CC BY
61
УДК 342
Шемелин Аркадий Валерьевич
Arkadiy Shemelin
РЕФОРМИРОВАНИЕ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ В РОССИИ: В НАЧАЛЕ ПУТИ
COMMENCEMENT OF ELECTORAL SYSTEM REFORMING IN RUSSIA
Статья посвящена спорам, возникшим в России в 90-е гг. XX в. по поводу будущего политических институтов демократического государства и выбора избирательной системы
Article deals with the disputes which have arisen in Russia in 90th years concerning the future of political institutes of the democratic state and a choice of an electoral system
Ключевые слова: Россия в 90-е гг., переходный период, споры об избирательной системе, к истории проблемы, политическое реформирование, политикоправовая система, концепции демократии, правовая культура
Key words: Russia in 90th years, transition period, disputes on electoral system, to the history of problem, political reforming, political-legal system, democracy concepts, legal culture
Формирование концепций и подходов к пониманию путей развития избирательной системы в России соответствовало целям и задачам формирования демократических институтов и утверждения плебисцитарной избирательной системы. Неустойчивость же социально-политического и экономического положения в стране накладывала свой отпечаток на видение конечной цели, порождая споры и неоднозначные выводы.
Обратим внимание на период между 1994 и 1995 гг., который был заполнен дискуссиями, связанными с проведением вторых парламентских выборов. Как указывает В.Я. Гельман, в это время политологические споры касались, главным образом, проблем, связанных с выбором избирательных систем. Дебаты были относительно нескольких проблем. В одном случае продолжилась принципиальная дискуссия между сторонниками пропорциональной и мажоритарной электоральных формул. В другом - в условиях новых демократий
подвергся переосмыслению известный тезис Дж. Сартори о том, что «избирательная система является самым специфическим инструментом политических манипуляций». Наконец, проблема формирования избирательной системы как социального выбора также оставалась на повестке дня дальнейших исследований [9; С. 45-46].
Имеют значение рассуждения исследователя о российской специфике: «Во-первых, выбор избирательной системы не был связан с выбором других элементов институционального дизайна, в особенности с моделью разделения властей. Во-вторых, выбор избирательной системы проходил в два этапа: этап первоначального выбора (1993) и этап закрепления и институционализации избирательной системы (1994-1995). В-третьих, несмотря на то, что первоначальный выбор избирательной системы был фактически навязан сторонниками Ельцина после государственного переворота 1993 г., закрепление избирательной систе-
мы стало результатом консенсуса политических акторов» [9; С. 46].
Характерно, что приблизительно в этот же период времени появляются рассуждения о том, что всеобщее избирательное право теряет свое значение и его заменяет общественное мнение. Об этом в самом начале 90-х гг. писал, в частности, крупный французский политик и политолог М. Рокар, делая акцент на роли СМИ: «В какой-то мере общественное мнение заменит классовую борьбу в роли движущей силы истории, ускоряя или тормозя деятельность общества» [12; С. 133]. На уровне общественного сознания подобные рассуждения приобрели очертания тезиса о СМИ как «четвертой власти».
На государственном уровне в это же время были задействованы механизмы поиска идеологических основ, связанных с пониманием целостности Российского государства, что нашло свое выражение в Послании президента Федеральному собранию с характерным названием «Об укреплении Российского государства» [10]. На уровне политической риторики была введена в употребление теория «новой российской нации». Вместе с этим, высшее руководство страны не исключало сохранение приверженности принципам демократии и соответствующих процедур. В условиях кризиса такая последовательность имела позитивный результат, способствуя осознанию обществом важности естественных и неотчуждаемых прав человека, присущих ему от рождения. Хотя, как указывал Н.И. Матузов, в данный период времени реализация этих прав носила ограниченный характер. Высшие идеалы не совпадали с суровой реальностью и еще только предстояло наполнить реальным содержанием демократические преобразования в соответствии с Декларацией прав и свобод и Конституцией Российской Федерации [4; С. 2829].
В этой связи интерес представляет концепция «вертикальной демократии» американского политолога Джованни Сартори, считающего, что политические контролирующие груп-
пы осуществляют власть по отношению к большей части социума в соответствии со своим положением. Согласно альтиметрическому критерию, на вершине властной пирамиды оказываются достойнейшие люди, имеющие заслуги перед обществом. Механизм «отбора, подбора» таких людей вписывается в систему «селективной полиархии» и, соответственно, демократическим процедурам выбора [13].
