CC BY
127
PAUHOHAAH3AUHfl ПOTPEБИTEЛbCKOГO KPEДИTOБAHИfl Б HHTEPECAX MECTHOrO 3KOHOMH4ECKOrO PAЗБИTИfl CMO3b HPH3My HHCTHTyUHOHAAb^ ЭKOHOMИЧECKOЙ TEOPHH1
ШАФИРОВ Л.А.,
кандидат социологических наук, магистр делового администрирования (MBA), докторант SKEMA Business School (Lille, France) и программы DBA Финансового университета при Правительстве РФ, e-mail: [email protected];
ОГАНЕСЯН A.A.,
кандидат экономических наук, старший научный сотрудник, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону,
e-mail: [email protected]
Результаты функционирования рынка потребительского кредитования во многом зависят от институциональных условий, определяющих направления основных тенденций, связанных с его развитием. При исследовании поведения заемщиков на рынке кредитных услуг в составе общей культуры их потребительского поведения необходимо фокусироваться не только на соответствующих ценовых и неценовых условиях кредита, влияющих на решение заёмщика, но и на особенностях, образующих основу соответствующих поведенческих паттернов. Недостаток предложения, со стороны кредиторов, социально-ориентированных кредитных продуктов, а также высокая востребованность, со стороны заёмщиков, широкого ассортимента нецелевых краткосрочных беззалоговых кредитных ресурсов, выражаются не только в увеличении степени закредитованности домохозяйств, но и в отсутствии долгосрочного положительного внешнего эффекта для развития территорий проживания заёмщиков, местных сообществ, с которыми заёмщики себя идентифицируют. Задача органов власти должна в первую очередь заключаться в инициировании активной политики, направленной на индуцирование эндогенных институциональных изменений поведения участников рынка потребительского кредитования. В качестве цели для конструирования соответствующих мер институциональной политики предлагается идея использования потребительского кредита в интересахрегиональ-ного и местного социально-экономического развития, при этом важным фактором выступает предотвращение усугубления финансового положения домохозяйств в долгосрочной перспективе. Реализация таких мер предполагает разработку возможных способов корректировки и гармонизации взаимодействий участников российского рынка потребительского кредитования исходя из концепции институционализированной рациональности. Способствуя опри-вычиванию рационального кредитования, закрепляя на уровне привычек способы достижения домохозяйствами собственной финансовой устойчивости, такая политика способствовала бы трансформации кредитных ресурсов в источник местного социально-экономического развития. Демонстрация преимуществ успешно внедряемых рациональных кредитных практик, популяризация знаний и информации о них в качестве примера для подражания, тиражирование соответствующего опыта позволят закрепить данные практики, способствуя их опривы-чиванию среди акторов в результате повторяющегося воспроизведения.
Кпючевые слова: потребительское кредитование; институциональная теория; рациональные кредитные практики; кредитное поведение; местные сообщества; институционализированная рациональность; опривычивание кредитных практик; конструирование элементов институциональной политики; эндогенные институциональные изменения; местное социально-экономическое развитие.
1 Работа выполнена в рамках договора на выполнение научно-исследовательских работ № 213.01-14/2013-16 от 01 октября 2013 г., тема: «Конструирование элементов региональной и муниципальной политики для активизации рациональных финансовых стратегий участников рынка потребительского кредитования в депрессивных территориях (с использованием институционального подхода)».
© Л.А. Шафиров, А.А. Оганесян, 2013
TERRA ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
CONSUMER LENDING RATIONALIZATION FOR THE LOCAL DEVELOPMENT BENEFITS: AN INSTITUTIONAL APPROACH
SHAFIROV L.A.,
Candidate of Sociology (PhD), MBA (St. Gallen University), Executive DBA Candidate at the Financial University under the Government of the Russian Federation,
Executive PhD Candidate at SKEMA Business School (Lille, France),
e-mail: [email protected];
OGANESYAN А.А.,
Candidate of Economics (PhD), Principal Researcher, Southern Federal University, Rostov-on-Don, e-mail: [email protected]
Consumer lending market performance largely depends on institutional conditions that guide main tendencies related to its evolution. Study of the borrowers' behavior considered as a part of more general consumer behavior, needs to emphasize rather embedded patterns influencing it, than price and non-price terms of consumer loans. Interactions between lenders lacking for a supply of the socially oriented loan products, with borrowers highly demanding for a wide range of non-purpose, short-term, unsecured loan products result both in over-indebtedness of households and negative long-term externalities for local and regional socio-economic development. This, in turn, can cause high risks for the whole national economy. To improve the situation, an active policy aimed at endogenous institutional change in lending/borrowing patterns is supposed to be implemented. Consumer loans contributing to local and regional socio-economic development are to be used as a basis for appropriate policy measures construction. To ease an economic plight and prevent over-indebtedness of households is the long-term priority at that. Possible measures to be implemented imply elaboration of ways and methods to correct and harmonize interactions between the agents of the Russian consumer lending market within the institutionalized rationality framework. Habitualization of rational lending/borrowing practices, as a part of such institutional policy, would promote transformation of credit resources into the source of local socio-economic development. Being popularized and reproduced, advantages of best practices of rational lending are considered as the mechanisms of persuasion for the neighbor households.
Keywords: consumer lending; institutional theory; rational lending practices; borrowing behavior; local communities; institutionalized rationality; habitualization of lending/borrowing practices; construction of institutional policy; endogenous institutional change; local socio-economic development.
JEL classification: B25, B52, G02, G21, G28.
Введение
Исследование процессов, связанных с потребительским кредитованием, имеет высокую теоретико-методологическую значимость для экономической науки. Как было обосновано ранее (Вольчик, 2004. С. 96), нейтральность рыночного процесса по отношению к результатам его функционирования актуализирует значимость институтов, оказывающих влияние на этот процесс (но не детерминирующих его).
Таким образом, вполне обоснованно предположить, что, будучи организовано как рыночный процесс, кредитование населения как вид экономической деятельности потенциально может демонстрировать и положительные, и отрицательные результаты для вовлечённых контрагентов - в зависимости от ряда факторов институциональной среды, значимость которых обусловливается, в том числе, - имманентно присущими человеческим взаимодействиям трансакционными издержками, асимметричностью информации, а также - способностями агентов интерпретировать полученные знания и информацию, применять навыки.
Кроме того, процесс кредитования населения в качестве разновидности экономической деятельности может сопровождаться внешними эффектами, либо способствуя устойчивому развитию экономики в целом за счёт стимулирования спроса, своевременного удовлетворения текущих потребностей домохозяйств в финансовых ресурсах, либо - обусловливая рост социальной напряжённости, рост системных рисков для банковского сектора и снижение устойчивости экономической системы в целом в случае усугубления проблем, связанных с неспособностью оплаты заёмщиками текущих долгов (Авдеева, Мирошниченко, 2013).
В частности, как отмечено в отчёте Центрального банка РФ в связи с произошедшей переориентацией отдельных банков на высокодоходный рынок розничного кредитования, «банки с повышенной концентрацией деятельности на рынке потребительского кредитования могут быть наиболее подвержены кредитному риску в случае ухудшения макроэкономической ситуации и роста безработицы, и это может привести к возникновению условий для снижения устойчивости российской финансовой системы» (Центральный банк..., 2013).
Современные тенденции, наблюдающиеся на отечественном рынке потребительского кредитования, отражают серьезность проблемы закредитованности граждан, причем опасения экспертов вызывают не столько макроэкономические показатели, характеризующие средние уровни закредитованности граждан РФ и просроченной задолженности, сколько качество кредитов, основная масса которых приходится на краткосрочные нецелевые дорогостоящие необеспеченные займы. Об остроте проблемы, регулярно освещаемой отечественной прессой (Герасименко, 2013; Хромов, 2013), свидетельствуют и научные исследования (Кузина, 2013а; Кузина, 2013Ь; Центр макроэкономических исследований..., 2013), особенно в контексте ее значимости в сегменте низкодоходных, малообеспеченных групп населения, проживающих, как правило, в малых населенных пунктах и, в частности, в депрессивных территориях (Шафиров, Оганесян, 2013).
