CC BY
195
Н.А. Власенко
Власенко Николай Александрович — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий отделом теории законодательства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
Разумность, право, правотворчество
Разумность и право имеют самые различные формы связи. Главным является то, что право есть продукт разума человека (должное в разумном порядке вещей). В связи с этим, разумность — это и ключ к правопониманию, и универсальный принцип права, его системы, и начало правосудия и важнейшая для многих отраслей права презумпция разумения и неразумения и др. Наша цель — показать связь разумности и права, выделяя при этом ключевой момент этой связи — правотворчество. Философия определяет разум как способ мышления, для которого характерно установление универсальной связи вещей, их сущностей1. Рассудок такой способностью, по мнению философов, не обладает — он лишь связывает суждения и понятия в процессе умозаключения. Разум и рассудок — философские категории, с помощью которых определяются уровни мыслительной деятельности человека. «Различие рассудка и разума как двух способностей души» намечается уже в античной философии: если рассудок как способность рассуждения познает все относительное, земное и конечное, то разум, сущность которого состоит в целеполагании, открывает абсолютное, божественное и бесконечное»2. В дополнение к сказанному заметим, что философы характеризуют способность разума «схватывать» единство противоположностей, которые рассудок разводит в стороны»3.
Все это позволяет сделать следующий вывод: философские категории «рассудок» и «разум» тесно взаимосвязаны. Производные от них — «рассудительный» и «разумный» также взаимоопределены и связаны. И это важно для понимания категории «разумность» в правовом регулировании. В своих рассуждениях человек в большей мере использует категорию «рассудок», как востребованную и связанную с его мыслительной деятельностью и проявляющуюся в суждениях, оперировании понятиями и др. В случаях, когда говорят «рассудительный», речь идет о способности человека делать правильные, вытекающие из соответствующих посылок умозаключения и оперировать понятиями. Итак, разум — категория более широкая и более объемная, где рассудочное мышление является лишь необходимым условием установления универсальных связей вещей, их сущности, целеполагания и единства противоположностей.
Разумность, как разновидность философских начал, предполагает наличие ее и в правовой действительности. Речь идет как о правотворчестве, так и правореализации. Право и его нормы являются продуктом разумной деятельности человека, призванный вкупе с биологическими и социальными факторами воспроизводить самого себя. Разумность есть условие «выстраивания» в систему определенных мыслительных операций как в правотворчестве, так правоприменении. Кроме того, в процессе правотворчества, и в применении юридических норм в случаях использования института усмотрения невозможно вне установления связи предмета (например, интерес, срок, действие и др.) с ситуативными явлениями и объектами. Это важно для универсальности и сходства связей в реальной действительности. Подчеркнем, идея разумности, издавна проповедуемая западной философией (И. Кант, Бруно, Фихте и др.), признается основой функционирования правовых семей, в том числе континентальной.
Как очевидно, разумность и право — тесно взаимосвязанные явления. Право с позиции естественно-правового подхода понимается как феномен разума, обусловленный природой вещей. В определенном смысле между разумом и правом можно поставить знак равенства. Право представляет собой феномен разума, выражающий объективные ценности и требования человеческого бытия и является безусловным источником и абсолютным критерием всех человеческих установлений.
Заметное влияние на связь разума с правом оказало учение Канта, разделявшего «чистое учение о праве» и эмпирическое учение о позитивном праве. «Чистое» рациональное право — это система априорных максим (велений, долженствований), вытекающих из требований разума. Эти максимы выступают как категорические императивы, то есть требования должного. Правовой императив гласит
1 Кондаков И.И. Логический словарь-справочник. — М., 1976. — С. 510.
2 философский энциклопедический словарь / Под ред. А.М. Прохорова. — М., 1983. — С. 567.
3 Кондаков И.И. Логический словарь-справочник. — М., 1976. — С. 567.
«Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом»1.
Гегель считал, что только философия права является подлинной наукой о праве. Право, по его мнению, — это действительность свободы, «наличное бытие свободной воли», постижение основ которого возможно лишь с помощью правильного мышления, философского познания права. «В праве, — отмечает философ, — человек должен найти свой разум, должен, следовательно, рассматривать разумность права, и этим занимается наша наука в отличие от позитивной юриспруденции...»2. Такой подход обусловлен представлениями Гегеля о тождестве бытия и мышления.
