CC BY
82
14. Тимофеев В.В. Трудности эвакуации и их преодоление в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) (на материалах республик Марий Эл, Мордовии, Чувашии) / В.В. Тимофеев И Вестник ЧГПУ им. И.Я. Яковлева. Чебоксары, 2001. № 4 (23). С. 113-120.
ТИМОФЕЕВ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - аспирант кафедры региональной истории, Чувашский государственный педагогический университет, Россия Чебоксары (fdp_chgpu@mail.ru).
TIMOFEEV VASILII VASILEVICH - post-graduate student, Chuvash State Pedagogical University, Russia, Cheboksary.
БОГАТЫРЕВ ОЛЕГ СЕРГЕЕВИЧ - аспирант кафедры истории Отечества, Чувашский государственный педагогический университет, Россия Чебоксары (fdp_chgpu@mail.ru).
BOGATIRYEV OLEG SERGEYEVICH - post-graduate student, Chuvash State Pedagogical University, Russia, Cheboksary.
УДК 375.5(09)(470.344)
Л.Н. ТОХТИЕВА
ШКОЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ЧУВАШИИ (КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX вв.): ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ*
Ключевые слова: образовательное пространство; начальные школы; городские училища; положение провинциального учителя.
Рассмотрены отдельньв аспекты системы дореволюционного образования Чувашии, положение провинциального учительства, особенности педагогической деятельности.
L.N. TOKHTIEVA
SCHOOL EDUCATION IN CHUVASHIA (THE END OF XIX - THE BEGINNING OF XX cc.): HISTORIOGRAPHICAL ASPECT
Key words: area of éducation, primary schools, municipal collèges, status ofprovincial teacher.
In thls connection some aspects of pre-revolutionary éducation ln Chuvashla, the situation of provincial teachers, peculiarities of educatlonal work are consldered.
В современных условиях проблемы школьного образования становятся предметом особого внимания как со стороны государства, так и со стороны общества. Существуют публикации, освещающие педагогическое наследие отдельных областей и регионов России. Как правило, они затрагивают отдельные вопросы становления и развития системы образования в регионах, рассматривают жизнь и деятельность местных педагогов-новаторов.
История дореволюционной школы и педагогической мысли освещается в трудах Н.В. Суперанского, В.В. Григорьева, С.И. Миропольского, К.П. Прокопьева, Н.В. Чехова в связи с обсуждением в России вопроса о введении всеобщего начального обучения. Научный интерес представляет сборник статей «Инородческая школа» [10], в котором отражены сущность, запросы, законодательство о нерусских школах России. С точки зрения обобщения материала особый научный интерес, на наш взгляд, представляют такие работы, как «Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Конец XIX -начало XX века», «Очерки по истории начального образования в России», «Школы чувашского края в XIX-XX вв.», «Школьное образование в России в конце XVIII - начале XX веков» [9, 18] и некоторые другие.
Историография школьного образования в Чувашии конца XIX - начала XX вв. начинает складываться еще в XIX в. В историографии данной проблемы условно следует выделить несколько этапов: дореволюционный, советский (до середины 80-х годов XX в.) и современный (с конца 80-х годов XX в. - до наших дней).
Исследование выполнено в рамках госконтракта № 16.740.11.0408 «Ретроспектива процессов модернизации государственного управления в Чувашии (60-е годы XIX - 30-е годы XX вв.)» ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.
Проблемы просвещения нерусских народов отражены в трудах профессора Казанской учительской семинарии Н.И. Ильминского. В целом современниками положительно оценивалась система Н.И. Ильминского. Так, Д.К. Зеленин отмечал, что сущность школьно-просветительской системы Н.И. Ильминского заключается в обучение на родном языке и подготовке учителей «инородцев». Д.Ф. Филимонов доказывал, что главной в системе является идея духовного обрусения нерусских народов, А. Рождествин подчеркивал самобытность, оригинальность системы [13, с. 31].
Изучение научно-педагогического наследия И .Я. Яковлева начинается еще при его жизни, в дореволюционных изданиях вышло немало публикаций, в том числе и самого автора. Деятельность просветителя современниками освещалась неоднозначно: его обвиняли в национализме и сепаратизме, считали русификатором и реакционером. В то же время русская и демократическая интеллигенция, чувашские крестьяне поддерживали великого просветителя: он оценивается как выдающийся педагог, талантливый организатор нового направления просвещения нерусских народов, создатель современной чувашской письменности, книгоиздатель и литератор, общественный деятель и мыслитель [9, с. 9-11].
