CC BY
68
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 4 (426). Филологические науки. Вып. 116. С. 176—182.
УДК 811.161.1 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10424
ББК 81.411.2
ЭКСПРЕССИВНО-ОЦЕНОЧНАЯ СЕМАНТИКА СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ИНТЕНСИФИКАТОРОВ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ (НА МАТЕРИАЛЕ КОМПЬЮТЕРНО ОПОСРЕДОВАННОЙ
РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ)
Е. В. Скачкова
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия
Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ 17-04-00532-ОГН «Исконные и заимствованные форманты и модели в русском словообразовании на славянском фоне: семантические отношения, типы взаимодействия, стилистический потенциал».
В статье рассматривается высокопродуктивный класс словообразовательных интенсификаторов и их факультативные значения. Кроме функции объективной оценки непроцессуального признака или параметрического показателя, эти форманты могут служить для выражения значений субъективной оценки и экспрессии. Иногда именно эти значения становятся основными, а значение высокой степени проявления признака отходит на второй план.
Ключевые слова: русский язык, словообразование, интенсификаторы, экспрессивность, оценка
1. Введение
Настоящее исследование посвящено анализу экспрессивных и оценочных компонентов значения словообразовательных интенсификаторов. Данные словообразовательные единицы входят в ядро функционально-семантического поля интенсивности (далее — ФСПИ), реализуемого в рамках семантической категории интенсивности (далее — СКИ). Мы, вслед за С. Е. Родионовой, считаем, что СКИ занимает промежуточное положение между объективными и субъективно-прагматическими семантическими категориями [11]. К последним относятся категории экспрессивности, эмотивности, оценки и образности. Изучение взаимосвязи СКИ с данными категориями необходимо для полноценного анализа словообразовательных средств интенсификации. Именно этому аспекту — соотношению экспрессии и оценочности в семантике изучаемых нами интенсификаторов — уделяется основное внимание в данной статье.
Словообразовательные интенсификаторы в современном русском языке представляют собой высокопродуктивный класс морфем, в котором можно выделить две группы формантов, различающихся по происхождению, — исконные (префиксы пре- и раз- / рас-, суффиксы -ущ- / -ющ-, -охоньк- / -ехоньк- и т. д.) и заимствованные (префиксы супер-, гипер-, экстра-, архи- и др.). Эти
две группы словообразовательных единиц будут в ряде случаев иметь разное соотношение значений степени проявления признака, с одной стороны, и экспрессивного / эмотивного / оценочного компонентов значения — с другой. В последующих разделах мы рассмотрим взаимосвязь СКИ с семантическими категориями экспрессивности и оценки.
Исследование выполнено на материале данных, извлеченных из Генерального интернет-корпуса русского языка (далее — ГИКРЯ), ограниченн-ного при выборке подкорпусом социальной сети «ВКонтакте». Подобный языковой материал относится рядом исследователей к письменной, или компьютерно опосредованной, разговорной речи, подробнее об этом, см., например, [5]. Именно разговорная речь (и ее компьютерно опосредованные формы, в том числе) из всех функциональных стилей отличается наибольшим проявлением субъективного начала. Она «всегда экспрессивно окрашена, говорящий стремится к выразительности, так или иначе отражающей его эмоциональное состояние, настроение, внутреннюю самодостаточность или неудовлетворенность, одобрение или неодобрение происходящего <...>» [16]. Поэтому компьютерно опосредованная разговорная речь представляется тем языковым материалом, который отражает наиболее актуальные и яркие процессы во взаимодействии указанных семанти-
ческих категорий. В некоторых случаях для диахронической справки и оценки динамики продуктивности мы обращались также к Национальному корпусу русского языка (далее — НКРЯ).
