CC BY
68
DOI 10.24411/9999-001А-2018-10025 УДК 72.01
Г.С. Козлова
Институт архитектуры, строительства и дизайна Иркутский национальный исследовательский технический университет (Иркутск) koza-gala@mail.ru
Смысловая преемственность в архитектуре православного храма как фактор его эволюционной трансформации (на примере Чудотворской церкви в Иркутске)
Аннотация
Проектно-исследовательская работа по воссозданию архитектурного облика Чудотворской церкви, проводимая автором, основана на изучении истории формирования объекта, аналогичных памятников сибирского барокко в Иркутске, а также факторов развития храмового ансамбля. Архитектура православного храма являет собой символическое наследие в исторический период его создания и последующих стилистических изменений. Эти качества предлагается рассмотреть сквозь призму смысловой преемственности в эволюционном формообразовании храма, трансформации его образа.
Ключевые слова: православный храм, сибирское барокко, воссоздание, смысловая преемственность, символическое устройство
G.S. Kozlova
Institute of Architecture, Construction and Design (Irkutsk National Research Technical University, Irkutsk)
Semantic Continuity in the Architecture of the Orthodox Church as a Factor of its Evolutionary Transformation (Shown on the Example of the Сhudotvorskaya Church in Irkutsk)
Abstract
The project and research work on the reconstruction of the architectural appearance of Chudotvorskaya Church, undertaken by the author, is based on the study of the historical creation of similar monuments of the Siberian baroque in Irkutsk, as well as the factors of the development of the temple ensemble. The architecture of the Orthodox Church is a symbolic heritage in the historical period of its creation and subsequent stylistic changes. These qualities are proposed to be considered through the prism of the semantic continuity in the evolutionary form making of the temple, the transformation of its image.
Key words: Orthodox church, Siberian baroque, reconstruction, semantic continuity, symbolic organization
В настоящей публикации показан раздел про-ектно-исследовательской работы автора по воссозданию утраченного архитектурного наследия. Объектом исследования является Чудотворская церковь в Иркутске — памятник архитектуры сибирского барокко середины ХУШ — начала XX в., утраченный в 1930 г. Архитектура церкви за время почти двухсотлетнего своего существования неоднократно перестраивалась и меняла свой облик. Причины перестройки были обусловлены повреждениями храма после пожаров, наводнений, землетрясений и другими факторами. Восстановление храма всегда являлось его новым возрождением и преображением, отражающим потребности меняющегося общества, новые символы эпохи. Трансформации архитектурных форм и первоначального образа храмового ансамбля нисколько не уменьшали его культурную ценность.
Для восстановления чертежей храма автору было полезно проследить логику развития пространственной структуры храма как единого, целостного организма, изменение стилистики отдельных форм, отвечающей духу времени, а также понять его символическое устройство. В основу проектно-исследо-вательской работы были положены следующие исторические документы: рисунки иркутских художников первой половины XIX в., фотографии середины XIX — начала XX в., опись имущества церкви на 1869 г., а также клировые ведомости, сохранившиеся в Государственном архиве Иркутской области. Исторические чертежи и обмеры здания церкви, другие ценные документы по ее перестройке были утрачены. Необходимо отметить, что в исторических документах встречаются и другие названия Чудотворской церкви: Прокопия и Иоанна Устюжских Чудотворцев, Прокопьевская, Градо-Иркутская Чудотворо-Проко-
пьевская, Прокопия Праведного и другие вариации.
В данной статье автор предлагает проследить смысловую преемственность в архитектуре православного храма как фактора его эволюционной трансформации. В связи с этим выделяются следующие позиции: преемственность стилистических норм, символическое устройство православного храма, знаки места.
Преемственность стилистических норм
С начала XVIII в. в архитектуре православных храмов Иркутска широко распространилось региональное направление стиля барокко, получившее название «сибирское барокко». Историки, путешественники, ученые отмечали в своих публикациях огромный вклад иркутской школы в развитие этого архитектурного стиля и необходимость внимательного изучения этого опыта. Характерными его чертами называли богатую пластику архитектурных форм, выразительность линий силуэтов, вариативность объемно-пространственной композиции, обусловленной особенностями места (рельефа, ландшафта, градостроительной ситуацией), разнообразие декоративных приемов, отражающих картину культурно-этнических связей.
Архитектурные формы и принципы церковного искусства, воспринятые от Византии, получили яркое национальное преломление в развитии русской культуры. Византийская архитектура складывался постепенно, в результате совмещения элементов позднеримской, раннехристианской архитектуры и восточных влияний. Византийское искусство никогда не было подчинено только богословию, а находилось под воздействием светских интересов, государственных задач. Именно эти особенности были восприняты и развиты в русском православном зодчестве. В архитектурных формах Владимира-Суздаля виделось утверждение национального начала. В новгородских и псковских школах сформировались типы кубического храма со шлемовидными или луковичными завершениями и шатровыми перекрытиями, характерные для русского каменного зодчества.
В XVII в., в эпоху барокко, на фоне общего обмирщения церковной жизни в храмовую архитектуру проникает западное влияние. Этому способствовали реформы Петра I. Однако высокий уровень ремесла приводят в XVIII в. к стремительному взлету храмового зодчества и развитию отечественных церковных традиций. Культурное взаимодействие с Западом отразилось в преемственности готических шпилей в завершении колоколен, ордерных элементов декора и пластики барокко.
В России этот стиль получил развитие на гребне становления Российской империи, патриотизма и новаторства, что отразилось в храмовом зодчестве через дух Возрождения (Ренессанса). Это общий характер величия, спокойного благородства, уравновешенности архитектурных форм, плоскостная пластика декора, не нарушающая массивность стены, а придающая ей нарядность и индивидуальность. Вместо западной вычурности барочных форм — игра света и тени в белоснежном камне, поражающая разнообразием и фантазией зодчего. Вертикальную устремленность объемов подчеркивали вертикальные членения лопаток и ярусные вариации завершений.
