CC BY
9DOI: 10.24412/2076-1503-2023-10-272-280 NIION: 2018-0076-10/23-798 MOSURED: 77/27-023-2023-10-798
РЫБАКОВА Ольга Сергеевна,
доцент кафедры конституционного и муниципального права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), старший научный сотрудник Научного центра правовой информации при Минюсте России, кандидат юридических наук, e-mail: orro21@yandex.ru
РЕАЛИЗАЦИЯ ГАРАНТИЙ ЗАЩИТЫ ПРАВ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА, СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В ПРАКТИКЕ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ
Статья выполнена в рамках исследования: «Правовое регулирование организации и деятельности некоммерческих организаций России: проблемы и пути совершенствования», госпрограммы «Юстиция»
Аннотация. В статье осуществлен анализ конституционно-правового статуса коренных малочисленных народов через призму позиций Конституционного Суда Российской Федерации. Конституционно-правовой статус коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока предоставляет возможность получения дополнительных гарантий на поддержания традиционного - естественного образа жизни представителей таких народов, в том числе использование различных форм природопользования, а также иные виды социальных гарантий. Автор приходит к выводу, что Конституционным Судом созданы прецеденты по выявлению конституционного правового содержания правового статуса таких народов, что должно найти отражение в правоприменительной практике и детерминировать корректировку законодательства в данной сфере.
Ключевые слова: коренные малочисленные народы, народы Сибири, Севера, Дальнего Востока, Конституционный Суд Российской Федерации, правовой статус
RYBAKOVA Olga Sergeevna,
Associate professor, department of constitutional and municipal
Rights of the moscow state legal University named after o. E. Kutafin (mgua), Senior research fellow at the science center Legal information under the ministry of justice of russia,
Candidate of legal sciences
IMPLEMENTATION OF GUARANTEES FOR THE PROTECTION OF THE RIGHTS OF INDIGENOUS MINORITIES OF THE NORTH, SIBERIA AND THE FAR EAST IN THE PRACTICE OF THE CONSTITUTIONAL COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION
Annotation. The article analyzes the constitutional and legal status of indigenous minorities through the prism of the positions of the Constitutional Court of the Russian Federation. The constitutional and legal status of the indigenous peoples of the North, Siberia and the Far East provides an opportunity to obtain additional guarantees for maintaining the traditional - natural way of life of representatives of such peoples, including the use of various forms of nature management, as well as other types of social guarantees. The author comes to the conclusion that the Constitutional Court has established precedents for identifying the constitutional legal content of the legal status of such peoples, which should be reflected in law enforcement practice and determine the adjustment of legislation in this area.
Key words: indigenous peoples, peoples of Siberia, the North, the Far East, the Constitutional Court of the Russian Federation, legal status.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
Российская Федерации является одним из крупнейших многонациональных государств мира, в которой проживает более 190 различных национальностей и этносов, особое место среди которых занимают коренные малочисленные народы (далее - КМН). Конституционно-правовой статус КМН предполагает закрепление системы государственных гарантий, направленных на обеспечение и поддержание их жизнедеятельности, сохранение исконной среды обитания, традиционного образа жизни, культуры, традиций. Согласимся с Ю.Я. Якель, что такая позиция государства обусловлена, прежде всего, малочисленностью этих народов, их большей уязвимостью в вопросах сохранения жизненного уклада, связью с природой, которая формирует материальную и духовную основу их образа жизни [8, с. 8]. Активное освоение территории, ухудшение экологической ситуации, развитие промышленности экономических отношений в местах проживания КМН неизбежным образом влияет на традиционные формы природопользования, жизнеустройства и жизнедеятельности таких народов. Как показывает практика коренные малочисленные народы недостаточно защищены действующим порядком правового регулирования [1; 7].
Гарантии защиты прав коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, и международными договорами1 Российской Федерации, закрепленные в статье 69 российской Конституции, должны находить отражение в национальном законодательстве, что направлено на обеспечение реализации особого конституционно-правового статуса КМН России. Вместе с тем, мы склонны разделить мнение ведущего эксперта в сфере защиты прав КМН В.А. Кряжкова, указывающего на недостаточность защиты прав таких народов российским законодательством, по сравнению с перечнем прав, закрепленных в Конвенции Международной организации труда № 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах» (1989) и Декларации ООН О правах коренных народов (2007) [4; 5; 6].