2. Категория экспрессивности
Несмотря на большое количество научных работ, посвященных экспрессивности, не существует общепринятой дефиниции этого явления [1; 7; 12; 13 и др.]. В нашем исследовании мы опираемся на утверждение, что экспрессивная единица отличается необычностью формы: «В основе экспрессии лежит заведомое несоответствие каких-либо языковых или речевых средств языковым стандартам, т. е. наиболее регулярным устойчивым моделям» [15. С. 68]. С этой точки зрения, наиболее экспрессивным среди изучаемых единиц будет употребление двух словообразовательных формантов, которые только начинают развивать семантику интенсивности. Речь идет о заимствованных из английского и немецкого языков рефлексов одной морфемы — овер- и убер-. Мы считаем, что данные морфемы обладают высокой экспрессивностью за счет эффекта новизны, который свойствен еще не адаптированным заимствованиям. Указанные форманты и новообразования с ними не характерны для соответствующей лексикографической практики: обе морфемы не представлены в словарях словообразовательных аффиксов русского языка, словари неологизмов содержат лишь одну новую словарную единицу (овертайм), толковые словари также фиксируют только одну лексему, включающую в себя овер- (оверлок, данный пример, однако, не так однозначен — далеко не все носители языка, согласно небольшому лингвистическому опросу, распознают овер- как структурный элемент лексемы оверлок). Рассмотрим последовательно каждую из них.
Овер- появляется в XIX столетии в составе заимствованной лексики. НКРЯ дает нам только одну лексему, содержащую этот формант, — оверштаг — термин из области мореплавания. Продуктивность данной языковой единицы начинает расти в 90-х годах XX века, когда появляются другие заимствования с овер-: оверлок, овертайм, овердрафт. Постепенно данный префикс начинает участвовать в потенциальном словообразовании, в том числе и в значении интенсификатора, что подтверждается данными ГИКРЯ. Для префикса характерна модель овер- + имя прилагательное: овербрутальный (фестиваль), овердлинный (пост), оверновогодняя (фотка), овермногочисленные (ком-
ментарии), оверкрутой (плейлист), оверпопулярные (группы), оверотвратительное (качество), овердра-матичная (афиша), овермедленный (человек). Тем не менее, нужно отметить, что и НКРЯ, и ГИКРЯ дает нам единичные примеры словообразовательной модели префикс-интенсификатор + глагол, не являющейся продуктивной для подобных формантов: Она такая крошечная — Пушок, вот ей имя! Но Миллочкарешила овердраматизировать ее имя; оверхайпнули.
Препозитивный формант убер- представляется новым явлением для современного русского языка: он встречается исключительно в разговорной речи последнего десятилетия. Время его активизации мы можем установить весьма условно, т. к. г^согрога не дает нам примеров, включающих данный структурный компонент. Согласно данным, извлеченным из ГИКРЯ, этот префикс является очень продуктивным. Он может участвовать в следующих словообразовательных моделях: 1) убер- + имя существительное: уберкамера, уберкукурузник, уберболезнь, убер-бизнес, убермашина, убербойцы, уберкиллер, убербабушка, уберзлодей, убергопник, уберразгром, уберсила, уберзеркалка и т. д. 2) убер-+ имя прилагательное: уберкосмический (полимер), убермощный (компьютер), уберреалистичное (нечто), уберкрутой (трек), убербрутальный (стиль), убербджетный (планшет), убергодная (книжен-ция), уберважное сочинение и др. Для убер- также свойственна гиперпрефиксация, как и для других заимствованных словообразовательных форман-тов-интенсификаторов: убермегатруфильмак, убер-мегакрутой, убермегаспойлер и т. д.
Анализируя морфемы овер- и убер-, необходимо упомянуть о языковой единице обер-, которая также этимологически родственна указанным формантам, считается устаревшей, имеет несколько значений, одно из которых — «высшая степень качества кого-л. (обычно с отрицательным оттенком); заядлый» [4. С. 665]. В компьютерно опосредованной разговорной речи данный формант следует признать наименее частотным из трех перечисленных. Даже высокопродуктивная для всех заимствованных интенсификаторов модель префикс + имя существительное, где префикс вносит значение высокой степени качества, носителем которого является лицо, названное мотивирующим именем существительным, для него обнаруживает абсолютную непродуктивность — выгрузка ГИКРЯ дает лишь несколько примеров: обер-вор, обер-идеолог, обер-жулик, обер-человек. В качестве интенсификатора непроцессуального
признака формант обер- не выступает никогда — подобных примеров не дает ни одна выборка.
