CC BY
6
Размышления Андреа Риккарди о судьбе Католической Церкви и христианства
Рец. на: Riccardi A. La Chiesa brucia. Crisi e futuro del cristianesimo. Bari:
Laterza, 2021. 248 pp.
Andrea Riccardi's Reflections on the Fate of Catholic Church and Christianity
Рец. на: Riccardi A. La Chiesa brucia. Crisi e futuro del cristianesimo. Bari:
Laterza, 2021. 248 pp.
Рецензируемая книга1 — не монографическое исследование о кризисе Католической Церкви. Это посвященные ему размышления влиятельного итальянского католического и общественного деятеля. Профессор Андреа Риккарди — историк2 , бывший министр и один из основателей международной Общины св. Эги-дия. Книга написана человеком, активно участвующим в деятельности Католической Церкви на протяжении десятков лет, знающим ее как с человеческой, так и с институциональной стороны. В отличие от своих коллег, Риккарди рассматривает кризис Церкви на широком фоне кризиса европейской цивилизации и как ее составную часть (с. 18). Это сочетание позволило автору задать ряд вопросов: «А не прошла ли Церковь в развитии кризиса точку невозврата?»; «Является ли этот кризис одним из многих кризисов, испытанных Церковью за тысячелетнюю историю христианства, или ее окончательным крахом?», «Каким может быть мир без Церкви?» (с. 10). Вопросы, увы, актуальные и бурно обсуждаемые в европейских католических и религиоведческих изданиях последних лет. К этому автор добавляет, что «сегодня мир уже менее христианский, но он также менее антихристианский» (с. 10). Стена между ними рухнула по причине того, что «этот мир стал равнодушен по отношению к Церкви и ее проблемам».
Риккарди ссылается на работу двух французских социологов религии — Эммануэля Тодда и Эрве Ле Браса «Мистическая Франция»3 , которые «предвидят конец Церкви подобно концу коммунистической системы, которая до 1989 г. ка-
1 Рецензент пользовался польским изданием этой книги: Andrea Riccardi. Kosciól plonie. Czy chrzescijañstwo ma przyszlosc? Kraków: Wydawnictwo Znak, 2022. 333 s.
2 Автор более 20 книг. На русском языке вышли: Риккарди А. Жить вместе в 21 веке. СПб., 2014; Он же. Удивляющий папа Франциск: Кризис и будущее Церкви. М., 2016.
3 Le Bras H., Todd E. Le mystère français. P., 2013.
залась мощной, чтобы потом распасться почти в течение одной минуты» (с. 16). «Сравнение не вполне справедливое, — пишет автор, — <...> Она не рухнет как коммунистическая система. Скорее всего, мы будем не всегда осознанно свидетелями длительного разложения» (с. 18).
Сложившаяся в глубокой древности модель взаимоотношений Церкви с монархами (Константиновская модель) рухнула в XIX — начале XX в. вместе с монархиями. По-другому обстоит дело с посттридентской моделью Церкви как жестко централизованного клерикального института, управляемого из единого центра (Ватикана) при помощи хорошо организованного бюрократического аппарата. Постановления I Ватиканского собора (1869—1870) лишь укрепили эту модель. И хотя она была предметом критики на II Ватиканском соборе (1962— 1965), папы Павел VI и Иоанн Павел II укрепили ее еще больше. Только разразившийся в конце 90-х гг. XX в. педофильский скандал показал полную несостоятельность этой модели Церкви-института при попытке разрешения внутрицер-ковной проблемы. Разоблачения педофилии среди духовенства и монашества привели «к полному падению их авторитета» (с. 10). А пандемия 2020—2022 гг., как подробно описывает ситуацию Риккарди, продемонстрировала всему миру невостребованность Церкви (института) в борьбе с этим бедствием (гл. VIII).
Книга состоит из 10 глав. Первые четыре главы посвящены анализу разных сторон кризиса: кризису церквей основных католических стран, кризису монашества, духовенства, церковно-государственному национализму. Следующие пять глав посвящены папам (Иоанну Павлу II, Франциску), папству как институту, Церкви в период ковида-19 в Италии, позиции Церкви по отношению к мигрантам. Глава X — итоговая — посвящена рассмотрению перспектив христианства. В книге несколько сквозных тем: о судьбе духовенства, о взаимоотношениях Церкви и молодежи, о форме, в которой будет существовать христианство в будущем.
