CC BY
64
УДК 343.132
Юлдошев Рифат Рахмаджонович
Yuldoshev Rifat Rakhmadzhonovich
кандидат юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса факультета № 2
Академия МВД Республики Таджикистан (Республика Таджикистан, Душанбе, ул. Восе, 123)
сandidate of sciences (law), associate professor of the faculty of criminal process department № 2
Ministry of internal affairs of the republic of Tajikistan academy (123 Vоsе st., Dushanbe, Republic of Tadjikistan)
E-mail: [email protected]
Власова Светлана Владимировна Vlasova Svetlana Vladimirovna
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процесса
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
сandidate of sciences (law), associate professor, associate professor of the department of criminal procedure
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: [email protected]
Реформа предварительного расследования в России и Таджикистане:
общее и различия
Preliminary investigation of reform in Russia and Tajikistan: common and differences
Данная статья повествует об инновационном под- This article tells about the innovative approach pro-
ходе, предложенном коллегами из Академии МВД posed by colleagues from the Police Academy of the
Республики Таджикистан и представителями ниже- Republic of Tajikistan and representatives of the Nizhny
городской процессуальной школы, к проблеме ре- Novgorod procedural school to the problem of reform-
формирования предварительного расследования. ing the pre-trial investigation. The author proves the the-
Авторами обосновывается тезис о необходимости sis about the need for reassessment of the conceptual
переоценки концептуальных основ уголовно-процес- foundations of the criminal procedure law and changes
суального права и изменения существующих стан- to existing standards. дартов.
Ключевые слова: реформирование предвари- Keywords: reform of the preliminary investigation,
тельного расследования, уголовно-процессуальное criminal procedure law. право.
Современный этап становления и разви- шенствования уголовно-процессуальных зако-
тия уголовно-процессуальной политики Рос- нодательств.
сии и Таджикистана непосредственно связан В Таджикистане разработка, принятие и вве-
с принятием действующих уголовно-процес- дение в действие масштабно обновленного уго-
суальных законов, которые во многом предо- ловно-процессуального законодательства вы-
пределили состязательный уголовный процесс звали шквал бурных эмоций как отечественных,
взамен постсоветского гибридного закона. Не- так и международных экспертов [1—3]. обходимо отметить, что в обоих государствах На современном этапе предпринимаемые
на горизонте видится некий кризис в опреде- меры выглядят довольно стремительными и
лении и уточнении векторов развития и совер- перспективными. С одной стороны, нас по-
будила возвратиться к данной перспективе готовящаяся модернизация уголовного судопроизводства, а с другой стороны, размежевание и стирание граней между процессуальной и непроцессуальной деятельностью в рамках расследования уголовных дел, которое глобализируется уже в пространстве отдельных государств Центральной Азии, а в отдельных странах СНГ уже практикуется давно. Однако обо всем по порядку.
Предварительное следствие, как и судебное, состоит во всестороннем, не связанном никакой предустановленной позицией исследовании обстоятельств, имеющих значение для дела, для того чтобы на основе собранного полного и достоверного доказательственного материала сделать правильные выводы.
Следует в этом аспекте процитировать Р. Зойирова и Ф. Абдуллоева, которые утверждают, что следственные аппараты нуждаются в реформах и в Таджикистане необходимо образовать единый независимый следственный орган (Следственный комитет), подчиненный Президенту Республи ки Таджикистан [4, с. 9]. Следственный аппарат работает без учета передового опыта в расследовании тех или иных видов преступлений, которые совершаются в условиях неочевидности и приводят к катаклизмам и конкретным сбоям, к чему современный правоприменитель с его скудными знаниями не готов и не может выбирать пути решения тех или иных проблем.
Поэтапное реформирование тех или иных институтов не осталось без внимания отечественных ученых-процессуалистов. А.А. Мухитдинов придерживается идеи о создании в Таджикистане независимого следственного аппарата [5], осуществляющего исключительно функцию следствия и разрешения уголовного дела. О перспективе создания и функционирования Следственного комитета в Таджикистане также велась очень активная дискуссия в рамках конференции юридического факультета Таджикского национального университета [6]. Предложения сторонников в основном обосновывались различными правовыми и неправовыми источниками информации, что посчитать целесообразным крайне неуместно и несвоевременно.
