CC BY
78
УДК 81’23
РОЛЬ МЕТАФОРЫ В ПОНИМАНИИ АРХИТЕКТУРНЫХ ТЕКСТОВ
© 2012 М. А. Симоненко
канд. филол. наук, доцент каф. философии, социологии и лингвистики e-mail: MA Simonenko'a, yandex. ru
Астраханский инженерно-строительный институт
В статье рассматриваются текстообразующие свойства метафоры, которая структурирует текст и организует вокруг себя другие тропы, тем самым обеспечивая целостность текста. Развёрнутая метафора во взаимодействии с другими образными средствами текста формирует систему смысловых опор, используемых читателем в процессе смыслового восприятия текста. Результаты пилотного эксперимента, которые приводятся в статье, указывают на определяющую роль метафоры в понимании и интерпретации архитектурных текстов.
Ключевые слова: троп, развёрнутая метафора, смысловые опоры текста, метафоричность текста, смысловое восприятие текста, ментальная проекция.
К числу многочисленных характеристик метафоры можно отнести её текстопорождающие свойства: заложенное в природе метафоры стремление к развёртыванию в метафорические поля приводит к возникновению феномена «текст в тексте», о котором Ю.М. Лотман писал: «Возможно такое построение, при котором один текст даётся как непрерывное повествование, а другие вводятся в него во фрагментарном виде... Предполагается, что читатель развернёт эти зёрна структурных конструкций в тексты» [Лотман 2002: 77]. Метафорический текст образует
самостоятельное сообщение, которое может дополнять или даже трансформировать исходное сообщение, заданное в означаемом «материнского» текста. Например, развёрнутая медицинская метафора, инкорпорируясь в архитектурный текст, переструктурирует его, привнося дополнительный смысл: архитектура - это больной организм, требующий немедленного профессионального вмешательства (реабилитация пространств, точечные воздействия на городской организм, Москва - это головная боль [http://archvestnik.ru]). В теории концептуальной метафоры постулируется, что параллельно с другими текстовыми средствами развёрнутая концептуальная метафора обеспечивает связность и цельность текста и способствует его пониманию [Чудинов 2001]. С позиции лингвистики текста метафора выполняет роль «одного из ключевых структурно-смысловых и идейно-образных элементов», участвуя в формировании центральной темы текста [Кураш 2001: 47]. С точки зрения психолингвистики, метафора трактуется как «опредмеченная рефлексия, играющая особую роль в понимании смыслов, метасмыслов и художественной идеи целого текста» (цит. по: [Залевская 2005: 377]). В целостной ткани текста метафора тесно взаимодействует с другими стилистическими фигурами и в совокупности они формируют особый смысловой блок, систему смысловых опор, необходимых при построении проекции текста в процессах его восприятия и понимания. На наш взгляд, данное допущение можно отнести к разным типам текстов, в том числе, профессиональным. Приведём отрывок из текста «Москва: что это было и куда грести?» [http://archvestnik.ru], в котором, на наш взгляд, текстообразующая роль тропов проявляется уже на поверхностном, визуальном уровне:
В Москве начала ХХ века внутриквартальных проездов было очень много, но при советском укрупнении владений они стали исчезать или терять транзитный характер. Кварталы как-то жили, как бы в «походном», промежуточном состоянии. И на эту вырожденную и недоразвитую квартальную подоснову обрушился строительный бум 90-х гг. Крупные офисные объёмы оказались в глубине жилых кварталов, едущие и стоящие автомашины вытесняли жилые
пространства, провоцируя вывод фонда. Кварталы как бы взрывались изнутри. И ещё хорошо, если новое включение покрывало одно, а не группу смежных домовладений, когда возникал объект-пломба, лидирующий в окружении по ёмкости и высоте. Именно такие объекты с преувеличенными габаритом и ёмкостью создают «узкие» места в структуре городского каркаса - стопроцентная аналогия с тромбами в кровеносной системе. Такие места - у гостиницы «Аврора» на Петровке, у гостиницы «Армения» на Неглинной, у бизнес-центра «Коперник» на Долгоруковской - их много. Таких «тромбов» - больших и малых - каждый потребитель центра встречает десятками по маршруту следования, им мы в первую очередь и обязаны устойчивым ощущением перегрузки и конкретными пробками центра.
