CC BY
375
РЕЛИГИЯ
В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
КЫРГЫЗСТАНА
Александр КРЫЛОВ
доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (Москва, Российская Федерация)
При советской власти в Кыргызстане значительно пошатнулись позиции мусульманства и православия. А за несколько лет до распада СССР исламское духовенство уже не смогло смягчить противоречия в мусульманской общине и предотвратить межэтнические столкновения. Так, в 1989 году между кыргызами и таджиками произошли инциденты на почве распределения земель (близ села Уч-Добо до сих пор сохраняется около 70 спорных участков). В 1990-м в Ошской области обострились отношения между кыргызами и узбеками, завершившиеся их массовыми столкновениями. И в обоих случаях официальное исламское духовенство оказалось не в состоянии сыграть роль миротворца и способствовать нормализации обстановки.
В отличие от институционального мусульманства народный ислам, связанный с повседневной жизнью, сохранил в кыргызском обществе большое значение. На протяжении всего советского периода он выступал как средство самоидентификации и как часть народного образа жизни, оставался одним из важнейших факторов на бытовом уровне. Однако в масштабах всего кыргызского общества, где сохранялось доминирование родоплеменных структур, он играл весьма скромную роль.
В результате политики государственного атеизма к моменту распада СССР в республике сложились благоприятные условия для деятельности сторонников радикального ислама, а также различных сект и новых религиозных организаций (в том числе тоталитарных). А развал Советского Союза способствовал оживлению религиозного сознания всех слоев кыргызского общества. В республике началось массовое строительство мечетей и православных храмов, возникли новые религиозные течения, был переведен и издан на кыргызском и узбекском языках Коран, на кыргызском опубликована Библия (Ин-жыл). В Бишкеке появилось несколько магазинов, специализирующихся на продаже исламской и христианской литературы, начали выходить в свет две исламские газеты: республиканская «Ислам маданияты» (в Бишкеке) и областная «Мусульманин» (в Джалал-Абаде).
После обретения республикой независимости произошли структурные изменения в ее системе религиозных учреждений. Так, образован собственный муфтият Кыргызской Республики, созданы областные духовные управления мусульман. В советское время не было возможности получить исламское образование на территории Кыргызстана (ближайшие религиозные учреждения располагались в Узбекистане). Ныне в стране действует 2 000 мечетей (в 1991 г. их было менее 40), 39 медресе и 7 высших мусульманских учебных заведений, большая часть которых была построена за счет зарубежных спонсоров. Около 300 студентов из Кыргызстана учатся в исламских образовательных учреждениях Египта,
Турции, Пакистана, Сирии и Кувейта. В городе Ош функционирует Ассоциация религиозных учебных заведений.
Быстро увеличивалась и численность православных приходов: к середине 1990-х годов их количество достигло 97. Благодаря тому что в 1990 году в Ташкенте было открыто Духовное училище, почти все православные приходы Кыргызстана обеспечены священнослужителями. Решением правительства республики в столице выделены земельные участки под строительство новых православных соборов и Церковного административного центра.
По данным Госкомиссии по делам религий, сегодня в Кыргызстане проживают представители 84 национальностей: около 80% населения составляют мусульмане, 16% — православные и 4% — представители других конфессий. Таким образом, все граждане, принадлежащие к «исламским народам», были механически зафиксированы как мусульмане. В соответствующей общине страны представлено свыше 15 национальностей: кыр-гызы (они составляют более 50% всех мусульман), узбеки (15%), уйгуры, казахи, татары, башкиры, таджики, азербайджанцы, дунгане, турки, чеченцы, ингуши, даргинцы и др. По статистике, в православную общину включены все русские, украинцы, белорусы и представители других «православных народов». Естественно, что такие оценки весьма далеки от реальности: опросы о принадлежности граждан к той или иной религии не проводили, то есть в данном случае имеет место искусственное отождествление этнического и конфессионального самосознания. В действительности же значительная часть населения, особенно в городах и наиболее европеизированной северной части страны, по-прежнему относится к религии довольно безразлично.
