CC BY
70
УДк 81'23
психолингвистиЧЕскиЕ аспекты формирования этнической и российской идентичности
Исследование проведено при поддержке гранта РФФИ (Проект №15-04-00156)
Перспективы укрепления российской идентичности связаны с поиском способов редукции конфликтности межэтнического взаимодействия. Сохранение заметной устойчивости этнической идентификации в структуре региональной и российской идентичности объясняется особенностями содержания межэтнических стереотипов и представлений о Родине, России и Сибири в языковом сознании русских и хакасских респондентов и семантического развития этнонимов. Выявленная иерархия ассоциативных связей между стимулами «хакасы» и «русские» и соответствующими реакциями в ассоциативных полях «Хакасия» и «Россия» оказывается одинаково актуальной для хакасских и русских респондентов. Первый уровень хакасской идентификационной ассоциативной стратегии включает хакасов, Хакасию и Сибирь, на втором уровне - Россию и русских. В языковом сознании русских респондентов преобладает совмещение этнической русской и российской идентичности, не актуализирующее компоненты малой родины - Хакасию или Сибирь. К маркерам постепенного формирования общегражданской идентичности, не исключающей этнических констант, относится рост ассоциативных стратегий нейтрально-положительной характеристики в этнических гетеростереотипах в соответствующих русских и хакасских ассоциативных полях.
Ключевые слова: хакасский язык, языковое сознание, ассоциативное поле, этническая идентичность, гражданская идентичность, этнические стереотипы.
В научных исследованиях, посвященных анализу особенностей формирования российской и этнической идентичности, подчеркивается их взаимосвязь и корреляция с психологическим эффектом утраты советской идентичности. Для постепенного формирования совместимости указанных идентичностей и их когнитивного наполнения необходимо становление системы отношений, основанных на взаимопонимании народов российского полиэтнического государства [Абду-латипов 2005, Дробижева 2006]. Это означает, что общероссийская идентичность должна базироваться на этнической идентичности не только доминирующего русского большинства, но должна стать привлекательной и для других народов России, «через соответствие ценностей, символов, представлений», «ассоциирующихся с российскостью», и их интересам и ценностям [Дробижева 2006: 28-29].
Боргоякова тамара герасимовна
директор Института гуманитарных исследований и саяно-алтайской тюркологии ХГУ им. Н.Ф. Катанова 655017, Абакан, ул. Ленина 94, Россия
tamarabee@mail.ru
введение
Пока такой согласованной непротиворечивости двух видов идентичности создать не удалось. Активные дискуссии по поводу закона о единой российской нации завершились решением о разработке закона «Об основах государственной национальной политики». Это вызвано «неготовностью общества воспринять идею единой нации», - объяснил руководитель рабочей группы по подготовке концепции законопроекта В.А. Тишков. В национальных республиках высказывались опасения, что российская нация станет нацией русских, а остальные народы потеряют свою этничность. Поэтому, по мнению экспертов, сначала надо «сделать всесторонний анализ ситуации в межэтнической сфере» и «разблокировать дискуссии» по этому вопросу в обществе [Городецкая 2017]. Важным для данной дискуссии является изучение и учет разных аспектов и факторов, определяющих структуру, соотношение и перспективы развития этнической и российско - гражданской идентичности.
Л.М. Дробижева справедливо связывает актуальность формирования общегражданской идентичности с ожиданиями ее позитивного воздействия на «негативное восприятие межэтнических взаимодействий» [Дробижева 2017: 27]. По ее мнению, российскую гражданскую идентичность следует определять как «государственно-гражданскую», что позволит актуализировать когнитивную составляющую идентичности, которая «должна удерживать в сознании людей уважение к законам и правам человека», к нормам, «задаваемым и институтами государства и общества», как одним из условий поддержания межэтнического согласия и интеграции общества [Там же].
Мы попытаемся рассмотреть уровень и причины значимости этнической идентификации и их влияния на развитие и укрепление региональной и российской идентичности с психолингвистической точки зрения с привлечением особенностей этнических стереотипов и представлений о Родине, России и Сибири, представленных в языковом сознании русских и хакасских респондентов. Психолингвистический подход позволяет исследовать недоступную для прямого восприятия включенность сознания индивида в систему социальных, межкультурных и межэтнических взаимодействий, требующих оптимальной общности их сознания, а также глубинные семантические коннотации, не включенные в лексикографические дефиниции и варьирующиеся в конкретных условиях места и времени [Тарасов 2003, Залев-ская 2007, Стернин 2010, Уфимцева 2011, Нистратов, Тарасов 2014, Шапошникова 2014]. Обзор становления и развития сопоставительных психолингвистических исследований с привлечением хакасского языкового сознания представлен в [Боргоя-кова, Покоякова 2016].