Вопросы правового регулирования защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей отнесены Конституцией к совместному ведению Российской Федерации и её субъектов (п.«б», «м» ч.1 ст.72). Единый перечень КМН России утверждается Правительством РФ по предложению Федерального агентства по делам национальностей, на основании представлений, поступивших от органов государственной власти субъектов Российской Федерации, на территориях которых проживают эти народы. В настоящее время Единый перечень КМН России насчитывает 47 наименований2, из них 40 народов относятся к коренным малочисленным народам Севера, Сибири и Дальнего Востока (далее - КМНС)3.
Гарантии прав КМН, в общем виде закрепленные российской Конституцией, в их конкретном содержании и механизмах реализации, определяются федеральными законами и законами субъектов Российской Федерации. Положение КМНС напрямую зависит от закрепления их правового статуса в действующем законодательстве. Мы склонны разделить позицию В.Ф. Анисимова и А.С. Арзамасцева в том, что конституционно-правовой статус КМНС представляет комплексную категорию, выраженную в симбиозе индивидуальных и коллективных прав, где индивидуальные права обусловлены особым правовым статусом КМНС как этнической, территориальной и культурно-духовной общности, нуждающейся в особой правовой защите на территории суверенного государства, предоставляющего и гарантирующего такую защиту [2].
Базовыми нормативными актами федерального уровня, создающими фундамент для обеспечения правовых гарантий реализации прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (далее - КМНС) являются -Федеральный закон от № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации»4 (далее - Федеральный закон № 82-ФЗ), Федеральный закон № 104-ФЗ «Об общих
1 См.: Всеобщая декларация прав человека (1948), Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966), Международная конвенция о борьбе против всех форм расовой дискриминации (1965), Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам (1992), Конвенция об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам (1997) и др.
2 Постановление Правительства РФ от 24.03.2000 № 255 (ред. от 18.12.2021) «О Едином перечне коренных малочисленных народов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 03.04.2000, № 14, ст. 1493.
3 Распоряжение Правительства РФ от 17.04.2006 № 536-р (ред. от 26.12.2011) «Об утверждении перечня коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 24.04.2006, № 17 (2 ч.), ст. 1905.
4 Федеральный закон от 30.04.1999 № 82-ФЗ (ред. от 13.07.2020) «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 03.05.1999, № 18, ст. 2208.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации»1 (далее - Федеральный закон № 104-ФЗ), Федеральный закон № 49-ФЗ «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации»2 (далее - ФЗ № 49-ФЗ). Все три указанных федеральных закона допускают учет обычаев КМНС в вопросах, касающихся предоставления государственных гарантий, судебной защиты, местного самоуправления и использования природных ресурсов на территориях традиционного природопользования. Основные приоритеты и задачи по защите прав КМНС также сформулированы в документах стратегического планирования, среди которых, Концепция устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации3 (2009), а также в законодательстве субъектов Российской Федерации, на территориях которых проживают представители таких народов. Следует отметить, что обозначенные в Концепции цели и задачи ее реализации согласуются с другими программно-целевыми документами по развитию обозначенных в документе территорий, например, Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года4, Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года5 (2020), Программа государственной
1 Федеральный закон от 20.07.2000 № 104-ФЗ (ред. от 20.l0.2022) «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 24.07.2000, № 30, ст. 3122.
2 Федеральный закон от 07.05.2001 № 49-ФЗ (ред. от 08.12.2020) «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, № 20, 14.05.2001, ст. 1972.
3 Распоряжение Правительства РФ от 04.02.2009 № 132-р «О Концепции устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 16.02.2009, № 7, ст. 876.
4 Распоряжение Правительства РФ от 28.12.2009 № 2094-р (ред. от 10.06.2023) «Об утверждении Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года» // Собрание законодательства РФ, 25.01.2010, № 4, ст. 421.
5 Указ Президента РФ от 26 октября 2020 г N 645 «О Стратегии развития Арктической зоны Россий-
ской Федерации и обеспечения национальной безопас-
ности на период до 2035 года». URL: https://docs.cntd.ru/ document/566091182
поддержки традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации, осуществляемой в Арктической зоне Российской Федерации6 (2021).