Следует отметить, что однобокое направление программ судебно-правовых реформ ничего толком не исправляет, а, наоборот, вводит в заблуждение старый механизм, который к новым реалиям никак не может приспособиться. Внося что-то новое, старый механизм не сраба-
тывает на полную мощность, а двигается с трудом и неэффективно.
В контексте своих научных воззрений, считаем необходимым процитировать интересное и уместное высказывание профессора А.С. Александрова. По его справедливому утверждению: «Пока правящая элита была занята своими проблемами, а интеллектуальная элита — своими, наши соседи, даже из Таможенного союза — Казахстан, Армения — создали и создают принципиально иное уголовно-процессуальное законодательство, далекое от модельного кодекса стран СНГ. Я уже не говорю о Грузии, Украине, Прибалтике, те — давно отрезанный ломоть. На очереди Киргизстан и т. д. Они перестраиваются на новые стандарты уголовно-процессуальной деятельности, осваивают язык состязательного уголовно-процессуального права» [7]. Надеемся, что содержание Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и Комментарии к ней найдут свое применение в законотворческой деятельности парламентариев.
Принятие нового уголовно-процессуального законодательства и ряд поправок действующего законодательства, касающихся сферы уголовного судопроизводства, в целом предопределили стремление законодателя и отдельных ее реформаторов к устранению недостатков. Системный анализ процессуального закона и других ключевых документов, принимаемых в процессе осуществления судебно-правовых реформ, показал сильные и слабые стороны уголовно-процессуальной политики, которая все еще зиждется на гибридном варианте решения ряда уголовно-процессуальных правоотношений. Необходимо также отметить, что смешанная уголовно-процессуальная модель предопределяет «искаженную» суть процессуальной политики Таджикистана.
Достижения и недостатки УПК Республики Таджикистан частично подвергаются анализу со стороны отечественных ученых и практиков [8].
Между двумя программами была принята Концепция прогнозного развития законодательства Республики Таджикистан, которая в свою очередь косвенно напомнила о консистенции уголовно-процессуальной политики Таджикистана. Как указывается по тексту Концепции, дальнейшая систематизация процессуального законодательства должна осуществляться по следующим направлениям: совершенствование принципа состязательности и равенства сторон в процессе, которое предусматривает совершенствование уголовно-процессуального
законодательства путем пересмотра отдельных его институтов, не изменяя общей концепции Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан (ч. 14, п. 48).
Следовательно, в конце 2013 года закончилась вторая фаза осуществляемых в Таджикистане программ судебно-правовых реформ, которые кардинально внесли существенные изменения в сфере правоохранительной и правозащитной деятельности государственных органов. В данном направлении принятая Концепция прогнозного развития законодательства Республики Таджикистан от 19 февраля 2011 года № 1021 [9] утвердила перспективу: в целях укрепления судебной власти, защиты прав и свобод человека и гражданина, эффективности проведения следствия в будущем исключить ведение предварительного следствия (предварительное дознание и следствие), ввести судебное следствие по уголовным делам (ч. 19, п. 55).
Именно в последнем пункте перспективных целей Концепции предлагается полное искоренение предварительного следствия и дознания в полном объеме в целях дальнейшего укрепления судебной власти. Если толковать данный пункт дословно, то получается следующее: законодатель в ближайшее время откажется от досудебного производства по уголовным делам и осуществит полное реформирование системы уголовного судопроизводства в соответствии с вышеуказанной новеллой и целями. Вместо предварительного следствия и дознания — судебное следствие по уголовным делам. Концепт этих будущих реформ не вполне понятен и слабо аргументирован в положениях Концепции, что заставляет еще раз задуматься о реформах.
О проблеме расследования преступлений опять вспомнили в связи с разработкой очередной программы судебно-правовых реформ. До принятия действующей Программы судебно-правовой реформы в Республике Таджикистан на 2015—2017 годы [10] ее проект был подвергнут обсуждению в узких ведомственных кругах. В проекте данного документа неясным оставался раздел 11 «Образование следственной службы при Министерстве внутренних дел Республики Таджикистан», при том условии что следственные отделения и отделы органов внутренних дел в областях, городах и районах в вертикальном порядке передать в непосредственное подчинение Министерству внутренних дел Республики Таджикистан с целью повышения уровня качества дознания и предваритель-
ного следствия, а также обеспечения соблюдения прав и свобод человека.
