CC BY
143
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИСЛАМСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ В ЮЖНЫХ РЕГИОНАХ КЫРГЫЗСТАНА
Икбалжан МИРСАЙИТОВ
кандидат политических наук, доцент факультета международных отношений Института интеграции международных образовательных программ (ИИМОП) Кыргызского национального университета (Бишкек, Кыргызстан)
АННОТАЦИЯ
Рассматриваются особенности деятельности официальных и неофициальных исламских организаций в южных регионах Кыргызстана и проблемы их взаимоотношений с государственными органами. Отмечается, что южные области республики стали основной базой для формирования и развития неофициальных исламских органи-
заций. Выделяются умеренные аполитичные и деструктивные религиозно-экстремистские организации; речь идет соответственно о «Таблиги Джамаат» и «Хизбут-Тахрир». Предлагаются пути поиска диалога между всеми заинтересованными сторонами (государством, исламскими организациями и СМИ) с целью противодействия экстремизму.
V
Введение
В трех областях Кыргызстана, расположенных на юге республики, — Ошской, Джалал-Абадской и Баткенской — активно формируются элементы исламского многообразия, то есть сосуществование разных мазхабов и различных исламских школ и течений. Исламское многообразие включает в себя не только деятельность официальных муфтиятов и казиятов, но и активизацию неофициальных исламских организаций, таких как «Таблиги Джамаат». Оно предполагает также развитие исламской социальной жизни в современном смысле этого слова, связанное с появлением новой социальной единицы — активного мусульманина, чья дея-
тельность связана с предпринимательством, использованием исламских принципов финансирования, развитием халяль-индустрии и благотворительностью.
В настоящее время в исламском многообразии в Кыргызстане нет того единства, которое существовало в досоветский период. Различия в отношении к роли и месту ислама в жизни общества, государства и самого верующего мусульманина порождают разногласия и противоречия, которые приводят к активному противостоянию и конкуренции.
В силу особенностей отношения в южных регионах Кыргызстана к исламскому духовенству1 и к государственным институтам: парламенту, правительству, правоохранительным структурам и органам самоуправления — на местном уровне формируется альтернативная система ценностей (в частности, в семейно-брачных отношениях и образовании) и социальных ориентиров.
Вместе с тем в южных областях Кыргызской Республики (КР) активизируются внешние религиозно-политические проекты, направленные на дестабилизацию ситуации. Происходит «симбиоз» ранее заявленных религиозно-политических организаций (наподобие «Хизб ут-Тахрир») с другими объединениями и джамаатами (такими, например, как салафийа). При этом внешние религиозно-политические проекты выступают в качестве альтернативной внесистемной оппозиции, противостоящей как официальным муфтиятам и казиятам, так и государственным органам.
Для неофициальных исламских организаций мечеть — это не площадка для диалога и дискуссий, а лишь место собрания верующих и совершения намаза. Обсуждение же вопросов веры происходит, как правило, в отдельных домах или квартирах членов организаций. Иными словами, эти организации стараются не быть на виду.
Взаимоотношения неофициальных и официальных исламских организаций отличаются нестабильностью, и существенного изменения ситуации в обозримом будущем не ожидается. Разногласия между ними в основном вызывают вопросы, связанные с адатом, шариатом, фикхом, отношением к исламским праздникам, деятельности государственных органов и т.д.
В последние годы неофициальные исламские организации стали пользоваться большим влиянием среди членов криминальных сообществ. Все чаще проявляются факты «превращения» в активных мусульман бывших членов организованных преступных группировок, что вызывает беспокойство у правоохранительных органов региона. Кроме того, растет популярность неофициальных исламских организаций в специфических социальных группах (имеются в виду, например, люди с ограниченными возможностями или заключенные). В связи с этим авторитет официальных исламских организаций падает; «неофициалы» заостряют внимание на их недостатках и упущениях, за счет чего надеются привлечь к себе больше внимания.
Единых исламских организаций в постсоветских центральноазиатских государствах не существует. Так, в Республике Узбекистан (РУ) и Республике Таджикистан (РТ) деятельность салафитов и «Таблиги Джамаат» была запрещена из соображений безопасности и национальных интересов этих стран. В Кыргызстане, имеющем более либеральное религиозное законодательство, запрет на их деятельность пока не вводился.