Можно предположить, что трудности с осуществлением финансовых расчётов заемщиками, с планированием ими расходов и допускаемые ими ошибки в оценках соответствия ожидаемым доходам - т. е. проблемы количественного расчета - не только негативно влияют на материальное благосостояние домохозяйства, но и тесно связаны с качественными аспектами социальной жизни человека.
Однако также требует дополнительных исследований предположение о том, что источники наблюдаемой ситуации с ростом просроченной задолженности по кредитам населению - не только и не столько в недостатках, связанных с экономическим расчетом и финансовым планированием как таковыми, сколько в игнорировании регуляторами, органами власти особенностей, составляющих фундамент поведенческих моделей кредиторов и заемщиков. На практике это может проявляться в том, что результаты повторяющихся сделок между кредиторами и заемщиками, каждый из которых действует в соответствии со своими представлениями о рациональности, зачастую приводят в конечном итоге не к улучшению, а к усугублению финансового положения обеих сторон. При этом экстернализация соответствующего негативного эффекта позволяет говорить о накапливающихся угрозах стабильности экономической системы в целом.
В данной статье предлагается обратить внимание на исследовательский подход, в рамках которого возможно дать объяснение складывающимся негативным тенденциям сквозь призму институциональной методологии и предложить направления для дальнейших исследований.
1. Постановка проблемы
Обозначенные выше тенденции имеют объяснение.
Рассматривая поведение заёмщиков на рынке кредитных услуг в составе общей культуры их потребительского поведения, необходимо учитывать не только соответствующие ценовые и неценовые условия кредита, влияющие на решение заемщика, но и контекст тех поведенческих паттернов, устойчивых моделей, которые на это поведение влияют2.
Человеческие взаимодействия всегда контекстно зависимы ^1ууЦегд, 2006); помимо ценовых факторов экономического расчёта, наша деятельность неизбежно основана на определенной системе ценностей, и подчас ценностные установки для самого человека неотделимы в процессе принятия решений от условий, в которых это решение принимается. Так, «индивиды часто считают возможным, необходимым и желательным ставить свое поведение в зависимость от когнитивного, координационного, нормативного и информационного содержания, заданного институциональными элементами (Greif, 2006).
В основе этих институциональных элементов - привычные образы мышления, формирующие у нас склонности к определенным способам реагирования на те или иные повторяющиеся обстоятельства.
С точки зрения поведенческих мотивов заемщика, ключевой качественной характеристикой кредитного поведения является стремление удовлетворения текущих потребностей, преодоление текущих финансовых затруднений за счёт будущих доходов. Соответственно, способность возвратить заёмные средства, в качестве количественного параметра оценки эффективности поведения заемщиков кредитных ресурсов, во многом определяется будущим потоком доходов - что обусловливается самим возникновением необходимости прибегнуть к помощи кредитных ресурсов, означающим, как правило, недостаток сбережений и (или) текущих доходов для оплаты текущих потребностей.
Так, значимость в данном контексте приобретают два аспекта. Прежде всего, снижению рисков как для кредитора, так и для заемщика, связанному с ростом финансовой устойчивости домохозяйств в долгосрочной перспективе, может способствовать использование кредитных ресурсов для удовлетворения текущих потребностей потенциальных заемщиков, имеющих отношение к деятельности, которая бы позволяла генерировать будущие доходы либо сокращать будущие расходы. Важным условием при этом выступает предотвращение излишней закредитованно-сти домохозяйств заёмщиков, сопровождаемое рационализацией процесса потребления (Шафиров, 2013Ь). В качестве таких «рационализирующих» эффективных кредитов могут рассматриваться целевые кредиты, использование предоставленных в счет которых заемных средств может способствовать повышению качества жизни домохозяйств заемщиков, сообществ по месту их проживания, росту человеческого и социального капитала. Предполагается, что к таким кредитам могут быть отнесены целевые кредиты на развитие предпринимательской деятельности, самозанятости, инвестирование в получение знаний, навыков и умений, на оплату медицинских услуг, на повышение энергоэффективности жилья, для сезонных покупок твердого топлива, овощей, фруктов3.
2 Однако определения отечественных исследователей, как правило, не акцентируют внимание на подобных факторах, рассматривая, к примеру, поведение заемщиков как «деятельность индивида или домохозяйства, в процессе которой происходит заимствование денежных средств, предполагающее их обязательное последующее возвращение» (Стребков, 2004).
3 Соответствующие примеры использования таких, в сущности, социально-ориентированных кредитных ресурсов приведены в работе (Шафиров, 2013с).
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
Кроме того, если использование кредитных ресурсов было бы гармонизировано в части задач и синхронизировано в части сроков местного социально-экономического развития (Шафиров, 2013а), это позволило бы экстернали-зировать положительные эффекты индивидуального потребительского кредита - в частности, если данные эффекты будут усилены в результате регулярного воспроизведения положительных кредитных практик остальными членами местного сообщества.
Так, контекст целей и мотивов, связанных с использованием кредитных ресурсов, в результате институционального воздействия смог бы обусловить социально-экономическое развитие соответствующих территорий или сообществ, с которыми данный заёмщик себя идентифицирует.
Можно предположить, что развитие обозначенных нами во введении к данной статье негативных тенденций является следствием того, что произошедшее за последние несколько лет изменение базовой модели финансового поведения значительного количества россиян от «жизни по средствам» к «долговому» (Крючкова, 2011. С. 21) не сопровождалось развитием элементов институциональной среды, которые могли бы способствовать переориентированию целей и мотивов участников рынка потребительского кредитования - как в части кредитных практик финансовых организаций, так и в части спроса со стороны населения. На практике это нашло отражение в отсутствии предложения, со стороны кредиторов, социально-ориентированных кредитных продуктов, а со стороны заёмщиков -в высокой востребованности широкого ассортимента нецелевых краткосрочных беззалоговых кредитных ресурсов, использование которых, увеличивая степень закредитованности домохозяйств, зачастую не имеет никакого долгосрочного положительного внешнего эффекта для развития местных сообществ (Шафиров, Оганесян, 2013. С. 178).
Как отмечают отечественные исследователи, сегодня потребительские мотивы, характеризующие поведение индивидуальных заемщиков, базируются, в основном, на стремлении к поддержанию уровня потребления, соответствующего определенному социальному статусу, к повышению этого статуса, к вхождению в определенные общности и к дистанцированию от других общностей; во многом такие поведенческие установки формируются и стимулируются агрессивной рекламой, построенной на символической нагруженности товаров (Радаев, 2005). Все это дает основания говорить о значительном влиянии, даже преобладании, эффекта демонстративного потребления (Веблен, 1984), а также эффекта присоединения к большинству (Лейбенстайн, 1993), в рамках этики «опережающего потребления» (Стребков, 2007).
На преобладание ориентации на демонстративное потребление среди российских заемщиков в качестве побудительного мотива обращения за потребительскими кредитами также указывают отечественные исследователи (Смирнов, 2009). Более того, учитывая, что в менее развитых регионах сложилась так называемая «цепная имитационная модель потребления», проявляющаяся в стремлении населения к поддержанию определенного уровня потребления, соответствующего стандартам, принятым в высокоразвитых регионах (Григорьев, Салмина. С. 216), вполне обоснованным представляется вывод о большей потребности изменения соответствующих моделей кредитного поведения именно среди населения менее экономически развитых регионов и, в частности, жителей депрессивных территорий, для которых, в силу ряда причин (прежде всего - более низких, по сравнению с жителями крупных городов, доходах при более высокой налоговой нагрузке и нагрузке по оплате коммунальных услуг (Шафиров, 2013а)), такие модели наиболее пагубны, с точки зрения роста закредитованности самих домохозяйств, а также с точки зрения социальноэкономического состояния данных территорий в целом.
Между тем использование кредитных ресурсов на цели, связанные с удовлетворением стремления заемщиков «жить не хуже других», как показали расчёты в рамках исследования Высшей школы экономики, в большинстве случаев лишь усугубляет финансовое положение заёмщика, в особенности среди малообеспеченных категорий населения, в длительной перспективе - в гораздо большей степени по сравнению с ситуацией, если бы потенциальный заемщик не обратился за кредитом, а откладывал бы в течение некоторого времени определённую сумму на покупку нужного товара; кроме того, макроэкономический эффект роста потребления при использовании кредитных ресурсов оказывается также не столь значительным (Авдеева, Мирошниченко, 2013).
