс в Стокгольме. М. Филенко Р. А. 1957. Гидрологические районы Карельского перешейка. Вестн. Лен:, унив., сер. геол. и геогр., вып. 4. Филенко Р. А. 1959. Особенности увлажнения земель Карельского перешейка. В кн.: Северо-Запад (природа и хозяйство), вып. 1. Эйларт Я. и В. Мазинг.
1961. Указания для детально-крупномасштабного картирования растительности (на эст. яз.). Eesti Loodus, 6. G aussen H. 1948. Carte de la végétation de la France. 1 : 200 000. Feuille 78—Perpignan. Paris, Centre nat. rech, scient. Tüxen R. 1956. Die heutige potentielle natürliche Vegetation als Gegenstand der Vegetations-kartierung. Angew. Pflanzensoziol. (Stolzenau/Weser), 13. Tüxen R. 1957. Die heutige potentielle natürliche Vegetation als Gegenstand der Vegetationskartierung.
(Erweiterte Fassung des gleichnamigen Beitrages im Heft 13 der «Angewandte* Pflanzensoziologie», Stolzenau/Weser, 1956). Ber dtsch. Landeskunde, Bd. 19, H. 2. Tüxen R., E. Preising. 1951. Erfahrungsgrundlagen für die pflanzensoziologische Kartierung des westdeutschen Gründlandes. Angew. Pflanzensoziol. (Stolzenau/Weser), 4.
ЛИТЕРАТУРА
Исаченко Т. И. 1962. Принципы, методы генерализации карт крупного, среднего, мелкого масштабов // Принципы, методы геоботанического картографирования. М.; Л.
Карамышева 3. В., Е. И. Рачковская. 1962. Опыт крупномасштабного картирования. (На примере юго-западной части Центрально-Казахстанского мелкосопочника) // Принципы, методы геоботанического картографирования. М.; Л.
Карпенко А. С. 1960. Методы генерализации при геоботаническом картировании. Бот. журн., т. 44, №9.
Липатова В. В. Геоботаническая основа комплексной биологической карты ключевого участка в Амурской тайге // Материалы Первой сессии научного совета по проблеме «Биологические комплексы районов нового освоения, их рациональное использование, обогащение». М.; Л..
Ниценко А. А. 1961. Изменение естественной растительности Ленинградской области под воздействием человека. Л.
Сочава В. Б. Теоретические, методические вопросы картографии растительности // Картография растительного покрова. Тез. докл. М.
Сочава В. Б. 1961. Современное состояние проблемы картографирования растительности. Изв. АН СССР, сер. биол., № 4.
Сочава В. Б. 1962. Вопросы картографии в геоботанике // Принципы, методы геоботанического картографирования. М.; Л.
Сочава В. Б., Т. И. Исаченко. 1961. Новые данные по географии растительного покрова прибалтийских территорий СССР // XIX Международный географический конгресс в Стокгольме. М.
Филенко Р. А. 1957. Гидрологические районы Карельского перешейка. Вестн. Лен:, унив., сер. геол., геогр., вып. 4.
Филенко Р. А. 1959. Особенности увлажнения земель Карельского перешейка // Северо-Запад (природа, хозяйство), вып. 1.
Эйларт Я., В. Мазинг. Указания для детально-крупномасштабного картирования растительности (на эст. яз.). Eesti Loodus, 6.
Gaussen Н. 1948. Carte de la végétation de la France. 1 : 200 000. Feuille 78—Perpignan. Paris, Centre nat. rech. scient.
Tüxen R. 1956. Die heutige potentielle natürliche Vegetation als Gegenstand der Vegetations-kartierung. Angew. Pflanzensoziol. (Stolzenau/Weser), 13.
Tüxen R. 1957. Die heutige potentielle natürliche Vegetation als Gegenstand der Vegetationskartierung. (Erweiterte Fassung des gleichnamigen Beitrages im Heft 13 der «Angewandte Pflanzensoziologie», Stolzenau/Weser, 1956). Ber dtsch. Landeskunde, Bd. 19, H. 2.
Tüxen R., E. Preising. 1951. Erfahrungsgrundlagen für die pflanzensoziologische Kartierung des westdeutschen Gründlandes. Angew. Pflanzensoziol. (Stolzenau/Weser), 4.
