CC BY
19
УДК 1(091) Франк: 111 "19" ББК 87.3(2)6
«СОЛОВЬЕВ ДОСТАТОЧНО ЗНАЧИТЕЛЕН, ЧТОБ ВЫДЕРЖАТЬ ПРАВДИВУЮ И КРИТИЧЕСКУЮ ОЦЕНКУ»: ДОКЛАД С. Л. ФРАНКА О ВЛ. С. СОЛОВЬЕВЕ 1925 ГОДА
Г.Е. АЛЯЕВ
ул. Головко, д. 18, г. Полтава, 36004, Украина E-mail: [email protected]
Рассматривается вопрос об отношении С.Л. Франка к религиозно-философским идеям Вл.С. Соловьева. На основе использования исторического, критического и текстологического методов исследования проводится анализ возможного влияния этих идей на Франка в разные периоды его творческой биографии. Показано, что при кажущемся принципиальном различии в восприятии философии Соловьева «ранним» и «поздним» Франком на самом деле изменение его отношения к Соловьеву не было столь радикальным. Вниманию читателей предлагается ранее неизвестный архивный текст - конспект Франка о Соловьеве, который с учётом других источников атрибутируется как конспект доклада, прочитанного 15 ноября 1925 г. в Берлине. Анализ этого текста, а также опубликованной в 1926 г. работы «Die russische Weltanschauung» позволяет сделать выводы о том, что Франк практически неизменно сохранял критическое отношение к отдельным чертам философского мышления Соловьева, а именно к его абстрактному рационализму, однако при этом уже в середине 20-х годов XX в., а не только в своих последних работах, Франк приходит к определению мировоззрения Соловьева - и своего собственного -как панентеизма и к оправданию идеи Богочеловечества.
Ключевые слова: творческая биография С. Франка, религиозно-философские идеи Вл. Соловьева, Богочеловечество, всеединство, панентеизм, рационализм, русская философия в эмиграции
"SOLOVYOV IS SIGNIFICANT ENOUGH TO WITHSTAND
A TRUTHFUL AND CRITICAL ASSESSMENT": SIMON FRANK'S PAPER ON VLADIMIR SOLOVYOV (1925)
G.E. ALIAIEV
18, Golovko Sir. Poltava, 36004, Ukraine E-mail: [email protected]
The paper focuses on Simon Frank's relation to Vladimir Solovyov's religious and philosophical ideas. The use of historical, critical, and textual research methods enables to analise possible influence of those ideas on Frank in different periods of his creative biography. It is stated that despite an apparent fundamental difference in perception of Solovyov's philosophy by the "early" and "late" Frank, in fact, his changing attitude to Slovyov was not so radical. The article also presents here an archival manuscript - by Simon Frank's report on Vladimir Solovyov - that has not been known before. The text, having been taken into account of other sources, is attributed as the paper read on November 15, 1925 in Berlin. On the basis of analytical study of this text, as well as the paper "Die russische Weltanschauung" published in 1926, it is concluded that Frank almost invariably kept his critical position towards a number of certain features of Solovyov's philosophical conception, and towards his abstract rationalism in particular. However, in the mid-1920s, and not only in his latest works, Frank
defined Soloviev 's worldview - as well as his own - as panentheism and justification of the idea of Divine humanity.
Key words: Simon Frank and Vladimir Solovyov, God-Manhood, all-unity, panentheism, rationalism, Russian philosophy in exile
DOI: 10.17588/ 2076-9210.2019.4.083-099
Вопрос о влиянии Вл.С. Соловьева на философскую эволюцию С.Л. Франка и об общем соотношение идей этих двух крупнейших русских мыслителей представляет несомненный историко-философский интерес, обусловленный, прежде всего, их местом в истории русской философии. Ярким примером такого интереса может служить книга Т. Оболевич «Problematyczny konkordyzm»1, посвященная проблематике соотношения веры и знания в мысли Соловьева и Франка. Впрочем, каких-либо комплексных исследований этого вопроса практически нет - есть лишь попытки осветить его отдельные аспекты2. На этом фоне в литературе - особенно учебной - складывается два стереотипных подхода: согласно одному, Франк, безусловно, принадлежит к числу преемников и продолжателей философии всеединства Вл. Соловьева (наряду с П.А. Флоренским, С.Н. Булгаковым, Л.П. Карсавиным и другими - такой подход восходит к В.В. Зеньковскому); согласно другому, Франк из этой традиции выпадает, а иногда создаётся впечатление, что выпадает вообще из состава русских философов3.
Наличие определённых стереотипов в данном вопросе (а особенно их противоречивость) свидетельствует скорее не о том, что в ходе серьёзного изучения темы выработалась уже какая-то стойкая аргументация, которую можно в подходящих случаях опустить, подразумевая ее наличие, а скорее наоборот -о некритическом восприятии отдельных пионерских исследований (например, той же «Истории русской философии» В.В. Зеньковского) или вообще об отсутствии исследовательской базы, что дает возможность делать необоснованные, а иногда и предвзятые выводы. В связи с этим задача детального и критического изучения как внешнего соотношения философских идей и конструкций Соловьева и Франка, так и возможной их внутренней взаимосвязи, имея в виду возможное влияние Соловьева на Франка, - оказывается действительно актуальной.
1 Obolevitch T. Problematyczny konkordyzm: wiara i wiedza w mysli Wlodzimierza S. Solowjowa i Siemiona L. Franka. Kraków: OBI; Tamów: Biblos, 2006 [1].
2 См., напр.: Резвых Т.Н. Идея Богочеловечества у В.С. Соловьева и С.Л. Франка // Соловьёвские исследования. 2014. Вып. 3 (43). С. 6-18 [2]; Чернусь В.К. Владимир Соловьев и онтология С.Л. Франка // Соловьёвские исследования. 2017. Вып. 1 (53). С. 55-68 [3]; Кантор В. Философия В.С. Соловьева как камертон миропонимания С.Л. Франка // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры - Русское издание. 2014. № 1 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www1.ku-eichstaett.de/ZIMOS/forum/inhaltruss21.html [4]; Порус В.Н. Онтология культуры В. Соловьева и С. Франка // Возможные миры. Семантика. Онтология. Метафизика. М.: Канон+, 2011. С. 242-276 [5].
3 См., напр.: Шапошников Л.Е., Федоров А.А. История русской религиозной философии: учебник для вузов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юрайт, 2019 [6].
Мы уже ранее обращались к этой теме в контексте историко-философского рассмотрения вопроса о влиянии идей Соловьева на философское мировоззрение Франка, с учетом саморефлексии Франка в отношении этого влияния, а также в контексте его собственных исследований и пропаганды творчества Соловьева4. При этом вырисовывалась определённая интрига, которая иногда, опять же, стереотипно упрощается, - если «ранний» Франк, по краткому определению В.Ф. Эрна, «не соловьевец»5, то «поздний» Франк сам признаётся - «к стыду своему» - в сродстве своего мировоззрения с основной религиозно-философской интуицией Соловьева и во влиянии - правда, скорее
бессознательном - на него мировоззрения Соловьева, и наконец, в том, что он
6
является его последователем .
