CC BY
15УДК 316.7
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ МОРАЛЬНОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
С.П. Жукова
В статье утверждается необходимость определения моральной составляющей исторической культуры в рамках тенденции обращения к этике в социально-гуманитарных трудах по исторической культуре; использование различных интерпретаций прошлого в социокультурных практиках усиливает актуальность темы. В статье предпринимается попытка определить уровни моральной составляющей исторической культуры: экзистенциально-нравственной рефлексии, морально-психологической регуляции, прикладной этики; на основании этого анализа делается вывод о фундировании исторической культуры экзистенциально-нравственными смыслами.
Ключевые слова: историческая культура, моральная составляющая исторической культуры, экзистенциально-нравственная рефлексия, морально-психологический регу-лятив, прикладная этика.
EXISTENTIAL SIGNIFICNCE OF A MORAL COMPONENT OF HISTORICAL CULTURE
S.P. Zhukova
The article affirms the need to define the moral component of a historical culture within the framework of the tendency to turn to ethics in social and humanitarian works on historical culture; the use of various interpretations of the past in sociocultural practices strengthens the relevance of the topic. The article attempts to explicate the levels of the moral component of historical culture: existential and moral reflection, moral and psychological regulation, applied ethics; on the basis of this analysis, a conclusion is made about the foundation of historical culture by existential and moral senses.
Keywords: historical culture, moral component of historical culture, existential and moral reflection, moral and psychological regulation, applied ethics.
Работа выполнена при поддержке гранта БРФФИ-РФФИ Г18Р-003.
Тема истории и морали изначально присутствует в классической этической мысли, о чем свидетельствуют труды Аристотеля, Августина, Н. Макиавелли, Дж. Вико, Ж.-Ж. Руссо, К. А. Гельвеция, Г. Гегеля и др. В постклассической этике тематизация истории и морали вызывает пристальное внимание исследователей (А. Бердяев, К. Маркс, Ф. Ницше, Ю. Хабермас, А. Швейцер, Н.К. Ясперс и др.). Краткий обзор этических исследований по истории нравственности, морали в истории позволяет эксплицировать определенные проблемные блоки: моральные оценки исторических событий и персон, их критерии, моральная корреляция целей и средств исторического развития, экспликация ориентиров добра и зла в истории, обоснование исторического характера морали, наконец, возможность нравственного смысла истории. (Можно отметить, что этический анализ базируется преимущественно на материале политической истории, деятельности элит).
Тематика морали в истории репрезентируется и в историческом знании. Если в процессе формирования научной истории моральный компонент присутствует скорее неявно как нормативно-оценочный аспект описания исторических событий, то в контексте сложившегося исторического знания
фактор нравственной культуры (например, этос) включается в предмет истории. Историография предполагает моральную обусловленность интерпретаций исторических процессов.
Таким образом, тема истории и морали оказывается традиционной, имеет академический статус в гуманитарном знании. Но сегодня контекст морально пристрастного отношения к историческому прошлому и, соответственно, историческим перспективам не только присутствует в процессах публичной полемики в СМИ, различных социокультурных практиках, а также в научной исторической рефлексии, но и распространяется и на сферу образования. Обоснование новой актуальности морального компонента истории могло бы стать специальной проблемой. В данном случае следует зафиксировать определенные социокультурные основания, задающие взаимоисключающие идейные ориентиры и оценки в отношении истории, конкретных исторических событий в повседневной исторической рефлексии, а также заострение проблематичности определенных положений темы «история - мораль» в гуманитарном знании (например, моральной оценки и исторической рефлексии). Процессы глобализации и дифференциации (отчуждения) национальных и регио-
нальных социокультурных пространств, транзитивные процессы в социально-экономической сфере, релятивизм постмодерна и утверждение информационного общества с его «постчеловеческими» ценностями, коррелирующие с семиотическим поворотом в гуманитарном знании и антинормативным поворотом в этике, фундируют актуализацию проблематики исторического времени и истори-
V п и
ческой идентичности. В последней трети 20-го века исследователи отмечают трансформацию научной исторической рефлексии. Так, Л.П. Репина обращает внимание на «динамику исторического развития духовной сферы как на макросоциальном уровне, так и на уровне индивида... или микрогруппы», репрезентированную «триадой идей, стереотипов и ценностей» [6, с. 8]. Можно заметить релевантность такой проблематики нравственно-экзистенциальным смыслам и социально-нравственным механизмам регуляции в нравственной культуре.