Другая беда: офисное использование квартального фонда обрекло и без того редкую уличную сеть быть всегда дефицитной стоянкой. Машины обмыливают кварталы по несколько раз в поисках причала. Их перепробег и маневрирование усугубляют ситуацию. И центр встает даже не в часы пик и - что особенно пугает -в неожиданных, нелогичных местах.
Кроме того, центральную уличную сеть постепенно купируют в интересах мощных и режимных объектов. Изъяты из городского движения и используются под режимные стоянки Настасьинский переулок (Госдума); Фуркасовский и Большой Кисельный переулки (ФСБ); Сандуновский переулок (ЦБ РФ); закрыт Банковский переулок. Центр с врожденно низкой коммуникативностью, исчерпавший пропускную способность, такой роскоши себе позволить не может. И машины этих ведомств стоят, может быть, и комфортнее, но не едут, как и все остальные. Исключение даже небольшого числа улиц из активно действующей сети сильно снижает вариантность организации движения. Сегодня система движения в центре Москвы «закрыта», как ни в одном другом крупном городе.
Тропы рассредоточены в пространстве текста таким образом, что в результате создаётся особый рисунок, который вписан в исходный текст с определённой целью. Если изъять все образные средства из тела «материнского текста» и сформировать автономное сообщение, то мы получим относительно законченный, связный и цельный текст:
Внутриквартальные проезды стали терять транзитный характер. Кварталы... жили, как бы в «походном» состоянии. И на эту вырожденную и недоразвитую квартальную подоснову обрушился строительный бум 90-х гг. Автомашины вытесняли жилые пространства. Кварталы как бы взрывались изнутри. Если новое включение покрывало одно, а не группу смежных домовладений, возникал объект-пломба. Именно такие объекты создают «узкие» места в структуре городского каркаса. Таких «тромбов». потребитель центра встречает десятками по маршруту следования.
...Машины обмыливают кварталы в поисках причала. Центр встает в неожиданных местах. Уличную сеть постепенно купируют... Изъяты из городского движения... Фуркасовский и Большой Кисельный переулки (ФСБ). Центр с врожденно низкой коммуникативностью... такой роскоши себе позволить не может. И машины... стоят, может быть, и комфортнее, но не едут.
Образный текст передаёт то же содержание, что и текст неметафорический, только в сжатой, свёрнутой форме и при помощи языковых средств, данных в их переносном значении. Включение образного текста в буквальный контекст и дальнейшее его развитие, раскручивание в пределах этого контекста способствует становлению целостности и связности единого текста и формированию текстовой «рамы», своеобразного каркаса текста с узловыми, опорными компонентами в виде языковых средств образности, прежде всего метафоры. Метафора, которая очевидно доминирует в тексте, усилена метонимией (центр встаёт), сравнением (кварталы как бы взрывались изнутри) и синтаксическим повтором (Центр встаёт... Центр... такой роскоши позволить не может). В специальных исследованиях неоднократно указывалось на способность различных тропов объединяться в своеобразные единства, которые в разных источниках определяются как тропеические комплексы, конвергенции; лингвистическое объяснение характера взаимодействия тропов в тексте основывается на тезисе о «единой функциональной направленности... любых стилистических приёмов» [Кураш 2001: 38-39]. В аспекте смыслового восприятия текста метафора функционирует по принципу «креативного аттрактора», который «захватывает в сферу своего влияния и притягивает элементы, сходные с ним по каким-то основаниям» и тем самым «задаёт “путь” восприятия текста» [Залевская 2005: 357]. Образный текст схватывает и фиксирует доминантный смысл, а развёрнутая метафора выполняет роль «несущей конструкции» в единой системе образных опорных элементов текста, на которых базируется его смысловое восприятие и понимание.