Храмовое зодчество барокко проникло в Иркутск на столетие позже европейской части страны и запечатлело в камне влияние культуры запада, творчество северных и восточных народов, а также самобытную фантазию мастеров местной школы. Иркутск во второй половине XVII в. превратился в процветающий торговый город; на месте обветшавших деревянных церквей на средства богатеющего купечества и пожертвования прихожан стали возводиться каменные. К этому времени население увеличивается, разрастаются и церковные приходы. В XVIII в. появились белокаменные кубические храмы продолговатой прямоугольной формы, двухэтажные, с гранеными апсидами на востоке, с крытыми крыльцами и галереями-гульбищами, с ярусной или шатровой колокольней и высоко поднятыми куполами с завершением в виде луковиц или шпилей.
Первые каменные храмы Иркутска — Спасская церковь (1706 г.) и собор Богоявления (1718 г.). Спасская церковь представляла собой двухэтажный, двухпридельный храм с одноэтажным объемом трапезной с западной стороны и ярусной колокольней перед ней, возведенной значительно позже, в 1758 г. (ил. 1а). В декоративной обработке стен использовались барочные мотивы тобольских храмов [Оглы, 1982, с. 13]. Богоявленский собор имел более развитое объемно-пространственное решение и явился связующим звеном между архитектурой первой церкви и храмами середины XVIII в. Появился тип многопридельного храма с вариантами устройства боковых приделов, примыкающих к четверику и трапезной, а также устройства придела под колокольней (ил. 1г). Объемно-планировочная композиция Богоявленского собора получила трехчастное деление плана (алтарь, четверик, притвор с высотным объемом колокольни и низкой трапезной), ярусное построение объемов типа «малый восьмерик на четверике» и завершения в виде луковичной главки. Первоначальное шатровое завершения колокольни — свидетельство преемственности деревянных храмов — существовало до 1742 г. Пятиглавие в завершении четверика (до 1790 г.) было следствием церковной реформы, предписывающей запретить шатры и строить пятиглавые завершения. Позднее в Иркутске пятиглавие использовали только в важных градостроительных узлах (Владимирская церковь) или в подчеркивании кафедрального статуса собора.
Возведение Чудотворской церкви (1748—1765 гг.) положило начало строительству храмов стиля сибирское барокко и его своеобразной интерпретации в Иркутске [Калинина, Медведев, 2013, с. 32]. Всего за тридцать лет (1747—1777 гг.) было построено семь церквей в стиле иркутской школы сибирского барокко: Чудотворская (1748—1765 гг.), Крестовоздвиженская (1747—1758 гг.), Знаменская (1757—1762 гг.), Тихвинская (1754—1759 гг.), Троицкая (1763—1775 гг.), Владимирская (1777—1780 гг.), Вознесенская монастырская (1749—1759 гг.). Три из них — Чудотворская, Тихвинская, Вознесенская — были утрачены безвозвратно. Владимирская сохранилась с очень большими утратами. Еще две церкви относятся к стилю барокко: Харлампиевская (1777—1782 гг.), построенная с сильным влиянием зодчества Тотьмы, и Преображенская (1795—1798 гг.), отличающаяся скупыми позднебарочными фор-
мами и влиянием классицизма.
На иллюстрации 1 сопоставлены планы храмов Иркутска периода XVIII — первой трети XIX в. (с наружными лестницами и галереями-гульбищами). Схема выстроена таким образом, чтобы проследить (по вертикали и горизонтали) преемственность и отличия в компоновке частей плана, а также тенденцию перехода к более четким планировочным композициям (по диагонали слева направо). Координационная сетка выявляет общее и индивидуальное в планировочной структуре и привязана к мере сажени. Нижний ряд планов принадлежит к утраченным памятникам архитектуры — Чудотворской, Тихвинской, Владимирской церквям (ил. 1ж, з, и). Они являются важным звеном в развитии Иркутской школы сибирского барокко. Автор предлагает свой эскизный вариант восстановления плана Тихвинской церкви (ил. 1з) как необходимый компонент сравнительной таблицы.
Объемно-планировочная организация Чудотвор-ской церкви интегрировала в себе опыт предыдущих храмов (Спасской церкви и собора Богоявления) и заложила пути дальнейшего совершенствования (ил. 1ж). Вершиной развития стиля была признана Кре-стовоздвиженская церковь, особенно по пластике декора. В планировочной организации наметилось преодоление живописного подхода в компоновке приделов и смещении продольных осей, выявлении главной оси от входа к главному приделу (ил. 1в). Необходимо отметить, что трапезная, являющаяся по церковным канонам частью притвора, выделяется самостоятельным элементом в композиции плана, объединяя приделы главного и боковых храмов (ил. 1и) или включая в свой объем дополнительные приделы (ил. 1в, е). Сравнительный анализ планов показывает достоинства гибкой планировочной композиции, позволяющей создать на основе общей схемы неповторимое разнообразие вариаций.
Дальнейшее эволюционное развитие храмов связано со стилистическими изменениями первоначального планировочного и архитектурного решения. Перестраивались завершения колоколен, шатры и шпили заменялись на ярусные объемные комбинации. Вместо наружных лестниц возводили двухэтажные объемы паперти, трансформировалась внутренняя планировка и объемная композиция, менялась стилистика декора. Эти преобразования в целом органично дополняли исходную архитектурную композицию храма, подчиняя новые архитектурные темы и пластику развитию стиля барокко и совмещая разнообразные формы в единый ансамбль.
На иллюстрации 2а, б показана трансформация облика южного фасада Чудотворской церкви в начальной и конечной стадии эволюции. Два контрастных образа храма являются отражением своего времени в формировании культуры храмового зодчества в течение двух столетий.
В период середины XVШ — первой трети XIX в. формируются характерные стилистические черты Чудотворского храма, определяющие особенности местной школы сибирского барокко. В декоре фасадов храма применяются такие декоративные темы, как заглубленное панно различной геометрической формы, перспективные ступенчатые наличники окон, в том числе с характерным зигзагообразным
стрельчатым завершением. Вариации и самобытные интерпретации этих приемов просматриваются в архитектуре Крестовоздвиженской, Троицкой, Тихвинской и Владимирской церквей, каждая из которых вносит особое ценное дополнение в развитие стиля.
