CC BY
36
УДК 81(06)(08)
Д. В. Вафина
соискатель кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ; e-mail: [email protected]
ШУТКА
КАК ПОЛИМОДАЛЬНОЕ КОММУНИКАТИВНОЕ СОБЫТИЕ
Статья посвящена описанию шутки как полимодального коммуникативного события. В основе производства шутки лежат когнитивные механизмы перспективизации, которые позволяют выявить несколько статусов субъекта перспективы как одного из ее компонентов. Статус субъекта перспективы может совпадать или не совпадать на вербальном и невербальном уровнях, что приводит к построению разных видов перспективы.
Ключевые слова: шутка; перспектива; точка обзора; языковая перспектива; жестовая перспектива; жесты перспективы участника; жесты перспективы наблюдателя; жесты перспективы нарратора; жесты двойной перспективы.
Vafina D. V.
Postgraduate Student, Department of General and Comparative Linguistics, MSLU; e-mail: [email protected]
JOKE AS A MULTIMODAL COMMUNICATIVE EVENT
The article describes a joke as a multimodal communicative event. Cognitive mechanisms of perspectivization control the production of a joke and elicit four types of a viewpoint subject as one of its' components. The status of a viewpoint subject may not be the same both on verbal and non-verbal levels, which leads to constructing different types of viewpoint.
Key words: joke; viewpoint; vantage point; linguistic viewpoint; gestural viewpoint; character viewpoint gestures; observer viewpoint gestures; narrator viewpoint gestures; dual viewpoint gestures.
Описание шутки как полимодального коммуникативного события предполагает рассмотрение взаимодействия языковых и неязыковых средств достижения комического эффекта. Традиционно шутка определяется как цельный вербальный текст ограниченного объема с комическим содержанием [5]. Использование шуток особенно характерно для спонтанной речи, когда в режиме реального времени участники коммуникации обмениваются шутливыми репликами, представляя описываемые объекты и ситуации (а иногда и самих себя) с неожиданной точки зрения. В настоящей работе анализируется спонтанная шутка, под которой мы понимаем юмористически или иронически окрашенный фрагмент текста (высказывание), создающий
комический эффект в определенный момент диалогического общения. Спонтанные шутки анализируются на материале интервью из русско-и англоязычных радио-, телепередач и печатных СМИ с известными актерами, режиссерами, музыкантами, политиками и др.
Характерной особенностью включения шутки в спонтанную речь является использование жестов. Жестовый компонент в спонтанной речи добавляет динамичности процессу коммуникации, в котором шутка выступает в роли целостного коммуникативного события. Коммуникативное событие - это относительно самостоятельный завершенный фрагмент речевой деятельности, состоящий из цепочки коммуникативных актов и нацеленный на реализацию определенной интенции. В нашем случае спонтанные шутки как коммуникативные события призваны рассмешить коммуникантов - непосредственных участников общения, а также зрителей, слушателей или читателей, выступающих в роли дистанцированных наблюдателей. Таким образом, шутка рассматривается как полимодальное коммуникативное событие, встроенное в более крупный фрагмент устной диалогической речи.
Анализ материала показал, что в основе производства и понимания шутки лежат когнитивные механизмы перспективизации, которые обеспечивают ее встраивание в спонтанный дискурс на вербальном и невербальном уровнях.
В когнитивной лингвистике понятие «перспектива» связано, прежде всего, с вопросами распределения внимания и фокусирования, осуществляемого при помощи языковых и неязыковых средств в любых актах коммуникации [11; 14]. Вслед за О. К. Ирисхановой под перспективизацией мы понимаем дискурсивный процесс конструирования образа объекта с точки зрения коммуниканта, который фокусируется на определенных свойствах данного объекта [2].
В когнитивных исследованиях наряду с субъектом перспективы выделяются такие ее компоненты, как объект, точка обзора, ракурс, масштаб и др. В зависимости от свойств данных компонентов перспектива может быть нескольких видов и реализуется через разные механизмы [11; 14; 1; 4].
В настоящем исследовании мы рассматриваем субъект перспективы, так как полагаем, что параметры, связанные с данным компонентом, определяют характер перспективизации в шутке. К таким параметрам относятся не только фоновые знания и интенции субъекта, но и его отношение к описываемому событию. При этом мы исходим из целесообразности выделения четырех типов субъекта перспективы
в зависимости от позиции субъекта (его физической или ментальной точки обзора) относительно референта. Градация данных типов связано с тем, является ли субъект участником события, свидетелем, рассказчиком / нарратором или же совмещает несколько статусов.
