CC BY
16
8 Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М.: Наука, 1992. С. 61 - 62.
9 Соловьёв Вл. Сочинения. В 2 т. Т. 2.С. 152.
10 Иванов Вяч. Собрание соч. В 4 т.Т. 3.С. 183.
11 Подробнее об этом см. статью: Кондаков И., Корж Ю. Дух музыки в философии русского символизма // Общественные науки и современность. 1996. № 4.
12 Пак Кюн Син. Единое и универсальное Музыкальное бытие А. Н. Скрябина.: - Дис... канд. филол. наук. М., 2005. С. 91.
13 Погорелая С.В. В.С. Соловьёв и А.Н. Скрябин: идеи соборности, теургии, синтеза искусств // Соловьёвские исследования: Период. сб. науч. тр. / Отв. ред. М.В.Максимов. Иваново, 2004. Вып. 9. С. 264.
14 Пак Кюн Син. Указ. соч. С. 105.
15 Там же. С.109.
16 Погорелая С.В. Указ. соч. С. 267.
17 История русской музыки / ЮВ. Келдыш, Т.Н. Левая, М.П. Рахманова и др. В 10 т. Т. 10 А:
1890 - 1917 годы. М.: Музыка, 1997. С. 27.
18 Соловьёв Вл. Сочинения. В 2 т. Т. 2. С. 151 - 152.
19 Там же. С. 174.
20 Мазаев А.И. Указ. соч. С. 78.
21 Пак Кюн Син. Указ.соч. С. 53.
22 Там же. С. 110.
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
Е. А. ПРИБЫТКОВА
Рурский университет г. Бохума, Германия
ПРАВО И ЛЮБОВЬ: ТРИ ХРИСТИАНСКИХ ПРОЕКТА ОПРАВДАНИЯ ПРАВА1
Рассматривается религиозно-нравственная интерпретация теории этического минимума в различных христианских традициях и ее отличие от секулярных стратегий обоснования учения. Важной особенностью этико-религиозного подхода является стремление согласовать право с порядком экзистенциальных целей людей и их нравственной ответственностью. В центре внимания находятся идеи Вл. Соловьёва о праве как «минимуме Добра», воспроизводящиеся в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (2000), в сопоставлении с воззрениями католических теологов И. Месснера, Л. Янссенса, Р. Хофмана и протестантского мыслителя В.А. Луйпена, в работах которых мы обнаруживаем различные версии теории этического минимума в праве. Основной замысел этого сравнительного анализа - показать сходства и различия в моделях морального оправдания права, представленных в контексте религиозно-философских систем трех христианских конфессий.
Law and Love: three Christian projects ofjustification of law2
My paper examines a moral-religious interpretation of the theory of the ethical minimum in different Christian traditions in contrast to secular substantiation models of the doctrine. A significant peculiarity of the ethical-religious approach is a tendency to harmonize law with the order of existential aims ofpersons and their moral responsibility. I will focus on the ideas of Vl. Solov'ev about law as the "minimum of Good" reproduced in "The Basis of Social Concept" of Russian Orthodox Church (2000) in comparison with the opinions of the catholic theologians J. Messner, L. Janssens, R. Hofmann and the protestant scholar W.A. Luijpen, who offered various versions of the theory of the ethical minimum in law. The main intention of this comparative analysis is to show the similarities and differences between the models of moral justification of law, represented in the context of religious-philosophical systems of three Christian confessions.
Ключевые слова: теория этического минимума в праве, «минимум Добра», соотношение права и нравственности, моральное оправдание права, христианское учение о праве.
Keywords: the theory of the ethical minimum in law, "minimum of Good", correlation of law and morality, moral justification of law, Christian doctrine of law.
Настоящее исследование обращено к религиозно-нравственной интерпретации теории этического минимума в различных христианских традициях. В центре внимания находится несколько вопросов: (1) учение Вл. Соловьёва о «праве как минимуме Добра»; (2) истолкование концепции этического минимума представителями различных христианских конфессий и его значение для понимания взаимосвязи права, морали и религии в современном обществе; (3) «этический минимум» как формула консенсуса в плюралистическом обществе; (4) «Декларация мирового этоса» и «Всеобщая декларация прав человека»; (5) особенности «теологии нравственного минимума» (термин Р. Гофмана) в сравнении с секулярными стратегиями обоснования учения. Сопоставление различных вариантов теории этического минимума, которые мы обнаруживаем у православных, католических и протестантских мыслителей позволяет яснее уловить сходства и различия в моделях морального оправдания права, развиваемых в контексте религиозно-философских систем трех христианских конфессий.
