CC BY
27
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ И ЖУРНАЛИСТИКА
УДК 81-271
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ РОССИЙСКОЙ, РЕГИОНАЛЬНОЙ И ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Т. Г. Боргоякова, А. Д. Каксин, А. Н. Чугунекова
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматриваются причины сохранения актуальности и значимости этнической идентификации на фоне процессов развития и укрепления российской и региональной идентичности с привлечением дискурсивных практик СМИ и особенностей этнических стереотипов жителей Республики Хакасия.
Ключевые слова: российская идентичность, этническая идентичность, межэтнические отношения, этнические стереотипы.
В исследованиях процессов формирования российской и этнической идентичности подчёркивается их актуальность, тесная взаимосвязь и корреляция с психологическим эффектом утраты советской государственной идентичности. Как отмечает один из ведущих российских экспертов в области этнологии и социальной идентичности Л. М. Дробижева, постепенное формирование и когнитивное наполнение двух видов идентичности в России не исключают друг друга, что позволяет говорить об их совместимости. Но для совмещения государственной и этнической идентичности необходимо выстроить систему отношений, основанную на взаимопонимании народов полиэтнического государства. С одной стороны, государственная идентичность не может не базироваться на этнической идентичности доминирующего русского большинства, но, с другой стороны, общероссийская идентичность должна стать привлекательной и для других народов России через соответствие ценностей, символов, представлений, ассоциирующихся с российско-стью, их интересам и ценностям [1, с. 28-29]. Можно предположить, что такой системы межэтнических отношений пока создать не удалось. Это подтверждается, например, тем, что после четырёх месяцев активных дискуссий по поводу закона о единой российской нации принято решение о разработке закона с рабочим названием «Об основах государственной национальной политики». Такое решение вызвано «неготовностью общества воспринять идею единой нации», - объяснил академик В. А. Тишков, возглавляющий рабочую группу по подготовке концепции законопроекта. В национальных республиках высказывались опасения, что российская нация станет нацией русских, а остальные народы потеряют свою этнич-ность. По мнению экспертов, сначала надо «сделать всесторонний анализ ситуации в межэтнической сфере» и «разблокировать дискуссии» по этому вопросу в обществе [2].
Мы попытаемся рассмотреть причины сохранения актуальности и значимости этнической идентификации на фоне процессов развития и укрепления региональной и российской идентичности с привлечением современных дискурсивных практик СМИ и особенностей этнических стереотипов жителей Республики Хакасия. Начнём с выявления и объяснения семантического развития номинации государственной российской идентичности и разной частотности употребления в текстах слов россияне, россиянин и россиянка.
Для начала приведём дефиниции академического словаря русского языка разных годов выпуска. К примеру, в выпуске 1990 года можно прочитать следующее:
РОССИЯНИН, -а, мн. -яне, -ян, м. (устар., чаще высок.). То же, что русский. || ж. россиянка, -и. [3, с. 683].
Как видим, в этом словаре в качестве заглавного поставлено слово мужского рода в единственном числе (поскольку это правило принято для всего словаря). И далее в материалах самой словарной статьи приводятся производные формы: множественного числа (россияне) и женского рода (россиянка). Но это, скорее, относится к формальной стороне дела. Гораздо интереснее толкование искомого слова: только это значение, оказывается, и придавалось слову «россиянин» в 40-50-е годы ХХ века (то есть в период создания первых выпусков названного словаря). Это значение - этнографическое, и, что важно, само слово считается устаревшим эквивалентом слова «русский» (термина, обозначающего национальность).
Теперь сравним эти положения с данными толкового словаря русского языка 1992 года (словаря С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой):
РОССИЯНЕ, -ян, ед. -ин, -ина, м. 1. То же, что русские (устар., обычно высок.). 2. Общее название населения России. || ж. россиянка, -и. [4, с. 708].