Хоть и были в проекте все эти спорные положения закреплены, но утвержденная Программа все-таки наложила свой отпечаток на реформу органов расследования. К примеру, в разделе 1 Программы указывается, что с целью совершенствования предварительного следствия необходимо изучать уголовно-процессуальное законодательство. В Плане мероприятий анализируемой Программы закреплено, что в целях совершенствования предварительного следствия, в том числе экономии средств и исключения излишних следственных действий, необходимо изучить законодательство и практику предварительного следствия и представить предложения по его совершенствованию (п. 17). Принятие таких документов очень важно для Таджикистана, так как они раскрывают наболевшие и наиболее созревшие проблемы. Единственным минусом этих программ являются, с одной стороны, хаотичные задачи для решения, а с другой — несвоевременная их разрешимость в контексте динамичности развития общественных отношений.
Обобщая многие спорные аспекты по реформированию органов расследования, считаем необходимым в первую очередь рассмотреть вопрос о разработке проекта единой концепции совершенствования деятельности органов предварительного расследования в Таджикистане, затем повсеместно обсудить в широких кругах и с учетом рекомендаций принять за основу и утвердить, а после использовать в качестве ориентира. Модель и название не имеют значение, главное содержание и сущность текста концепции. В нем необходимо заложить основные компоненты, усиливающие и упраздняющие расследование уголовных дел за счет интенсификации и повышения уровня правосознания правоприменителей.
В заключение хотелось бы в качестве образца привести выдержку из работы А.И. Александрова. В частности, автор подчеркивает, что изменение порядка расследования и разрешения уголовных дел не должно происходить стихийно. Вначале надо разработать концепцию, затем дать возможность обсудить ее как в научных кругах, так и практическим работникам. Лишь потом настанет очередь воплощать конкретные нормы в жизнь. Далее автор подчеркивает, что уголовно-процессуальное право — это не простая совокупность правовых норм, а их система; здесь каждая допущенная ошибка тот-
отраспЕВЫЕ проблемы юридической науки и практики
час негативно сказывается на работе всего механизма [11, с. 370].
Резюмируя изложенное, следует констатировать, что неизбежен и процессуальный порядок комплексного реформирования деятельности органов предварительного расследования с учетом изучения и использования упрощенных процедур расследования преступлений и вычленение из их состава уголовных проступков. Существующий процессуальный порядок в России и в Таджикистане гибок и подвержен влиянию фактов произвола, служебной халатности и злоупотребления своими полномочиями и соответствующим уровнем усмотрения должностными лицами.
Таджикистан и Россия в настоящее время находятся на одном уровне правового развития общества, перед ними стоят одинаковые по своей сути задачи, в частности, задачи, касающиеся реформирования предварительного расследования.
В настоящее время в современной России активно муссируется идея разработки концепции нового УПК РФ. В рамках данного проекта на передний план выступает проблема реформирования предварительного расследования. От того, как будет разрешена данная проблема, зависит судьба уголовного судопроизводства в целом.
По мнению авторов, которые солидарны с ведущими процессуалистами России [12], должен быть ликвидирован следственный способ подготовки материалов обвинения, которое подлежит формулированию и выдвижению прокурором против обвиняемого в суде, иными словами, должно быть ликвидировано предварительное следствие.
Уже несколько лет тому назад А. Аничин в своем интервью указал, что следствие нуждается в реформировании. Свои слова он аргументировал высокой затратностью предварительного следствия как с позиции материальных, так и человеческих ресурсов, определенным бюрократизмом, его архаичностью. А. Аничин указал, что мы сейчас живем в современном демократическом обществе и следствие необходимо кардинально реформировать в соответствии с современными правовыми принципами [13].