Первоначальный архитектурный облик Чудот-ворской церкви (ил. 2а) отличается влиянием деревянного зодчества (высокий подклет, «клетность» в целом, вариации сочетаний четверик-восьмерик, луковичные завершения куполов), угадываются традиции хоромного зодчества, где каждый архитектурный объем выделяется особым завершением, создавая динамичную многообъемную композицию. Суровое величие и монументальность объемов, компактность и строгость, высокий подклетный этаж — свидетельство преемственности северного деревянного храмостроения (Великий Устюг). Кровля храма выделяется красноватым оттенком, что отражает исторический факт тесового покрытия до 1824 г. и отмечается в летописях [Романов, 1993, с. 66]. Неудержимое стремление ввысь выражает готический шпиль, означающий, по мнению протоиерея Л. Лебедева, «подъемлющее от земли к небу каменные громады» [Лебедев, 1983, с. 160].
Окончательный архитектурный облик храм получил после страшного пожара 1879 г. Увлечения древнерусской архитектурой в конце XIX в. повлияли на образное решение восстановленного после пожара храма (ил. 2б). Декоративное убранство в виде короны кокошников в основании куполов храма и колокольни преобразили его облик. Также была очередная перестройка крыльца: вместо сгоревшей деревянной надстройки 2-го этажа, подчеркивающей поперечный объем притвора, построили новую продольную надстройку из камня, продлив четверик храма под колоколами просторной трапезной. Новый портал увеличил общую длину храма почти на две сажени. В целом объемная композиция храмового ансамбля получила динамичное осевое развитие, еще больше отражающее идею корабля. Классические темы декора притвора в виде стройных лопаток поддержали строгий декор колокольни и вертикальную устремленность объемов здания. Горизонтальные темы карнизов продолжил ритм профилированных составных кронштейнов с использованием старого модуля. Отказ от окон в цокольном ярусе храма был обусловлен его частой затопляемостью во время паводков и поднятием верхней отметки земли. Нижний храм вернулся к своему образному истоку — раннехристианскому катакомбному храму.
На иллюстрации 2в по фрагментам исторических рисунков и фотографий восстановлен весь ряд эволюционных преобразований архитектурного облика Чудотворской церкви. Эти иллюстративные материалы были приведены к одному масштабу на основе модульной сетки и сопоставлены с воссозданным чертежом западного фасада церкви периода 1885—1930 гг. Первым показан фрагмент рисунка А.И. Лосева 1804 г., который и явился основой воссоздания первоначальной архитектурной формы храма. На рисунке первой трети XIX в. видно, что галерея-гульбище перестроена в деревянный объем и служит трапезною храма под колоколами. Эта надстройка сохраняется и отчетливее показана на втором рисунке первой половины XIX в. В этот пе-
риод колокольня достраивается еще на один ярус и завершается куполом вместо старого шпиля. В период 1844—1846 гг. летописи отмечают освящение приделов храма после поправок. К этому времени крыльцо храма было переделано, а крыша покрыта листовым железом на средства иркутского купца П.И. Саламатова [Романов, 1993, с. 66]. Эти изменения в облике храма подтверждает также фотография А.К. Гофмана 1865 г. Колокольня над колоколами была достроена из дерева, оштукатурена и покрашена белой краской. Таким же способом был достроен объем трапезной под колоколами, поэтому во время пожара 1879 г. они были уничтожены. Восстановительные работы длились шесть лет.
Фрагмент панорамы 1913 г., а также другие фотоматериалы [ГАИО, фотоколлекция] помогли исследовать пропорции и восстановить ортогональные проекции фасадов завершающего этапа эволюции. Графическая реконструкция всех этапов эволюции храма, а также методы исследования были опубликованы в предыдущих изданиях [см. например: Козлова, 2017]. В представленной таблице итог этого исследования иллюстрирует западный фасад Чу-дотворской церкви периода 1885—1930 гг. Реконструкция притвора дополнена новыми смысловыми акцентами. Вместо старой лоджии-террасы на западном фасаде появился новый ключевой элемент — окно-витраж, как символ божественного света и духовной трансформации человека. Заостренная форма кокошников в основании куполов храма и колокольни изменили его образ, придав еще большую вертикальную устремленность композиции, выразив идею духовного горения (ил. 2б, в).
Необходимо отметить, что смена эпох на рубеже XVШ — второй половины XIX в., связанные с переходом барокко к классицизму, а также важные события, происходившие в судьбе России, ее великие победы отразились в архитектуре храмов. Традиционные для древнерусского зодчества формы становились символами национального духа. А национальная идея Третьего Рима нашла выражение в формах русско-византийской архитектуры второй половины XIX в. Символом этой эпохи в Иркутске стал Казанский кафедральный собор, реализующий в своей архитектурно-пространственной композиции знаковые формы византийской и русской культуры — крестово-купольный план, пятиглавое завершение кубического объема храма, сочетание византийских и древнерусских декоративных форм (кубические капители колонок, закомары и кокошники). В этот период перестраивались после пожара Чудотворская церковь в духе нового времени. В Кре-стовоздвиженской церкви после пожара было перестроено ярусное завершение колокольни на шатровое (1897 г.). Башенки нового притвора Тихвинской церкви (1885 г.) получили шатровое завершение. В новой Князе-Владимирской церкви (1887—1895 гг.) базиликальная форма храма сочетала купольные и шатровое (в колокольне) завершения. Позже, в 1985 г., было воссоздано шатровое завершение колокольни Богоявленского собора по проекту Г.Г. Оранской.
Рассмотренные этапы стилистической и объемно-пространственной трансформации храма проверены временем и местом существования памятника архитектуры. Духовное предназначение храма рождало
в этом процессе все новые и новые формы выражения, раскрывающие глубину православного учения, поэтому эволюционное развитие храмовой архитектуры составляет важное культурное и символическое наследие.
Символическое устройство православного храма
Познание реального объекта в храмовом зодчестве направлено на постижение смыслов и установление причинно-следственной связи в его культурном многообразии. Объектом восприятия храма служит форма, отдельные части или детали которой в то же время являются культурными элементами (текстами). Сама же архитектурно-пространственная форма является моделью мировидения той или иной эпохи, а ее образы представляют символическое наследие. При этом архитектурные формы выступают в качестве знаковых систем. В сакральном контексте храм открывается постепенно, по мере духовного возрастания. Через материальные формы храма, его структуру и внутреннее убранство открывается незримая духовная сущность. Объемно-пространственная форма предстает в двуединстве внешних форм (экстерьера) и внутренних (интерьера) и пронизана идеей иерархии как в общих, так и в частных архитектурных формах храмового ансамбля. Это проявляется, например, в функциональной организации храма, органичным соответствием материальной оболочки ее функциональному содержанию. В христианской догматике внутренняя форма — существо Бога, внешняя — обращенная вовне энергия. Они неслиянны и, в то же время, неразделимы между собой. Предметный образ и глубинный смысл не могут восприниматься один без другого [Тарасенко, Козлова, 2015, с. 59].