Одновременное существование трех препозитивных элементов, обладающих формальной близостью и схожей семантикой, как правило, ведет к тому, что в языковой системе останется только один из этих формантов. Например, в настоящее время мы можем наблюдать постепенное вытеснение префикс(оид)ов овер- и обер- словообразовательным формантом убер-.
Кроме того, проявлением экспрессивности может считаться многократная (или множественная) интенсификация, то есть такая, которая включает в себя несколько интенсификаторов (одного или разных уровней). Для компьютерно опосредованной разговорной речи можно выделить два типа такой интенсификации.
Первый тип характеризуется повторением интенсификаторов одного порядка — словообразовательных. Сюда входит гиперпрефиксация, т. е. нанизывание словообразовательных формантов друг на друга: супер-мега-гипер-трогателъный фильм, супер-мега-убер-омерзителъный день и т. д.
Подобный прием соответствует установке говорящего на повышение иллокутивной силы высказывания. Например, в предложении Ты-то супер-мега-адекватный парняга, ни ради чего под бульдозер не полезешь, говорящий, во-первых, фокусирует внимание адресата на качестве объекта, во-вторых, дополнительно маркирует информацию как достоверную — 'точно адекватный, можете не сомневаться'. Значение высокой степени проявления признака здесь отходит на второй план, становится факультативным. В пользу этого в данном примере говорит и отсутствие полноценной градуальной семантики у имени прилагательного. Этот тип множественной интенсификации свойствен только заимствованным интенсификаторам.
Второй тип интенсификации связан с тем, что говорящий совмещает словообразовательные интенсификаторы с морфологическими и лексическими усилителями.
К морфологическим средствам выражения высокой степени проявления признака относятся суффиксы -ейш- /-айш-, образующие форму превосходной степени имен прилагательных. Данная грамматическая форма имеет несколько значений, одно из которых — значение безотносительно высокой степени качества (элатив, абсолютная превосходная степень). В компьютерно опосредованной разговорной речи наблюдаются следующие случаи неузуального употребления эла-
тива в комбинации со словообразовательными интенсификаторами: суперзлейший враг, суперсильнейший фильм, суперинтереснейший бой, архиковарнейший эксперимент, архидобрейший человек. Как мы видим, подобные образования характерны для интенсификаторов супер- и архи-. Это может свидетельствовать о том, что данные единицы наиболее интегрированы в русскую словообразовательную систему. Количество примеров интенсификации при помощи элатива и словообразовательных формантов невелико, хотя отмечается их некоторый рост. Что касается других заимствованных формантов, то примеров с ними не дает ни одна выборка. Напротив, такие образования с исконными префиксами более частотны и воспринимаются носителями языка как более узуальные: преинтереснейший разговор, раскра-сивейшийраскидистый ярко-желтый клен, сверхумнейший доктор и т. д.
Наибольшее количество единиц, обладающих значением высокой степени проявления признака, сосредоточено в рамках лексического уровня языка. Согласно некоторым исследованиям, словосочетания с интенсификаторами, «обладают более высокой частотностью, чем другие типы словосочетаний» [14. С. 5]. Многочисленность класса лексических интенсификаторов, способных количественно модифицировать непроцессуальный признак, приводит к тому, что они активно сочетаются с другими языковыми единицами ядра ФСПИ.
Наиболее употребительный из них (в соответствии с данными Нового частотного словаря русской лексики) — интенсификатор очень — позволяет нам проследить неузуальное употребление лексических и словообразовательных интенсификаторов: очень супер-загадочные круги на полях, очень супер-официальные сведения, очень супер-разумная цена, очень мега-симпатичный медвежонок, очень раскрасивый визуал, очень пренеприятный сюрприз, очень высоченный дом.
Как видно из примеров, такие конструкции более характерны для заимствованных интенсификаторов, исконные элементы встречаются значительно реже, некоторые совсем не участвуют в образовании подобных контаминаций (*очень сверхнадежный, *очень злющий).
