CC BY
12УДК 329.1/6
И.К. Загидуллин
Проблемы образования в петициях мусульман Волго-Уральского региона 1905 года
В статье сделан анализ текстов петиций мусульман Поволжья и Приуралья и проекта устава Оренбургского магометанского духовного собрания, представленных в Комитет министров в 1905 г. Поскольку вопросы организации и содержания учебного процесса были внутренним делом мусульманского сообщества, в петициях тема школьного образования ограничивалась рекомендациями по регулированию правовых вопросов и государственно-исламских отношений. Новшеством были признаны требования о дозволении татарам открывать светские и профессиональные учебные заведения, в том числе за счет казенного финансирования. Специфический формат нормативного документа позволил разработчикам проекта устава ОМДС 1905 г. включить в его текст только статьи, регламентирующие полномочия религиозного управления, присутствий (управлений) ахун-ских округов, духовенства, общества прихода, попечительства и преподавательского персонала в деле организации учебно-образовательного процесса.
Ключевые слова: петиции мусульман Волго-Уральского региона 1905 года, Первая русская революция, школьное образование мусульман, мектебе и медресе.
В петициях 1905 г. вопросы образования мусульман нашли довольно фрагментарное и одностороннее отражение, что связано с указами от 14 декабря 1904 г. и 18 февраля 1905 г., разрешившими подавать прошения по конкретным вопросам: по совершенствованию общественного порядка, улучшению народного благосостояния, упразднению законов, ущемляющих права российских подданных по конфессиональному признаку или по месту проживания и т.д. Поскольку вопросы организации и содержания учебного процесса были внутренним делом мусульманского сообщества, в петициях тема школьного образования ограничивалась рекомендациями по регулированию правовых вопросов и государственно-исламских отношений.
Как известно, по итогам совещания улемов, состоявшегося в г.Уфе 1015 апреля 1905 г., был разработан проект устава Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС). Этот документ был адресован в Комитет министров для передачи Особому совещанию по делам веры под председательством графа А.П. Игнатьева, которое было призвано разработать новую редакцию нормативного документа или внести предложения по изменению действующего устава религиозного управления (Загидуллин, 2017, с. 9-12). Поэтому проект устава ОМДС мы рассматриваем в рамках петиционной кампании.
Автономность мектебе и медресе
Мусульманские конфессиональные школы в Оренбургском и Казанском учебных округах с 1874 г. находились в ведении Министерства народного просвещения. Учебное ведомство через инспектора татарских, башкирских и казахских школ тюрколога В.В. Радлова в 1872-1884 гг. и инспектора Казанской татарской учительской школы Ш.Ахмерова в 18851889 гг. в КУО и инспектора мусульманских школ, выпускника Казанской духовной академии, кандидата богословия, знатока инородческих языков В.В. Катаринского в 1875-1902 гг. в Оренбургском учебном округе старалось наладить контроль над деятельностью многочисленных школ. После упразднения должностей специальных инспекторов, их полномочия перешли к директорам народных училищ в губерниях. Усилия, принимаемые ими через училищных инспекторов по установлению контроля над традиционными школами мусульман, оставляли желать лучшего (Загидуллин, 2014, с. 102-105).
В петициях мусульман конца 1880-х - 1890 гг. тема передачи контрольных полномочий Министерства народного просвещения Духовному собранию была одной из постоянных и актуальных. Не случайно это предложение встречается в большинстве петиций 1905 г. В отличие от прежних прошений, в этих петициях оно излагается в контексте расширения религиозно-культурной автономии и сосредоточения в компетенции ОМДС всех вопросов, имеющих отношение к религиозным институтам и религиозно-духовной жизни единоверцев, в том числе духовных школ (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 15, л. 103 об. - 104). Нередко ходатайствующие ставили вопрос о возвращении к порядку до 1870 г. (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 31, л. 345 об.), считая началом установления контроля над мектебами и медресе «Правила о мерах к образованию населяющих Россию инородцев» от 26 марта 1870 г. (Загидуллин, 2014, с. 102) .