Важно отметить, что для целей нашего исследования важно не только обозначить существующие стратегии кредитного (долгового) поведения населения (Стребков, 2004; Дикий, 2012), но и обосновать актуальность регулирования рынка потребительского кредитования, а также - необходимость разработки методов воздействия на поведение его участников, выявления условий, при которых возможна успешная реализация таких методов, с целью активного изменения складывающихся негативных тенденций, а также предотвращения их в будущем.
2. Методологические основы исследования кредитного поведения сквозь призму институциональной теории
Исследование поведенческих основ потребительского поведения и, в частности, кредитного поведения заемщиков на рынках финансовых услуг так или иначе затрагивает вопросы методологических предпосылок. Тем большую актуальность приобретает данный вопрос, что специфика кредитования населения как разновидности экономической деятельности отличается от продажи любого другого потребительского товара и заключается в том, что в качестве объекта трансакции по предоставлению кредита физическому лицу выступают денежные средства, конечная цель использования которых зависит от целей заемщика, а для самого кредитора, предоставляющего денежные ресурсы, может оставаться частично скрытой - вследствие свойства универсальности денег как меры стоимости и средства платежа.
Такая асимметричность информации в части последующих целей использования заемных средств и влияния решения о выдаче кредитных ресурсов на устойчивость финансового положения заемщика в долгосрочной перспективе зачастую, наряду с иными факторами, инициирует, со стороны кредиторов, практики компенсации рисков за
счет высоких процентных ставок4. В свою очередь, информация об условиях предлагаемого кредита также зачастую остается неполной для заёмщика - главным образом, вследствие нежелания разбираться в подробностях или неспособности адекватно интерпретировать доступную информацию, что, опять-таки, в большей степени характерно для жителей малых населенных пунктов, для малообеспеченных категорий населения, демонстрирующих низкий уровень правовой (Максимов, 2009) и финансовой грамотности. Вместе с тем, кредитный потенциал рационального кредитования, измеряемый посредством оценки спроса в финансовых ресурсах для удовлетворения текущих потребностей в жизненно важных благах, как правило, у таких категорий населения выше (Шафиров, 2013b).
Асимметричность информации, высокие трансакционные издержки, связанные с потребительским кредитованием, обусловливают возникновение тенденций, когда инструмент, позволяющий населению справиться с текущими финансовыми затруднениями, в долгосрочном периоде может спровоцировать возникновение проблем, связанных с несоизмеримой с финансовыми возможностями домохозяйства текущей долговой нагрузкой.
Современные кредитные организации могут частично оправдывать агрессивные кредитные практики (Olsen, 2013), ссылаясь на преобладающий, сформированный во многом благодаря неоклассической теории дискурсом, основывающимся на представлениях об экономическом человеке как о совершенно рационально мыслящем индивиде, действия которого предполагают выбор оптимального варианта из имеющихся альтернатив, направленный, с одной стороны, на максимизацию собственной функции полезности (прибыли) при заданных предпочтениях, а с другой - на минимизацию издержек и затрат на приобретение товара (Ефимов, 2013; Hodgson, 2013). Причем, как отмечали Р. Нельсон и С. Уинтер, на уровне учебников допущение о рациональности в форме максимизации приобретает бескомпромиссную форму (Нельсон, Уинтер, 2002. С. 27).
На наш взгляд, ключевая характеристика такого индивидуального выбора заемщика - добровольность, оправдывающая любую критику в адрес асоциальных практик со стороны кредитных организаций. В то же время, как указывает Дж. Ходжсон, «экономика мэйнстрима стремится объединить ... идеологию индивидуальной свободы с моделью прогнозируемого человеческого выбора», в реальности же «человеческое поведение не является ни беспричинным, ни абсолютно предсказуемым» (Ходжсон, 2003. С. 25).
Согласно методологии Дж. Коммонса, принятие условия добровольности сделки (трансакции) означает акцент на возникновении прав и обязанностей, являющихся ее неизбежным следствием. Определяя, вслед за Коммонсом, институт как коллективное действие по контролю, освобождению и расширению, в той или иной степени, индивидуального действия, мы, в действительности, акцентируемся на том, что контроль, о котором идёт речь, выражается в выгоде или убытке для другого или других индивидов; долг в данном случае - это возникающее в результате трансакции обязательство, а кредит - соответствующее право, образующееся в результате появления обязательства (Коммонс, 2012). Права и обязанности при таком подходе должны рассматриваться как предмет переговоров между вовлеченными сторонами, а психология трансакций - это психология переговоров (предполагающая ответную реакцию, определенные обстоятельства и устремленность в будущее) (Коммонс, 2012). Так, можно предположить, что если на исход переговорного процесса решающее влияние оказывают укоренившиеся асоциальные практики потребительского поведения, а также - значительная переговорная сила кредитора, то возникающие в результате таких переговоров права и обязанности заемщика свидетельствуют о наличии институциональной дисфункции.
По нашему мнению, трансакция сделки потребительского кредитования не может рассматриваться в отрыве от порождаемых в результате нее прав и обязанностей; недопустимо трактовать результат такой сделки лишь как «продажу кредитного продукта», при которой рациональность участвующих в сделке сторон, каждая из которых стремится максимизировать ожидаемую выгоду, часто выражается таким образом, что кредиторы, фактически прибегающие к агрессивным и асоциальным кредитным практикам при кредитовании граждан, у которых ограничен доступ к кредитованию, нередко предлагают потребителю кредит, в стоимость которого уже изначально закладываются риски невозврата кредита не только самим заемщиком, но и иными гражданами. При этом заемщик не в состоянии оценить последствия использования кредита как для себя, своего домохозяйства, так и для экономики местного сообщества, региона, страны.
Предполагается, что подчиненное положение заемщика потребительского кредита как слабой стороны кредитной сделки, а также значительное социальное воздействие на него как на потребителя товаров, работ, услуг, способствует росту негативных последствий кредитования населения.
Граждане охотно продолжают получать дорогостоящие нецелевые кредиты как вследствие отсутствия предложений кредитов иного качества, так и в результате доминирующих паттернов потребительского поведения, асимметричности информации и недостаточных компетенций заемщиков, необходимых для поиска и интерпретирования релевантной информации.
Неизбежно возникающий в процессе исследования поведения заемщиков вопрос о необходимости использования термина «рациональность» предлагается рассмотреть в контексте институционального подхода.
Отличительной характеристикой институциональной школы экономической мысли является то, что она изначально ставила своей задачей критику концепции совершенной рациональности. Однако недостаточно будет, если мы, вслед за О. Уильямсоном, перечислим 3 основные формы рациональности - максимизацию, ограниченную рациональность и органическую рациональность (Уильямсон, 1993).
В рамках данной статьи предлагается расширить рамки анализа, включив в него концепцию институционализированной рациональности, которая позволила бы сделать акцент, в отличие от упомянутых форм рациональности,
4 Данный подход к ценообразованию кредита получил название модели цены, основанной на риске (risk-based pricing). См., например: (Edelberg, 2003; Edelberg, 2006).
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
не на принципах совершения индивидуального выбора, а на целях и задачах, связанных с развитием определенных сообществ, с которыми действующие акторы себя идентифицируют и интересы которых разделяют, а также - на опривыченных правилах взаимодействий членов данных сообществ.
В сущности, первой оформленной школой, методологически противопоставившей свою позицию классической (а также австрийской) аналитической традиции, опиравшейся на априоризм и дедуктивность и явившейся предтечей институционализма, стала немецкая историческая школа; сами ее представители называли себя «этической» школой (Ефимов, 2012). Выражая ту же мысль, которую развивал в XIX в. Г. Шмоллер (Шмоллер, 2011), П. Коз-ловски, критикуя как неоклассический подход, так и подход австрийской школы5, отмечал, что, по сути, принцип органической рациональности, как и принцип инструментальной рациональности, вынося за скобки ценностные суждения о целях и мотивах действующих индивидов, принимая в качестве заданных исторические и культурные обстоятельства, в которых принимает решения действующий индивид, применимы не ко всему спектру экономических проблем, а лишь к определенной их части (КсзЬшэк, 2000). То же отмечал Д. Норт в отношении применимости аналитического аппарата теории игр, который оказывается бесполезным при исследовании процессов кооперации, основанных на регулярно повторяющихся взаимодействиях (Норт, 1997).