Мы проанализировали неоинтенсификаторы в современном русском языке — убер- и овер-, установив их высокую продуктивность и типовые словообразовательные модели, в которых они участвуют. Кроме того, нами было описано
взаимодействие интенсификаторов с категорией экспрессивности, которое проявляется в многократной интенсификации. В первом типе данной интенсификации участвуют только заимствованные форманты, при сочетании морфологических и словообразовательных единиц более регулярными и узуальными представляются исконные форманты, при сочетании лексических интенсификаторов и словообразовательных — наоборот, заимствованные форманты будут более продуктивными.
3. Категория оценки
Говоря о взаимодействии категорий интенсивности и оценки, следует различать объективную оценку признака (например, супербелая краска) и субъективную, которая включает в себя положительное или отрицательное отношение говорящего к предмету с выражением разнообразного спектра эмоций. Субъективная оценка исследователями признается частью экспрессии: «оценка всегда экспрессивна» [3. С. 18]. Более того, можно сказать, что все интересующие нас значения — интенсивности, экспрессивности и оценки — часто сливаются в единый семантический комплекс, о чем свидетельствует словарная характеристика ряда исконных словообразовательных интенсификаторов, для которых может быть выделена, например, «экспрессия ласкательности» [6].
Исконные интенсификаторы делятся на две группы в зависимости от того, могут ли они содержать эмоционально-оценочный компонент.
Первая группа — это те морфемы, которые никогда не привносят такой компонент в значение производного слова. Сюда можно отнести префиксоиды много-, сильно-, высоко-: многоговорливый, сильноалкогольный, высокопродуктивный и т. д. Оценочный компонент может быть заключен не в препозитивном элементе, а в производящем (как в первом примере многоговорливый). Как нам кажется, это может быть связано с тем, что, несмотря на растущую продуктивность в разговорной речи, они первоначально были характерны для словообразования в таких функциональных стилях, как официально-деловой или научный, в которых действует запрет на экспрессивную или оценочную лексику.
Вторую группу исконных формантов представляют суффиксы, для которых подобное значение не только обязательно, но и представляется основным. Сюда входят такие единицы, как -ущ- / -ющ-(здоровущий, хитрющий, длиннющий), -охоньк-
/-ехоньк (белехонький, новехонький), -оньк- / -еньк-(легонький, молоденький и т. д.). Отдельного комментария требует суффикс -оньк- / -еньк-, который, согласно «Словарю словообразовательных аффиксов современного русского языка», имеет значение ослабителя: «Употр. <...> при обозначении признака предмета малых размеров или явления, проявляющегося в слабой степени» [6. С. 606]. Отметим, однако, что в некоторых случаях он имеет обратное значение — значение интенсификатора. Среди новообразований с данным формантом встречаются устойчивые дериваты, зафиксированные в лексикографических источниках, например, лексема легонький. Интерпретация значения суффикса -оньк- / -еньк- зависит от семантики имени прилагательного, к которому он присоединяется. Если производящее имеет сему ослабленного признака или параметрического показателя, то данный словообразовательный формант относится к интенсификаторам. Так, уже упомянутая нами лексема легонький образована от прилагательного легкий, имеющего значение 'небольшой вес'. Указанные исконные интенсификаторы обладают высокой экспрессивностью, что делает их более характерными для разговорной речи. Тем не менее, подобные форманты сложно назвать продуктивными при образовании потенциальных слов, возможно, вследствие трудностей, возникающих при присоединении суффикса к производящей основе (например, выбор орфографического варианта).
Для заимствованных словообразовательных интенсификаторов эмоциональная оценочность, как правило, несвойственна: архиумный (мальчик), экстрасильная (фиксация), супердлинные (штаны), суперглянцевая (бумага), ультралегкий (самолет), ультракороткое (платье) и т. д.
Отдельного обсуждения в этой группе требует префикс(оид) супер-. Этимологически он родствен латинскому super, языковой единице, которая могла классифицироваться как предлог ('сверх: '), наречие ('сверху'), префикс ('превышение'/ 'остаток, излишек') [2]. Однако в русском языке под влиянием английского наречия super он приобретает значение положительной оценки объекта, которое, как мы видим, не характерно для языка-источника.