Эта «интрига» сама по себе является интересным историко-философским казусом, требующим, конечно, обоснованного разъяснения. Собственно, детальное исследование ведет скорее к осознанию если не надуманности, то, по крайней мере, упрощенности такого противопоставления. Можно утверждать, что процесс «уяснения» Франком религиозно-философских идей Соловьева происходил едва ли не на протяжении всего его философского развития.
Во всяком случае, вовсе не таким однозначным, как констатировал Эрн, было отношение раннего Франка к Соловьеву. Да, Франк-неокантианец в 1904 г. прямо критиковал Соловьева за превращение метафизики в «грубейший материализм» в результате отнесения Царства Божьего к мирозданию наряду с минеральным, растительным, животным и человеческим царствами7. Но как раз в этом вопросе его позиция по сути не изменилась и в дальнейшем. С другой стороны, стоит обратить внимание на слова Франка в «Предмете знания» о том, что «блестящие гносеологические идеи Вл. Соловьева доселе еще не оценены в надлежащей мере», и о том, что «в наших гносеологических соображениях мы сознаем себя в ряде основных пунктов весьма близким ему»8. Таким образом, Франк признавал себя последователем Соловьева уже в 1915 году - правда, в аспекте гносеологическом, а не религиозно-философском, как в конце 40-х.
И все-таки определенная «интрига» в этом вопросе продолжает оставаться, пока мы говорим о «раннем» и «позднем» Франке, т.е. как бы искусственно разрываем единый процесс духовного развития философа. В связи с этим очень важно найти какие-то «связующие звенья», т. е. выяснить (если, конечно, это
4 См.: Аляев Г.Е. С. Франк и Вл. Соловьев: «пересмотр наследия» // Соловьёвские исследования. Иваново, 2008. Вып. 16. С. 205-218 [7]; Аляев Г.Е. С. Франк: подготовка антологии Вл. Соловьева // Соловьёвские исследования. Иваново, 2017. Вып. 1 (53). С. 6-55 [8].
5 См.: Эрн В.Ф. Культурное непонимание. Ответ С.Л. Франку // Эрн В.Ф. Сочинения. М.: Правда, 1991. С. 117 [9].
6 См.: Франк С.Л. Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия // Франк С.Л. Реальность и человек. М.: Республика, 1997. С. 208 [10].
7 См.: Франк С.Л. О критическом идеализме // Франк С.Л. Полн. собр. соч. Т. 2. 1903-1907 / под общ. ред. Г.Е. Аляева, К.М. Антонова, Т.Н. Резвых. М.: Изд-во ПСТГУ, 2019. С. 229 [11].
8 См.: Франк С.Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлечённого знания // Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. СПб.: Наука, 1995. С. 61 [12].
не будет искусственной «сшивкой»), каким образом отношение «раннего» Франка к Соловьеву трансформировалось в отношение «позднего» Франка и насколько упомянутое влияние Соловьева на Франка было действительно «бессознательным» или, наоборот, осознанным (или когда оно стало осознанным), и в чем в конце концов состоит это влияние.
Такие «связующие звенья» действительно есть. Но прежде, чем о них говорить, напомним основные факты, свидетельствующие об интересе Франка -как «раннего», так и «позднего» - к Соловьеву. «Ранний Франк» - это статьи «Письма Вл. Соловьева» (1908 г.), «Новые письма Вл. Соловьева» (1910 г.), «Новая книга о Вл. Соловьеве» (1913 г.), а также ряд статей на другие темы, в которых так или иначе идеи Соловьева становятся предметом обсуждения, например «Возрождение славянофильства» (1911 г.). «Поздний Франк» - это одна из лекций его немецкого радиоцикла 1946 года «Russland und Abendland im russischen Denken» под названием «Der religiöse Universalismus bei Solowjew»; это радиоцикл из трех лекций 1949 года, полностью посвященный Соловьеву («Spiritual and social prophet»; «Traditionalist and Free-Thinker» «Vision of the Coming Catastrophe»)9; это последняя статья - в некотором роде духовное завещание самого Франка - под названием «Духовное наследие Вл. Соловьева» и это антология текстов Соловьева на английском языке, подготовленная Франком и снабженная его обширным введением и некоторыми дополнительными исследованиями10. При этом, хотя эти «факты» интереса к Соловьеву «позднего» Франка относятся лишь ко второй половине 40-х годов, нельзя не отметить, что уже книги «С нами Бог» и «Свет во тьме», которые писались в 1938-1941 годах, наполнены идеями Соловьева, начиная с прямых обращений к нему в эпиграфах; также можно вспомнить мемуарные свидетельства жены философа и его друга Л. Бинсвангера, которые писали о постоянном обращении Франка к Соловьеву в эти годы - а именно, к его поэтическому творчеству.
Итак, остается своеобразный «разрыв» как минимум в двадцать лет -20-е и 30-е годы. Что писал или говорил Франк о Соловьеве в это время? Далее попытаемся показать, что разрыва по сути, никакого не было, наоборот - именно в это время определяется то отношение Франка к Соловьеву, которое столь выпукло проявится в поздних работах.
Первым текстом, на который в этой связи нужно обратить внимание, является немецкий доклад Франка «Die russische Weltanschauung» («Русское миросозерцание»)11. Обычно этот текст рассматривается с целью экспликации
9 См.: Франк С.Л. <Три беседы о Соловьеве> // Вопросы философии. 2017. № 6. С. 109-121 [13].
10 Публикацию введения и других текстов Франка из этой антологии на русском языке по рукописям (см.: Аляев Г.Е. С. Франк: Подготовка Антологии Вл. Соловьева. С. 6-55).
11 Опубликован в качестве ежегодного доклада Кантовского общества в 1926 году, а прочитан, как указано в брошюре, в Берлинском отделении общества 26 мая 1925 года (см.: Frank S. Die russische Weltanschauung. Charlottenburg 2, Pan-Verlag Rolf Heise, 1926. S. 2 [14]). Однако на самом деле Франк читал этот доклад неоднократно в разных отделениях общества, а также в других аудиториях. Первым его выступлением на эту тему был доклад под названием «Das russische
точки зрения самого Франка, его трактовки истории русской мысли и её соотношения с европейской, в частности - немецкой мыслью. Если же посмотреть на этот доклад в контексте нашего интереса, то с очевидностью проявляется следующее. Во-первых, Франк определенно, и даже более детально, подтверждает отмеченную им 10 лет назад близость к гносеологическим идеям Соловьева. При этом Франк обращается не к последним статьям незавершенной «Теоретической философии» (хотя в других местах высоко оценивает и эту работу), а к «Критике отвлеченных начал», называя ее «основным теоретическим трудом» Соловьева. Соловьев, по словам Франка, вслед за Киреевским развивает «своеобразную теорию познания, суть которой состоит в теории веры как живого понимания бытия. Ни содержание чувственного восприятия, ни содержание рационального мышления не открывает нам настоящего подступа к бытию, к действительности. <...> Как эмпиризм, так и рационализм ошибочно трактуют главную суть познания. К постижению бытия не ведет вообще никакой внешний путь; ибо всякий внешний путь может вести лишь к внешнему знакомству с действительностью, да и то ограниченному лишь данным моментом восприятия. Но смысл познания помимо самого акта познания состоит именно в его трансцендентности, в непреложности его действенности. Итак, должно наличествовать внутреннее свидетельство бытия, без которого факт познания остается необъяснимым. Это внутреннее свидетельство именно и есть вера - не в обычном смысле слепого, необоснованного допущения, а в смысле первичной и совершенно непосредственной очевидности, мистического проникновения в самое бытие» [15, с. 168].