Определенное внимание категории разума уделялось в отечественной философии. Так, Герцен в «Письмах об изучении природы» писал о разуме как власти в бесконечных пространствах холода и пустоты3. Метким сравнением Герцен подчеркивал природу разума, ее некую субстанциональность, отдаленность самого бытия от человека. С этих позиций строились и рассуждения философа о природе права, ее истоках. В этой связи Герцен высоко оценивает учение Гегеля о праве. «Области отвлеченного права расширяются, сжимаются миром нравственности, — отмечает Герцен, — посредством норм, правом, просветленным для себя. Но Гегель этим не оканчивает, а устремляется с высоты идеи права в поток всемирной истории, в океан истории»4.
Таким образом, о связи разумности и права классическая философия рассуждает, по крайней мере, в двух аспектах: с точки зрения природы происхождения и системы «впитанных», адаптированных в нем, собственных «живых» начал, категорий и понятий.
Понятие права, его сущность по-прежнему остаются одними из самых дискуссионных вопросов отечественной правовой науки. В последние годы на эту тему было проведено несколько научных конференций5. К сожалению, с нашей точки зрения, так и не было предложено сколько-нибудь плодотворных путей и направлений исследования проблемы. Представляется, что в поисках отгадки сущности права юридическая наука должна исходить из природы права, его связи с мыслительной деятельностью. Природа наделила человека разумом, этим величайшим благом, то есть свойством быть разумным человеком, но это должно быть обеспечено, и эту миссию выполняет право. Однако без разумных правил и разумных гарантий даже сам продукт разума — право — в действии может давать сбои, и здесь разумность — не что иное, как гарант, условие его разумного претворения в жизнь. И только при условии этих составляющих — право как продукт разума и разумность как условие его действия — можно и нужно определить подходы к пониманию сущности права. Думается, эти положения могут оказать помощь в осознании глубинных тайн права, к коим относится его природа и свойства.
Создание права обеспечивают определенные начала или принципы, один из которых, как отмечалось, разумность. В этом случае разумность в праве имеет две жизни, ибо право является не только продуктом разумного правотворчества, но и его гарантом. Представляется, что разумность можно рассматривать в числе так называемых универсальных принципов права, которые выделяет, например, Е.В. Скурко. «Универсальные принципы права — отмечает автор — задают формат, позволяющий праву выполнять свое предназначение»6. При признании разумности универсальным принципом права, его характеристика как писанного или неписанного, представляется не столь значимой7. Универсальная природа данного начала позволяет видеть духовные основания создания правовых систем, находящиеся за его пределами, и одновременно оценивать право как разумное явление.
Универсальность и безусловность принципа разумности в одинаковой мере распространяются на материальное и процессуальное право. Ю.П. Свит справедливо отмечает, что добросовестность и разумность «приобретают значение межотраслевых принципов, используемых в законодательстве и судебной практике, при решении вопросов, требующих оценки поведения лица с учетом конкретных обстоятельств и не имеющих четкого правового регулирования»8.
Таким образом, разумность представляет собой принцип права — начало, обеспечивающее его реальное действие, его гибкость и, в конечном итоге, эффективность. Содержанием такого принципа
1 См.: Кант И. Критика чистого разума. — М. 1994; об этом см.: Общая теория права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. — М., 2001. — С. 120; и др.
2 Гегель Г. философия права. — М., 1990. — С. 57.
3 См.: ГерценА.И. Письма об изучении природы // Избранные философские произведения. — М., 1940. — С. 209.
4 Герцен А.И. Дилетантизм в науке // Избранные философские произведения. — М., 1940. — С. 59.
5 См., например: Теоретические и практические проблемы правопонимания: Материалы III Международной научной конференции, состоявшейся 22—24 апреля 2008 года в Российской академии правосудия / Под ред. В.М. Сырых и М.А. Заниной. — 2-е изд. — М., 2010.
6 Скурко Е.В. Принципы права в современном нормативном понимании. — М., 2008. — С. 83.
