CC BY
122
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2013. № 4
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА И.И. Валуйцева,
доктор филологических наук, профессор кафедры теоретической и прикладной лингвистики Московского государственного областного университета; e-mail: irinaiv-v@mail.ru_
Г.Т. Хухуни,
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой теории языка и англистики Московского государственного областного университета; e-mail: khukhuni@mail.ru
РАЗЛИЧНЫЕ ПЕРЕВОДЫ БИБЛИИ: ПРОБЛЕМА СОСУЩЕСТВОВАНИЯ
В статье рассматриваются некоторые аспекты функционирования нескольких библейских версий Священного Писания на одном языке. Несмотря на все положительные стороны такого сосуществования, оно может создавать и определённые проблемы (вопрос о цитировании библейских книг, соотношение между традиционными и современными переводами и т.д.). В связи с этим анализируется роль Библии Лютера и Женевской Библии в немецкоязычном лингвокультурном ареале, с одной стороны, и ситуация c переводами Священного Писания на церковнославянский/русский языки — с другой.
Ключевые слова: Библия, перевод, сосуществование, цитата, традиционный, современный.
Irina I. Valuytseva, Dr. Sc. (Philology), Professor at the Department of the Theory of Language and Applied Linguistics, Moscow State Regional University, Russia; e-mail: irinaiv-v@mail.ru
Georgy T. Khukhuni, Dr. Sc. (Philology), Professor, Chairman of the Theory of Language an English Studies Department, Moscow State Regional University, Russia; e-mail: khukhuni@mail.ru
Different Bible Translations: A Problem of Coexistence
The paper deals with some aspects of functioning of several Bible texts in the same language. Despite all the positive sides of the coexistence of different versions of the Holy Writ, it may also create some problems: Bible quotations, the relation between traditional and modern translations, etc. In connection with the aforementioned problems, the authors analyze the role of the Lüther-Bibeland and the Zürcher Bibel in German linguocultural space along with the Church Slavonic/Russian Bible translations. Key words: Bible, translation, coexistence, quotation, traditional, modern.
Даже поверхностное знакомство с историей библейских переводов открывает перед читателем довольно парадоксальную картину.
С одной стороны, весьма часто можно услышать и прочесть, что Священное Писание с очень древних времён было «обречено на перевод». До сих пор Библия остаётся не только наиболее часто
публикуемой, но и наиболее часто переводимой книгой. Начавшись, согласно традиции, в III в. до н.э. со знаменитой греческой Септуагинты, библейский перевод вместе с христианством распространился по всему земному шару. Его практика сыграла огромную роль в развитии теории перевода — как общей, так и собственно библейской. Среди тех, кто внёс большой вклад в её развитие, называют имена святого (в православной традиции — блаженного) Иеронима, Мартина Лютера, в ХХ столетии — Ю. Найды и многих других.
Вместе с тем, нельзя не заметить, что перевод Священного Писания весьма часто был связан с серьёзными проблемами, — не говоря уже о том, что он представлял большую опасность для самих переводчиков, особенно в те времена, когда в западной церкви господствовала пресловутая «теория триязычия». Достаточно вспомнить хотя бы судьбу Уильяма Тидейла. Однако и те, на чью долю выпал на поприще межъязыковой передачи Священного Писания несомненный успех, не могли избежать острой критики со стороны определённой (иногда весьма значительной) части своих современников. В предисловии к переводу Евангелия блаженный Иероним саркастически замечал, что любой, взяв в руки его версию, перелистав первые страницы и обнаружив там расхождения с привычным текстом, поспешит выразить своё негодование и объявить переводчика извратителем и святотатцем за то, что он позволил себе что-то добавить, изменить и исправить в древних книгах ("statim erumpant in vocem, me falsarium me clamans esse sacrilegum, qui audeam aliquid in veteribus libris addere, mutare, corrigere" [Biblia, 1975, p. 1515]). Тысячу с лишним лет спустя Мартин Лютер (чьё отношение к Иерониму было весьма неоднозначным) иронически сравнивал себя со своим римским предшественником: «Говорят, что тот, кто строит около дороги, имеет много наставников. Так теперь обстоит дело и со мной. Те, кто вообще не умеет говорить правильно (о переводе уж умолчим), все вдруг стали моими наставниками, а я должен быть их учеником... Так было и со святым Иеронимом, когда он переводил Библию. Каждый был его наставником. Он один ничего не умел, а те, кто недостоин был даже чистить его обувь, выступали в роли судей этого замечательного человека. Нужно много терпения, чтобы делать людям добро. Мир мнит себя знатоком во всём. Всё критиковать и ничего не уметь — это как раз в его природе» [Lüther, 2003]. Что касается концепции Ю. Найды и тех ожесточённых дискуссий, которые она вызвала, то они достаточно памятны большинству специалистов.