В этом описании Франком теории познания Соловьева явственно чувствуются, с одной стороны, характерные черты его собственной концепции «живого знания», изложенной в «Предмете знания», а с другой - еще только намечаемые и развернутые гораздо позднее, в книге «С нами Бог» (1941 г.), идеи о соотношении веры как доверия и веры как уверенности в бытии. И сам Франк при этом делает вполне однозначные выводы: «Этот ход мысли Соловьева, который, как тотчас же смогут увидеть специалисты, в известной степени перекликается с идеями Якоби и Баадера, а также с философией Шеллинга последнего периода, таит в себе in nuce онтологичесую гносеологию, основанную на принципиальной критике идеализма. <...> Я сам в своей книге "Предмет познания" (1915) сделал попытку продвинуть эту онтологическую теорию познания на шаг вперед и, как хотелось бы верить, принципиально важный шаг, при этом я не упускал из виду упомянутого хода мысли Соловьева ...» [15, с. 168, 171].
Таким образом, в 1925 году, как и в 1915-м, Франк определенно говорит о том, что является последователем Соловьева - только не в смысле прямого
Weltanschauung vornehmlich im 19. Jahrhundert», прочитанный в Берлине 30 января 1925 г., как первый из цикла докладов профессоров Русского научного института на немецком языке, организованного Немецким обществом для изучения Восточной Европы (см.: Руль. 1925. 29 янв. № 1263. С. 4).
ученичества, как это часто представляется, а в смысле резонансности близких идей, которые у Франка получают новое и, возможно, более серьезное обоснование. Это в сфере онтологически-гносеологической. Но есть в этом тексте и еще один очень важный момент, определяющий отношение Франка к Соловьеву уже как к религиозному философу. Однако прежде, чем об этом говорить, обратим внимание на фамилию Баадера, употребленную Франком при характеристике Соловьева. Вроде бы, ничего необычного - влияние Баадера на Соловьева признавалось едва ли не всеми исследователями его творчества. Однако тут важно другое. Как раз в этот момент - в середине 20-х годов - Баадер становится значимой фигурой и для самого Франка. Ранее мы уже подробно писали об этом12, поэтому здесь лишь кратко напомним, что к этому периоду относится тетрадь Франка (точнее ее можно датировать 1926 годом), содержащая, среди прочего, обширные выписки из произведений и писем Баадера, - внешним результатом этой работы стала рецензия в «Пути», где Франк характеризовал Баадера как «быть может, величайшего немецкого мыслителя 19 века»13. Есть еще конспекты произведений Баадера в тетрадях Франка, относящихся уже к середине 30-х годов - периоду непосредственной работы над «Непостижимым». Все это позволяет нам утверждать, что идеи Баадера оказали серьезное влияние на формирование у Франка как общей интенции на философию религии, так и целого ряда конкретных идей и позиций, сформулированных в его религиозной онтологии, а это означает, что, приобщаясь к Баадеру в 20-30-х годах, Франк тем самым становился ближе к Соловьеву.
Возвращаясь к «Die russische Weltanschauung», отметим теперь, что Франк говорит здесь о глубоком духовном перевороте, который был начат Соловьевым и подхвачен «большинством оригинальных русских мыслителей» и теперь «ведет к дальнейшему обогащению и углублению религиозного понимания жизни и культуры»14. При этом религиозно-философское мировоззрение Соловьева Франк определяет как панентеизм - именно так, в отличие от теизма и пантеизма, он вскоре определит и своё собственное миросозерцание.
Тут, однако, необходимо текстологическое уточнение. Дело в том, что в русском переводе франковского текста читаем: «Мир и человечество - это духовный организм, главой которого является Бог. С религиозно-философской точки зрения это мировоззрение можно охарактеризовать как пантеизм; Вл. Соловьев называет его "учением о всеединстве"» [15, с. 193]. К сожалению, данный перевод «Русского мировоззрения» вообще пестрит ошибками, и это -одна из них. В оригинале у Франка четко стоит «Panentheismus», а не «Pantheismus»15! Пожалуй, это первое известное нам употребление Франком
12 См.: Аляев Г. Е., Резвых Т. Н. «Первая философия» Семена Франка, или пролегомены к книге «Непостижимое» // Исследования по истории русской мысли [13]: Ежегодник за 2016-2017 год / под ред. М.А. Колерова. М.: Модест Колеров, 2017. С. 10-14 [16].
13 См.: Франк С.Л. Новое издание Баадера // Путь. 1926. № 4 (июнь - июль). С. 147 [17].
14 См.: Франк С.Л. Русское мировоззрение. С. 193.
15 См.: Frank S. Die russische Weltanschauung. Charlottenburg 2, Pan-Verlag Rolf Heise, 1926. S. 37.
этого термина - еще не в отношении собственного мировоззрения. Впрочем, вообще в опубликованных работах Франк употреблял этот термин крайне редко - его, например, нет в «Непостижимом» (хотя он есть в предварительных записях «Первой философии»16); он однозначно прописывается - как существо его собственного мировоззрения и даже как существо христианской веры вообще - лишь в книгах «Свет во тьме» и «С нами Бог».
Подобный текстологический анализ оказывается необходимым и в отношении упомянутой выше последней статьи Франка о Соловьеве. В ее опубликованном тексте (а она только в Вестнике РХД печаталась трижды) есть такое место: «Это не есть, конечно, атеизм, ибо Творец при этом отчетливо различается здесь от творения; но, отличаясь от Творца, творение все же не безусловно инородно и противоположно Ему; оно, напротив, в своей первооснове как-то сродни и близко Творцу, производно-божественно, и потому само свято и прекрасно» [18, с. 393]. Текст читается с какой-то натяжкой, ибо «видение божественное первоосновы мира» (как Франк перед этим характеризует центральную философскую интуицию Соловьева), пусть даже при отсутствии отчетливого различения Творца и творения, как-то мало подходит под понятие «атеизм», предполагающее отрицание всякого Творца и всякой божественной первоосновы.