В декабре 1991 года в республике был принят Закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях». В нем провозглашена и закреплена свобода вероисповедания, упрощена процедура создания религиозных объединений и учреждений, на служителей культа распространены нормы трудового законодательства и права собственности.
Либеральное законодательство сделало республику одной из наиболее благоприятных стран для деятельности разнообразных религиозных организаций и сект, привлекло миссионеров со всего мира. В КР официально действуют учебные центры различных направлений христианства: Библейский колледж, Образовательный центр пресвитерианской церкви и т.д. Наряду с ранее существовавшими проявляют активность многие новые религиозные организации. В середине 1990-х годов насчитывалось около 900 официально зарегистрированных иностранных миссионеров, однако значительно большее их количество работало в стране нелегально, причем зачастую много лет.
В Кыргызстане постарались закрепиться представители различных сект, деятельность которых запрещена в других государствах (Церковь Муна, «Белое Братство» и другие тоталитарные структуры). Некоторые религиозные объединения предпочли не проходить официальную регистрацию, а были зафиксированы как светские учреждения (та же Церковь Муна, Центр дианетики и т.д.)
После установления в стране независимости конкуренция между конфессиями, выражавшаяся в борьбе за влияние на общество и привлечение новой паствы, стала принимать все более острый характер. В этих условиях официальные ислам и православие оказались в очень сложном положении. Ислам подвергся мощной атаке со стороны исламских радикалов, опиравшихся на массированную финансовую поддержку извне. А позиции православной церкви были ослаблены массовым оттоком из республики славянской части населения. В 1992—1994 годах ежегодно выезжали 100—110 тыс. человек, а всего за годы суверенитета страну покинули более 400 тыс. русскоязычных. Численность некоренного населения, проживающего в республике, ныне снизилась примерно с 50 до 25% от общего количества граждан, составляя около 700 тыс. человек. В результате этого многие
восстановленные или действовавшие при советской власти православные храмы были закрыты из-за отсутствия прихожан.
В первые годы независимости официальные мусульманство и православие оказались неподготовленными к жесткой конкуренции с исламскими радикалами и многочисленными сектами, так как при длительном существовании в атеистическом государстве они в значительной степени утратили опыт и навыки миссионерской деятельности в различных социальных слоях и группах населения. А оппозиционные властям и зачастую действовавшие подпольно исламские радикалы, разнообразные секты и религиозные объединения накопили за годы религиозных гонений преданные своему учению и подготовленные кадры, обладающие богатым опытом миссионерской практики.
После провозглашения в КР независимости все эти организации начали вести активный прозелитизм среди проживающих в Кыргызстане народов. Исламисты делают упор на пропаганду среди коренных наций, исповедующих, по их мнению, искаженный, неортодоксальный ислам, однако практически не ведут работу со славянской частью населения. Успеху проповедничества исламских радикалов способствовал низкий уровень подготовки представителей местного мусульманского духовенства. Так, на состоявшемся в начале 2003 года специальном заседании администрации Базар-Коргонского района Джалал-Абадской области, посвященном борьбе с религиозным экстремизмом, констатировалось, что из 98 районных имамов лишь 4 имеют специальное образование. Остальные являются самоучками, которые по-своему трактуют каноны ислама. Степень знания ими основ исламской догматики позволяет удовлетворять повседневные потребности верующих, однако подобный уровень явно недостаточен, чтобы эффективно противодействовать профессионально подготовленным проповедникам радикального ислама.
В отличие от исламистов, разнообразные секты и религиозные организации не разделяют своих потенциальных прихожан по этническому признаку, ведут работу среди всех групп населения, причем часто делают упор на титульную нацию.
