CC BY
264
Т. Б. Радбиль, Л. В. Рацибурская
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ НА БАЗЕ ЗАИМСТВОВАННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
TIMUR B. RADBIL, LARISA V. RATSIBURSKAYA DERIVATIVE INNOVATIONS ON THE BASIS OF ADOPTION ELEMENTS IN MODERN RUSSIAN:
LINGUOCULTUROLOGICAL ASPECT
В статье рассматриваются активные процессы в современном русском словообразовании на базе заимствований в аспекте их соответствия национально-специфичным способам языковой концептуализации мира. Выявленные типы инноваций демонстрируют значительный потенциал культурной апроприации, эксплуатируя исконно русские модели концептуализации мира в слове.
Ключевые слова: заимствования; словообразование; лингвокультурология; языковая концептуализация мира; русский язык.
The article explores active processes in modern Russian word derivation on the basis of adoption elements from the standpoint of their correspondence with national-specific models of language conceptualization of the world. The innovation types detected by the authors demonstrate significant potentiality of cultural appropriation, while exploiting primordially Russian methods of world conceptualization in words.
Keywords: adoptions; derivation; linguoculturology; world conceptualization in word; Russian language.
Научный аппарат современной отечественной лингвокультуроло-гии демонстрирует значительный исследовательский потенциал в выявлении сущностных связей между языком этноса и национальной культурой. В этой связи можно вспомнить звучащую вполне в духе новейших лингвокультурологических стратегий научного поиска идею В. Н. Телия о том, что большинство языковых значений так или иначе соотнесены с тем или иным культурным кодом, который как-то «вычитывается» в словах и выражениях естественного языка в речевой практике этноса [10: 219 и след.]. Развивая это положение, отметим, что соотнесенность семантики языка с этническими культурными кодами обнаруживает себя на разных уровнях языковой системы. В этом плане крайне интересной областью разнообразных межкультурных взаимодействий представляется ситуация в современном русском словообразовании, которую мы попытаемся оценить именно с лингвокультурологической точки зрения.
Для начала зададимся вопросом, всегда ли активные процессы в новейшей речевой практике носителей русского языка, связанные с проникновением иноязычных элементов на разных уровнях языковой системы,
Тимур Беньюминович Радбиль
Доктор филологических наук, профессор кафедры современного русского языка и общего языкознания ► timur@radbil.ru
Лариса Викторовна Рацибурская
Доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой современного русского языка и общего языкознания ► racib@yandex.ru
Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского пр. Гагарина, д. 23, Нижний Новгород, 603950, Россия
Timur B. Radbil, Larisa V. Ratsiburskaya
Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod 23, pr. Gagarina Nizhniy Novgorod, 603950, Russia
можно действительно трактовать как рефлексы «чужеродных» инокультурных влияний? Мы попытаемся показать, что многие модели новообразований на базе иноязычных компонентов несут на себе характерный отпечаток именно исконно русских, культурно-обусловленных способов языковой концептуализации мира, закрепленных в «опыте тысячелетий психологической и культурной интроспекции носителей языка» [1: 27].
Характерным примером может служить активное включение иноязычного по происхождению существительного гламур и его адъективного деривата гламурный [8] в активные словообразовательные процессы с использованием исконно русских формантов, несущих на себе яркую печать национально-культурного своеобразия [5: 20-22]. Прилагательное гламурный, этот явный знак «инокультурных ценностей», образует дериваты по типично русским моделям экспрессивного словообразования, например гламурно, гламурненько. О подобных рефлексах (именно в плане выражения культурной специфики русского национального характера) размышляет А. Вежбицкая, видя в русских суффиксах субъективной оценки отражение национально-специфичного способа отражать мир в слове — эм-патию по отношению к объекту номинации [2: 53]. Здесь мы видим нерасчлененный семантический комплекс из некоторого несерьезного, но полного «неопределенно хорошего чувства» (А. Вежбицкая) и вместе с тем ироничного отношения к объекту номинации. О продуктивности такой модели свидетельствуют разнообразные готичненько, эксклюзивненько и пр., которые порождены на базе «чужеродного» готы и созданных на русской почве готический, готичный, а также заимствования эксклюзивный и созданного на русской почве наречия эксклюзивно и т. д. Такая исконно русская модель освоения чужого слова как-то элиминирует его «чужеродность», переинтепретируя его в духе специфически русского способа языковой концептуализации мира, а именно -- в духе особо эмоционально окрашенного и теплого отношения к объектам номинации, которые в норме не подлежат никакой эмоционально-экспрессивной и оценочной реак-
ции. При этом на стыке первоначальной книжной стилистической отмеченности производящей основы и принципиально разговорного характера форманта возникает некое игровое, карнавальное ее переиначивание, которое производит в ряде случаев добавочный иронический эффект.