Разобраться нам помогает сохранившаяся рукопись статьи Франка17. Во-первых, у Франка, конечно, стоит не «атеизм», а «пантеизм». Исправление было сделано, очевидно, редакцией, для которой мировоззрение Соловьева как раз было удобно характеризовать - как делается часто и до сих пор - в качестве пантеизма, и потому намеченное Франком противопоставление - «это не пантеизм, а что-то другое», при этом это «что-то другое» в целом подходило под обыденное представление о пантеизме, - было, очевидно, воспринято как описка Франка и пантеизм исправлен на атеизм. Но, во-вторых, сам Франк, похоже, «спровоцировал» такое исправление. Дело в том, что в рукописи в этом месте имеется отрывок, не оставляющий сомнений в намеченной дистинкции, однако зачеркнутый самим Франком в процессе редактирования статьи. Вот как первоначально звучало это место: «Это не есть, конечно, пантеизм, ибо Творец отчетливо различается здесь от творения; но это есть, пользуясь термином, введенным немецким романтическим философом начала 19-го века Краузе, - панентеизм ("все в Боге"). Мiр в его первооснове свят и прекрасен, ибо производно-божествен. Мiр есть, конечно, нечто иное, чем Бог; но, исходя от Бога, он сроден ему» [19].
Однако вернемся в 1925 год и обратимся к ещё одному архивному тексту Франка, который, собственно, и дал название настоящей статье. В фонде Франка в Бахметевском архиве, в уже упомянутой папке с рукописью статьи «Ду-
16 См.: Аляев Г. Е., Резвых Т. Н. «Первая философия» Семена Франка, или пролегомены к книге «Непостижимое». С. 31-32.
17 Она хранится в фонде С. Л. Франка в Бахметевском архиве Колумбийского университета (США): Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University, New York. S. L. Frank Papers. Box 11. Dukhovnoe nasledie Vla-dimira Solov'eva [19].
ховное наследие Владимира Соловьева», сохранился исписанный чернилами с двух сторон лист, имеющий дописанное карандашом название: «Вл. Соловьев». Составителями архива этот документ никак отдельно не был обозначен и, видимо, рассматривался как какой-то подготовительный материал к упомянутой статье 1950 года. Текст не датирован и самим автором, что, конечно, усложняет его атрибуцию. Однако анализ его содержания (и формы - тезисное изложение, с многочисленными сокращениями, старательно «уложенное» мелким почерком на одном листе, - все это характерно для франковских конспектов лекций) позволяет сделать вывод, что это самостоятельный документ, а именно - конспект какой-то лекции или доклада Франка о Соловьеве. А сопоставление этого текста с другими источниками позволяет нам практически с полной уверенностью датировать его 1925 годом и, таким образом, рассматривать его в качестве того самого недостающего «связующего звена» при рассмотрении эволюции отношения Франка к Соловьеву. Перед нами - конспект доклада Франка, произнесенного 15 ноября 1925 года на открытом заседании берлинского отделения Религиозно-философской академии, посвященном памяти Владимира Соловьева в связи с 25-летием со дня его смерти.
Эта дата в разных формах отмечалось русской эмигрантской общественностью. Так, 31 июля 1925 г. в берлинской газете «Руль» появилась статья Александра Салтыкова «Памяти праведника», содержавшая, собственно, отрывки личных воспоминаний автора18, утверждавшего, что именно живая личность является главным «наследием» Соловьева и достоинством его книг: «В живой его личности и заключалась главная его сила. Книги его - если не все, то многие из них - пророческие книги, и порою невероятно кристаллическая отчетливость его мысли. И все же главный интерес книг Соловьева - кое-что в них уже устарело - не в научных и литературных достоинствах их, и даже не в их пророческом духе, а в живой его личности, в них отразившейся» [20, с. 3].
В следующем номере той же газеты вышла статья М. Л. Гофмана19 «Поэзия Соловьева», в которой автор, рассматривая источники поэтического творчества Соловьева (каковыми он считал поэзию А. Фета и Я. Полонского), особо подчеркивал влияние самого Соловьева на творчество А. Блока: «В истории русской поэзии Владимир Соловьев не случайный, минутный гость: он там свой, и имя его не может быть вычеркнуто со страницы русской поэзии конца Х1Х века без того, чтобы вместе с его именем не была зачеркнута лучшая половина русского неоромантизма и его лучший и даровитейший представитель -Александр Блок» [21, с. 2]. Еще одной публикацией в «Руле» стала статья литературного критика Юлия Айхенвальда «Русский мыслитель» 20, посвященная новым изданиям Вл. Соловьева.
18 Граф Александр Александрович Салтыков (1872-1940) - историк русской культуры, публицист, поэт. Известна более поздняя версия этих воспоминаний (см.: Салтыков А. Белые колокольчики // Встречи. Париж, 1934. № 5).
19 Модест Людвигович Гофман (1887-1959) - русский филолог, поэт, пушкинист.
20 Айхенвальд Ю. Русский мыслитель // Руль. 1925. 21 окт. № 1486. С. 2-3 [22].
Поскольку собственно годовщина смерти философа приходилась на летний - каникулярный - период, мероприятия по чествованию его памяти состоялись позднее, осенью, когда начинали работу основные учебные и научные центры русской эмиграции21.
Так, 1 ноября 1925 г. в Париже состоялось публичное заседание Религиозно-философской академии, посвященное памяти Вл. Соловьева. Отец Сергий Булгаков отслужил панихиду и сказал вступительное слово, после чего с докладами выступили Н.А. Бердяев («Идея Богочеловечества у Вл. Соловьева») и Б.П. Вышеславцев («Владимир Соловьев и Платон»). Подробный отчет об этом заседании был опубликован в парижском журнале «Путь»22.
Далее, согласно информации в берлинском «Руле»23, 3 ноября 1925 г. в Праге Философское и Историческое общества при содействии Народного университета устраивали открытое заседание, посвященное памяти Влад. Соловьева, на котором с речами выступали проф. Н.О. Лосский и проф. Г.В. Флоровский.
Наконец, в том же «Руле» 11 и 15 ноября были напечатаны объявления об открытом заседании русской религиозно-философской академии, посвященном памяти Вл. Соловьева, которое должно было состояться в Берлине, в Гут-маннзале по Бюловштрассе, 104, 15 ноября в 8 час. вечера и на котором должны были выступить кн. А.Д. Оболенский с воспоминаниями о духовном облике Соловьева, Ю.И. Айхенвальд с докладом «Вл. Соловьев как художник» и С.Л. Франк с докладом «Вл. Соловьев как религиозный мыслитель». Газетный
24
отчет о заседании появился через неделю - приведем его полностью.
«Вечер памяти В.С. Соловьева (Открытое заседание русской религиозно-философской академии)
Князь А. Дм. Оболенский пытается по личным воспоминаниям воссоздать внутренний облик философа, глубина религиозно-философской мысли которого до сих пор еще по достоинству не оценена. Возвращаясь к спорному вопросу о переходе В. Соловьева в католичество, кн. Оболенский указывает, что на вопрос этот можно ответить лишь отрицательно. Соловьев не отрекся от православной схизмы. Он был оторван от церкви практической, оставаясь в то же время в лоне единой соборной апостольской церкви.