Как полагает А.С. Александров, предварительное следствие вовсе должно быть ликвидировано [14]. Реформирование предварительного расследования должно базироваться на процессуальном единстве ОРД, «доследственной проверки» и собственно следствия. Л.В. Головко,
подобного рода деятельность называет уголовно-полицейской деятельностью. Согласно его позиции уголовно-полицейская деятельность «процессуализируется» через понятие «полицейское дознание», охватывающего отечественные «предварительное следствие», «дознание» и «ОРД» [15]. Именно на полицейское дознание делается упор в работах ведущих ученых [16; 17]. В рамках полицейского дознания могут осуществляться различного рода действия по собиранию доказательств, в том числе и те, которые предусмотрены Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». Л.В. Головко полагает, что нельзя рассматривать оперативно-разыскную деятельность как непроцессуальную деятельность и положения оперативно-розыскного законодательства должны быть инкорпорированы в УПК [15].
На концептуальном уровне будет высказан отказ от функции предварительного следствия (полного, объективного и всестороннего), но при обязательном сохранении функции уголовного преследования, так как в рамках состязательного процесса стороны нацелены на выполнение своих функций; полиция и прокуратура, являясь представителями стороны обвинения, выполняют функцию уголовного преследования.
Та система уголовного преследования, которая существует у нас по настоящее время, содержит в себе черты некого рода архаичности, это усматривается в организационном разделении процедур раскрытия и расследования преступлений, что ведет к тому, что на досудебном этапе присутствуют как минимум три фигуры (оперативный уполномоченный, следователь/ дознаватель и прокурор), наделенные различными полномочиями и решающие различные друг от друга задачи.
По мнению автора, в современной России сейчас идет активная агитация к соблюдению прав и свобод личности, вместе с этим расширяются права защиты и процветает бюрократизм, существующий институт предварительного следствия не оправдывает себя.
Для того чтобы оптимизировать силы правоохранительных органов по борьбе с преступностью, необходимо перейти к новому формату деятельности — «полицейскому дознанию», которое будет сочетать в себе и оперативно-разыскную деятельность и расследование под эгидой досудебного уголовного преследования. Предварительное следствие должно быть де-формализовано, что даст возможность в дальнейшем постепенно перейти к «полицейскому
дознанию», сочетающему в себе оперативную и следственную работу. Следователь должен не столько «легализовывать» полученную на до-следственном этапе информацию при помощи создания множества документов, протоколов, заказа большого числа экспертиз, сколько выяснять реальную фабулу дела, искать те существенные доказательства, которые потом оцениваются судом во время разбирательства [12].
Деятельность органов полиции будет направлена на выявление и раскрытие преступлений путем производства гласных и негласных следственных действий, иными словами, посредством осуществления оперативно-разыскной деятельности. После того как прокурор предоставит результаты вышеобозначенной деятельности в суд и которые там посредством судебной проверки будут реализованы в рамках состязательного процесса, только тогда они могут получить статус судебного доказательства.
При данной схеме работы в рамках полицейского дознания будет наблюдаться значительный спад в количестве изготовляемых документов, сократятся сроки расследования, уйдут «в никуда» отдельные бюрократические моменты, связанные с вопросами отчетности и пр. Следователь в своей работе сосредотачивается на работе с прокурором, подготавливая аргументы для государственного обвинителя, занимается назначением различного рода экспертиз и подготовкой материалов для направления в суд, а оперативный сотрудник выполняет основной объем работы «на земле».
Ввиду того, что прокурор осуществляет уголовное преследование и непосредственно руководит им, ему должно быть предоставлено право прекращения уголовного преследования на любой стадии. В рамках истинно состязательного процесса адвокатам должно быть предоставлено реальное право, в соответствии с которым они смогут приобщать к уголовному делу добытые ими документы, а также и иные свидетельства в пользу подозреваемого. В процессе производимого реформирования должна наметиться положительная тенденция к признанию адвокатских доказательств как «полноценных» доказательств, к изменению прокурорского влияния на следователя, к упрощению требований, выдвигаемых судами к формальной стороне доказательств, и к повышению требований к их фактическому содержанию. Все это в совокупности даст возможность реально гарантировать соблюдение прав как подозреваемых, так и потерпевших, параллельно этому способствуя де-формализации следствия.
Данная проблематика включает в себя вопросы, касающиеся того, кто и каким образом получает доказательственный материал в ходе досудебного производства, на основании которого суд разрешает уголовное дело по существу.