1. Учение Вл. Соловьёва о праве как «минимуме Добра»
В своем определении права в качестве «минимума Добра» Вл. Соловьёв выступил наследником и продолжателем предшествующей традиции обсуждений моральных оснований права (прежде всего, философско-правовых учений Г. Еллинека и Э. фон Гартмана3). При этом следует согласиться с Г.Г. Гэнтцелем - русскому философу удалось яснее и глубже своих предшественников и современников прочувствовать суть взаимосвязи права и нравственности: благодаря интеграции в Соловьёвский проект синтетической философии права или правовой теории всеединства, определение права как «этического минимума» получило полноту содер-
жания, которой не доставало эмпирически ориентированному учению Г. Еллинека и рационалистической концепции Э. фон Гартмана4
Важной особенностью правовой теории всеединства, развиваемой Вл. Соловьёвым, был акцент на внутренней взаимосвязи права с Абсолютно сущим, объяснение права в качестве явления, сопричастного нравственному миру. Дефиниция права как «минимума Добра» идеально отвечала основной интенции его учения о всеединстве - примирить конкурирующие правовые традиции в их суждениях о соотношении права и нравственности. Вл. Соловьёв и его последователи способствовали общенаучному признанию эмансипации права от нравственности, разработав при этом собственную стратегию морального оправдания права. Предлагая «минимум Добра» в качестве критерия нравственной оценки права, они подвергли строгой критике «бессмысленные и зловредные опыты принудительной праведности и насильственной святости».
Вл. Соловьёв избирает два ракурса оправдания права. С одной стороны, «оправдание Добра по отношению к праву» — доказательство истины Добра в праве, обоснование его в качестве «становящегося добра» и непременного условия для воплощения «абсолютного Добра». С другой стороны, оправдание права по отношению к Добру — доказательство «правоты» принудительного воздействия в правовом порядке, а также правовых гарантий свободы субъектов в определенных границах быть безнравственными. Согласно Вл. Соловьёву, единственная допустимая форма принудительного противостояния злу — сопротивление правовыми средствами. Только в правовом порядке может быть реализовано принудительное свойство «реально-предметного» или «практического добра». В этом смысле Добро «обусловлено» правовой организацией общества. В то же время философ подчеркивал, что без одухотворения и восполнения религиозно-нравственным чувством меч права не способен на дерзновение и подвиг борьбы со злом. Даже вооруженное властью принуждать, право едва ли не наименьшая из этических сил человечества. Становится понятным смысл ставшего уже хрестоматийным высказывания, которое воспроизведено ныне в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (2000): «Задача права вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царствие Божие, а только в том, чтобы он до времени не превратился в ад»5.
Сопоставляя право и нравственность по объему этического требования, Вл. Соловьёв приходит к выводу о том, в сравнении с нравственным законом как неограниченным и всеобъемлющим долженствованием стремления к совершенству, право априори не способно воплотить всю полноту этического требования. Поэтому правовые нормы всегда предъ -являют умеренное требование реализации добрых целей, которое составляет «низший предел или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный»6. Этот тезис лег в основу аксиологического определе-
ния права Вл. Соловьёва или «определения права в его объективном отношении к нравственности: право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или такого порядка, который не допускает известных крайних проявлений зла»7. Этический потенциал права возрастает или уменьшается параллельно с одухотворением или нравственным разложением общества. В этом смысле право и нравственность неразлучны «в прогрессе и упадке своем»: в правовом порядке происходит постоянная реализация современных ему нравственных убеждений.
Основополагающие нормы нравственного порядка общества, без правового охранения которых общество не может нормально существовать и развиваться, иными словами, требования минимального Добра, являются в концепции Вл. Соловьёва критерием правового. Границы минимума Добра, подлежащего правовой защите, а равно правовой аспект категории справедливости философ определяет посредством апелляции к идее равновесия личного и общественного интересов, которое, по его мнению, «есть отличительный специфический характер права»8.
Онтологическое определение права Вл. Соловьёва звучит следующим образом: право есть исторически подвижное определение принудительного равновесия между двумя нравственными интересами: формально нравственным интересом личной свободы и материально нравственным интересом общего блага9.