Как видим, этот нормативный словарь русского языка «переворачивает» прежнюю словарную статью и даёт в качестве заглавной лексему РОССИЯНЕ - форму множественного числа, производными от которой являются формы (слова) россиянин и россиянка. И актуальное значение этого слова приводится по сути одно: «общее название населения России». Другое значение определяется как устаревшее.
Именно в этом значении - «общее название населения России» - чаще всего употребляется лексема россияне в современных публицистических текстах, размещаемых в СМИ и в пространстве Интернета. В общероссийском масштабе это явление распространено, разумеется, в большей степени. При этом искомое слово часто фигурирует в заголовках. Ниже приводятся названия целого ряда материалов (статей), разме-
щённых на медийном портале Rambler.ru в феврале - начале марта 2017 года. Прежде, чем привести примеры заголовков, отметим только, что в них (равно как и в самих статьях) выявляются все возможные значения искомых слов:
Россияне - 1) граждане России; жители России; население России; 2) группа граждан (жителей) России;
Россиянин - 1) лицо мужского пола - гражданин России (житель России); 2) обобщённо: каждый (любой) житель России (в близком к этому значении употребляется словосочетание «среднестатистический россиянин»);
Россиянка - лицо женского пола - гражданка России (жительница России).
Теперь приведём собственно заголовки публицистических материалов (подчёркивания в названиях наши -Т. Б., А. К., А. Ч.):
Откуда взялось слово «россиянин»?
Чем отличается русский от россиянина, в чём разница?
Россиянка пойдёт под суд за кормление рыб на Пхукете.
ВЦИОМ: россияне поддержали введение талонов на продукты.
Россияне атакуют колл-центры банков.
ВЦИОМ: россияне готовы к новому «раскулачиванию».
Россияне выступили против женщины-президента.
Дипломаты уточняют информацию о россиянине со взрывчаткой в египетском аэропорту.
В аэропорту Египта задержали россиянина со взрывчаткой.
В Таиланде спасён россиянин, пробывший сутки в открытом море.
Чудесное спасение: россиянин сутки провёл в открытом море в Таиланде.
Можно ещё добавить, что в современном общественно-политическом дискурсе все рассматриваемые нами слова являются одними из наиболее употребительных. При этом степень их употребительности отличается, если брать эти слова по отдельности. В частности, сплошная выборка из материалов Интернета даёт следующую картину (см. табл.):
Количество страниц, «всплывающих» при поиске искомого слова или устойчивого словосочетания
(02.03.2017)
Система Россиянин Россиянка Среднестатистический россиянин Россияне
Yandex.ru 83 млн. 53 млн. 13 млн. 91 млн.
Rambler.ru 84 млн. 54 млн. 14 млн. 91 млн.
Таким образом, уже в начале исследования выясняется, что при одинаковом частотном употреблении слов россияне и россиянин первое из них употребляется чаще: современный общественно-политический дискурс предполагает прежде всего «развёртывание» информации обо всех гражданах (или жителях) России. Именно поэтому и обобщённое значение слова россиянин встречается довольно часто (в этом смысле количество контекстов, посвящённых отдельным / конкретным россиянам, не очень сильно превалирует).
По отношению к использованию словоформ россиянки (во мн. ч.) и россиянка (в ед. числе) в конкретном (необобщённом) значении следует заметить, что количество их словоупотреблений сравнимо с количеством употреблений в необобщённом смысле словоформ россиянин и россияне (несколько мужчин). Меньше всего фиксируется контекстов применения словоформы россиянка в обобщённом смысле.
Из сказанного выше можно сделать вывод о том, что семантическое расширение термина россияне, получившее лексикографическую фиксацию в начале 90-х годов, отражает новые политические реалии после распада Советского Союза и утраты советской государственной идентичности. Номинация общероссийской идентичности россияне произошла за счёт использования имеющихся лексических ресурсов с вытеснением первоначального значения этнической принадлежности русский в категорию устаревшей лексики. Доминирование нового значения слова россияне в современном общественно-политическом дискурсе, несомненно, свидетельствует об укреплении государственной российской идентичности.