По мнению С.Л. Франка обсуждение тем и проблем, затронутых В. Соловьевым, невозможно уложить в рамки краткого доклада.
21 Впрочем, 16-го августа после обедни в берлинской православной церкви на Находштрассе, 10, была отслужена панихида по Соловьеву (см.: Хроника // Руль. 1925. 16 авг. № 1430. С. 9).
22 См.: Публичное заседание Религиозно-философской академии, посвященное памяти Владимира Соловьева // Путь. 1926. №2 (январь). С. 101-104 [23].
23 См.: Прага // Руль. 1925. 1 нояб. № 1496. С. 9.
24 Вечер памяти В.С. Соловьева (Открытое заседание русской религиозно-философской академии) // Руль. 22 нояб. №1513. С. 6 [24]. (Инициал «К.», которым подписана статья, пока расшифровать не удалось). Текст приведен к нормам новой орфографии.
Не теоретическое познание бытия, а постижение нравственной правды стоит в центре его духовных интересов. Эту нравственную правду Соловьев пытался не только познать, но и осуществить.
Соловьев принадлежит к числу тех лиц, в отношении которых не является уместным воздерживаться от выяснения нашего критического к ним отношения. Провиденциальная фигура Соловьева стоит на грани двух эпох. Позитивизм и углубленная религиозность отражаются в действительности формальных методов его творчества. Его мистическая натура сочетается с рационалистической мыслью.
Отвлеченная мысль не является тем живым началом, через которое стремится познать бытие наш философ. В нем не было того философского эроса, который был и у Платона и у Гегеля.
Соловьев понимал религию не только как данность, но и как заданность, как задачу требующую разрешения.
Центральной идеей его органического мiровоззрения является постижение истины как всеединого Божества. Эту истину видит он в личности Богочеловека, Иисуса Христа, а не в тех или иных нравственных законах. Утверждая идею неразрывной связи между Богом и человеком - предуказанную метафизическую структуру бытия - Соловьев выводит отсюда необходимость реального подлинного эмпирического осуществления Христа.
Останавливаясь в заключении на том переломе, который заставил написать Соловьева жизненную драму Платона, С.Л. Франк указывает, что только исключительная острота сознания греховности позволила философу с такой изумительной прозорливостью предсказать крушение России.
В многообразной отдаленности25 поэтический талант Соловьева не является самой блестящей гранью - отмечает Ю. И. Айхенвальд.
Соловьев является философом-поэтом в трактатах и философских рассуждениях: и как прозрачна там его фраза, как много в ней образности и как она подернута легкой дымкой юмора.
Стихи же Соловьева, такие глубокие по мысли, эмоционально не молоды, не чувствуется в них святой наивности. И не чувствуется потому, что стихи его слишком умны. Соловьев часто следует в области формы по стопам Фета и Ал. Толстого. Зато содержание его поэзии самостоятельно и разнообразно. Лирической темой его является глубокое религиозное настроение - лирической истиной дышут его стихи. И пристально читая его стихи, мы замечаем, что истинной одухотворенностью запечатлены его слова, лучшие из которых могли бы составить молитвенник.
К.»
Заметим здесь, кстати, что в этот период, после отъезда Бердяева летом 1924 г. в Париж, Франк фактически руководил РФА в Берлине, т. е. его следует
25 Так в публикации. Очевидно, надо - «одаренности».
считать не только докладчиком, но и организатором этого мероприятия. Сравнение же газетного отчета с конспектом из Бахметевского архива не оставляет сомнений, что перед нами именно конспект доклада Франка 15 ноября 1925 г.
«Вл. Соловьев как религиозный мыслитель». Приведем далее полную расшиф-
26
ровку этого текста, который теперь можем именовать по названию доклада .
Франк С. Л. <Вл. Соловьев как религиозный мыслитель>
Вл. Соловьев21
Задача - не изложение фил<ософии> С<оловьева>, а характер<истика> С<оловьева>, как религиозн<ого> мыслителя в личном и в истор<ическом> аспекте (Первая не только трудно сделать в кратк<ом> докл<аде> но и за-трудн<ена> тем, что С<оловьев> строго говоря не имел философии, как системы. Радл<ов> против Тр<убецкого>28). Общая оговорка: не нужность идеализации. С<оловьев> достаточно значителен, чтоб выдержать правдивую и кри-тич<ескую> оценку.
С<оловьев> в ист<ории> русск<ой> мысли есть символич<еская> фигура, стоящая на грани двух эпох и в своем духовн<ом> существе внутренне отражающая эту двойственность. В чем она заключ<ается>? Переход от мiросо-зерц<ания>, основанного на неверии, от эпохи позитивизма и рационализма, к мiросоз<ерцанию>, основ<анному> на религ<иозной> вере, на новом усмотрении духовных основ жизни. Этот переход совершается только в наши дни, во вс<яком> случ<ае> в 20-м веке; С<оловьев> в себе его предвосхитил в эпоху безверия. Но, преодолев рац<ионали>зм в содержании, в главн<ом> устремл<ении> своей мысли, он сохранил его в себе, как начало своей натуры. Несмотря на цельность личности, есть двойственность: не раздвоенность личности, и не содержания (хотя отражается и на нем), но раздв<оенность> формы творчества. Соловьев есть сочетание мистика - религ<иозного> гения29 с чисто рационалист<ическим> мыслителем. Его мiросозерц<ание> состоит из готовых
« 30
религ<иозных> интуиций и из отвлеченных рационалист<ических> построений. Разум не есть в нем живой орган фил<ософской> мысли, а послушное орудие, осуществляющее готовые интуиции. Нет борения и искания; все дается сразу, легко и просто доказыв<ается> (ср. Платон, Плотин, даже все перемалывающий Гегель - везде борение, эрос). docta ignorantia у С<оловьева> нет - он
26 Публикуется по: Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University, New York, S.L. Frank Papers. Box 11. Dukhovnoe nasledie Vladimira Solov'eva [19]. Текст приведён к нормам новой орфографии, за исключением написания слова «мiр». Сохранены подчеркивания рукописи, курсивом даны вставки автора карандашом между строк; сокращения слов расшифрованы в угловых скобках.
27 Название написано карандашом, далее - чернила.
28 Имеются в виду две книги, вышедшие в 1913 г., - «Владимир Соловьев. Жизнь и учение» Э.Л. Радлова и «Миросозерцание В.С. Соловьева» кн. Е.Н. Трубецкого.
29 Ранний вариант: мыслителя.
30 Далее зачёркнуто: плодов.
