CC BY
3ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2023. № 9(225)
DOI 10.47643/1815-1337_2023_9_104 УДК 242.7
РОЛЬ УЧЕНИЯ ДУГЛАСА НОРТА В ОБЩЕЙ ТЕОРИИ ПРАВА THE ROLE OF DOUGLAS NORTH'S TEACHING IN THE GENERAL THEORY OF LAW
ШИТОВА Татьяна Викторовна,
кандидат юридических наук, доцент
Юридического института ФГБОУ ВО «Красноярский государственный аграрный университет». 660049, Россия, г. Красноярск, пр. Мира 90. E-mail: Fastovich-85@mail.ru;
SHITOVA Tatiana Viktorovna,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor Krasnoyarsk State Agrarian University Law Institute. 90 Mira Ave., Krasnoyarsk, 660049, Russia. E-mail: Fastovich-85@mail.ru
Краткая аннотация: В научном исследовании автор предпринимает попытку исследования научных концепций Дугласа Норта, которые оказали значимое влияние на научно-правовые исследования в общей теории права. В качестве центрального элемента исследования автор изучает классификацию источников, которые легли в основу формирования научного «нортовского» направления.
Abstract: In the scientific research, the author attempts to study the scientific concepts of Douglas North, which had a significant impact on scientific and legal research in the general theory of law. As a central element of the research, the author studies the classification of sources that formed the basis for the formation of the scientific "North" direction.
Ключевые слова: общая теория права, правовой источник, научная концепция, Дуглас Норт, политико-правовые идеи. Keywords: general theory of law, legal source, scientific concept, Douglas North, political and legal ideas.
Для цитирования: Шитова Т.В. Роль учения Дугласа Норта в общей теории права // Право и государство: теория и практика. 2023. № 9(225). С. 104-105. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_9_104.
For citation: Shitova T.V. The role of Douglas North's teaching in the general theory of law // Law and state: theory and practice. 2023. No. 9(225). pp. 104-105. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_9_104.
Статья поступила в редакцию: 25.08.2023
Политико-правовые идеи Д. Норта в качестве правового течения занимают значимое место в общей теории права. На наш взгляд в признании научных концепций следует давать научную оценку той или иной теории либо частично те идеи, которые лежат в основе теории, а также отдельные ее положения, что не умоляет факта признания. Разумеется, тем самым мы сталкиваемся с рисками засорения теоретико-правовой науки различными идеями, гипотезами и пр., однако, это имеет значение лишь в том смысле, когда они не соответствуют принципу научности [1]. Говоря о личностях, положения научных трудов которых послужили в качестве конструктивного базиса политико-правовой концепции Д. Норта, следует отметить их не однородность - они подвергали анализу как предметы исследования науки экономики, так и политологии, социологии, юриспруденции. [2]
Иные ученые также подчеркивают, что доктринальное качество теория приобретает лишь в строго отведенных случаях: «только такие, которые: 1) научно обоснованы, опираются на достаточно солидный опыт зарубежных и отечественных научных исследований [3]; 2) авторитетны, общепризнаны, востребованы политико-правовой теорией, а главное - практикой; 3) имеют научно-прикладной и практический характер, их реализация фактически осуществляется в той или иной степени в политико-правовой практике; 4) имеют регулятивные возможности, так как, во-первых, их положения закрепляются в конституционных актах и законодательстве, во-вторых, на их постулаты ориентируется в своих правовых позициях органы конституционной юстиции, правоприменительная практика вообще и правосудие в частности. Кроме того, у политико-правовых доктрин наличествуют и дополнительные (факультативные) признаки доктрины: формальная определенность, прогностичность, масштабность, декларативность, самодостаточность».
Целесообразно дифференцировать источники политико-правовых идей Д.Норта на соответствующие виды [4]. Данный шаг продиктован не столько теоретическим интересом, сколько рациональным, в силу того обстоятельства, что в «чистом виде», работ, посвященным сугубо вопросам государства и права, у Д. Норта, к тому же, все они анализируются им через призму экономической науки, что безальтернативно вынуждает нас применить по отношению к ним бритву Оккама. Что, впрочем, не означает «слепое» вычленение юридических категорий из данных работ и лишь формулирование характеристики опосредованного, в правовом смысле, отношения Д. Норта к ним, а абстрактное конструирование системы политико-правовых идей.
Если к качеству теоретического базиса, сформулированного Д. Нортом, особых вопросов не возникает (ученый хоть и не поступательно, но, относительно, системно обозначает свою позицию по политическим, общественным, экономическим и правовым вопросам социальной действительности) [5], им, безусловно, являются политико-правовые идеи, то может ли он (теоретический базис) претендовать на качество иного рода: обоснованно ли мы вести речь о политико-правовой концепции или же политико-правовой доктрине.
В рассматриваемой работе Д. Норт ставит проблему ограничения власти без чего восприятие государства как третей стороны общественных отношений, не является возможным. В действительности, по его мнению, должно быть реализовано правило: не текст Конституции определяет общественное мнение, а общественное мнение определяет текст Конституции. То есть, если права и свободы появились позже Конституции, они, де-факто, ею декларируются, но никак не исходят «сердец» людей, следовательно, значения такой закон не имеет. Нечто подоб-
Теоретико-исторические правовые науки
ное можно увидеть у И. Канта, утверждавшего, что принятие основного закона предопределено существованием в обществе публично-правового порядка, т.е. когда государствообразующий народ осознал, что он нуждается в регламентации отношений посредством права, основанного на свободе, которая может быть ограничена настолько насколько это необходимо для соблюдения законности через разум. Следовательно, если стадия создания публично-правового порядка была нивелирована, то основной закон будет являться фикцией, необходимой для создания государства, само наличие которого необходимо лишь для осуществления произвола, в т.ч. насилия [6].