7 В.М. Ведяхин и О.Е. Суркова полагают, что разумность — «надпозитивный» принцип права, содержащийся в правосознании правоприменителя (см.: Ведяхин В.М. Факторы формирования и реализации принципов права / В.М. Ведяхин, О.Е. Суркова. — Самара, 2005. — С. 29).
8 Свит Ю.П. Понятие и значение добросовестности и разумности в современном российском праве // Законы России. — 2010. — № 9. — С. 9.
права, как разумность, является баланс интересов и целесообразность действий субъектов в правовом регулировании.
Принцип разумности как непосредственный регулятор и как юридическое правило в разных отраслях права реализуется неодинаково, например, гражданское право здесь что называется впереди других отраслей. Подчеркнем, что эффективное правовое регулирование общественных отношений предполагает использование технико-юридических средств, обеспечивающих его гибкость и точность. Речь идет об определенных юридических средствах, можно сказать «вкладышах», способствующих комплексам правовых норм действовать сообразно человеческой логике, то есть разуму. Одним из таких приемов является разумность, что логично по причине природы права как продукта человеческого разума, и это его начало должно быть использовано в правовом регулировании последовательно.
Разумность как средство достижения гибкости правового регулирования наиболее востребована, как отмечалось, в гражданском праве, что предопределено содержанием регулируемых отношений. М.Ф. Лукьяненко, характеризуя разумность как «гражданско-правовой принцип», видит его значение прежде всего в связи с усмотрением в случае оценочных понятий, отмечая, что с одной стороны, данное начало «является внутренним пределом усмотрения правоприменителя при определении содержания оценочного понятия, с другой стороны, выступает в качестве масштаба судебного усмотрения при внешней оценке поведения участника гражданского правоотношения при реализации нормы с оценочным понятием»1.
Между тем гражданское право использует данное начало не абстрактно, а с помощью конкретных правовых институтов, где чаще остальных фигурирует понятие «разумный срок». Гражданский кодекс РФ применяет данную категорию, либо прямо указывая на необходимость использования критерия «разумный срок» (ст. 314, 464, 466, 468, 470, 475 и др.), либо с помощью отрасли, где данное положение закреплено. Наиболее структурной можно назвать формулировку статьи 314 ГК РФ, предусматривающей, что при отсутствии определенного или определяемого срока договор должен быть исполнен в разумный срок после его возникновения.
Однако одним ГК РФ законодатель не обходится: формула «разумный срок» активно используется как способ конкретизации правового регулирования в законодательстве об акционерных обществах2, об обществах с ограниченной ответственностью3, об ипотеке4 и др.
Подведем итог: разумность не существует сама по себе, она должна наполняться содержанием от реальности, например, это может быть оптимальность, заботливость, лояльность, соотношение или сбалансированность интересов и др. Иначе говоря, в праве заложено здравомыслие, основанное на рациональности, профессиональном понимании и ответственности за систему собственных действий и поступков.
Принцип разумности в равной мере распространяется и на правоприменение, например, отправление правосудия также основано на началах разумности. Общая цель данного начала, его требований — это разумное судебное решение. И.В. Цветков верно отмечает: «Разумным принято считать такое судебное решение, которое основано на здравом смысле и принято с учетом весомых обстоятельств конкретного дела... разумность — это критерий оптимального выбора между различными законными возможностями решений той или иной проблемы»5.
Официальное выражение данного начала в процессуальных юридических конструкциях различное. Одним из них является разумный срок. С учетом сказанного выше можно предположить, что «разумный срок» выступает универсальной формулой конкретизации начала разумности в праве. Понятие «разумный срок» закреплено в ГПК РФ (ч. 1 ст. 99, ст. 100, 136 и др.). Так, в части 1 статьи 107 ГПК РФ сказано: «...В случаях, если сроки не установлены федеральным законом, они назначаются судом. Судом сроки должны устанавливаться с учетом принципа разумности».
Действующее процессуальное законодательство, как отмечалось, во многих случаях принцип разумности связывает со сроками, в первую очередь в деле судопроизводства и исполнения судебного решения. Однако, хотя разумный срок и является важнейшей доминантой реализации данного начала, но конкретизация данного начала при отправлении правосудия этим не исчерпывается. Разумными должны быть, например, действия судьи, особенно когда речь идет о судебном усмотрении. Су-
1 Лукьяненко М.Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. — М., 2010. — С. 224.
