CC BY
16может быть, осознана лишь душой, близкой "огненной стихии Руси". Н.Кульман пишет, что "эпопея Ремизова — чисто русская эпопея. Иностранцы ее не поймут", но несмотря на это, по словам критика, "Взвихренная Русь — одно из выдающихся произведений русской литературы. Нигде талант Ремизова не сказался с такой яркостью, как здесь" (В. 1927. 21 июля). М.Осоргин считает одним из основных достоинств книги то, что "Ремизов, уйдя от быта и унеся о нем память, — осветил эту память светом любви, веры и человечности. Поэтому его книга... "в конце концов" не только полнее дает эпоху революции, но и находит для эпохи и для революции лучшие слова оправдания. Вера дает ему то, чего не могут иметь утратившие веру старую и еще не приобретшие новой" (СЗ. 1927. №31. С.456). Сам Ремизов называет свое произведение свидетельством "о всеобщем врастании в величайший год русской жизни,.. где события великих дней оказались закрыты для глаз, а осталось одно — дуновение, отсвет, который выражается в снах... да обрывки события, подсмотренного глазом, для которого ничего не примелькалось" (с.28). "Но из этих отсветов и обрывков, — говорит К.Мочульский, — построена книга монументальная — самое полное и правдивое свидетельство о "величайшем годе". От одного "дуновения", от одного случайного слова — раскрывается перед нами вся "Взвихренная Русь" (Звено. 1927. 10 апр.).
О.А.Чуйкова
"Оля: Повесть" (Париж: Вол, 1927). Произведение состоит из трех частей, с первой из которых "В поле блакитном" читатель познакомился в 1922. Вторая часть — "Доля" и третья "С огненной пастью" посвящены Олиной юности и продолжают биографическое направление ремизовского творчества. "Проходит через повесть девушка (Весна — Доля — Невеста) чистой и красивой души — весна революции, доля женщины, невеста недосказанного будущего", — так видит образ героини М.Осоргин (ПН. 1927. 9 июня). "Судьба героини, ее биография, прослеженная от детских до девических лет, своею яркой нитью, чисто ремизовской вязью, тянется через усадьбу, маленький городок, столицу", — пишет Ю.Айхенвальд, особо отмечая в книге "разлив русской стихии" (Руль. 1927. 15 июня). "Петербург, Бестужевские курсы, революционная работа, сходки, конспирация, аресты. В нашей литературе история революционного движения никогда еще не разрабатывалась как поэтическая тема", — пишет К.Мочульский, отмечая, что "к сложному
общественно-политическому явлению Ремизов подходит не как историк и бытописатель. "Деланье революции" он воспринимает лирически, и в партийном подполье видит... великую любовь и жажду "пожертвовать собой" (СЗ. 1928. №34. С.500). К.Мочульский особо отмечает стиль повести, основанный на интонациях живой речи, свободный от синтаксических шаблонов и литературных клише. По его мнению, только так можно говорить "о горячих детских сердцах, о жертвенности и служении. Чтобы избежать ложного пафоса, автор выбирает людей самых обыкновенных — совсем не похожих на героев. Чтобы не впасть в чувствительность — он подчеркивает смешные мелочи их жизни" (Там же. С.501). Такое отношение, по мнению Д.Святополка-Мирского, приводит к тому, что "Оля" в творчестве Ремизова противостоит "Взвихренной Руси" почти как антитеза. Если во "Взвихренную Русь" он вложил все свое богатство, в "Оле" он сосредоточил всю свою чистоту... Больше чем всякая другая книга Ремизова, "Оля" принадлежит к "старшей линии" русской литературы. и для самого писателя "Оля" огромное усилие самоограничения. Чистый идиллический мир "Оли", по существу чуждый творцу "Буркова Дома" и "Канавы", встает, однако, во всей своей природной свежести" (Версты. 1928. №3. С.156). Эта цельность, по мнению Д.Святополка-Мирского, "предстает нам в своем конечном достижении, в своей чистой и "первобытной" легкости. Высшая зрелость искусства, умеющего преодолеть свою зрелость и обрести потерянный рай простоты" (там же). Отмечает этот описательный прием и М.Осоргин: "Тем, кто привык, или кто не может привыкнуть к хитрой и беспокоящей невнятице некоторых ремизовских творений — следует вникнуть в другую сторону его творчества, ясную, ласковую, уютную и простую. "Оля" — такая книга" (ПН. 1927. 9 июня). По мнению критика, очарование и простота произведения объясняется нежностью и любовью к прошлому, из которого возник образ героини: "Из старенького, крутобокого, набитого воспоминаниями комода черпает Ремизов прекрасные образы и словесные украшения, приглашая не забывать и любить" (там же). О стиле также пишет Ю.Айхенвальд: "В иных местах романа хорошо сливаются эстетическое с человеческим — в одну нерасторжимую цельность, т.е. перестаешь замечать самоцветный наряд Ремизова и отдельно — внутренюю суть его повествования" (Руль. 1927. 15 июня).
О.А.Чуйкова