Правда, в редких прошениях 1905 г. перечислялись сферы контроля ОМДС за школами. Среди них привлекает внимание «докладная записка» мусульман Бугурусланского уезда Самарской губернии, адресованная не позднее 2 мая 1905 г. председателю Комитета министров, в которой перечислены компетенции религиозного управления: общий надзор и руководство, постройка школ, назначение преподавателей (мударрисов), определение программы преподавания, выбора учебников (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 21, л. 224 об.).
Для обоснования передачи школ в ведение ОМДС в петициях выдвигались следующие аргументы:
- Министерство народного просвещения курирует светские учебные заведения, национальные образовательные учреждения являются «чисто духовно-религиозными» школами (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 20, л. 47 об.);
- «вмешательство» Министерства народного просвещения «ограничивается исключительно формальной стороной дела и не вносит ничего
положительного в постановку дела мусульманского духовно-религиозного образования»;
- инспектора «страшно тормозят само дело преподавания путем мелочной регламентации и несправедливыми, чисто бюрократическими придирками» (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 21, л. 224 об.).
В исключительных случаях мусульмане соглашались на существование контроля со стороны учебного ведомства, ставили в претензию незнание инспекторами языка, которые, проверяя и осматривая в медресе учебные пособия, не понимая, что в них написано, изымали их из учебного процесса. Для недопущения таких «острых явлений» предлагалось назначать инспекторами лиц с высшим образованием «по возможности из магометан» или лиц других вероисповеданий, но обязательно знавших восточные языки (Научно-справочная библиотека РГИА, П. 2349, с. 3).
В проекте устава ОМДС 1905 г. также было объявлено, что все мек-тебе и медресе находятся под надзором Духовного собрания (ст. 26) (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 23, л. 166 об.).
Полномочия ОМДС и управления ахунских округов
Важно отметить, что в проекте устава под «мектебе» и «медресе» признавались все типы школ, в том числе светские и профессиональные с обучением учеников на родном языке - «конфессиональные и иного типа духовно-религиозные и народно-образовательные мектебе и медресе и вообще учебные заведения» (ст. 19) (Там же, л. 162 об.). Как само собой разумевшимся признавалось преподавание в них светских дисциплин.
ОМДС должно было заниматься школьными делами по двум направлениям (ст. 26): 1) осуществлять мероприятия к удовлетворению нужд населения в том или ином типе учебных заведений путем изыскания средств, расположением к тому обществ и частных лиц и т.д.; и 2) осуществлять «ближайший надзор и наблюдение» над учебными заведениями «во всех отношениях», которые, в свою очередь, сводились к восьми пунктам:
«1) образование особого капитала на открытие и содержание духовно-учебных заведений путем испрошения ассигнования на этот предмет сумм из государственного казначейства, приема пожертвований и специально на этот предмет учрежденных вакуфов; хранение и расходование таковых сумм по назначению, а равно надзор и наблюдение за расходованием таковых сумм и другими низшими духовными учреждениями по прямому их назначению;
2) равномерное распределение их по разрядам;
3) переименование [по итогам аттестации] низших школ в высшие и обратно;
4) руководство улучшением и упорядочением преподавания;
5) одобрение и рекомендация учебных руководств, содействие к их составлению и изданию, а также снабжение школ необходимыми учебными пособиями;
6) соблюдение санитарно-гигиенических условий в помещениях для учащихся;
7) наблюдение и надзор за поведением и нравственностью преподавательского персонала и учащихся, проведение мероприятий по упорядочению и улучшению их быта, по предупреждению и пресечению нежелательных и вредных направлений в среде учителей и учащихся;
8) образование экзаменационных комиссий для оканчивающих курс учащихся и выдача дипломов на учено-богословские степени, соответствующие духовным и духовно-учебным званиям и должностям» (Там же, л. 166 об. - 167).