Рефлексия отношения к историческому времени как в повседневности, так и на уровне научного осмысления, выстраивание практик взаимодействия с ним, обнаружение и понимание себя в историческом времени сегодня обозначается термином «историческая культура», утвердившимся в социально-гуманитарном знании. Представляется, что современным коррелятом
темы «история и мораль» становится тема многоаспектного взаимодействия исторической и нравственной культуры. В таком тематическом пространстве репрезентируются взаимореализация и взаимозначимость человека и феномена исторического времени, интерпретации и конструирования исторического опыта; обнаруживается присутствие нравственной культуры в исторической как не просто элемента в системе, но всепроницающего контента. Концепт нравственной культуры предполагает исторически определенное взаимодействие человека и морали, значимость феномена морали, определение нравственных координат и себя в нравственном пространстве-времени. Теоретическая экспликация и определение значения моральной (нравственно-культурной) составляющей исторической культуры будет способствовать дальнейшему исследованию темы истории и морали, исторической и нравственной культуры.
В контексте многообразия концепций морали возможно предложить дефиницию, которая способствовала бы пониманию моральной составляющей исторической культуры. Феномен морали представляет собой обнаружение, переживание и осмысление человеком себя в мире не только как рефлексирующего существа, но и обладающего особым качеством человечности, наличествующим и перспективным; фено-
мен морали, таким образом, предполагает формирование релевантного человеческого мира и, тем самым, выбор и созидание человеком себя соответственно «закону человечности». Так человек отделяет себя (осознает себя иным) от природных детерминаций и социального функционирования. В феномене морали человек предстает как человечность, мир культуры и в то же время как уникальная личность. Фундаментальная значимость сущностной характеристики морали задает ее ценности, а также критерий определения исходных, базовых ориентиров морального мира, критерий морального выбора - добро и зло. Такая интерпретация морали имплицитно включает ее специфические характеристики, прежде всего, воспроизводящуюся оппозицию должного и сущего. Осознавая свою всегда незавершенность (несовершенство), человек стремится к самому себе как человечности (к совершенству). Значит, феномен морали предъявляет человеку экзистенциальную ситуацию морального выбора себя (смысложизненного выбора), творчества себя и мира, «подлинного» и «неподлинного» бытия, рефлексируемую в экзистенциальных переживаниях страха, совести и т.п. Наконец, моральное бытие явно не обладает социокультурной и исторически-культурной локализацией, но оказывается «вездесущим», пронизывающим историческое про-
странство и время, всеобщим. Укорененность морали в человеческом, человечности определяет невозможность отождествления морального и экзистенциального. Неотъемлемой характеристикой человечности является историчность, которая означает не только историческую изменчивость и вариативность нравственной культуры, но и реализацию человека морального в историческом времени, событийности, исторически сформировавшихся социуме, социальных организациях. Соответственно, феномен морали не может быть понят вне апелляции к так называемой «общественной морали» [4]; прикладная этика в качестве и компонента, и специфической характеристики современной нравственной культуры, в свою очередь, дополняет трактовку феномена морали в целом и предполагает рефлексию и реализацию систем общественной морали, определяемых моральными коллизиями в современных практиках социума, возникающими в связи с актуальным технологическим развитием. Итак, экзистенциальный уровень морали задает ее фундирующие смыслы (смысложиз-ненные ориентиры, ценности и критерии морально подлинного существования), прочитываемые в контексте определенной семиосферы (Ю.М. Лот-ман), репрезентируемые в «исторических формах общественной морали» [4, с. 106]. Интересно, что проблематика и
проекты прикладной этики (например, проекты этической экспертизы) также задаются экзистенциальным уровнем бытия, предстают в качестве «злободневных экзистенциальных задач» [2]. Целостный феномен морали представляется достаточно сложно структурированным, что позволяет корректировать использование концепта нравственной культуры.
Осуществляя анализ истории концепта «историческая культура» и его дефиниций, А.А. Линченко делает вывод, что «историческая культура характеризуется посредством перечисления входящих в нее элементов, подчеркивается ее сложный, многоуровневый характер, ее принадлежность актуальному настоящему» [3, с. 52]. Другими словами, историческая культура репрезентируется преимущественно на эмпирическом уровне познания через перечисление и описание различных ее компонентов. Такими элементами являются, например, по Й. Рюзену, «все формы и способы восприятия прошлого в контексте настоящего и будущего», «все случаи «присутствия» прошлого в повседневной жизни» [3, с. 51]. Как бы в продолжение этого подхода в известной работе Л.П. Репиной называются «явления интеллектуальной сферы в контексте социального опыта, типы и формы исторической ментальности и
общие процессы духовной жизни общества» [3, с. 52].
