CC BY
1
П.А. Слепцов
С.А. Иванов. Морфологические особенности говоров якутского языка (Новосибирск: Наука, 2014. 248 с.)
РЕЦЕНЗИИ
Как известно, диалектные морфологические различия в якутском языке выражены минимально. Это связано с тем, что морфология как основная часть языка является устойчивым элементом. Что касается якутского языка, то в диалектологических «Вопросниках» и «Анкете» 1940, 1978 гг. специальный раздел о морфологических особенностях диалектов не был выделен. Очевидно, считалось, что таких особенностей в диалектах не обнаруживается. Однако путем скрупулезного изучения всего диалектологического массива и фольклорных данных автор сумел собрать свыше пятидесяти наиболее важных диалектных различий, исключая разнообразные модели словообразования и семантические сдвиги, где также отражаются признаки территориальных диалектов. С.А. Иванов особенно подчеркивает качественный состав собранного материала. Здесь представлены такие «языковые факты и явления, которые имеют глубокие исторические корни, что может дать историкам якутского языка и специалистам других гуманитарных наук возможность углубленного изучения исторического развития отдельных языковых явлений, образования якутского языка и его естественного носителя» [с. 227]. И автор вскрывает эти глубокие древнейшие истоки диалектных морфологических особенностей и фактов якутского языка. Укажем на наиболее значительные морфологические особенности, имеющие глубокие исторические корни.
1. В диалектологических материалах зафиксированы случаи необычного употребления наречия иньньэ 'так', прилаг. итээги 'тот,
© П.А. Слепцов, 2015
тамошний', формы множественности илэр 'они', которые свидетельствуют о том, что в древне-якутском языке употреблялись утраченное указательное местоимение и и полузабытая местоименная основа ин. Западный диалектный массив характеризуется преимущественным использованием наречия ынтах 'там, туда, в стороне, в сторону' и прилагательных ынараа 'та сторона'; ынарааны «тамошний», наречие ынтах соотносится со словоформами антах, ана-раа, получившими распространение в восточном диалектном массиве якутского языка. Приведенные факты интересны тем, что они явно восходят к ын ~ ан - формам косвенного падежа древнейшего указательного местоимения о.
2. П.С. Афанасьев и М.С. Воронкин зафиксировали в северо-западных говорах так называемые «стяженные» причастия от формы страдательного залога: быь^аллыбат вм. литературного быь^аныллыбат - от отрицательной формы страдательного залога от быы^аа 'спасать, выручать', сиэллэр вм. сиэниллэр - от сиэ 'есть, сжигать, кусать', дэллибэт вм. дэниллибэт - от диэ 'говорить, сказать', батталлыбат вм. бат-таныллыбат - от баттаа 'давить, угнетать' и т.д. Приведенные диалектные варианты - это реликтовые явления более древнего состояния языка, формы страдательного залога образовывались от основ переходных глаголов на долгий гласный и дифтонг посредством аффикса -л так же, как и в языке древних тюрков. В настоящее время в якутском языке страдательный залог образуется от глаголов на долгий гласный и дифтонг при помо-
Северо-Восточный гуманитарный вестник, 2015, № 2(11)
щи аффикса -н и сложного аффикса -н-ыл-ын (баттанылын, сиэнилин), а от глаголов на согласный звук - посредством аффикса -ыл-ын (ыыты-лын), что является отличительным признаком от других тюркских языков.
3. О показателе множественности -т в тюркологии написано много. Но С. А. Иванов очень подробно, на основе новых данных трактует это явление в историческом аспекте глубоко и оригинально. Раньше преобладало мнение о монгольском происхождении этого показателя. В якутском языке имеются монголизмы типа ийэхсит 'общее название богинь', тYhYмэт 'почтенный', кубул^ат 'хитрость, уловка', тугут 'олененок', где -т рассматривается как показатель множественности, но в языке якутов он никогда не осознавался таковым и постоянно сопровождался аффиксом множественного числа -лар. Диалектным является использование аффикса множественности -ат атыыр-ат-тар, тY^Y-эт-тэр, кувл-эт-тэр и т.д. Такие формы множественности характерны для северных говоров. Показатель -т употребляется не только в именных основах (куна -т -тар), но и в глагольных и наречных образованиях, например, в аффиксах многократного действия -т -алаа и наречиях образа действия (батары -т-а-ас 'протыкать несколько раз'); входит в состав аффикса имени деятеля ^ы-т.
Таким образом, рефлекс показателя множественности -т в якутском языке очень древний, по некоторым данным восходит к доурало-алтай-ской эпохе. Элемент -ат аффикса -ат-тар в тюркологии рассматривается как показатель множественности арабского происхождения, перенесенный на тюркскую почву через персидский (А.М. Щербак). Автор считает, что показатели множественности -т, -ан, -ат, присутствующие в якутских словоформах, действительно являются грамматическими элементами индоиранского происхождения, что подтверждает мысль о том, что «в этногенезе якутов приняли участие какие-то отуреченные группы индоиранского происхождения» (ссылка на историка А.И. Гоголева)
4. Аффиксы субъективной оценки -каан, -чаан в якутском языке обычно присоединяются к существительным и прилагательным, в северных говорах имеют высокую частотность, служат средством усиления лексического значения всех частей речи, что является сохранившейся архаической чертой якутского языка, поддержанной эвено-эвенкийским влиянием.