Таким образом, минимальное требование воплощения Добра, сформулированное Вл. Соловьёвым в качестве нравственной идеи права, означает стремление в определенном историческом контексте установить справедливое равновесие между индивидуальной свободой и общим благом. В конечном итоге, ответ на вопрос, может ли данный порядок общества быть охарактеризован как правовой, зависит от того, воплощается ли в нем социально признаваемая норма равновесия личного и общественного интересов.
2. Религиозно-нравственное оправдание права в XX в.
Теория этического минимума стала важным инструментом согласования права как общественного порядка с порядком экзистенциальных целей людей и их нравственной ответственностью. Благодаря этому она получает значительный резонанс в религиозной мысли XX века.
Один из вариантов религиозно-нравственного обоснования теории этического минимума воплощен в учении австрийского философа, представителя католического социального учения Иоганна Месснера (1891— 1984). Он определял право как «минимум нравственности, который является необходимым для наличия общества»110. Концепцию этического минимума И. Месснер рассматривает как последовательное проведение ре-
лигиозно интерпретированной теории естественного права, наивысший образец которой был представлен в томизме.
Учение естественного права теоретически видит в положительном праве некоторый минимум в осуществлении нравственности, который необходим для существования и жизни общества, а практически всегда придерживалось того, что гражданин удовлетворяет требованиям справедливости, если действует в соответствии с законами своей общности, до тех пор, пока у него нет никаких причин полагать, что они несправедливы11.
По И. Месснеру, право всегда находится в согласии с экзистенциальными целями людей. Нравственно-правовое сознание человека само посредством нравственного закона природы сообщает ему об основных требованиях порядка общественных отношений, которые естественное благоразумие возводит в нравственно-правовые принципы12. По его мнению, правые требования не могут находиться в противоречии с естественным законом нравов [8Ш;е^е8е12]. Когда закон несовместим с экзистенциальными целями людей, он становится в противоречие с нравственной сущностью права, утрачивает свою правовую основу, что всегда констатировало учение естественного права.
Совершенно в духе Вл. Соловьёва австрийский философ приводит рассуждение о том, почему злоупотребление правом — использование правовых средств для достижения безнравственных целей — не упраздняет самого права. Сущностная функция права, по его мнению, заключается в том, чтобы гарантировать возможность исполнения личной нравственной ответственности и «таким образом» сферу свободы. Применение, которое каждый дает своей свободе, является делом его собственной персональной ответственности. Если бы право упразднялось только из-за злоупотреблений правомочиями, тогда была бы уничтожена возможность ответственности человека, которую право как раз и должно обеспечивать. Свойство незыблемости субъективных прав, используемых в противонравственных целях, не может быть истолковано в том смысле, что человек обладает «правомочием» поступаться с нравами общества. Он имеет лишь право на защиту от злоупотребления властью других в сфере, которая является делом его личной нравственной ответственности. Наибольшая часть этической жизни имеет в действительности частную природу и находится вне области минимальных правовых гарантий13.
Интересное продолжение теория этического минимума нашла в концепции о справедливости как «минимальном требовании любви» философа и католического теолога из Бельгии Луиса Янссенса (1908—2001). С его точки зрения, то, что любовь предписывает как минимум «должного», может быть сформулировано как наиболее фундаментальное право другого. Выполняя этот минимум, человек удовлетворяет требованиям справедливости.
Справедливость... имеет своим объектом минимум объективных элементов и отношений, которые необходимы для того, чтобы сделать любовь возможной и защитить ее14.
Обязанности справедливости, полагает философ, более неотложны и должны быть исполнены в первую очередь. Однако это означает не то, что справедливость превосходит любовь или может быть отделена от нее, а лишь то, что справедливость связана с строго необходимым минимумом обязанности любви. При этом минимальное требование любви постоянно меняется. То, что раньше считалось актом милосердия, в настоящее время может рассматриваться как обязанность справедливости15. Именно потому, заключал Л. Янссенс, что любовь не знает пределов, правовой порядок никогда не будет «закончен». Каждая фаза в истории справедливости звучит как вступление в новую фазу; любое новое улучшение, которое дает обществу развитие правового порядка, делает возможными лучшие элементы в обществе. Благодаря этому новое требование любви начинает рассматриваться как объективное16.