Т. Веблен (Веблен, 1984) также подвергал критике принцип рационального поведения - концепцию экономического человека как пассивного максимизатора, механически реагирующего на заданные факторы, - связывая динамику экономического развития с преобладающим влиянием на поведение человека тех или иных культурно обусловленных инстинктов, формирующих, в сочетании с инстинктом привычки, те или иные поведенческие цели, которые обусловливают те или иные результаты хозяйственного развития (рис. 1).
Рис. 1. Поведенческая концепция Т. Веблена6
Выявив влияние соответствующих «инстинктов» на потребительское поведение и проанализировав проявление результатов этих влияний, Веблен фактически показал, как, в контексте феномена «демонстративного потребления», «способность обслуживать потребность» в реальности может сочетаться с бесполезностью трат, сконцентрировав внимание на том, что последствия действий являются важной составляющей их интерпретации (М^сшэИ, 1987). Так, кажущееся, с позиций внешнего наблюдателя, нерациональным, потребительское поведение может восприниматься как рациональное самими вовлечёнными акторами.
Описанные подходы к исследованию человеческого поведения имеют высокую значимость для развиваемой здесь концепции поведения участников рынка потребительского кредитования. Несмотря на произошедшее терминологическое смещение - сегодня экономический анализ апеллирует, скорее, к мотивам и целям, чем к вебленов-ским «инстинктам», - тем не менее, заложенные Вебленом теоретические основы могут послужить фундаментом гипотезы о том, что, воздействуя на те или иные аспекты, лежащие в основе человеческого поведения, возможно его изменение в целях, соответствующих вектору экономического развития общества. При этом соответствующее воздействие не предполагает однозначной отрицательной зависимости спроса на товар от его цены.
Соотнеся данный подход с обозначенной задачей поиска методов предотвращения и изменения выявленных негативных тенденций, наблюдаемых в сфере потребительского кредитования, обоснованными представляются следующие предположения:
5 Мизес отмечал, что «человеческая деятельность всегда необходимо рациональна. Понятие «рациональная деятельность» избыточно и в качестве такового должно быть отброшено» (Мизес, 2000. С. 22), тем самым отождествляя человеческую деятельность и рациональную деятельность (Koslowski, 2000).
6 Составлен на основе: (Веблен, 1984).
1) различия субъективной интерпретации акторами системы потребительского кредитования потока деятельности - важный фактор, актуализирующий внимание на их мотивах и целях;
2) корректировка действий акторов рынка потребительского кредитования может быть осуществлена посредством воздействия на мотивы, лежащие в основе их взаимодействий;
3) стимулирование такого воздействия возможно на уровне политических решений, с одновременным задействованием механизмов, обеспечивающих при этом закрепление изменений мотивов акторов на уровне привычек.
Немаловажно отметить направления, развивающие аналитическую традицию Веблена: в частности, в работах П. Буша (Bush, 1987) произошло смещение акцента на социальные ценности, лежащие в основе поведенческих паттернов. Классифицируя поведение, Буш указывает на существование церемониальных и инструментарных ценностных систем, различные сочетания которых проявляются в форме церемониального поведения, инструментарного поведения и смешанного поведения. Стремление к поддержанию и повышению социального статуса связывается с преобладанием ориентации на церемониальные ценности; в свою очередь, инструментарные ценности, будучи тесно связаны с инстинктом мастерства, создаваемые и прививаемые населению посредством грамотной политики, напротив, означают предпочтение экономической и технической эффективности, образуя основу модернизационных процессов и институциональных изменений. Развитие инструментарных ценностей осуществляется в процессе образования, расширения запаса знаний. Как правило, церемониальные ценности преобладают в обществе, в котором не развито образование (Bush, 1987).
Это, в свою очередь, актуализирует важность процессов обучения, повышения правовой и финансовой грамотности участников рынка потребительского кредитования с целью не только предотвращения ухудшения собственного положения заемщика в результате излишней закредитованности, но и экстернализации положительных эффектов такого обучения в целях развития местных сообществ.
В данном контексте следует отметить, в частности, особую важность развития целевого образовательного кредитования граждан, развитие концепта «умных кредитных ресурсов» среди населения, закрепление его при реализации кредитных практик среди соответствующих сообществ, с акцентом не на стимулирование потребления за счет кредитных ресурсов, а на устойчивое развитие проектов домохозяйств в качестве принципа кредитования.
При этом важной функцией институтов, позволяющей объяснить масштабное распространение тех или иных поведенческих моделей, склонностей вести себя определенным образом в определенных условиях, является информационная, и лучше об этом, пожалуй, дал представление Хайек, выделявший такие типы социального поведения человека, как подражательное и инновационное (Arena, Festre, 2004); в свою очередь, они дополняются таким источником институционального поведения, как культурное наследие.
Позже Л. Лахман согласовал роль институтов с австрийскими концепциями рассеянного и «контекстуализиро-ванного» знания, определив социально-экономические институты как процесс обмена информацией - коммуникационный процесс, связанный с трансформацией распыленного в обществе и зачастую неявного знания в общественно полезное (Lachmann, 1971. P. 50). На рис. 2 изображен процесс, иллюстрирующий специфику институционального поведения как социального коммуникационного процесса и позволяющий проследить, как происходит закрепление успешных поведенческих практик в результате их повторяющегося воспроизведения, под влиянием распространённости имитационного поведения.
Рис. 2. Институциональное поведение как коммуникационный процесс
Так, в сфере потребительского кредитования задача регулирующих и контролирующих агентств, органов власти на региональном, муниципальном уровнях должна заключаться в формировании и поддержании таких обстоятельств, которые бы способствовали преобразованию целей и предпочтений как кредиторов, так и заемщиков в те, что обладают пользой для сообществ, в каковые данные акторы включены. Достигнуто это может быть путем популя-
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ризации и тиражирования успешных практик использования заемщиками кредитных ресурсов в целях развития домохозяйств и местных сообществ, т. е. - трансформируя знания и информацию о соответствующих положительных примерах в общественно полезное.
Однако подход Лахмана необходимо дополнить концепцией Дж. Ходжсона, согласно которой институты - это не только передатчики информации, это еще и скрытые механизмы убеждения (Ходжсон, 2003, С. 12). Ходжсон акцентировался на роли привычек в человеческом поведении, которые, отчасти формируясь под воздействием инстинктов, в то же время воздействуют на инстинкты в процессе социального взаимодействия.
Отмечая фундаментальную нефальсифицируемость стандартного ядра теории полезности, его неспособность быть опровергнутым эмпирическим путем, Ходжсон также указывал на его неприменимость к любому из возможных явлений. Рациональный выбор, по Ходжсону, требует заложенных в его основе культурно формируемых привычек, а само рациональное мышление «невозможно кроме как во взаимодействии со структурой социальных институтов» (Ходжсон, 2003. С. 16), что неизбежно затрагивает временные и ситуативные аспекты человеческого мышления, адаптивную реакцию на разнообразие внешних структур и обстоятельств, в том числе - социальных институтов. Сложность реальных решений и ограниченная вычислительная способность человеческого разума актуализируют процесс обучения, в ходе которого люди не только обновляют предпочтения и умения, но и изменяют восприятие своих потребностей и целей. Иными словами, наши цели и предпочтения преобразовываются под влиянием обстоятельств, в которых мы оказываемся. Так, «экономическая рациональность является социально и культурно детерминированной» (Мту/эЫ, 1987).
Привычки как склонность к определённому типу поведения в ситуациях определённого рода выступают, согласно такому подходу, в качестве строительного материала для институтов, будучи фундаментальны по отношению к целям, предпочтениям и обдумыванию, а также выступая, наряду с правилами, основой рациональности.
