CC BY
83
ФИЛОСОФИЯ. ПОЛИТИКА. ПРАВО
ж да л", да да да да № да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да
В.К. Самигуллин
О СТЕПЕНИ НРАВСТВЕННОСТИ ПРАВА (К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА)
УДК 340
Аннотация
В статье автор по-новому освещает вопрос о соотношении права и морали (нравственности), на который взгляды разнятся в пределах от полного совпадения этих понятий до крайних форм их противопоставления. Так, в античность мораль и право рассматривались как одно целое. Мерилом нравственности и правомерности служило общее понятие «дике» - право справедливости. По Л.Н. Толстому, право безнравственно по сути. С точки зрения Г. Еллинека, право - «минимум нравственности». По С.С. Алексееву, право - святыня.
Проанализировав различные взгляды на соотношение морали и права, автор отстаивает идею, согласно которой право - «минимум нравственности» по отношению к высшей нравственности, но «максимум нравственности» применительно к недостаточно развитым лицам в нравственном и правовом отношении. По его мнению, необходимо стремиться к гуманистическому праву, которое в сущностном (принципном, главном) одно. Но формирование такого права - длительный процесс и дело не одного поколения, оно требует солидарности и усилия многих, сознательно избравших путь права на многие годы вперед.
Ключевые слова: мораль, нравственность, право, «минимум нравственности», «максимум нравственности», солидаризм, гуманистическое право
Venir K. Samigullin
ON THE EXTENT OF LEGAL MORALITY (POSING A PROBLEM)
Abstract
In the article the author finds a new turn in covering the issue of the relationship between law and morality. We have diverse ideas on the issue of the relation between morality and law ranging from a complete match of these concepts to the extreme forms of their opposition. Thus, morality and law were considered as one in the ancient world. As a criterion for morality and legality served the general notion of dike - the right to justice. After L.N. Tolstoy, law is immoral in fact. From the point of view of G. Jellinek, right is a "minimum of morality". According to S.S. Alekseyev, the right is sacred.
Analyzing different views on the relationship between morality and law, the author defends the idea that the law is a "minimum of morality" in relation to higher morality, but "the maximum of morality" when applied to underdeveloped persons in moral and legal terms. In the author's view, it is necessary to strive for humanistic law, which in the principal and essential is one. But the formation of such a right is a long process, and it is a matter of no single generation, it demands the solidarity of many, the efforts of all people who have deliberately chosen the path of law for many years to come.
Key words: morality, law, minimum of morality, maximum of morality, solidarity, humanistic law
Самигуллин Венир Калимуллович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории государства и права и международных отношений Академии ВЭГУ (Уфа), e-mail: [email protected]
Venir K. Samigullin, Prof. Dr.Sc. (Law Studies), Head of the Department of Theory of State and Law and International Relations, the VEGU Academy (Ufa), e-mail: [email protected]
© Самигуллин В.К., 2017
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2017/4 (78)
В античный период истории человечества1 популярным был взгляд, согласно которому мораль и право есть одно целое. Тогда нравственность и правомерность поведения человека оценивались одной общей мерой «дике» - правом-справедливостью. Однако в последующем обозначился подход, по которому мораль - это одно, а право - другое. Несмотря на качественное различие, мораль и право тем не менее взаимодействуют, то дополняя друг друга, то противостоя друг другу, находясь в конфронта-ционных отношениях. С постепенным отходом от отождествления морали и нравственности суждения на обозначенную тему получили развитие в самых различных вариациях.
Л.Н. Толстой (1828-1910) был убежден, что право безнравственно по своей сути2. Он считал, что законы создают «злые люди», лишенные любви к ближнему, для того, чтобы мучить «добрых». Эта мысль проводится им в целом ряде его произведений («Воскресение», 1899; «Живой труп», 1911 и др.). Л.Н. Толстой призывал заменить право любовью - ключевой категорией христианской морали.