Федеральный закон № 82-ФЗ содержит определение коренных малочисленных народов, а именно, к таковым законодатель относит народы, проживающие на территориях традиционного расселения своих предков, сохраняющие традиционные образ жизни, ведущие традиционный образ жизни и осуществляющие традиционную хозяйственную деятельность (традиционные промыслы), насчитывающие менее 50 тысяч человек и осознающие себя самостоятельными этническими общностями (абз. 1 п. 1 ст. 1). Под традиционным образом жизни понимается исторически сложившийся способ жизнеобеспечения этих народов, основанный на историческом опыте их предков в области природопользования, самобытной социальной организации проживания, самобытной культуры, сохранения обычаев и верований, а под исконной средой их обитания -исторически сложившийся ареал, в пределах которого эти народы осуществляют культурную и бытовую жизнедеятельность и который влияет на их самоидентификацию, образ жизни (п.п. 2 и 3 ст. 1 данного федерального закона).
Аналогичное определение в отношении КМНС содержит Федеральный закон № 104-ФЗ, где под таковыми понимаются народы, проживающие в районах Севера, Сибири и Дальнего Востока на территориях традиционного расселения своих предков, сохраняющие традиционные образ жизни, хозяйственную деятельность и промыслы, насчитывающие менее 50 тысяч человек и осознающие себя самостоятельными этническими общностями. Правительством РФ закреплен перечень мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности КМН, а также перечень видов традиционной хозяйственной деятельности7, согласно которому в настоящее
6 Распоряжение Правительства РФ от 15 апреля 2021 г № 978-р «Об утверждении программы государственной поддержки традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации, осуществляемой в Арктической зоне Российской Федерации». URL: https://docs.cntd.ru/ document/603336622
7 Распоряжение Правительства РФ от 08.05.2009 № 631-р (ред. от 21.07.2023) «Об утверждении перечня мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации и перечня видов традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 18.05.2009, № 20, ст. 2493.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
время такие народы проживают в 28 субъектах Российской Федерации1.
Буквальное толкование законодательных формулировок позволяет выделить несколько критериев, совокупное наличие которых определяет конституционно-правовой статус КМН, предполагающий систему гарантий его реализации: первый - этническая самоидентификация носителей этноса; второй - допустимая максимальная численность лиц, относящих себя к данной этнической общности (до 50 тысяч человек); третий -признак оседлости, предполагающий проживание на определенной территории - той, на которой проживали предки (прародители); и четвертый -определенные виды деятельности, которыми традиционно занимались и занимаются эти народы. Пятым, немаловажным критерием, характеризующим правовой статус КМН является нормативно установленная идентификация и закрепление данного статуса актом Правительства РФ.
Федеральный закон № 82-ФЗ содержит оговорку, что имеет свое распространение также на тех лиц, которые относятся к КМН, но для которых традиционная хозяйственная деятельность и занятие традиционными промыслами являются подсобными видами деятельности по отношению к основному виду деятельности в других отраслях народного хозяйства, социально-культурной сфере, органах государственной власти или органах местного самоуправления (ч.1 ст.3). Тем самым, приведенное законоположение допускает осуществление представителями КМН традиционной хозяйственной деятельности наряду с иными видами деятельности, которые не являются для них традиционными, но выступают в качестве основного источника дохода и жизнеобеспечения. Закон также допускает распространение на лиц, не относящихся к малочисленным народам, но постоянно проживающих в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов, в порядке, установленном законами субъектов Российской Федерации (ч. 4 ст. 3).
Конституционно-правовой статус КМНС предоставляет возможность получения дополнительных гарантий на осуществление традиционного -естественного образа жизни представителей
1 Республика Алтай, Республика Бурятия, Республика Коми, Республика Карелия, Республика Саха (Якутия), Республика Тыва, Республика Хакассия, Алтайский край, Забайкальский Край, Красноярский края, Камчатский край, Приморский край, Хабаровский край, Амурская, Вологодская, Иркутская, Кемеровская, Ленинградская, Мурманская, Магаданская, Сахалинская, Свердловская, Томская, Тюменская области, Ненецкий автономный округ, Ханты-Мансийский автономный округ - Югра, Чукотский автономный округ, Ямало-Ненецкий автономный округ.