Можно предположить, что последующая эволюция политического режима в России в определенном смысле совпала с данной концепцией. Приходится учитывать, что данная модель отражает устойчивые типы политической организации, тогда как в переходные периоды формальный признак отбора руководителей сохраняет традиционные формы господства, характерные, скажем, для модели «пастырского государства», или авторитарных систем. В таких условиях, согласно Д. Колла, «государство испытывает постоянное воздействие напряженности между суверенитетом и управляемостью, которые стали, скорее, двумя полюсами его деятельности, нежели двумя фазами его истории: это нашло выражение в создании ударной силы и установлении минимального дохода выживания. Сочетание микрофизики властей, посредством которых управляется жизнь в ее мельчайших проявлениях, и тотализации, благодаря которой организуется мощь государства в соперничестве с другими государствами и которая находит свою кульминацию в войне (для России это первая чеченская война - А.Ш), порождает постоянный вопрос о легитимности государства» [3; С. 299].
На этапе реформирования российской избирательной системы между 1996 и 1999 гг. происходит актуализация роли встречных процессов как в структуре политических институтов, так и самого общества. Отмечается активная поддержка со стороны Запада структур и групп, способствующих развитию гражданского общества. Сложности прямого транзита развитой формы западной демократии привели к появлению различных теорий, от «делегатив-
ной демократии» Г. О'Доннелла, «новых демократий» Ф.С. Веффорт, до «фасадной демократии» и «дефектной демократии» В. Меркеля и А. Круассана [8; С. 1, 133-136; 5; С. 6-17]. Обсуждению подверглась тема возвратных процессов, связанных с утверждением авторитаризма и его рецидивах. Открытым оставался вопрос о социализации граждан в новых условиях. Влияние этих дискуссий отразилось на необходимости по-новому рассматривать юридический подход к изучению избирательной системы.
В текущей постановке проблемы присутствовала качественная оценка, тогда как речь должна была идти о процессе. Согласно А. Мельвилю, «история становления и развития демократических норм и практик говорит о том, что демократия - это процесс, процесс развития, расширения и обновления идей и принципов, институтов и процедур» [6; С. 17]. Споры вокруг «третьей волны» демократизации актуализировали разработки, направленные на видение ценностной основы этого процесса (У. Мишлер, Р. Роуз) [19; С. 553-581; 20; С. 251276].
Важным для понимания процесса демократизации в оценке потенциальных возможностей того или иного общества являются представления о формах заимствования, которые не могут быть адекватными. Так, согласно У. Ганнерсу, рассматривающему ряд моделей взаимодействия между культурами (донор и реципиент), наиболее распространенным оказывается сценарий «периферийной коррупции». При таком сценарии в процессе от-фильтровывания высших достижений и ценностей культуры-донора фиксируется уровень межкультурного взаимодействия по «нижней планке», задаваемой культурой-реципиентом [16; С. 157].
Не менее важно замечание, сделанное М.Ю. Мизулиным: «Как ни рассуждай, а следует признать, что базовая идея права как юридического условия и процедуры достижения справедливости, свободы и порядка не в полной мере вписывается в происходящие изме-
нения. Ситуация баланса порядка, свободы и справедливости - это ситуация, скорее, политическая, и там, в сфере политики, надо искать ее присутствие и промысливать новые условия взаимности и расхождения этих важнейших социокультурных феноменов» [7; С. 127].
Несомненно и то, что любые благонамеренные действия не должны возлагать на общество непропорциональное бремя. Общественное признание в этот период времени носит стихийный характер, а конкуренция в сфере политики воспринимается как негативное своеволие. Аналог мы обнаруживаем в сфере экономики и оценке результатов приватизации, когда в общественном сознании возник порочный круг недостаточной легитимности прав собственников и связанных с нею пороков корпоративного управления в лице государства [17; С. 126]. Ситуация приняла угрожающий характер, когда олигархические группы непосредственно стали оказывать влияние на принятие политических решений, создавая в сознании избирателей ощущение «приватизации политики».