Следующий аспект, которого мы коснёмся, связан с актуальностью феномена этнической идентификации. Как отмечает Л. М. Дробижева, этническая идентичность приобретает особую значимость в поликультурной среде, в которой повышается чувствительность и к самооценке, и к оценке себя другими, что отражается в декларациях властных элит и в дискурсе СМИ. Один из важных работающих элементов в этнической идентичности - уважение достоинства своего народа, как «очень важное условие, чтобы чувствовать своё равенство в обществе» [1, с. 19]. Можно предположить, что предложение о проведении «всестороннего анализа ситуации в межэтнической сфере», приведённое выше, связано с наличием в ней конфликтных зон и этнических предрассудков, которые замедляют процесс формирования «единой российской нации». Отмечая противоречивость данного термина в свете известного определения «многонациональный народ» в ст. 3 Конституции РФ [5], следует заметить, что формулировка «единый российский народ» выглядела бы, на наш взгляд, более привычной и приемлемой. Однако отметим, что она не позволяет устранить другое противоречие, связанное с терминами «нация» (nation) и «этнос» (ethnos), принятыми в международном дискурсе и имеющими значения государственной идентичности и этнической принадлежности.
Известно, что в основе этностереотипов - устойчивых представлений о достоинствах и недостатках разных этносов - лежит классическая дихотомия «мы - они» или «свои - чужие». Первая часть оппозиции бывает представлена автостереотипами, а вторая - гетеростереотипами [см. об этом: 6]. Особенности этнических стереотипов жителей Хакасии в разрезе их этнической принадлежности были изучены нами ранее с использованием свободного ассоциативного эксперимента [7]. Было выявлено, что в структуре автостереотипов русских респондентов, представленных в ассоциативном поле русские, реакции группы «Россия -свои» занимают 20 %. Частотными реакциями являются: Россия, люди России, мои друзья, славянское население России, моя национальность, свои, братья и т. д. Следует отметить, что в языковом сознании русских респондентов (далее - РР) не оказалось ни одной ассоциации с Хакасией как «малой Родиной»; это, возможно, подтверждает мнение В. Жельвиса о том, что в отличие от, например, американцев, «русский, поменявший место жительства, может всю жизнь ощущать себя на новом месте нездешним, корнями уходящим туда, где он родился и вырос, будь это переезд в другую страну или в республику бывшего СССР [8, с. 72-73]. В гетеростереотипах о хакасах на первом месте оказалась группа реакций, объединяемых в группу «Жители Хакасии - национальность» (37 %). В неё входят такие частотные ассоциаты, как национальность, коренные жители Хакасии, нация, Хакасия, жители Абакана, население местное, хозяева, Азия, тюркоязычное население и др.
В группе реакций «Хакасия - свои» автостереотипы хакасских респондентов (далее - ХР) на слово-стимул хакасы составили 31 %, включая следующие ассоциации: проживающие в Хакасии, Родина, Хакасия, мой народ, наши, братья и др. В гетеростереотипах о русских первое место (16 %) занимает ассоциативная связь с Россией, русской национальностью и её многочисленностью, например: много, большинство, Россия, другая национальность, Москва и др.
Следует отметить, что негативная часть гетеростереотипов у РР и ХР содержит количественные и качественные расхождения. У ХР негативные гетеростереотипы о русских составляют 36 %, у РР по отношению к хакасам - только 13 %. Данное соотношение, несомненно, связано со взаимоотношениями большинства и меньшинства, которые, как правило, сопряжены с социальной несправедливостью и ущемлением чувства достоинства меньшинства. В содержании негативных образов друг друга налицо эмоциональная окраска и приписывание друг другу черт, неприемлемых в культуре своего этноса. Например, долго думающие и нудные о хакасах и наглые и националисты о русских. Хакасы, присваивающие скромность и сдержанность как главный позитив, бессознательно ждут такого же поведения от русских, и поэтому наглость выступает как высокостереотипная реакция [см. об этом: 9, с. 140]. Важно в то же время подчеркнуть высокую долю нейтрально-позитивных гетеростереотипов, которые составляет 87 % и 64 % у РР и ХР соответственно [7, с. 6-7]. Эти данные в определённой мере корреллируют с характеристикой межнациональных отношений в Республике Хакасия как «стабильных» с признаками «скрытой формы национальной напряжённости», низкого уровня культуры межнациональных отношений, с проявлением предрассудков и функционирования негативных национальных стереотипов [10, с. 26].