По Евангелию от Матвея говорится: «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного...
Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец наш Небесный» [1, с. 1016-1017].
Эта же мысль в несколько модернизированном виде приведена и в Евангелии от Луки [1,с. 1091-1092].
Однако, по христианской этике любовь к ближнему, как и к врагам своим, еще не есть вся любовь. Она находит наиболее полное выражение в любви к Богу. Так, во «Второзаконии» сказано: «Слушай Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми си-ламитвоими» [1, с. 175].
По Георгу Еллинеку (1851-1911), право - это этический минимум. Он полагал, что объективно право - это условия сохранения общества, поскольку они зависят от человеческой воли, т.е. Existenzminimum этических норм. Субъек-
тивно же право - минимум нравственной жизнедеятельности и нравственного настроения, требующийся от членов общества. По нему, интересам нормального развития общества больше отвечают не столько меры государственного принуждения, а сколько разного рода социальные гарантии, нравы, правила приличия, литература, пресса, т.е. общественное мнение в самом широком смысле. Отсюда получается вывод, что правовые правила - не столько принудительные нормы, сколько гарантированные [2, с. 48, 335].
Его идеи получили развитие в трудах B.C. Соловьева (1853-1900), который считал, что право - это отношение свободных и равных людей.
B.C. Соловьев считает возможным включить в обращение понятие «правомерная безнравственность», т.к. право, оформленное в закон, запрещает не все, что опасно и вредно, а выборочно лишь некоторые из них. Человек же, обладающий сознанием и волей, свободен в выборе между добром и злом, хорошим и плохим, безопасным и опасным, полезным и вредным. Находясь в обществе равных, он должен достигать нравственных вершин свободно, а это значит, что ему должна быть предоставлена некоторая свобода быть и безнравственным. Но это вовсе не значит, что право требует от него быть таким человеком, оно требует реализации определенного минимального добра или такого порядка, который не допускает крайних проявлений зла и безнравственности. По B.C. Соловьеву, «Право в интересе свободы дозволяет людям быть дурными, не вмешивается в их вольный выбор между добром и злом: оно только в интересе общего блага препятствует дурному человеку пребывать торжествующим злодеем, опасным для самого существования общества. Задача права вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царство Бо-жие, а только в том, чтобы он до времени не обратился в ад» [3, с. 114].
Своеобразна позиция в этом отношении у А.И. Солженицына (1918-2008): «Право -это минимум нравственных требований к человеку, ниже которых он уже опасен для общества...
1 Принято считать, что античность - это исторический период в развитии человечества между глубокой древностью и средневековьем и охватывающий время с конца II тысячелетия до н.э. по V век н.э. (до падения Западной Римской империи, 476 г.). В территориальном отношении, античность - бассейн Средиземного моря.
2 Толстой Л.Н. Письмо студенту о праве. URL: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/publicistika/publicistika-13.htm (дата обращения: 18.10.2017).
.. .Нравственное начало должно стоять выше, чем юридическое. Справедливость - это соответствие с нравственным правом прежде, чем с юридическим» [4, с. 59].
Он, противопоставляя свободу внутреннюю (духовную) и внешнюю (юридическую), рассматривая первую выше второй, обвиняет юридическую свободу во всех грехах (в засорении коммерческим мусором почтовых ящиков, глаз, ушей, мозгов людей; в навязывании информации путем телевизионных передач, реклам; в отравлении молодого поколения сплетнями и т.д.). По А.И. Солженицыну, «все эти свободы юридически часто безупречны, но нравственно - все порочны...
Подлинная человеческая свобода - есть от Бога нам данная свобода внутренняя, свобода определения своих поступков, но и духовная ответственность за них. Истинно понимает свободу не тот, кто спешит корыстно использовать свои юридические права, а тот, кто имеет совесть ограничить самого себя и при юридической правоте» [5, с. 262, 263].