Случай Д. Норта является, в какой-то степени уникальным, поскольку им не заимствуется сколько бы то ни было положения иных ученых-экономистов, ученых-политологов и прочих исследователей вопросов государства и права, анализирующих их через призму экономического развития государства, в той степени, в какой можно было бы заявить о неоригинальности, вторичности, производности политико-правовых идей Д. Норта.
Помимо рассмотренных работ, Д. Нортом опубликованы и иные из них, однако лишь на иностранном языке, и, вопросы государства и права в которых практически не исследуются, а если и подвергаются анализу, то все они нашли свое отражение в упомянутых выше работах. К тому же, по дате их выхода в свет, можно сказать, что взгляды Д. Норта относительно государства и права в них только формировались и не учитывали вновь открытых им нюансов, учтенных в более «свежих» работах.
Кроме того, Д. Нортом опубликован ряд научно-исследовательских статей.
Если говорить о государственно-правовом регулировании не приходится без установления сущности и содержания категории «субъект права», взаимосвязи двух его видов - физического и юридического лица, места личности в них, о чем сказано в работе Коулмана. Будущим субъектом права выступает «естественное лицо», т.е. человек, происхождение которого сопряжено с естественными, т.е. природными процессами. Естественное лицо в собственном смысле слова не обладает правами, и данное обозначение введено в оборот с целью подчеркнуть его качество в отсутствие правового окраса. Однако, когда он войдет в правовое поле он может реализовывать свои права как в единоличном, так и коллективном порядке, становясь физическим, и юридическим лицом, соответственно, как принято обозначать его в современном гражданском законодательстве [7].
На наш взгляд, важно отметить, что личность правителя, в т.ч. природы - восприятия его как системообразующего фактора для формирования элиты и господствующей коалиции, или же наоборот, т.е. зависимости от элиты отражены в работе Канторовича (при этом, в чисто-правовом виде правитель носитель скорее не личных качеств (в противном случае, такое государство Д. Норт едва ли сочтет демократическим), а лицо, наделенное особой правосубъектностью, на основании способности поддержания сложных организационных структур.
Библиография:
1. Норт, Д.,Уоллис, Д.,Вайнгаст, Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества / пер. с англ. Д. Уэланера, М. Маркова, Д. Раскова, А. Расковой. - М.: Изд. Института Гайдара, 2011. - С. 443.
2. Фастович Г.Г. К вопросу о реализации принципа эффективности в деятельности механизма государства Российской Федерации: общетеоретические аспекты // Право и государство: теория и практика. 2010. № 12 (72). С. 23-25.
3. Фастович Г.Г., Шитова Т.В. К вопросу об эффективности единой системы публичной власти // Социально-экономический и гуманитарный журнал. 2020. № 4 (18). С. 76-88.
4. Фастович Г.Г. К вопросу о международной правосубъектности сложных государств: теоретико-правовой аспект. Аграрное и земельное право. 2019. № 1 (169). С. 136-139.
5. Норт, Д.,Уоллис, Д.,Вайнгаст, Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества / пер. с англ. Д. Уэланера, М. Маркова, Д. Раскова, А. Расковой. - М.: Изд. Института Гайдара, 2011. - С. 32.
6. Фастович Г.Г., Письменных А.Ю. Содержание публичной власти: конституционно-правовой аспект. Право и государство: теория и практика. 2021. № 2 (194). С. 167-169.
7. Фастович Г.Г. Качественное состояние гражданского общества как условие формирования эффективного сильного государства. Право и государство: теория и практика. 2020. № 1 (181). С. 46-48.
References:
1. North, D., Wallis, D., Weingast, B. Violence and social orders. Conceptual framework for the interpretation of the written history of mankind / translated from the English by D. Uelaner, M. Markov, D. Raskov, A. Raskova. - M.: Ed. Gaidar Institute, 2011. - p. 443.
2. Fastovich G.G. On the implementation of the principle of efficiency in the activities of the mechanism of the State of the Russian Federation: general theoretical aspects // Law and the State: theory and practice. 2010. No. 12 (72). pp. 23-25.
3. Fastovich G.G., Shitova T.V. On the issue of the effectiveness of the unified system of public power // Socio-economic and Humanitarian journal. 2020. No. 4 (18).
pp. 76-88.
4. Fastovich G.G. On the issue of international legal personality of complex States: theoretical and legal aspect. Agrarian and land law. 2019. No. 1 (169). pp. 136-139.
5. North, D., Wallis, D., Weingast, B. Violence and social orders. Conceptual framework for the interpretation of the written history of mankind / translated from the English by D. Uelaner, M. Markov, D. Raskov, A. Raskova. - M.: Ed. Gaidar Institute, 2011. - p. 32.
6. Fastovich G.G., Pisinykh A.Yu. The content of public power: constitutional and legal aspect. Law and the State: theory and practice. 2021. No. 2 (194). pp. 167-169.
7. Fastovich G.G. The qualitative state of civil society as a condition for the formation of an effective strong state. Law and the State: theory and practice. 2020. No. 1 (181). pp. 46-48.