На этом фоне особое значение приобретали рассуждения о «демократии участия», которая, согласно идее Р. Даля, соответствовала демократическому процессу:
- активное (эффективное) участие: все члены сообщества имеют равные и действенные возможности для изложения своих взглядов в процессе выработки решений, касающихся общественных дел;
- равное голосование: все члены сообщества имеют равные и действенные возможности голосовать при принятии решений;
- понимание, основанное на информированности: каждый член сообщества получает информацию для понимания сути вопросов, по которым принимается решение;
- контроль за повесткой дня: члены сообщества влияют на принятие решений относительно того, какие вопросы и в каком порядке будут обсуждаться и голосоваться. Тем самым исключается контроль какого-либо исполнительного органа за кругом вопросов, подле-
жащих обсуждению, а политика сообщества всегда остается открытой для перемен;
- включение взрослых: все совершеннолетние и дееспособные граждане имеют возможность участвовать в управлении общественными делами; чтобы защищать собственные интересы, группа граждан не может без ущерба для себя передать другой группе власть над собой. Опыт показывает, что свои интересы можно понимать неадекватно, что другие могут поступить за вас разумнее. Но, передавая власть другим, вы лишаетесь возможности действовать, когда вы придете к адекватному пониманию собственного блага [2; С. 77].
Как указывает Чарльз Тили, критерии Даля отличаются от конституциональных, сущностных и процедурных стандартов демократии: «По Далю, большинство стандартных демократических институтов - выборные должностные лица; свободные, честные и регулярные выборы; свободное выражение своего мнения, свобода слова; наличие альтернативных источников информации; самостоятельность добровольных (или общественных) союзов; демократия широкого охвата - могут быть проанализированы и сопоставлены» [15; С. 25-26]. Как считает исследователь, проблемой оказывается то, что здесь описывается лишь минимальный набор демократических институтов, которые не затрагивают временные изменения и, соответственно, не связаны с выяснением степени изменений в процессе демократизации. Второй момент связан с тем, что каждый из критериев действует лишь в ограниченных пределах, а выходя за эти пределы они вступают в конфликт друг с другом, как это происходит со свободой слова и самостоятельностью объединений. Помимо этого, автономность тех, кто входит в элиту и является носителем расистских, сексистских или человеконенавистнических идей, также подрывает принцип включения всех людей в число граждан [15; С. 26].
Понятно, что «демократия участия» возможна только в развитом гражданском обще-
стве, но последнее, как подчеркивает Е. Ясин, проявляется в той мере, в какой реализуется демократия участия [18; С. 41]. Запустить этот механизм можно только лишь на формальном уровне, привлекая общественность к разрешению избирательных споров. Происходит перенос силы тяжести в юридическую плоскость. Как считают Ю.А. Веденеев и В.В. Смирнов, движущим мотивом подобной реакции может быть осознание того простого факта, что именно через демократические выборы формируются ответственные перед гражданами органы государственной власти и управления, и именно через участие в избирательном процессе осуществляется воздействие на государственную политику. Именно законные выборы являются наиболее эффективной и юридически безусловной формой реализации и защиты собственных экономических и социальных интересов [11; С. 122].
Оборотной стороной формально организованного процесса оказываются издержки, связанные с имитацией политико-правовых форм, моделей, правил и процедур участия избирателей и их объединений в выборах. То есть, на деле приходится сталкиваться с имитацией внешних признаков структурной трансформации, которая призвана сохранить и консервировать режим неполитической, не сменяемой по итогам выборов, власти. Открывается широкая возможность складывания крайне нежелательной модификации взаимоотношений между обществом и государством - режима анонимной демократии [11; С. 19].
Для России переходного периода такая ситуация привела к «кризису участия», росту политического отчуждения со стороны одной части электората и протестному голосованию со стороны негативно настроенных избирателей. Неопределенность в понимании политических и правовых ценностей, накладываясь на абсолютизацию роли институтов власти, снижала влияние на власть со стороны широких слоев населения.
В целом же, как утверждает А.И. Соловьев, на основании выводов, сделанных А.
Пшеровский, Ф. Шмиттером и Д. Линц, «демократия выступает в качестве своеобразного «политического проекта», который реализуется в уже сложившихся условиях той или иной страны. Степень же внутренней готовности
1. Веффорт Ф. Что такое «новая демократия» IФ. Веффорт II Международный журнал социальных наук. - 1993. - № 3. - С. 1ЗЗ-1Зв
2. Даль Р. О демократии I Р. Даль. - М.: Аспект-пресс, 2QQQ. - 2QS с.