В «Гарвардской речи» А.И. Солженицын, обвиняя Запад в «юридическом эгоизме», призывает к поиску более совершенной организации социальной жизни: «Любой конфликт решается юридически - это есть высшая форма решения. Если человек прав юридически - выше ничего не требуется... Да, невозможно оставаться обществу в такой бездне беззакония, как у нас, но ничтожно ему оставаться на такой бездушевной юридической гладкости, как у вас. Душа человека, исстрадавшаяся под десятилетиями насилия, тянется к чему-то высокому, более теплому, более чистому, чем может предложить нам сегодняшнее западное массовое общество, как визитной карточкой препосылаемое отвратным напором реклам, одурением телевидения и непереносимой музыкой» [5, с. 269, 275].
Корифей советского и российского права С.С. Алексеев (1924-2013) вопрос о соотношении морали и права рассматривал в ключе концепции верховенства права3: «Обладая при должном своем развитии уникальными функциями и свойствами (всеобщей нормативностью, строгой определенностью, дозволительностью и др.),
право в своих органичных для него сегментах не имеет альтернативы...» [6, с. 33].
Он был убежден в том, что «назрела необходимость новой эпохи в понимании права -такого развития, ... даже поворота в правопо-нимании, который бы в полной мере отвечал принципиально новым потребностям последовательно демократических цивилизаций» [6, с. 80]. В частности, он указывает на:
- характеристику права с мировоззренческих позиций, т.е. его понимание как особого мировоззренческого явления - самостоятельного, самобытного звена (имеющего свои, незаменимые функции и предназначение и которое обладает качествами природного по своим основам, корням явления) в процессах бытия и развития человечества;
- рассмотрение права как объективной реальности - сильного и действенного фактора в жизни людей, в самой материи которого заложена специфическая логика, нацеленная на обеспечение свободы человека и его неотъемлемых прав;
- повсеместное и прочное утверждение в стране, претендующей на статус гражданского общества, принципа верховенства права;
- понимание права в высших его значениях как права человека, которое, несмотря на все метаморфозы, «приговорено» служить людям и, что особенно важно, способно осуществить, казалось бы, невыполнимую задачу: не только преодолеть негативные стороны величайшего дара человека - свободы, но и обратить ее в активность человека, его творчество, свершения ума;
- характеристику права как феномена разума и высоких истинно человеческих начал (относимых к числу духовных, идеальных). Они, быть может, наиболее близки к самой сути человека как высшего, великого создания природы, что и предопределяет саму возможность признания верховенства права, его оценки как святыни в жизни человека [6,с.81].
Получается, что в подходе к решению вопроса о взаимоотношении права и морали сформировались два принципиально отличающихся друг от друга взгляда: 1) право и мораль едины, представляют одно целое; 2) право и мораль - это качественно различные феномены.
3 На наш взгляд, определение «верховенство» более соответствует закону, если рассматривать его в смысле юридического закона, а не естественного. Характеризуя место и роль права в современном обществе, представляется, лучше использовать словосочетание «господство права». Все же учение о «господстве права» и концепция о «верховенстве закона» различаются, поскольку право ф закону, право > закона. Но естественный закон > юридического закона.
В рамках второго взгляда одни склонны рассматривать право, низводя его до нуля, характеризуя его крайне отрицательно, другие - в качестве «минимума нравственности», третьи - как святыню, которой во всей совокупности существующих в обществе социальных регуляторов должно отдаваться предпочтение.
Возможен ли какой-то новый подход к освещению обозначенной темы?
Как свидетельствует история, теизм и атеизм, облаченные в различные виды и формы, имели место быть во все времена.
Теисты склоняются к тому, что вечным питающим источником высоких нравственных начал является лишь религия и ничто другое. На их взгляд, и мораль, и право без религии бессильны в своих намерениях преобразовать общество, улучшить его, противостоять темным и стихийным силам подсознания. Атеисты берут на вооружение не религию, а философию, которая занимает своеобразное пространство между теологией и наукой. Опору высоким нравственным началам они находят в природе, народе (нации), передовом классе, человеке. С их точки зрения, освобожденные от религиозных догм мораль и право, полагаясь на разум, сознание и волю, могут вполне справиться с регулированием общественных отношений, воздействуя сообща на поведение людей в нужном направлении.
