CC BY
15-а?-
русского народа без всяких предварительных указаний и рассуждений" (Руль. 1924. 8 окт.). Это качество, проявленное писателем, становится, по мнению Ю.Айхенвальда, причиной того, что "иногда он (Ремизов) не понятен без погружения в темные колодцы самого изысканного фольклора", но, считает критик, "запечатлив в себе эти изумительно переделанные Ремизовым притчи, вы постигаете всю... мудрость, какая дышит в эпиграфе к ним: "А що буде, якъ Богъ помре? — А Микола святый на що?" (там же). Ю.Айхенвальд видит причину такого восприятия образа святого в том, что "Микола изображен как представитель и наместник Бога, облеченный всеми его полномочиями, но в то же время сохраняющий все человеческие повадки и обличие". Именно это "соединение Божественной и самой земной, самой домашней человечности, — отмечает критик, — дает Миколе Угоднику его неотразимую привлекательность и обаяние". (там же). Ю.Айхенвальд пишет: "Здесь не орнаментика. — здесь подлинная живописность, открывающая перспективы во всю даль русского миросозерцания", и несмотря на то, что "это драгоценная словесная иконопись", "в чертах реализма выступает он "в лапотках, с посохом, платье — заплата на заплате, дырявое", но, считает критик, так велика сила этого образа, облеченного в художественное слово Ремизова, "что невольно присоединяешься к молитве нашего автора-иконописца: "Благослови русский народ. на новую грядущую жизнь" (там же).
О.А.Чуйкова
"Зга: Волшебные рассказы" (Прага: Пламя, 1925). Сборник из десяти рассказов: "Жертва", "Чертик", "Чертыханец", "Суд Божий", "Заноза", "Покровенная", "Царевна Мымра", "Слоненок", "Галстук", "Пожар", объединенных мыслью о неминуемом "пропаде" и разрушении любой устоявшейся жизни или судьбы, совращенных или заколдованных темными, загадочными силами. Г.Ловцкий пишет, что "все эти волшебные силы. вызываются Ремизовым не на бой. Здесь исключительно воссоздаются жуткие настроения, в которых рождаются недоуменные вопросы о загубленной собственной жизни, о погибших чужих жизнях" (Дни. 1925. 26 апр.). Отмечает критик и восхитительный, яркий, полный образами язык книги: "А.М.Ремизов любит слово какой-то особенной любовью, не неприкосновенное слово, а заложенные в нем музыкальные возможности, и оттого его вещи от каждой новой обработки еще больше выигрывают" (там же). Причину такого прочтения
-з8
критик находит в том, что "для Ремизова характерно стремление подойти к жизни там, где ее удел завязан... до крови, до исступления" (там же). Но волшебство этих рассказов не только в заклинательной силе слова, отмечает анонимный критик: "Там, где другим ни зги не видать, Ремизов. неустанно вглядывается в таинственный мрак, колдует, вызывает волшебную "нечисть", которая нас окружает на каждом шагу нашей жизни" (СЗ. 1925. №24. С.438). В этом мраке писатель, по мнению критика, ищет ответы на вопросы: "Зачем человек обрекается на страдания? Кому и для чего понадобились эти страдания?" И ответ в том, что "там, где кончаются естественные объяснения, только... начинаются настоящие вопросы о без вины пропавшей загубленной жизни, о грозном стихийном бедствии ("Пожар"). Не только грубое суеверие ("Заноза"), но и человеческое бессилие склонно наклеить на все это волшебство ярлык "чертовщины" (Там же. С.439). Однако критик предостерегает, что "нет ничего легче, как распределить по полочкам позитивного знания весь тот волшебный материал, который автор нам предлагает в этих рассказах и усмотреть в жутком балагуре Петре Бородине ("Жертва") садиста и некромана... а в "ягевшей" Глафире и "чертеневшем" тараканоморе изуверов" (там же). Способ избежать подобного взгляда на ремизовских героев Г.Ловцкий видит в том, что истинной "вины, злой воли за нами нет, и в этом волшебство "Зги". Теперь "Зга" прорезала мрак и искры посыпались из глаз... но для этого нужно было,.. чтобы волшебная нечисть поползла изо всех щелей нашего собственного жилья" (Дни. 1925. 26 апр.). Сам Ремизов, роль которого "бросить хотя бы згу в весь этот таинственный мир" (Третьяков В. // Сегодня. 1925. 13 июня), так определяет место человеческой души в современном ему мире: "Он один стоял посреди пепла сожженного, проклятого, родного города, и его оскорбленное сердце горело пуще всяких пожаров и жестче всяких огней" (с.27).
О.А.Чуйкова
"Взвихренная Русь" (Париж: ТАИР, 1927; М., 1991). Первая книга воспоминаний Ремизова, посвященная самым тяжелым годам революционного и послереволюционного времени в России, целью которой современники видели "рассказать правдиво, ничего не скрывая и ничего не приукрашивая, о зверином, "волчьем" времени — о ненависти, отчаянии и крови, чтобы читающий — не умом, а сердцем, всем своим телом — пережил странную тяготу и томление и не отрекся от духа"