КМНС, в том числе использование различных форм природопользования, а также иные виды социальных гарантий (право граждан из числа КМНС на получение социальной пенсии, право на замену военной службы альтернативной гражданской службой и др.). Как следует из положений Федерального закона № 82-ФЗ, лица, относящиеся к КМНС, в целях защиты исконной среды обитания, традиционного образа жизни, (хозяйственной деятельности, промыслов) имеют право пользоваться льготами по природопользованию, установленными иными федеральными законами2 и региональными нормативными правовыми актами, а также актами органов местного самоуправления (п.4 ч.2 ст.8).
Следует согласиться с подходом, что национальная принадлежность человека сама по себе не может служить основанием для каких-либо преимуществ или, напротив, ограничений, поэтому одного лишь того факта, что лицо осознает и позиционирует себя в качестве представителя коренного малочисленного народа РФ, недостаточно для распространения на него соответствующих нормативных положений [3]. По справедливому утверждению В.А. Кряжкова [4], отличительными особенностями КМНС являются традиционный образ жизни, для которого характерны неразрывная связь с землей (территориями исконного проживания), занятие на протяжении веков традиционными промыслами (оленеводством, рыболовством, охотой, сбором дикоросов), а также обладание уникальным опытом жизнеобеспечения и выживания в экстремальных (с точки зрения обычного человека) условиях Севера.
Выявление конституционно-правового содержания статуса представителей КНМС стало предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации (далее - Конституционный Суд), когда высший орган конституционного контроля указал на необходимые элементы конституционно-правового статуса КМН, наличие которых позволяет представителям таких народов претендовать на законодательно-закрепленные
2 Напр.: согласно статье 25 Федерального закона от 20.12.2004 № 166-ФЗ (ред. от 29.12.2022) «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» рыболовство в целях обеспечения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности КМНС осуществляется лицами, относящимися к указанным народам, и их общинами с предоставлением рыболовного участка или без его предоставления (ч.1); рыболовство в целях обеспечения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности КМНС без предоставления рыболовного участка осуществляется без разрешения на добычу (вылов) водных биоресурсов, за исключением добычи (вылова) редких и находящихся под угрозой исчезновения видов водных биоресурсов (ч. 2).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
гарантии реализации своих прав. Согласно правовой позиции Конституционного Суда, изложенной в Постановлении от 5 июля 2021 г. № 32-П1, проживание представителя КМН вне мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности не свидетельствует о том, что представитель этого народа утратил статус представителя КМН и, тем самым, лишается гарантий реализации своих прав.
Поводом к выявлению конституционно-правового содержания статуса представителя КМНС стало обращение в Конституционный Суд гр-на Д., представителя саамов. Заявитель полагал, что в силу своей этнической принадлежности к представителям КМНС он имеет право на льготную охоту в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности. С связи с чем гр-н Д., обратился в Министерство природных ресурсов и экологии Мурманской области с просьбой о проставлении в ранее выданном ему охотничьем билете отметки о возможности охоты в целях ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности, в чем ему было отказано, на основании того, что он не ведет традиционный для саамов образ жизни, не проживает на территориях традиционного проживания КМСН, более того, является трудоустроенным и имеет стабильный доход, являющийся источником обеспечения его и членов его семьи. Посчитав решения уполномоченных органов несправедливым и незаконным, гр-н Д. обратился для защиты своих прав в судебные инстанции, которые отказали в удовлетворении его требований, сославших на те обстоятельства, что истец проживает в благоустроенной квартире в городе Оленегорске, который не относится к территориям традиционного проживания коренных малочисленных народов, трудоустроен и получает стабильный доход, являющийся источником обеспечения его семьи.
По мнению судов первой и апелляционной инстанции, образ жизни гр-на Д. нельзя расценивать как традиционный образ жизни КМНС, а его деятельность не связана с традиционной хозяйственной деятельностью таких народов в том смысле, в каком она понимается в законодательстве. Кроме того, как отметили суды, по смыслу
1 Постановление Конституционного Суда РФ от 05.07.2021 № 32-П «По делу о проверке конституционности части 1 статьи 3 Федерального закона «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» и части 1 статьи 19 Федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьи ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.Ф. Данилова» // Собрание законодательства РФ, 12.07.2021, № 28 (часть II), ст. 5631.