С точки зрения своего назначения православный храм является ковчегом спасения для верующих людей и, словно корабль среди бурных волн житейского моря, препровождает их от берега тьмы к берегу света. Зрительный образ корабля выражает высокая мачта-колокольня, наполненные ветром паруса-купола, устремление к восходу солнца закругленными алтарными апсидами. Внутреннее устройство храма знаменует собой духовное небо, связанное с землей столпами истины. Интерьер православного храма организован световым символизмом, ориентирующим душу на внутреннее переживание Божественного Света. Свет в православном храме является прежде всего образом небесного и знаменует собой Христа как свет миру. Путь к богообщению сопровождается обрядом богослужения, в котором архитектура, живопись, музыка, поэзия становятся частями единого литургического целого. Таинство действия и таинство изображенного едины как внутренне, по своему смыслу, так и внешне, по той символике, которая этот смысл выражает [Лебедев, 1983, с. 171].
По церковной иерархии корабельный тип церкви разделен на три части: алтарь знаменует собой область бытия Божия, дух человека; храм (средняя часть) — область горнего архангельского мира (духовное небо и душа человека); притвор (или трапеза) — область земного бытия, где происходит борьба света и тьмы, добра и зла, начальная степень духовной жизни человека [Там же, с. 26]. Кратко рассмотрим назначение и принципиальное отличие каждой из частей.
Алтарь является главной сакральной частью храма и знаменует собой область бытия Триединого Бога, отделенную от средней части храма преградой-иконостасом с царскими и боковыми дверями, размещенной на солее со ступнями возвышения. Такое отделение соответствует догматическому понятию о Боге как совершенно отличном от Своего творения [Там же, с. 69]. Амвон в центре солеи означает восхождение и знаменует собой те места, с которых проповедовал Христос (гору, корабль). На солее слева и справа есть место для певчих и чтецов (клиросы).
В центре алтарного пространства размещается престол — самое святое место храма, ради которого существует алтарь. Четыре стороны престола соответствуют четырем сторонам света, четырем периодам суток, четырем степеням области земного бытия (неживая природа, растительный мир, животный мир, человеческий род). На престоле совершается великое таинство, и поэтому здесь устраивается еще одно, третье, возвышение (со всех сторон подножия) от одной до трех ступеней, знаменующие собой степени духовного совершенства, необходимые для восхождения к святыне божественных тайн [Там же, с. 39]. Престолы в храме освящаются во имя какого-нибудь святого или священного события, отчего получает свое название весь храм и приход.
Средняя часть храма знаменует собой область небесного бытия (горний, архангельский мир), соответствует средней степени духовной жизни человека. В архитектурной композиции храмового пространства наиболее важной координатой является вертикальная, основанная на онтологических представлениях о столпе как вертикальной оси бытия, Мирового древа с трехчастным делением снизу верх (подземное царство, земля, небо).
В отличие от алтаря, знаменующего собой область бытия Божия, средняя часть храма — это твар-ный мир, место, где земная церковь соприкасается с Церковью Небесной. Святые образы иконостаса, закрывая алтарь от верующих, раскрывают духовную сущность, того, что совершается в алтаре, а также участие святых в спасении членов земной церкви. Арки и своды центральной части храма, завершающиеся в центральном подкупольном пространстве, соответствуют обтекаемости, сферичности пространства Вселенной. Стремящиеся ввысь архитектурные сферы изображают область небесного бытия и стремление человеческих душ к высоте небесной жизни. Нижняя часть храма (пол) знаменует собой землю. Небо и земля не противопоставляются, а находятся в тесном единстве: истина возникает от земли, а правда — с небес [Там же, с. 72]. Простейшие архетипические формы квадрата и круга, заложенные в планировку храма, олицетворяют, соответственно, земное и небесное. Небесное (то, что вне времени) и земное (то, что имеет время) сосуществуют, проникают одно в другое, восполняют друг друга, но при этом не сливаются и не перестают быть отличными друг от друга областями бытия [Там же, с. 7].
Притвор, как первая по входу часть храма, соответствует области земного бытия, где происходит борьба света и тьмы, добра и зла, начальной степени духовной жизни человека. Само название «при-
твор» отображает исторический факт, когда к двухчастным древнерусским храмам стали пристраивать, притворять третью часть. Древнее название этой части — трапеза, в ней устраивались угощения нищих по случаю праздника или поминовения усопших. В Византии это нарфикс (нартекс в древнем Риме) — место для наказанных. Впоследствии почти все православные храмы стали иметь эту третью часть [Там же, с. 80]. Притвор устраивается с западной стороны храма по всей ширине или уже нее, или размещается под колокольней, где она примыкает к храму вплотную (внутренний притвор). Вход в притвор с улицы обычно устраивается в виде паперти — площадки перед входными дверями, на которую ведут несколько ступеней, возвышающие храм (внешний притвор). Паперть — это первое от входа возвышение храма, она имеет большой догматический смысл, как образ того духовного возвышения, на котором находится Церковь среди окружающего мира.
В XVIII в. в иркутских храмах принято было строить высокое крыльцо (крытое или без кровли) для восхода на второй этаж. Крытая галерея-гульбище (терраса) связывала входы верхних приделов с внешними лестницами (ил. 1). Каждый придельный храм имел свою связь с внешним пространством с запада как отдельная церковь. В Спасской церкви такая галерея опоясывала почти весь храм [Акулич и др., 2008, с. 85]. В Чудотворской церкви крытая галерея примыкала с запада, внешняя парадная лестница вела в верхний храм, а подъем в храм под колоколами находился в толще стены (ил. 1ж). После перестройки крыльца в 1825 г. все лестницы в нижний и верхние храмы сделали внутри притвора. В других иркутских церквях — Харлампиевской, Крестовоздвиженской, Владимирской, Тихвинской — только со второй половины XIX в. парадное крыльцо с галереей заменили на двухэтажный объем притвора-паперти, в котором разместились внутренние лестницы, служебные и хозяйственные помещения.