Представителями нижегородской процессуальной школы был разработан новый проект — «Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права России» [18, с. 58]. Это работа концептуального характера, которая анализирует и обобщает опыт уголовно-процессуального развития стран — участников СНГ и наработки нижегородской процессуальной школы за определенный промежуток времени [19].
В Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права России (ДМ) основными являются положения относительно модели формирования уголовно-процессуального доказательства в состязательном уголовном судопроизводстве. Подобного рода комплексное понятие ДМ является квинтэссенцией понимания самого доказательства, его образования, сущности и непосредственно становления [20].
Авторами ДМ были разграничены судебные доказательства — настоящие уголовно-процессуальные доказательства и досудебный фактический материал — материал, который был собран сторонам, содержащий сведения, из которых, после судебной проверки и оценки, может сформироваться доказательство-факт [21].
Через введение понятия «фактический материал» авторы ДМ уравнивают стороны (перед судьей) в правах на самостоятельное, одностороннее получение своих «досудебных доказательств»: «гласными следственными действиями», но также и любыми другими способами и средствами, прямо не запрещенными законом [21, с. 102]. Постулат «разрешено все, что прямо не запрещено» заложен и в подход к определению «стандарта допустимости». На дискреционное усмотрение судьи предоставлена оценка сравнительной пользы (силы) данного доказательства, определяемой из соотношения
(1) способности к изобличению преступника,
(2) тяжести преступления, (3) издержек властей в связи с его получением, прежде всего в виде ограничения прав личности.
Таким образом, оказывается возможным переход от современной следственной, формально-догматической концепции доказательств и доказывания, основанной на (1) постулате о монополии судебно-следственной власти на установление фактов и одновременно (2) идее
самоограничения государства посредством дифференциации правовых режимов досудебного доказывания (ОРД и процессуальное доказывание), к концепции «свободного доказывания» сторон в состязательном уголовном процессе, в основе которого лежит релятивистская философия и прагматизм. Впервые создана целостная новая система доказательственного права, когнитивная [22] теория доказательств, имеющая в своей основе не концепт объективной истины и философию фундаментализма, а релятивистскую теорию познания, формирующую конкурентную среду в уголовном процессе как игры [23].
Для того чтобы описанные в данной статье предложения были реализованы, потребуется переходный период, так как отказаться от традиционной существующей модели и развернуться к стандартам состязательного (справедливого по европейским меркам) уголовного процесса весьма непросто. Это потребует переоценки концептуальных основ российского уголовно-процессуального права и изменения существующих стандартов доказывания.
Примечания
1. Азизов Ш. В Таджикистане принимают новый уголовно-процессуальный кодекс // Азия Плюс. URL: http://news.tj (дата обращения: 19.10.2009); В Душанбе обсудят вопросы по усовершенствованию УПК Республики Таджикистан // Азия Плюс. URL: http://news. tj (дата обращения: 28.02.2012).
2. Ковалёв Н. Предварительные комментарии к проекту Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан // Общественный Фонд «Nota Bene» Центр мониторинга и аналитики в области прав и свобод человека. URL: http://www.notabene.tj (дата обращения: 15.05.2015).
3. Хамрабаева Н. Исследование: 85% респондентов не имели доступа к обсуждению проекта УПК // Азия Плюс. URL: http://news.tj (дата обращения: 30.03.2012).
4. Зойиров Р., Абдуллоев Ф. Судебно-правовая реформа в Таджикистане: задачи и перспективы // Проблемы укрепления законности и правопорядка в Таджикистане. Душанбе, 1996.
5. Мухитдинов А.А. Процессуальное положение следователя в уголовном процессе Республики Таджикистан // Республиканская научно-практическая конференция с участием международных экспертов «Роль криминалистики в раскрытии и расследовании преступлений» (25 сентября 2015 г., Академия МВД Республики Таджикистан) // Труды Академии. 2015. № 3 (27).
6. Развитие судебного права, уголовного права и правоохранительной деятельности в Республике
Таджикистан (материалы республиканской научно-практической конференции, г Душанбе, 22 октября 2015 г). Душанбе, 2015.
7. Александров А.С. Введение // Доктриналь-ная модель уголовно-процессуального доказательственного права РФ и Комментарии к ней / под ред. А.С. Александрова. М., 2015.