Определенный вклад в дело изучения национальной системы воспитания внес первый учитель математики из чувашей с университетским образованием Н.М. Охотников. Интерес представляет его исследование «Записка чува-шина о своем воспитании», в которых он делает попытку обобщения и систематизации педагогического опыта чувашских учителей.
Просветительской деятельности Н.И. Золотницкого, историка, этнографа В.К. Магницкого, доктора тюркологии Н.И. Ашмарина, инспектора и директора народных училищ Симбирской губернии И.Н. Ульянова посвящено немало монографий, статей, рецензий. Следует отметить, что работы дореволюционных авторов носят в основном фактографический, описательный, публицистический характер. Научное освещение, изучение проблемы просвещения чувашского народа в конце XIX в. только начиналось и требовало дальнейшего рассмотрения.
В советский период проблемы становления и развития школьного образования в Чувашии в конце XIX - начале XX вв. рассматривались либо в контексте истории развития культуры, просвещения в целом, либо носили конкретный, связанный с тем или иным отдельным сюжетом характер. Важным событием в изучении истории чувашского народа явилось издание книги «История Чувашской АССР». Позже выходят в свет труды Н.С. Степанова, А.А. Трофимова, Д.Е. Егорова, Т.С. Сергеева, Е.Л. Ефимова. По мнению Д.Е. Егорова, школьное просвещение чувашей, как и других народов Казанского края, до XIX в. почти отсутствовало [8, с.15]. Первые малые училища для детей русскоязычного населения открывались в Алатыре (1787 г.), Чебоксарах (1789 г.), Ядрине и Козьмодемь-янске (1791 г.). Первой чувашской школой было училище в с. Буртасы Цивильско-го уезда (1807 г). Позже появились приходские училища для чувашских детей в с. Шихазаны (1819 г.), библейская школа в с. Красные Четаи (1821 г.). «Возникшие на началах благотворительности, эти училища не смогли завоевать большой симпатии чувашского населения, так как в них игнорировался родной язык» [8, с. 21]. Лучшими считались земские школы, отмечает исследователь Н.С. Степанов [17].
Чувашская школа в Симбирске, основанная в 1868 г. и преобразованная в 1890 г. в трехклассную учительскую школу, за дореволюционное время подготовила около одной тысячи учителей и учительниц для начальных чувашских школ. По мнению Д.Е. Егорова, в школе были сделаны и первые попытки создания частных педагогических методик [8, с. 49], что также следует отнести к наследию И.Я. Яковлева. Значительное количество учителей для русских, мордовских и чувашских школ оканчивало Порецкую учительскую семинарию, открытую И.Н. Ульяновым в 1872 г.
Статистика просвещения и основные тенденции развития школ на территории современной Чувашии с 50-60-х годов XIX в. обстоятельно представлена в работах В.П. Рожнова [16].
Ученые Чувашии Г.Н. Волков, Н.Г. Краснов, А.Ф. Башкирова, М.П. Макаров, Д.Е. Егоров и Н.С. Степанов внесли значительный вклад в изучение и развитие педагогической науки, освещение деятельности просветителей чувашского народа И.Н. Ульянова и И.Я. Яковлева. Страницы их книг посвящены педагогу-миссионеру Н.И. Ильминскому, инспектору чувашских школ Казанского учебного округа, исследователю чувашского языка Н.И. Золотницко-му; историку и этнографу В.К. Магницкому; автору «Словаря чувашского языка» Н.И. Ашмарину и другим деятелям просвещения и науки.
Современная историография изучаемого вопроса многогранна, ученые Чувашии обращаются к различным сторонам народного образования. Одной из первых попыток комплексного изучения, обобщения и анализа исторического развития школьного образования является монография Л.А. Ефимова «Школы Чувашского края в XIX-XX вв.» [9]. На основе документальных материалов и литературы он рассматривает процесс становления и развития дореволюционных школ различных типов, подготовки педагогических кадров, освещает роль школ и учителей в повышении грамотности и общей культуры, быт чувашского народа в XIX-XX вв.