Каждая из стран Центральной Азии (ЦА) стремится выстроить такие государственно-религиозные отношения, которые отвечали бы ее собственным национальным интересам. В связи с этим государственные органы пытаются установить контроль над религиозными (исламскими) организациями и регулировать их деятельность.
1 Институт молдо (мулл) претерпел сильные искажения с начала советского периода. Среди населения часто слышишь пословицу: «Делай, что советует мулла, но не то, что он сам делает» (перевод с кыргызского языка).
Взаимоотношения государственных органов, официальных и неофициальных исламских организаций
Южные регионы КР стали основным базовым центром культивирования и распространения ислама по всей стране. В советский период основными носителями традиционных религиозных ценностей были официальные исламские организации — казияты и центральные мечети. Вместе с тем из-за отсутствия исламских учебных заведений большинство имамов и улемов получали религиозное образование в домашних условиях или в мечетях. Это обстоятельство явилось толчком для количественного и качественного роста исламских организаций в период после провозглашения независимости.
По данным Духовного управления мусульман Кыргызстана (ДУМК), в настоящее время в Баткенской области насчитывается 266 мечетей и 20 намазкана (из них 42 мечети и 15 на-мазкана не прошли учетной регистрации в государственной комиссии по делам религий). В Ошской области функционирует свыше 722 мечетей, из которых 62 находятся в Оше. При этом официальное мусульманское духовенство до сих пор не может установить точное количество мечетей в области2. Кроме того, в Оше и Ошской области функционируют 2 исламских университета, 19 медресе и 11 фондов и центров.
В Джалал-Абадской области насчитывается 445 мечетей, 6 из которых не прошли регистрацию; намазкана здесь не функционируют. В области действует Исламский институт, 5 медресе, а также несколько исламских фондов и центров.
По словам депутата парламента КР К. Осмоналиева, республика является лидером по количеству исламских организаций в ЦА3; между тем факты говорят о другом. Так, в Согдийской области РТ функционируют 13 центральных соборных мечетей, а в Узбекистане — свыше 2 тыс. мечетей, 10 медресе и высший Ташкентский исламский институт.
Во времена СССР и на протяжении всего периода независимости муфтиями ДУМК традиционно являлись выходцы из южных регионов страны: К. Абдурахманов, М. Жуманов, Ч. Жалилов и Р. Эгембердиев.
Уровень подготовки и знаний улемов юга до недавнего времени был намного выше, чем у богословов северных регионов, что объясняется рядом причин.
■ Во-первых, южные области расположены ближе к таким центральноазиатским исламским центрам, как Ташкент, Бухара и др.
■ Во-вторых, в южных областях население знакомилось с основами ислама в «худ-жрах» или обучалось у улемов в домашних условиях.
■ В-третьих, население юга было носителем традиционного исламского мировоззрения на заре независимости.
Вместе с тем именно в южных регионах впервые возникли неофициальные исламские организации, которые впоследствии стали основной базой для Исламского движения Узбекистана (ИДУ). В настоящее время в южных областях страны наблюдается активность других неофициальных организаций, которые, в свою очередь, лоббируют собственные интересы в регионе. Кроме того, южные регионы Кыргызстана становятся источником генерирования этнорелигиозных стереотипов. Прихожане расположенных здесь мечетей делятся по этническому признаку — на кыргызов и узбеков, и государство не может оставаться в стороне от этой проблемы.
2 Об этом сказано на официальном интернет-ресурсе КР [www.muftiat.kg].
3 См.: Осмоналиев К. Кыргызстан является лидером Центральной Азии по количеству религиозных образовательных учреждений, — глава Комитета ЖК [http://kg.akipress.org/news:582849].
«Таблиги Джамаат»
Одной из самых крупных групп является «Таблиги Джамаат» (далее ТД); в народе ее представителей называют «даватчи» (исламские просветители). В настоящее время цели и задачи ТД пока недостаточно ясны; непонятно также, с какими критериями следует подходить к оценке ее деятельности.
Существует мнение, что движение ТД возникло в Индии и поначалу способствовало усилению роли ислама в местных сообществах. Со временем оно превратилось во всемирное движение мусульманских просветителей. Просветительскую работу среди населения члены групп ТД ведут методом «от дома к дому».