похож в эт<ом> отнош<ении> разве на Шеллинга. - Сходство с схоластикой, с Фомой Аквинским (если не создал систему, подобную Фоме, то потому, что 1) за плечами не имел средневек<ового> мiросозерц<ания>, а раздробл<енное> новое 2) цель - обратная, там - подготовка рацион<ального> знания, здесь -возврат к цельному религ<иозному> мiросоз<ерцанию>. - Та же черта отражается в своеобразн<ом> формальн<ом> универсализме творч<ества> С<оловьева>: он пишет всегда обо всем сразу. Унив<ерсали>зм есть свойство фил<ософии>, но фил<ософия>, идущая от части к общ<ему>, ищущ<ая> синтеза, всегда имеет расчлененный универсализм, в частном доходит до последнего; у С<оловьева> - общее, сразу как таковое, как все, и расчленение есть производное дело разума.
Великая задача синтеза филос<офии> и религии, интуиции и разума, ду-ховн<ого> и светск<ого> знания - задача нашей эпохи. Все мы живем ее исканием, но не нашли. - С<оловьев> - великий протагонист, предтеча, но отягощен наследием прошлого.
Дело, к<ото>рое совершает Вл. С<оловьев>, двоякое: 1) признание религии и христианства, и прит<ом> церковного, основой мiровоззр<ения> в эпоху неверия. Величие и значит<ельность> этого дела. Все мы - преемники (мы плывем по течению, он его создал!) 2) Христианство - не данность только, а заданность. - Раздвоение между светск<им> и духовн<ым>. Задача христианизации мысли и жизни. Великая задача - втянуть в христ<ианское> созн<ание>, оцерковить культуру (наподобие средневековой или даже патристической -синтез).
Осуществление. Центральная идея - всеединство, постижение христианства, как религиозно-метафизич<еской> интуиции, преодолевающей как дуализм, так и монизм, сочетающей двойственность с единством. Христос - Богочеловек, нераздельно и неслиянно. Иис<ус> Христос, как личность и событие 1) предуказан Богочеловеч<еством> как метафиз<ическим> вечн<ым> строем бытия и 2) должен быть осуществлен в Богочеловечестве реальном. Идея Софии, как умного мiра, человека и мiра в Боге, и как души тварн<ого> мiра. Опасности и соблазны. Но сама задача - предуказана всем догмат<ическим> содержанием христ<ианства>, христианск<ий> платонизм. Бог, как всеединый организм. Отсюда - универсализм - примир<ение> Востока с Западом (Бога с человеком), религии и науки, церкви и госуд<арства>, искусства и жизни. Национ<альный> вопрос. Всему свое место. «В доме Отца моего обителей много»31. Значение в наши дни - партикуляризма. Интернационализм грозит убить универсализм.
31 Ин. 14:2. Франк неоднократно цитировал это евангельское изречение, подчеркивая многоли-кость единой истины, в том числе, в контексте усмотрения своеобразия и ценности различных исповеданий и типов религиозной мысли (см., напр.: Франк С. Л. С нами Бог. Три размышления // Франк С. Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 219, 280-281, 321 [25]).
Наследие прошлого, отягчающее осуществл<ение>. 1) формально - рационализм (вывед<ение> Троицы) 2) содержание - чрезмерн<ая> слитность божеств<енного> с натуральным, и отсюда ложный оптимизм. - Идея прогресса (органич<еского> и человеч<еского>), теократия (бож<ественное> с чело-веч<еским>). Сочувствие даже позитивизму и социализму. Отрицание войн. Ошибки в деле соединения церквей. - Преувеличение значения красоты и эро-тич<еской> любви. Кризис во Вл. Соловьеве. Биогр<афия> Платона - авто-биогр<афия> Соловьева. Три разговора. Панмонголизм («Смирится в трепете...»32). Великое пророчество.
Почитание отцов. Трудности С<оловьева> - наши непреодол<имые> трудности. Если видим его недостатки, то потому, что стоим на его плечах. -Основн<ой> завет: «Богочеловечество». Человек, как образ и подобие Божие. Острота насчет двух направл<ений> русск<ой> мысли обезьяна достиг<ает> царства Божия, образ и под<обие> Божие заслуж<ивает> телесн<ого> наказания. В речи «Три силы». О положит<ельном> сознании русск<ого> народа, примир<ить> Восток с Запад<ом>, единство с раздробл<енностью>.
«А до тех пор мы, имеющие несчастие принадлежать к русск<ой> интел-лиг<енции>, к<ото>рая, вместо образа и подобия Божия, все еще продолжает носить образ и подобие обезьяны, - мы должны же, наконец, увидеть свое жалкое положение, должны постараться восстановить в себе русск<ий> народн<ый> характер, перестать творить себе кумира изо всякой узкой, ничтожной идейки, должны стать равнодушнее к ограниченн<ым> интересам этой жизни, свободно и разумно уверовать в другую, высшую действитель-ность»33 (1877). - Сохран<яет> силу и через 50 лет. Несм<отря> на великую катастрофу, мы в эт<ом> отнош<ении> мало изменились в существе. Это - завет Соловьева всем нам.
Приведенный конспект доклада позволяет точнее определить характер отношения Франка к Соловьеву в середине 20-х годов, когда сам Франк только подходил к религиозно-философскому переосмыслению своей системы абсолютного реализма. Конспект отражает по-прежнему критическое отношение Франка к ряду особенностей Соловьева-мыслителя (впрочем, от его идеализации Франк был свободен как в ранний, так и в поздний период своего творчества) - главным образом, к его отвлеченному рационализму. Преодолев рационализм в содержании своей мысли, Соловьев, по словам Франка, сохранил его в форме своего творчества. Миросозерцание Соловьева, по мнению Франка,
32 «Смирится в трепете и страхе, Кто мог завет любви забыть... И Третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть» (Вл. Соловьев. «Панмонголизм»).
33 Цитата из речи Вл. Соловьева «Три силы». Мелкие неточности цитирования исправлены по 2-му изданию Сочинений Вл. Соловьева (см.: Соловьев В.С. Три силы // Собрание сочинений В.С. Соловьева / под ред. С.М. Соловьева и Э.Л. Радлова. 2-е изд. Т. I (1873-1877). СПб.: Книго-изд. т-во «Просвещение», 1911. С. 239 [26]).
состоит из «готовых религиозных интуиций» и одновременно из «отвлеченных рационалистических построений», что делает его разум в некотором роде механическим орудием, осуществляющим эти готовые интуиции, т. е. рационализирующим их, вместо того, чтобы быть «живым органом философской мысли». Эта критика логично вписывается в общую позицию Франка относительно недостаточности всякого рационализма, как «склонности к упрощению», к «усмотрению в бытии лишь абстрактного единства», - в противоположность «ориентированности на живой интуиции», которая дает «метафизику жизни»34. Философский метод Соловьева не вполне устраивает Франка, потому что он, по его мнению, не опирается на docta ignorantia - умудренное неведение, и в этом отношении для Франка всегда - вплоть до последних работ - большим учителем оставался Николай Кузанский.