В работах А. Вежбицкой, А. Д. Шмелева, А. А. Зализняк, И. Б. Левонтиной и других были выявлены разнообразные базовые доминанты русской языковой картины мира. Среди них можно назвать, например, уже упомянутую выше установку на эмпатию, гипертрофию общей, моральной или эстетической оценки при номинации лиц, объектов и событий («моральная страстность», по А. Вежбицкой), острую реакцию на ложные, с точки зрения носителя языка, ценности или претензии, соотнесенность самых простых вещей, свойств, процессов или явлений с духовным идеалом и пр. [2; 3]. Все это, как это ни парадоксально, проявляется и при освоении иноязычных компонентов как репрезентантов «иноментальных» или «инокультурных» моделей русской словообразовательной системы.
В центре нашего исследования — лекси-ко-словообразовательные новации в русском языке последних лет, в которых так или иначе участвуют иноязычные по происхождению элементы — основы или форманты. Правомерность именно лингвокультурологического подхода к оценке и квалификации подобных новообразований обусловлена тем, что это — не просто слова. Инновации подобного рода, чаще всего входящие в медийный, рекламный или политический дискурс, всегда выступают выразителями чьих-то интересов, представляют то или иное сообщество, группу, партию и т. п. и в соответствии с целями этого сообщества моделируют с помощью объективированных в текстовом формате стереотипных преставлений реальность [4: 45]. Однако представляется важным, что подобные манипулятивные механизмы во многом эксплуатируют культурный фон, который содержится в исконно-русских моделях языковой концептуализации мира. Мы опишем две основные тенденции в инновационном словообразовании на базе заимствованных компонентов.
Первая группа интересующих нас инновационных моделей связана с включением иноязычной по происхождению основы в продуктивные модели префиксального или суффиксального словообразования посредством исконно русских приставок и / или суффиксов, которые выступают как явные носители особенностей русской ментальности.
Среди инновационных явлений на базе иноязычных основ, присоединяющих исконные форманты, наибольший интерес представляют аффиксы и аффиксоиды субъективной оценки: диминутивы, интенсификаторы, увеличительные форманты и пр.
Многие субстантивные диминутивы с размерно-оценочными суффиксами не столько указывают на предмет незначительного размера, сколько выражают иронию, пренебрежение, уничижение:
Нужна элита, а не элитка. Наша политическая, а особенно управленческая элита сейчас недееспособна и деквалифицированна (Комсомольская правда, 21.11.2014); Это катастрофка небольшая, социальная (радио «Коммерсант БМ», 16.10.2014) — значение уменьшительности осложняется манипулятивным эффектом; Он мне говорит: мы тебя состарим, создадим какой-нибудь гримчик (1-й телеканал, 14.11.2015).
Социальной экспрессией обладают и дими-нутивы — наименования лиц с уничижительными суффиксами:
При всей девиантности человеческого поведения наши псевдозвезды знают только две категории: «Я» и «Я и другие». Даже наши желторотые артистишки этим грешат... (Собеседник, 2014, № 44); Оловянные прокурор-чики (Новые Известия, 06.04.2015).