семантические трансформации слова «россиянин»
Семантическое развитие номинации российской идентичности можно проследить по изменениям в словарных дефинициях. В академическом словаре русского языка для слова РОССИЯНИН, -а, мн. -яне, -ян, м. (устар., чаще высок.) предлагается определение То же, что русский [Ожегов 1990: 683]. Это означает, что слову «россиянин» в 40-50-ые годы XX века (в период создания первых выпусков названного словаря) придавалось только этнографическое значение. И, что важно, само слово считается устаревшим эквивалентом слова «русский» (термина, обозначающего национальность).
В толковом словаре русского языка более позднего издания данная словарная статья как бы «переворачивается» и дает в качестве заглавной лексему РОССИЯНЕ, т.е. форму множественного числа с производными словами россиянин и россиянка. И актуальное значение этого слова приводится по сути одно: «общее название населения России», т.к. второе значение «русские» определяется как устаревшее [Ожегов, Шведова 1992: 708].
Сегодня слово россияне широко используется именно в этом его значении в актуальных публицистических текстах, размещаемых в СМИ и в пространстве Интернет. При одинаково частотном употреблении слов россияне и россиянин первое из них употребляется чаще: современный общественно-политический дискурс предполагает, прежде всего, «развертывание» информации обо всех гражданах (или жителях) России [Боргоякова, Каксин, Чугунекова 2017].
Из сказанного выше можно сделать вывод о том, что семантическое расширение термина отражает новые политические реалии после распада Советского Союза и утраты советской государственной идентичности. Номинация общероссийской идентичности россияне произошла за счет использования имеющихся лексических ресурсов полисеманта РОССИЯНЕ с вытеснением первоначального значения этнической принадлежности русские в категорию устаревшей лексики. Доминирование нового значения слова россияне в современном общественно-политическом дискурсе, несомненно, свидетельствует о тенденциях в продвижении и укреплении позиций данного термина в значении российской идентичности как основы формирования единой российской нации [Там же].
Противоречивость данного термина связана с известным определением «Мы, многонациональный народ Российской Федерации», открывающего текст Конституции РФ и представленного далее в ст. 3 [Конституция РФ], которое продолжает традиционную дефиницию «советский народ». Возможно, формулировка «единый российский народ», выглядела бы более привычной и приемлемой. Однако она не позволяет устранить другое противоречие, связанное с терминами «нация» (nation) и этнос (ethnos), принятыми в международном дискурсе, и имеющими значения государственной идентичности и этнической принадлежности (происхождения) соответственно.
корреляция этнических стереотипов жителей хакасии с российской идентичностью
По мнению Л.М. Дробижевой, этническая идентичность приобретает особую значимость в поликультурной среде, в которой повышается чувствительность и к самооценке, и к оценке себя другими, что отражается в декларациях властных элит и в дискурсе СМИ. Один из важных работающих элементов в этнической идентичности - уважение достоинства своего народа, как «очень важное условие, чтобы чувствовать свое равенство в обществе» [Дробижева 2006: 19]. Можно предположить, что предложение о проведении «всестороннего анализа ситуации в межэтнической сфере», приведенное выше, связано с наличием в ней конфликтных зон и этнических стереотипов, которые замедляют процесс формирования российской идентичности. Отмечая важность изучения этнических стереотипов, Л.Е. Горизонтов подчеркивает, что они «не только отражают реалии, но и форми-
руют убеждения», влияя на поступки и даже политические решения, «способные действительность изменять». Их коллекционирование, ограничивающееся «реконструкцией без должной интерпретации» грозит не изживанием, как это декларируется, а укоренением и вторжением клише и стереотипов из прошлого в сегодняшний день [Горизонтов 2004: 39].
Известно, что в основе этнических стереотипов - устойчивых представлений о достоинствах и недостатках разных этносов - лежит классическая дихотомия «мы - они» или «свои - чужие». Первая часть оппозиции представлена автостереотипами, а вторая - гетеростереотипами [См. об этом: Солдатова 1998: 8]. Особенности этнических стереотипов и их корреляция с российской идентичностью жителей Хакасии были выявлены через анализ ассоциативных полей, сформированных по итогам свободного ассоциативного эксперимента с участием русских и хакасских респондентов - жителей Хакасии в 2007 г. (далее АП-2) [Боргоякова 2007] с привлечением данных АП-1, представленных в [Боргоякова 2002].
Было установлено, что в АП-2 русские, составленном на основе реакций русских респондентов (далее РР), семантическая группа «Россия-свои» занимает 20% с наиболее частотными реакциями: Россия, люди России, мои друзья, славянское население России, моя национальность, свои, братья и т.д. При этом в языковом сознании (далее ЯС) РР не оказалось ни одной ассоциации с Хакасией как «малой Родиной». Возможно, это подтверждает наблюдение В. Жельвиса о том, что «русский, поменявший место жительства, может всю жизнь ощущать себя на новом месте нездешним, корнями уходящим туда, где он родился и вырос, будь это переезд в другую страну или в республику бывшего СССР» [Жельвис 2002: 72-73], но с оговоркой, что это может рапространяться и на русских, родившихся в Сибири.