Это позволяет поставить вопрос о существовании в русском языке префикса-интенсификатора и омонимичного ему префиксоида, для которого значение положительной оценки качества будет основным. С нашей точки зрения, аффиксоиды — это «морфемы переходного типа, которые обладают
лексическим значением, сходным со значением корневых морфем (этимологически аффиксоиды являются корневыми морфемами, преимущественно заимствованными), но отличаются от последних не только связанностью, но и функциональным сходством с аффиксами — типовым характером значения и употребления, регулярностью соединения с целым рядом корней» [10. С. 427]. Как мы видим, одним из свойств аффиксоида является его соотнесенность с этимологически родственным корнем, таким корнем, возможно, является заимствование из английского языка. Формант супер- появляется в русском языке в составе терминов и имеет то же значение, что и латинское super-. В середине XX века эта морфема развивает новое для себя значение, которого не было ни в русском языке, ни в латинском. В это же время появляются примеры употребления этой языковой единицы, позволяющие исследователям поставить вопрос о ее принадлежности к классу аналитических имен прилагательных.
Важным структурным отличием этих двух единиц будет то, что префиксоид участвует в образовании имен существительных, а не в адъективном словообразовании: суперудачный гол vs. супергол, суперкрасивое платье vs. суперплатье, суперинтересная книга vs. суперкнига. В то же время субстантивные образования с супер- могут быть результатом эллипсиса, сворачивания конструкции, включавшей в себя имя прилагательное.
Под влиянием препозитивного элемента суперзначение субъективной оценки развивается у форманта мега-: мегаполезный йогурт vs. мегайогурт, мегаинформативный доклад vs. мегадоклад, мега-хороший врач vs. мегаврач. Отметим, что данное значение характерно только для заимствованных формантов: *сверхплатье, *сверхкнига, *сверхъйо-гурт (в русском языке есть продуктивная словообразовательная модель сверх- + имя существительное (сверхчеловек), но при этом сверх- не имеет значение субъективной оценки).
4. Заключение
Таким образом, словообразовательные форман-ты-интенсификаторы могут обладать экспрессивной и субъективно-оценочной семантикой (в ряде случаев подобные компоненты значения становятся основными). Наиболее экспрессивными формантами представляются препозитивные элементы убер- и овер-, характерные только для компьютерно опосредованной разговорной речи. Их экспрессивность определяется, главным образом, тем, что в роли интенсификаторов они выступают недавно, поэтому для носителей языка все еще необычны. Взаимодействие интенсификаторов с категорией экспрессивности заключается в многократной интенсификации. При этом подобный прием в рамках словообразовательного уровня характерен только для заимствованных интенсификаторов, а интенсификация, затрагивающая другие компоненты ядра ФСПИ (лексические и морфологические интенсификаторы), может осуществляться с участием и исконных, и заимствованных единиц. Субъективно-оценочная семантика интенсификаторов встречается и в группе исконных, и в группе заимствованных формантов. Среди исконных интенсификаторов субъективной оценочностью обладают только суффиксы (новообразования с препозитивными единицами этой группы приобретают подобное значение либо под влиянием контекста, либо вследствие особенностей семантики производящей основы). В ряду заимствованных формантов выделяется языковая единица супер-, которая в середине XX века развивает значение положительной оценки того, что названо мотивирующей основой, и формант мега-, который развивает указанное значение в настоящее время. Таким образом, тесная взаимосвязь семантической категории интенсивности с семантическими категориями экспрессивности и субъективной оценки реализуется в усложнении семантики словообразовательных интенсификаторов.
Список литературы
1. Арнольд, И. В. Стилистика современного английского языка: учебник для вузов / И. В. Арнольд. — М.: Флинта Наука, 2004. — 302 с.
2. Большой латинско-русский словарь—URL: http://linguaeterna.com/vocabula (дата обращения: 04.12.2018)
3. Гиндлина, И. М. Экспрессивные словообразовательные средства в художественной речи и способы их передачи при переводе: дисс. .. .канд. филол. Наук / И. М. Гиндлина. — М., 1999. — 215 с.
4. Кузнецов, С. А. Большой толковый словарь русского языка / С. А. Кузнецов. — СПб: Норинт, 2009. — 1538 с.
5. Литневская, Е. И. Жанры письменной разговорной речи / Е. И. Литневская — М.: МАКС пресс, 2011. — 304 с.