Что касается последней, то по отношению к ней особенную активность проявляют организации протестантского направления, наладившие массовое издание и распространение собственной литературы на кыргызском языке, а также использующие его в своих проповедях. В результате в последние годы все больше кыргызов переходят в протестантские церкви различного направления. Так, численность обратившихся в христианство кыргызов превысила 15 тыс. человек.
На севере страны, где действуют десятки разнообразных общин, в среде кыргызов стали нередкими случаи, когда члены одной семьи исповедуют разные религии. В этом плане наибольшего успеха добились Евангельские христиане-баптисты и «Свидетели Иеговы»; определенное распространение получило и учение Бахаи.
В своем противоборстве с правительством исламские радикалы стремятся использовать фактор регионализма и сохраняющиеся различия между севером и югом страны. Гражданская оппозиция базируется на более развитом севере, откуда происходят многие деятели гражданского общества, в том числе руководители СМИ и правозащитных организаций. На отсталом и более исламизированном юге светские политические партии весьма слабы — там доминирует исламская оппозиция (большинство наиболее видных религиозных противников официальной власти республики составляют именно выходцы из южных областей).
Да и деятельность зарубежных миссионеров способствовала усилению различий между севером и югом. В северных районах республики и Бишкеке, где особенно активны иностранные миссии протестантского направления, в последние годы особенно заметна тенденция к «христианизации» кыргызов. На юге, превратившемся в «вотчину»
исламских радикалов, укрепляются позиции мусульманского фундаментализма и ваххабизма.
В специальном заявлении ДУМ Кыргызстана, опубликованном в марте 2002 года, констатируется, что деятельность христианских сект, направленная на передел сфер влияния в стране, привела к обострению межконфессиональных отношений. Жители сел рассматривают своих соседей, перешедших в другую религию, как вероотступников; их подвергают общественному осуждению и исключают из числа членов «ынтымака» (традиционной системы взаимопомощи), настаивают на выселении «вероотступников». Например, весной 2002 года более 500 жителей Сузакского района Джалал-Абадской области потребовали, чтобы власти выселили восемь кыргызских семей, принявших веру Евангельских христиан-баптистов. В некоторых населенных пунктах дело доходило до избиений и убийств людей, отказавшихся от веры своих предков.
Рост влияния в обществе исламских радикалов и разнообразных сект вызывает озабоченность властей республики и руководства мусульманской общины. Наибольшее беспокойство правительства обусловлено религиозной ситуацией на юге, рассматривающейся в качестве реальной угрозы для государственной безопасности. По свидетельству начальника управления Службы национальной безопасности (СНБ) Ошской области М. Иманкулова, проведенная аттестация местного мусульманского духовенства свидетельствует, что большинство мулл малограмотны, 25% из них вообще не могут исполнять свои обязанности, а почти 60% должны пройти переаттестацию. Поэтому, как подчеркнул М. Иманкулов, «муллы не решаются вступать в диалог с представителями таких радикальных партий, как «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» (Исламская партия освобождения), а также с ваххабитами и «Аль-Каидой», действующими в Кыргызстане». По его мнению, «зачастую имамы мечетей не только не противоборствуют, но и в силу непонимания потворствуют распространению радикальных исламских идей»1.
Весной 2003 года в Бишкеке состоялся (после семилетнего перерыва) Второй курултай мусульман Кыргызстана, на котором присутствовали представители Государственной комиссии по делам религии, а также сотрудники СНБ. На данном мероприятии верующие поддержали тезис о том, что основная миссия мусульманского духовенства и всех мусульман страны — следование истинным канонам ислама, «религии мира и добра». А глава Духовного управления мусульман республики Мураталы ажы Жума-нов подчеркнул, что «безграмотность и недобросовестная работа некоторых имамов стали одними из причин всевозрастающего влияния на души верующих экстремистских исламских течений»2.