Вопросы становления и развития народного образования как в общероссийском масштабе, так и на региональном уровне анализируются в трудах A.B. Арсентьевой, Л.М. Гавриловой, А.П. Петрянкиной [2, 4, 5]. Так, в работе «Школьное образование в России в конце XVIII - начале XX вв.» подробно представлены исторические условия, в которых развивалась отечественная школа, правительственная политика в области школьного дела и основные типы учебных заведений [18]. Ученые выявляют, что образовательное пространство России в конце XVIII - начале XX вв. характеризовалось сословным принципом, господствующим и в содержании обучения, и в образовательной политике государства; противоречивым со стороны правительства подходом в решении вопросов организации школьного дела; узким по содержанию образованием, которое давала начальная школа дореволюционной России. Авторы на основе изученных источников сделали вывод, что только отдельно взятые учебные заведения позволяли своим выпускникам иметь возможность поступить в среднюю, а затем и в высшую школу, лишь в начале XIX в. появляется преемственность в образовательных программах начальной и средней школы. Если же говорить об основных целях школы, то исследователи убеждены, школа выполняла охранительную, верноподданническую функцию [18, с. 113].
Систематизируя богатый архивный материал, A.B. Арсентьева дала комплексную картину развития образовательного пространства Чувашии. Так, в 1911 г. в сельской местности насчитывалось 670 различных учебных заведений, из них подведомственных Министерству народного просвещения (МНП) - 272, относящихся к церковному ведомству - 398. Отдельные аспекты истории и развития разных типов учебных заведений освещены в публикациях Л.М. Гавриловой, И.И. Демидовой, Д.Е. Егорова, Е.Л. Ефимова, А.П. Петрянкиной [5, 6, 7, 8, 9, 4, 15]. Исследователи отмечают, что в системе образования особое место занимала начальная школа, так как она была наиболее распространенной и доступной для большинства населения. Существовали разные типы начальных школ: земские школы, «образцовые училища» МНП, уездные училища, приходские школы, школы грамоты и др. Наиболее распространенным типом начальной школы являлись одно- и двухклассные училища. Финансирование учебных заведений осуществлялось за счет средств государственной казны, местных органов самоуправления, общественности, частных лиц. Более под-
робно на вопросах состояния материальной базы школы, степени ее обеспеченности учебной литературой и наглядными пособиями останавливаются Л.М. Гаврилова, М.Н. Паравина, А.П. Петрянкина [6, 14, 15].
Стоит отметить, что большинство действующих начальных школ того времени не имело собственных зданий, они размещались в неудобных частных домах, церковных сторожках. Встречались факты, когда школа временно закрывалась из-за отсутствия помещения. Средние учебные заведения, напротив, располагали собственными зданиями, имели библиотеки, специально оборудованные кабинеты. Со второй половины XIX в. широко распространяется практика выписывания периодической литературы. Ввиду нехватки литературы учителя создавали учебники сами. В целом даже при скудных источниках финансирования материальная база городских училищ была удовлетворительной [4,15].
Исследуя образовательный уровень сельской молодежи, В.М. Мельцов отмечает, что «плохо обстояло дело с развитием образования... особенно среди крестьянства» [12, с. 71]. Многие дети школьного возраста по разным причинам оставались вне школы. Имеются факты, свидетельствующие о том, что часть учащихся бросала школу, не завершив курса обучения. Вполне достаточно было научиться читать и писать, уметь вести небольшой счет и знать молитвы. К тому же дети 11-12 лет использовались во всех крестьянских работах, у них не было свободного времени. Кроме того, в обществе преобладало мнение о нецелесообразности получения образования девочками. Грамотность среди «инородческого» населения Казанской губернии составляла 7,1% (9,7% муж., 5,1% жен.) [12, с. 70-71].
Особое место в образовательном пространстве Чувашии, по мнению A.B. Арсентьевой, занимали городские училища. Они выполняли функцию главной начальной школы в уезде. Учащиеся получали здесь повышенный уровень знаний [4]. Изучение историографии проблемы показывает, что более исследованной является история становления и развития Апатырского (1787 г.), Чебоксарского (1789 г.) и Ядринского (1791 г.) училищ. К менее изученным относится функционирование Мариинского (начало XX в.) и Цивильского (1817 г.) уездных училищ.
В Чувашии позднее, чем в центральных городах России, появились женские гимназии и прогимназии. «До недавнего времени эти учебные заведения не привлекали должного внимания исследователей. Между тем обращение к данному вопросу имеет не только научный интерес, но и большое практическое значение» [7, с. 55], считает И.И. Демидова.