В гетеростереотипах РР о хакасах на первом месте оказалась группа реакций, объединяемых в группу «Жители Хакасии - национальность» (37%), когнитивной основой которой является вторая часть оппозиции «мы - они». В нее входят такие частотные ассоциаты как, например, национальность, коренные жители Хакасии, нация, Хакасия, жители Абакана, население местное, хозяева, Азия, тюркоязычное население и др.
В автостереотипах хакасских респондентов (далее ХР) слово-стимул «хакасы» вызвала заметную группу реакций «Хакасия-свои», составившую 31%. В нее вошли следующие ассоциации: тдреен чиргм «родная земля», ада чир-суу «Родина», Хакасиям «моя Хакасия», минщ чоным «мой народ», пгстщнер «наши», харын-дастар «братья» и др. Соответственно в гетеростереотипах ХР о русских первое место (16%) занимает ассоциативная связь с Россией, русской национальностью и ее многочисленностью. Например: коп «много», кдб1з1 «большинство», Россия, пасха чон «другая национальность», Москва и др.
Сравнительный анализ основного содержания приведенных выше русских и хакасских АП показывает общность автостереотипизации по линии «мы», маркированной индикаторами принадлежности (мои, моя, свои, братья и митц «мой», пгстгцнер «наши», харындастар «братья»/ РР противопоставлют себя и хакасов по параметрам языка и географической локации (славянское население России - тюркоязычное население, люди России - местное население, коренные жители, Азия).
ХР актуализировали отличие по признаку численности и исторической территории (тореен чирiм «родная земля», ада чир-суу «Родина), ассоциируя русских с Россией, другой национальностью, Москвой и большинством).
Аксилогический аспект этнической и гражданской идентификации
Следует отметить, что негативная часть гетеростереотипов, представленных в ЯС РР и ХР, содержит количественные и качественные расхождения. Отрицательные гетеростереотипы ХР о русских составляют 36%, в то время как доля негативизма в гетеростереотипах РР по отношению к хакасам - только 13%. Данное соотношение несомненно связано с взаимоотношениями большинства и меньшинства, которые, как правило, сопряжены с социальной несправедливостью и ущемлением чувства достоинства меньшинства. В содержательной части негативных образов друг друга налицо эмоциональная окраска и приписывание друг другу черт, неприемлемых в культуре своего этноса. Например, долго думающие и нудные о хакасах и наглые и националисты о русских. Хакасы, присваивающие скромность и сдержанность как главный позитив, бессознательно ждут такого же поведения от русских и поэтому наглость выступает как высокостереотипная реакция [см. об этом: Боргоякова 2015: 140]. Сравнительные исследования этностереотипов в других субъектах РФ также выявили отмеченную выше закономерность более высокой доли негативного восприятия русских в ЯС нерусских народов России по сравнению с их ассоциативной характеристикой в ЯС РР [см. об этом: Шляхова, Белова 2014: 7, 18].
Важно в то же время подчеркнуть высокую долю нейтрально-позитивных гетеростереотипов, которые составляет 87% и 64% в АП - 2 РР и ХР соответственно [Боргоякова 2007: 6-7]. Эти данные в определенной мере корреллируют с характеристикой межнациональных отношений в Хакасии как «стабильных» с признаками «скрытой формы национальной напряженности», низкого уровня культуры межнациональных отношений, с проявлением предрассудков и функционирование негативных национальных стереотипов [Этносоциальная ситуация 2006: 26].
Иерархия ассоциативных связей между стимулами русские и хакасы и соответствующими реакциями Россия (24%) и Хакасия (23%) выявлена и по итогам другого ассоциативного эксперимента при отсутствии негативных реакций, характеризующих данные этносы. В то же время в нем корреляция между стимулом тувинцы и реакцией Тува составила 8,7%, но при этом позитивные характеристики о представителях соседнего этноса составили 6,1% и негативные стереотипы - 9,3% [Чистаева 2007].
Ассоциативные стратегии репрезентации стимула «Россия» в хакасском и сибирском ассоциативных полях
Особенности наполнения АП Россия, полученного по итогам САЭ в 20162017 гг. с участием 155 хакасских респондентов и АП, представленного в СИБАС, связаны с распределением реакций по двум основным группам: страна (государство) и родина. В хакасском АП преобладает первая более нейтральная группа, составляющая 50%. К ней примыкает подгруппа реакций со значением многонационального полиэтнического состава населения России - 5%. Вторая группа «родина», включающая эмоциональную компоненту значения, представлена 18% ре-
акций. Корреляция стимула Россия с русскими, русским языком и русской землей составляет 4%. В АП россияне данная ассоциативная линия составляет уже 13%. В АП СИБАС соотношение двух основных групп является более сбалансированным, составляя 29 и 32% соответственно. Доля негативных ассоциаций здесь представлена 4% реакций [СИБАС]. В АП Хакасия группа реакций со значением родина составляет 63%, включая 43% реакций, номинирующих или включающих слово чир «земля», часто с определнием тдреен «родная».