Анализ ассоциативного поля слова-стимула АДА ЧИР-СУУ - «родина», сформированного по итогам свободного ассоциативного эксперимента, проведённого в 2015-2016 годах с участием 150 хакасских респондентов, также выявил преобладание региональной хакасской идентичности. Лидирующие ассоциаты связаны с Хакасией, родной землёй, хакасами, местом рождения (около 40 %). Маркеры российской идентичности составили 3 %. Тем не менее можно предположить, что доминирование этно-региональной ассоциативной линии в современном языковом сознании хакасов не означает неприятие или отторжение российской идентичности. Оно предполагает её естественное наличие на следующем, более масштабном, общегосударственном уровне.
Предварительный анализ регионального дискурса СМИ Республики Хакасия также подтверждает актуальность этнической идентификации, не отрицающей общероссийской идентичности. Так, анализ частотности употребления номинаций, связанных с российской идентичностью, в республиканской газете «Хабар» за 2017 год показывает, что среди более 50 слов данной группы лидируют лексемы Россия (30 %), Президент России Владимир Путин (10 %), министр обороны России С. Шойгу (6 %), министр образования и науки РФ О. Васильева и депутат Государственной думы РФ от Хакасии Н. Максимова - по 4 %. Наименования должностей председателя Правительства РФ и его заместителей, упоминания министерств и фондов РФ составили 18 %. Частотной оказалась группа лексических единиц, связанная с номинацией федеральных учреждений социального блока (образования, науки, культуры и спорта), обороны и их представителей - 20 %.
Номинаций с опорой на этноним хакас оказалось в три раза больше. Среди них доминирующими являются хакасы (32 %), хакасский язык (26 %) и хакасская культура (27 %), в целом составляющие 85 % всей выборки. Остальная часть номинаций относится в большинстве случаев к названиям учреждений и организаций, расположенных на территории Хакасии.
В последние годы в СМИ Хакасии набирает силу тенденция использования слова хакасы и хакасский не только в значении этнической принадлежности, но и в значении региональной идентичности или принадлежности к Республике Хакасия. В первую очередь это исходит из уст главы республики, который использует в
публичном дискурсе выражения мы хакасы, мы все хакасы, а также в русскоязычных СМИ республики, в которых этноним используется для определений, не включающих этнический компонент: хакасские спортсмены, хакасские артисты, хакасские учёные. С одной стороны, это явление можно рассматривать как феномен вторичной номинации и развития нового значения, маркирующего принадлежность к конкретной республике, по аналогии с расширением семантики слова россиянин. С другой стороны, это поднимает проблему терминологической чистоты и однозначности этнонима хакасы. В перспективе может произойти его «развёртывание» в виде более сложной конструкции хакасского происхождения при отсутствии контекстуальной подсказки. Или, возможно, получит укрепление тенденция более частотного использования синонимичного самоназвания хакасов тадаралар.
Таким образом, анализ медийного дискурса и этнических стереотипов позволяет сделать вывод об отсутствии непреодолимой степени конфликтности между государственной и этнической идентификацией. Этническая идентичность связана с эмоциональным компонентом сознания, и её выбор не исключает более масштабной российской идентичности, которая ассоциируется с безопасностью, экономическим развитием и исторической общностью. Необходимы дальнейшие исследования динамики и соотношения этнической и региональной идентичностей как составных элементов государственной идентичности.
Библиографический список
1. Дробижева, Л. М. Государственная и этническая идентичность: выбор и подвижность / Л. М. Дробижева // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / о тв. ред. В. С. Магун. - М.: Изд-во Института социологии РАН, 2006. - С. 1-29.