Развитие идеи Л. Янссенса о «справедливости как минимальном требовании любви» мы находим в творчестве протестантского мыслителя из Голландии Вильяма А. Луйпена (1922). Справедливость, пишет он, — это готовность представить минимум любви. «Этот минимум называется "право", понимаемое как моральная сила субъекта реализовать свою собственную индивидуальность и свой собственный мир»17.
В. А. Луйпен сравнивает, законы, воплощающие минимум требований любви в правовом порядке, с «барьером, который лишает волка в человеке его шансов»^ Обязательный минимум любви — это первая ступень в очеловечивании общества, первый успех укрощения волков, первая победа над варварством, разумеется, на условиях, что человек принимает меры к усилению этой первой победы. Вышеперечисленное позволяет мыслителю определить справедливость как «постоянно меняющийся минимум требования человечности в системе законов и правовых институ-тов»19.
В.А. Луйпен утверждает, что «динамизм любви изменяет правовой порядок». Состояние правопорядка общества, таким образом, представляет собой точный индикатор уровня, достигнутого в обществе любовью. Опыт делает очевидным то, что для эффективности правопорядка необходима взаимная любовь наших собратьев.
Право другого есть минимум моего «да» на его субъективность, «да»,
требуемое моим существованием, как «необходимость быть для другого»,
20
как «должное» на уровне со-существования .
Более того, пишет исследователь, опыт сделал абсолютно ясным для нас тот факт, что в том обществе, где вообще отсутствует любовь, права совершенно бессмысленны21.
Наконец, идеи, высказанные более столетия назад Вл. Соловьёвым, мы можем встретить сегодня в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (Гл. 4. П. 2).
Право призвано быть проявлением единого божественного закона мироздания в социальной и политической сфере. Вместе с тем всякая система права, создаваемая человеческим сообществом, являясь продуктом исторического развития, несет на себе печать ограниченности и несовершенства. <...> Право содержит в себе некоторый минимум нравственных норм, обязательных для всех членов общества22.
3. Формула консенсуса в плюралистическом обществе
Со второй половины XX столетия акценты в дискуссиях сместились на обсуждение роли права и морали в мультикультурном мире, а значение центральной категории учения - «этического минимума» — трансформировалось из социально-нравственного в «интеркультурный» элемент права («культурный минимум», по выражению А. Уле). В этом смысле в современной западной фило-софско-правовой традиции «этический минимум» выступил единственно возможной универсальной формой этоса и одновременно фундаментальной ценно -стью правовой коммуникации плюралистического социума (И. Месснер, Г. Кю-хенхоф, Р. Гофман, Р. Марчич, А. Кауфман, Г. Дейссен, Г. Кюнг).
Мы должны признать справедливость суждения австрийского юриста Р. Марчича, который видел заслугу теории этического минимума в объяснении важной закономерности: именно потому, что право не претендует на нечто большее, чем быть только «нижней границей нравственности» или «элементарной ключевой областью нравственного закона», функция права является судьбоносной в плюралистической общности23. В этом же смысле В. Гайгер и И. Месснер подчеркивали важное интегрирующее значение института прав человека, объективирующего минимальное всеобщепризнанное представление об основополагающих ценностях, жизненно значимых для поликультурного мирового сообщества24.
Первое специальное исследование о понятии минимума в юриспруденции принадлежит Гюнтеру Кюхенхофу (1907—1983) - немецкому юристу, профессору университета Вюрцбурга. В статье «Понятие «минимум» в правовой науке» (1959) он характеризует этический минимум как наименьшее общее в содержании понятий, идей и ценностей, разделяемых всеми членами общества. «Общий минимум, минимальное общее в интересах, ценностях и идеях» - это «основание единства в многообразии общностей различных типов и связующее средство плюралистического общества»25. «Единство» в плюралистическом обществе, с его точки зрения, может мыслиться не иначе, как «минимальное единство»:26 «minima общности и соответственно единогласных представлений о содержании понятий и связанных с ними ценностного содержания»27.
Поскольку право не устанавливает высокие требования, а содержит лишь «этический минимум»28, существует принципиальная возможность согласия относительно основополагающих ценностей правовой коммуникации. Этот минимальный базис не требует компромисса, а может быть всесторонне признаваемой основой минимального общего согласия по существу без каких-либо уступок и тем более отречений от своей позиции29. Сознание минимальных ценностей означает не наименьшее содержание этих ценностей, а ту их основу, которая непременно является общей для представителей различных культур (минимум, который признается всеми людьми и внушает уважение во всех спорах относительно того, что лежит за пределами этого мини-мума)30.