Служебные помещения. Ризница как подсобное, служебное помещение для хранения священных риз, сосудов, книг и других вещей обычно устраивается в правой южной части церкви или в другом удобном месте храма. В алтаре у южной стены ставится стол для положения ризы. Духовно ризница означает таинственную небесную сокровищницу, из которой проистекают благодатные дары Божии для спасения и духовного украшения верных людей [Лебедев, 1983, с. 54]. Служебные помещения могут быть едиными для всей церкви.
В Чудотворской церкви ризница размещалась над папертью нижнего храма, пристроенной с юга к объему колокольни, в нижнем этаже которой было помещение для сторожа, а пространство в уровне с ризницей являлось внутренним притвором храмов второго этажа. Общей для них являлась и ризница.
К подсобным помещениям принадлежит поно-марня, которая устраивалась обычно в алтаре или сбоку. В Чудотворском храме это ниша для приготовления кадила, с вытяжкой для дыма и умывальником. Она размещалась в полукруглом в плане помещении, пристроенном к южной грани апсиды.
Доминирующим объемом храмового ансамбля является колокольня, которая ставится с западной стороны так, чтобы вход в храм осуществлялся че-
рез ее нижний этаж, который в этом случае служит притвором. Возникновение колоколен обусловлено созданием больших и звучных колоколов: чем выше поднят колокол, тем дальше его слышно. В этом заложены и духовные смыслы: наблюдатель на мачте корабля возвещает об опасности или о приближении долгожданной цели плавания; гора или вершина земной истории человечества, над которой звучит архангельская труба-благовест [Там же, с. 83].
Важными структурными частями православного храма являются храмы-приделы (соприкасающиеся или встроенные). Многие храмы сразу создавали несколько храмов внутри одного. Например, Чудотворская церковь сначала строилась трехпри-дельной. Нижний подклетный этаж изначально был предназначен для складов. Однако в связи с необходимостью расширения приходов еще во время строительства (в 1754 г.) была произведена некоторая перепланировка церкви и на подклетном этаже устроены еще два храма [Иркутские епархиальные ведомости, 1899, с. 173]. Освящали эти храмы по мере окончания строительства. Первыми были освящены верхний и нижний храмы северного придела (1749 и 1754 гг.), затем — храм под колоколами (1765 г.), позднее — верхний и нижний храмы главного придела (1767, 1779 гг.).
Каждый придел состоит из средней части и алтаря, обращенного на восток. В Чудотворской церкви над средней частью каждого придела сооружен купол, с ярусным, пирамидально убывающим завершением. Каждая алтарная часть отмечена луковичной главкой на восьмигранном барабане. Трехсветный кубический объем четверика, завершенный ярусной композицией, доминирует во внутреннем пространстве храмового ансамбля. Придельные храмы отделяются от главного храма пространством трапезной, которая является продолжением средней части каждого из них. Эти закономерности изначально были заложены еще в деревянном храмостроении, в типе великоустюжского клетского храма XVII в., привнесенного переселенцами на иркутскую землю. Для него было характерно постепенное наращивание объемов и расширение первоначального храма по мере необходимости — от одного до двух, трех и более храмов-приделов. В этом случае трапезная, являясь притвором храма, становилась важным связующим звеном в храмовом ансамбле, позволяющим создавать различные вариации. Новый вариант возникает, когда основной объем поднимают на под-клет с размещением в нижнем ярусе второго престола, благодаря чему все здание превращается в двухэтажное.
Внутренняя архитектура церкви выражает собой идеал мирообъемлющего храма, в котором обитает сам Бог и за пределами которого ничего нет. При этом купол должен выражать предел Вселенной, небесную сферу. Снаружи она приобретает динамичную форму купола, заостряющегося кверху в виде пламени. Это видимое снаружи горение имеет большой смысл: горение неба сходит на землю и проводится внутрь храма в образе купола, где все земное покрывается благословляющей рукой Всевышнего, побеждая мирскую рознь и приводя к единству соборного целого [Лебедев, 1983, с. 162]. Для прихожан это дополнительное духовное усилие от знаков
храма к подлинному небесному своду (вселенной). Для города это знак защиты, обладающий непостижимой тайной, потому что создан Спасителем, и это ключевое звено в символике храма. В завершениях Чудотворского храма заостренная форма кокошников, обнимающих основание купола, усиливает образ духовного горения в динамичном стремлении к небесной сущности.
Не все доступно для понимания верующих. Сакральный смысл каждого символа, как правило, кодируется в качестве меры предосторожности для сохранения учения православия. Пронизанная символизмом обрядовая композиция православного богослужения, призванная озарить человеческую природу светом Божественных истин, воспринимается как путь к богообщению [Там же, с. 207]. Переживание соборности преодолевает границы времени и пространства, дает возможность человеку ощутить себя в сущностном единстве с вечными истоками христианства.
Соборное начало церкви осуществляется в единстве многообразия и богатства в единстве. Это выражается в целом и в деталях, обусловленных национальными особенностями, временем или местом, если эти особенности не нарушают единства церкви, а вносят в нее новые, свойственные им формы выражения. Таким образом, церковь постепенно создает новое как по содержанию, так и по форме искусство, которое в образах и формах материального мира передает откровение Божественного [Там же, с. 170].
Знаки места
Город является своего рода знаком (метафорой, образом, символом) и имеет широкое многосоставное значение. Главные его функции — жилища, обороны и духовного спасения. Единение всех этих ветвей одного дерева «мыслилось только в Боге, только в идее Горнего Града». Эта идея концентрировалась как в образе храма, так и в более широком всеохватывающем смысле города. Город развивался как живой организм, от стен малого города (острога) к большому (посаду) и далее за границы палисада, фиксируя жизненно важные узлы возведением храмов, концентрирующих энергию космоса и распределяющих эту божественную благодать на защиту и процветание. Богатства, стекавшиеся в город, способствовали развитию храмового зодчества. Торгово-хозяйственное общение с народами Сибири и соседних стран повлияли на формирование архитектурного стиля храмов в Иркутске. Большую роль в этом сыграли местные купцы, вкладывающие средства и курирующие строительство храмов. «Тщанием» купца М.И. Глазунова, выходца из Великого Устюга, бывшего в 1740—50-е гг. президентом Иркутского магистрата, построено каменное двухэтажное здание иркутской церкви Прокопия и Иоанна Устюжских Чудотворцев. Один из приделов (под колоколами) был освящен в честь архистратига Михаила — небесного покровителя Михаила Глазунова.