В последнее время в текстах СМИ активизировалось создание на базе заимствованных основ диминутивов-прилагательных, наречий, слов категории состояния с иронической оценкой ситуации:
Все равно возвращение Долматова перекрыла другая тема — свадьба Ксении Собчак. И гламурненько, и оп-позиционненько (Российская газета, 05.02.2013); Если ты весь список будешь читать, у нас программа закончится. — Не закончится. Я буду так порционненько-пор-ционненько (Радио «Комсомольская правда», 28.10.2014); У нас в Питере все пряменько, перпендикулярненько, па-раллельненько (т/к «Россия-1», 17.05.2015); Он весь та-
кой активненький-активненький (радио «Вести FM», 13.12.2016).
Характерно использование «увеличительных» суффиксов в сочетании с иноязычными основами:
Управление этим автомобилем, я бы сказал автомо-билищем... (т/к «Россия-24», 22.01.2012); Третий момен-тище в этом матче! (радио «Маяк», 22.06.2012).
Активизация размерно-оценочного словообразования не только в разговорной речи, но и в медийных текстах объясняется усилившейся в последние десятилетия тенденцией СМИ к фамильярному умалению и снижению объектов номинации, к высокой плотности оценочной тональности медийного текста. Субъективно-оценочные модификаты «оказываются сильными экспрессивными средствами коммуникации, обладающими значительным потенциалом самовыражения и воздействия» [9: 377].
Национальная специфика деривационных процессов русского языка проявляется также в отсубстантивных существительных с суффиксом -щин(а) с оттенком неодобрения, особенно в тех случаях, когда указанный исконный суффикс сочетается с основами заимствований и нерусских имен собственных:
В США исследованием паранормальных явлений с 1976 года занимается комитет научных исследований. В России же серьезно изучением аномальщины не занимается никто <...> Группы же «чудаков», которые занимаются изучением всякой паранормальщины, <...> есть во многих российских городах (Собеседник, 2012, № 3); Лучше хотя бы предполагать, чем обернется для нас трамповщина, чем оказаться неготовыми к каким-либо действиям Америки (Iron post, 14.11.2016).
Во все указанных случаях, при всех их семантических, стилистических и прагматических различиях, можно видеть общую черту, присущую русской языковой ментальности, а именно отмеченную ранее установку на эмпатию — не-расчлененный семантический комплекс из некоторого несерьезного, но полного «неопределенно хорошего чувства» (А. Вежбицкая) и вместе с тем ироничного отношения к объекту номинации. Реально подобные словообразовательные показатели могут передавать очень широкий спектр чувств: восторг, очарование, привлекательность,
жалость, интерес и т. п., с одной стороны, насмешку, неприязнь, презрение, негодование и т. п. — с другой.
К второй тенденции инновационного словообразования на базе иноязычных компонентов следует отнести активные процессы, во многом обратные описанным выше. Это присоединение иноязычных аффиксов и аффиксоидов к исконной по происхождению основе, которая выступает как выразитель исконно-русских, национально-обусловленных культурных кодов.
В случаях когда заимствованные аффиксы сочетаются с исконными основами с точки зрения национальной специфики, наибольший интерес, на наш взгляд, представляют модели с размерно-оценочными префиксами, с показателями ложности, неистинности, а также с формантами — носителями иронически-оценочного эффекта.
Действенным аксиологическим средством в русском медийном словотворчестве стали в последнее время некоторые иноязычные префиксы и префиксоиды, которые присоединяются к исконным словам (основам).