В статье «Нравственный минимум в плюралистическом обществе» (1969) профессор теологии морали во Фрайбурге Рудольф Гофман (19041994) высказал важные идеи относительно методологии определения нравственного минимума, а также роли католической церкви в современном муль-тикультурном обществе. С его точки зрения, нравственный минимум - это «ядро ценностного и обязывающего значений нравственности, которые стремятся сохранить, защитить и способствовать развитию общества, как основного условия своего существования, своей упорядоченной совместной жизни, а также функции служения общественному благу»31. Сущностная функция нравственного минимума, поскольку он в известной степени представляет сердцевину общей нравственности, заключается в том, чтобы служить неустранимой необходимостью перед лицом многослойного плюрализма нашего общества32.
Р. Гофман называет три уровня рассмотрения этического минимума: конкретные нормы, основные нравственные ценности и установки, а также мировоззренческие основы33. При определении нравственного минимума следует остерегаться: (1) количественного нормирования; (2) простой редукции (мини-мализации) нравственных обязательств; (3) идеологических трактовок. Нравственный минимум не может быть найден посредством калькуляции, компромисса или индифферентного абстрагирования от конкретных ценностей, но лишь благодаря пониманию глубинных ценностных основ человеческой жизни и совместного сосуществования. Поиск фундаментальных «обще-ценностей» должен осуществляться посредством свободного диалога, внутреннего согласования и интеграции на всех трех уровнях. Отправная точка для этого -признание человека как высшей ценности и его неотчуждаемого достоинства.
Категорическое требование для общества исследователь формулирует как стремление к интегрированному, полноценному обоснованию нравственного минимума. Роль церкви при этом состоит ни в коем случае не в предписывании или выведении нормативных правил поведения, а в способствовании свободному диалогу, взаимопониманию и интеграции цен-
ностей, общим поискам ядра подлинной нравственности в плюралистическом обществе.
В работах о публицистической этике, которая интерпретируется не как «этика публицистов», а как «публичная этика», журналист Гизельберт Дейссен поднимает тему содержания этического минимума в свободном плюралистическом обществе. В сочинении «Этика массовой коммуникации у Папы Павла VI» (1973) он определяет этический минимум как «наиболее точный основной каталог нравственных данных, которые ввиду плюрализма нравственных ценностных устоев являются общепризнанными и в силу этого с наименьшими противоречиями обретают правовую реализацию»34. Как и И. Месснер, автор следует томистскому тезису о принципиальной познаваемости предписаний морали.
По мнению Г. Дейссена, содержание этических принципов в мульти-культурном обществе не может быть предзадано, поэтому минимальное материальное определение этоса плюралистического социума должно ограничиваться признанием плюрализма, которое в публицистической этике означает признание свободы слова и печати. Он рассматривает этический минимум в качестве единственно возможной формулы этоса в современном обществе: «требование этического минимума - это требование морали в нашем обществе»35. Вслед за Р. Гофманом он утверждает, что позитивная функция этического минимума состоит именно в том, чтобы «непрестанно защищать и способствовать плюрализму как этической задаче и возможности»36. При этом поиски минимального консенсуса не имеют ничего общего с беспринципным компромиссом или идеологическим предписыванием базисных ценностей, а имеют целью нахождение единого фундамента ценностных убеждений. В силу этого общими этическими принципами в неоднородной социальной среде должны быть признаны уважение и ответственность, которые одновременно являются краеугольным камнем «каталога этических оснований публицистической деятельности».
4. «Декларация мирового этоса» и «Всеобщая декларация прав человека»
Наиболее выдающаяся попытка содержательного формулирования «этического минимума», воплощением которого должен быть правопорядок современного общества, предпринята католическим теологом, философом и общественным деятелем, основателем и президентом фонда «Мировой этос» (Тюбинген) — Гансом Кюнгом (1928). Разработанная им и его коллегами и принятая Вторым Парламентом религий мира в 1993 г. в Чикаго «Декларация мирового этоса» стремится акцентировать «существующее» «согласие между религиями», которое «может явиться основой для мирового этоса». При этом сам «мировой этос» определен как «минимальный базовый консенсус относительно общих ценностей, неизменных стандартов и фундаментальных мо-
ральных позиций»21. Основная идея этого документа — создать религиозно-нравственный фундамент для «Всеобщей декларации прав человека» (1948).