Важные изменения и тенденции можно выявить, используя не разовые «замеры», а исследования с разрывом во времени. Так, анализ современных хакасских ассоциативных полей русские и хакасы, сформированных в 2015-2016 годах, подтвердил актуальность прежней двухуровневой этнической идентификации, оставляющей Россию за русскими и Хакасию за хакасами. В АП хакасы группа реакций, обозначающих принадлежность к хакасам (тадар, хара пас) и «своим», составила 38%. Доля позитивных автостереотипов достигла 59% (негативные 3%). В АП русские ведущей оказалась ассоциациативная линия перцептивного (зрительного) восприятия внешности русских (31%). Реакции синонимы хазах (русский), Россия, Пушкин составили 29%. Доля негативных этностереотипов как о себе, так и о русских сохранилась на уровне 9%, выявленных в соответствующем АП, сформированном в 2000 г. [Боргоякова А.П. 2002].
Новым трендом является рост позитивно-нейтрального восприятия русских до 79%, включая 23% выраженного позитивного ассоциирования. Для сравнения приведем данные ассоциативных измерений в АП -1 с 55% позитивно-нейтрального портретирования русских, в том числе 17% позитивизма. Данная динамика может свидетельствовать, на наш взгляд, о «включении» механизма формирования общероссийской идентичности, которая исторически ассоциируется с доминантным русским этносом, в языковом сознании которого, как было отмечено выше, сохраняется историческая связь коренных народов Сибири с их традиционными территориями.
Далее рассмотрим итоги сравнительного анализа АП Сибирь. Первое АП представлено в СИБАС и второе сформировано на основе реакций хакасских респондентов в 2016 году. В случае необходимости будем также привлекать соответствующие материалы из Ассоциативного словаря Приенисейской Сибири (АСПС), представленные в [Васильев, Васильева, Тимченко 2015].
Выявленная общность заключается в понятийном совпадении одного из ядерных блоков реакций, характеризующих Сибирь с климатической точки зрения. Отличие заключается в количественном соотношении. Группа реакций, объединенных значением холод, выступает безусловной доминантой в АП СИБАС, составляя 66%. В хакасском АП ее доля (соох) составляет более чем в два раза меньшую величину - 27%. Ведущий семантический блок в хакасском АП связан с ассоциативной линией идентификации Сибири с Хакасией, хакасами, родиной, родной (своей) землей, составляя 31%. В русском АП удельный вес ассоциат, идентифицирующих Сибирь с родиной, а также с родным краем и домом, составляет 12%. Ассоциация Сибири с Россией представлена лишь 2% реакций. Ассоциативная связь с представлениями о месте лишения свободы и исполнения (ссылка, каторга, тюрьма) составляет 6% в СИБАС, а в хакасском АП - 1%.
По итогам анализа АСПС, созданного в 2014 г., авторы монографии «Этнокультурное сознание и самосознание сибиряка, отраженное в языке», отмечают также, что Сибирь воспринимается респондентами в первую очередь в аспекте природно-географическом (31%). «Явно меньшее количество респондентов говорит о регионе как о своей родине и некогда популярное именование «малая родина» не встретилось ни в одном ответе». Они отмечают также факт крайне малого количества позитивных реакций на фоне очевидно более высокого процента реакций, связанных с представлениями о месте лишения свободы и исполнения наказания (8,2%). Слабая ассоциативная связь между Сибирью и Россией в целом (менее 5%) иллюстрирует, по мнению авторов, представления красноярцев о «несбалансированных взаимоотношениях между денотатами» [Васильев, Васильева, Тимченко 2015: 121]. С.В. Савицкая также отмечает, что «образ «малой родины» слабо представлен в сознании «усредненного» носителя русского языка - жителя азиатской части России» [Савицкая 2017: 211].
Этническая и российская идентичности в ЛИ «ада чир-суу» и в хакасском медиа пространсте
Анализ АП слова-стимула ада чир-суу «родина», сформированного по итогам свободного ассоциативного эксперимента в 2015-2016 годах с участием 150 хакасских респондентов, также выявил преобладание в нем региональной хакасской идентичности. Лидирующие ассоциаты связаны с Хакасией, родной землей, хакасами, местом рождения (около 40%). Маркеры российской идентичности составили 3%.