Аналогичные права получали запланированные к учреждению для каждых 100 приходов управления ахунских округов, становившиеся региональными институтами ОМДС, они осуществляли «ближайший надзор и наблюдение» за открытием образовательных учреждений, занимались изысканием финансовых средств для их успешного функционирования, обеспечением учебного процесса преподавательскими кадрами, оперативно уведомляли оренбургского муфтия об имевшихся нарушениях, недостатках и т.д. (ст. 33) (Там же, л. 171-171 об.).
В петициях в редких случаях предлагались конкретные методы контроля над образовательными учреждениями и учебным процессом. В этом плане выделяется ходатайство прихожан третьей соборной мечети деревни Барда Осинского уезда Пермской губернии, которые в своем всеподданнейшем прошении от 25 марта 1905 г. предложили учредить в каждом уезде, по усмотрению Духовного собрания, институт мухтасибов (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 20, л. 47 об.). Муллы Тамьяно-Тангауровской волости Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии в своем прошении от 30 мая 1905 г., адресованном министру внутренних дел, просили сделать правилом, чтобы муфтий лично или через командированного члена Духовного собрания раз в год обозревал свой округ, осматривал состояние мечетей, медресе и мектебе, знакомился с социально-экономическим положением духовенства, проводил с мусульманами духовно-религиозные беседы и давал им советы, заблаговременно извещая о своем выезде. Также предлагалось предоставить «уездному, окружному или участковому ахуну» право контроля над приходским духовенством, состоянием мечетей, молитвенных домов, медресе и мектебе (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 25, л. 2 об., 4, 9, 11 об.).
Статус муллы
В проекте устава объявлялось об учреждении в религиозной общине двух новых институтов: попечительства (мутаваллият) и учителя школы. Вследствие разделения в приходах религиозно-обрядовых и преподавательских функций впервые возникала для имамов угроза потери своего монопольного положения в сфере школьного образования. На звание му-галлима-санбиана можно было получить свидетельство по итогам испытания кандидата на духовное звание (ст. 21) (Там же, л. 165), следовательно,
и он мог преподавать в начальной школе. Согласно проекту устава, духовенство, избираемое обществом прихода, чтобы стать мугаллимом или мударрисом должно было получить предварительное разрешение ОМДС (ст. 60) (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 23, л. 184 об. - 185). Однако механизм проведения аттестации в проекте устава не был прописан. Прежде всего, имам должен был иметь свидетельство об окончании медресе. По сути, при необходимости учителями и преподавателями религиозным управлением могли назначаться специальные лица, не учитывая мнения и местных имамов, и прихожан.
Итак, предполагалось повсеместное введение начального образования путем учреждения во всех приходах мектебов. Вопросы обучения в среднем и высшем медресе переходили в распоряжение религиозного управления. Прихожане лишались права избрания учителя в местную школу, оно переходило управлению ахунского округа и Духовному собранию. Эти новшества были призваны создать правовую основу для широкомасштабной реформы системы национально-религиозного образования и позитивно повлиять на обновленческие процессы в мусульманском сообществе.
В некоторых петициях мулл, знакомых с итоговым документом уфимского курултая улемов, этот вопрос предлагалось решать путем компромисса: предоставить Духовному собранию право назначать в медресе и мектебе получивших подготовку преподавателей в случае ходатайства об этом населения, и если эта должность не исполнялась кем-либо из числа приходского духовенства (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 25, л. 4, 10).
Статус попечительств и частных лиц
Учреждаемые повсеместно в религиозных общинах попечительства состояли из избранных прихожанами состоятельных и порядочных трех односельчан (мулла не входил), которые представляли общество прихода «по всем вопросам» и выступали в статусе юридического лица (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 23, л. 188-189 об.). Теперь с разрешения управления окружных ахунов духовные учебные заведения могли открываться не только обществом прихода, но и попечительствами и частными лицами. Причем при необходимости дозволялось учреждать в одном приходе несколько школ (ст. 77). Хозяйственные вопросы школы находились в компетенции приходского попечительства в лице особого блюстителя, если же мектебе была открыта частным лицом или мутаваллием, желающим принять эту обязанность на себя, то в их ответственности, при этом преподаватели и попечительство также не оставались на стороне (ст. 79) (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 25, л. 189 об., 190).