8. Практика применения Уголовно-процессуального законодательства Республики Таджикистан и рекомендации по его совершенствованию // под ред. А.М. Маджитова, Е.Д. Камоловой. Душанбе, 2012; Достижения, проблемы и перспективы развития уголовно-процессуального законодательства Республики Таджикистан: материалы Международной научно-практической конференции. Душанбе, 2014.
9. Концепция прогнозного развития законодательства Республики Таджикистан: утверждена указом Президента Республики Таджикистан 19 февраля 2011 г. № 1021 // Национальный центр законодательства при Президенте Республики Таджикистан. URL: http://mmk.tj (дата обращения: 15.10.2015).
10. Об утверждении и принятии Программы судебно-правовой реформы в Республике Таджикистан на 2015—2017 гг.: указ Президента Республики Таджикистан от 5 января 2015 г. № 327 // Национальный центр законодательства при Президенте Республики Таджикистан. URL: http://mmk.tj (дата обращения: 15.10.2015).
11. Александров А.И. Актуальные проблемы уголовно-процессуальной политики России на современном этапе // Право и политика: теоретические и практические проблемы: сборник материалов 1-й международной научно-практической конференции, 2 ноября 2012 года / отв. ред. А.В. Малько. Рязань, 2012.
12. Александров А. С., Поздняков М.Л. Путь институциональной реформы предварительного расследования // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 1 (25).
13. Интервью А. Аничина Российской газете // Российская газета. 2010. 3 февраля.
14. Александров А.С. Каким не быть предварительному следствию // Государство и право. 2001. № 9.
15. Головко Л.В. Реформа полиции в контексте модернизации предварительного производства в российском уголовном процессе. URL: http://iuaj.net/node/484
16. Власова С.В. Полиция России как субъект уголовно-процессуального доказывания // Актуальные проблемы предварительного расследования: сборник научных статей по итогам Всероссийской научно-практической конференции / под ред. С.А. Грачева. Н. Новгород, 2014.
17. Александров А.С. Полицейское дознание как форма досудебного уголовного преследования // Полиция России: вчера, сегодня, завтра: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: в 2 т. / под общ. ред. А.Н. Конева. Н. Новгород, 2012. Т. 1.
18. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права РФ. URL: http:// www.iuaj.net/node/1766; Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права РФ и Комментарии к ней / А.С. Александров, И.А. Александрова и др. М., 2015.
19. Одним из подтверждений тому стал круглый стол, проведенный 2 сентября 2015 года Комитетом гражданских инициатив А. Кудрина на тему «Эффективный суд как основа экономического роста» (URL: http://www.iuaj.net/node/1852).
20. Власова С.В., Наметкин Д.В. К вопросу о модернизации института формирования уголовно-процессуальных доказательств // Проблемы правоохранительной деятельности. Международный научно-теоретический журнал. 2016. № 1.
21. Власова С.В. Апология новой теории уголовно-процессуальных доказательств // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 1 (33).
22. Александров А.С. Диспозитив доказывания и аргументация в уголовном судопроизводстве // Российский ежегодник теории права / под ред. А.В. Полякова. 2008. № 1.
23. Александров А. С., Никонов М.А. К основаниям теории доказательств в состязательном уголовном процессе // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2013. № 2 (25).
Notes
1. Azizov Sh. In Tajikistan adopts new criminal procedure code // Asia Plus. URL: http://news.tj (date of access: 19.10.2009); In Dushanbe to discuss issues on improvement of the Criminal procedure code of the Republic of Tajikistan // Asia Plus. URL: http://news.tj (date of access: 28.02.2012).
2. Kovalev N. Preliminary comments on the draft Criminal procedure code of the Republic of Tajikistan // Public Foundation «Nota Bene» Center of monitoring and analysis in the field of the rights and freedoms of man. URL: http://www.notabene.tj (date of access: 15.05.2015).
3. Khamrabaeva N. Study: 85% of respondents did not have access to the discussion of the draft criminal procedure code // Asia Plus. URL: http://news.tj (date of access: 30.03.2012).
4. Zoyirov R, Abdulloev F. Judicial and legal reform in Tajikistan: problems and prospects // Problems of strengthening the rule of law in Tajikistan. Dushanbe, 1996.
