CC BY
4Г: Работаю в области профессиональной (прикладной) этики. Считаю себя исследователем (сформулированы принципы, проблемы, направления), разработчиком (разработаны кодексы: «Этический кодекс школьных библиотекарей России» - принят на Первом съезде школьных библиотекарей в 2007 г.; «Этический кодекс студентов Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств» - принят ученым советом в 2002 г....), преподавателем общей и профессиональной этики с 1990-х годов.
«...Развитие средствами прикладной этики постконвенционального уровня морального сознания, может быть, и вообще невозможно»
Аболина Татьяна Георгиевна
д.ф.н., проф.; Киевский национальный университет abolinatg@mail.ru
А: Я разделяю опасения о возможности консервации реально сложившихся в настоящее время подходов к прикладной этике. Вместе с тем, ситуация в Украине такова, что «выживать» прикладная этика может либо под академическим «прикрытием», либо в конкретной профессиональной среде, которая очень часто механически перенимает западный опыт.
Самостоятельный статус прикладной этики как основа для инновационного развития этой отрасли знания должен, как мне кажется, завоевываться на основе появления новой профессиональной специализации, организационного и институционального выделения её прежде всего из «объятий» теоретической этики постсоветского образца.
Несомненным является наличие общего содержательного пересечения теоретической и прикладной этики, которое всегда будет, что не исключает периодического возрастания необходимости именно прикладной этики.
Именно потребность в прикладной этике акцентируется в современных дискуссиях по вопросам общественной морали - при явной слабости «ритуальных» обращений в этом дискурсе к кантовскому долгу или логике утилитаризма. Продвижение в этом направлении философско-эти-ческого дискурса в немалой степени содействовало бы усилению «лучшего аргумента» в публичных дискуссиях. Только таким может быть становление «новой нормативности», которая будет снимать и адаптировать духовную энергию нравственной философии. При этом профессиональным делом этиков было и останется более широкое и основательное толкование новых моральных установок. Этическая рефлексия всегда вторична по отношению к поведенческой практике и императивно-оценочному освоению сферы человеческого общения в непосредственной жизнедеятельности. Именно в силу живой, неразрывной связи объекта этики с жизненной практикой она и является практической философией.
Я скептически отношусь к возможностям существенной коррекции поведения взрослых людей в современных условиях средствами классической нормативной этики (что не исключает ее значительных резервов в педагогическом процессе). Антинормативный поворот в морали и этике второй половины Х1Х века является, частично, реакцией на неэффективность нормативной этики как социального регулятора. Ведь общественная «аномия» - это не только процесс проявления декаданса и мировоззренческого нигилизма, но и возрастающей потребности в более свободном нравственном самоопределении. При этом идет речь не об асоциальности, а о необходимости и возможности личностного самозаконодательства человека «дела» в потоке постоянно расширяющегося масштаба деятельности и объективно возрастающей в связи с этим ответственностью.
Во второй половине ХХ века угроза ослабления духовных гуманистических ориентаций и необходимости дальнейшего их обогащения, а также расширение деятельности,
направленной на поддержание «социального капитала», новые коммуникационные возможности и многое другое создали предпосылки для функционирования как вполне самостоятельного «дела» открытого публичного дискурса на основе поискового, творческого морального мышления.
Анализируя возникновение прикладной этики, важно отметить тот факт, что инициировался этот процесс преимущественно не профессиональными этиками и даже не гуманитариями, а врачами, экологами, топ-менеджерами, бизнесменами и т.д. При этом реальное функционирование прикладной этики происходило в форме объединения раз-новекторных усилий гражданского общества, государства, международных организаций, бизнесменов и ученых.
Б: Не считаю, что человек, усвоивший определенный, пусть и значительный, объем этического знания, в том числе и философ морали, имеет привилегии, облегчающие ему доступ к моральной правде. Представляется, что парадигма этики открытых проблем, которая предполагает возможность воздействия на моральную практику силами прежде всего профессиональных этиков-философов, является утопическим проектом. При этом будет вполне оправданным, исходя из логики развития этической мысли, включение в предметное поле современной философской этики как «вечных» вопросов нравственной жизни человека, так и появившихся качественно новых проблем.