Однако кыргызстанские группы «даватчи» не представляют собой единого цельного исламского движения, так как они по-разному понимают сущность, назначение и роль давата (например, как следует относиться к своей семье, детям, родственникам и т.д.).
Вместе с тем ТД нельзя назвать и религиозной организацией: у нее нет программы, устава, прописанных целей и задач, что существенно дезориентирует правоохранительные органы. Даже в случае запрещения деятельности ТД дават (т.е. проповедь ислама) будет продолжаться. Поэтому необходимы комплексные меры в диапазоне от идеологического противодействия до организации диалога и законной легализации.
Движение ТД проникло в Ферганскую долину в начале 1990-х годов прошлого столетия; в настоящее время оно охватило весь регион и оказывает влияние на страны СНГ.
В отличие от Кыргызстана, РФ, Узбекистан, Казахстан и Таджикистан запретили деятельность ТД, признав ее экстремистской организацией.
В южных областях Кыргызстана ТД представляет собой исламскую социальную сеть: все вопросы решаются на общем собрании ее членов (машвара) без участия женщин. По каждому вопросу назначаются ответственные исполнители. Для связи с другими группами проводятся также региональные, областные и республиканские собрания. Члены ТД, находящиеся между собой в коллегиальных отношениях, по возможности помогают друг другу (предоставляют средства на питание, проезд, проживание и т.п.).
Для своих членов ТД стала своего рода «социальным лифтом»; некоторые из них открыли свой бизнес, побывали за рубежом и создали определенную систему коммуникаций. Примечательно, что среди них есть крупные бизнесмены, врачи, учителя, преподаватели вузов, сотрудники силовых структур и др., то есть выходцы из различных социальных слоев общества; все они имеют в группе равные позиции.
Более того, именно ТД впервые удалось привлечь на свою сторону криминальные группы, чего не смогли сделать другие исламские организации4. Очевидно, что для криминальных структур философия ТД выступает своего рода прикрытием, которое они умело используют в корыстных целях. Вместе с тем в рядах ТД есть бывшие члены криминальных групп, вставшие на путь исправления.
Для правоохранительных органов ТД является одной из проблемных групп5. С одной стороны, глубокая аполитичность организации не дает полного основания для ее запрета, но, с другой — ее деятельность выходит за рамки традиционного центральноазиатского ислама.
Запрет на деятельность ТД в других странах СНГ и признание ее экстремистской ставит силовые структуры КР в неловкое положение. Это связано с тем, что Кыргызстан является участником региональных организаций (например, Организации договора о коллективной безопасности), которые также признают экстремистской деятельность ТД.
4 См.: Кадыр Маликов: В Кыргызстане наблюдается постепенное сращивание политики, криминала и религиозного фактора [http://www.24.kg/community/155460-mvd-kyrgyzstana-naznachilo-yekspertizu.html].
5 См.: Т. Айткеев: Сотрудники УВД по Джалалабадской области пополняют ряды религиозных экстремистов (письмо) [www.centrasia.ru], 18 сентября 2013.
В Кыргызстане деятельность адептов ТД противоречит позиции официальных организаций, одной из которых является ДУМК. Традиционный ислам, его направление акийда и философия ТД имеют серьезные расхождения по ряду вопросов, что вызывает определенное недовольство муфтията.
Для установления контроля над процессом давата в 2008 году при ДУМК был создан специальный отдел с филиалами во всех казиятах. Как предполагалось, все даватчи должны были проходить регистрацию в казиятах, однако на деле все оказалось совсем иначе. В настоящее же время процессы регистрации даватчи и регулирования их деятельности и вовсе пущены на самотек.
Не контролируется и поток сторонников ТД, выезжающих в Пакистан, Индию и Бангладеш; с 2013 года список этих стран пополнился Турцией, Францией и США. Отказать желающим в выезде в центральные марказы ТД, располагающиеся в Пакистане, Индии и Бангладеш, невозможно. После запрета ТД в Казахстане большинство даватчи обосновались в Кыргызстане и через Посольство Пакистана в Казахстане выезжают в марказы Лахора и Пешавара.
Таким образом, ТД становится одной из главных групп интересов и вполне может создать альтернативу официальным духовным структурам, в первую очередь ДУМК. В настоящее время уже наблюдается проникновение активных членов ТД в областные и районные официальные духовные структуры, а также казияты и мечети.