С либерализацией и демократизацией всех сторон социальной жизни отношение к религии в России изменилось. Вновь актуализировался вопрос о Боге, о божественном начале морали и права.
Теисты склонны считать высоконравственными лишь тех, кто религиозен, кто пришел
к идее Бога в результате осознанного и свободного выбора. Атеисты так не думают. Между тем, если быть предельно объективным, не все верующие в Бога отличаются высокой нравственностью. Вместе с тем неверующие (атеисты по разумному убеждению) могут быть носителями высокой нравственности4. По большому счету, на Земле нет вовсе неверующих людей. С этой точки зрения, в принципе между теистами и атеистами нет особой разницы. В том смысле, что, по существу, верующими являются и первые, и вторые5. Следовательно, в моральном отношении и те, и другие, если они искренны и достаточно последовательны, могут вполне прийти (хотя и разными путями) к одним и тем же знаменателям - ценностям высшего порядка, которые, sub specie aeternitatis6, неизменны и непреходящи. Они связаны с правильным пониманием любви и блага, свободы и ответственности, истины и красоты, добра и справедливости.
Если оценивать право с позиции идеала высшего совершенства, в сфере морали и нравственности в их наиболее высоких проявлениях, то право действительно «минимум нравственности».
Спор с ближним (с супругом, детьми, родителями, коллегами по работе) из-за имущества, денег, оскорбленного самолюбия противен высокой нравственности. Но спор, осуществляемый в правовых рамках, не противоречит нормам законодательства - «минимуму нравственности». Например, кредитор и должник находятся в отношениях юридической связанности. В соответствии с нормами законодательства и договорными обязательствами кредитор вправе требовать возврата долга, а должник обязан
4 С точки зрения теиста, атеист безнравственен уже потому, что не верит в Бога, не придерживается его заповедей и постановлений, законов и уставов, не следует религиозным принципам и нормам. И в этом теисты неистово упорствуют, несмотря на то, что существуют разные религиозные системы, которые в одном сходятся, а в другом расходятся. Так, христианами являются и католики, и православные, но они, расходясь, прежде всего, в главном -в понимании символа веры, никак не могут примириться уже много веков. Мусульманами считают себя и сунниты, и шииты, но и между ними имеют место противоречия, которые они не могут преодолеть. Получается: отсутствие полного согласия внутри монотеистических религий (христианства и ислама) рождает проблемы. Атеисты -не язычники. Монотеистические религии (христианство, а также ислам) направлены на искоренение, прежде всего, язычества, которое, на их взгляд, ущербно уже потому, что не гнушается человеческих жертв в угоду своим многочисленным богам. Вместе с тем представители монотеистических религий ведут борьбу и с атеистами (людьми, высоко ценящими мудрость и науку; разум, мысль, слово, опыт), а также друг с другом, а она порой достигает крайних степеней накала, осуществляется нередко в жестоких, бесчеловечных формах.
5 Тем не менее вера вере рознь. Существует взгляд, согласно которому марксизм - это новая религия. Его сторонники считают, что в марксизме роль Бога-Творца играет вечно саморазвивающаяся Материя, роль Мессии - пролетариат, а роль рая - грядущее бесклассовое общество, где «каждому по потребности и от каждого по способностям». Нет Маркса, кроме Ленина, и Сталин - пророк его.
6 С точки зрения вечности.