Говоря об указанном аспекте истории библейских переводов, целесообразно подчеркнуть один существенный момент. Если до
Реформации на римско-католическом Западе явственно преобладала тенденция вообще запретить переводы Священного Писания на народные языки, то в наши дни ситуация изменилась коренным образом. Существует очень много (по мнению некоторых, — даже слишком много) различных версий библейских книг (только на английском языке их насчитывается несколько десятков), включая «политически корректные», «гендерно-нейтральные» и т.п., которые, с точки зрения традиционно верующего, выглядят, мягко говоря, несколько экзотично. Таким образом, естественно, возникает вопрос об их сосуществовании. И здесь приходится признать, что данный вопрос является весьма сложным и противоречивым, и вряд ли можно сейчас предложить такое решение, которое будет принято всеми.
Естественно, не приходится отрицать, что существование большого количества различных переводов — в соответствии с принципом Biblia semper renovanda [Reich, Zürcher] — имеет много положительных сторон. Ещё в XVI столетии Томас Мор в своём известном «Письме знаменитейшего мужа Томаса Мора, в котором он опровергает яростное злословие некоего монаха, столь же невежественного, сколь и самонадеянного», защищая от нападок католических ультраортодоксов принадлежащую Эразму Роттердамскому латинскую версию Нового Завета, несколько расходившуюся с иеронимовской, и высмеивая высказываемые последними опасения, что подобное разнообразие может привести к религиозным потрясениям, писал: «По какой причине и мог бы возникнуть раскол, из-за того, что разные переводчики, обозначая одно и то же, употребляют разные слова? .Ты опасаешься, как бы таким образом не получилось, что у нас окажется бесчисленное множество изданий. Но если и было бы много изданий, какой от этого вред? .Ты говоришь, что при этом читателю будет неясно, какому же из столь многих изданий можно больше всего верить? Это, разумеется, правильно, если читатель — настоящая дубина, у которого нет ни ума, ни рассудка. В противном случае он мог бы сообразить, что, как говорит Августин, из разных переводов легче выбрать верный. Часто и их разногласия полезны, так как они дают учёным повод подумать и вынести суждение. Ничто не может в большей мере помочь тому, кто решил заняться их изучением.» [Осинов-ский, 1974, с. 136-137].
С другой стороны, вряд ли целесообразно полностью отвергнуть постулат, согласно которому различным читательским аудиториям требуются различные версии Священного Писания, причём каждая из них может быть признана «правильной», если она удовлетворяет их потребностям [Nida, 1969, с. 174], хотя данное утверждение представляется многим достаточно спорным.
Признавая отмеченные выше моменты, мы бы хотели обратить внимание и на те проблемы, которые обусловлены подобным сосуществованием. Одна из них, если можно так выразиться, связана с региональными традициями коллективов, использующих один и тот же язык. Так, например, Реформация в немецкоязычной общности была представлена двумя важнейшими переводами Библии (хотя отнюдь ими не исчерпывалась). Одна — знаменитая и пользующаяся всемирной известностью Библия Лютера. Вторая, гораздо менее известная (во всяком случае, за пределами указанной общности), появившаяся несколько раньше Цюрихская Библия. Рассмотрение истории создания и дальнейшей судьбы этих двух замечательных трудов, естественно, не входит в задачи предлагаемой статьи. Мы хотели бы остановиться только на одном моменте. Говоря о последней, обычно подчёркивают, что, в отличие от Библии Лютера (который, как известно, опирался на деятельность своих помощников), это издание было плодом коллективного труда ряда учёных. Вследствие этого и говорят не о «Библии Цвингли», а именно о «Цюрихской Библии» [Reich, Zürcher, s. 3]. Указанное обстоятельство дало основание для утверждения, что Цюрихская Реформация вообще осознавала себя, прежде всего, как «переводческое движение» (Übersetzungsbewegung) [Zürcher Bibel, 2013, Zum Geleit]. Однако общепризнанно, что организатором и движущей силой последней был действительно Хульдрих Цвингли — один из вождей Реформации в Швейцарии. Хорошо известно, что его отношения с Лютером были весьма непростыми, причём сказывалось это не только на отношении к религиозным вопросам, но и на лингвистическом уровне. Так, отвечая на замечание последнего о том, что южно-немецкие диалекты не могут считаться «подлинным» немецким языком (Die oberlendische Sprache ist nicht die rechte Teutzsche Sprache), Цвингли в полемически заострённой форме подчеркнул свою швейцарскую идентичность и стремление нести Христову истину, прежде всего, своим соотечественникам: «Ein Schweizer bin ich und den Schweizern bezeuge ich Christum» [Reich, Die Zürcher, s. 2]. (Подробнее о расхождении Лютера и Цвингли по данному вопросу см., в частности, [Дубинин, 2005].)