Размерно-оценочные префиксы супер-, гипер-, ультра-, мега- и пр., проявляя активность в деривационных процессах на базе не только заимствованных, но и исконных слов, демонстрируют такую особенность, присущую русской ментальности, как установка на гипертрофию общей, моральной или эстетической оценки при номинации лиц, объектов и событий («моральная страстность», по А. Вежбицкой):
Время собирать урожай, если хотите. У «Анжи» для этого все — супертренер, суперпомощники, суперусловия, суперсостав (Спорт-Экспресс, 20.07.2013); Пользователей Сети покорила история настоящей супербабушки из Красноярска, которая, несмотря на почтенный возраст, ведёт активный образ жизни и тратит все свои сбережения на путешествия (Ленинская смена, 27.10-02.11.2016, № 45); У нас у Алферова (Жореса. — Авт.) суперучебные заведения (т/к «Россия-24», 29.11.2015); Космонавтов видел, слышал. Это не гиперлюди, люди будущего (Радио России, 12.04.2012); Второй квартал стал периодом мегасделок (радио «Бизнес БМ», 09.07.2012); Также специалисты зафиксировали несколько периодов «мега-засух» и «ме-га-осадков»... (Аргументы и факты, 07.11.2015); Две-три конфетки (ребёнку. — Авт.) в неделю, чтобы знали, что это такое, чтобы не было мегаожиданий (радио «Вести
БМ», 04.12.2016); Она держит его в мегаежовых рукавицах (радио «Серебряный дождь», 10.01.2011); Врач оказался супермегаответственный человек (Радио России, 01.04.2012).
Заимствованный префикс экс- с семой 'бывший' в сочетании с исконными основами развивает негативную оценочность:
Экс-градначальник, экс-«правый», экс-русские окраины, Другая экс-подруга Клинтона, «Мисс Арканзас» Салли Миллер, та самая девушка, к которой губернатор сбежал ночью из супружеской спальни (Экспресс газета, 17.10.2016, № 42); В заведении экс-наставника «Голоса» под барной стойкой хранились наркотические вещества, принадлежащие бармену Дарье (Жизнь, 26.10-01.11.2016, № 42).
В этом проявляется такая черта русского «семантического универсума», как аксиологиче-ски окрашенная иронически-сниженная реакция на объект номинации, в принципе предполагающий внеоценочное, нейтральное осмысление.
Негативную оценочность вносят в новообразования префиксы псевдо-, квази- с семантикой неистинности, ложности:
Псевдородственник, псевдообщественник, псевдоборец с халифатом, псевдосамодостаточность, псевдоправящий псевдокласс, псевдоРоссия; Исключить практику заочного псевдообразования (радио «Вести БМ», 13.07.2016); Беглого олигарха с его псевдооткровениями активно используют (т/к «Россия 1», 14.12.2015); Мы называем такие продукты псевдодетскими (радио «Вести БМ», 04.12.2016); Она не гурман, она не стоит в очереди в Макдональдс или другое псевдопитательное учреждение (радио «Вести БМ», 27.08.2016); Свои территории ИГИЛрасширило и укрепило ... такое квазигосударство (т/к «Россия 1», 17.11.2015); Вариантов ограничений много: от полузапретов до квазизапретов (1-й телеканал, 13.10.2015).
Обилие новообразований с данными префиксами в современных российских СМИ отражает неприятие ситуации смены ценностных ориентиров в стране. «Русскость» подобной модели языковой концептуализации ценностей заключается в специфике оценочной реакции говорящего, направленной на дезавуирование ложной претензии (развенчание пошлости) или дискредитацию ложных ценностей и фальшивых приоритетов.
Приобретают качественно-оценочную семантику и некоторые префиксоиды иноязычно-
го характера, в частности евро-, нано-, в сочетании с исконными основами. У продуктивного префиксоида евро- нейтральная топонимическая сема осложняется негативно-оценочными компонентами:
Выжимают из тебя пот, чтобы превратить его в брызги шампанского для евродевок (Завтра, 2013, № 24); Брюссель сегодня, как и почти все столицы ЕС, — конгломерат закрытых анклавов. От евродворцов, обжитых бюрократией, глухой к стонам угасающих на алтаре ев-ростроительства наций, до лежбищ и схронов бойцов евроджихада в квартале Моленбек (Огонёк, 28.03.2016); На Украине евромечта не сбылась (т/к «Россия 1», 30.03.2016).