6. Лопатин, В. В. Словарь словообразовательных аффиксов современного русского языка. / В. В. Лопатин, И. С. Улуханов. — М.: Азбуковник, 2016. — 812 с.
7. Лукьянова, Н. А. Экспрессивность как семантическая категория / Н. А. Лукьянова // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. — Новосибирск, 1991. — С. 3—23.
8. Лукьянова, Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: проблемы семантики. / Н. А. Лукьянова. — Новосибирск: Наука, 1986. — 230 с.
9. Новый частотный словарь русского языка — URL: http://dict.ruslang.ru/freq.php (дата обращения: 04.12.2018)
10. Петрухина, Е. В. Возможности, функции и конкуренты словопроизводства в современном русском языке. / Е. В. Петрухина // Новые явления в славянском словообразовании: система и функционирование: Доклады XI Международной научной конференции Комиссии по славянскому словообразованию при Международном комитете славистов. — М., 2010. — С. 424—443.
11. Родионова, С. Е. Интенсивность и ее место в ряду других семантических категорий / С. Е. Родионова // Славянский вестник. Вып. 2. — М.: МАКС пресс, 2004. — С. 300—313
12. Стернин, И. А. Проблемы анализа структуры значения слова. / И. А. Стернин. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1979. — 156 с.
13. Телия, В. Н. Типы языковых значений. / В. Н. Телия. — М.: Наука, 1981. — 269 с.
14. Убин, И. И. Словарь усилительных словосочетаний. / И. И. Убин. — М.: Р. Валент, 2007. — 552 с.
15. Харченко, В. К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова. / В. К. Харченко // Русский язык в школе, 1976, № 3. — С. 67—68.
16. Химик, В. В. Предисловие / В. В. Химик // Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. — URL: http://www.philology.ru/linguistics2/khimik-04.htm (дата обращения: 04.12.2018)
Сведения об авторе
Скачкова Евгения Владимировна — методист, кафедра русского языка, филологический факультет, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова. Москва, Россия. evgeniyaska4kova@ yandex.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2019. No. 4 (426). Philology Sciences. Iss. 116. Pp. 176—182.
EXPRESSIVE-ESTIMATED SEMANTICS OF WORD-FORMATION INTENSIFIERS IN THE MODERN RUSSIAN LANGUAGE
E. V. Skachkova
LomonosovMoscow State University, Moscow, Russia. evgeniyaska4kova@yandex.ru
The paper focuses on the highly productive class of derivational intensifiers and their facultative meanings. In addition to the function of an objective assessment of a non-processual characteristic, these formants can serve to express the values of subjective assessment and expression. Sometimes these values become the main ones, and the value of a high degree of non-processual characteristic fades into the background. The interaction of intensifiers with the category of expressiveness consists in multiple intensification. Multiple intensification, that applied only to word-formation units, is used just for borrowed intensifiers. Intensification affecting lexical and morphological intensifiers can be carried out with both original and borrowed units. The subjective-estimated semantics of intensifiers to be contained in both native and borrowed formants. Among native intensifiers, only suffixes have a subjective assessment. Among borrowed formants, the linguistic unit super- stands out, which in the middle of the 20th century develops the value of a positive assessment, and formant mega-, which is developing the indicated value at the present time.
Keywords: Russian language, word formation, intensifiers, expressiveness, assessment
1 This work was supported by the RFBR grant 17-04-00532-OGN "Native and borrowed formants and patterns in Russian word-formation against the Slavic background: semantic relations, types of interaction, stylistic potential"
References
1. Arnol'd, I.V. Stilistika sovremennogo angliyskogo yazyka: uchebnik dlya vuzov [The Stylistics of Modern English: a Textbook for Universities], Moscow, 2004. 302 p. (in Russ.).
2. Bol'shoy latinsko-russkiy slovar' [The Unabridged Latin-Russian Dictionary] Available at: URL: http:// linguaeterna.com/vocabula 3, accessed 04.12.2018. (in Russ.).