Следует отметить, что в струкутре хакасского АП Россия группа реакций чир-суум «родина», минщ «моя», тореен чир «родная земля» составляет заметную долю - 16,6%, что позволяет предположить, что доминирование этно-региональной ассоциативной линии в современном языковом сознании хакасов не означает неприятие или отторжение российской идентичности. Оно предполагает ее естественное наличие на следующем более масштабном общегосударственном уровне идентификации. Более высокая интенсивность маркеров этнической идентичности и эмоциональная заряженность ее реперезентации в соответствующих АП хакасских респондентов обусловлена не только местом их рождения, но и генетической связью с историей и наследием предшествующих поколений их предков. Формирование совмещения с понятием России как государства, объединяющего многие народы, также имеет исторические и политические основы, включая столетия колонизации Сибири и относительно недавние административные меры по упразднению записи о национальной принадлежности в паспортах граждан РФ.
Предварительный анализ регионального дискурса СМИ Республики Хакасия также подтверждает актуальность этнической идентификации, не отрицающей общероссийской идентичности. Так, например, анализ частотности употребления номинаций, связанных с российской идентичностью в республиканской газете «Хабар» за 2017 год, показывает, что среди более 50 слов данной группы лидируют «Россия» (30%), Президент России В. Путин (10%), министр обороны России С. Шойгу (6%), министр образования и науки РФ О. Васильева и депутат Государственной думы РФ от Хакасии Н. Максимова - по 4%. Наименования
должностей председателя Правительства РФ и его заместителей, упоминания министерств и фондов РФ составили 18%. Частотной оказалась группа лексических единиц, связанная с номинацией федеральных учреждений социального блока (образования, науки, культуры и спорта), обороны и их представителей - 20% [Боргоякова, Каксин, Чугунекова 2017].
Номинаций с опорой на этноним «хакас» оказалось в три раза больше. Среди них доминирующими оказались «хакасы» (32%), хакасский язык (26%) и хакасская культура (27%), в целом составляющие 85% всей выборки. Остальная часть номинаций относится в большинстве случаев к названиям учреждений и организаций, расположенных на территории Хакасии [Там же].
В последние годы в СМИ Хакасии набирает силу тенденция использования слова хакасы и хакасский не только в значении этнической принадлежности, но и в значении региональной идентичности или принадлежности к Республике Хакасия. В первую очередь это исходит из публичного дискурса главы республики, Виктора Зимина, который активно использует выражения мы хакасы, мы все хакасы, а также из материалов русскоязычных СМИ республики, где этноним используется для определений, не включающих этнический компонент: хакасские спортсмены, хакасские артисты, хакасские ученые. С одной стороны, это явление можно рассматривать как феномен вторичной номинации и развития нового значения, маркирующего принадлежность к конкретной республике, по аналогии с расширением семантики слова россиянин. С другой стороны, это поднимает проблему терминологической чистоты и однозначности этнонима хакасы. В перспективе, может произойти его «развертывание» в виде более сложной конструкции «хакасского происхождения» при отсутствии контекстуальной подсказки. Или возможно получит укрепление тенденция более частотного использования синонимичного самоназвания хакасов тадарлар.
выводы
Таким образом, анализ ЯС с точки зрения соотношения этнической и гражданской идентичности позволяет сделать вывод об устойчивости двухуровневой идентификации хакасов, которая включает этническую составляющую идентичности, связанную с генетической памятью и эмоциональной привязанностью к родной земле и своему народу, не исключающую второй уровень государственно-гражданской идентификации, основанной на ее когнитивной компоненте. Двухуровневая ассоциативная стратегия оставляет Хакасию за хакасами, а Россию - преимущественно за русскими не только в хакасском ЯС, но и в самосознании РР, проживающих в Хакасии и Сибири. Необходимы дальнейшие исследования динамики и сближения этнической и региональной идентичностей -составных элементов гражданской идентичности народов России в виде единства российской политической нации с привлечением ассоциативной базы других языков.
Литература
Абдулатипов Р.Г. Российская нация (этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях). М.: Научная книга, 2005.
Боргоякова Т.Г. Этнические стереотипы жителей Хакасии: лингвокультуро-логический аспект // Вестник НГУ Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 2007. Том 5, выпуск 1. С. 5-11.
Боргоякова А.П. Хакасский прямой ассоциативный словарь. Приложение 2 к рукописи диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук «Национально-культурная специфика языкового сознания хакасов, русских и англичан (на материале ядра языкового сознания). М., 2002. 405 с.
Боргоякова Т.Г. Хакасские соматизмы как источник фразеологической концептуализации // Россия и Восток: взаимодействие стран и народов: Труды Х Всероссийского съезда востоковедов, посвященного 125-летию Ахмет-Заки Валиди Тогана. Книга 2. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2015. С. 138-141.