* О парадигме № 2. Предметным полем прикладной этики, по моему разумению, является качественно новая научная задача - интеллектуально осмысливать социальную реальность, в которой перестали доминировать традиционные механизмы трансляции нравственной культуры, даже в вопросах «естественной нравственности», того уровня задач, которые и посильно необходимо доводить до привычки, автоматизма, навыка. Современное общество это «всегда - уже данная», сложно структурированная целостность. Она представляет собой ответ на основной уни-
версальный принцип построения динамичной социокультурной реальности - субъектная активность (в экономике, политике, религии, философии, музыке и т.д.). При этом существует несомненная неравномерность противоречий (как основных, базовых для данного общества, так и локальных), которые являются непрекращающимся источником конфликтности. Часть из этих конфликтов обусловлена отжившими формами субъективизма и живучестью некоторых исторических преодоленных заблуждений. Противодействие старых форм оценочной практики и инициируемых ею поступков основному принципу, который обеспечивает функционирование общества, приводит к хаосу ценностных критериев добра. Эта ситуация побуждает к творческим поискам выхода из нарастающего разобщения и одним из ответов стало появление прикладной этики.
Фактически речь идет об опережающей нейтрализации тех ценностных установок, которые с течением времени сами бы отмирали. Однако естественные, медленные темпы их исчезновения вступают в противоречие со свободным творчеством новых форм жизни, которые не совместимы с этими неподлинными ценностными ориентациями. Эта задача порождает необходимость как философско-этической экспертизы широкомасштабных социальных проектов и потенциальных деструктивных угроз для нравственного климата в случае их реализации, так и моделирования наиболее соответствующих определенным группам ценностных приоритетов, органично совпадающих с интенцией их нравственных сил.
Исходя из такого теоретического прогнозирования, можно правильно определять вектор приложения организационных усилий, направленных на морально-этическую корректировку нравов, разработку эффективного инструментария «ситуационной этики».
* О парадигме № 3. Полагаю, что вписывание прикладной этики в прошлый культурный контекст является «прекраснодушным» заблуждением.
* О парадигме № 4. Об угрозах, которые несет инстру-менталистское внедрение ценностей в практику, можно было бы говорить, если бы речь шла об обязательности жестких санкций в случае непринятия предлагаемых моделей должного. Кроме того, я полагаю, что процедуры прикладной этики не содержат прямой работы с абстрактным содержанием базовых принципов и категорий морали, поскольку личностное принятие их содержания есть действительно сфера морального выбора субъекта. Однако, много ли людей поднимаются до уровня субъекта в области моральной культуры? Все же, по моему мнению, преобладающей в массовом моральном сознании является не продуктивная функция, а репродуктивная. Если этика организации (и внутренняя, и внешняя) ставит перед человеком ряд вопросов, к оптимальному решению которых он не готов, и предлагает ему процедурные средства, преследующие цель повышения компетентной квалифицированной оценки в этических сложных ситуациях, то высока вероятность возникновения личной мотивации к такой деятельности. Кроме того человек многократно в повседневной жизни сталкивается с хаосом оценок, не структурированностью моральных критериев и невозможностью самостоятельно разобраться в сложных коллизиях.
Мне кажется, интеллектуальная элита недооценивает восприимчивость среднего человек к нравственным размышлениям, открытость его этическому дискурсу. Косвенно, через повышение оценочной культуры, можно, по моему мнению, пробуждать интерес к базовым для данного социума ценностным принципам. Речь идет об ускоренной нейтрализации тех оценочных стандартов и стереотипов, которые будут сами со временем уступать дорогу (например, патернализм, партикуляризм, дискриминация других, неравенство и т.д.). Прикладная этика в организациях может существенно ускорить этот процесс, подвергнуть сомнению правомочность проявлений архаической нравст-
венности (месть, круговая порука, различные виды группового эгоизма).