Восстанавливая историю этих учебных заведений, ученые дают качественный анализ материально-технической базы школ, характеристику социального и национального состава учащихся, рассматривают вопросы финансирования учебных заведений. Например, в статье А.П. Петрянкиной [15] выявлены особенности учебно-воспитательного процесса (содержание, методы и приемы обучения, средства контроля) Цивильского училища (1818-1918 гг.).
Важно, что городские училища осуществляли дополнительную и профессиональную подготовку. При Чебоксарском училище действовали ремесленное отделение и педагогические курсы, в Цивильске - бухгалтерские курсы. В программу начальных учебных заведений было введено изучение основ сельского хозяйства, организация огородов, садов, пасек и ремесленных классов, что способствовало распространению знаний среди населения.
Во второй половине XIX - начале XX вв. учителя являлись особой социальной группой («профессиональной интеллигенцией»), составляли интеллектуальную элиту уездных городов [3, с.159]. Историко-культурный портрет провинциального учителя стремиться воссоздать марийский историк О.М. Казакова [11]. Особо выделяется положение законоучителя. Его священнический сан, одухотворенность скрывали порой не столь привлекательные внешние
черты. Обобщенный портрет учителя Закона Божьего представлен в исследованиях A.B. Арсентьевой и Т.Н. Ивановой [3].
В работах Л.М. Гавриловой [6, 7] представлен анализ состава учительских кадров: по уровню образования, социальному происхождению, месту работы, материальному обеспечению. Учителя городских и средних школ, составлявшие меньшинство, имели довольно высокую квалификацию. Более половины преподавателей сельских школ не имели специальной подготовки. Возможность получить высшее или среднее образование, устроиться на работу в более привилегированное учебное заведение, как правило, имели выходцы из дворян, чиновничества, духовенства и состоятельных горожан. Подавляющее большинство учителей начальных сельских школ были выходцами из семей крестьян и сельского духовенства.
История образования и деятельность отдельных учебных заведений для подготовки учителей исследована в работах историков Д.Е. Егорова, Г.А. Александрова, Л.М. Гавриловой, Л.А. Ефимова. Учителей готовили в Симбирской чувашской школе, Казанской инородческой учительской семинарии, Казанской земской женской школе и в учительских институтах городов Казань, Оренбург, Уфа. Значительное количество учителей получило образование в Порецкой учительской семинарии. В то же время в чувашских школах работали учителя, которые не имели специального педагогического образования и проходили разного рода курсы и сдавали экзамены на звание учителя в педагогических учебных заведениях. Архивные источники свидетельствуют о том, что в 1914 г. в чувашских уездах насчитывался 871 учитель, из них три четверти были чувашами [1, с. 5]. И.Н. Ульянов организовывал съезды и курсы для педагогов, проводил опытно-показатель-ные занятия с последующим обсуждением [17, с.18-19].
Исследователи отмечают, что положение учителя в обществе было тяжелым, начальство проявляло недоверие и строгий контроль. Оплата труда учителя сильно колебалась в зависимости от уровня его образования и типа школы. Наиболее высоко на территории Чувашии оплачивалась работа учителей средних школ, имевших высшее образование. Жалованье преподавателей Апатырской мужской прогимназии, например, составляло от 750 до 900 руб. в год [6, с. 42-43]. Жалование обычного учителя в начале XX в. составляло 615 руб. в год, внештатные учителя и помощники получали 500 руб., законоучитель - 730 руб., учитель-инспектор - 690 руб. в год. Хотя, как отмечает A.B. Арсентьева, доходы учителей определяли не размеры жалования, а размеры дополнительных надбавок: пенсионные, столовые, квартирные [4, с. 17].
Исследователи обращают внимание на высокую текучесть кадров учителей городских училищ. Часто переводы осуществлялись по распоряжению МНП, при этом не всегда учитывалось желание самих работников. Наибольшая текучесть была среди преподавателей начальных школ духовного ведомства [6, с. 46].
Социальные льготы учителей были незначительными, по выслуге лет они получали пенсию. Пенсионные выплаты полагались семьям учителей в случае утери кормильца, а учителям из-за тяжелой болезни. Существовали пенсионные кассы. В качестве особой привилегии учителя награждались орденами и медалями. Часто они жаловались в вышестоящие инстанции по поводу того, что их непосильный труд не вознаграждался в полной мере [8, с. 4]. В тесной связи с материальными условиями учителей стоял вопрос об их семейном положении. Только 31% учителей народных школ Чувашии имели семьи. Более высока доля педагогов, вступивших в брак, среди городского учительства [6]. Особо проблемным был квартирный вопрос. Учителям должна была предоставляться отдельная квартира или выплачивались квартирные деньги. На деле квартирами обеспечивались лишь избранные (директора, инспектора и некоторые из учителей). Остальные должны были сами заниматься наймом жилья из своих
скудных заработков. Не уделялось должного внимания повышению как образовательного, так и профессионального уровня учителей.