С целью выяснения роли метафоры в понимании архитектурных текстов мы провели эксперимент среди студентов 2-го курса архитектурного отделения Астраханского инженерно-строительного института. Всего участниками пилотного эксперимента стали 20 студентов. Испытуемые были разделены на две группы: одной группе для чтения был предложен приведённый выше текст, содержащий большое количество метафор, другая группа читала тот же текст, но из него были изъяты все метафоры. По объёму текст с метафорами (Текст 1) превышал текст без метафор (Текст 2): тексты содержали 2226 и 1924 печатных знаков соответственно. На первом этапе эксперимента испытуемым предлагалось прочитать текст и озаглавить его. Мы засекали время от начала чтения до завершения выполнения задания, затем сравнивали показатели времени в двух группах и анализировали качественное содержание заголовков. На втором этапе испытуемые отвечали на вопрос, который непосредственно к тексту не относился, он только косвенно затрагивал проблемы, освещённые в тексте, однако предполагалось, что ответы должны быть в некоторой степени детерминированы содержанием текста. Затем мы провели содержательный анализ полученных ответов.
В психолингвистике существует точка зрения, что итогом понимания текста является построение читателем проекции текста, под которой понимается «ментальное образование (концепт текста, смысл текста как цельность / целостность), продукт процесса смыслового восприятия текста реципиентом, в той или иной мере приближающийся к авторскому варианту проекции текста» [Залевская 2005: 386]. Построение ментальной проекции текста сопровождается подключением механизма глубинной предикации, увязывающим информацию, содержащуюся в тексте, с тем, что уже имелось в памяти индивида и составляло его перцептивно-когнитивноаффективный индивидуальный информационный ресурс. В процессе активного осмысления текста, в ходе его когнитивной обработки происходит компрессия смысла текста, присвоение и перевод смысла в иную форму закрепления - «смысловое восприятие текста - это многогранный речемыслительный процесс, предполагающий сложные операции по свёртыванию и развёртыванию исходного замысла, по
перекодированию чужой речи на код индивидуальных смыслов» [Седов 2007: 122]. Заголовок в нашем исследовании понимается как форма и способ «опредмечивания» латентных процессов восприятия текста, как средство фиксации индивидуального понимания текстовой информации. Если воспользоваться терминологией С.В. Ионовой, то заголовок как продукт означивания текста можно рассматривать в качестве вербально объективированной «вторичной проекции», «которая строится из “рассыпанного” первичного текста - освоенной и присвоенной информации, представленной в свёрнутом виде и предназначенной для вторичной репрезентации» [Ионова 2008: 51]. Момент формулирования заголовка эквивалентен фиксации индивидуального понимания текста. Наш эксперимент показал, что на подбор заголовка к Тексту 1, содержащему большое количество метафор, у испытуемых ушло практически столько же времени, сколько на подбор заголовка к Тексту 2, в котором метафор не было (в среднем 2 мин. 30 сек. и 2 мин. 20 сек. соответственно). Напомним, что первый текст превышал второй по объёму. Показатели времени в двух группах испытуемых указывают на то, что восприятие и осмысление образного языка по времени не отличается от восприятия языка буквального, что согласуется с результатами отечественных и зарубежных исследователей [БуаиБ 2010]. Развёрнутая метафора в профессиональном архитектурном тексте, акцентированная другими тропами, обеспечивает связность и целостность текста и потому не только не затрудняет его понимание, а, наоборот, активно участвует в его осмыслении и интерпретации, что подтверждается содержательным анализом заголовков.
Анализ заголовков в двух группах испытуемых показал, что метафора играет важную роль в структурной организации текста и в процессе переработки и усвоения текстовой информации. 44% заголовков к Тексту 1 - это метафорические выражения, из чего следует, что метафора задаёт определённый угол восприятия текста и влияет на качество его понимания (см. Таблицу 1).