Так, при эмпирическом исследовании в вузах Украины определенный процент студентов демонстрировал преобладание моральных суждений доконвенционального уровня и лишь некоторые студенты свободно оперировали моральными суждениями постконвенционального уровня. Прикладная же этика должна, по моему мнению, быть сосредоточена преимущественно на развитии способности к богатым в культурном отношении конвенциональным суждениям и именно в этом измерении нравственной культуры приращивать знание. Для этой стадии развития морального сознания приоритет коллективного интереса является естественным. Развитие же средствами прикладной этики постконвенционального уровня морального сознания, по моему мнению, пока еще, а может быть и вообще, невозможно.
* О парадигме № 5. Я бы развела нравственные задачи, которые возникают при функционированиях макро- и среднего социальных уровней: они по-разному нуждаются в этическом проектировании, этическом моделировании, этической экспертизе и консультировании. К тому же для осуществления такой работы необходимо производство нового этического знания на стыке наук: философии, социологии, психологии, культурологии. Современный мировой финансовый кризис актуализировал проблематику макросистем-ного анализа, вопросы его методологии.
В развитых странах основная стратегия экономического роста связана со всемерным повышением производительности работников умственного труда. Сегодня такие работники составляют около двух пятых всей рабочей силы США и доля их быстро увеличивается. Работники умственного труда должны сами собой управлять, им необходима независимость, непрерывная инновационная деятельность становится неотъемлемой частью умственной работы. Они должны отвечать за внедрение нововведений, постоянно учиться - и учить. Работник умственного труда как основ-
ной капитал производства сам обладает значительной ценностью и другие люди являются для него также ценностью. Эта основа выступает предпосылкой органичной потребности в нравственном росте.
Тем самым имеет право на существование гипотеза о предстоящих кардинальных изменениях в сфере моральных ценностей. Моральные идеалы уже пусты и бессодержательны в своей обособленности от «инструментальных» целей. Прикладная этика может способствовать тому, чтобы более решительно происходил поворот нравственной жизни к гибким формам развития всего нового и ограничению особенно злокачественных форм разобщения. Получение навыков, овладение знаниями, обретение культуры -это свидетельства нравственного роста и средства его продолжения, которые не являются чужеродными для современного научно обоснованного менеджмента, в отличие от классического иерархического менеджмента, ориентированного на принуждение к труду и жесткий внешний контроль. На социально-групповом уровне нравственная составляющая является обязательной в организации командной работы, в деятельности профессиональных групп, которые инициируют институциональную поддержку открытым этическим кодексам и декларациям, но основной задачей этических тренингов, этической учебы, этических упражнений и т.д. является выработка навыков к нравственному поведению.
Репликой к парадигме инициаторов проекта может быть следующий вопрос: «Не является ли данью традициям классической этики ожидание возможности изменения нравственности поведения путем первоначальной выработки такого этического знания, которое выше практики общения и последующего целенаправленного приложения его технологически эффективными средствами к реальным отношениям?».
В: Предложения квалификация парадигм прикладной этики, в целом, является наиболее полной.
Г: Я не разделяю в полной мере ни одну из представленных парадигм. Наиболее приемлемым для меня является продвижение прикладных теоретических проектов, которые создают не умозрительно, а на основе эмпирически подтвержденного понимания социально важных проблем, возможности и необходимости изменения ценностных установок и позиций людей, разрабатывают методики диалогичных форм непосредственной работы прикладного этика в группах.
Задача: суммирование именно такого опыта и других форм повседневной коммуникативной практики, которые не просто обслуживают системную интеграцию, а параллельно направленным идеологическим воздействием субъектов социальной жизни инициируют коммуникацию, способную создавать фон, благоприятный для производства общественной солидарности. Задача эта масштабная и требует реконструкции места философии в современном обществе и консолидации усилий ученых, гражданского общества, независимой прессы, публицистики, телевидения и т.д.
Современный жизненный мир - децентрированное образование, отмеченное плюрализмом частных интересов, жизненных проектов и картин мира. Опыт прикладной этики
- важная ступень на пути совмещения плюрализма с универсализмом. В этом контексте для профессиональной философской этики первоочередной новационной задачей (кроме сохранения академической культуры и ее трансляции в богатой культурной форме) является разработка направленных методик и рекомендаций для новых профессий
- этических экспертов, медиаторов публичных обсуждений, руководителей этических тренингов.