Охрана рубежей. Первоначально на этом месте размещалась деревянная церковь, возведенная выходцами с Русского Севера, принесших с собой икону святых Прокопия и Иоанна Устюжских Чудотворцев, прославленных заступничеством родной земли от нашествия врагов. Осваивая сибирские земли, переселенцы приносили с собой ее будущих защитников
в виде святых покровителей города. Формы первых деревянных храмов, в том числе Чудотворской церкви, имели шатровое завершение колоколен и образы деревянных острогов. Интерпретация традиций русского деревянного оборонного зодчества в каменном храмовом зодчестве ассоциировались с образами воинов, стерегущих рубежи Отечества.
Новое соседство. Иркутская таможня. Во второй половине XVIII в. город становится столицей Сибири и переживает стремительный рост. В 1764 г. учреждается Иркутская губерния, ее границы расширяются на северо-восток Азии и Аляску. Выгодное географическое положение Иркутска на основном торговом пути в Забайкалье, Китай и Монголию способствует его экономическому развитию. Город становится важным перевалочным пунктом на сибирских торговых путях. В связи с этим деятельность Иркутской таможни выходит на первый план. Она должна была обеспечивать экономическую безопасность России с востока. В 1876 г. Иркутская таможня разместилась на берегу Ангары по соседству с Чудотворской церковью. Были приобретены и в начале 1880-х гг. реконструированы бывшее здание городской Думы и дом дворянина Посельского [Иркутская таможня, 2002, с. 18]. Здания удачно вписались в ансамбль Береговой улицы (ил. 3). Через Иркутскую таможню пропускали различные товары, в том числе товары Великого чайного пути. Их тщательно проверяли и складировали в таможенных дворах. Велась борьба с некачественным товаром и контрабандой. В этом контексте храм являлся ориентиром визуальным и духовным. Его вид призывал к правдивости, осмысленности действий, защищал от вредоносных поступков, служил критерием ценности и богатства.
Фрагмент панорамы набережной со зданиями главного управления Иркутской таможни и Чудот-ворской церкви конца XIX в. дает представление о масштабной взаимосвязи соседних зданий (ил. 3а). Сохранено традиционное формирование низкой городской застройки, подчиненной доминанте храма. Благоустроенная территория, непосредственно прилегающая к храму, включая ограждение участка, дорожку для крестных ходов с круговой посадкой цветов и деревьев, имеет символическое значение райского сада, но с точки зрения архитектурно-пространственной организации разнохарактерных и контрастных по масштабу объектов представляет своеобразную буферную зону, необходимую для их гармоничного сочетания.
На схеме генплана (ил. 3б) показан главный таможенный двор со зданиями управления Иркутской таможни, ориентированными на Набережную улицу, и хозяйственными постройками, размещенными вдоль границ участка, а также территория Чудотворской церкви, представляющая вместе с храмом историко-градостроительную ценность. Сам квартал является частью планировочной структуры исторического города. Размещение и ориентация храма подчиняет и фокусирует окружающий ландшафт, является доминантой в пространстве набережной (ил. 3г).
Графическая реконструкция развертки северных фасадов Чудотворской церкви и таможенных зданий по Набережной улице конца XIX в. воссоздает архитектурный облик застройки исторического города (ил. 3в). В этом небольшом фрагменте гармонично
соединились характерные архитектурные типы зданий этого исторического периода. Старый каменный дом, построенный в 1761 г. иркутским купцом М.И. Глазуновым, был перестроен под здание таможни и представлял собой классический образец каменной застройки деловой части Иркутска XIX в. Основные членения фасада — горизонтальные тяги по уровню цоколя и карниза, арочные окна с наличниками, рустовка углов, пилястры, рельефные геометрические элементы. Рядом было возведено двухэтажное деревянное здание управления таможни — симметричный объем с высоким, крытым парадным крыльцом, на высоком цоколе и дощатой обшивкой фасада с декоративной обработкой наличников и фриза. И, наконец, Чудотворская церковь как образец культовой архитектуры в стиле сибирского барокко в Иркутске.
Характер окружающей среды раскрывают виды Иркутска на почтовых открытках из коллекции С.И. Медведева. Берег представляет собой оживленную городскую улицу. Фасад исторического города обращен к реке, главные улицы города имеют выход к ней. По Береговой улице, являющейся самой длинной в городе, проходили торжественные процессии, связанные с церковными праздниками и важными событиями города. Храмы воспринимались с главных подъездных дорог, речных путей, пешеходных маршрутов. Их визуальные образы способствовали формированию ясного запоминающегося ландшафта, понимания его структуры и ориентации в нем. Иллюстрация 3г демонстрирует фрагмент исторической набережной города, воспринимаемый как целостная глубинно-пространственная композиция. Снимок В.К. Ястремского с колокольни Богоявленского собора представляет вид на набережную от Сукачевского сквера (слева на первом плане) до Чу-дотворской церкви (вмонтирован чертеж восточного фасада). Справа — правобережный причал плашкоута московского перевоза (напротив, у реки, организована плашкоутная переправа, связавшая речной и сухопутный пути). Совсем рядом за собором Богоявления — парадный подъезд к городу, Московский тракт, отмеченный триумфальными Московскими воротами и пятикупольным объемом Владимирской церкви (не попадает в кадр).
Визуальное поле насыщенно знаками: напротив переправы беседка в восточном стиле как символ главного направления торговых путей; сквер как символ места древнего острога; его планировочная ось указывает на Чудотворский храм, восточный фасад которого означает направление пути священного ковчега, плывущего с запада на восток по морю житейских страстей; сам окружающий ландшафт, его берег, река, фрагмент города с Иркутской таможней сфокусированы в одном объекте, организующем окружающую среду и являющемся ее архитектурным и духовным ориентиром.