Глава I «Церковь в огне» несколько сумбурная. Автор, с одной стороны, обращает внимание на кардинальные, связанные с общецерковным кризисом проблемы, а с другой — анализирует ситуацию во французской Церкви. Начинается глава с описания пожара собора Парижской Богоматери (15—16 апр. 2019 г.). Огонь, опустошивший исторический центр европейского христианства, по мнению Риккарди, «символически отразил кризисную ситуацию, с которой Церковь сталкивается, начиная с 50-х гг. прошлого века»4. Это важное замечание. Оно означает, что, по мнению автора, кризис Церкви-института начался до II Ватиканского собора (1962-1965). Пожар вызвал в части французских СМИ дискуссию. Среди обсуждаемых тем: «Существует ли еще Церковь?», «Не является ли ее предназначением медленное схождение с мировой сцены?» По горькому замечанию Риккарди, только благодаря пожару «католицизм снова, по крайней мере на минуту, оказался в центре общественной дискуссии о его будущем» (с. 13). Перспективы Церкви во Франции в описании Риккарди не выглядят оптимистично. Еженедельное посещение мессы оценивается автором в пределах от 5% до 3-4% крещеных. По мнению французского аналитика Жерома Фурке, в 2031 г. будет
4 Другим символом кризиса является превращение (в 2020 г.) собора св. Софии в Стамбуле из музея в мечеть (с. 24).
заключен последний церковный брак, а к 2044 г. во Франции уже не останется католических священников (с. 15).
В этой же главе автор дает краткую характеристику кризиса, который охватил всю Католическую Церковь. О кризисе свидетельствуют падение числа практикующих в Европе, резкое сокращение численности духовенства, монашествующих и семинаристов. Уменьшается число крещений. Молодые люди массово уходят из Церкви и «больше не верят в необходимость принадлежать к религиозным сообществам». Автор пишет о процессе разложения сакраментальной жизни, в результате которого потеряли свой смысл исповедь и церковный брак. И добавляет, что все это не свидетельствует об исчезновении в людях Веры, однако «гаснет Церковь».
После сказанного вполне естественно выглядит параграф с необычным даже для работ о кризисе Церкви названием: «Церковь может заболеть и умереть» (с. 19—25). «В истории ничто не обладает гарантией безопасности», — пишет автор. Не обладает ею и Церковь. С одной стороны, данная Господом заповедь5, а с другой — «опыт ее хрупкости и неуверенности». Риккарди цитирует кардинала Карло Мартини (1927—2012), который, ссылаясь на пример древних церквей, утверждал: «Вечность была гарантирована Церкви, а не Церквам. Отдельные Церкви сами несут ответственность за свое будущее...» (с. 24—25).
Глава II «Проблемы европейских церквей» посвящена анализу положения католицизма в Италии, Испании и Германии. Риккарди описывает созданный после II Ватиканского собора и по «христианскому вдохновению» католический мир Италии: «.внушительную сеть организаций — с большей или меньшей автономией, — которыми руководила Церковь» (с. 56). Созданные в то время в Италии католические движения и сообщества распространились по всему миру (с. 56—57). Чтобы подчеркнуть глубину переживаемых Церковью Италии проблем, автор говорит об исходе из нее молодежи. «Среди людей в возрасте от 18 до 24 лет неверующих — 48,7%, а в возрастной группе от 25 до 34 — 43%. <...> Это означает, что в ближайшие годы группа католиков. участвующих в богослужении, еще больше сократится» (с. 58). Ослабевают и церковные структуры. В 1990 г. в Италии было около 38 тыс. священников, в 2019 г. — около 32 тыс. За 30 лет убыло шесть тыс. священников, что «для людей, привыкших к личному контакту со священником (даже из числа непрактикующих), особенно в небольших населенных пунктах, является заметной проблемой» (Там же).