Спорным вопросом историографии является обсуждение роли педагогов в политической ситуации начала XX в. Рассматривая духовную жизнь учительства, историки указывают на то, что откровенная революционность не была свойственна его подавляющему большинству. Хотя в школьной среде звучали требования: повышение заработной платы, уменьшение количества учащихся, учреждение должности надзирателя.
Таким образом, проблема изучения опыта дореволюционного обучения и воспитания в Чувашии является весьма актуальной. В советской и современной историографии, на наш взгляд, в целом сформированы определенные научные и педагогические взгляды на вопросы образования в Чувашии конца XIX - начала XX вв. Исследователи в своих работах показали особенности государственной школьной политики, динамику роста грамотности, многообразие учебных заведений, систему административного управления, осветили особенности учебной и воспитательной работы, воссоздали общую реальную картину положения самого многочисленного отряда чувашской интеллигенции - учительства. Однако проблема деятельности провинциального учительства в Чувашии никогда не была предметом специального исторического исследования. В современных условиях недостаточно изученными остаются вопросы происхождения, социального состава, профессиональной деятельности и повседневной жизни учительства, их условий труда, подготовки кадров, повышения квалификации, взаимоотношений с учениками и родителями, общественностью. Должное внимание следует обратить на социальный и духовный облик учительства, формирование особой педагогической субкультуры.
Литература и источники
1. Александров ГЛ. Чувашская интеллигенция: истоки / ГЛ. Александров. Чебоксары: Чувашия, 1997.198 с.
2. Арсентьева AB. История создания и основные этапы развития городских училищ Чувашского края / Ай Арсентьева, АП. ПетрянкинаИ Вестник Чувашского университета. 2006. №6. С. 11-17.
3. Арсентьева A.B. Портрет учителя закона божьего в городских училищах XIX - начале XX веков / A.B. Арсентьева, Т.Н. Иванова // Исторический опыт и современные проблемы духовно-нравственного просвещения и воспитания молодежи. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. С. 159-165.
4. Арсентьева A.B. Чебоксарское городское училище в образовательном пространстве России в конце XVIII -начале XX вв. / A.B. Арсентьева, АП. Петрянкина // Вестник Чувашского университета. 2005. № 1. С. 3-33.
5. ГавриловаП.М. Подготовка кадров интеллигенции Чувашии в учебных заведениях Казани во второй половине XIX -начале XX вв. /Л.М. Гаврилова/1 Вопросы истории Чувашии периода капитализма: сб. сг. ЧНИИ. Чебоксары, 1986. С. 3-34.
6. Гаврилова Л.М. Учителя средней и начальной школы Чувашии во второй половине XIX - начале XX вв. /Л.М. Гав-рилова //Социально-экономическое развитие Чувашии в период капитализма: сб. статей/ЧНИИ. Чебоксары, 1987. С. 32-55.
7. Демидова И.И. Использование опыта организации и осуществлении женского гимназического образования в Чувашии конца XIX - начале XX в. / И.И. Демидова // Исторический опыт и современные проблемы духовнонравственного просвещения и воспитания молодежи. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. С. 54-63.
8. Егоров ДЕ. История чувашской школы и педагогики в событиях и лицах/ДЕ Егоров. Чебоксары: Чувашия, 1998.360 с.
9. Ефимов Л.А. Школы Чувашского края в XIX-XX вв. /Л.А. Ефимов. М.: РИЦ «Альфа» МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2003. 536.
10. Инородческая школа: сб. ст. / под ред. Г.Г. Тумима, В.А. Зеленко. СПб.: Изд-во Карабасникова, 1916.
11. Казакова О.М. Проблемы развития профессиональной структуры и ментальности провинциального учительства в XIX в. (на примере Вятской губернии) / О.М. Казакова // Вестник Чувашского университета. 2008. № 4. С. 41 -49.