Активизировавшийся в связи с достижениями научно-технического прогресса префиксоид нано- в последнее время вносит в слова оценочную семантику:
Не могу внести свой вклад в наноскандалы и разоблачение нанодельцов, не способен даже гнать нанопургу про нанобудущее <...>. Сегодня «нано-» — передний край словообразования. Но шумиха вокруг нанотехнологий обогатила эту приставку и новым смысловым оттенком: «Нано» — значит новейший, продвинутый, передовой, высокотехнологичный (Русский репортёр, 22-29.05.2008).
Суффиксальные новообразования также демонстрируют отражение национально-специфичных моделей языковой концептуализации мира. Так, суффикс -оид с семантикой подобия развивает негативную оценочность в новообразованиях от исконных слов, называющих ключевые фигуры российской действительности в текстах общественно-политической тематики:
Штаб Б. Е. Немцова поименовал главу сочинского избиркома «пособником кубаноидов» <...> Что суффиксация «-оид» используется для производства политических ругательств («коммуноид», «путиноид») — это еще полбеды. Когда такой суффикс соединяется с географическим корнем, получается ругательство по признаку эт-норегиональной принадлежности (Известия, 21.04.2009).
Национально-культурная обусловленность подобных моделей видится в том, что они, как и модели неологической префиксации с экс-, рассмотренные выше, отражают иронически-сни-женную реакцию на объект номинации. По мнению учёных, созданию пейоративных отонимиче-ских имён на -оид, -о1й «сопутствуют метафорическая мотивация и т. н. формально-семантиче-
ская конденсация, в результате чего появляются окказиональные экспрессивы — семантически нерегулярные дериваты со значениями „умственно недоразвитое человекоподобное существо, имеющее сходные свойства с лицом, названным производящей основой". Тексты, которые включают в себя экспрессивизмы, обозначающие внешнюю и внутреннюю несостоятельность человека, обычно способствуют инвективизации» имён с финалями -оид, -о1й, их трансформации в «этические пейоративы активного неуважения» (термин Н. Д. Арутюновой) [7: 115].
В качестве экспрессивно-оценочного средства в современных медийных текстах выступают новообразования с неспециализированными в этом отношении иноязычными суффиксами отвлеченной семантики -(из)аци(я), -изм, -инг, которые присоединяются к исконным основам:
Мы столкнулись с мощной тенденцией «горохоиза-ции Европы». Некоему внешнему манипулятору очень хочется разбить Европу в горох — по национальным квартирам (Итоги, 21.01.2008); Качают деньги все и отовсюду. Полный западнизм (Дуэль, 2008, № 6); По краям площади — торговые павильоны. Самый ходовой товар — пиво и шашлыки. Известно, что традиционное занятие байкерами свободного времени — пивинг, водкинг, шашлыкинг и, естественно, бабинг, поскольку красотка, красавица, мамзель, телка, кошелка — человеческое существо, совершенно необходимое байкеру для полноценного проведения досуга (Независимая газета, 06.03.2013); Втюхинг! Продавцы сомнительных товаров и услуг перешли к угрозам и шантажу <...> Эта технология «активного втюхинга» основана на манипуляции вашим потребительским поведением (Наша Версия, 07-13.10.2013).
Особенно ярко оценочность (преимущественно негативная) проявляется в новообразованиях на базе имен собственных, называющих ключевые фигуры российской действительности:
Сегодня не „десталинизация" и, тем более, не дискредитация советского прошлого необходима стране <...> А дегорбачевизация и деельцинизация (Завтра, 2015, № 47); И это сопряжено с рядом угроз, которые развитой путинизм поставил перед Россией. Точно так же, как развитой брежневизм (Новая газета, 13.06.2012, № 64); Ельцин — это наше страшное вчера, мы от него еще не ушли, это не история, ельцинизм живет еще повсюду... (Завтра, 2015, № 47).