Вместе с тем эта критика сочеталась с признанием непреходящей заслуги Соловьева в деле «христианизации мысли и жизни», в «постижении христианства как религиозно-метафизической интуиции», в центре которой - Богочеловек Иисус Христос. Историко-философская установка Франка всегда состояла в использовании, а не в отбрасывании традиции, поэтому и здесь он подчеркивает, что «трудности Соловьева» - это и наши «непреодолимые трудности», и его недостатки мы видим только потому, что «стоим на его плечах». Основным заветом Соловьева Франк уже здесь определенно называет «Богочеловечество». Почти четверть века спустя в предисловии к книге «Реальность и человек» Франк напишет: «Основной мой тезис есть утверждение неразрывной связи между идеей Бога и идеей человека, т. е. оправдание идеи "Богочеловечности", в которой я усматриваю самый смысл христианской веры ...» [10, с. 208]. Доклад Франка 1925 года уже фиксирует, таким образом, его существенное продвижение к сближению с основной религиозно-философской интуицией Соловьева и показывает, что к уяснению влияния на него Соловьева Франк постепенно подходил уже в этот период, а не только в своих последних работах, хотя при этом осознавал себя в первую очередь последователем Плотина и Кузанца.
В заключение отметим, что при определённом изменении отношения к Вл. Соловьеву в процессе творческой эволюции Франка можно усмотреть нечто неизменное. В лице Соловьева, как показывает доклад 1925 года, Франк видел религиозного мыслителя, который при всей возможной «правдивой», т.е. объективной, критике, во-первых, оставался «достаточно значительным», а во-вторых, являлся все-таки примером, который помогает решить «великую задачу синтеза философии и религии, интуиции и разума, духовного и светского знания». Именно на примере Соловьева Франк определял ещё в 1913 г., что значит быть философом, - это значит «быть в одном лице и в глубочайшем органическом единстве духа одновременно и сразу и интуитивным мыслителем, и мастером отвлеченной мысли; это значит сочетать творческое расширение общечеловече-
34 См.: Франк С.Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания // Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. С. 360.
ского кругозора, открытие новых жизненных путей и целей с научным обоснованием идей и чисто логической их систематизацией» [27, с. 387]. Это определение Франк дополняет в 1950 г. следующими - к сожалению, оставшимися в рукописи, - словами35: «Вопреки довольно распространенному туманному словоупотреблению, по которому всякая мысль по общим вопросам жизни есть "философия", необходимо отчетливо осознать, что философ есть мыслитель, суждения которого в области и религиозной, и морально-политической определены некой центральной метафизической интуицией существа и строения вселенского бытия. Именно в этом смысле Соловьев есть первый русский философ» [19].
Список литературы
1. Obolevitch T. Problematyczny konkordyzm: wiara i wiedza w mysli Wlodzimierza S. Solowjowa i Siemiona L. Franka. Kraków: OBI; Tarnów: Biblos, 2006.
2. Резвых Т.Н. Идея Богочеловечества у В.С. Соловьева и С.Л. Франка // Соловьёвские исследования. 2014. Вып. 3(43). С. 6-18.
3. Чернусь В.К. Владимир Соловьев и онтология С.Л. Франка // Соловьёвские исследования. 2017. Вып. 1(53). С. 55-68.
4. Кантор В. Философия В.С. Соловьева как камертон миропонимания С.Л. Франка // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры - Русское издание. 2014. № 1 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www1.ku-eichstaett.de/ZIMOS/forum/inhaltruss21.html.
5. Порус В.Н. Онтология культуры В. Соловьева и С. Франка // Возможные миры. Семантика. Онтология. Метафизика. М.: Канон+, 2011. С. 242-276.
6. Шапошников Л.Е., Федоров А.А. История русской религиозной философии: учебник для вузов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юрайт, 2019.
7. Аляев Г.Е. С. Франк и Вл. Соловьев: «пересмотр наследия» // Соловьёвские исследования. 2008. Вып. 16. С. 205-218.
8. Аляев Г.Е. С. Франк: Подготовка Антологии Вл. Соловьева // Соловьёвские исследования. 2017. Вып. 1(53). С. 6-55.
9. Эрн В.Ф. Культурное непонимание. Ответ С.Л. Франку // Эрн В.Ф. Сочинения. М.: Правда, 1991. С. 109-126.
10. Франк С.Л. Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия // Франк С.Л. Реальность и человек. М.: Республика, 1997. С. 207-431.
11. Франк С.Л. О критическом идеализме // Франк С.Л. Полн. собр. соч. Т. 2. 1903-1907 / под общ. ред. Г.Е. Аляева, К.М. Антонова, Т.Н. Резвых. М.: Изд-во ПСТГУ, 2019. С. 205-250.
12. Франк С.Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлечённого знания // Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. СПб.: Наука, 1995. С. 35-416.
13. Франк С.Л. <Три беседы о Соловьеве> // Вопросы философии. 2017. № 6. С. 109-121.
14. Frank S. Die russische Weltanschauung. Charlottenburg 2, Pan-Verlag Rolf Heise, 1926.
15. Франк С.Л. Русское мировоззрение / пер. с нем. Г. Франко // Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 161-195.
16. Аляев Г.Е., Резвых Т.Н. «Первая философия» Семена Франка, или пролегомены к книге «Непостижимое» // Исследования по истории русской мысли [13]: Ежегодник за 2016-2017 год / под ред. М.А. Колерова. М.: Модест Колеров, 2017. С. 7-38.
17. Франк С.Л. Новое издание Баадера // Путь. 1926. № 4 (июнь - июль). С. 147-148.
18. Франк С.Л. Духовное наследие Вл. Соловьева // Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 392-399.
35 Приводимый далее отрывок есть в рукописном и машинописном варианте статьи «Духовное наследие Вл. Соловьева», однако в напечатанном тексте отсутствует.
19. Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University, New York. S.L. Frank Papers. Box 11. Dukhovnoe nasledie Vla-dimira Solov'eva.
20. Салтыков А. Памяти праведника. К 25-летию смерти Соловьева // Руль. 1925, 31 июля. № 1416. С. 2-3.
21. Гофман М.Л. Поэзия Соловьева // Руль. 1925, 1 авг. № 1417. С. 2-3.
22. Айхенвальд Ю. Русский мыслитель // Руль. 1925, 21 окт. № 1486. С. 2-3.
23. Публичное заседание Религиозно-философской академии, посвященное памяти Владимира Соловьева // Путь. 1926. № 2 (январь). С. 101-104.
24. Вечер памяти В.С. Соловьева (Открытое заседание русской религиозно-философской академии) // Руль. 1925, 22 нояб. № 1513. С. 6.
25. Франк С.Л. С нами Бог. Три размышления // Франк С.Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 217-404.
26. Соловьев В.С. Три силы // Собрание сочинений В.С. Соловьева / под ред. С.М. Соловьева и Э.Л. Радлова. 2-е изд. Т. I (1873-1877). СПб.: Книгоизд. т-во «Просвещение», 1911. С. 227-239.