законодательства об охоте одна лишь принадлежность заявителя к числу саамов - в отсутствие подтверждения того, что для него охота в целях ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности является основой существования и самобытности, - не может служить основанием для предоставления ему права осуществления охоты в таких целях.
По мнению самого гр-на Д., данная ситуация нарушает его конституционные права тем, что не предоставляет ему права в свободное от основной деятельности время наряду с иными представителями своего народа, проживающими на территориях традиционного проживания КМНС, осуществлять охоту, предусмотренную статьей 19 Федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»2. В своей жалобе гр-н Д. указал, что в силу объективных причин не проживает на исконной территории и не ведет традиционный для КМНС образ жизни. Вместе с тем, по мнению заявителя, данные обстоятельства не должны лишать его права поддерживать культуру своего народа и заниматься традиционной охотой.
Рассмотрев жалобу гр-на Д., Конституционный Суд принял доводы заявителя, указав, что действующий порядок правового регулирования препятствуют реализации его права на сохранение устойчивой связи с культурой своего народа, несмотря на то, что гр-н Д. не проживает на данной территории. Такая связь, по мнению Конституционного Суда может выражаться в осуществлении гражданином традиционной хозяйственной деятельности на территориях традиционного расселения своих предков, в его продолжительном и регулярном пребывании на этих территориях в целях поддержания и сохранения исторического опыта предков в области природопользования, самобытной социальной организации, самобытной культуры, обычаев и верований. Таким образом, Конституционный Суд подчеркнул, что требование о проживании в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов в качестве одного из элементов конституционно-правового статуса таких народов не должно пониматься правоприменителем формально. Проживание вне указанных мест, по мнению Суда, само по себе не свидетельствует о том,
2 Федеральный закон от 24.07.2009 № 209-ФЗ (ред. от 06.02.2023) «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 27.07.2009, № 30, ст. 3735.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
что представитель этого народа утратил этническую и культурную связь со своим народом и территориями, на которых тот проживает, что предполагает его право на пользование всеми гарантиями, предусмотренными для КМНС. В данном случае наличие культурной связи гр-на Д. со своим народом, традиционными промыслами и т.д., выступает определяющей в обосновании его правового статуса.
В настоящее время Распоряжением Правительства от 08.05.2009 № 631 -р1 утверждены -Перечень мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации и Перечень видов традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации, который содержит наименования видов хозяйственной деятельности, отнесенных к традиционным для КМНС, а именно: животноводство, в том числе кочевое; переработку продукции животноводства; собаководство; разведение зверей, переработку и реализацию продукции звероводства; бортничество, пчеловодство; рыболовство и реализацию водных биологических ресурсов; промысловую охоту (переработку и реализацию охотничьей продукции); земледелие (огородничество); заготовку древесины и недревесных лесных ресурсов для собственных нужд; собирательство (заготовка, переработка и реализация пищевых лесных ресурсов, сбор лекарственных растений); добычу и переработка общераспространенных полезных ископаемых для собственных нужд; занятия художественными промыслами и народными ремеслами; строительство национальных традиционных жилищ и других построек, необходимых для осуществления традиционных видов хозяйственной деятельности.
Следует подчеркнуть, что представители КМНС не обязательно занимаются всеми перечисленными видами хозяйственной деятельности, ввиду особенностей расселения и условий проживания (кочевого образа жизни), а также природных факторов. Данный подход выражен в вышеуказанном решении Конституционного Суда где отмечается, что особенности правового регулирования, относящегося к КМНС, обусловлены географическими и климатическими особенно-
1 Распоряжение Правительства РФ от 08.05.2009 № 631-р (ред. от 09.04.2022) «Об утверждении перечня мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации и перечня видов традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 18.05.2009, № 20, ст. 2493.