Многие столетия Испания была оплотом католицизма. Менее чем за 50 лет после смерти Франсиско Франко (1975) страна «не только прошла путь от католического государства к санкционированной Конституцией 1978 года полной религиозной свободе, но и испытала кардинальное изменение общественного климата, социальных отношений и морали» (с. 68). Общество перешло с позиций, враждебных Церкви, на безразличие к ней. Сегодня только 10% испанцев регулярно посещают воскресную мессу, 43% вообще не ходят в церковь или появляются в ней очень редко (с. 70—71). Социологи выявили высокий процент атеистов (13,3%) и агностиков (7,5%), а также людей, объявляющих себя религи-
5 «Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф 16. 18).
139
озно безразличными или неверующими (8,3%). Впервые в истории страны число атеистов превзошло число практикующих католиков (с. 71).
Социальные и религиозные изменения в этих странах, хотя и протекали по-разному и в разное время, показывают, что кризис Церкви — это не местная, а общеевропейская проблема. Особый случай — Германия. Обе церкви в этой стране — Католическая и Евангелическая — сильны и хорошо организованы. Например, «660 тысяч молодых людей зарегистрировано в церковных объединениях, из них 360 тыс. являются алтарниками (8,7% всех молодых немецких католиков). <...> В стране насчитывается более 13 500 церковных католических хоров (в них 330 тыс. хористов), из которых более 4 тыс. являются молодежными. Религиозное пение и служение алтарю — самые распространенные способы общения Церкви с миром» (с. 77).
Но и здесь церковная жизнь переживает кризис ни в чем не отличающийся от кризисов в Италии или в Польше. Сокращается численность католических священников: в 2000 г. их было 17 129, а в 2019 г. уже только 12 893 (с. 75). Примечательно, что на родине Лютера католики в 2009 г. обогнали по численности протестантов, сообщество которых постоянно сокращается (Там же). Из года в год неуклонно снижается число участников воскресных месс. В 1950 г. в церковь по воскресеньям ходило более половины католиков (50,4%), а в 2019 г. — около 9,1% (с. 78). В Германии все чаще католики подают заявления, чтобы их «вычеркнули» из списков членов Церкви (с. 76), тем самым они перестают платить церковный налог. Только в 2019 г. таких было 272 тыс. человек (с. 76). В Германии Католическая Церковь наряду с государственным управлением и другими евангельскими церквями, является самым важным работодателем в стране. Институциональная и финансовая структура немецкой Католической Церкви делает ее уникальной на фоне всей Европы (с. 77)6. И хотя автор об этом не пишет, перед Церковью в Германии стоит реальная опасность превращения в мощную благотворительную организацию, какой стала национальная Церковь Швеции.
Не обходит стороной автор обсуждения католиками и духовенством страны проблемы реформы Церкви («Синодальный путь»). Во время этого обсуждения выдвигаются самые радикальные предложения (с. 78-82). Сможет ли, идя по Синодальному пути, немецкая Церковь найти способ выхода из кризиса? «Не все в этом убеждены», — сдержанно пишет Риккарди.
Последний параграф озаглавлен «Неужели христианство умрет?» (с. 82-87). И автор отвечает: «Оно не умрет». Но у Церкви-института перспективы тревожные. В этом параграфе рассматривается ситуация Церкви в США и Латинской Америке, в Азии и Африке. В США проходят процессы аналогичные европейским (старение духовенства: отток из Церкви молодежи и т. д.). Риккарди обращает внимание на тесную связь между процессами, проходящими в Церквах Азии, Африки и Латинской Америки, с тем, что происходит в европейских Церквах. Дело в том, что 41% духовенства, служащего на этих континентах, — европейцы (с. 85). «С 2013 года Франциск предлагает нам путь возрождения», — пишет Риккарди (с. 87). Но призыв папы к активизации «всего народа Божьего,
6 В 2019 г. налоговые поступления в бюджет Церкви составляли 6,7 млрд евро. Для сравнения католики Италии за этот год уплатили 1,1 млрд евро (с. 76).