27. Франк С.Л. Новая книга о Вл. Соловьеве // Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 387-391.
References
1. Obolevitch, T. Problematyczny konkordyzm: wiara i wiedza w mysli Wlodzimierza S. Solowjowa i Siemiona L. Franka. [Prolematic concordism: faith and knowledge in the thought of Vladimir S. Solovyov and Semion L. Frank.] Krakow: OBI; Tarnow: Biblos, 2006.
2. Rezvykh, T.N. Ideia Bogochelovechestva u V.S. Solov'eva i S. L. Franka. [The idea of Divine humanity in V.S. Solovyov and S. L. Frank.] Solov 'evskie issledovaniya, 2014, issue 3(43), pp. 6-18.
3. Chernus', V.K. Vladimir Solov'ev i ontologiya S.L. Franka [Vladimir Solovyov and the ontology of S.L. Frank.] Solov'evskie issledovaniya, 2017, issue 1(53), pp. 55-68.
4. Kantor, V. Filosofiya V.S. Solov'eva kak kamerton miroponimaniya S.L. Franka [V.S. Solovyov's philosophy as the tuning fork of S.L. Frank's outlook], in Forum noveyshey vostochnoevropeyskoy istorii i kul'tury - Russkoe izdanie, 2014, no. 1. [Electronic resource.] Available at: http://www1 .ku-eichstaett.de/ZIMOS/forum/inhaltruss21 .html.
5. Porus, V.N. Ontologiya kul'tury V. Solov'eva i S. Franka [Cultural ontology of V. Solovyov and S. Frank], in Vozmozhnye miry. Semantika. Ontologiya. Metafizika [Possible worlds. Semantics. Ontology. Metaphysics]. Moscow: Kanon+, 2011, pp. 242-276.
6. Shaposhnikov, L.E., Fedorov, A.A. Istoriya russkoy religioznoy filosofii [History of Russian religious philosophy]. Moscow: Yurayt, 2019.
7. Alyaev, G.E. S. Frank i Vl. Solov'ev: «peresmotr naslediya» [S. Frank and Vl. Solovyov: "review of the legacy".] Solov 'evskie issledovaniya, 2008, issue 16, pp. 205-218.
8. Alyaev, G.E. S. Frank: Podgotovka Antologii Vl. Solov'eva [Preparation of the Anthology of Vl. Solovyov.] Solov'evskie issledovaniya, 2017, issue 1(53), pp. 6-55.
9. Ern, V.F. Kul'turnoe neponimanie. Otvet S.L. Franku [Cultural misunderstanding. Reply to S.L. Frank], in Ern, V.F. Sochineniya [Works]. Moscow: Pravda, 1991, pp. 109-126.
10. Frank, S.L. Real'nost' i chelovek. Metafizika chelovecheskogo bytiya [Reality and man. An essay on the metaphysics of human nature], in Frank, S.L. Real'nost' i chelovek [Reality and man]. Moscow: Respublika, 1997, pp. 207-431.
11. Frank, S.L. O kriticheskom idealizme [On critical idealism], in Frank, S.L. Polnoe sobranie sochineniy. T. 2. 1903-1907 [Complete Works. Vol. 2: 1903-1907]. Moscow: PSTGU, 2019, pp. 205-250.
12. Frank, S.L. Predmet znaniya. Ob osnovakh i predelakh otvlechennogo znaniya [The object of knowledge. The foundations and limits of abstract knowledge], in Frank, S.L. Predmet znaniya. Dusha cheloveka [The object of knowledge. The Soul of Man]. Saint-Petersburg: Nauka, 1995, pp. 35-416.
13. Frank, S.L. <Tri besedy o Solov'eve> [Three talks on Solovyov]. Voprosy filosofii, 2017, no. 6, pp. 109-121.
14. Frank, S. Die russische Weltanschauung. Charlottenburg 2, Pan-Verlag Rolf Heise, 1926.
15. Frank, S.L. Russkoe mirovozzrenie [Russian worldview], in Frank, S.L. Russkoe mirovozz-renie [Russian worldview]. Saint-Petersburg: Nauka, 1996, pp. 161-195.
16. Alyaev, G.E., Rezvykh, T.N. «Pervaya filosofiya» Semena Franka, ili prolegomeny k knige «Nepostizhimoe» [«The first philosophy» of Simon Frank, or prolegomena to the book The Unknowable], in Issledovaniyapo istorii russkoy mysli [13] [Studies in Russian Intellectual History [13]. Moscow, 2017, pp. 7-38.
17. Frank, S.L. Novoe izdanie Baadera [New edition of Baader], in Put', 1926, no. 4, pp. 147-148.
18. Frank, S.L. Dukhovnoe nasledie Vl. Solov'eva [The spiritual legacy of Vl. Solovyov], in Frank, S.L. Russkoe mirovozzrenie [The Russian worldview]. Saint-Petersburg: Nauka, 1996, pp. 392-399.
19. Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University, New York. S.L. Frank Papers. Box 11. Dukhovnoe nasledie Vla-dimira Solov'eva.
20. Saltykov, A. Pamyati pravednika. K 25-letiyu smerti Solov'eva [In memory of the righteous. The 25th anniversary of the death of Solovyov]. Rul', 1925, June 31, no. 1416, pp. 2-3.
21. Gofman, M.L. Poeziya Solov'eva [The poetry of Solovyov]. Rul', 1925, August 1, no. 1417, pp. 2-3.
22. Aykhenval'd, Yu. Russkii myslitel' [A Russian thinker]. Rul', 1925, October 21, no. 1486, pp. 2-3.
23. Publichnoe zasedanie Religiozno-filosofskoy akademii, posvyashchennoe pamyati Vladimi-ra Solov'eva [Public meeting of the Religio-Philosophical academy, dedicated to the memory of Vladimir Solovyov], in Put', 1926, no. 2, pp. 101-104.
24. Vecher pamyati V.S. Solov'eva (Otkrytoe zasedanie russkoy religiozno-filosofskoy akademii) [Memorial evening of V.S. Solovyov (Open meeting of the Russian Religio-Philosophical academy)], in Rul', 1925, 22 November, no. 1513, p. 6.
25. Frank, S.L. S nami Bog. Tri razmyshleniya [God With Us. Three Meditations], in Frank, S.L. Dukhovnye osnovy obshchestva [The Spiritual Foundations of Society]. Moscow: Respublika, 1992, pp. 217-404.
26. Solov'ev, V.S. Tri sily [Three forces], in Sobranie sochineniy V.S. Solov'eva. T. I (1873— 1877) [V.S. Solovyov's Works. Vol. 1 (1873-1877)]. Saint-Petersburg, 1911, pp. 227-239.
27. Frank, S.L. Novaya kniga o Vl. Solov'eve [New book about Vl. Solovyov], in Frank, S.L. Russkoe mirovozzrenie [Russian worldview]. Saint-Petersburg: Nauka, 1996, pp. 387-391.