5. Mukhitdinov A.A. Remedial position of the investigator in the criminal procedure of the Republic of Tajikistan // Republican scientific-practical conference with participation of international experts «The role of forensic science in the detection and investigation of crimes» (September 25, 2015 the Academy of the Ministry of Interior of the Republic of Tajikistan) // Proceedings of the Academy. 2015. № 3 (27).
6. Development of a court of law, criminal law and law enforcement in the Republic of Tajikistan (materials of the republican scientific-practical conference, Dushanbe, October 22, 2015). Dushanbe, 2015.
7. Aleksandrov A.S. Introduction // Doctrinal model of criminal procedure of the Russian Federation and the law of evidence Comments to her team of authors // ed. by A.S. Alexandrov. IVIoscow, 2015.
8. The practice of the Criminal procedure law of the Republic of Tajikistan and the recommendations for its improvement // ed. by A.M. Madzhitova, E.D. Kamolova. Dushanbe, 2012; Achievements, problems and prospects of development of the criminal procedure legislation of the Republic of Tajikistan: materials of the International scientific-practical conference. Dushanbe, 2014.
9. The concept of the forecast development of the Republic of Tajikistan legislation: approved by decree of the President of the Republic of Tajikistan from 19.02.2011, № 1021 // National center for legislation under the President of the Republic of Tajikistan. URL: http://mmk.tj (date of access: 15.10.2015).
10. Approval and adoption of the Program of judicial reform in the Republic of Tajikistan on 2015—2017 years: Republic of Tajikistan Presidential Decree of 05.01.2015, № 327 // National center for legislation under the President of the Republic of Tajikistan. URL: http://mmk.tj (date of access: 10.15.2015).
11. Aleksandrov A.I. Actual problems of the criminal procedure of Russia's policy at the present stage // Law and politics: theoretical and practical problems: a collection of 1-st International scientific-practical conference, November 2, 2012 / resp. ed. A.V. Malko. Ryazan, 2012.
12. Aleksandrov A.S., Pozdnyakov M.L. The path of institutional reform of the preliminary investigation // Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia. 2014. № 1 (25).
13. Interview with A. Anichin Russian newspaper // Rossiyskaya gazeta. 2010. 3 February.
14. Aleksandrov A.S. How not to be a preliminary investigation // State and the right. 2001. № 9.
15. Golovko L.V. Police reform in the context of pre-production modernization in the Russian criminal trial. URL: http://iuaj.net/node/484
16. Vlasova S.V. Police Russia as a subject of criminal procedure proof // Actual problems of the preliminary investigation: collection of scientific articles on the results of the All-Russian scientific-practical conference / ed. by S.A. Grachev. Nizhny Novgorod, 2014.
17. Aleksandrov A.S. Police inquiry as a form of pretrial prosecution // Police Russia: yesterday, today and tomorrow: proceedings on the materials of the International scientific-practical conference: in 2 vol. / gen. ed. A.N. Konev. Nizhny Novgorod, 2012. Vol. 1.
18. Doctrinal model of criminal procedure of the Russian Federation of evidence law. URL: http://www.iuaj. net/node/1766; Doctrinal model of the criminal proce-
dure law of evidence and the comments of the Russian Federation to it / A.S. Alexandrov, I.A. Alexandrova, etc. IVIoscow, 2015.
19. One of the evidence for this was Kudrin round-table, held September 2, 2015 by the Committee of civil initiatives on «Effective court as a basis of economic growth» (URL: http://www.iuaj.net/node/1852).
20. Vlasova S. V., Nametkin D. V. On the issue of the modernization of the Institute of forming criminal procedure evidence // Problems of law enforcement. International scientific-theoretical journal. 2016. № 1.
21. Vlasova S.V. Apology new theory of criminal procedure evidence // Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia. 2016. № 1 (33).
22. Aleksandrov A.S. Dispositif evidence and arguments in the criminal trial // Russian year-rights theory / ed. by A.V. Polyakov. 2008. № 1.
23. Aleksandrov A.S., Nikonov M.A. By the foundations of the theory of evidence in adversarial criminal process // Bulletin of the Volgograd academy of the Russian interior ministry. 2013. № 2 (25).