2 См. статью 11 Федерального закона от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» // Российская газета. — 1995. — 29 декабря.
3 См. статьи 12, 19 Федерального закона от 8 декабря 19958 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».
4 См. статью 30 Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» // Российская газета. — 1998. — 22 июля.
5 Цветков И.В. Эффективность решений Конституционного Суда Российской Федерации в 2006 году // Налого-вед. — 2007. — № 11. — С. 8.
дебное усмотрение представляет собой властную деятельность суда по осуществлению правосудия, состоящую в использовании интеллектуально-волевого механизма, позволяющего суду произвести выбор варианта решения юридического дела1. Д.Б. Абушенко идет еще дальше и относит «разумность» к мотивам, лежащим в основе судейского усмотрения. По его мнению, это нечто среднее «между справедливостью и целесообразностью...»2. Представляется, что разумность есть один из критериев предела судебного усмотрения. Иначе говоря, одна из форм проявления начала разумности в осуществлении правосудия, выполняющая роль «ограничителя» при использовании такого инструмента правосудия, как усмотрение. Разумность в данном случае можно считать нравственноправовым пределом судебного усмотрения. К.П. Ермакова справедливо отмечает, что в данном случае разумность можно характеризовать как «соотнесение собственных представлений суда о «разумности» с мнением о ней так называемого «среднего судьи», добросовестно осуществляющего свои обязанности и принимающего решение с учетом юридических предписаний и справедливости»3.
Одним из аспектов исследования разумности в праве является оценка явления с позиции презумпции разумения или неразумения. Юридическая наука традиционно под правовой презумпцией понимала неоднократное и устойчивое существование связи между фактами (событиями, явлениями, состояниями и свойствами). Применение презумпции — это вывод о существовании другого факта, ибо есть система аналогичных, и их появление дает право делать вывод о том, что в подавляющем большинстве наступает и такой факт. Безусловно, презумпции верны или абсолютны для надлежащего большинства случаев, но возможны исключения. Сказанное традиционно являлось основой понимания существа правовых презумпций, что, к сожалению, не всегда учитывают в ходе исследования данного феномена.
В основе понимания правосубъектности, ее структуры лежит презумпция разумения или достижения разума субъекта как физического лица. Это презумпция также есть обобщение, связанное со взрослением человека. В основе презюмирования длительные наблюдения законоустановителя и правоприменителя, отражающие сложившийся порядок вещей в деле взросления людей. Безусловно, разум и разумение являются определяющими в фактической стороне категории правосубъектности и ее структурных элементов — правоспособности, дееспособности и деликтоспособности. Неразуме-ние в силу возраста или душевной болезни с позиции права оценивается как ущербная воля. В.Н. Витрук такое явление называет дефектным состоянием воли4.
Презумпция разумения и неразумения имеет отраслевую конкретизацию, что выражается с помощью категории правоспособности и ее составляющих. Законодатель презюмирует степень разумения в зависимости от способности субъекта самостоятельно осуществлять свои действия и нести за них ответственность. Таким образом, разумение является условием или критерием правосубъектности. Относительно специальной правосубъектности требуются самостоятельные исследования. Однако предположим, что разумность здесь также в числе определяющих факторов.
В юридической литературе при исследовании вопроса фактического содержания категории правосубъектности, статуса личности и др. смежных с ними понятий за основу берутся критерии, не позволяющие в полной мере достаточно объективно определять границы отраслевой и специальной правосубъектности («зрелая умственность»5, «определенный возраст и бездефектное состояние воли»6, «способность вырабатывать, выражать и осуществлять персонифицированную волю»7 и т. д.). Заметим, что о «презумпции неразумения», связанной с недостижением обвиняемым возраста уголовной ответственности», указывал И.Л. Петрухин8.