Синтагматическая оценочность проявляется также у иноязычных аффиксов со значени-
ем лица (-ист и др.) в сочетании с исконными основами, в частности с основами личных имен собственных:
Сталинист, ельцинист, горбачевист и под.; Пока федеральные каналы упорно хвалили «нашинцев» (представители молодежного общественного движения «Наши». — Авт.), либеральная общественность их безудержно ругала и называла «нашистами» (Московские новости, 31.08-06.09.2007).
Негативная оценочность аналогичного типа развивается и в тех словообразовательных моделях, где суффиксоиды иноязычного характера -ман, -фобприсоединяются к исконной основе:
Да, проблема «чудомании» в России действительно всегда была и остается (Русский репортер, 27.12.200717.01.2008); Нижегородцы заболели лекарствоманией (т/к РТР, 07.03.2009); С древних времен элита на Руси страдала быдлофобией и пониманием своего кастового единства (Комсомольская правда, 25.12.2008-01.01.2009); Но когда слывущий до этого бракофобом артист созрел, чтобы впервые в жизни отвести свою избранницу в загс, перевез и Ксению, и Анфису к себе в Москву (Экспресс газета, 12.10.2016, № 42).
«С помощью таких „псевдоаффиксальных" морфем (-мания, -фобия) — генетически корневых слов, которые приобрели статус суффиксоидов, вступая в комбинации с корневыми морфемами принимающих языков, спорадически образуются „асистемные экспрессивные окказионализмы <...>, указывающие на умственную и психическую неполноценность чрезмерно активных сторонников или противников государственных и политических деятелей"» [6: 19]: обамамания, трампома-ния, путинофобия, трампофобия и под.
Во всех рассмотренных случаях подобные новообразования, используемые для негативной характеристики социальных пристрастий и антипатий, как и рассмотренные выше модели с размерно-оценочными префиксами, эксплуатируют установку на гипертрофию общей, моральной или эстетической оценки при номинации лиц, объектов и событий («моральная страстность», по А. Вежбицкой).
В целом проведенное исследование показало, что очевидный экспрессивный, образный и воздействующий потенциал рассмотренных моделей словообразовательных инноваций, ко-
торый эксплуатируется авторами медийных, рекламных или политических текстов в самых разнообразных целях, во многом опирается на культурный фон, который содержится в исконно-русских способах языковой концептуализации мира.
Думается также, что предлагаемый в работе лингвокультурологический подход к изучению инокультурных влияний на функционирование и развитие русского языка позволяет вскрыть сами механизмы культурной апроприации «чужого» и аккумуляции «своего» системой развитого литературного языка с большими культурными традициями, к каковым, несомненно, и относится русский язык.
ЛИТЕРАТУРА
1. Апресян В. Ю., Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. № 3. С. 27-35.
2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / Пер. с англ.; отв. ред. и сост. М. А. Кронгауз; авт. вступ. ст. Е. В. Падучева. М., 1996.
3. Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. М., 2005.
4. Мардиева Л. А. Социокультурная реальность и ее интерпретации в медиатекстах: опыт интегративного исследования. Казань, 2016.
5. Новые тенденции в русском языке начала XXI века: колл. монография / Т. Б. Радбиль, Е. В. Маринова, Л. В. Рацибурская и др.; под ред. Л. В. Рацибурской. М., 2014.
6. Коряковцева Е. И. Словообразовательные ресурсы новых функциональных стилей славянских языков // Slowotworstwo a nowe style funkcjonalne j^zykow slowianskich. Sedlce, 2013. С. 9-38.
7. Коряковцева Е. И. Очерки о языке современных славянских СМИ (семантико-словообразовательный и лингво-культурологический аспекты). Седльце, 2016.
8. Северская О. И. Гламур, гламурь, гламурье и прочее (Об истории одного из заимствований последних лет) // Вопросы культуры речи / Отв. ред. А. Д. Шмелёв. М., 2011. С. 48-54.