Исторически сложилось так, что в последующие столетия норма «швейцарского литературного языка» в собственном смысле слова не сложилась, а в административном управлении и литературе использовался, в основном, стандартный немецкий язык (Hochdeutsch). И этот язык (во многом восходящий опять-таки к Библии Лютера!), начиная с издания 1665 г., стал применяться и в Цюрихской Библии [Scheidegger]. Но, несмотря на «стандартизацию» языковой формы, Цюрихская Библия остаётся по сей день, главным образом, Библией Евангелических реформистских церк-
вей Швейцарии (Evangelisch-Reformierte Kirchen der Schweiz). Как отмечают и сами её представители, в большинстве немецких реформистских общин предпочитают использовать не её, а Библию Лютера [Evangelisch-Reformierte Kirchengemeinde].
Используя популярное клише советского пропагандистского лексикона прошлого века, можно, вероятно, сказать, что в данном случае имеет место относительно «мирное сосуществование» обеих версий и, так сказать, распределение между ними «сфер влияния». Сложнее обстоит дело тогда, когда различные переводы используются (или их стремятся использовать) в одном и том же религиозном и культурном пространстве. Здесь не исключено возникновение между ними определённых противоречий, одним из которых может стать, на первый взгляд, частный вопрос о библейских цитатах.
Известный отечественный филолог С.С. Аверинцев, сам осуществивший перевод ряда библейских книг, касаясь данного вопроса, писал: «Когда Перевод единственен, простой верующий, не являющийся ни профессиональным филологом, ни профессиональным богословом, чувствует себя просто читающим Слово Бо-жие, вообще не думая о Переводе; когда переводов много, это чувство волей-неволей уходит. Защищая практику новых переводов, мы ссылаемся на нужды наших современников, которые таковы, каковы есть, однако так же нуждаются в спасении души, как и носители старой религиозной культуры; но как раз мысль об этих нуждах обязывает нас учесть и проблемы тех же современников, затрудняющихся понять, как же нынче, скажем, цитировать-то Священное Писание (все равно, в разговоре с другим или во внутренней беседе с самим же собой)» [Аверинцев]. Обратите внимание на содержащееся в последнем переработанном издании Цюрихской Библии предупреждение о том, что читатели могут не найти в нём некоторые привычные формулировки («mancherorts vertraute Formulierungen vermissen») [Zürcher, Bibel, 2013, Zum Geleit].
К сказанному можно добавить, что аналогичные трудности возникают и перед переводчиком, осуществляющим межъязыковую передачу библейской цитаты, имеющейся в исходном тексте. Так, например, при переводе на английский он формально вправе использовать любую из многочисленных существующих версий. Однако для значительной части читающей по-английски аудитории (включая и авторов настоящей статьи) «подлинной» англоязычной Библией является именно классическая King James' Bible (Authorized Version) — все остальные будут восприниматься как «не вполне библейские».