Боргоякова Т.Г., Каксин А.Д., Чугунеков А.Н. Российская, региональная и этническая идентичность в дискурсе СМИ и в этнических стереотипах // Вестник ХГУ Абакан: Издательство Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2016. №18. С. 73-79.
Боргоякова Т.Г., ПокояковаК.А. Антонимические отношения в ассоциативно-вербальной репрезентации носителей хакасского, русского и английского языков // Вопросы психолингвистики, 2016. № 2 (28). С. 72-87.
Васильев А.Д., Васильева С.П., Тимченко А.Г. Этнокультурное сознание и самосознание сибиряка, отраженное в языке: монография / Краснояр. гос. пед. ун-т им.В.П. Астафьева. Красноярск, 2015. 204 с.
Горизонтов Л.Е. «Польская цивилизованность» и «русское варварство»: основание для стереотипов и автостереотипов // Славяноведение. N1, 2004. С. 39-
Городецкая Н. Единство нации не выдержало критики // Коммерсант № 39 от 07.03.2017.
Дробижева Л.М. Государственная и этническая идентичность: выбор и подвижность // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / Отв. ред. В.С. Магун. М.: Издательство Института социологии РАН, 2006.
Дробижева Л.М. Гражданская идентичность как условие ослабления этнического негативизма // Мир России. Социология. Этнология. 2017, Т. 26. №. 1. С. 7-31.
ЖельвисВ. Эти странные русские. М.: Эгмонт Россия Лтд., 2002. 96 с.
Залевская А.А. Некоторые перспективные направления психолингвистических исследований // Языковое сознание парадигмы исследования /Под ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н Ушаковой. М., Калуга: Изд-во Эйдос, 2007. С. 24-39.
Конституция Российской Федерации. Москва. Известия, 1995. 63 с.
Нистратов А.А., Тарасов Е.Ф. Аксиологические аспекты языкового сознания в эпоху глобализации // Актуальные этноязыковые и этнокультурные проблемы современности. Книга 1. М.: Фонд «Развития фундаментальных лингвистических исследований», 2014. С. 164-179.
48.
С. 1-29.
Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 22-е изд., стереотипное. М.: Русский язык, 1990. 921 с.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и 7500 фразеологических выражений / Российская АН. Ин-т рус. яз.; Российский фонд культуры. М.: Азъ Ltd., 1992. 960 c.
Савицкая С.В. Сопоставительное исследование языкового сознания русских и якутов (на примере образа родины) // Вопросы психолингвистики, 2017. № 1 (31). М. С. 203-216.
СИБАС - Русская региональная ассоциативная база данных (2008-2016) (авторы-составители И.В. Шапошникова, А.А. Романенко) URL: http://adictru.nsu. ru (дата обращения 26.06.2017)
Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998. 389 с.
Стернин И.А. К разработке психолингвистического толкового словаря // Вопросы психолингвистики, 2010. № 2 (12). М. С. 57-63.
ТарасовЕ.Ф. Межкультурное общение - новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика анализа языкового сознания. Сб. ст. / Отв. ред. Н.В. Уфимцева. - М.: ИЯ РАН, 2003. С. 7-22.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание: динамика и вариативность. М., Калуга: Институт языкознания РАН, 2011. 252 с.
Шапошникова И.В. К вопросу об инструментарии для сближения лингвистического образования с практикой жизни (на материале СИБАС - русской региональной ассоциативной базы данных) // Вопросы психолингвистики, 2014. №2 (20). С. 28-41.
Шляхова С.С., Белова Л.А. Авто- и гетеростереотипы русских, башкир и коми пермяков. Статья вторая. Характер // Вестник Пермского университета, 2014. Вып.1 (25). С. 7-19.
Чистаева О.Н. Язык региональных печатных СМИ в контексте проблем межэтнических отношений (на примере Республики Хакасия) // Язык. Текст. Культура. М - Калуга: Изд-во Эйдос, 2007. С. 32-36.
Этносоциальная ситуация в Республике Хакасия в оценках и представлениях массового сознания. Абакан: Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2006. 96 с.
psycholinguistic aspects of ethnic and Russian IDENTITY construction
Tamara G. Borgoyakova
Director of the Institute of Humanitarian Studies and the Sayano-Altai Turkology in the Katanov Khakass State University Lenin Street 94, Abakan, 655017, Russia tamarabee@mail.ru
Prospects for strengthening Russian identity are related to the search for ways to reduce the conflictual nature of interethnic interaction. Preservation of the marked stability of ethnic identification in the structure of regional and Russian identity is explained by the peculiarities of the content of interethnic stereotypes and perceptions of the Motherland, Russia and Siberia in the language consciousness of Russian and Khakass respondents and the semantic development of ethnonyms. The revealed hierarchy of associative links between the «Khakass» and «Russian» stimuli and the corresponding reactions in the associative fields «Khakassia» and «Russia» turns out to be equally relevant for the Khakass and Russian respondents. The first level of Khakass identification associative strategy includes Khakass, Khakassia and Siberia, the second level - Russia and Russians. In the language consciousness of Russian respondents, the combination of ethnic Russian and civil Russian identity predominates, not actualizing the components of a «small homeland» - Khakassia or Siberia. The markers of the gradual formation of a general civil identity that does not exclude ethnic identification constants include the growth of associative strategies of neutral-positive characteristics in ethnic heterostereotypes in the corresponding Russian and Khakass associative fields.