Таблица 1
Заголовки к текстам
Текст 1 Текст 2
1. Проблемы организации движения автотранспорта в Москве. 2. Тромбы городского каркаса. 3. Кварталы, проблемы, решения. 4. Городские тромбы. 5. «Кровеносная система» города. 6. Проблемы системы движения автомобилей в Москве. 7. Проблемы движения в центре Москвы. 8. «Тромбы» в центре столицы. 9. Движение - одно из необходимых условий. 10. Следствие нерационального использования земли. 1. Проблема уличного движения. 2. Структура городского устройства. 3. Проблема с автостоянками в столице. 4. Проблема движения. 5. Пробки. 6. Переизбыток движения. 7. Внутриквартальные проезды стали дефицитной стоянкой. 8. Новое не значит лучшее. 9. Причины перегрузки транспортных сетей.
При всей вариативности реакций нельзя не заметить инвариантные смыслы, проступающие в абсолютном большинстве заголовков вне зависимости от типа текста: участники эксперимента в предлагаемых заголовках фиксируют основную проблематику текста - избыточность транспортного потока в центре Москвы, вызванную несовершенством градостроительной политики. Однако обращает на себя внимание степень детализированности заданной в заголовках проблематики: в
заголовках к Тексту 2 проблема только фиксируется, тогда как в заголовках к Тексту 1 уточняются причины проблемы и её локальная отнесённость (указываются город или определённая часть города, где данная проблема наиболее остра). Ср.: Проблема уличного движения; Проблема движения; Пробки; Переизбыток движения; Причины перегрузки транспортных сетей (Текст 2) и Проблемы организации движения автотранспорта в Москве; Проблемы системы движения автомобилей в Москве; Проблемы движения в центре Москвы; Следствие нерационального использования земли (Текст 1). К сожалению, пилотный эксперимент не даёт права делать окончательные выводы, однако позволяет высказать предположение о влиянии метафоричности (образности) текста на качество его понимания. Вероятно, развёрнутая метафора в её единстве с другими риторическими фигурами играет важную роль в формировании смыслового поля текста и организует систему опорных элементов понимания, особо значимых для читателя в процессах установления связей между содержанием текста и индивидуальной картиной мира.
На следующем этапе исследования испытуемым было предложено ответить на вопрос: «Хотели бы Вы жить в центре города?». Вопрос не был напрямую связан с проблематикой текста, однако, учитывая, что он был задан сразу после прочтения и означивания текста (формулирования заголовков), предполагалось, что ответы будут в некоторой степени предопределены содержанием текста. В Таблице 2 представлены только развёрнутые ответы участников эксперимента.
Таблица 2
Ответы на вопрос «Хотели бы Вы жить в центре города?»
ТЕКСТ 1
ТЕКСТ 2
1. Нет, спасибо, мне и дома хорошо.
2. Нет, мне не хотелось бы жить в центре города, потому что, во-первых, я вырос в селе, во-вторых, город как бы давит, душит, в-третьих, экологическая обстановка в разы хуже, чем вне города.
3. Нет, так как хочется тишины и покоя, чистого воздуха.
4. Да, это удобно, все магазины, культурные центры расположены рядом.
5. Хотелось бы, так как в нашем городе, в самом центре, много разнообразных памятников архитектуры, и я мог бы получать от них эстетическое удовольствие.
6. Да, мне хотелось бы жить в центре города, так как, на мой взгляд, это очень удобно - можно без проблем и за недолгое время добраться в любую точку города. Также очень удобно с той точки зрения, что в центре расположены различные магазины, кофейни и парки, где можно проводить время.
7. Возможно, там стоило бы жить из-за хорошего вида из окна, ведь центральная часть города всегда хорошо благоустроена. Но стоит выйти на улицу,
1. Нет. Поскольку высокий уровень шума; затруднен проезд к месту работы.
2. Безусловно нет, и на это есть несколько причин. Во-первых, это шум, выхлопные газы. Во-вторых, бесконечный поток людей и машин (и днем и ночью). В-третьих, город, точнее его центр, нашпигован домами один на другом и между этими домами отсутствует воздух. Нет ни двора, ни свободного пространства. Я бы предпочла жить в пригороде. Спокойно, тихо, воздух чище.
3. Нет, поскольку я люблю тихую и спокойную атмосферу бытия, а в центре всегда шумно и неспокойно.