3. Gindlina, I.M. Ekspressivnyye slovoobrazovatel'nyye sredstva v khudozhestvennoy rechi i sposoby ikh peredachi pri perevode: diss. ...kand. filol. nauk [Expressive Derivational Means in Literary Text and Methods of their Exchange through Translation. Thesis]. Moscow, 1999, 215 p. (in Russ.).
4. Kuznetsov, S.A. Bol'shoy tolkovyy slovar' russkogo yazyka [Big Dictionary of the Russian language]. SPb, 2009, 1538 p. (in Russ.).
5. Litnevskaya, Ye.I. Zhanry pis'mennoy razgovornoy rechi [Genres of Written Informal Speech]. Moscow, MAKS Press Publ, 2011. 304 p. (in Russ.).
6. Lopatin, V.V. Slovar' slovoobrazovatel'nykh affiksov sovremennogo russkogo yazyka. [Dictionary of Word-formational Affixes of the Modern Russian Language], Moscow, 2016, 812 p. (in Russ.).
7. Luk'yanova, N.A. Ekspressivnost' kak semanticheskaya kategoriya [Expressiveness as a Semantic Category] / N.A. Luk'yanova // Yazykovyye kategorii v leksikologii i sintaksise [Language categories in lexicology and syntax], Novosibirsk, 1991, pp. 3 - 23. (in Russ.).
8. Luk'yanova, N.A. Ekspressivnaya leksika razgovornogo upotrebleniya: problemy semantiki [Expressive Dictionary of Informal Use: Problems of Semantics]. Novosibirsk, Nauka Publ., 1986. 230 p. (in Russ.).
9. Novyy chastotnyy slovar' russkogo yazyka [New Frequency Dictionary of the Russian Language]. Available at: URL: http://dict.ruslang.ru/freq.php 9. accessed 04.12.2018. (in Russ.).
10. Petrukhina, Ye.V. Vozmozhnosti, funktsii i konkurenty slovoproizvodstva v sovremennom russkom ya-zyke. [Opportunities, Functions and Competitors of Word-formation in Modern Russian] / Ye.V. Petrukhina // Novyye yavleniya v slavyanskom slovoobrazovanii: sistema i funktsionirovaniye: Doklady XI Mezhdunarod-noy nauchnoy konferentsii Komissii po slavyanskomu slovoobrazovaniyu pri Mezhdunarodnom komitete slav-istov [New Phenomena in Slavic Word Formation: System and Functioning: Reports of the XI International Scientific Conference of the Commission on Slavic Word Formation at the International Committee of Slavists], Moscow, 2010, pp. 424-443. (in Russ.).
11. Rodionova, S.Ye. Intensivnost' i yeye mesto v ryadu drugikh semanticheskikh kategoriy [Intensity and its Place in a Number of Other Semantic Categories] / S.Ye. Rodionova // Slavyanskiy vestnik. [Slavic Bulletin], vol. 2, Moscow, 2004, pp. 300-313. (in Russ.).
12. Sternin, I.A. Problemy analiza struktury znacheniya slova [Problems of Analyzing the Structure of the Meaning of the Word]. Voronezh, Voronezh St. Univ. Publ., 1979. 156 p. (in Russ.).
13. Teliya, V. N. Tipy yazykovykh znacheniy [Types of Verbal Meanings] Moscow, Nauka Publ., 1981. 269 p. (in Russ.).
14. Ubin, I.I. Slovar' usilitel'nykh slovosochetaniy [Dictionary of Amplification Phrases], Moscow, 2007. 552 p. (in Russ.).
15. Kharchenko, V.K. Razgranicheniye otsenochnosti, obraznosti, ekspressii i emotsional'nosti v semantike slova. [Differentiation of Evaluativity, Imagery, Expression and Emotionality in the Semantics of the Word] / V.K. Kharchenko // Russkiy yazyk v shkole [Russian language at school], Moscow, 1976, no. 3, pp. 67-68. (in Russ.).
16. Khimik, V.V. Predisloviye / V.V. Khimik // Bol'shoy slovar' russkoy razgovornoy ekspressivnoy rechi. [Large dictionary of Russian expressive speech]. Available at: URL: http://www.philology.ru/linguistics2/khi-mik-04.htm, accessed 04.12.2018. (in Russ.).