Делегаты курултая приняли резолюцию о мерах, направленных на совершенствование работы Духовного управления мусульман Кыргызстана. Внесены изменения в Устав ДУМК, численность Совета улемов увеличена в два раза (до 30 чел.). Участники форума решили регулярно (раз в семь лет) созывать курултай мусульман государства. Делегаты сошлись во мнении о необходимости увеличить в КР количество учебных заведений, в которых можно получить исламское образование, в том числе со временем открыть в республике Исламский университет, преподавателям которого впервые в истории страны будут присваивать ученые степени3.
Как мы уже отмечали, проповедники радикального ислама действуют в республике с 1980-х годов. В результате их активности мусульманская община разделилась на приверженцев местного «умеренного» ислама и «истинно верующих». Последние выступают
1 Немецкая волна, 22 апреля 2003.
2 Там же.
3 См.: Там же.
за возврат к «чистому» исламу путем отказа от «языческих наслоений», за восстановление нравственных норм жизни, скромность в быту. Вследствие усердного проповедования необходимости возврата к ортодоксальному исламу, подкрепленного финансовой помощью из-за рубежа, на юге страны возникло много ваххабитских общин. Середина 1990-х годов была отмечена нарастанием противоречий в мусульманской общине: споры и разногласия между различными имамами и их приверженцами начали принимать все более острые формы.
Росту популярности идей «чистого ислама» способствовала упомянутая выше крупномасштабная финансовая поддержка из государств, где официальной религией является ислам ваххабитского толка или доминируют радикальные исламские традиции, благодаря чему за первые 10 лет независимого развития республики построено 2,5 тыс. мечетей (на 3,5 млн мусульман). Количество храмов значительно превысило потребности: во многих населенных пунктах мечети остаются пустыми, так как нет ни прихожан, ни достаточного числа служителей культа для их обслуживания.
В настоящее время одной из наиболее влиятельных организаций в радикальном исламском движении Кыргызстана и других стран Центральной Азии является нелегальная партия «Хизб ут-Тахрир», ставящая своей конечной целью создание на территории бывших советских республик региона исламского Халифата. В КР эти идеи нашли наибольший отклик среди неимущей части жителей Ошской и Джалал-Абадской областей. Большинство сторонников «Хизб ут-Тахрир» составляют местные узбеки, стремящиеся решить свои социальные проблемы на пути «исламского возрождения». В этой партии они видят защитницу своих интересов как национального меньшинства.
«Хизб ут-Тахрир» — международная исламская организация, созданная в 1953 году в Иерусалиме Такиуддином ан-Набхани. После его смерти (декабрь 1977 г.) лидером партии стал палестинец Абдул Кадим Заллум, проживающий в Иордании. Ныне эта структура проявляет особую активность в Египте, Иордании, Тунисе, Кувейте, Палестине, Турции, в странах Западной Европы4.
Правительства мусульманских стран характеризуются в документах «Хизб ут-Тах-рир» как неисламские, а причинами всех современных проблем мусульманской уммы (общества) объявляются «отсутствие ислама в ее повседневной жизни», а также «отсутствие исламской системы правления». Осознавая невозможность объединить мусульманские страны в рамках единого «подлинно исламского государства» в обозримом историческом будущем, партия выступает за создание халифата в отдельном государстве с последующим постепенным расширением его границ.
Формально «Хизб ут-Тахрир» отрицает насилие, однако главным средством достижения поставленных целей считает джихад в виде «постоянной борьбы за укрепление ислама и возвращение мусульманам отнятых у них законных прав». По мнению «Хизб ут-Тахрир», после установления «истинно исламской», то есть халифатской формы правления, в мусульманском мире, а затем и на всей планете будет создана некая единая конфессиональная общность. Таким образом, исчезнут все социальные противоречия, в том числе разделение человечества на «титульные нации» и «национальные меньшинства».
Религиозный экстремизм и призывы «Хизб ут-Тахрир» к непрерывной борьбе — как с «неверными», так и со сторонниками традиционного ислама — поставили партию вне закона во многих странах; она не оказывает заметного влияния в государствах арабского Востока, ее деятельность ныне запрещена в Иране, Пакистане, Саудовской Аравии, Узбекистане, США и странах Западной Европы.