Излучина реки. Самое выразительное место природного ландшафта исторически закрепилось размещением Чудотворского храма. С противоположного берега в панораме города храм воспринимается в ансамбле белоснежных храмов-доминант и участвует в формировании образа исторического города (ил. 4). Излучина реки явилась важным фактором в архитектурно-пространственной композиции Чу-
дотворской церкви, определяет ее масштабность, смысловые и образные характеристики. Эволюцион-но изменяясь, архитектурные формы храма всегда оставались монументальными ориентирами в окружающем ландшафте. Долгие годы до конца своего существования этот храм являлся ключевым звеном в формировании градостроительного ансамбля в панораме города. Это уникальное место с выразительной доминантой воспринималось с главных пешеходных и транспортных маршрутов города. Ценность и в то же время проблема состояла в том, что Чудотворская церковь относительно близко размещалась к береговой линии. Это являлось причиной подтапливания нижнего храма в периоды паводков. Выше по течению реки другой конец изгиба береговой дуги фиксировала Троицкая церковь, но она располагалась значительно дальше от берега, поэтому со временем оказалась в окружении высокой застройки и была потеряна как доминанта.
На иллюстрации 4 показаны три исторических периода в формировании панорамы Иркутска с Кай-ской горы. На верхнем снимке Чудотворская церковь на переднем плане в визуальном поле белокаменных ярусных храмов, является началом восприятия глубинно-пространственной композиции ансамбля — ее ключевым звеном (ил. 4а). На среднем снимке появляется новый доминирующий элемент панорамы — кафедральный Казанский собор в русско-византийском стиле. Ко времени окончания строительства собора архитектурный облик Чудотворской церкви преображается и приобретает завершения вертикальных объемов в неорусском стиле, перекликаясь с кокошниками закомар нового храма. Ансамбль храмов преображается в глубинную композицию, развивающуюся от двух фланкирующих разновеликих объемов, уравновешенных в пространстве. В этом видовом поле фокусом притяжения становится Спасская церковь, за ней видна пятиглавая Владимирская церковь, а на дальнем плане между ними появилась Князе-Владимирская церковь, построенная позже (1887—1895 гг.) и усиливающая глубинно-пространственную композицию (ил. 4б). За Чудотворской церковью видны Московские ворота и две ярусных колокольни Богоявленского собора. Смысловой круг развития русского православного зодчества как преемника Византии замыкается архитектурной доминантой кафедрального Казанского собора.
На снимке панорамы 1913—1914 гг. видны тенденции изменения ландшафта города — промышленные здания и многочисленные трубы, которые загораживают объемы храмов, разрушая сложившийся градостроительный ансамбль и глубинные смыслы, лежащие в основе его формирования (ил. 4в). Чудотворскую церковь постепенно окружают производственные корпуса. Индустриальный город словно оттесняет от себя церковное здание, но оно еще остается доминантой на своем месте, у края приметной дуги, которая защищает его видовое поле огибающей гладью воды, отражающей небо и храм (ил. 4в). Символы нового времени — могучие фабричные трубы, выражающие прогресс индустриализации и презрение к храмам. Кафедральный Казанский собор будет взорван в 1932 г. На его месте возникнет Дом Советов — предвестник архитектурных трансформаций новой эпохи.
В 1925 г. власти города закрывают Иркутскую таможню. В 1930 г. отдают Чудотворскую церковь и ее территорию под расширение Чаепрессовочной фабрики. Через год храм разрушили. На его месте дирекция фабрики построила четырехэтажный дом для своих инженерно-технических работников. Отныне это ключевое место было потеряно для панорамы, отрезано от набережной, лишено всякого смысла. Свернулось все благодатное, что было заложено на этом месте нашими предками и что могло бы еще быть. Разрушая храмы, нарушая законы эволюции, человечество загоняет себя в тупик.
Изменение городского ландшафта, появление разнохарактерной неоднородной застройки явилось причиной изменений в облике храмовой архитектуры. Со временем утраченный ансамбль белокаменных храмов-доминант распался на самостоятельные акценты в плотной городской среде. Видимо, поэтому возникла необходимость в контрастном выделении декора с помощью цвета (собор Богоявления, Крестовоздвиженская церковь). Собрать в целостную картину сохранившееся стилистическое достояние помогают также туристические маршруты, специально организованные и отмеченные информационной рекламой. Так, в 2013 г. в Иркутске появился Зеленый маршрут, объединивший видовые точки на архитектурные памятники пешеходными и водными трассами. Фрагменты благоустройства набережной формируют общественное пространство, насыщенное новыми пластическими знаками, иллюстрирующими исторические вехи в развития города.
Историческая память проявляется и в формах современной архитектуры, использующей метод имитации отдельных элементов, напоминающих об утраченном наследии. Например, небольшая часовня на площади Кирова является знаком разрушенного Казанского собора, восьмигранный купол в завершении башни современного жилого комплекса на Чудотворской улице напоминает о разрушении Чудотворского храма. В 2016 г. было возвращено название Чудотворской улице вместо улицы Багра-да. В этом же году был проведен Всероссийский конкурс «Квартал XXI века», победителем которого стала концепция воссоздания Чудотворской церкви [Итоги конкурса]. Наконец, возникла положительная тенденция в поиске пути к восстановлению градостроительного наследия, а значит, еще остался шанс вернуть ансамбль набережной, его смысловые и духовные ориентиры.
Эволюционная трансформация в архитектуре храма представляет собой предметный образ, глубинный смысл которого в церковном толковании должен соответствовать процессу духовного совершенствования человека и общества. Предметный образ и глубинный смысл православного храма не могут развиваться один без другого. В связи с этим возникают вопросы о том, каким мог бы стать архитектурный облик Чудотворского храма сегодня и какова была бы окружающая его городская среда. Можно предположить, что путь архитектурной трансформации храма соответствовал бы духу времени и места, и что сегодня не было бы рядом с храмом чаеразвесочной фабрики, так же как в свое время убрали с территории собора Богоявления хлебозавод и дымящие трубы. Единая набережная
с широким зеленым бульваром объединила бы архитектурно-исторические памятники в целостный ансамбль. Возможно, тогда не возникли бы неразрешимые градостроительные проблемы утраченного знакового места.
Исследование эволюционной трансформации архитектурных форм можно осмыслить как ценный познавательный процесс семантического прочтения религиозной архитектуры, в котором раскрываются ее символические ценности. В настоящей статье не ставится целью объяснение символики в устройстве храма, автор представляет воссозданный храм как часть символического наследия. Новая жизнь Чудот-ворского храма не в реальном, а в духовном мире — воссоздание его чертежей и восстановление исторической ценности в сознании людей. Исследование его эволюции можно рассматривать как звенья одной цепи в развитии архитектурного ансамбля православных храмов Иркутска.