стями их исконной среды обитания, что предопределяет в качестве традиционной основы их жизнедеятельности такие занятия (виды хозяйственной деятельности), как охота, рыболовство и оленеводство, причем осуществление ими земледелия не отвечает их традиционному образу жизни и зачастую вовсе невозможно в силу природных условий. В этом же решении, Конституционный Суд РФ указал, что именно, сложными климатическими условиями, уязвимостью традиционного образа жизни и малочисленность этих народов обусловлен режим особой государственной политики в отношении их устойчивого развития, предусматривающей системные меры по сохранению их самобытной культуры, традиционного образа жизни и исконной среды обитания (п. 4.1).
Следует подчеркнуть, что приведенная позиция Конституционное Суда имеет важнейшее конституционно-правовое значение, которое должно повлиять на дальнейшее развитие законодательства, административную и судебную практику в сфере защиты прав КМНС. Приведенное постановление стало вторым в практике Конституционного Суда, когда Суд встал на защиту представителя коренного малочисленного народа, рекомендовав федеральному законодателю уточнить порядок правового регулирования реализации права на охоту в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности представителями КМНС. Во исполнение решения Конституционного Суда в декабре 2021 года в Государственную Думу внесен правительственный законопроект, направленный на защиту прав КМНС2, предполагающий установление для лиц, относящихся к КМНС, постоянно не проживающих в местах их традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности, но сохраняющих связь с указанными местами, традициями и обычаями указанных народов, право на осуществление свободной охоты в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности. Предусмотренная законопроектом гарантия свободного осуществления охоты представителями КМНС, закрепляет право осуществлять охоту без каких-либо разрешений в объеме добычи охотничьих ресурсов, необходимом для
2 Паспорт законопроекта № 48132-8 «О внесении изменений в статью 3 Федерального закона «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» и статью 19 Федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (внесен Правительством РФ, 23.03. 2023 принят в первом чтении). [Электронный ресурс]. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/48132-8
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
удовлетворения личного потребления. С учетом изложенной выше позиции Конституционного Суда, полагаем целесообразным расширение гарантий граждан из числа КМНС, не проживающих в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности, но сохраняющих культурно-этническую связь со стоим народом, в части предоставления льготного режима в отношении иных видов хозяйственной деятельности, закрепленных в вышеназванном распоряжении Правительства РФ № 631-р.
Определенный интерес также представляет принятое Конституционным Судом в 2019 году решение, в котором выявлен конституционно-правовое содержание права членов общины на осуществление охоты. Согласно гражданскому законодательству общинами КМН признаются «добровольные объединения граждан, относящиеся к коренным малочисленным народам Российской Федерации и объединившиеся по кровнородственному и (или) территориально-соседскому признаку в целях защиты исконной среды обитания, сохранения и развития традиционных образа жизни, хозяйствования, промыслов и культуры» (ч. 1 ст. 123.16 ГК РФ). Подобный подход выражен в положениях Федерального закона № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях»1, где общинами КМН признаются «формы самоорганизации лиц, относящихся к коренным малочисленным народам Российской Федерации и объединяемых по кровнородственному (семья, род) и (или) территориально-соседскому принципам, в целях защиты их исконной среды обитания, сохранения и развития традиционных образа жизни, хозяйственной деятельности, промыслов и культуры» (ч.1 ст.6.1).
Поводом к рассмотрению конституционности действующего законодательства в сфере предоставления гарантий членам общины КМНС на осуществления охоты стала жалоба гр-на Щ. -этнического долгана, являющимся одним из учредителей и председателем семейной (родовой) общины КМН, а также президентом местной ассоциации общественных объединений КМНС Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района Красноярского края2. В 2017 г. приговором районного суда, оставленным без изменения в
1 Федеральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» // Собрание законодательства РФ, 15.01.1996, № 3, ст. 145.
2 Постановление Конституционного Суда РФ от 28.05.2019 № 21-П «По делу о проверке конституционности статьи 19 Федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Г.К. Щукина» // Собрание законодательства РФ, 03.06.2019, № 22, ст. 2902.