После распада СССР «Хизб ут-Тахрир» стремилась использовать ситуацию, сложившуюся на постсоветском пространстве, для достижения своих программных целей и
4 См.: Игнатенко А. Зеленый іМегпе^нонал // НГ-Религии, 7 апреля 1999.
усиления позиций в исламском мире. В республиках Центральной Азии она появилась в начале 1990-х годов, избрав местом своей основной дислокации Узбекистан. Ферганскую долину, уже тогда разделенную границами трех республик, лидеры партии рассматривали как одну из наиболее подходящих территорий для создания «подлинного исламского государства», поэтому именно здесь ее деятельность отличалась особой активностью.
Лидеры «Хизб ут-Тахрир» стремятся легализироваться в странах ЦА в качестве политической партии. Чтобы избежать обвинений в терроризме, ее активисты сосредоточились в основном на пропагандистской работе, а террористическими вылазками занимаются различные подконтрольные ей группировки. Так, по данным УВД Ошской области Кыргызстана, наряду с «Хизб ут-Тахрир», в Ферганской долине функционирует около 10 мелких, но мобильных террористических групп: «Таблих», «Узун сокол» («Длинная борода»), «Адолат уюшмаси» («Общество справедливости»), «Ислом лашкар-лари» («Воины Ислама»), «Товба» («Покаяние») и «Нур» («Луч»)5.
В настоящее время «Хизб ут-Тахрир» имеет региональные отделения в Андижанской, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областях. В странах ЦА общая численность членов этой хорошо законспирированной, разбитой на пятерки организации составляет, по самым скромным подсчетам, несколько тысяч человек.
В соответствии со своим лозунгом «Кто может взять оружие, боритесь оружием. Кто не может — языком и имуществом», партия развернула в Кыргызстане широкую пропаганду своих идей при помощи имамов новых мечетей, в первую очередь нелегальных (в конце 1990-х годов только в Ошской области из 700 построенных мечетей 200 не были зарегистрированы). Эти идеи пропагандируются в периодической печати, для чего используются симпатизирующие планам радикального ислама (или купленные) журналисты и политики, выступающие за легализацию «Хизб ут-Тахрир» в республике. Кроме того, активисты партии распространяют листовки, массовое тиражирование которых налажено в Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане.
В феврале 1999 года в Ташкенте было организовано несколько террористических актов, цель которых — дестабилизировать ситуацию в Узбекистане. Их инициировала, по официальной версии, «Хизб ут-Тахрир». После принятия в конце 1990-х годов решительных мер по пресечению деятельности радикальных исламских организаций на территории Узбекистана партия переместила центр своей активности на юг Кыргызстана. Значительно изменилась и тактика организации: она отказалась от ставки на свержение (в кратчайшие сроки) законных властей при помощи террора, сделав упор на создание массовой социальной базы движения.
Первоначально костяк кыргызского отделения «Хизб ут-Тахрир» составляли члены узбекской исламской организации «Адолат», запрещенной в Узбекистане в марте 1992 года. По данным правоохранительных органов КР, ныне количество активных членов «Хизб ут-Тахрир» достигает в стране 4 тыс. человек. Численность ее рядов продолжает увеличиваться, в основном за счет молодых и необразованных безработных, проживающих в сельской местности. К тому же «Хизб ут-Тахрир» стремится к максимально возможному привлечению женщин, для соответствующего воспитания и идеологической «обработки» которых создает специальные структуры в различных государствах Востока. По замыслу идеологов партии, женщины из стран Центральной Азии вернутся после обучения на родину и превратятся в проводников идей «Хизб ут-Тахрир», то есть будут создавать «подлинно исламские» семьи, с пеленок воспитывая своих детей в соответствующем фанатичном духе и таким образом помогать изменению общественных настроений в выгодном для «Хизб ут-Тахрир» направлении.