В рамках предложенной концепции нисходящей преобразовывающей причинной связи, по Ходжсону (Ходжсон, 2003), институты, выступая одновременно и внешними по отношению к человеческому поведению структурами, и его продуктом, не только зависят от деятельности индивидов, но также ограничивают и формируют ее. Институциональные изменения и ограничения могут вызвать изменения сложившегося образа мыслей и поведения, обусловить новое восприятие и новые предрасположенности, иными словами, опосредовать создание и формирование привычек. Соответственно, такой подход не рассматривает предпочтения как заданные; в его рамках, что важно для нашего анализа, институты могут в конечном счете обусловить возникновение новых привычек, предпочтений или мнений - воздействуя не напрямую на индивидуальные решения, а на привычные предрасположенности (Ходжсон, 2003). В свою очередь, в рамках развиваемой В. Ефимовым интерпретативной институциональной теории, именно опривыченные правила взаимодействий образуют институты (Ефимов, 2007а).
Соответственно, важным выводом, следующим из концепции преобразовывающей причинной связи, является конкретизация роли регулирующих органов, местных сообществ, органов местного самоуправления в предотвращении и изменении негативных тенденций в сфере потребительского кредитования посредством воздействия на привычки и связанные с ними ценности, образующие основу институционального поведения акторов данной сферы.
Эта роль предполагает активное участие регуляторов, местных сообществ, органов власти в инициировании создания и поддержании функционирования институтов, способствующих использованию сложившейся имитационной модели поведения жителей малых населённых пунктов и, в частности, депрессивных территорий, сформировавшейся под влиянием преобладания подражательного типа социального поведения, в интересах развития территорий их проживания.
Для целей трансформации используемых заемщиками кредитных ресурсов в источник местного социальноэкономического роста, важным представляется развитие местных сообществ как коллективов, осознающих и продвигающих собственное понимание рациональности: как в части принципов кредитной политики, на которые опирается банковское сообщество при предоставлении заемных средств, так и в части мотивов, целей, направлений использования кредитных ресурсов заемщиками. Иными словами, достижение долгосрочной рационализации поведенческих схем заемщиков зависит от специфики институтов, отвечающих решению определённой экономической задачи, а также от результативности способа их внедрения (Шафиров, 2013а).
В свою очередь, осмысление предлагаемой в статье С. Андрески критики терминологического аппарата М. Вебера в части использования концепций ценностно-рационального и целе-рационального действия (Андрески, 2011) выявляет, что рациональность всегда основывается на определенной системе ценностей и, соответственно, зависит от релевантности решений в контексте доступных технологий осуществления этого решения, от запаса знаний и компетенций, которым располагает индивид, или который может стать ему легкодоступным, от навыков и умений по использованию соответствующих технологий.
Иными словами, проблема рационализации действия как преимущественно количественного, математического расчета в терминологии сопоставления затрат и выгод и выбора, на основе этого экономического расчета, максимизирующего результат варианта, уступает место скорее качественной проблеме овладения релевантным знанием, необходимым для выбора целей, на которые следует ориентироваться.
Таким образом, на основании вышесказанного мы можем выдвинуть следующие гипотезы.
1. Обеспечение предложения, со стороны банковской системы, кредитных продуктов и услуг, альтернативных по отношению к предлагаемым в рамках наблюдаемых асоциальных практик, доступность таких услуг для потенциальных заемщиков создает предпосылки развития кредитования населения, ориентированного на приоритетные для развития соответствующих местных сообществ цели и задачи.
2. О рациональности потребительского кредитования мы, в таком случае, можем говорить в контексте наличия и доступности для потенциальных заемщиков кредитных продуктов и услуг, условия получения и использования которых учитывают ориентацию на устойчивое развитие как домохозяйств заемщиков, так и местных сообществ.
3. Направленная политика органов региональной власти и местного самоуправления должна заключаться, в данном контексте, в координирующей, образовательной и популяризирующей функции, стимулирующей возникновение реальных предпосылок для устойчивого развития местных сообществ посредством превращения соответствующих кредитных ресурсов в источник такого развития. При этом рациональность потребительского кредита7 становится необходимым условием для такого устойчивого развития.
Проведение региональной и муниципальной политики, направленной на переориентирование целей использования кредитных ресурсов заемщиками, на качественное изменение ситуации в сфере кредитования населения, становится при этом главным элементом институционального дизайна, который бы способствовал активизации потенциала рационального кредитования населения (Шафиров, 2013Ь), обеспечивая соблюдение интересов банков - кредиторов населения, предпринимательского сообщества, сообщества потребителей - заемщиков, а также региональных и местных органов власти, способствуя гармонизации этих интересов (Шафиров, 2013с).
3. Институционализированная рациональность как основа конструирования элементов институциональной политики в сфере кредитования населения депрессивных территорий
В контексте обоснования предложенной выше гипотезы, необходимо конкретизировать роль институциональной политики, задача которой заключается в ответе на вопрос: каким образом индуцировать институциональные изменения в сфере кредитования населения, чтобы они согласовывались с опривыченными институтами и в то же время вызывали изменения в экономическом поведении участников рынка потребительского кредитования в нужном русле?
Процесс институциональных изменений, согласно интерпретативной институциональной теории (Ефимов, 2007Ь), основывается на том, что, в процессе социальных взаимодействий, люди создают, в том числе, свободные ассоциации, делегируют их представителям определенные функции общественного контроля. В процессе взаимодействий те или иные общественные группы влияния, власти приобретают больший или меньший вес и вводят на уровне формальных институтов, законодательных норм свои изменения. Эти изменения тем или иным образом взаимодействуют, влияя на них или испытывая их влияние, - с неформальными институтами, или, вернее, с комплексами неформальных институтов, укорененных среди тех или иных вовлеченных групп населения, а также с опривычен-ными предшествующими формальными институтами, которые в прошлом, до введения инноваций, были опривыче-ны, закрепились на уровне привычки в данных местных сообществах.
Региональная и местная экономическая политика должна уделять внимание конструированию элементов институционального воздействия на поведение людей при необходимости корректировки этого поведения, его экономических последствий. Конструирование элементов институциональной политики является качественным фактором экономической среды. Если говорить о конкретных способах индуцирования институциональных изменений, то необходимо обратиться к подходу Д. Норта, связывающего данный процесс как с непосредственным влиянием на относительные цены, так и с попытками инкрементного воздействия на вкусы и предпочтения экономических агентов (Норт, 1997).
В связи с этим возникает обоснованный вопрос: какой именно долгосрочный эффект окажет на поведение экономических акторов изменение относительных цен и какой - изменение предпочтений или вкусов?
Целесообразным представляется здесь объяснение в рамках синтеза подходов Дж. Ходжсона и Д. Норта, а именно - объединение объяснения принципов индуцирования институциональных изменений в сфере потребительского кредитования в контексте концепций преобразовывающей восходящей и преобразовывающей нисходящей причинных связей, а также эндогенных влияний на элементы поведения ее участников (рис. 3).
Рис. 3. Индуцирование эндогенных институциональных изменений в сфере потребительского кредитования
Поведение участников системы потребительского кредитования
7 Признаки рационального кредита проанализированы ранее (См., например: (Шафиров, 2013Ь)).
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
Институциональные изменения в контексте как нисходящей, так и восходящей преобразовывающих причинных связей можно выразить цитатой А. Грейфа: «Существующие институты воздействуют на процессы обучения, имитации и экспериментирования, ведущие к возникновению новых институтов, влияют на затраты и результаты, связанные с введением новых институциональных элементов, и ориентируют новые институты на те, что с ними взаимосвязаны и не слишком отходят от их элементов» (Greif, 2006).
Согласно Норту, «фундаментальные изменения в соотношении цен с течением времени приводят к изменению стереотипов поведения и рационализации людьми того, что образует стандарты поведения» (Норт, 1997). Однако в этой связи представляется чрезвычайно важным прогнозирование того, как отреагируют потребители на экзогенно индуцируемые регулятором изменения условий предоставления кредитов в части требований к их обеспечению в виде залога, а также - на изменение цен кредитов в виде ограничений размера процентных ставок.
В частности, если говорить о низкодоходных группах, которые, в основном, и образуют население депрессивных территорий, - главная опасность для них заключается в том, что возможностей на получение новых заимствований у банков для рефинансирования имеющихся кредитов для данных категорий граждан станет меньше. В итоге у них возникнут обоснованные стимулы прибегнуть к кредитованию у неформальных кредиторов, что влечет соответствующие риски. С большой долей вероятности можно предположить, что тем самым данные категории заёмщиков ещё более усугубят своё положение, по крайней мере, в краткосрочной перспективе.