То, что она торжественно провозглашает на уровне права, мы хотим обосновать и углубить из перспективы этоса: полная реализация внутреннего достоинства человеческой личности, неотчуждаемой свободы, принципиального равенства всех людей, необходимой солидарности и взаимозависимости всех людей друг от друга38.
Область мирового этоса представляет собой надпозитивные основания мирового правового порядка39.
Определяя соотношение мирового этоса и прав человека, Г. Кюнг утверждает, что перечень основных прав и свобод (а равно обязанностей) человека вытекает из мирового этоса; при этом мировой этос, в свою очередь, нуждается в поддержке и гарантии правового порядка40.
При этом ясно выражено стремление авторов найти решение многолетне -му спору относительно универсальности «Всеобщей декларации прав человека», представив не только всеевропейское, но поистине мировое религиозно-нравственное обоснование этому документу41. Поэтому важной особенностью проекта «мирового этоса» стало содействие не только всехристианскому межконфессиональному обсуждению, но равноправному участию в диалоге также и представителей нехристианских религий.
При этом авторы отвергают и осуждают попытки создания как единой мировой религии, так и единой мировой системы нравственности. Основываясь на признании и уважении неустранимого плюрализма культур, они стремятся способствовать этически минимальному согласию между различными религиями, отысканию сердцевины разнообразных нравственных представлений. Этот «этический минимум» должен быть также равно и свободно принимаем как глубоко верующими, так и атеистами, даже если они взаимно не разделяют мотивы друг друга, побудившие их признать этот «этический минимум»42.
Содержательное воплощение для общего морального и правового императива, в общем виде сформулированного как требование «обращаться с каждым человеком по-человечески», Г. Кюнг и его сторонники находят в Золотом правиле нравственности43: «не делай другим того, чего не желаешь себе» (или позитивный вариант «что ты желаешь для себя, делай то для других!»)44. При этом основополагающей экуменической заповедью и критерием подлинной нравственности неизменно остается признание абсолютной ценности и неотчуждаемо -го достоинства человека.
Вместо заключения: «теология нравственного минимума»
Итак, анализ различных вариантов религиозно-нравственных интерпретаций теории этического минимума позволяет обнаружить несколько важных общих особенностей, отличающих их от секулярных концепций:
во-первых, концентрация на религиозно-нравственном оправдании права;
во-вторых, производность понятия «нравственный минимум» не от повседневной социальной нравственности (нравов), а от требований религиозной морали;
в-третьих, именно благодаря своему отношению к Абсолютному началу «этический минимум» выступает критерием нравственной оценки земного правопорядка и выполняет функцию, сходную с функцией естественного права. Не случайно, религиозно-нравственные теории этического минимума, как правило, интегрированы в онтологические естественно-правовые учения (Вл. Соловьёв, И. Месснер, В.А. Луйпен, Г. Кюхенхоф).
«Теология нравственного минимума» специфична тем, что, даже откликаясь на животрепещущие проблемы, обусловленные самоосознанием современного общества в качестве общества плюралистического, и признавая необходимость поисков общей основы для многообразных представлений о ценностях, которая была бы «безразлична к различиям культур» (О. Хеффе), она прежде всего, рассматривает «этический минимум» как «нравственную опору праву» (Г. Кюнг), живую связь между порядком должного и земным правопорядком, формулу перевода религиозных чаяний в императивные правила нравственной и правовой коммуникации современного общества.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Теория этического минимума в праве: история и современность»), проект № 08-03-00662а.
2 The Research is supported by Russian Humanitarian Scientific Fund (RGNF), research project № 08-03-00662а - «The theory of the ethical minimum in history and the present».
3 Труд Э. фон Гартмана «Феноменология нравственного сознания» и монография Г. Еллинека «Социально-этическое значение права, неправды и наказания», в которых были изложены основные идеи учения об этическом минимуме, вышли одновременно в 1879 году.