Статус мугаллимов и мударрисов
В проекте устава ОМДС впервые объявлялось о трехступенчатой системе религиозного образования в округе ОМДС: низшие - мектебе, которые открывались в обязательном порядке в каждом приходе, медресе-
рушди (могли быть совмещены с мектебе) и медресе-галия (ст. 78) (Там же, л. 189 об.).
Новшеством также следует признать интеграцию педагогического персонала школ в качестве самостоятельных должностных лиц в структуру учреждаемой новой, трехстепенной (вместо действующей двухстепенной модели) иерархии духовенства: к высшей степени отнесен мударрис медресе-галия, к средней (наряду с имамом) был приписан мугаллим мед-ресе-рушти, в низшую - учитель начальной школы - мугаллим-сабиан (наряду с муадзином) (ст. 45) (Там же, л. 178 об.). При этом учебно-образовательная работа в школах вверялась мугаллимам, хатибам и му-даррисам при ближайшем надзоре со стороны управлений ахунских округов и Духовного собрания.
В большинстве прошений ставился вопрос об освобождении приходского духовенства от воинской повинности (этой льготой пользовались православные священнослужители - И.З.). Развивая эту тему, в коллективном ходатайстве имамов Мензелинского уезда Уфимской губернии, адресованном не позднее 6 июня 1905 г. председателю Комитета министров, также предлагалось освободить от воинской повинности преподавателей и законоучителей медресе и мектебе во время состояния их на службе (Там же, л. 249 об.).
Статус общества прихода
Главы семейств общества сельского прихода и местной поземельной общины при постройке учебного здания на новом месте (не на приусадебном участке) могли наложить «вето» на учреждение нового мектебе, будучи родителями, решали вопрос посещения или непосещения детьми школы. Согласно проекту устава ОМДС, прихожане сохраняли право избрания учителя начальной школы через избрание приходского духовенства. Они также имели отношение к назначению мугаллима среднего медресе и мударриса высшей школы, кроме случаев, когда по итогам аттестации Духовное собрание утверждало избранного прихожанами имама на преподавательскую должность.
Как видим, в отличие от петиций, в проекте устава были системно изложены полномочия и права ОМДС, управления ахунских округов и приходского духовенства и общества прихода в вопросах руководства традиционными учебными заведениями и взаимодействия с мугаллимами и му-даррисами.
В целом, религиозное управление замахнулось на полномочия административного и учебно-методического центра трехступенчатой системы образования татар, башкир и локальной группы казахов (в Астраханской губернии) в округе ОМДС, охватывавшего Волго-Уральский регион, Сибирь и внутренние губернии России, претендовал на головное учреждение религиозных и национальных начальных и средних и профессиональных школ для мусульман, в которых обучение велось на родном языке учащихся.
Финансирование школ
Обеспечение школ и преподавателей постоянным источником содержания являлось ключевой проблемой системы образования мусульман округа ОМДС, которое было лишено казенного финансирования. В этой связи, как было рассмотрено выше, согласно проекту устава ОМДС планировалось учреждение при религиозном управлении специального фонда (особого капитала), средства которого должны были пополняться не только за счет частных пожертвований и доходов с вакуфов, но «сумм из государственного казначейства». Эти средства предназначались «на открытие и содержание духовно-учебных заведений» (ст. 60) (Там же, 184 об.-185).
Предложения самих мусульман сводились к нескольким мерам. Прежде всего - это юридическое признание существования вакуфов в округе ОМДС. В ряде петиций были изложены рекомендации по целевому сбору пожертвований. В частности, имамы Мензелинского уезда Уфимской губернии (прошение составлено не позднее 6 июня 1905 г.) предложили собирать с каждой деревни специальные средства на нужды медресе и мектебе и передавать их учителям школ (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 31, л. 249-249 об.).