Переходя к ситуации в России, мы хотели бы обратить внимание, прежде всего, на два момента. С одной стороны, количество библейских переводов здесь, естественно, значительно уступает
англоязычным (мы сейчас не касаемся вопроса о том, следует ли это рассматривать как недостаток или, напротив, как достоинство). С другой стороны, наиболее важны для отечественной культуры только два. Во-первых, это церковнославянский текст (т.е. не являющийся с чисто лингвистической точки зрения русским!), восходящий к деятельности просветителей славян равноапостольных Кирилла и Мефодия. Его окончательной версией была вышедшая в свет в середине XVIII столетия Елизаветинская Библия, которую часто называют «каноническим текстом» Русской Православной Церкви. Хотя представители последней неоднократно подчёркивали, что она не сочла необходимым отдать официальное предпочтение какому-либо переводу и вообще не имеет догматизированного текста Священного Писания, фактически текст Елизаветинской Библии, используемый в литургии, действительно в определённой степени воспринимается как таковой. Но она не может считаться «Библией для чтения» (поскольку речь идёт о так называемом «обычном читателе»), по крайней мере, в течение последних двухсот лет. Характерно, что уже в начале XIX в. даже император Александр I, бывший по своему положению главой Русской Православной Церкви, предпочитал читать Священное Писание по-французски, а его некогда ближайший сподвижник Сперанский, настаивая, чтобы его дочь читала Священное Писание по-церковнославянски, вместе с тем оговаривал: «В местах или словах затруднительных тебе легко определить их смысл по-английскому» [Кравецкий, 2001, с. 26]
В последней четверти XIX столетия (1876) вышел в свет полный русский текст Ветхого и Нового заветов, известный как Синодальный перевод. История создания (принимавшая порой весьма драматический характер) и оценка этого труда лежат за пределами данной работы. Отметим только, что изначально ему предназначалась своего рода вспомогательная роль: помочь тем, кто не в состоянии понять «подлинный» славянский текст. Однако после его появления автор или переводчик, цитируя библейский текст, неизбежно задавался вопросом о том, по какой версии ему надлежит это делать.
В определённой степени можно констатировать, что к настоящему времени в отечественной традиции сложилась своеобразная «функциональная дистрибуция» между названными переводами. Имея дело с так называемыми «библеизмами» (т.е. библейскими цитатами, рассматриваемыми как фразеологические единицы), используют обычно церковнославянские выражения, если они квалифицируются как часть русской фразеологической системы (например, ищите и обрящете, страха ради иудейска, власти предержащие и т.п.). Это объясняется тем хорошо известным фактом, что
подобные выражения вошли в русский язык по большей части из церковнославянской Библии. «Обычные» же цитаты (фрагменты библейского текста, не имеющие статуса «крылатых слов»), как правило, передаются соответствующими выдержками из Синодального перевода. Однако порой церковнославянская форма «библеиз-ма» может сейчас оказаться абсолютно непонятной для «среднего» читателя. Ср. критику Я.И. Рецкером передачи в переводе одной из пьес Дж. Голсуорси английского "Sufficient unto the days is the evil thereof" церковнославянским «Довлеет дневи злоба его» [Рецкер, 1974, с. 162]. С исторической точки зрения, подобная репрезентация должна была бы быть признана полностью эквивалентной, но с точки зрения современного русского языка — отнюдь не адекватной.
С другой стороны, сам Синодальный перевод может характеризоваться как перевод на современный русский язык лишь весьма относительно. Многие авторы (включая известного библеиста начала прошлого века И.Е. Евсеева [Евсеев]) считали, что его язык представляет собой искусственную имитацию церковнославянского и устарел ещё до его выхода в свет. В определённой степени такая критика не лишена оснований, хотя указанное обстоятельство вполне может быть объяснено обстоятельствами его создания. Тем не менее, по известным причинам, именно Синодальный перевод оставался в течение почти полутора столетий основным (а для большинства русских читателей даже единственным) источником знакомства с библейским текстом. Однако с течением времени «устарелость» сделала ряд фрагментов Синодального перевода немногим более доступными, чем церковнославянский текст. Критиковали его и за не вполне адекватную передачу отдельных мест еврейского и греческого подлинников.