4. Нет, так как это самое шумное место в городе, где и машины ездят и люди отдыхают. Из-за этого всего очень большое количество шума.
5. Нет. Шум, грязный воздух и постоянный пробки - напрягают!
и вокруг будет суета, большое количество народа, горожан и приезжих, которые пришли посмотреть
достопримечательности; и плюс к этому бурный поток машин, а, следовательно, большая загазованность.
Анализ ответов выявил неожиданную картину: из 10 ответов реципиентов, работавших с Текстом 1, 5 ответов - положительные, хотя содержательный план текста, в частности, его образный, метафорический ряд, представленный метафорами болезни (объект-пломба, уличную сеть купируют, тромбы в кровеносной системе города) и войны (кварталы жили... в «походном» состоянии, на эту вырожденную квартальную подоснову обрушился строительный бум, автомашины вытесняли жилые пространства), не предполагал такого большого количества положительных откликов. Все ответы испытуемых, читавших Текст 2, отрицательные, и в каждом ответе эксплицирован доминантный смысл текста (высокий уровень шума, затруднён проезд, выхлопные газы, бесконечный поток людей и машин, центр нашпигован домами, нет ни двора, ни свободного пространства, постоянные пробки). В ответах читателей Текста 1 ссылки на прочитанное менее очевидны, абстрагированы от стержневой проблематики текста, они лишь косвенно напоминают текст (вокруг. суета, бурный поток машин, город как бы давит, хочется тишины и покоя). Следовательно, метафора, столь значимая в процессах восприятия и понимания текстов, утрачивает своё влияние вне текста: взаимодействуя с текстом, читатель находит в метафоре опору, средство поиска смыслов, заключённых в тексте; отстраняясь от текста, читатель освобождается от давления метафоры. Напомним, что оба текста (1 и 2) содержат абсолютно одинаковую информацию, единственное отличие - наличие метафор в Тексте 1. Поэтому полученные результаты мы объясняем влиянием метафор на восприятие текстовой информации.
Таким образом, метафора занимает ключевую позицию в поверхностной структуре текста - развёрнутая метафора структурирует текст, организует вокруг себя другие тропы текста, обеспечивая тем самым его целостность, качество необходимое для проникновения в глубинную структуру текста. Нелинейное распределение метафор в текстовом пространстве (рис.1) формирует смысловые (концептуальные) точки текстовой рамы, в процессах смыслового восприятия текста единичные метафоры-точки стягиваются в одно целое и образуют целостный смыслообраз текста (рис.2).
Рис. 1 Нелинейное распределение метафор в тексте Рис. 2 Целостный смыслообраз текста
Языковая метафора вне зависимости от степени её образности всегда апеллирует к метафоре концептуальной, поэтому метафоричность текста - значимый фактор в процессах смыслового восприятия и означивания воспринимаемого текста. За счёт своей неоднозначности, «семантической аномальности» и изначальной предметности метафора мгновенно проникает в сознание, формируя определённые установки на
восприятие текста. Репрессивная, ориентирующая функция метафоры работает только в процессе актуального взаимодействия с текстом, в случае отсроченного апеллирования к индивидуальному опыту читателя даже при наличии имплицитных связей с только что прочитанным текстом эта функция отключается.
Библиографический список
Залевская А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные. М.: Гнозис, 2005. 543 с.
Ионова С. В. Проекция текста в аспекте вторичной текстовой деятельности // Вопросы психолингвистики. М.: Институт языкознания РАН, 2008. №7. С. 47-53.
Кураш С. Б. Метафора и её пределы: микротекст - текст - интертекст. Мозырь: МОЗГПИ, 2001. 112 с.
Лотман Ю. М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект, 2002. С. 58-79.
Седов К. Ф. Нейропсихолингвистика. М.: Лабиринт, 2007. 224 с.
Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991 - 2000): монография. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2001. 238 с.
Evans V. Figurative language understanding in LCCM theory // Cognitive Linguistics. Walter de Gruyter, 2010. Vol. 21. Issue 4. Pp. 601-662.