По разным причинам оставляло желать лучшего привлечение земских средств на нужды школ. Земства, как правило, охотно финансировали русско-инородческие школы. В губерниях по-разному решался вопрос оказания помощи мусульманским конфессиональным школам. В уездах, в которых мусульмане составляли значительную часть населения, а значит и налогоплательщиков, земские гласные осознавали ответственность неравномерного использования средств на школьные нужды по конфессиональному признаку. Однако нередко муллы и сельские общества сами отказывались от предлагаемой помощи школам. Ключевая причина нежелания заведующих мектебе и медресе получать материальную помощь от земств, по сути, части суммы налогов, собираемых с единоверцев, заключалась в нерешенности догматического вопроса шариатского права относительно его дозволенности мусульманам. В частности, в Самарской губернии в последней трети XIX в. первоначально финансовая поддержка земств была ориентирована на выдачу жалованья самим мугаллимам или бедным ученикам (Владимирова, 2016, с. 167). В ответ на обращение муллы четвертого прихода дер. Сафарово Уфимской губернии ОМДС 8 августа 1905 г. объявило фетву, что шариатом не запрещается использование субсидий земств для строительства и поддержания конфессиональных школ (Наганава, 2006, с. 118).
Еще до появления этой фетвы в ряде петиций признавалось правильным и необходимым использование земских налогов мусульман. В частности, предлагалось делить земский налог пропорционально, исходя из объема поступлений от мусульманского и христианского населения уезда. Например, в «докладной записке» мусульман Мензелинского уезда Уфимской губернии, адресованной не позднее 11 мая 1905 г. председателю Комитета министров, сообщалось: «при раскладке земских сборов магомета-
не уезда облагаются и сбором на народное образование, между тем в нашем уезде земство не открыло до настоящего времени ни одной школы для магометан». Для «справедливого» распределения средств ими предлагалось «или не облагать магометан вовсе этим сбором на народное образование, или же собранную сумму выдавать особо уполномоченным лицам из магометан уезда для распределения этих сумм по существующим школам, содержимым на счет населения» (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 31, л. 352). В других случаях (муллы деревень Служилая Елтань и Муслюмкино Чистопольского уезда Казанской губернии) рекомендовалось построить за счет земских средств в поселениях современные учебные здания для преподавания на родном языке, а в каждом уезде - «4-х классное... медресе» для подготовки мулл (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 15, л. 203 об.).
Национальное светское и профессиональное образование
Требования, характерные для модернизационного общества, были зафиксированы только в нескольких петициях. Они были вызваны, во-первых, объективной необходимостью развития национальной светской и профессиональной системы, во-вторых, уступками российского правительства, под воздействием революционных событий и давлением национальных элит, позволяющих частично возродить у поляков и немцев ранее упраздненные национальные светские и профессиональные образовательные учреждения. Тем не менее, саму постановку школьного вопроса в таком ключе представителями некоторых городских общин следует признать одной из прорывных инициатив петиционной кампании 1905 г.
В ряде прошений речь шла об открытии школ с обучением на родном языке учащихся. В прошениях башкирских обществ говорилось о дозволении им свободно открывать «башкирские школы» с преподаванием в этих школах учебных предметов на родном языке (Фархшатов, 2000, с. 162; РГИА, ф. 1276, оп. 1, д. 107, л. 49; РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 25, л. 175 об.).
В прошении казанской депутации от 28 января 1905 г. содержалась просьба о разрешении открывать частные общеобразовательные и профессиональные школы с преподаванием в них предметов общеобразовательного курса на татарском языке. Эта же просьба была зафиксирована в прошениях ряда общин городов и деревень, которые подали петицию с аналогичным текстом «докладной записки» казанской депутации (РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 15, л. 203-204).