В работе мы следуем идеям Ф. Паррилл, которая отмечает, что перспектива может выстраиваться на трех различных уровнях: концептуальном, языковом и жестовом. Концептуальная перспектива относится к ментальному представлению местоположения говорящего, основанного на визуальном восприятии [13].
Например, говорящий до описания какого-то определенного события, сначала выбирает способ ментального его представления с позиции участника либо с позиции наблюдателя. Затем посредством языковых средств выражает концептуальную перспективу, что приводит к построению языковой перпективы. В работах А. Тверского, Дж. Тейлора, У. Чейфа приводится набор лингвистических средств, которые помогают выстроить ту или иную перспективу. Например, выбор местоимений 3-го л. помогает выразить перспективу наблюдателя события. При этом выбор слов, выражающих определенность и категоричность оценки, способствует построению точки зрения, которая доминирует над остальными, как это происходит, например, в цитируемом далее фрагменте радиопередачи, в котором преобладает перспектива наблюдателя, оценивающего ситуацию (неглупые люди) в финальной реплике фрагмента. Передача представляет собой шутливый диалог между ведущими (М. Шацем и Т. Лазаревой) и гостем передачи китаеведом Б. Виногродским:
Ш.: А как будет Татьяна Лазарева по-китайски?
В.: Тха-тха-я-на, это будет четыре иероглифа. Тха-тха-я-на. Ла-дза-лие-фу.
Ш.: О!
В.: Ла-дза-лие-фу.
Ш.: Что значит «фу»?
Л.: Почему «фу»-то вдруг в конце? (обиженно)
В.: А в конце в русской фамилии всегда ставится «фу».
Ш. : А потому что они неглупые люди, а? (смеются).
В последней реплике комический эффект достигается за счет того, что субъект перспективы одновременно занимает позицию двух наблюдателей-китайцев и свою собственную (т. е. ведущего передачи и мужа Т. Лазаревой). Двойная перспектива помогает высветить и связать воедино свойства разных ее объектов: с его точки зрения
«китайцы неглупые», а с точки зрения китайцев - вполне оправданно сопровождать фамилию междометием, обладающим в русском языке отрицательной коннотацией фу (см. рис. 1).
Таким образом, слушатель делает умозаключение о том, что жена оценивается говорящим так же, как и китайцами. В данном примере слияние точек зрения приводит к юмористическому эффекту, поскольку роль наблюдателя, уверенного в осведомленности китайцев о плохом характере жены, кажется неправдоподобной и комичной.
В приводимом далее диалоге из радиопередачи «Подъем» участвуют трое говорящих (С. Доренко, А. Оношко и слушатель), которые относят себя к непосредственным участникам события и выстраивают перспективу с помощью личных местоимений. Они позиционируют себя как автолюбители, которых волнует проблема ручных радаров, применяемых для измерения скорости на дорогах.
перспектива перспектива
набл кщателей-кнтайцев 11 а бл ииятсля- му жа
Рис. 1
Д.: ... Хочу спросить у вас. Вы-то хоть за возвращение ручных радаров на дороги? Алло, здравствуйте!
С.: Здравствуйте, Сергей! Я тоже за возврат.
О.: А вы возите наличные с собой или на сбер будете бросать прямо сотруднику?
С.: Нет-нет, подождите! Тут знаете, в чем дело? Сергей правильно обозначил, что инстинкты, они станут острее, наоборот, на дороге. Так хоть раньше как? Предупреждали, там, помигиванием фарами на дороге, когда куда-то едем, да? Д.: Да! Да!
С.: А теперь мы едем, мы не знаем, где камеры, и мы попадаем.
Д.: Да! Да! Разобщенность, конечно. Атомизация общества.Мы все по-отдельности.
С.: И это объединяет нацию, и опять мы будем как бы вместе все и будем предупреждать.
Д.: Да, да! Единая преступная группа, конечно! Спасибо Вам большое! (смеются). Единая преступная группа! Да.
В конце беседы С. Доренко меняет точку обзора и начинает рассматривать ситуацию с позиции стороннего наблюдателя. Этот эффект достигается в результате дистанцирования от ситуации и оценки ее участников с точки зрения «третьей стороны» - правоохранительных органов («единая преступная группа»).