это сделать. В случае просрочки долга кредитор может востребовать от него еще и проценты. Но кредитор, особенно если он состоятельный, может не только ссудить определенные средства нуждающемуся, а, проявив «максимум нравственности», простить ему долг. С точки зрения закона, если просрочен срок исковой давности, то обязательство должником может не исполняться, и управомоченное лицо ничего не добьется для себя, если даже обратится в суд с иском. Но правом, тем более моралью (нравственностью), не возбраняется выполнение должником обязательства, взятого на себя, несмотря на истечение срока исковой давности. Следовательно, возможны переходы «минимума» в «максимум».
В вопросах практического регулирования общественных отношений в области культуры и искусства, образования и науки, экономики, политики, управления, организации житейских отношений, обеспечения безопасности и порядка право действительно превосходный инструмент, которому не могут сподобиться никакие другие регулятивные системы. Право остается надежным и эффективным средством и по отношению к тем низким человеческим (могу сказать даже звериным) формам социальной жизни, которые все еще не изжиты и проявляют себя как в пределах отдельных стран, так и на международной арене. Не составляют праву конкуренцию и современные технологии, поскольку сами по себе они нейтральны. Но людьми они могут использоваться и в добро, и во зло, тогда как право - инструмент обеспечения свободы, сопряженной с ответственностью; «jus est ars boni et aequi»7. Правда, встречаются и злоупотребления правом, хотя оно должно было бы использоваться лишь в добро.
В последнее время обострился вопрос, связанный с сравнительным анализом двух политических режимов - национал-социалистического и большевистского8, с оценкой их деятельности и ее последствий. Представляется, что при его основательном рассмотрении обязательно долж-
но быть учтено следующее. Правовая основа обоих режимов во многом декларативна. Каждый из них решал свои задачи, используя демагогию, опираясь не на право, а на насилие, грубое принуждение, не считаясь с правами человека, прибегая к жестокостям (угрозам, обману, пыткам и т.д.), причиняя вред здоровью людей, чести и достоинству, лишая их жизни часто без следствия и суда, широко используя террор в отношении и своих граждан, и иностранцев, и лиц без гражданства. В обоих случаях власть предержащие, прибегая в нравственном плане и в правовом отношении к неблаговидным методам, пытались осчастливить одну часть населения за счет другого: национал-социалисты - немцев как якобы высшую расу за счет не немцев; большевики - рабочих как якобы наиболее продвинутый класс, способный выполнить мессианскую роль в мировом масштабе, за счет буржуазии и других предприимчивых людей. Вместе с тем нельзя не считаться и с тем, что у этих режимов неодинаковые цели, программные установки и положения, формы организации, усматриваются различия и в мотивах деятельности руководителей и их активных членов. Следовательно, они не могут рассматриваться только в одной плоскости.
С точки зрения высшей нравственности, человечеству надо бы переориентироваться на то право, которое было бы угодно Богу, как если бы он был, т.е. на гуманистическое, которое, являясь «минимумом нравственности» по отношению к высшей нравственности и «максимумом нравственности» применительно к недостаточно развитым в нравственном отношении, гарантирует каждому и всем свободу, равенство и справедливость.
В масштабе всей Земли гуманистическое право в сущностном (принципном, главном) одно. Но это не исключает, что оно может иметь особенности применительно к условиям места и времени, специфическому укладу жизни отдельных народов. Формирование такого права -длительный процесс и дело не одного поколе-
7 Право - искусство добра и справедливости (латинский афоризм).
8 Отдельные авторы оба режима - национал-социалистический и большевистский - квалифицируют как фашистские. Если отвлечься от экспрессивных оценок, то слово фашист, производное от фашио 'пучок', в этимологическом отношении является абсолютно нейтральным. В политическом отношении же чисто фашистским режимом был только режим Бенито Муссолини (1883-1945), введенный им в Италии в 1922 году. Характерные черты этого режима: диктатура и культ вождя, ликвидация оппозиции, парламента, институтов самоуправления и всех партий, кроме фашистской; вмешательство во все области общественной жизни при сохранении частной собственности и свободной рыночной экономики.