В этом плане выделяется записка «о гражданских нуждах», составленная эсером - студентом естественного факультета Санкт-Петербургского университета Ибниамином Ахтямовым и переданная Гаязом Исхаки, муллой Ибрагимом Камаловым, торговцем Гарифом Бадамшиным (г.Чистополь) премьер-министру С.Ю. Витте. В тексте в темных тонах оценивалось положение дел в сфере школьного образования у татар («крайне ненормально»), которое не могло достаточно широко обслужи-
вать нужды народа. Причинами назывались: ограничения и стеснения со стороны властей, конфессиональный характер школ и их существование в «полулегальном» положении. Для коренной реорганизации системы школьного образования предлагались меры, требующие юридическо-правового сопровождения и казенного финансирования.
В начале ХХ в. русская общественность активно обсуждала возможность введения в России повсеместного бесплатного начального образования. В контексте этого предлагалось ввести для татар «всеобщее даровое народное образование на татарском и русском языках», т.е. было заявлено, что правительственная начальная татарская школа должна быть двуязычной (джадидское мектебе с русским классом - И.З.).
В записке депутации татар-мещан г.Чистополя также было заявлено о необходимости предоставления широких прав «частной инициативе по открытию народных школ татарской грамоты для детей обоего пола и открытию прочих общеобразовательных и профессиональных учебных заведений с преподаванием в них предметов курса на татарском языке (учительских институтов, коммерческих и ремесленных училищ и пр[очих])». Иначе говоря, рекомендовалось подготовить правовую основу для создания сети татарских национальных общеобразовательных и профессиональных начальных и средних учебных заведений.
Наконец, правительству предлагалось отказаться от идеи использования русских классов, русско-татарских школ и татарских учительских школ для русификации и преобразовать их «применительно к национальным и духовным особенностям татар» (Уполномоченных, 1905, с. 10911097).
Итак, несмотря на особенности адресованных в центральные инстанции текстов, петиции и проект устава ОМДС имеют большое познавательное и научное значение для выявления отношения представителей различных социальных групп мусульманского сообщества на целый ряд вопросов в сфере школьного образования мусульман. Резюмируя, следует отметить, что прошения, поступившие от городских обществ, свидетельствовали о правовой грамотности их уполномоченных, которые сумели довести до сведения властей чаяния и нужды единоверцев по реформированию системы образования. Данная тема также нашла отражение в петициях мулл ряда местностей.
Специфический формат нормативного документа позволил разработчикам проекта устава ОМДС 1905 г. включить в его текст только статьи, регламентировавшие полномочия религиозного управления, присутствий ахунских округов, духовенства, общества прихода, попечительства и преподавательского персонала в деле организации учебно-образовательных учреждений.
Источники и литература
1. Владимирова Л.М. Самарское земство и крестьяне-мусульмане губернии (1865-1914 гг.): Монография / науч. ред. И.К. Загидуллин. Казань: Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2016. 256 с.
2. Загидуллин И.К. Татарское национальное движение в 1860-1905 гг.: монография. Казань: Татар. кн. изд-во, 2014. 423 с.
3. Загидуллин И.К. «Проект управления духовными делами мусульман Оренбургского духовного собрания 1905 года» // II международная научно-практическая конференция, посвященная 25-летию мечети-медресе «Ак мечеть», «Роль ислама в стабилизации социальных процессов». Наб. Челны: «Ак мечеть», 2017. С. 9-12.
4. Наганава Н. Формирование мусульманского общества через царскую администрацию: махалля под юрисдикцией оренбургского магометанского Духовного собрания после 1905 г. // Татарские мусульманские приходы Российской империи: Материалы всероссийской научно-практической конференции. Казань, 2728 сентября 2005 г. / отв. ред. И.К. Загидуллин. Казань: Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2006. С. 101-128.
5. РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 15.
6. РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 20.
7. РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 23.
8. РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 25.
9. РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 31.
10. РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 107.