Вместе с тем ТД не является политической организацией и не стремится сменить конституционный строй; она лишь пытается распространить ислам среди населения независимо от национальной принадлежности. При этом следует понимать, что полное отмежевание ТД от государственной политической системы чревато непредсказуемыми последствиями.
Салафиты
Вторым джамаатом, чья деятельность вызывает множество вопросов у правоохранительных органов и официального духовенства, являются салафиты, которых отнюдь не стоит рассматривать как новый феномен в религиозной сфере юга Кыргызстана. Несомненно, что в Кыргызстане салафизм — это продукт трансформации идеологии ИДУ. До настоящего времени в республике нет единого определения и понимания сущности салафизма, а большинство экспертов ссылаются на заключения зарубежных теологов и исламоведов.
Для ряда экспертов и теологов КР салафизм — это одно из течений в исламе. Часть населения страны считает салафитов просто группой верующих, призывающих к соблюдению исламских традиций времен Пророка Мухаммада (С.А.В.). Государственные деятели рассматривают сала-физм как радикальное движение, идеологией которого выступает джихадизм, а представители правоохранительных органов страны — в качестве инструмента иностранных спецслужб, используемого для форматирования исламского сообщества и внесения раскола в мусульманский мир.
Салафиты утверждают, что каждый мусульманин должен самостоятельно постигать Коран и хадисы, не следуя методикам мазхабов (школ). При этом они полагают, что Коран и мазхабы — это совершенно разные вещи. Сегодня салафитами называют себя многие люди, не знающие арабского языка и не знакомые с хадисами. Это говорит о том, что они не придерживаются ни одного из мазхабов, а их «идеология» — не более чем проявление религиозной неграмотности и узости мышления6.
В настоящее время в Кыргызстане разворачиваются острые дискуссии вокруг вопроса о салафизме. В отличие от Казахстана, правоохранительные органы Таджикистана, Узбекистана и России наложили судебный запрет на деятельность салафитов, а само движение «Салафийа» внесли в список запрещенных организаций.
6 См.: Кайрат Жолдыбай: Умеренного салафизма не бывает [http://conference.antiterror.rsbi.kz/index.ph р/ pressaabout/41-salafism].
Кыргызстанские эксперты не совсем понимают, что на самом деле запрещать — «движение салафизм», «идеологию салафизма», «группу салафитов» или «партию салафитов». Для некоторых улемов салафиты — это просто отошедшая от традиционного ислама секта.
По мнению сотрудников центра «Религия, право и политика», возглавляемого кыргыз-станским религиоведом К. Маликовым, салафизм представляет угрозу самой традиционной школе ислама, основанной Абу Ханифой. Одновременно они отмечают, что в политическом плане никакой угрозы для страны не существует7.
В целом внутри этого движения в Кыргызстане и других центральноазиатских странах существуют три течения, типичные для всех салафитов:
1. «Салафийа аль-Насия».
2. «Салафийа аль-Иджтихадийа».
3. «Салафийа-Джихадия».
Идеология джихадизма распространяется посредством интернет-пространства; кроме того, ее пропагандой занимаются террористические центры ИДУ, а также моджахеды Северного Кавказа и Афганистана.
Таким образом, салафизм, представляющий собой угрозу традиционному центрально-азиатскому ханафизму, может оказаться действенным механизмом давления на светские устои Кыргызстана. Учитывая характер деятельности, осуществляемой приверженцами этого учения на Ближнем Востоке, в Кыргызстане необходимо разработать четкую стратегию идеологического противодействия концепции салафизма.
Очевидно, что именно салафизм стал идейной основой мировоззрения тех граждан Кыргызстана, которые выехали в ближневосточные страны. Так, по данным управления Государственного комитета национальной безопасности КР, в силу военно-политической обстановки, сложившейся в приграничных районах Афганистана, Таджикистана и Узбекистана, территория Оша до сих пор остается плацдармом для вербовки рекрутов в ряды международных террористических организаций.
В ходе оперативно-розыскных мероприятий, проводившихся в августе 2013 года в Оше и в Ошской области, были задержаны четыре человека, которые участвовали в сирийском конфликте на стороне боевиков из международных террористических организаций; среди них был один гражданин Казахстана. Как говорится в сообщении силовых структур, основной целью прибытия этих людей в Кыргызстан являлась организация диверсионно-подрывных акций для дестабилизации общественно-политической ситуации8.