2. Городецкая, Н. Единство нации не выдержало критики / Н. Городецкая // Коммерсант. - 2017. - № 39. - 07.03.
3. Ожегов, С. И. Словарь русского языка: 70000 слов / С. И. Ожегов; под ред. Н. Ю. Шведовой. - 22-е изд., стереотип.. - М.: Русский язык, 1990. - 921 с.
4. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и 7500 фразеологических выражений / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова; Российская АН. Ин-т рус. яз.; Российский фонд культуры. - М.: Азъ Ltd., 1992. - 960 c.
5. Конституция РФ // www.zakonrf.info/konstitucia (дата обращения: 06.03.2017).
6. Солдатова, Г. У. Психология межэтнической напряжённости / Г. У. Солдатова. - М.: Смысл, 1998. - 389 с.
7. Боргоякова, Т. Г. Этнические стереотипы жителей Хакасии: лингвокультурологический аспект / Т. Г. Боргоякова // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2007. - Т. 5. - Вып. 1. - С. 5-11.
8. Жельвис, В. Эти странные русские / В. Жельвис - М.: Эгмонт Россия Лтд., 2002. - 96 с.
9. Боргоякова, Т. Г. Хакасские соматизмы как источник фразеологической концептуализации / Т. Г. Боргоякова // Россия и Восток: взаимодействие стран и народов: труды Х Всероссийского съезда востоковедов, посвященного 125-летию Ахмет-Заки Валиди Тогана. Кн. 2. - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2015. - С. 138-41.
10. Этносоциальная ситуация в Республике Хакасия в оценках и представлениях массового сознания / М-во обр. и науки Рос. Федерации; Фед. агентство по обр.; ХГУ им. Н. Ф. Катанова; Гуманит. науч.-исслед. институт; сост.: Л. В. Анжиганова [и др.]; под ред. Л. В. Анжи-гановой.. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2006. - 96 с.
© Боргоякова Т. Г., Каксин А. Д., Чугунекова А. Н., 2016 УДК 811.161.1:81 '373.611
ДЕРИВАЦИОННАЯ ТИПОЛОГИЯ СЛОЖНЫХ СЛОВ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Т. В. Викторина, Л. М. Чучва
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Статья посвящена рассмотрению способов образования сложных слов в современном русском языке. Для исследования привлечены лексемы, извлечённые из «Словаря композитов русского языка новейшего периода» М. Т. Гурчиани, Н. В. Габдреевой. В работе описаны словообразовательные модели сложных слов.
Ключевые слова: словообразование, способы образования, сложное слово, композит, словообразовательная модель.
В современную эпоху сложение является одним из наиболее продуктивных способов словообразования. Это явление отмечают многие лингвисты. Так, H. A. Янко-Триницкая пишет: «В нескончаемом потоке неологизмов сложные слова, пожалуй, занимают ведущее место. Столь интенсивный поток сложных слов можно объяснить тем, что они в большей мере отвечают номинативным и коммуникативным задачам за счёт компрессивности форм, ясности семантики и лёгкости её восприятия, а также экспрессивно-эмоциональных характеристик» [1, с. 259].
Современные словари, например, такие как «Словарь композитов русского языка новейшего периода» [2], «Самый новейший толковый словарь русского языка XXI века» [3], фиксируют значительное количество сложных слов, появившихся сравнительно недавно в русском языке. В данной работе будут описаны способы образования сложных слов, извлечённых методом избирательной выборки из «Словаря композитов русского языка новейшего периода» (объём исследовательской картотеки составил 400 слов).
Анализ языкового материала показал, что сложные слова образуются с помощью четырёх способов. Прежде всего с помощью неморфемных, к которым относятся сложносоставной способ и слого-словная аббревиация, а также с помощью морфемных способов: к ним относятся образование сложных слов с первым связанным компонентом интернационального характера и чистое сложение. Описание способов образования сложных слов в данной работе определяется их частотностью в нашем языковом материале.