В предложенном исследовании соотношение разумности права и правотворчества рассмотрено достаточно формализовано; это лишь оценка двух величин и главным образом производного от разума — права. Между тем вряд ли оправданно и объективно сведение роли разума в деле правообразо-вания юридических норм и обеспечения их действия. Ограничившись этим аспектом, мы уходим от многих главных вопросов. Дело в том, что разум является «поставщиком» содержания права — право может быть востребованным и экономным регулятором и в этом случае можно говорить о силе права, и наоборот — неопределенный разум, слабый разум ведет к слабости права и бессилию государства. Хотя о роли государства в этом смысле можно говорить и в первую очередь. Слабое и неэффективное государство и его политическая власть, в том числе и законодательная — условие слабости права. Таким образом, слабое государство (неразумно устроенное) порождает слабое право, где-то
1 См.: Ермакова К.П. Пределы судебного усмотрения: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2010. — С. 8.
2 Абушенко Д.Б. Судебное усмотрение в гражданском процессе: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 1998. — С. 13—14.
3 Ермакова К.П. Пределы судебного усмотрения: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2010. — С. 10.
4 См.: ВитрукН.В. Общая теория правового положения личности. — М., 2008. — С. 198.
5 Бегичев Б.К. Трудовая правоспособность советских граждан. — М., 1972. — С. 147.
6 Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. — М., 2008. — С. 197.
7Алексеев С.С. Общая теория права: В 2 т. — М., 1982. — Т. 2. — С. 139.
8 См.: Судебная власть / Под ред. И.Л. Петрухина. — М., 2001. — С. 306.
разрушает его; слабое право — слабое по содержанию и техническим механизмам (неразумно созданное) разрушает государство, делает его бессильным.
Некоторые итоги. В свете данных подходов и оценок можно пытаться характеризовать современные правовые системы, в том числе и российскую. Другими словами, разумно ли устроено наше право, то есть разумно ли его содержание, его технические характеристики? Является ли государство организованной силой, способной «вдохнуть» в право жизнь и здоровую энергию, или нет? Или государство бессильно и тянет за собой право на путь медленного угасания? К сожалению, характеризуя современное отечественное право можно с уверенностью говорить, что с позиции разумности оно с содержательной и технической стороны в самом широком смысле неэффективно и где-то угасает. Что дает право так судить: во-первых, федеральный законотворческий процесс превратился в некое «латание дыр и прорех» — десятки и сотни поправок, дополнений и изменений. Разработка и принятие самостоятельных законов, работающих на перспективу, стало редкостью, многие законы, их положения, не успев «проработать» сколько-нибудь долго, тут же подвергаются критике и реформированию; во-вторых, региональное законотворчество по существу за последние десять и более лет также сведено к самому минимуму1. Одновременно законотворческий процесс нагружается разработкой и принятием технических регламентов, многие из которых можно было принять на уровне Правительства Российской Федерации и ведомств. Примеры неразумности и неэффективности содержания и технической стороны права можно продолжить. Поразительно, что в нашей стране за последние 15 лет принято свыше 4 тысяч федеральных законов, то есть избыточность правового регулирования приобретает гипертрофированный характер, но при этом рост правонарушений не снижается. Указанные примеры говорят о кризисе права и правового регулирования в современный период. Осмелюсь сказать, что этот кризис характерен не только для отечественного права, но и международного. Однако этот аспект проблемы — специальный и ждет исследования.
Разумность, право и правотворчество — тесно связанные явления. Первое представляет собой свойство человека, основу его деятельного начала, служит критерием и мерилом определения человека. Другое начало человека — деятельность, продуктом которой является такой социальный регулятор поведения как право. Юридические нормы — результат продуктивного разума. По-существу, средство или способ обеспечения человека самого себя, гарантия его сохранения и развития. Однако, образно говоря, разумность «не покидает» право после того как оно «появилось на свет»; это было бы для человека слишком неразумным. В случае действия правовых норм разумность является его началом, обеспечивающим целесообразность применения норм материального и процессуального права. Очень важно действие принципа в правосудии. Это гарантия разумных сроков судопроизводства и исполнения судебного решения, действий судьи и других участников судебного процесса. Разумность есть условие силы и слабости права; разумные начала придают праву эффективность и экономичность действия. Их отсутствие влечет слабости права, его кризис. В докладе я постарался определить лишь контуры исследования такой сложнейшей проблематики, как разумность, право и правотворчество. Эта тема требует дальнейшего системного исследования.
1 Об этом см.: Власенко Н.А. Развитие регионального и муниципального права как гарантия антикризисных явлений // Вестник Тюменского государственного университета. — 2011. — № 3. — С. 17—21.