9. Химик В. В. Экспрессивно-оценочный потенциал русского модифицированного словообразования // Новые явления в славянском словообразовании: Система и функционирование: Доклады XI междунар. науч. конф. Комиссии по славянскому словообразованию при Междунар. комитете славистов. М., 2010. С. 376-389.
10. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
REFERENCES
1. Apresian V. Iu., Apresian Iu. D. (1993) Metafora v semanticheskom predstavlenii emotsii [Metaphor in semantic representation of emotions]. Voprosy iazykoznaniia [Topics in the study of language], no. 3, pp. 27-35. (in Russsian)
2. Vezhbitskaia A. (1996) Iazyk. Kul'tura. Poznanie [Language. Culture. Cognition]. Moscow. (in Russsian)
3. Zalizniak Anna A., Levontina I. B., Shmelev A. D. (2005) Kliuchevye idei russkoi iazykovoi kartiny mira [Key ideas of the Russian Language Picture of the World]. Moscow. (in Russsian)
4. Mardieva L. A. (2016) Sotsiokul'turnaia real'nost' i ee interpretatsii v mediatekstakh: opyt inte-grativnogo issledovaniia [Socio-cultural Reality and Its Interpretations in Media-texts: the Experience of Integrated Research]. Kazan. (in Russsian)
5. Radbil' T. B., Marinova E. V., Ratsiburskaia L. V. et al. (2014) Novye tendentsii v russkom iazyke nachala XXI veka: kollektivnaia monografiia [New Tendencies in Russian of theXXth Century Beginnning: collective monograph] (ed. by L. V. Ratsiburskaia). Moscow. (in Russsian)
6. Koriakovtseva E. I. (2013) Slovoobrazovatel'nye resursy novykh funktsional'nykh stilei sla-vianskikh iazykov [Word resources new functional styles of Slavic languages]. In: Slowotwórstwo a nowe style funkcjonalne jgzyków slowiaúskich [Word formation and new functional styles of the Slavic languages]. Sedlce, pp. 9-38. (in Russsian).
7. Koriakovtseva E. I. (2016) Ocherki o iazyke sovremennykh slavianskikh SMI (semantiko-slovoobrazovatel'nyi i lingvokul'turologicheskii aspekty) [Essays about modern Slavic language media (semantic derivation and lingvokul'turologicheskij aspects]. Siedlce, 2016. (in Russsian)
8. Severskaia O. I. (2011) Glamur, glamur, glamur'e i prochee (Ob istorii odnogo iz zaimstvova-nii poslednikh let) [Glamour, glamur', glamur'e and others (about the history of one of the borrowing of recent years)] In: Shmelev A. D., ed. Voprosy kul'tury rechi [The issues of speech culture]. Moscow, pp. 48-54. (in Russsian)
9. Khimik V. V. (2010) Ekspressivno-otsenochnyi potentsial russkogo modifitsirovannogo slo-voobrazovaniia [Expressive and evaluation potential of the modified Russian derivation]. In: Novye iavleniia v slavianskom slovoobrazovanii: Sistema i funktsionirovanie [New phenomena in the Slavic word formation: the System and functioning]. Proceedings ofthe XI International conference of the Commission on the Slavic word formation of the International Committee of Slavists. Moscow, pp. 376-389. (in Russsian)
10. Teliia V. N. (1996) Russkaia frazeologiia. Semanticheskii, pragmaticheskii i lingvokul'turologicheskii aspekty [Russian phraseology. Semantic, pragmatic and linguocultural aspects]. Moscow. (in Russsian)
[ хроника]
НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ ПРОФЕССОРА Б. Н. ГОЛОВИНА. К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
(Начало на с. 17. Окончание на с. 46)
витие в докладах пленарного заседания и секций «Проблемы современного терминоведения», «Основные идеи и методы прикладной лингвистики». В пленарных докладах были показаны достижения горьковской терминологической школы и её роль в мировом терминоведении (проф. К. Я. Авербух), а также значение трудов Б. Н. Головина для современных методов «математизации» лингвистических исследований (проф. С. С. Хромов). В секционных докладах была дана общая характеристика современного состояния русской лингвистической терминологии (Г. А. Иванова), охарактеризованы актуальные проблемы современной терминографии (проф. С. Д. Шелов, проф. Н. В. Васильева, д. ф. н. А. В. Синелева). В области методологии особое внимание было уделено проблемам документной лингвистики в свете идей Б. Н. Головина (проф. М. В. Косова), реализации количественных методов в лингвистических исследованиях (С. П. Кушнерук), использования квантитативного анализа при изучении индивидуального стиля писателя (проф. С. Н. Андреев).