12. Мельцов В.М. Крестьянская молодежь Чувашского края в конце XIX - начале XX в.: образовательный уровень / В.М. Мельцов И Волжская земля: история, экономика, культура: сб. ст. М: Вуз и школа; Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. С. 70-78.
13. Павлова АН. Историография проблемы разработки системы Н.И. Ильминского и ее реализации в школьном образовании нерусских народов Востока России / А.Н. Павлова // Вестник Чувашского университета. 2006. № 3. С. 29-41.
14. Паравина М.Н. Обеспеченность учебной литературой и наглядными пособиями в гимназиях во второй половине XIX - начале XX вв. / М.Н. Паравина // Вестник Чувашского университета. 2006. № 3. С. 44-48.
15. Петрянкина АП. Организация учебно-воспитательного процесса в Цивильском уездном училищ (1818-1918 гг.) / А.П. Петрянкина // Вестник Чувашского университета. 2007. № 3. С. 44-53.
16. Рожнов В.П. Статистика Чувашии в период капитализма / В.П. Рожнов // История и культура Чувашской АССР: сб. ст./отв. ред. A.B. Изоркин. Чебоксары: ЧНИИ, 1972. Вып. 1. С. 137-196.
17. Степанов Н.С. Очерк истории чувашской советской школы / Н.С. Степанов. Чебоксары: Чуваш, гос. изд-во, 1958.78 с.
18. Школьное образование в России в конце XVIII - начале XX вв. // авт.-сост. A.B. Арсентьева, А.П. Петрянки-на. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005.160 с.
ТОХТИЕВА ЛАРИСА НИКОЛАЕВНА - соискатель учёной степени кандидата исторических наук, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (toklarisa@yandex.ru).
TOKHTIEVA LARISA NIKOLAEVNA - competitor of scientific degree of Historical Sciences candidate, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 340
С .А. ФЕДОРЕНКО
ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ НАСЕЛЕНИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И НАЧАЛЬНОЙ ФАЗЫ ПЕРЕХОДА К НЭПУ (1918-1922 гг.)
Ключевые слова: правосознание россиян, гражданская война, уголовная преступность, большевики.
Исследована проблема трансформации правосознания русскоязычного населения Северного Кавказа под влиянием драматических событий революции и гражданской войны.
S.A. FEDORENKO TRANSFORMATION OF LEGAL CULTURE OF THE POPULATION OF THE NORTH CAUCASUS IN DAYS OF CIVIL WAR AND THE INITIAL PHASE OF TRANSITION TO THE NEW ECONOMIC POLICY (1918-1922)
Keywords: sense of justice of Russians, civil war, criminal criminality, Bolsheviks.
In article the problem of transformation of sense of justice of the Russian-speaking population of the North
Caucasus under the Influence of drama events of revolution and civil war is Investigated.
Обращение к переломным историческим эпохам показывает, что ослабление основ государственности, отсутствие сильной власти, как правило, влекут за собой резкое ухудшение общественной нравственности, обострение криминогенной ситуации. Важнейшим следствием пересмотра либо утраты ранее доминировавших ценностных ориентиров при этом неизбежно становится распространение различного рода форм девиантного поведения. Обращаясь к революционным событиям 1917-1918 гг., нельзя не видеть, что в понимании обывателя они ассоциировалась с отменой всего, что было связано с прежней - царской властью. Среди прочего оказалась отменена вся система норм поведения.
Глубокий кризис правосознания россиян привел к пышному расцвету разнообразных общественных девиаций. При этом девальвация основных представлений традиционного правосознания принципиально изменяла базовые характеристики социальной среды страны в целом. Прежде всего значительное распространение получило пьянство. В связи с отказом от «сухого закона» оно перешло в разряд девиаций. Однако, на наш взгляд, его вряд ли можно считать лишь проявлением асоциального поведения. Несомненно, оно способствовало дальнейшей девальвации правосознания, росту хулиганства, насильственных преступлений, питало такие виды преступности, как подпольное производство и торговля, притоносо-держательство. Отметим также распространение наркотиков (кокаин, морфий, опиум, гашиш, эфир), особенно в городах, а также в отдельных регионах, торговцы которыми в рассматриваемый период не преследовалась по закону в порядке уголовного наказания. Соответствующая статья в УК появится только в 1924 г. К числу заметно усилившихся проявлений девиации следует отнести и проституцию.
Чрезвычайно широкое распространение в рассматриваемый период получили крайние формы асоциальных девиаций в виде различных проявлений уголовной