11. Саматова Ч.Х. Имперская власть и татарская школа во второй половине XIX - начале ХХ века / науч. ред. И.К. Загидуллин. Казань: Татар. кн. изд-во, 2013. 239 с.
12. Фархшатов М.Н. Самодержавие и традиционные школы башкир и татар в начале ХХ века (1900-1917 гг.). Уфа: Гилем, 2000. 259 с.
13. Уполномоченных от татар-магометан г.Чистополя Казанской губ. о гражданских нуждах председателю Комитета министров докладная записка // Право. 1905. №46. 10 апреля. С. 1091-1097.
И.К. Заhидуллин
Идел-Урал тебэгендэ яшэуче меселманнарныц 1905 елгы петициялэрендэ мэгариф мэсьэлэлэре
Мэкалэдэ 1905 елда Министрлар комитетына тапшырылган Идел буенда hэм Урал тебэгендэ яшэYче меселманнарныц 1905 елгы петициялэре hэм Мэхкамэ-и шэргыя Ырынбургыя уставы проекты анализлана. Уку-укытуны оештыру hэм аныц эчтэлеге меселман жэмгыятенец эшке эше булып саналганлыктан, петициялэрдэ, нигездэ, дэYлэт hэм ислам арасындагы менэсэбэтлэр елкэсендэ кайбер хокукый мэсьэлэлэрне кейлэY хакында тэкъдимнэр генэ урын алган. Татарларга деньяви hэм профессиональ белем бирYче елешчэ дэYлэт хисабына финансланучы уку йортларын ачарга рехсэт сорау яцалык дип таныла. Мэхкамэ-и шэргыя Ырынбургыя уставыныц (1905 ел) норматив акт буларак Yзенчэлеге проектны тезYчелэргэ аныц текстына уку-укытуны оештыру эшенэ дини идарэнец, ахун округлары идарэлэренец, руханиларныц, мэхэллэ жэмгыять-
лэренец, метэваллиятлэрнен h9M укытучы персоналыныц катнашу дэрэжэсе хакындагы маддэлэрне генэ кертергэ мемкинлек биргэн.
Ачкыч сузлэр: Идел-Урал тебэгендэ яшэYче меселманнарньщ 1905 елгы петициялэре, Беренче рус инкыйлабы, меселманнарнын мэктэптэ белем 6^y тэртибе, мэктэплэр h9M мэдрэсэлэр.
I.K. Zagidullin
Education problems in petitions (1905) of Muslims of the Volga-Ural region
In the article the analysis of texts of petitions of Muslims of the Volga region and Cisural area and the draft of the charter of the Orenburg Mohammedan spiritual meeting (OMSM), presented to Committee of ministers in 1905, is made. As questions of the organization and content of educational process were an internal affair of Muslim community, in petitions the subject of school education was limited to recommendations about regulation of legal questions and the state and Islamic relations. Requirements about the permission to Tatars to open secular and professional educational institutions, including due to state financing, were recognized as an innovation. The specific format of the normative document allowed developers of the draft of the charter (1905) of OMSM to include in its text only articles regulating powers of religious management, presence (managements) of the Akhun districts, clergy, societies of parish, guardianship and teaching staff in the organization of educational process.
Keywords: petitions (1905) of Muslims of the Volga-Ural region, the First Russian revolution, school education of Muslims, mektebe and madrasah.
Информация об авторе:
Загидуллин Ильдус Котдусович - доктор исторических наук, заведующий отделом новой истории Института истории им. Ш.Марджани АН РТ (г. Казань); e-mail: zagik63@mail.ru
Заhидуллин Илдус Котдус улы - тарих фэннэре докторы, ТР ФА Ш.Мэр-жани исемендэге Тарих институты яца тарих бYлеreнец медире (Казан шэhэре)
Zagidullin Ildus K. - Doctor of Historical Sciences, Head of the Department of modern history, Sh. Marjani Institute of History of Tatarstan Academy of Sciences (Kazan)