В контексте рассматриваемой темы важно подчеркнуть, что существующие в историческом знании (историографии, «дидактике истории») подходы к дефиниции исторической культуры содержат ее ценностно-ориентирующую, имплицитно присутствующую моральную характеристику. Так, немецкая дидактика истории предполагает идеологически корректное (в контексте либерально-нравственных ценностей) воздействие исторической культуры на общественное сознание. В работах историков признается, что историческая культура как форма обращения с историческим временем, прошлым, реализуется в контексте определенных культурных парадигм, представлений о благе, определенных благах. Перечень и описание компонентов исторической культуры содержат аллюзии относительно ее морального контента, более того, морального фундирования.
Постановка цели дефиниции моральной составляющей исторической культуры, экспликации ее сущностных характеристик, осуществления структурно-функционального анализа была бы пока преждевременной. Но выявление морально-этического аспекта определенных компонентов исторической культуры представляется возможным. Уместно обратиться к цен-
ностным основаниям исторической рефлексии, в частности, моральным оценкам исторических процессов, событий, персон прошлого, задающим моральный выбор, относящийся к настоящему, перспективам и выбор так или иначе исторического прошлого. В этих основаниях интегрируются экзистенциально-нравственные феномены смысла жизни и смысла истории, реализуясь в единой судьбе и определенных действиях как личности (профессионального историка, или участника каких-либо социально-гражданских действий, или просто представителя семьи, рода), так и некой общности. В повседневности экзистенциально-нравственные смыслы вписываются в социально-исторически конкретные системы ценностей, этосы. Существуют исследования по истории нравственности, в определенной степени репрезентирующие такие ценностно-нормативные системы [1, 5]. За известным набором ценностей (например, «Родина», «держава», «государство», «народ», «сограждане», «великая история» и т.п.), которые могут эксплуатироваться идеологически, прочитываются и непосредственно переживаемые экзистенциально-нравственные смыслы. Эти смыслы в случае их актуализации «оживляют», делают «работающими», превращают из пропагандистских лозунгов в «первостепенные ценности»
исторически ситуативные варианты ценностных ориентиров. К таким компонентам исторически и личностно определенного экзистенциального опыта можно отнести также ценностные феномены малой родины, земли и родной природы, героического защитника, репрезентированные и в художественной культуре. Важно отметить, что подобные ценности экзистенциального опыта не являются собственно моральными. В данном случае исторически сформировавшиеся
смыслы культуры (определенной се-миосферы) в результате включения в экзистенциально-нравственную рефлексию приобретают нравственно- и историко-культурное значение.
Ценностные экзистенциально-
нравственные ориентиры опосредованно реализуются в регулятивах исторической культуры (традициях отношения к прошлому, мемориальных церемониях, др.). Своего рода опосредующим звеном представляются морально-психологические «механизмы» регуляции, имеющие экзистенциальный характер. Морально-регулятивный компонент исторической культуры репрезентируется определенными наборами норм и правил в контексте исторических преобразований нравственности [1, 5]. Здесь можно назвать справедливость и мужество, милосердие и толерантность, трудолюбие и бережливость и др. Эк-
зистенциальный уровень моральной регуляции выявляется через морально-психологические переживания страха, стыда, совести. В исследовании Л. Кольберга, посвященном развитию морального сознания, обосновывается динамика его стадий, содержащих соответствующие переживания. (Работы Л. Кольберга достаточно широко использовались в философско-этической мысли, например, Ю. Хабермасом [7]). Так, на «преконвенциональном» уровне становления моральной регуляции субъект идентифицируется с групповым целым, следует условиям и моделям поведения группы, органичным для него («вместе», «как все»). Можно признать, экзистенциальное переживание страха, отторгнутости от целого, заброшенности оказывается основным морально-психологическим регулятивом человеческого существования. «Конвенциональный» уровень моральной регуляции может быть представлен договорами, кодексами, уставами, сводами правил (например, корпоративными), коррелирующими с определенными социально значимыми ролями. Сильнейшее экзистенциально-нравственное переживание подотчетности и стыда в случае нарушения закона (правил), возможного или реального недовольства социального окружения идентифицирует человека с социальным целым, но также укрепляет социокультурную иерархию,
в которой значение общности по-прежнему доминирует. На «постконвенциональном» уровне существования развитой моральной субъективности моральный выбор определенных ценностей, поступков релевантен универсальному моральному закону, о чем свидетельствует экзистенциально-нравственный феномен совести.