По нашему мнению, важным из вышесказанного является следующий вывод: чтобы изменить ситуацию и предотвратить усугубление негативных тенденций в сфере потребительского кредитования, недостаточно ограничиваться экзогенным воздействием на относительные цены, потому что, в силу привычки - привычного образа жизни, привычного восприятия своих ценностных ориентаций, привычного образа мышления относительно своих прав и обязанностей - индивиды продолжат получать кредиты, но уже на гораздо менее привлекательных для себя условиях, либо не смогут воспользоваться заемными средствами в принципе, даже для удовлетворения базовых потребностей, для развития человеческого капитала.
Важной мерой, направленной на изменение ситуации, должна стать государственная и муниципальная политика, регулятивные меры, призванные вызвать эндогенные изменения в целеполагании заемщиков и кредиторов посредством воздействия на эти привычки, опривычивания новых принципов кредитования кредиторами, получения и использования заемщиками рациональных кредитов. Сделать это предлагается путем инициирования создания новых рациональных кредитных услуг; региональным и муниципальным органам власти в этом процессе отводится роль посредников-координаторов, основная функция которых - снижение информационной асимметрии, трансакционных издержек, связанных с процессами взаимодействия участников рынка потребительского кредитования: посредством обучения, распространения необходимых знаний и информации, повышения уровня правовой и финансовой грамотности населения, с целью развития их представлений о собственных правах и обязанностях, а также распространения инструментарных ценностей, популяризации лучших проектов использования домохозяйствами заемных средств на реализацию проектов устойчивого развития домохозяйств, гармонизированных с целями и задачами устойчивого развития местных сообществ, проведение публичной работы над ошибками заемщиков-банкротов, оказание реального содействия в финансовом оздоровлении при возникновении признаков неплатежеспособности заемщиков8.
Индуцирование требуемых институциональных изменений, таким образом, основывается в данной схеме на том, чтобы стимулировать возникновение новых привычек кредиторам и заемщикам при предоставлении и использовании потребкредитов, а через них - привить инструментарные ценности, связанные с развитием домохозяйств и местных сообществ, а также обусловить закрепление положительных кредитных практик в результате их повторяющихся воспроизведений.
Гармоничное социально-экономическое развитие депрессивных территорий в аспекте влияния на это развитие процессов, связанных с потребительским кредитованием населения, должно предполагать как улучшение финансового положения домохозяйств, так и соблюдение интересов местного банковского сообщества, а также местных предпринимателей, местной администрации и региональных органов власти (Шафиров, 2013c), а не проявляться в «доминировании одной группы за счет другой» (Норт, 1997).
Ключевую роль, таким образом, приобретает взаимодействие перечисленных групп с акцентом на формирующиеся права и обязанности, а также оценка долгосрочных последствий этого взаимодействия с точки зрения устойчивости их социально-экономического развития.
В определенном смысле, акцентируясь на необходимости устойчивости развития сообществ в долгосрочной перспективе, мы также можем, применив метафору Х. Де Сото о динамической эффективности процесса (De Soto, 2008), говорить о противопоставлении институционализированной рациональности инструментальной максимизирующей рациональности в терминах противопоставления эффективности процесса экономической деятельности эффективности ее результата.
Важно понимать, что концепция институционализированной рациональности предполагает существование, для каждого локального сообщества, своей рациональности, которая определяется опривыченными институтами данного сообщества, соответствием этих институтов целям, связанным с социально-экономическим развитием данного сообщества.
То есть институциональные изменения, сквозь призму предпосылки институционализированной рациональности, необходимо рассматривать как в контексте нисходящей причинной связи, фокусируясь на интересах местных
8 См., например, опыт скандинавских стран в области финансового оздоровления физических лиц-банкротов (Heuer, 2013; Niemi-Kiesilainen, 1999).
сообществ, так и в контексте восходящей причинной связи - учитывая поведенческие особенности, характеризующие данные локальные сообщества, согласующиеся с их опривыченными способами взаимодействий и особенностями восприятия окружающей действительности.
Отмеченные нами выше в данной статье негативные тенденции сложились на рынке потребительского кредитования во многом из-за невнимания органов власти к тому, что кредитная политика финансовых организаций использовала в своих односторонних интересах привычки, лежащие в основе поведения заёмщиков, в особенности - среди малообеспеченных категорий населения, жителей депрессивных территорий, которые, в силу социально-психологических особенностей, демонстрируют склонность идентифицировать себя с определенными сообществами, соответствовать определенному уровню потребления на фоне застойной бедности, при этом зачастую перекладывая на государство ответственность за неспособность самим справиться с долгами, за асоциальные практики банков (Герасименко, 2013).
Несомненно, для многих российских регионов было бы крайне актуальным и выгодным для целей местного развития поддержать использование индивидуальными заемщиками кредитных ресурсов не на приобретение импортных товаров, а на такие цели, как улучшение условий жизни (приобретение, строительство, капитальный ремонт, утепление и газификация жилья; оплата медицинских и образовательных услуг), развитие личных подсобных хозяйств, садоводства, огородничества, самозанятости, приобретение товаров местных производителей (Шафиров, 2013а).
Можно с большой долей уверенности предположить, что инициирование и продвижение органами региональной власти и/или органами местного самоуправления инновационных практик потребительского кредитования обусловили бы их повторяющееся воспроизведение уже в рамках имитационных поведенческих установок жителей.
4. Обсуждение и направления будущих исследований
Как было верно замечено ранее (Ефимов, 2007Ь), исследователь должен нацелить свое внимание на то, как видят поток экономической деятельности различные ее участники, т. е. каковы для них смыслы того, что происходит, акцентируясь на субъективности восприятия акторами происходящих процессов, участниками которых они являются, как в силу разной доступности информации, так и в силу индивидуальных различий ее трактовки.
Наблюдаемые негативные тенденции на рынке потребительского кредитования могут отражать то, как рациональный экономический расчёт в форме стремления к максимизации собственной ожидаемой выгоды действующими участниками трансакций приводит к усугублению ситуации как на микро-, так и мезо- и макроуровнях. Однако это означает не то что участники сделок вели себя нерационально, а что их рациональность была основана на системе привычек, убеждений и ценностей, которые позволили, в результате повторяющихся сделок, данным тенденциям проявиться и генерализоваться.
Перекредитованность населения, в особенности жителей малых населённых пунктов, связанные с этим последствия в виде усугубления финансового положения домохозяйств, отсутствия положительного влияния от использования кредитных ресурсов на местное социально-экономическое развитие во многом обусловлены игнорированием органами власти и регулятором уровня благосостояния и привычек жителей депрессивных территорий, на фоне закрепившейся ценностной ориентации на имитационную модель потребления, оказывающую влияние на кредитное поведение заёмщиков.
Предлагаемым направлением исследований в контексте разрабатываемой в данной работе методологии может стать концепция институционализированной рациональности как поведенческой предпосылки, учитывающей не только и не столько «чистую рациональность цели», но и, в большей степени, ценностную ориентацию в рамках концепции устойчивого социально-экономического развития местных сообществ (табл. 1).
Таблица 1
Поведенческая предпосылка институционализированной рациональности как альтернатива инструментальной рациональности
Концепция Критерий Инструментальная рациональность Институционализированная рациональность
Роль предпочтений Предпочтения рассматриваются как заданные Культурно обусловленные предпочтения изменяются в процессе обучения, получения и интерпретирования информации
Основа процесса принятия решений, целеполагания Экономический выбор индивида, принимающего решения «при прочих равных условиях» на основе калькулирования издержек и выгод Обусловленность экономического выбора институтами, лежащими в их основе привычками, мотивами, ценностями; акцент на правах и обязанностях, возникающих как результат добровольной трансакции
Цель, проявляющаяся в поведении Максимизация индивидуальной полезности/прибыли Принятие решений, способствующих устойчивости собственного финансового положения, ориентированное на имитацию лучших практик, демонстрируемых членами сообщества
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
Так, принципы реализации концепции институционализированной рациональности в сфере потребительского кредитования предполагают:
• важность процессов обучения и информированности акторов (включая не только повышение уровня правовой и финансовой грамотности, но и популяризацию, тиражирование успешных практик кредитования);
• оценку кредитоспособности заемщика с учетом будущего потока доходов, расходов, значения активов и обязательств;
• экстернализацию положительных эффектов кредитной деятельности и использования заемных средств по-требкредитов;
• обоснование регулирования, которое бы задействовало механизмы соблюдения интересов банковского сообщества, предпринимательского сообщества, сообщества потребителей и региональных и местных органов власти, способствовало их гармонизации (Шафиров, 2013с);
• ориентацию на полезность кредитной деятельности банков для разных социальных групп заемщиков.