ния. Оно требует солидарности и усилия многих (если не всех) людей, сознательно избравших путь права на многие годы вперед. Первосуть такого права - мерность (ne quid nimis!)9, и она должна отвечать гармоническому ладу в отношениях между разными людьми, а также предполагать, что человек - самоценность, первооснова общества, главная и решающая энергетическая сила социального развития.
Те, у кого притуплена совесть, низкий уровень социальной ответственности, кто волюнтарист и ориентируется только на победу, выигрыш, представляют опасность и для гуманистического права, и для высокой нравственности, собственно морали, следовательно, для человека как такового и для общества в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета. М.: Издание Московской патриархии, 1976. 1378 с.
2. Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. М.: Изд-во H.H. Клочкова, 1910. 158 с.
3. Власть и право. Из истории русской правовой мысли: Хрестоматия / сост. A.B. Поляков, И.Ю. Коз-лихин. Л.: Лениздат, 1990. 114 с.
4. Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию. Посильные соображения. М.: Патриот, 1990. 64 с.
5. Солженицын А.И. Измельчание свободы // Солженицын А.И. На возврате дыхания: Избранная публицистика. М.: ВАГРИУС, 2004. 715 с.
9 Ничего сверх меры.
6. Алексеев С.С. Право - предназначение. Доклад при вручении Демидовской премии 2010 г. Екатеринбург: Институт частного права, 2011. 82 с.
REFERENCES
1. Bibliya. Knigi svyashchennogo pisaniya Vetkhogo i Novogo zaveta [The Bible. Books ofthe Sacred Writing of the Old and New Testaments]. Moscow: Moscow Pat-riarchypubl., 1976. 1378 p. (inRuss.).
2. Jellinek, Georg. Sotsial'no-eticheskoe znachenie prava, nepravdy i nakazaniya [The Social and Ethical Meaning of Law, Falsehood, and Punishment]. Moscow: N. Klochkov'spubl., 1910. 158 p. (inRuss.).
3. Vlast' i pravo. Is istorii russkoy pravovoy mysly: Khrestomatiya [Power and Law. From the History of Russian Legal Thought: Chrestomathy]. Compiled by A.V. Polyakov, I.Yu. Kozlikhin. Leningrad: Lenizdat press, 1990. 114 p. (inRuss.).
4. Solzhenitsyn, A.I. Как nam obustroit' Rossiyu. Posil'nye soobrazheniya [How We Should Develop Russia. Reasonable Ideas]. Moscow: Patriot press, 1990. 64 p. (in Russ.).
5. Solzhenitsyn, A.I. Izmel'chanie svobody [Lowering of Liberty]. In: Solzhenitsyn, A.I. Na vozvrate dy-khaniya: Izbrannaya publitsistika [On Returning the Breath: Selected Publicistic Works]. Moscow: VAGRIUS press, 2004.715 р.
6. Alekseyev, S.S. Pravo -prednaznachenie. Doklad pri vruchenii Demidovskoy premii 2010 g. [Law as a Destination. A Speech in Presenting the 2010 Demidov Award]. Yekaterinburg: Institute of Private Law, 2011. 82 p. (in Russ.).
Самигуллин Венир Калимуллович
Вн&шографнческнй указатель
Вышла книга:
Самигуллин Венир Калимуллович: библиографический указатель (1968-2017) / сост. М.В. Самигуллин; Восточная экономико-юридическая гуманитарная академия (Академия ВЭГУ). - Уфа, 2017.-108 с.
Предлагаемое издание является наиболее полным библиографическим указателем трудов доктора юридических наук, профессора Самигуллина Венира Калимулловича. Включает его книги, научные, публицистические статьи и брошюры, методические и учебные пособия, рецензии на работы мастистых коллеги и молодых ученых, а также перечень материалов, отражающих его редакторскую деятельность. Отдельные разделы посвящены отзывам о трудах В.К. Самигуллина и публикациям о нем.
Указатель систематизирован по видам изданий с соблюдением хронологической последовательности.