Прикладная этика в рамках моральной составляющей исторической культуры реализуется в проектах ее институциональных и неинституциональных практик. К таким проектам относятся, например, исторические реконструкции. Именно через проекты практик исторической культуры осуществляются попытки вписывания прошлого в современность, непосредственного продолжения исторических традиций, сохранения памяти исторических событий и т.п. Этико-практические ориентиры прикладных проектов функционируют в диапазоне от морально-воспитательного воздействия до манипуляции в пропагандистских целях. Помимо этого, в трансдисциплинарных по характеру проектах исторических практик всегда решаются и морально значимые частные задачи, например, благоустройство территории в процессе подготовки традиционных праздников аграрной культуры (праздник «дажынш» в Республике Беларусь). В конце концов именно в исторических практиках непосредственно проявля-
ется, закрепляется историческая идентичность, феномен которой вновь отсылает к экзистенциально-нравственным основаниям морального субъекта.
Подводя итоги, можно подчеркнуть, что на современной стадии исследований исторической культуры интерпретация ее моральной составляющей остается достаточно актуальной задачей гуманитарного знания. Философ-ско-этические и этико-прикладные исследования не только эксплицируют моральный компонент, но и включаются в междисциплинарные изучения исторической культуры как целостного и сложно дифференцированного образования. Аналитический подход к моральной составляющей исторической
культуры позволяет выделить ее экзистенциально-нравственные ценностные основания, регулятивный аспект (системы норм и морально-психологические «механизмы»), а также уровень прикладной этики, реализующийся в трансдисциплинарных проектах практик исторической культуры. Вместе с тем обращение к сущностным характеристикам морали и анализу морального компонента исторической культуры, эмпирическому материалу исторической культуры позволяет сделать вывод о фундирующей роли экзистенциальных смыслов в реализации моральной составляющей исторической культуры, ее экзистенциальном характере.
Список литературы
1. Беляева Е.В. Метаморфозы нравственности: динамика исторических систем нравственности / Е.В. Беляева. - Минск : Экономпресс, 2007. - 464 с.
2. Киященко Л.П., Моисеев В.И. Философия трансдисциплинарности / Л.П. Киященко,
B.И. Моисеев. - М. : Институт философии РАН, 2009. - 203 с.
3. Линченко А.А. Глобализация и историческая культура // Историческая память в постнациональном мире: мифы, ритуалы, репрезентации / Под ред. А.А. Линченко : Сборник статей по итогам Всероссийской научной конференции. - Саратов : ИЦ «Наука», 2017. - С. 48-59.
4. Общественная мораль: философские, нормативно-этические и прикладные проблемы / Под ред. Р.Г. Апресяна. - М. : Альфа-М, 2009. - 494 с.
5. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали / М.Оссовская. - М. : Прогресс, 1987. - 427 с.
6. Репина Л.П. Историческая культура как предмет исследования // История и память: историческая культура Европы до начала нового времени / Под ред. Л.П. Репиной. - М. : Кругъ, 2006. -
C. 5-46.
7. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас. - СПб. : Наука, 2000. - 379 с.
References
1. Belyaeva E.V. Metamorfozy nravstvennosti: dinamika istoricheskih sistem nravstvennosti. -Minsk: Ehkonompress, 2007. - 464 s.
2. Kiyashchenko L.P., Moiseev V.I. Filosofiya transdisciplinarnosti. - M.: Institut filosofii RAN, 2009. - 203 s.
3. Linchenko A.A. Globalizaciya i istoricheskaya kultura // Istoricheskaya pamyat v postnacionalnom mire: mify, ritualy, reprezentacii / Pod red. A.A. Linchenko: Sbornik statej po itogam vserossijskoj nauchnoj konferencii. - Saratov: IC "Nauka", 2017. S. 48-59.
4. Obshchestvennaya moral: filosofskie, normativno-ehticheskie I prikladnye problemy / Pod red. R.G. Apresyana. - M.: Alfa-M, 2009. - 494 s.
5. Ossovskaya M. Rycar i burzhua: Issledovaniya po istorii morali. - M.: Progress, 1987. - 427 s.
6. Repina L.P. Istoricheskaya kultura kak predmet issledovaniya // Istoriya i pamyat: istoricheskaya kultura Evropy donachala novogo vremeni / pod red. L.P. Repinoj. - M.: Krug, 2006. - S. 5-46.
7. Habermas J. Moralnoe soznanie i kommunikativnoe dejstvie. - SPb.: Nauka, 2000. - 379 s.
Цитирование: ЖУКОВА С.П. (2018) Экзистенциальное значение моральной составляющей исторической культуры //Гуманитарные исследования Центральной России. 2018. № 3. С. 87-95.
Citation: ZHUKOVA S.P. Existential significnce of a moral component of historical culture. Humanities researches of the Central Russia = Gumanitarnye issledovanija Central'noj Rossii. 2018, no. 3, pp. 87-95.
