CC BY
12УДК 94(47)297"1905"
Д.Р. Гильмутдинов
Рецензия на книгу: Загидуллин И.К. Уфимский курултай 1905 года (Казань, 2018. 328 с.)
Вниманию читателя представляется рецензия на монографию, посвященную знаковому событию в общественной жизни российских татар-мусульман дореволюционного периода. Съезд лидеров мусульман внутренней России в Уфе в 1905 году является уникальным вследствие тесного сотрудничества, созидательной работы религиозных и светских, реформаторских и традиционалистских кругов татарского общества. Объединившись «под эгидой» муфтия М. Султанова, прогрессивные («русскоговорящие») круги татар-мусульман выразили свое видение реформ в мусульманском кластере дореволюционного российского общества.
Ключевые слова: Уфимский курултай, муфтий Султанов, джадидизм, ОМДС, медресе, «миллет».
Исследование И.К. Загидуллина «Уфимский курултай 1905 года» (Загидуллин, 2018) является системным изложением крайне важного события в общественной жизни татар-мусульман. Оно продемонстрировало специфику, которая ускользает от внимания при исследовании последующих этапов истории татарского общественного движения: съездов мусульман, деятельности в Государственной Думе, участия в революциях и создании элементов национальных государственных образований. Данное событие отличается инициированием, курированием и доработкой со стороны официальной духовной власти (муфтия), участием большого числа представителей духовенства, а также казыев, которые составили первоначальный вариант проекта реформ. Огорчает лишь последующая неприменен-ность проектов и разноголосица - все имели свои законченные взгляды, мало обогатившие друг друга.
Автор монографии является уникальным в России специалистом, на высоком уровне разбирающимся в законодательстве Российской империи по отношению к мусульманам. Приведенные законодательные акты являются очень важным «становым хребтом» исследования. Одной из заслуг автора является демонстрация роли муфтия в развитии татаро-мусульманской уммы. Восстановление деятельности «непубличного» лидера мусульман требовало исключительного усердия, исследовательского и аналитического таланта. Для уравновешенной картины можно было привести хотя бы одно положительное высказывание общественности, мусульманской общественной сферы. И.К. Загидуллин считает привлечение Р. Фахретдина лишь заслугой муфтия: «Итак, благодаря прозорливой кадровой политике муфтия в ОМДС были привлечены талантливые и неравнодушные к судьбе уммы молодые имамы, из них Р.Фахретдин (1891-
1906 гг.), Габдерашит Ибрагимов (1892-1893 гг.), Хасангата Габаши (1895-1899 гг.) заявили о себе как крупные религиозные деятели, просветители, стали общенациональными лидерами мусульманского сообщества округа ОМДС» (с. 38). На наш взгляд, муфтий не обладал такой исчерпывающей информацией по биографии кандидатов. Добросовестных претендентов на пост казыев выдвигала «каста» имамов. Муфтию же были нужны работоспособные, а не харизматичные имамы.
Приведем несколько цитат, которые нам показались отчасти «голословными».
1. Автор пишет: «В конце XIX - начале ХХ вв. члены Духовного собрания неоднократно высказывались за преодоление схоластики и схематизма при обучении мусульман, приветствовали введение в программы учебных заведений среднего и высшего звена (медресе) и начальных ко-ранических школ (мектебов) светских предметов и русского языка, стремились к распространению джадидистских идей среди мусульманского населения, выступали за обновление общественной жизни в махаллях» (с. 58). Однако, отсутствует фактическое подтверждение приведенных слов. Нет высказываний официальных лиц в смысле поддержки именно «новометодников».
2. «Время показало, что опасения противников введения в 1891 г. русского образовательного ценза по поводу того, что деятельность ОМДС будет парализована и произойдут качественные изменения в составе лиц, получающих свидетельство на занятие духовной должности, не оправдались» (с. 61). Однако эти опасения не оправдались не из-за «недооценки» закона, а из-за того, что сама администрация не шла на жесткое соблюдение этого закона дабы уменьшить социальное недовольство, о чем автор сам пишет, говоря о защите кандидатуры Р. Фахретдина на пост казыя и в других местах. Однако об этом не упоминается.
3. Автор пишет: «В России крупные анклавы шиитских и суннитских общин географически располагались далеко друг от друга, взаимодействие шло, главным образом, на уровне межличностных отношений общественных деятелей азербайджанцев, с одной стороны, и крымских, поволжских и сибирских татар, с другой» (с. 109-110). К сожалению, в этом выражении не учитывается появление во Владикавказе и Тифлисе прессы на азербайджанском языке за десятилетия до появления татарской периодики. Так, например, газету «Шарке Рус» 1903 г. по количеству татарских публикаций (или публикаций о татарах) можно назвать татарской газетой. Поэтому эти газеты являлись некой площадкой, «местом встречи» двух культур, где вопросы шиизма и суннизма также, как и чисто суннитские вопросы, часто обсуждались.
4. И.К. Загидуллин пишет: «Несколько декларативно звучит их заявление о гарантии мусульманам обучения в правительственных начальных, средних и высших учебных заведениях во все времена (п. 34). (В действительности мусульмане не допускались лишь в учительские семинарии. -
Д.Р. Гильмутдинов
И.З.). Желанием отгородиться от давления со стороны представителей другой конфессии правомерно объяснить просьбу запретить посещение христианскими священнослужителями мечетей (п. 26)» (с. 118). По-видимому, был негласный запрет на обучение и преподавание в высших учебных заведениях местным (татарским) мусульманам, информация о чем приводится в «Литературном словаре» (Эдэби CYЗлек) И. Рэми и Р. Даутова. Этот вопрос, вопрос «невысказываемого ориентализма», также не должен игнорироваться.