Жестовая перспектива также выстраивается в соответствии с определенной точкой обзора и может совпадать или не совпадать с перспективой, выстраиваемой в языковом компоненте. Д. МакНил выделяет в жестовой перспективе две точки обзора: участника события и наблюдателя. Жесты, задействованные в построении первой перспективы, называются жестами перспективы участника (Character Viewpoint Gestures), а жесты, отвечающие за построение второй перспективы - жестами перспективы наблюдателя (Observer Viewpoint Gestures) [12]. Ф. Паррилл добавляет также жесты перспективы нар-ратора (Narrator Viewpoint Gestures) и жесты двойной перспективы (Dual Viewpoint Gestures) [13].
Как показало наше исследование, указанные виды жестов реализуются в устной речи, содержащей спонтанные шутки. Более того, построение перспективы в данном типе коммуникативного события нередко не совпадает с перспективой, выстраиваемой в жестовом компоненте. Приведем фрагмент из телепередачи «The conversation with Amanda de Cadenet», в котором жестовая и языковая точки зрения
выстраиваются в условиях смены позиции говорящего с нарратора на участника. Ведущая передачи Аманда беседует с Хилари Клинтон о муже (см. рис. 2):
A.: I was thinking about your husband. And... do you have like rules about
not talking shop all the time? C.: (laughing)
A.: Oh, you don't even need it. (laughing) It's like. OK, we have twelve
hours of this personal time. And that's ours. C.: We tried to. We really tried to. We both are interested in the same things. It's not all shop in terms of. oh, what's happening in the election. It's more like "Did you see that real indeed article?" We are constantly talking about the country and the world and what we could do to make a contribution.
Ведущая с позиции нарратора задает гостье вопрос о муже (I was thinking about your husband, do you have...), который в данном событии не участвует и не является свидетелем. Это подтверждается вопросительной формой предложения, что указывает на незнание того, как обстоят дела у интервьюируемой. Аналогичная перспектива выстраивается в жестах. На рисунке 2 мы видим типичный жест-регулятор, который применяется для поддержания и регулирования процесса коммуникации и не отражает информацию, содержащуюся в языковом компоненте.
При помощи данного жеста говорящий хочет привлечь внимание слушающего к новому фрагменту обсуждения, ожидая дальнейшей реакции от собеседника. Однако далее, не дожидаясь ответной реплики,
Рис. 2
говорящий решает выбрать неожиданную точку обзора и построить дополнительную перспективу участника события. Выстраивая перспективу участника и приняв на себя роль собеседника, он использует местоимения первого лица для построения языковой перспективы и дейктический жест (указание на время на часах от лица супружеской пары) - для построения жестовой перспективы (см. рис. 3).
Рис. 3
Таким образом, построение языковой и жестовой перспективы ведется с двух разных точек обзора: сначала наблюдателя за событием, затем - участника. Возможность комбинирования двух перспектив в жестах была отмечена в работе Ф. Паррилл и названа исследователем жестами двойной перспективы (Dual Viewpoint Gestures) [13].
Анализ материала показал, что в шутках построение разных перспектив в языке и жестах часто не совпадает. В приводимом далее фрагменте передачи «Белая студия» говорящий (С. Соловьев) вербально конструирует ситуацию с позиции наблюдателя, используя местоимения третьего лица и жесты перспективы наблюдателя (жесты-регуляторы и дейктические жесты, обозначающие расположение людей и предметов в описываемом событии). Далее языковая перспектива наблюдателя сохраняется, но жестовая перспектива строится с позиции участника события. Говорящий использует жесты-иллюстраторы, копирующие игру на фортепиано:
С.: Вы знаете, была абсолютно гениальная сцена. Мы снимали в Ассе 2 в филармонии. А Сережа Шнуров, очень близкий мне друг и ин-теллигентнейший человек, вот, он пришел, у него не было никаких сцен, он пришел послушать просто. В 3 часа мы закончили. Перешли
через дорогу в гостиницу Европейская и решили выпить по кружке пива. Сели, значит, выпивать пива, после чего, каким образом они оказались за роялем оба, неизвестно - Юрий Абрамович [Башмет] и Сережа Шнуров. И стали играть Шуберта. Стали играть Шуберта в четыре руки. В это время, ну кто мог слушать, кроме меня (смеются). Ну еще, значит, бармен и еще ряд девушек наилегчайшего поведения, которые из-за колон так с таким интересом. И они вдвоем играли в четыре руки, после чего Башмет сказал: «Серег, вот здесь переходи в си бемоль», не останавливая игры, и Шнуров ему сказал: «Юр, вот мне лично, на хрен, не нужен этот си бемоль, но из-за уважения к тебе я перейду» и перешел (смеются).
З.: Разговор двух интеллигентных людей. (смеются).