Вместе с тем не следует упускать из виду и то, что перемещение боевых групп моджахедов из Афганистана на территорию Сирии носит временный характер. В связи с этим возникает вопрос, который не может не вызывать беспокойства у государственных структур страны: «А куда направятся эти боевые группы дальше?»
«Хизб ут-Тахрир»
Другой влиятельной запрещенной религиозно-экстремистской организацией, деятельность которой распространилась на территорию Кыргызстана в начале 1990-х годов, является «Хизб ут-Тахрир» (ХТ). До 2010 года ХТ, имевшая сильные ячейки в южных регионах страны,
7 См.: Теоретическая и политическая оценка деятельности салафизма в Кыргызской Республике [http://analitika. org7107-20091202065802539.html].
8 См.: Ош остается плацдармом для вербовочной деятельности рекрутов в ряды международных террористических организаций. — Ошское управление ГКНБ [http://osh.akipress.Org/news:213004/].
постоянно подвергала критике такие официальные духовные структуры, как ДУМК и казияты. В настоящее время члены ХТ все чаще стали фигурировать в сводках МВД, поступающих из северных регионов страны. На протяжении периода с 2009 по 2012 год сводки МВД КР информировали о фактах активности ХТ в Чуйской области. Начиная с 2013 года в них начала упоминаться и Нарынская область.
Однако по сравнению с 2000—2008 годами сегодня политическая активность членов организации снизилась, и на то имеется ряд причин.
■ Во-первых, немаловажную роль в этом сыграла волна силовых и репрессивных действий правоохранительных органов, прокатившаяся по всей стране после известных ноокатских событий 16 декабря 2008 года.
В результате большинство адептов организации отказались от участия в ней и прекратили свою деятельность. Такие случаи имели место в Баткенской и Ошской областях; после собеседования с авторитетными теологами и сотрудниками силовых структур активные члены ХТ публично отрекались от своих взглядов на местном ТВ и призывали своих бывших сторонников последовать их примеру.
■ Во-вторых, большая часть руководства ХТ, предвидя массовые репрессии со стороны правоохранительных органов, выехала в другие страны в качестве трудовых мигрантов. Даже после известной амнистии по ноокатскому делу, объявленной в апреле 2010 года, большинство освобожденных осужденных отбыло за рубеж.
Наряду с этим поменялась и тактика ХТ; организация стала делать больший акцент на помощь своим сторонникам, находящимся в местах заключения, изоляторах временного содержания и колониях. Активность неофициальных организаций в местах заключения имеет и обратную сторону: происходит сращивание криминальных и религиозно-экстремистских структур, что в дальнейшем может негативно сказаться на духовной сфере.
Некоторые проблемные зоны во взаимоотношениях государства и исламских организаций
Основной проблемой во взаимоотношениях мусульманского духовенства и государственных органов является вопрос организации умры и хаджа. Так, ДУМК присвоил прерогативу организации отправки паломников в хадж под контролем государственных структур. Последние, наоборот, считают, что организация и отправка паломников в хадж входят в сферу полномочий государственных органов (в частности, Государственной комиссии КР по делам религии).
Главным аргументом обеих сторон является утверждение, что при организации и отправке паломников в хадж имеют место коррупционные проявления, в которых они обвиняют друг друга.
В 2010 году было принято специальное Постановление Жогорку Кенеша (парламента) страны; согласно ему, все полномочия по организации и отправке паломников передавались ДУМК9. Поводом к такому решению стал разразившийся после окончания паломничества скандал вокруг применения государственными чиновниками коррупционных схем.
9 См.: Об итогах организации и осуществлении паломничества граждан Кыргызской Республики в Мекку (хадж, умра) в 2010 году № 151-У от 04.02.2011.
Еще одним острым вопросом является ношение в общественных местах внешних атрибутов ислама: головных платков (т.н. хиджабов)10, которые надевают ученицы школ11, длинной бороды и одежды мужчин-даватчи (суннот). Причем ни мусульманская община, ни государственные органы не могут предложить четкие пути решения проблемы. Эти вопросы неоднократно поднимались именно в южных регионах страны.