Диахроническое направление языкознания, которому Б. Н. Головин всегда уделял внимание, было представлено в докладах секции «История русского языка и славянское языкознание», где рассматривались в аспекте представленных в них грамматических категорий и лексико-семантиче-ских единиц древнерусские сакральные и диалектные тексты (проф. Э. Н. Акимова, О. А. Горбань, Л. П. Клименко, О. И. Дмитриева), анализировалась динамика русских словообразовательных гнезд (О. И. Янковский). В докладах секции «Активные словообразовательные процессы в современных славянских языках» (проф. Л. В. Рацибурской, д. ф. н. О. А. Пацюковой, проф. Н. А. Николиной) особое внимание было уделено экспрессивно-оценочному потенциалу словообразовательных неологизмов, новым заимствованиям (проф. Е. В. Маринова, И. Боздехова) и неологизмам в сфере топонимической деривации (проф. Т. В. Попова, Й. Митурска-Бояновска, Е. В. Щеникова). Актуальные проблемы современной неологической лексикографии нашли отражение в докладах Т. Н. Буцевой и Е. А. Ждановой.
Б. Н. Головин много и плодотворно занимался вопросами речевой культуры. Им разработана непротиворечивая тео-
рия коммуникативных качеств речи и их связи с неречевыми структурами, он также по праву считается одним из пионеров в области применения вероятностно-статистических методов в языкознании, и в частности в стилистике. Вклад Б. Н. Головина в развитие функциональной стилистики и культуры речи был охарактеризован в пленарном докладе проф. О. Б. Сиротининой. В докладах секции на ту же тему идеи Б. Н. Головина получили своеобразное отражение и развитие: в характеристике критериев хорошей речи в современном медиатексте (проф. М. А. Кормилицына), коммуникативных качеств семейной речи (А. Н. Байкулова), риторического идеала в поликультурном пространстве, особенностей рекламного дискурса и художественной речи (проф. В. П. Казаков, проф. А. П. Романенко и др.)
В своих трудах Б. Н. Головин большое внимание уделял вопросам связи языка и общества, языка и сознания, что нашло отражение и получило развитие в докладах на секциях «Современные проблемы социолингвистики. Структура общества и социальные варианты языка» и «Когнитивные аспекты изучения языка. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация». В докладах первой из указанных секций охарактеризован литературный язык как культурное коммуникативное пространство социума (ведущий научный сотрудник ИРЯ РАН Е. М. Лазуткина), рассмотрены некоторые проблемы речевой культуры современного социума (проф. Т. А. Чеботникова), профессиональная лексика в русском сленге (Е. Г. Лукашанец), миф как средство речевого манипулятивного воздействия, отражение представлений о «типичном студенте» в языке СМИ, топонимических представлений носителей русского языка (проф. Грачев М.А.).
Б. Н. Головин всегда интересовался новыми направлениями теории языка и возможностями их практического применения. Взаимосвязь языка и сознания в новой когнитивной парадигме лингвистического знания нашла отражение в докладах на секции «Когнитивные аспекты изучения языка. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация». В секционных докладах были рассмотрены когнитивно-дискурсивные модели и категории (проф. О. Б. Абакумова, проф. Е. В. Алтабаева проф. Л. В. Калинина), аспекты формирова-