Рис. 6
На рисунках 4 и 5 изображены жесты перспективы наблюдателя, что совпадает с перспективой наблюдателя в языковом компоненте. Жест, представленный на рисунке 4 относится к жестам-регуляторам, которые служат для привлечения внимания слушающего к определенному моменту описываемого события.
Жест на рисунке 5 относится к дейктическим жестам-иллюстраторам, указывающим на конкретные предметы, описываемые в ситуации (бармен, девушки). Однако жест, отображенный на рисунке 6,
является жестом-кинетографом, иллюстрирующим игру на фортепиано, что свидетельствует о смене точки обзора говорящего, который выстраивает жестовую перспективу уже с позиции участника события.
Такое разноплановое выстраивание перспективы в языке и жестах характерно для спонтанного дискурса, когда смена статусов говорящего в вербальном и невербальном компонентах приводит к комическому эффекту в описываемом событии.
В целом, исследование спонтанных шуток в полимодальной коммуникации показало, что комический дискурс реализуется вербальными и жестовыми средствами, причем оба компонента вносят неодинаковый вклад в достижение комического эффекта, который достигается за счет смены перспективы.
При построении перспективы в жестах точка обзора может не совпадать с языковой, что усиливает комический эффект. Вербальные средства (личные имена, местоимения третьего лица, формы глагола прошедшего времени) участвуют в построении перспективы нарра-тора как отстраненного рассказчика. Жесты-иллюстраторы (кинето-графы, пространственные и дейктические жесты), сопровождающие шутливую речь, выстраивают перспективу с позиции участника, непосредственного наблюдателя или того и другого одновременно. В отличие от них, жесты-регуляторы, как правило, поддерживают перспективу нарратора, задаваемую в вербальном компоненте, и привлекают внимание слушающего к фрагменту высказывания, содержащего юмористический элемент.
Таким образом, в шутке как полимодальном коммуникативном событии в зависимости от выбора точки обзора субъектом перспективы выстраивается перспектива разных типов: участника, наблюдателя, нарратора и двойная перспектива. Смена или слияние разных перспектив в устном диалогическом дискурсе создает эффект комического.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ирисханова О. К. Игры фокуса в языке. Семантика, синтаксис и прагматика дефокусирования. - М. : Языки славянской культуры, 2014. - 319 с.
рЫ1о^юа).
2. Ирисханова О. К. О понятии перспективизации в когнитивной лингвистике // Когнитивные исследования языка. - 2013. - № 15. - С. 43-58.
3. Женнет Ж. Повествовательный дискурс // Фигуры. - Т. 2. - 1998. -С. 60-280.
4. Ржешевская А. А. Языковые средства построения перспективы в дискурсе конфликта (на материале английской драмы): дис. ... канд. филол. наук. - М., 2014. - 202 с.
5. Санников В. З. Русский язык в зеркале языковой игры. - М. : Языки русской культуры, 1999. - 544 с.
6. Шабес В. Я. События и текст: Монография. - М. : Высшая Школа, 1989. -175 с.
7. Шмид В. Нарратология. - М. : Языки славянской культуры, 2003. - 312 с.
8. Bal M. Narratology: Introduction to the Theory of Narrative. - University of Toronto Press, 2009. - 264 p.
9. Ekman P., Friesen W. The repertoire of nonverbal behavior: сategories, origins, usage, and coding // Semiotica. - 1969. - # 1 (1). - P. 49-98.
10. Kotthoff H. Irony, quotation, and other forms of staged intertextuality // Perspective and Perspectivation in Discourse / C. F. Graumann, W. Kallmeyer (eds). - John Benjamins Publishing Company, 2002. - P. 201-229.
11. Langacker R. W. Concept, image and symbol: the cognitive basis of grammar. -Berlin ; N. Y. : Mouton de Gruyter, 1991. - 383 p.
12. McNeill D. Hand and Mind: What gestures reveal about thought. - Chicago : University of Chicago Press. 1992. - 423 p.
13. Parrill F. Interactions between discourse status and viewpoint in co-speech gesture // Viewpoint in language. A multimodal perspective / B. Dancygier, E. Sweetser (eds). - Cambridge : Cambridge Univ. Press, 2012. - P. 97-112.
14. Talmy L. Toward a cognitive semantics. - Vol. I: Concept structuring system. -Cambridge : MIT Press, 2000. - 495 p.
15. Tobin V., Israel M. Irony as a viewpoint phenomenon // Viewpoint in language. A multimodal perspective / B. Dancygier, E. Sweetser (eds). - Cambridge : Cambridge Univ. Press, 2012. - P. 25-46.