5. «Можно с уверенностью сказать, что составители записки поставили максимальные неосуществимые требования в этой сфере соблюдения религиозных прав мусульман, особенно по части совершения военнослужащими пятикратного намаза, организации приготовления и приема пищи» (120 с.). На наш взгляд, совершение намаза и халяльная пища являются не «максимально неосуществимыми», а базовыми требованиями мусульман, также, как наличие имама или проведение заупокойной молитвы (при наличии муллы, соблюдение этой обрядности не представляется сложной).
6. «Главной идеей проекта Ю. Акчуры являлось введение нового института при Махкама-и рухания «Голяма шурасы» (Совет ученых) (ст. 22), который созывался муфтием не менее одного раз в год (ст. 23). По нашему мнению, в нем была заложена идея иджмы - выработка по обсуждаемому вопросу единодушного мнения авторитетных лиц, которые принимали решение по киясу - суждению по аналогии» (с. 153). Автор объединяет две формы выведения решений по шариату. Институт «иджмы» может опираться на текст, а решение по «кыясу» может приниматься отдельным человеком (например, муфтием), при отсылке к некоему судебному прецеденту.
7. «2) Приходы. Порой создается впечатление, что ОМДС специально передавало полномочия прихода попечительству, мутаваллиям, или забирало себе и делегировало окружным ахунам (в сфере образования), стараясь тем самым снизить влияние на реформы консервативных общественных отношений в сельских приходах» (с. 266). На наш взгляд, мутаввалии не обязательно должны были быть из числа «джадидов». Более того, в народе сохраняется образ, говоривший о существовании четкого тандема муллы-традиционалиста и богатого бая, опираясь на которого мулла осуществляет действия по противодействию любому изменению в махалле. Данный образ сохраняется в негативном описании и у советских классиков.
Таким образом, на суд читателя представляется серьезный труд, имеющий большой фактический материал. Автор выдвигает на основе анализа источников гипотезу существования определенной политики, которая проводилась (или допускалась) муфтием, несмотря на отсутствие соответствующих законов. Данная форма и концепция организации и функционирования «миллета» являются довольно новаторскими, однако требуют более тщательной проработки и анализа разного рода материалов.
Источники и литература
1. Загидуллин И.К. Уфимский курултай 1905 года: монография. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2018. 328 с.
Д.Р. Гыйльметдинов
И.К. Заhидуллинньщ «1905 елгы Уфа корылтае» (Казан: ТР ФА Ш.Мэржани ис. Тарих институты, 2018. 328 б.) исемле китабына бэялэмэ
Укучы игътибарына татар-меселман ижтимагый тормышындагы куренекле бер вакыйганы ейрэнугэ багышланган монографиягэ рецензия тэкъдим ителэ. 1905 елгы эчке Русия меселман лидерларынын жыелышы терле катлам вэкиллэре, реформачыл hэм консерватив, дини hэм деньяви вэкиллэр катнашуы белэн аеры-лып торган. Мефти М. Солтанов шэхесе тирэсендэ тупланган прогрессив («русча белуче») шэхеслэр революциягэ кадэрге Россиядэ меселман жрмгыяте тормышын яцарту буенча карашларын белдергэннэр.
Ачкыч сузлэр: Уфа корылтае, мефти М.Солтанов, жэдитчелек, Мэхкэмэи шэргыя Оренбургыя, мэдрэсэ, «Мэхкэмэи шэргыя Оренбургыя миллэте».
D.R. Gil'mutdinov
Book Review: Zagidullin I.K. Ufimsky Qurultai 1905 goda [Ufa Kurultay of 1905] (Kazan, 2018. 328 p.)
The review of the new book of Dr. Zagidullin I.K. "Ufimsky Qurultai 1905 goda" observes the event that was made the focus of this analysis. The meeting of the leaders of the Muslim diaspora in the city of Ufa in the year of 1905 is unique because of the co-operation between the so called 'antagonist' religious and secular, conservative and reformist' circles of Tatar Muslim society. Unified by the initiative of Mufti Sultanov, progressive, e.g. 'russified' individuals demonstrated their worldviews and plans of reforms.
Keywords: 'Qurultai' of Ufa, Mufti Sultanov, Jadidism, Muslim Spiritual Assembly, madrasa, 'millet' of Russian Muslims.
Информация об авторе:
Гильмутдинов Данияр Рустамович - кандидат исторических наук, заведующий отделом социально-политических исследований ОП «Центр исламовед-ческих исследований Академии наук Республики Татарстан» (г. Казань); e-mail: ascoldan@gmail.com
Гыйльметдинов Данияр Рестэм улы - тарих фэннэре кандидаты, ТР ФАнец Исламны ейрэну Yзэгенец ижтимагый-сэяси тикшеренулэр бYлеге медире (Казан шэhэре)
Gil'mutdinov Daniyar R. - candidate of historical sciences, chief of the department of social and political studies, Center of Islamic Studies of Tatarstan Academy of Sciences (Kazan)