5 См.: Вечерний Бишкек, 28 мая 1999.
Деятельность исламских радикалов осложнила межгосударственные отношения республик ЦА и способствовала росту межэтнической напряженности. Еще несколько лет назад кыргызско-таджикская граница была полупрозрачной и практически не охранялась. Вопрос о ее делимитации не поднимался до 1999 года, когда боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ) вторглись в южный Кыргызстан. Летом 2000-го они повторили свои рейды по территориям Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. Эти вылазки ИДУ вынудили государства региона принять меры по более надежной охране своих границ. Кыргызские и таджикские власти увеличили число таможенных постов и дислоцировали на границе дополнительные военные контингенты в целях предотвращения «просачивания» исламистов и усиления борьбы с торговлей наркотиками, а также контрабандой оружия. Принятые меры безопасности и новые пограничные правила серьезно осложнили положение местного населения: препятствовали торговле, лишив многих крестьян главного источника доходов. Серьезной проблемой для мирных жителей стало минирование примыкающих к границе территорий. Правительства государств региона (особенно Узбекистана) минируют поля, чтобы помешать передвижению исламских боевиков, однако больше всего от этого страдает ни в чем не повинное гражданское население.
* * *
С момента появления на территории Кыргызстана ислам долгое время «приспосабливался» к местному укладу жизни и принял форму умеренного, «бытового». Мусульманское духовенство было сосредоточено на обслуживании повседневных нужд населения, и ислам не играл заметной роли в политической жизни кыргызских племен.
В период пребывания Кыргызстана в составе Российской империи стабильность религиозной ситуации обеспечивалась разграничением сфер влияния между местным мусульманским духовенством и Русской православной церковью: за первым было «закреплено» коренное население, вторая действовала в среде переселенцев из центральных губерний России.
Попытки использовать ислам в качестве политической идеологии были предприняты уже после распада Российской империи. Противники советской власти активно пропагандировали исламские лозунги, однако не смогли сплотить мусульманское население в борьбе против «неверных». Гражданская война, а затем и десятилетия политики государственного атеизма привели к ослаблению позиций ислама и православия. Превращение республики в место ссылки членов различных сект и религиозных направлений делало ее все более пестрой в конфессиональном отношении.
В условиях независимости религиозная ситуация существенно осложнилась: страна превратилась в арену деятельности иностранных миссионеров самых разных направлений. Сложная социально-экономическая ситуация и массовое обнищание местного населения способствовали повышению эффективности проповедования новых религиозных учений, сделали богатые иностранные секты и религиозные объединения социально привлекательными для значительной части местных жителей.
В отличие от других конфессий, исламские радикалы используют религию в первую очередь в качестве политической идеологии, стремятся с ее помощью отстранить от власти светские правительства Кыргызстана, а также других стран ЦА и создать в регионе исламское государство. Эта деятельность обостряет религиозную ситуацию и представляет реальную опасность для успешного развития страны, да и самой кыргызской государственности. В этих условиях сохранение межконфессиональной стабильности стано-
вится одной из важнейших задач правительства. Властям и Духовному управлению мусульман республики необходимо разработать собственную альтернативу радикальным взглядам исламских фундаменталистов, разъяснить мусульманам недопустимость использования ислама в политических целях в условиях многоконфессионального общества.
Дальнейшее развитие религиозной ситуации во многом зависит от того, смогут ли официальные мусульманство и православие приспособиться к новым условиям, восстановить свое влияние среди местных жителей, эффективно противодействовать (совместно с правительством) исламским радикалам и тоталитарным сектам.
В условиях все большего увеличения конфессиональной «мозаичности», которая имеет глобальный характер, нельзя рассчитывать на полное восстановление в Кыргызстане былого доминирующего положения официальных ислама и православия. Поэтому налаживание диалога их представителей с религиозными объединениями и сектами, не относящимися к тоталитарным, а также отрицающими насилие и террор, будет способствовать стабилизации религиозной ситуации в республике.