апелляции гр-н Щ. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.33 и ч.2 ст. 258 УК РФ (подстрекательство к незаконной охоте, совершенной группой лиц по предварительному сговору). Противоправность совершенных гр-ном Щ. деяний заключалась в том, что он как президент местной ассоциации КМНС предложил председателям семейных (родовых) общин произвести отстрел диких северных оленей в пределах установленной годичной квоты (по восемь особей) на каждого члена общины (в конечном итоге был произведен отстрел 217 особей), что по мнению судов первой и второй инстанции не предусмотрено действующим порядком правового регулирования. Согласно позиции судов, право на охоту в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности в пределах нормативно установленных лимитов для удовлетворения личных нужд не может быть передано одними членами общины другим её членам. Судами также было установлено, что заявитель приобрел у общин туши оленей и осуществил их дальнейшую реализацию перерабатывающим организациям при отсутствии документов, подтверждающих законность их добычи (п. 1).
Гр-н Щ. исходил из того, что законодательство об охоте не исключает возможность назначения общиной из числа своих членов охотников, которые добудут оленя с учетом лимитов, приходящихся на всех членов общины. Назначенные общинами охотники по указанию заявителя произвели отстрел оленя. Однако правоприменительные органы руководствовались иным пониманием оспоренных законоположений привлекли гр-на Щ. к уголовной ответственности за подстрекательство к незаконной охоте, полагая, что закон не допускает делегирования права на традиционную охоту.
Обращаясь с жалобой в Конституционный Суд, гр-н Щ. ставит, по существу, два вопроса, первый, нарушены ли его конституционные права как представителя КМНС, второй, соответствуют ли Конституции (её статьям 7, 38 (ч.1 и 2), 46 (ч.1), 55 (ч. 2) и 69) оспариваемые им нормы закона, в той мере, в какой по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, они предполагают, что право лиц - представителей КМНС на охоту может быть реализовано только - охотником общины, и не допускают осуществления данного права одними членами общины в интересах других её членов. Предметом рассмотрения Конституционного Суда стали положения Федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
законодательные акты Российской Федерации»1, в частности, ч.3 ст.19, которой предусмотрено, что продукция охоты, полученная при осуществлении охоты в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности, должна быть использована для личного потребления или реализована организациям, осуществляющим деятельность по закупке продукции охоты.
Раскрывая содержание конституционно-правового статуса членов общины КМНС в Постановлении № 21-П от 28.05.2019 г. Конституционный Суд указал, что особые права на использование объектов животного мира предоставляются всем лицам, относящимся к КМНС, а не только тем из них, кто имеет статус охотника, поскольку для всех указанных лиц вне зависимости от их фактической и юридической способности самостоятельно осуществлять добычу охотничьих ресурсов пользование объектами животного мира выступает основой их традиционного жизнеобеспечения в рамках традиционного образа жизни (п. 4.1). Данный вид охоты осуществляется свободно в объеме добычи охотничьих ресурсов, необходимом для удовлетворения личного потребления и определяемом с учетом лимитов использования объектов животного мира для удовлетворения личных нужд, установленных органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. В то время как, члены общины КМНС вправе самостоятельно определять, каким образом и кем из её членов будет осуществляться добыча охотничьих ресурсов, а также каким образом будет использована продукция охоты. По сути, Конституционный Суд подтвердил правоту г-на Щ. и поддержал трактовку заявителя оспоренных законоположений, указав, что нормативное регулирование охоты, связывающее право на отлов или отстрел охотничьих ресурсов с наличием статуса охотника, не может автоматически применяться к общинам КМН. Иной подход, по мнению Суда, приводил бы к нарушению гарантированных российской Конституцией прав КМНС, в том числе вступал бы в противоречие с общеправовыми принципами юридического равенства и справедливости как ставящий в неравное положение лиц, относящихся к одной и той же категории, относительно реализации возможности ведения традиционного образа жизни и традиционной хозяйственной деятельности как неотъемлемого элемента их особого конституционно-правового ста-
1 Федеральный закон от 24.07.2009 № 209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 27.07.2009, № 30, ст. 3735.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
туса. Тем самым, Конституционным Судом созданы прецеденты по выявлению конституционного правового содержания правового статуса КМНС, а также гарантий его реализации, что должно найти дальнейшее отражение в правоприменительной практике и детерминировать корректировку законодательства в данной сфере.