мобилизации совести и возрождения церковных структур» (с. 86) не нашел положительного отклика у духовенства западноевропейских Церквей (с. 87).
Глава III «Национальный католицизм, евангелизация или что-то другое». Положение католицизма на посткоммунистическом Востоке Европы (с. 88—129), пишет Риккарди, определяется двумя явлениями: постоянством в приверженности католицизму в Польше и Словакии и резким падением религиозности в Венгрии и Чехии. Сегодня постсоветский мир переживает «антилиберальную революцию». Либерально-демократические ценности воспринимают как «импортные или навязанные Западом». По словам Риккарди, конец коммунизма означал, прежде всего, восстановление национальных ценностей. Следовательно, сегодняшняя оппозиция иммиграции мусульман проходит под лозунгом защиты национальной идентичности. Отсюда отказ от планируемого Европейским Союзом перераспределения беженцев. Отсюда идеи создания собственной, альтернативной западной модели государства (с. 88—89). Проявление национализма в Церквах поддерживается правительствами Польши, Венгрии и Словакии. «Сегодня религиозный национализм возвращается как свежий рецепт от кризиса идентичности. Перед неограниченным горизонтом глобализации национальная гордость становится решающим защитным и идентифицирующим механизмом (с. 108). В качестве примера инструментального использования государством католицизма и Церкви для укрепления национальных ценностей Риккарди приводит Венгрию и Польшу. Но и в Польше, в одной из самых мощных Католических Церквей Европы, налицо все признаки кризиса: падение авторитета Церкви у молодежи, резкое сокращение набора в семинарии, старение и сокращение численности духовенства. Воскресное участие в литургии остается высоким, хотя и снижается (50,3% в 1990 г. и 38,2% в 2018) (с. 96).
Глава IV «В сердце кризиса» самая большая. В ней автор обращается к анализу влияния на Церковь принципиальных изменений в европейской культуре, включая кризис мужественности и женскую революцию. По словам Риккарди, в первую очередь эти изменения ударили по монашеским орденам, по «наиболее эффективному оружию Церкви». «Женские монашеские объединения. стареют и вымирают. <...> Кризис монашеской жизни — это символ глубокой внутренней раздвоенности личности, которая перестает отождествлять себя с сообществом, требуя признания собственной субъектности, эмоциональной и действенной автономии» (с. 138). Свои выводы автор иллюстрирует внушительной статистикой (с. 134—135): только в 2013—2018 гг. численность монахов сократилась с 55 до 51 тыс. человек, а численность монахинь сократилась за это время с 694 тыс. до 642 тыс., т. е. на 52 тыс. человек (с. 136). А молодежь не хочет идти туда, пишет Риккарди, где ограничена ее свобода.
Первым масштабным проявлением кризиса мужественности и революции женщин был 1968 год, который «бросил вызов государству, армии, школе, университету, семье, Церкви». Но больше всего пострадала «патриархальная власть — отца, магистра или настоятеля монастыря. Мужественность оказалась в тяжелом кризисе; фигура "отца" начала рушиться, а ведь именно она "была" естественной моделью, к которой должна была приспособиться любая власть, на любом уровне» (с. 139—140). «Мужчина был в строгом смысле самым важным
ориентиром на католическом горизонте, например для служебного священства, центральной идеи Церкви» (с. 140). Речь не идет только, как чаще всего кажется, пишет Риккарди, о проблеме рукоположения для женщин. «Нужно справиться с кризисом модели — мужской власти, о котором мы слишком мало говорим» (с. 140-141).
Мужской церковный мир сегодня не тот, каким был вчера, продолжает Рик-карди. Церковь демонстрирует своими структурами стабильность, «но ею уже управляют люди — по крайней мере некоторые — с совершенно другим менталитетом: иным пониманием себя, своего авторитета и власти, которую они осуществляют» (с. 142). В этой главе Риккарди обращается еще к одной трудно разрешимой проблеме — роли и месте женщин в Церкви. Если мужчины переживают кризис мужественности и ответственности, то женщины переживают «революцию», которая сопровождается повышенным стремлением взять на себя ответственность за происходящее, в том числе и в Церкви. Женщины составляют половину ее крещеных членов, а существующая в Церкви «вертикальная мужская модель (явная или подразумеваемая) потеряла свою актуальность» (с. 145-146). Производными от сексуальной революции, кризиса мужественности и женской революции являются кризис семьи и «кризис таинства Исповеди». В связи с темой монашества автор замечает, что «девальвация христианства как эффективного пути самореализации» происходит еще и потому, что для современного общества неприемлемым становится понятие «жертва», столь важное для христианской духовности (с. 148).