В результате возникли противоречия между местными светскими институтами (средними общеобразовательными школами и ОМСУ) и исламскими джамаатами по поводу исламской атрибутики (предметом споров стали вопросы о том, является ли хиджаб только платком или частью одежды, что такое «суннот» и т.п.). Следует отметить, что у местного населения вызывает беспокойство не только идеология даватчи, но и их внешний вид12. Проблемы эти еще не решены; конфликты между администрацией школ и родителями мусульманок усиливаются.
Почему же происходит политизация этих противоречий?
До 2013 года самым актуальным был вопрос, касающийся исламских учебных заведений — медресе и институтов (как правило, в них преподают только исламские предметы). В связи с этим ДУМК не раз подвергалось жесткой критике со стороны государственных структур, не говоря уже о многочисленных проверках.
В 2013 году усилиями ДУМК был создан специальный отдел по исламскому образованию; появились специальные учебные стандарты с включением отдельных светских дисци-плин13.
Депутаты парламента страны, стремясь взять под контроль исламские учебные заведения, инициируют законопроект «О религиозном образовании». Нельзя сказать, что он вызывает полное одобрение всех религиозных организаций; более того, они даже не стремятся внести в него свои предложения, которых так ждут парламент и Государственная комиссия.
Заключение
Если посмотреть на вышеописанную ситуацию с позитивной точки зрения, то можно отметить, что исламские джамааты стали одним из механизмов социального роста человека. Сегодня сформировалась исламская социальная сеть, в которой главную роль стала играть новая единица общества — активный мусульманин, занимающийся социально-экономической деятельностью и благотворительностью. У исламских джамаатов сформировалась своя сфера экономической и социальной деятельности. Исламские организации создали также собственную корпорацию по реализации халяль-продукции.
Попытки исламских организаций войти в политическое пространство государства наталкиваются на жесткий отпор официальных институтов власти. Несмотря на это, в государственных структурах стало появляться все больше людей, совершающих намаз и посещающих пятничные молитвы в мечетях. Это объясняется не только ростом религиозного сознания, но и тем, что для некоторых чиновников чтение намаза, к сожалению, превратилось в модный тренд, но никак не свидетельствует об изменении их мировоззрения.
10 На самом деле хиджаб — это не только головной убор, но полное специальное одеяние женщин-мусульманок, закрывающее руки до кистей и ноги до шиколоток.
11 [http://www.knews.kg/society/36531_musulmanskie_obschinyi_napravyat_jalobyi_devushek_nosyaschih_ hidjabyi_v_sudebnyie_organyi_na_razbiratelstvo/].
12 См.: Дааватисты вызывают недовольство граждан [http://rus.azattyk.org/content/kyrgyzstan_daavat_ islam724542846.html].
13 См.: Новая учебная программа в религиозных учебных заведениях // Кыргыз туусу, 24 сентября 2013, № 72.
С. 1.
В целом неофициальные исламские организации в Кыргызстане не взаимодействуют между собой. Тем не менее члены каждой из них считают себя «лучшими» верующими, неуклонно следующими заветам Пророка Мухаммада (С.А.В.). Они постоянно критикуют работу ДУМК и считают, что официальные исламские структуры не справляются со своими обязанностями по защите прав мусульман (например, по части ношения хиджаба в общественных местах). Однако при этом неофициальные исламские организации стремятся попасть в состав ДУМК.
Вместе с тем внутриобщинная борьба за доступ к власти и ресурсам дает дополнительную мотивацию радикальным группам к осуществлению тех или иных насильственных действий.
Однако, на наш взгляд, именно ДУМК способно стать не только площадкой для ведения переговоров, но и трибуной для диалога между государственными органами и неофициальными исламскими организациями. Выработка ДУМК единой платформы с участием всех заинтересованных сторон (государства, исламских организаций, СМИ и гражданского общества) может сыграть важную роль в противодействии идеологии насильственного экстремизма.
В целом в КР отсутствуют механизмы и институты взаимодействия между государственными органами и исламскими организациями по вопросам совместного участия в противодействии насильственному экстремизму.
У государственных структур и исламских организаций нет единого понимания остроты угрозы насильственного экстремизма. Поэтому вопрос о том, насколько сильна эта угроза и что она несет будущему государства и общества, пока остается открытым.