Keywords: Khakass language, language consciousness, associative field, ethnic identity, civic identity, ethnic stereotypes.
References
Abdulatipov R.G. Rossijskaja nacija (jetnonacional'naja i grazhdanskaja identich-nost' rossijan v sovremennyh uslovijah) [Russian nation (ethnic and citizen identity in modern conditions)]. M.: Nauchnaja kniga, 2005.
Borgojakova T. G. Jetnicheskie stereotipy zhitelej Hakasii: lingvokul'turologicheskij aspekt [Ethnic stereotypes of Khakass: linguacultural aspect] // Vestnik NGU [Bulletin of KhGU]. Serija: Lingvistika i mezhkul'turnaja kommunikacija, 2007. Tom 5, vypusk
Borgojakova A.P. Hakasskij prjamoj associativnyj slovar' [Khakass direct associative dictionary] Prilozhenie 2 k rukopisi dissertacii na soiskanie uchenoj stepeni kandidata filologicheskih nauk «Nacional'no-kul'turnaja specifika jazykovogo soznanija hakasov, russkih i anglichan (na materiale jadra jazykovogo soznanija). M., 2002. 405 p.
Borgojakova T.G. Hakasskie somatizmy kak istochnik frazeologicheskoj koncep-tualizacii [Khakass somatisms as a sourse of phraseologic conceptualization] // Rossija
1. P. 5-11.
i Vostok: vzaimodejstvie stran i narodov [Russia and East: interaction of countries and peoples]: Trudy H Vserossijskogo sezda vostokovedov, posvjashhennogo 125-letiju Ah-met-Zaki Validi Togana. Kniga 2. Ufa: IIJaL UNC RAN, 2015. P. 138-141.
Borgojakova T.G., KaksinA.D., ChugunekovA.N. Rossijskaja, regional'naja i jet-nicheskaja identichnost' v diskurse SMI i v jetnicheskih stereotipah [Russian, regional and ethnic identity in media and ethnic stereotypes] // Vestnik HGU [Bulletin of KhGU]. Abakan: Izdatel'stvo Hakasskogo gosudarstvennogo universiteta im. N.F. Katanova, 2016. №18. P. 73-79.
Borgojakova T.G., Pokojakova K.A. Antonimicheskie otnoshenija v associativno-verbal'noj reprezentacii nositelej hakasskogo, russkogo i anglijskogo jazykov [Antonym-ic relations in associative and verbal representation of Khakass, Russian and English speakers] // Voprosy psiholingvistiki [Issues of psycholinguistics], 2016. № 2 (28). P. 72-87.
Vasil'evA.D., Vasil'evaS.P., TimchenkoA.G. Jetnokul'turnoe soznanie i samosoz-nanie sibirjaka, otrazhennoe v jazyke [Ethnocultural consciousness and self-conciousness of the Siberian, reflection in the language]: monografija / Krasnojar. gos. ped. un-t im.V.P. Astaf'eva. Krasnojarsk, 2015. 204 p.
Gorizontov L.E. "Pol'skaja civilizovannost'" i "russkoe varvarstvo": osnovanie dlja stereotipov i avtostereotipov ["Polish civilization" and "Russian barbarism"] // Slav-janovedenie [Slavic studies]. N1, 2004. P. 39-48.
Gorodeckaja N. Edinstvo nacii ne vyderzhalo kritiki [The unity of the nation could not stand criticism] // Kommersant № 39 dated 07.03.2017.
Drobizheva L.M. Gosudarstvennaja i jetnicheskaja identichnost': vybor i podvi-zhnost' [State and ethnic identity: choice and change] // Grazhdanskie, jetnicheskie i re-ligioznye identichnosti v sovremennoj Rossii [citizen, ethnic and religious identities in modern Russia] / Otv. red. VS. Magun. M.: Izdatel'stvo Instituta sociologii RAN, 2006. P. 1-29.
Drobizheva L.M. Grazhdanskaja identichnost' kak uslovie oslablenija jetnichesk-ogo negativizma [Citizen identity as a reason of decrease of ethnic negation] // Mir Ros-sii. Sociologija. Jetnologija [The world of Russia. Social and ethnic studies]. 2017, T. 26. №. 1. P. 7-31.