В 2011 г. Российское библейское общество издало новую версию Священного Писания, носящую название «Библия. Современный русский перевод» — второй после Синодального перевода полный перевод Библии на русский язык, изданный в России. Её теоретической основой стала, по существу, упомянутая выше концепция «динамической эквивалентности» Ю. Найды. Появление названного труда вызвало ожесточённую дискуссию между «традиционалистами» («консерваторами») и «модернистами» («новаторами»). При этом особенно резкой критике подвергся новозаветный текст, представленный в данном издании редакцией, восходящей к принадлежащей В.Н. Кузнецовой «Радостной вести». Последнюю обвиняли не только в неоправданном модернизме, но и в том, что она написана «вульгарным языком улицы». Характерен в этой связи полемический отклик на выполненный В.Н. Кузнецовой перевод Посланий (у В.Н. Кузнецовой — Писем) апостола Павла, принадлежащий одному из видных представителей Русской Пра-
вославной Церкви, председателю Отдела внешних связей Московской патриархии, митрополиту Волоколамскому Иллариону. Показательно уже само заглавие: «Язык Учителя и жаргон кабака. Перевод Евангелия должен быть точным и благоговейным». Добавим, что версия В.Н. Кузнецовой вызвала критику (правда, выраженную посредством менее экспрессивной лексики) и у её коллег, выполнявших перевод ветхозаветных книг, включая главного редактора Современного русского перевода Г.С. Селезнёва [Селезнёв. Новые.]. Впрочем, приходится отметить, что у труда В.Н. Кузнецовой нашлись и сторонники [Абаринов; Левинская; Чернявский].
Разумеется, авторы предлагаемой статьи не имеют намерения вмешиваться в эту дискуссию и, тем более, давать оценку как новозаветной части, так и современному русскому переводу в целом. Остановимся только на одном моменте. С одной стороны, создатели последнего подчёркивают, что они отнюдь не ставят перед собой цели полностью заменить Синодальный перевод в тех областях, где он продолжает использоваться; с другой — указывают, что он «предназначен, прежде всего, для миссионерских, учебных и духовно-просветительских целей» [Библия, 2011, с. 7]. Однако, как хорошо известно, в собственно богослужебной сфере (литургической практике) сохраняет свои позиции церковнославянский язык. Попытки некоторых «модернистов» заменить его русским языком до настоящего времени особого успеха не имели. Предстоятель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Кирилл в одном из своих недавних выступлений также подтвердил, что каких-либо резких изменений в данном вопросе в ближайшее время ожидать не приходится: «.Мы не можем вот так взять, тумблер повернуть и перевести на русский язык. Тем более что славянский язык является. калькой с греческого языка. А богослужение написано по-гречески, и даже глагольные формы, которые существуют на славянском, отсутствуют на русском. Кроме того, каноны, которые у нас читаются, выдержаны в стихотворной форме. Это, конечно, не рифма в обычном понимании этого слова, но это особый размер, его легко петь. И для того чтобы перевести это на русский язык, нужен поэт, нужен невероятно талантливый человек, который сделал бы то же самое, только по-русски. Может быть, этим мы станем заниматься в будущем?» [Встреча.].
Таким образом, неизбежно возникает вопрос: какие же области создатели современного русского перевода намерены реально оставить за переводом Синодальным? И не приведёт ли их одновременное функционирование — вопреки всем декларациям — к тому, что между ними будет наличествовать не только сосуществование, но и определённая конкуренция? В связи с этим можно вспомнить, что состоявшееся в 2010 г. Межсоборное Присутствие
Русской Православной Церкви также признало целесообразность нового русского перевода Священного Писания, однако с оговоркой: «Само собой разумеется, что работа по созданию текста, претендующего на общецерковную значимость, возможна только под эгидой Священноначалия Русской Православной Церкви и предполагает общецерковную апробацию подготавливаемых текстов» [Отношение...].
Таким образом, вопрос о возможности замены в будущем Синодального перевода в качестве наиболее распространённой версии Священного Писания каким-либо другим (независимо от того, будет или нет он выполнен «под эгидой» Русской Православной Церкви) в настоящее время, вероятно, остаётся открытым. С одной стороны, Синодальный перевод давно признан важной частью отечественного культурного наследия. Достаточно в этой связи привести слова главного редактора Современного русского перевода М.Г. Селезнёва: «Синодальный в России (не де-юре, а де-факто) имеет статус общенационального перевода, как Лютеровская Библия в Германии или King James Version для англоязычных стран. Этот статус — показатель того, что перевод вошёл в жизнь народа и Церкви. Такой статус переводу не могут присвоить ни переводчики, ни издатели» [Селезнёв. Переводу..]. С другой стороны, в принципе нельзя исключить, что какой-либо из будущих переводов положит начало новой традиции Русской Библии. Поэтому мы сочли целесообразным закончить предлагаемую статью словами, принадлежащими, согласно Тациту, римскому императору Клавдию: "Omnia, patres con-scripti, quae nunc vetustissima creduntur, nova fuere. inveterascet hoc quoque, et quod hodie exemplis tuemur, inter exempla erit". («Всё, отцы-сенаторы, что теперь почитается очень старым, было когда-то новым. Устареет и это, и то, что мы сегодня подкрепляем примерами, также когда-нибудь станет примером» [Тацит, 1993, с. 181]).