Заключение
Включение целей и мотивов взаимодействующих агентов в картину экономического исследования помогает выявить качественные факторы, не только объясняющие, но и обусловливающие наблюдаемые тенденции развития. Важно понимать, что, если речь идет о поведении участников рынка потребительского кредитования, невнимание инициаторов институциональных изменений, включая органы власти, регулирующие и контролирующие организации, профессиональные сообщества и сообщества потребителей, к целям и мотивам, лежащим в основе взаимодействий акторов регулируемой системы, может повлечь пагубные социально-экономические последствия как для домохозяйств заемщиков, так и для тех локальных сообществ, членами которых они являются, для региональной экономики, для страны.
Сегодня необходимо сфокусироваться на разработке возможных способов корректировки и гармонизации взаимодействий участников российского рынка потребительского кредитования, предложив в качестве цели для конструирования соответствующих мер институциональной политики идею использования потребительского кредита в интересах регионального и местного социально-экономического развития.
Методологической предпосылкой, предлагаемой в качестве основы для исследований в данном направлении, служит концепция институционализированной рациональности, позволяющая акцентироваться на принципах устойчивого развития местных сообществ, на гармонизации целей и задач, средств их достижения, имеющихся у кредиторов, предоставляющих потребкредиты, у заемщиков - членов данных местных сообществ, у самих местных сообществ.
На наш взгляд, задача органов власти должна заключаться не в попытках справиться с негативными последствиями финансово-кредитной деятельности посредством ограничительных и запретительных мер, а, в первую очередь, в активной политике, направленной на предотвращение развития таких тенденций. В немалой степени этому может помочь развитие институтов, которые бы, закрепляя на уровне привычек способы достижения домохозяйствами собственной финансовой устойчивости, обусловливали при этом трансформацию кредитных ресурсов в источник социально-экономического развития местных сообществ.
Индуцирование институциональных изменений в целях корректировки поведенческих моделей участников рынка потребительского кредитования - в первую очередь, жителей депрессивных территорий, - должно опираться не только и не столько на экзогенные изменения ценовых и неценовых условий кредитования, в том числе требований к предоставляемому заемщиками кредиторам залогу, сколько государственной, муниципальной политикой, направленной на формирование предпочтений заемщиков и кредиторов, которые способны вызвать институциональные изменения эндогенно, в процессе взаимодействия участников, посредством опривычивания рационального кредитования.
Достичь этого можно, используя успешный опыт внедрения рациональных кредитных практик, демонстрируя их преимущества, распространяя знания и информацию о них в целях их тиражирования и закрепления, в результате повторяющегося воспроизведения, под влиянием имитационной ориентированности поведения.
ЛИТЕРАТУРА
Авдеева Д., Мирошниченко Д. (2013). Жить в кредит - жить не по средствам? // Банки: статистика & экономика, № 38, с. 11-18. Доступно на: http://www.hse.ru/data/2013/11/06/1282283346/bse_38.pdf.
Андрески С. (2011). Самое уязвимое место: понятие рациональности // Политическая концептология. № 1. С. 210-235. Доступно на: http://politconcept.sfedu.rU/2011.1/13.pdf.
Веблен Т. (1984). Теория праздного класса: экономическое исследование институций. М.: Прогресс.
Вольчик В.В. (2004). Эволюционная парадигма и институциональная трансформация экономики. Ростов н/Д.: Изд-во Рост. гос. ун-та.
Герасименко 0. (2013). «Захочешь одеваться, обуваться прилично - еще не на то пойдешь» // Коммерсантъ. Власть. № 34. 02 сентября. С. 9. Доступно на: http://www.kommersant.ru/doc/2260489.
Григорьев Л.М., Салмина А.А. (2011). Потребительское поведение и социально-экономическое положение домохозяйств в условиях кризиса. С. 209-234 // В кн. Григорьев Л.М., Зубаревич Н.В., Хасаев Г.Р. (ред.) Российские регионы: экономический кризис и проблемы модернизации. М.: ТЕИС. 357 с.
Дикий А.А. (2012). Стратегии долгового поведения населения в современной России / Автореф. дисс. ... канд. соц. н. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского.
Ефимов В.М. (2007a). Предмет и метод интерпретативной институциональной экономики // Вопросы экономики, № 8, с. 49-67. Доступно на: http://mpra.ub.uni-muenchen.de/49118/
Ефимов В.М. (2007b). Спор о методах и институциональная экономика // Экономический вестник Ростовского государственного университета. Т. 5. № 3. С. 18-36. Доступно на: http://sfedu.ru/evjur/data/2007/iournal5.3.pdf.
Ефимов В.М. (2012). Предисловие к статье Ф. Майровского «Физика и «маржиналистская революция» // Terra Economicus. Т. 10. № 1. С. 89-99.
Ефимов В.М. (2013). От машин удовольствия к моральным сообществам (Размышления над новой книгой Джеффри Ходжсона) // Journal of Institutional Studies (Журнал институциональных исследований). Т. 5. № 2. С. 7-47. Доступно на: http://ecsocman.hse.ru/data/2013/08/10/1251247886/jis5.2-2.pdf.
Коммонс Дж. (2012). Институциональная экономика // Terra Economicus. Т. 10. № 3. С. 69-76. Доступно на: http://ecsocman.hse.ru/data/2012/11/20/1251380341/journal10.3.1-7.pdf.
Крючкова П.В. (2011). Привыкание домохозяйств к рынку // Journal of Institutional Studies (Журнал институциональных исследований). Т. 3. № 1. С. 8-27. Доступно на: http://hjournal.ru/journals/jis3.1.pdf. Дата доступа: 15.10.2013.
Кузина О.Е. (2013a). Анализ динамики пользования банковскими кредитами и долговой нагрузки россиян // Деньги и кредит. № 11. С. 30-36. Доступно на: http://www.cbr.ru/publ/MoneyAndCredit/kuzina_11_13.pdf.
Кузина О.Е. (2013b). Потребитель и кредит: портрет в статистическом интерьере // PR0D0ЛГИ. № 6(10). Доступно на: http://publications.hse.ru/articles/85719868.
Лейбенстайн Х. (1993). Эффект присоединения к большинству, эффект сноба и эффект Веблена в теории покупательского спроса // В кн. Гальперин В.М. (ред.) Теория потребительского поведения и спроса. СПб.: Экономическая школа.
Максимов А.Н. (отв. ред.) (2009). Местное самоуправление в России: состояние, проблемы, пути совершенствования. Итоговый доклад. М.: Экон-Информ, 524 с.
МизесЛ. (2000). Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории. М.: Экономика.
Нельсон Р.Р., Уинтер С.Дж. (2002). Эволюционная теория экономических изменений. М.: Дело, 536 с.
Норт Д. (1997). Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 180 с.
Радаев В.В. (2005). Социология потребления: основные подходы // Доступно на: http://ecsocman.hse.ru/ data/838/062/1217/001_radaev_2005-1.pdf.
РозмаинскийИ.В. (2006). «Инвестиционная близорукость» в посткейнсианской теории и в российской экономике // Вопросы экономики. № 9. С. 71-82.
Сакс Дж. (2012). Цена цивилизации. М.: Издательство Института Гайдара, 350 с.
Смирнов С.В. (2009). Институционализация экономических отношений домашних хозяйств на рынке потребительского кредитования / Автореф. дисс. ... канд. экон. н. Кострома, 26 с.