VII глава посвящена «Италии и Церкви в период Ковида-19 в 2020 г.». Это самая эмоционально насыщенная глава. Риккарди полон возмущения не только тем, что впервые в истории Италии в ее храмах, которые закрыты не были, по решению правительства не осуществлялось богослужение. Это был интердикт, наложенный светской властью без согласования с епископской конференцией и папой и в нарушение конкордата 1984 г. (с. 230-231, 233-234). В этом автор видит показатель глубины кризиса, переживаемого Церковью-институтом, возмущен молчанием итальянского епископата (с. 235). А народ? По словам Риккарди, он «вообще не почувствовал специальной поддержки со стороны Церкви» (с. 236). «Наши города, — пишет Риккарди, — это скопления одиноких людей, которые не чувствуют себя достаточно защищенными перед лицом неопределенного будущего, среди фейковых новостей, теорий заговора, святого возмущения или магического мышления. Одиночество порождает страх. Со своими обрядами и ритуалами Церковь представляет собой, по крайней мере в нашей стране, самую большую из человеческих сетей, <...> и падение ее значения кажется необъяснимым» (с. 239).
Подведение итогов темы «Церковь и Ковид-19» наводит автора на грустные мысли. «Религиозные или иные мотивы являются одним из элементов поддержания сплоченности страны. Христианский мир. сосредоточен вокруг воскресной мессы: она его "источник", пишут епископы. <...> Между тем, людям приходилось искать "свои" мессы на УоиТиЬе или по телевизору, прокладывая новые, собственные пути. Более того, после окончания локдауна число людей, посещающих церковь, уменьшилось, по крайней мере в первые месяцы, и ве-
рующие научились управлять своим религиозным "моментом" более индивидуальным образом» (с. 240—241). Пассивная позиция епископата привела к падению авторитета Церкви. Не пассивен в Церкви был лишь папа Франциск. Его регулярные выступления по телевидению со словами утешения и поддержки верующим и неверующим транслировало 118 телестанций и посмотрело 17 млн человек (с. 257).
Особое внимание автор уделил папам Иоанну Павлу II (гл. V «Иоанн Павел II: исключение или иллюзия?») и Франциску (гл. VI «Великий кризис и пришедший издалека папа» и несколько параграфов в других главах). Показателен заголовок, посвященный институту папства: «Уходящий персонаж христианского мира» (гл. VIII). «Уходящим персонажем» автор называет не только Папу Римского, но и священника. Уходящим институтом оказывается не только папство, но и церковный приход. Именно в этой главе автор высказывается наиболее четко об институциональном кризисе Католической Церкви. Риккарди прав, когда считает отставку Бенедикта XVI (февраль 2013 г.) переломным моментом, демонстрирующим «городу и миру» хрупкость Церкви как института и хрупкость института папства. Автор регулярно обращается к мысли, что «мир изменился», изменилось мировоззрение не только верующих, но и большинства духовенства, и епископов, и кардиналов.
В этой же главе автор рассуждает о судьбе духовенства. Священников становится все меньше, и они становятся все старше — и в Европе, и в других регионах мира. Как отметил немецкий кардинал Вальтер Каспер, «Церковь, в которой воскресная месса не может быть совершена из-за отсутствия священника, больше не является сама собой» (с. 263). Возникает естественный вопрос: «Чем будет Церковь без Евхаристии?» Верующие уже сегодня духовно развиваются с небольшой помощью или вообще без священников (с. 264). Ищет ли католическая иерархия выход из создавшегося положения? Ищет. Но попытка смягчить остроту проблемы при помощи допуска к священнослужению женатого духовенства провалилась из-за сопротивления большинства епископов, увидевших в этом «недвусмысленный шаг в сторону постепенной адаптации Церкви к современному миру» (с. 271). В результате, утверждает автор, «она рискует стать одной из многих групп меньшинств, которые защищают свою идентичность, но не исполняют никакой пророческой функции в мире. Ибо не причащают» (с. 275).