Список литературы
АбариновВ. Новый русский перевод Библии. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: //www.religiopolis. org/forum/ 3 - obsuzhdenie- opublikovannyh-materialov/1328-novyj-russkij-perevod-biblii.html (дата обращения: 20.10.2013). Аверинцев С.С. Послесловие переводчика. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://mystudies.narod.ru/library/a/averintsev/cont-ev.html (дата обращения: 20.10.2013). Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. Современный русский перевод. М.: Российское Библейское Общество, 2011. 1407 с. Встреча Святейшего Патриарха Кирилла со студентами высших учебных заведений Смоленской области. Ответы на вопросы. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.patriarchia.ru/db/text/3200687.html (дата обращения: 28.10.2013).
Дубинин С.И. Первопечатники и региональные особенности языка швейцарской Реформации // Вестн. ВолГУ. Сер. 2. Вып. 405. Волгоград, 2005.
C. 87-95.
Евсеев И.Е. Собор и Библия. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.sfi.ru/statja/sobor-i-biblija/ (дата обращения: 28.10.2013).
Илларион (Алфеев). Язык Учителя и жаргон кабака. Перевод Евангелия должен быть точным и благоговейным. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.biblia.ru/reading/articles/show/?8&start=0 (дата обращения: 20.10.2013).
Кравецкий А.Г., А. Плетнева. Церковнославянский язык в России (конец XIX — XX век). М.: Языки русской культуры, 2001. 400 с.
Левинская И. Размышляя над рецензией иеромонаха Илариона Алфеева на Письма Апостола Павла / Пер. и примеч. В.Н. Кузнецовой. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.biblia.ru/reading/articles/ show/?9&start=0. (дата обращения: 20.10.2013).
Осиновский И.Н. Томас Мор. М.: Наука, 1974. 167 с.
Отношение Церкви к существующим разнообразным переводам библейских книг. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://wwwbogoslov. ru/text/1456920.html (дата обращения: 13.10.2013).
Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Международные отношения, 1974. 216 с.
Селезнёв М.Г. Новые переводы Евангелия открывают новые смыслы. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nsad.ru/articles/novye-perevody-evangeliya-otkryvayut-novye-smysly (дата обращения: 13.10.2013).
Селезнёв М.Г. Переводу нужен диалог с читателем. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://e-vestnik.ru/interviews/perevodu_nuzhen_dialog_ 3778// (дата обращения: 20.10.2013).
Тацит Корнелий. Сочинения. СПб.: Наука, 1993. 736 с.
Чернявский М. Говорит ли Бог по-русски? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.gazetaprotestant.ru/2008/02/govorit-li-bog-po-russki/ (дата обращения: 13.10.2013).
Biblia Sacra juxta Vulgatam Versionem. Т. I—II. Stuttgart: Württembergische Bibelanstalt, 1975. 1980 p.
Evangelisch-Reformierte Kirchengemeinde Blumenthal. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://refo-blumenthal.de/fragen-antworten.html (дата обращения: 20.10.2013).
Lüther, M. An Open Letter on Translating. Revised and annotated by Michael
D. Marlowe, June 2003. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.bible-researcher.com/luther01.html (дата обращения: 20.10.2013).
Nida, E. Theory and Practice of Translation. Leiden: E.J. Brill, 1969. 220 p.
Reich, R. Die Zürcher Bibel — ein Geschenk, an welchem zu arbeiten der Züricher Kirche seit Jahrhunderten aufgegeben ist. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.landeskirchenforum.ch/dok/346 (дата обращения: 20.10.2013).
Reich, R. Zürcher, Bibel. Informationen zur Geschichte und Übersetzung. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.tvz-verlag.ch/fileadmin/ user_upload/PDF/bibel_reader.pdf (дата обращения: 20.10.2013).
Scheidegger, Ch. Zürcher Bibelübersetzung. Reformierte Kirche Kanton Zürich. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.zh.ref.ch/a-z/zwingli/ lexikon-z/zuercher-bibeluebersetzung (дата обращения: 20.10.2013).
Zürcher, Bibel // Bibel. Zürch: Theologischer Verlag, 2013. 342 s.