Zhel'vis V. Jeti strannye russkie [These strange Russians]. M.: Jegmont Rossija Ltd., 2002. 96 p.
Zalevskaja A.A. Nekotorye perspektivnye napravlenija psiholingvisticheskih issledovanij [Some perspective directions of psycholinguistic research] // Jazykovoe soz-nanie paradigmy issledovanija [Language consciousness. Paradigms of the study] /Pod red. N.V Ufimcevoj, T.N Ushakovoj. M., Kaluga: Izd-vo Jejdos, 2007. P. 24-39.
Konstitucija Rossijskoj Federacii [Constitution of the Russian Federation]. Moskva. Izvestija, 1995. 63 p.
Nistratov A.A., Tarasov E.F. Aksiologicheskie aspekty jazykovogo soznanija v jepohu globalizacii [Axiologic aspects of language consciousness in the epoch of globalization] // Aktual'nye jetnojazykovye i jetnokul'turnye problemy sovremennosti [Modern ethnolinguistic and ethnocultural problems]. Kniga 1. M.: Fond «Razvitija fundamental'nyh lingvisticheskih issledovanij», 2014. P. 164-179.
OzhegovS.I. Slovar' russkogo jazyka [Dictionary of the Russian language]: 70000 slov / Pod red. N.Ju. Shvedovoj. 22-e izd., stereotipnoe. M.: Russkij jazyk, 1990. 921 p.
Ozhegov S.I., Shvedova N.Ju. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Dictionary of the Russian language]: 72500 slov i 7500 frazeologicheskih vyrazhenij / Rossijskaja AN. In-t rus. jaz.; Rossijskij fond kul'tury. M.: Az Ltd., 1992. 960 p.
Savickaja S.V. Sopostavitel'noe issledovanie jazykovogo soznanija russkih i ja-kutov (na primere obraza rodiny) [Comparative study of Russian and Yakut language conciousness] // Voprosy psiholingvistiki [Issues of psycholinguistics], 2017. № 1 (31). M. P. 203-216.
SIBAS - Russkaja regional'naja associativnaja baza dannyh [Russian regional associative database] (2008-2016) (avtory-sostaviteli I.V Shaposhnikova, A.A. Romanen-ko) URL: http://adictru.nsu.ru (data obrashhenija 26.06.2017)
Soldatova G.U. Psihologija mezhjetnicheskoj naprjazhennosti [Psychology of interethnic tension]. M.: Smysl, 1998. 389 p.
Sternin I.A. K razrabotke psiholingvisticheskogo tolkovogo slovarja [To compiling psycholinguistic dictionary] // Voprosy psiholingvistiki [Issues of psycholinguistics], 2010. № 2 (12). M. P. 57-63.
Tarasov E.F. Mezhkul'turnoe obshhenie - novaja ontologija analiza jazykovogo soznanija [Intercultural relations - new ontology of analyses of language conciousness] // Jetnokul'turnaja specifika analiza jazykovogo soznanija [Ethnocultural analyses of language conciousness]. Sb. st. / Otv.red. N.V. Ufimceva. M.: IJa RAN, 2003. P. 7-22.
UfimcevaN.V. Jazykovoe soznanie: dinamika i variativnost' [Language consciousness: dynamic and variability]. M., Kaluga: Institut jazykoznanija RAN, 2011. 252 p.
Shaposhnikova I.V. K voprosu ob instrumentarii dlja sblizhenija lingvi- stichesk-ogo obrazovanija s praktikoj zhizni (na materiale SIBAS - russkoj regio- nal'noj associa-tivnoj bazy dannyh) [On the issue of tools for convergence of linguistic education with the practice of life] // Voprosy psiholingvistiki [Issues of psycholinguistics], 2014. №2 (20). P. 28-41.
Shljahova S.S., Belova L.A. Avto- i geterostereotipy russkih, bashkir i komi perm-jakov. Stat'ja vtoraja. Harakter [Auto- and heterostereotypes of Russian, Bashkir and Komi-Perm] // Vestnik Permskogo universiteta [Bulletin of Perm University], 2014. Vyp.1 (25). P. 7-19.
Chistaeva O.N. Jazyk regional'nyh pechatnyh SMI v kontekste problem mezhjet-nicheskih otnoshenij (na primere Respubliki Hakasija) [The language of regioanal media in the context of interethnic relations (on the example of the Republic of Khakass)] // Jazyk. Tekst. Kul'tura [Language. Culture. Text]. M., Kaluga: Izd-vo Jejdos, 2007. P. 32-36.
Jetnosocial'naja situacija v Respublike Hakasija v ocenkah i predstavlenijah massovogo soznanija [Ethnosocial situation in the Republic of Khakassia in assessments and representations of mass conciousness]. Abakan: Izd-vo HGU im. N.F. Katanova, 2006. 96 p.