Не менее важной и такой же, по моему мнению, безысходной проблемой для Католической Церкви стала судьба прихода. «Географический критерий прихода, — пишет Риккарди, — смоделированный по государственным административным делениям, уступает место размышлению о географии человека, в которой присутствие Церкви имеет разные формы и не сводится к институциональным территориальным границам» (с. 279). Выход Риккарди видит в активизации светских, личных инициатив, общинных, харизматичных. Сегодня все надежды возлагаются на инициированный Франциском «Синодальный путь», благодаря которому Церковь должна обрести новый импульс, новые идеи и новых людей для их реализации.
Вызовом для современной европейской Католической Церкви стала проблема мигрантов (гл. IX «Мир, Европа и переселение народов»). По словам
Риккарди, Франциск рассматривает миграцию как «постоянное и структурное явление, заслуживающее долгосрочной политики» (с. 288). Риккарди цитирует папу, который, говоря о Европе, задается вопросом: «Чего ожидать в будущем? Без детей и без иммигрантов, чего ожидать?» Папа видит в миграциях перспективу для континента, конечно, при осуществлении позитивной интеграционной политики (с. 288). Приток мигрантов меняет религиозную картину стран. Так, за несколько десятков лет в Италии укрепилось неизвестное в предыдущие века православие с 261 приходом и 1,2 млн верующих, мусульман в Италии 2,6 млн (с. 291-292). Риккарди отметил, что появление мигрантов положительно повлияло на посещаемость храмов и в Италии, и в Англии.
Последняя X глава «Есть ли будущее?», возможно, самая интересная в этой книге. Она о сегодняшнем дне Церкви и одновременно о будущем. Риккарди утверждает, что глобализация «смела» все выработанные в период дискуссий о будущем Церкви аргументы: и тех, кто считал, что приспосабливаться к меняющемуся миру нельзя, и тех, кто выступал за необходимые изменения (с. 299-300). И в этих принципиально новых условиях, по мнению автора, необходимо осознание нового места христианства и Церкви в мире, тем более что католицизм никогда не отказывался от необходимых «автореформ». Что касается ответа на вопрос о форме, в которой будет существовать христианство в будущем, то автор обращается к точке зрения, высказанной в конце 60-х гг. XX в. профессором Йозефом Ратцингером, повторенной кардиналом Ратцингером в 1984 г. и папой Бенедиктом в начале нашего века: «Церковь как малая община будет зависеть от инициативности своих членов. Из кризиса сегодняшнего дня выйдет Церковь дня завтрашнего, которая многое утратит. <...> При этом служение священнослужителя останется, как и прежде незаменимым» (с. 273).
Подводя итог своим размышлениям, автор пишет: «Вместо того, чтобы отстаивать позиции прошлого, а иногда только их осколки, нужно открывать христианство как неотъемлемую часть будущего <...> А Слово Божие не заключено во вчерашних формах. Оно непреходяще» (с. 327).
В интервью «Оссерваторе Романо» (8 мая 2021 г.) автор говорит, что его книга — «приглашение к дискуссии»7. Так мы ее и оценим.
Филиппов Борис Алексеевич,
канд. ист. наук,
профессор ПСТГУ
Россия, г. Москва
boris-philipov@yandex.ru
https://orcid.org/0000-0001-8250-3688
Boris Filippov, Candidate of Sciences in History, Professor,
St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia boris-philipov@yandex.ru https://orcid.org/0000-0001-8250-3688
7 Cetera R. La Chiesa brucia? Ma lo Spirito pure. URL: https://www.osservatoreromano.va/it/ news/2021-05/quo-103/la-chiesa-brucia-br-ma-lo-spirito-pure.html (дата обращения: 17.05.2022).