4 См. об этом: Прибыткова Е.А. В поисках «этического минимума»: Г. Еллинек, Э. ф. Гарт-ман, В. Соловьёв // Исследования по истории русский мысли. Ежегодник 2006-2007 / Под редакцией М.А. Колерова и Н.С. Плотникова. Москва: Модест Колеров, 2009. С. 309-344.
5 Соловьёв В.С. Право и нравственность. Минск, 2001. С. 42. См. также «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» (Гл. 4. П. 2): «Задача светского закона — не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад». См.: Официальный сайт Русской Православной Церкви: URL: http://www.mospat.ru/index.php?mid=90.
6 Соловьёв В.С. Право и нравственность. С. 33.
7 Там же. С. 35.
8 Там же. С. 40. Ср.: «Право по самой идее своей есть равновесие частной свободы и общего блага». Соловьёв В.С. Значение государства // Соловьёв В.С. Сочинения. В 2 т. / Вступ. ст. В.Ф. Асмуса; сост. и подгот. текста Н.В. Котрелева; примеч. Н.В. Котрелева и Е.Б. Рашковского. М., 1989. Т. 2. С. 556.
9 Соловьёв В.С. Право и нравственность. С. 40.
10 Messner J. Das Naturrecht. Handbuch der Gesellschaftsethik, Staatsethik und Wirtschaftsethik 4 Aufl. Berlin. 1960. S. 202.
11 Ibid. S. 199.
12 Ibid. S. 201.
13 Ibid. S. 202-203.
14Janssens L. Naastenliefde en rechtvaardigheid // Kultuurleven. Vol. XIX (1952). P. 12. Цит. по: Luijpen W.A. Existential phenomenology. Pittsburg. 1962. P. 244.
15 Ср.: «Сегодняшняя справедливость — это вчерашняя любовь, сегодняшняя любовь — это завтрашняя справедливость» . Gillet M. Justice et Charite // Semaine sociale de France.1928. P. 132.
16 Janssens L. Naastenliefde en rechtvaardigheid. P. 15, 18-20. Цит. по: Luijpen W.A. Existential phenomenology. P. 246, 258.
17 Luijpen W.A. 1) Existential phenomenology. P. 244, 250; 2) Phenomenology of Natural Law. Pittsburgh. 1967. P. 181.
18 Luijpen W.A. Existential phenomenology. P. 250. В совершенном согласии с этим утверждением находится следующее размышление А.И. Солженицына: «Право — это минимум нравственных требований к человеку, ниже которых он уже опасен для общества <. .> Нравственное начало должно стоять выше, чем юридическое. Справедливость — это соответствие с нравственным правом прежде, чем с юридическим». См.: А.И. Солженицын. Как нам обустроить Россию. Посильные соображения. Специальный выпуск. Брошюра к газете «Комсомольская правда» от 18 сентября 1990 г. // Библиотека Мошкова: URL: http://www.lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/s_kak_1990.txt.
19 Luijpen W.A. Existential phenomenology. P. 248.
20 Luijpen W.A. Phenomenology of Natural Law. P. 180.
21 Luijpen W.A. Existential phenomenology. P. 258—259.
22 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви (приняты на юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви. Москва, 13-16 августа 2000) // Официальный сайт Русской Православной Церкви.
URL: http://www.mospat.ru/index.php?mid=90.
23 В работах Р. Марчича правовая теория Вл. Соловьёва получила высокую оценку. Вся история западноевропейской и ближневосточной философии, полагает исследователь, «показывает, что каждое значительное размышление является в то же время размышлением о праве (на христи-анско-русском Востоке можно назвать единственное имя: Владимир Сергеевич Соловьёв!)». Marcic R. Um eine Grundlegung des Rechts. Existentiale und fundamentalontologische Elemente im Rechtsdenken der Gegenwart // Kaufmann A. (Hrsg.). Die ontologische Begründung des Rechts. Darmstadt. 1965. S. 516.
24 См.: Geiger W. Die Wandlung der Grundrechte // Gedanke und Gestalt des demokratischen Rechtsstaates / Hrgs. von M. Imboden. Wien. 1965, S. 31; Messner J. Die Idee der Menschenwürde im Rechtsstaat der pluralistischen Gesellschaft // Menschenwürde und freiheitliche Rechtsordnung: Festschrift f. Willi Geiger. z. 65. Geburtstag. Tübingen. 1974. S. 221 f.