Список литературы
1. Акулич О.А., Крючкова Т.А., Полунина Н.М. Во имя Спаса Нерукотворного Образа: Документальное повествование о жизни первого каменного храма города Иркутска. 1706—2006. — Иркутск: Иркутский кремль, 2008. — 488 с.
2. Богородице-Владимирская церковь в Иркутске: история и современность. — Иркутск: Земля Иркутская, 2012. — 444 с.
3. Живописные путешествия по Иркутской губернии XVШ—XIX веков. Графика (Опыт историко-искус-ствоведческого исследования). — Иркутск: ИОКМ, 2007. — 189 с.
4. Иркутская таможня. — Иркутск: Иркут. обл. тип. № 1, 2002. — 220 с.
5. Иркутские епархиальные ведомости. — 1899. — №
6. — С. 169—177.
6. Итоги конкурса «Квартал XXI века» // Архитайм [Электронный ресурс]. — URL: http://architime.ru/ competition/2016/compexibition290716kvartal.htm
7. Калинина И.В. Православные храмы Иркутской епархии: XVII — начало XX века. — М.: Галарт, 2000.
— 496 с.
8. Калинина И.В., Медведев С.И. Храмы дореволюционного Иркутска. — Иркутск: Репроцентр А1, 2013.
— 124 с.
9. Козлова Г.С. Воссоздание архитектурного облика Чудотворской церкви в городе Иркутске на основе ретроспективного метода // Баландинские чтения: сб. ст. науч. чт. памяти С.Н. Баландина. — Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т архитектуры, дизайна и искусств, 2017. — Т. XII. — С. 132—141.
10. Лебедев Л., протоиерей. Православный храм, богослужения, утварь и одеяния духовенства // Настольная книга священнослужителя. В 7 т. — М.: Изд-во Моск. Патриархии, 1983. — Т. 4.— С. 7—157.
11. Медведев С.И. Иркутск на почтовых открытках. 1899—1917. — М.: Галарт, 1996. — 641 с.
12. Оглы Б.И. Иркутск. О планировке и архитектуре города. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1982. — 112 с.
13. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881—1901 гг. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1993. — 544 с.
14. Тарасенко О.В., Козлова Г.С. Национальное и интернациональное в архитектурной символике. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. техн. ун-та, 2015. — 246 с.
Список источников
1. ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 8187 (Иркутская духовная консистория. Опись имущества Градо-Иркутской Прокопьевской церкви).
2. ГАИО. Фотоколлекция О.В. Маркевича. Кн. 4. Оп. 1.
О 1 г J i S S 7 i a 10 11 12 1J И IB 1в 17 is 19 M n 22 В Миля
Ил. 1. Сравнение планов иркутских храмов периода XVIII — первой трети века XIX в.: а — Спасская церковь (рисунок И.Е. Кожевина, 1825 г., ИОКМ) [Живописные путешествия..., 2007, с. 71]; б — Харлампиевская церковь (чертеж Е.Ю. Барановского 1979 г., монтаж крыльца — реконструкция автора) [Калинина, 2000, с. 127]; в — Крестовоздвиженская церковь (рисунок И.Е. Кожевина, 1825 г., ИОКМ) [Живописные путешествия..., 2007, с. 72]; г — собор Богоявления (чертеж Е.Ю. Барановского 1979 г.) [Калинина, 2000, с. 108]; д — Знаменская церковь (рисунок И.Е. Кожевина, 1825 г., ИОКМ) [Живописные путешествия..., 2007, с. 73]; е — Троицкая церковь (чертеж Е.Ю. Барановского 1979 г.) [Калинина, 2000, с. 144]; ж — Чудотворская церковь (графическая реконструкция автора); з — Тихвинская церковь (графическая реконструкция автора); и — Владимирская церковь [Богородице-Владимирская церковь..., 2012, с. 123]
о
I—L
00
Ил. 2. Эволюционная трансформация архитектурного облика Чудотворской церкви: а — южный фасад Чудотворской церкви на период 1804 г. (реконструкция автора); 6 — южный фасад Чудотворской церкви на период 1885—1930 гг. (реконструкция автора); в — фрагменты исторических фотографий и рисунков соотнесенные с модульной сеткой и чертежом западного фасада Чудотворской церкви. Источники слева направо: рисунок А.И. Лосева 1804 г. [Акулич и др., 2008, с. 80—81]; рисунок неизвестного автора первой трети XIX в., ИОКМ [Калинина, 2000, с. 137]; рисунок неизвестного автора первой половины XIX в. (архив Иркутской таможни); снимок1865 г. А.К. Гофмана [URL: http://library.isu.ru/ru/resources/Irkutsk_types,html]; снимок 2013 г. издатель Т.Д. Хахаев [Медведев, 1996, с. 311]; западный фасад Чудотворской церкви на период 1885—1930 гг. (реконструкция автора)
Ил. 3. Фактор места. Чудотворская церковь в квартале Иркутской таможни: а - панорама набережной со зданиями главного управления Иркутской таможни и Чудотворской церкви конца XIX в. [Иркутская таможня, 2002, с. 4]; б - схема генплана исторического ;вартала Иркутской таможни и Чудотворской церкви (составлена автором, макет церкви выполнил A.A. Яковлев); в - развертка северных фасадов Чудотворской церкви и зданий управле-1ия Иркутской таможни по Набережной улице. Реконструкция автора (чертежи таможенных зданий выполнили студенты ИрНИТУ группы ДАС-02-2 А.Ю. Янов и П.Л. Поздняков); г - снимок 1894 г., В.К. Ястремский [Медведев, 1996, с. 312], на место изображения Чудотворской церкви вмонтирован чертеж восточного фасада (реконструкция автора)
Ил. 4. Развитие ансамбля православных храмов в панораме исторического города. Фрагмент панорамы Иркутска с Кайской горы: а — снимок А.К. Гофмана, 1860-е гг. [Калинина, Медведев, 2013, с. 30]; б — снимок начала XX в. [URL: http://library.isu.ru/ru/resources/Irkutsk_types,html]; в — снимок 1913—1914 гг. [Медведев, 1996, с. 340]