3. Кола Доминик. Политическая социология I Доминик Кола. Пер. с франц.; Предисл. А.Б. Гофмана. - М.: Весь Мир, иНфРА-М, 2QQ1. - 40в с. - С. 22.
4. Матузов Н.И. Личность, политика, право I Н.И. Матузов II Теория политики (Общие вопросы). Под ред.: И.Н. Коновалова, А.В. Малько. - Саратов: Сарат. юрид. ин-т, 1994. - 18в с. - С. в-Зв.
5. Меркель В. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях I В. Меркель, Л. Круассан II Политические исследования. -2QQ2. -№ 1. - С. в-17.
в. Мельвиль АЮ. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты) I АЮ. Мельвиль. - М.: МОнФ, 1999.
- 1QS с.
7, Мизулин МЮ. Плюрализм как онтологическое начало политики I МЮ. Мизулин II Политический плюрализм в современной России. Материалы сессии Академии политических наук -М.: Издательский дом «Человек и карьера», 2QQ1. -194 с.
S. О'Доннелл Г. Делегативная демократия [Электронный ресурс] I Г. ОДонелл II Режим доступа: II polit.msk.suIlibraryIdemIodonnell.html#_ftn1.
9. Первый электоральный цикл в России (199З-199в) I Общ. ред.: В.Я. Гельман, Г.В. Голосов, Е.Ю. Мелешкина. - М.: Весь Мир, 2QQQ. -24S с.
1Q. Ельцин Б.Н. Послание Президента РФ Федеральному Собранию «Об укреплении Российского государства (основные направления внутренней и внешней политики)» I Б.Н. Ельцин II Рос-
страны к установлению демократического политического порядка рассматривается как сопутствующий фактор, способный либо ускорить, либо затормозить формирование такого рода системы» [14; С. 282].
__________________________________Литература
сийская газета. - 1994. - 25 февраля.
11. Представительная демократия и электорально-правовая культура / Представительная демократия. Авт. кол.: Д.Н. Абрамян, В.Г. Андреенков, А.В. Андреенкова и др.; Общ. ред. и введение Ю.А. Веденеев, В.В. Смирнов. - М.: Весь Мир, 1997. - 224 с.
12. Рокар М. Трудиться с душой /М. Рокар.
- М.: Международные отношения, 1990. - 344 с.
13. Сартори Дж. Вертикальная демократия /Дж. Сартори // Политические исследования.
- 1993. - № 2. - С. 80-89.
14. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: учебник для студентов вузов / А.И. Соловьев. - М.: Аспект Пресс, 2001. - 559 с.
15. Тилли Ч. Демократия / Ч. Тилли. Пер. Т.Б. Менская. Предисл. Г.М. Дерлугьян. - М.: АНО «Институт общественного проектирования», 2007. - 263 с.
16. Штомпка П. Социология социальных изменений /П. Штомпка. Пер. с англ. А.С. Дмитриева. - М.: Аспект Пресс, 1996. - 416 с.
17. Явлинский Г .А. Периферийный капитализм. Лекции об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков / Г.А. Явлинский. - М.: ЭПИцентр, Интеграл-Информ, 2003. - 159 с.
18. Ясин Е. Приживется ли демократия в России /Е. Ясин. - М.: Новое издательство, 2005.
- 384 с.
19. Mishler W, Rose R. Trajectories of Fear and Hope. Support for Democracy in Post-Communist Europe / W. Mishler, R. Rose // Comparative Political Studies. - 1996. - Vol. 28. - № 4. - Jan. - P. 553-581.
20. Rawls Jones. The Priority of Right and Ideas of Good / Jones Rawls // Philosophy and Public Affairs. - 1988. - Vol. 17. - № 4. - P. 251-276.
Коротко об авторе_
Briefly about the author
Шемелин А.В., канд. юрид. наук, доцент, руководитель аппарата Забайкальского регионального отделения Ассоциации юристов России Тел.: (3022) 41-64-54
A. Shemelin, Candidate of Legal Science, Associated Pro-fesor, Chief of staff in Transbaikalian regional Branch of Russian Legal Association
Научные интересы: правовая культура, политическое реформирование
Areas of expertise: legal culture, political reforming