25 Küchenhoff G. Rechtsbesinnung. Eine Rechtsphilosophie. Göttingen. 1973. S. 15-16. 26Küchenhoff G. Rechtsbesinnung. Eine Rechtsphilosophie. S. 19.
27 Küchenhoff G. Der Begriff des „Minimum" in der Rechtswissenschaft // Neue Juristische Wochenschrift. 1959. 12. Jhrg. 2. Halbband. S. 1254.
28 Ebd. S. 1254.
29 Küchenhoff G. Rechtsbesinnung. Eine Rechtsphilosophie. S. 17—18.
30 Küchenhoff G., Küchenhoff E. Allgemeine Staatslehre. 8. überarb. u. erg. Aufl. Stuttgart. 1977. S. 27, 223-224.
31 Hofmann R. Das sittliche Minimum in der pluralen Gesellschaft // Theologische Quartalschrift. 1969. Nr. 149. S. 30.
32 Ebd. S. 29.
33 Hofmann R. Das sittliche Minimum in der pluralen Gesellschaft. S. 31.
34 Deussen G. Ethik der Massenkommunikation bei Papst Paul VI. München-Padeborn-Wien. 1973. S. 304.
35 Deussen G. „Ethisches Minimum". Grundwerte öffentlicher Kommunikation in einer pluralistischen Gesellschaft // Wunden W. (Hrsg.) Öffentlichkeit und Kommunikationskultur. Beiträge zur Medienethik. Bd. 2. Hamburg-Stuttgart-Steinkopf-Frankfurt am Main. 1994. S. 161.
36 Deussen G. 1) „Ethisches Minimum". Grundwerte öffentlicher Kommunikation in einer pluralistischen Gesellschaft. S. 155; 2) Ethik der Massenkommunikation bei Papst Paul VI. S. 305. Аргументация Г. Дейссена почти дословно воспроизводится П. Шиви. См.: Schiwy P. Praktische Verhaltensnormen für die Kommunikationsmedien - Medienrecht statt Medienethik? Über den Beitrag des Rechts zur Ethik der Medien // Praktische Vernunft, Gesetzgebung und Rechtswissenschaft. Verhandlungen des 15. Weltkongresses der Internationalen Vereinigung für Rechts- und Sozialphilosophie (IVR) in Göttingen, August 1991. ARSP Beiheft 52. Bd. 3. 1993. S. 220-221.
37 См.: Декларация мирового этоса / Пер. Е.В. Середкиной // Официальный сайт: Stiftung Weltethos. URL: http://www.weltethos.org/pdf_decl/Decl_russian.pdf.
38 Там же.
39 Kuschel K.-J. Wie Menschenrechte, Weltreligionen und Weltfrieden zusammenhängen // Küng H., Kuschel K.-J. (Hrsg.) Weltfrieden durch Religionsfrieden. Antworten aus den Weltreligionen. München. 1993. S. 212.
40 Küng H. Wozu Weltethos? Religion und Ethik in Zeiten der Globalisierung. Im Gespräch mit Jürgen Hoern. Freiburg. 2002. S. 155, 161-162.
41 Küng H. Geschichte, Sinn und Methode der Erklärung zu einem Weltethos // Küng H., Kuschel K.-J. (Hrsg.) Erklärung zum Weltethos. Die Deklaration des Parlamentes der Weltreligionen. München. 1994. S. 63.
42 Там же. С. 65. Ср. с обоснованием Ж. Маритеном понятия «светская религия», которая означает признание ценностей демократии и доверие им. Маритен Ж. Человек и государство / Пер. с англ. Т. Лифанцевой. М., 2000. С. 75-77.
43 Г. Кюнг демонстрирует созвучность формулировок Золотого правила нравственности в конфуцианстве, иудаизме, христианстве, исламе, джайнизме, буддизме и индуизме. См.: Küng H. Geschichte, Sinn und Methode der Erklärung zu einem Weltethos S. 82.
44 Декларация мирового этоса // Там же. Нельзя не отметить, что альтруизм как принцип должного поведения в обществе Вл. Соловьёв также определял с помощью Золотого пра -вила нравственности, формулируя два - отрицательное и положительное - правила альтруизма: «1) Не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от других; 2) Делай другому все то, что сам хотел бы от других». Соловьёв В.С. Собрание сочинений. В 12 т. Фототипическое издание. Брюссель, 1966. Т. 8. С. 101-102.