Список литературы:
[1] Анализ российской и зарубежной правовой базы, международно-правовых актов, а также правоприменительной практики в области защиты прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации. Издание Государственной Думы. 2019. [Электронный ресурс]. URL: http://duma.gov.ru/media/ files/ac56at9WNIN403jBAeKGTGGbqfeyNPfX.pdf
[2] Анисимов В.Ф., Арзамасцев А.С. Права коренных малочисленных народов Севера: теоретические и практические аспекты // Хозяйство и право. 2022. № 6. С. 3 - 11.
[3] Дорогин Д.А. Особенности учета статуса представителей коренных малочисленных народов Российской Федерации в уголовном праве // Российский юридический журнал. 2020. № 2. С. 130 - 141.
[4] Кряжков В.А. Дело о традиционной охоте, или Первый опыт защиты прав коренных малочисленных народов в Конституционном Суде России // Сравнительное конституционное обозрение. 2019. № 4. С. 116 - 130.
[5] Кряжков В.А. Конституция Российской Федерации о правах коренных малочисленных народов: намерения и реальность // Государство и право. 2018. № 12. С. 71 - 82.
[6] Кряжков В.А. Федеральное законодательство о коренных малочисленных народах Севера, Сибири и Дальнего Востока России: новеллы последних лет // Государство и право. 2023. № 4. С. 72-83.
[7] Осавелюк А.М. Правовой статус коренных народов: прошлое, настоящее и будущее Правовое положение коренных народов в России и зарубежных странах / под ред. А.В. Малого, С.В. Бухмина, Р.Ш. Гарипова // Государство и право. 2021. № 10. С. 260 - 263.
[8] Север и северяне. Современное положение коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России / Отв. ред. Н. И. Новикова, Д. А. Функ. - М.: Издание ИЭА РАН, 2012. - 204 с.
Spisok literatury:
[1] Апа^ rossijskoj i zarubezhnoj pravovoj bazy, mezhdunarodno-pravovyh а№оу а takzhe рга-voprimenitel'noj ргакШ V оЬ^й zashchity р^
korennyh malochislennyh narodov Severa, Sibiri i Dal'nego Vostoka Rossijskoj Federacii. Izdanie Gosu-darstvennoj Dumy. 2019. [Elektronnyj resurs]. URL: http://duma.gov.ru/media/files/ac56at9WNIN-403jBAeKGTGGbqfeyNPfX.pdf
[2] Anisimov V.F., Arzamascev A.S. Prava korennyh malochislennyh narodov Severa: teoretich-eskie i prakticheskie aspekty // Hozyajstvo i pravo. 2022. № 6. S. 3 - 11.
[3] Dorogin D.A. Osobennosti ucheta statusa predstavitelej korennyh malochislennyh narodov Rossijskoj Federacii v ugolovnom prave // Rossijskij yuridicheskij zhurnal. 2020. № 2. S. 130 - 141.
[4] Kryazhkov V.A. Delo o tradicionnoj ohote, ili Pervyj opyt zashchity prav korennyh malochislennyh narodov v Konstitucionnom Sude Rossii // Sravni-tel'noe konstitucionnoe obozrenie. 2019. № 4. S. 116 - 130.
[5] Kryazhkov V.A. Konstituciya Rossijskoj Federacii o pravah korennyh malochislennyh narodov: namereniya i real'nost' // Gosudarstvo i pravo. 2018. № 12. S. 71 - 82.
[6] Kryazhkov V.A. Federal'noe zakonod-atel'stvo o korennyh malochislennyh narodah Severa, Sibiri i Dal'nego Vostoka Rossii: novelly posled-nih let // Gosudarstvo i pravo. 2023. № 4. S. 72-83.
[7] Osavelyuk A.M. Pravovoj status korennyh narodov: proshloe, nastoyashchee i budushchee Pravovoe polozhenie korennyh narodov v Rossii i zarubezhnyh stranah / pod red. A.V. Malogo, S.V. Buhmina, R.SH. Garipova // Gosudarstvo i pravo. 2021. № 10. S. 260 - 263.
[8] Sever i severyane. Sovremennoe polozhenie korennyh malochislennyh narodov Severa, Sibiri i Dal'nego Vostoka Rossii / Otv. red. N. I. Novikova, D. A. Funk. - M.: Izdanie IEA RAN, 2012. - 204 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2023