С точки зрения истории языка интересны противопоставленные диалектные различия, особенно характерные для северных говоров. Таковыми, например, являются варианты употребления:
- норм множественности ^влэттэр, квлвттвр вм. ^вллэр 'озера'; общетюркского киhилэр вместо монгольского дьон, дьоннор ' люди, народ', 'жители, население', 'родня, родные';
- древней парадигмы склонения местоимения -бу 'этот, это, эта': буну-муну, бунуга-мунуга, бунтан-мунтан; булар, мн. ч. от бу вм. манны, маныаха, мантах, балар;
- возвратного залога вместо действительного: бултанар вм. бултуур, ылланар вм. ыллыыр, ытанар вм. ытыыр и т.д.;
Чрезвычайно высокая частотность употребления возвратного залога в северных говорах, возможно, говорит о былой многозначности, синонимичности, медиальности, первоначальной недиф-ференцированности залоговых форм. В северных говорах возвратный залог образуется также от корней с омертвелым аффиксом: киллэстэбин, квннвствбYн вм. киллэринэбин, квннврYнэбин и др.
- метатизированной формы глагола келлер вместо обычного кврдвр (в форме побудительного залога) от квр 'смотреть, наблюдать, присматривать, ухаживать'.
Вышеприведенные диалектные явления показывают, что в прошлом существовала возможность формирования особой диалектной зоны якутского языка с охватом территории проживания есейских, анабарских, булунских, верхоянских, индигирских и колымских якутов. В связи с этим автор обращает внимание на утверждение Г.В. Ксенофонтова, которое не потеряло своего значения по сей день: «... говор оленных якутов расходится от говоров якутов-скотоводов гораздо сильнее, чем между собой. Поэтому было бы целесообразно якутское наречие разделять на говоры южные (скотоводов) и северные (оленеводов)». Однако границы указанной северной диалектной зоны размыты проникновением признаков южных, центральных диалектных зон, что связано с возникновением в Среднеленском крае и дальнейшим распространением двух диалектных подразделений, на базе которых впоследствии образовались два диалектных массива - западный и восточный. В результате взаимовлияния и сохранения признаков диалектных зон северного и южного массивов (западного и восточного) сформировались центральная, олекмо-ви-
У.М. Бахтикиреева
люйская, северо-западная и северо-восточная группы говоров якутского языка.
Ценно с точки зрения истории якутского языка и исторического развития его носителей следующее заключение автора книги: «Прочтение всех лингвистических карт шести диалектологических атласов, составленных нами в течение 30 лет, убеждает нас в следующем: упомянутые древние диалектные образования (речь идет о двух древних диалектных подразделениях, на базе которых образовались два диалектных массива - западный и восточный. - П.С.) сформировались не в результате распада единого языка в Среднеленском крае, а в итоге объединения двух основных якутоязычных племенных групп. Распад древнеякутского языка произошел за пределами современной территории Якутии, где-то в области Циркумбайкальского региона или в
Верхнеленском крае, что требует специального изучения. При этом С. А. Иванов весьма сочувственно и одобрительно ссылается на автора «Ураанхай сахалар» Г.В. Ксенофонова, который высказывал аналогичные суждения.
В целом монография С. А. Иванова о морфологических особенностях якутских говоров является еще одним успешным шагом в сложной и труднейшей работе якутского языковеда-компаративиста. Более того, своей информативной насыщенностью и сравнительно-историческими изысканиями она превосходит его предыдущие работы. Данный труд удовлетворит взыскательных читателей эрудицией автора, критическим, но вполне корректным использованием работ многочисленных предшественников.
П.А. Слепцов
А.Л. Арефьев Языки коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока в системе образования: история и современность (М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2014. 488 с.)
Рассматриваемая монография представляет собой научное издание, подготовленное в рамках мониторинга использования языков коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в системе школьного образования, проведенного в 2013 г. по поручению Департамента стратегии, анализа и прогноза Министерства образования и науки Российской Федерации.
Обосновывая актуальность своего исследования, А.Л. Арефьев отмечает, что она связана, прежде всего, «с ухудшающимся положением большинства языков коренных малочисленных народов Российской Федерации и отрицательной динамикой использования этих языков в системе школьного образования», отсутствием регулярных (ежегодных) мониторингов этого процесса даже несмотря на наличие соответствующих специализированных учреждений [Арефьев, 2014, с. 14].
В этом контексте считаю целесообразным привести высказывание президента Российской
© У.М. Бахтикиреева, 2015
Федерации, прозвучавшее 19 февраля 2013 г. на заседании Совета по межнациональному согласию: «Наша задача заключается в том, чтобы укрепить гармонию и согласие в многонациональном российском обществе, чтобы люди независимо от своей этнической, религиозной принадлежности осознавали себя гражданами единой страны» [Эл. ресурс http:www.pan.md...].
Нет никаких сомнений в том, что согласие в многонациональном российском обществе невозможно без освещения реальной истории его становления. В этой связи актуальным представляется и следующий тезис президента: «Нужно на конкретных примерах показывать, что судьба России созидалась единением разных народов, традиций и культур» [Эл. ресурс http:www.pan.ru.]. Как раз с примерами в СМИ у нас имеется проблема. Не секрет, что до сих пор отнюдь не каждый этнически нерусский гражданин РФ готов считать себя русским (в том числе и автор рецен-