Стребков Д. (2004). Основные типы и факторы кредитного поведения населения в современной России // Вопросы экономики. № 2. С. 109-128. Доступно на: http://ecsocman.hse.ru/data/878/041/1232/sTREBK0W-02-04.pdf.
Стребков Д.О. (2007). Социальные аспекты кредитного поведения населения // Социологический журнал. № 1. Доступно на: http://www.hse.ru/data/610/989/1224/Strebkov_SJ_01-2007.pdf.
Уильямсон О. (1993). Поведенческие предпосылки современного экономического анализа // THESIS. Т. 1. Вып. 3. С. 42-43.
Ходжсон Дж.М. (2003). Скрытые механизмы убеждения: институты и индивиды в экономической теории // Экономический вестник Ростовского государственного университета. Т. 1. № 4. С. 11-30. Доступно на: http://sfedu. ru/evjur/data/2003/journal1.4.pdf.
Хромов М. (2013). Страна в долгу: что делать с тягой россиян к розничным кредитам // Forbes.ru, 2 августа. Доступно на: http://www.forbes.ru/mneniya-column/konkurentsiya/242945-strana-v-dolgu-chto-delat-s-tyagoi-
rossiyan-k-roznichnym-kredita.
Центр макроэкономических исследований Сбербанка России (2013). Кредитное поведение населения: результаты опросов и эконометрическое моделирование // Доступно на: http://www.sberbank.ru/common/img/uploaded/ analytics/2013/macro_13082013.pdf.
Центральный банк Российской Федерации (2013). Годовой отчет 2012 // Доступно на: http://www.cbr.ru/publ/ God/ar_2012.pdf.
Шафиров Л.А. (2013a). Кредитование населения как фактор устойчивого развития депрессивных монопромыш-ленных городов (концепция и рабочие гипотезы исследования) // ТепаEconomicus. Т. 11. № 3. Ч. 2. С. 107-114. Доступно на: http://sfedu.ru/evjur/data/2013/journal11.3.2.pdf.
Шафиров Л.А. (2013b). Концепция оценки наличия потенциала рационального кредитования населения малых монопрофильных городов РФ (на примере кредитования домохозяйств для улучшения их жилищных условий) // Тепа Economicus. Т. 11. № 3. Ч. 3. С. 20-30. Доступно на: http://sfedu.ru/evjur/data/2013/journal11.3.3.pdf.
Шафиров Л.А. (2013c). Роль органов местного самоуправления в системе кредитования населения: координирование в интересах предпринимательского сообщества региона // Тепа Economicus. Т. 11. № 4. С. 90-101. Доступно на: http://sfedu.ru/evjur/data/2013/journal11.4.1.pdf.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
Шафиров Л.А., Оганесян А.А. (2013). Потребительское кредитование населения как фактор экономического роста и благосостояния домохозяйств депрессивных территорий (обзор литературы) // Terra Economicus. Т. 11. № 4.
Ч. 2. С. 175-181.
ШмоллерГ. (2011). К методологии общественно-политических и социальных наук // TerraEconomicus. Т. 9. № 3. С. 31-49. Доступно на: http://ecsocman.hse.ru/data/2011/10/26/1267244108/Terra%209.3-4.pdf.
Arena R., FestreA. (2004). Some specific Austrian insights on markets and the «new economy» / In Birner J., Garrouste P. (eds.) Markets, information and communication: Austrian perspectives on the Internet economy. London: Routledge.
Bush P.D. (1987). The Theory of Institutional Change // Journal of Economic Issues. Vol. XXI. № 3. pp. 1075-1116.
De Soto H.J. (2008). The theory of dynamic efficiency. London: Routledge.
Edelberg W. (2003). Risk-based Pricing of Interest Rates in Household Loan // Markets, Finance and Economics Discussion Series 2003-62. Washington: Board of Governors of the Federal Reserve System.
Edelberg W. (2006). Risk-based pricing of interest rates for consumer loans // Journal of Monetary Economics. Vol. 53. issue 8. pp. 2283- 2298. Available at: http://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0304393206001474 (http:// dx.doi.org/10.1016/j.jmoneco.2005.09.001).
Flyvbjerg B. (2006). Five Misunderstandings About Case-Study Research // Qualitative Inquiry. Vol. 12, no. 2. pp. 219-245.
Greif A. (2006). Institutions and the Path to the Modern Economy: Lessons from Medieval Trade. Cambridge: Cambridge University Press.
Heuer J.-0. (2013). Social Inclusion and Exclusion in European Consumer Bankruptcy Systems. International conference «Shifting to Post-Crisis Welfare States in Europe? Long Termand Short Term Perspectives», Berlin, 4-5 June, organized by NordForsk and the Nordic Centres of Excellence NordWel and REASSESS; Workshop «Poverty and Social Exclusion in Times of Crisis - Historical and Contemporary Impact», chaired by Bea Cantillon and Pirjo Markkola, 4 June, 11:30-13:00 // Available at: https://www.academia.edu/3992692/Social_Exclusion_in_European_Consumer_Bankruptcy_Systems. Accessed on: 15.102013.
Hodgson G.M. (2013). From Pleasure Machines to Moral Communities: An Evolutionary Economics without Homo economicus. Chicago and London: The Chicago University Press.
KoslowskiP. (2000). The Theory of Ethical Economy as a Cultural, Ethical, and Historical Economics: Economic Ethics and the Historist Challenge, pp. 3-15 / In Koslowski P. (ed.) (2000). Contemporary Economic Ethics and Business Ethics. Springer-Verlag Berlin Heidelberg, 266 p.
Lachmann L.M. (1971). The legacy of Max Weber. Berkeley: The Glendessary Press.
Mirowski Ph. (1987). The philosophical bases of institutionalist economics // Journal of Economic Issues. Vol. 21. pp.1001-1038.
Niemi-Kiesilainen J. (1999). Consumer Bankruptcy in Comparison: Do We Cure a Market Failure or a Social Problem // 0s-goode Hall Law Journal. Vol. 37. № 1/2. pp. 473-503. Available at: http://digitalcommons.osgoode.yorku.ca/ohlj/vol37/ iss1/21. Accessed on: 15.102013.
Olsen T.D. (2013). A Political Economy Approach to Stakeholder Theory: Understanding the Ethics of Microfinance in Emerging Economies // Available at: http://ssrn.com/abstract=2405982. Accessed on: March 15 2014.
The Central Bank of the Russian Federation (2013). Bank of Russia 2012 Annual Report. Available at: http://www.cbr. ru/eng/publ/God/ar2012en.pdf.
REFERENCES
Avdeeva D. and Miroshnichenko D. (2013). Does living on credit mean living beyond means? Banks: Statistics & Economics, no. 38, pp. 11-18. Available at: http://www.hse.ru/data/2013/11/06/1282283346/bse_38.pdf. Accessed on: March 15 2014. (In Russian.)
Andreski S. (2011). The most Vulnerable Point: the Concept of Rationality. Political Conceptology, no. 1, pp. 210-235. Available at: http://politconcept.sfedu.ru/2011.1/13.pdf. (In Russian.)
Center for Macroeconomic Research of Sberbank of Russia (2013). Credit behavior of the population: the results of surveys and econometric modeling. Available at: http://www.sberbank.ru/common/img/uploaded/analytics/2013/ macro_13082013.pdf. (In Russian.)
DikiyA.A. (2012). Debt behavior strategies of the population in modern Russia. Nizhny Novgorod: N.I. Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod. (In Russian.)
Gerasimenko О. (2013). «Wanna dress well, wear good shoes - means be prepared for anything». Kommersant Vlast, no. 34, September 02, p. 9. Available at: http://www.kommersant.ru/doc/2260489. (In Russian.)
Grigoryev L.M. and Salmina A.A. (2011). Consumer behavior and households’ socio-economic position at a time of crisis, pp. 209-234 / In Grigoryev L.M., Zubarevich N.V. and Khasaev G.R. (eds.) Russian regions: economic crisis and problems of modernizations. Moscow: TEIS Publ., 357 p. (In Russian.)
KhromovM. (2013). The country is in debt: what to do with the thrust of Russians to retail loans. Forbes.ru. August 2. Available at: http://www.forbes.ru/mneniya-column/konkurentsiya/242945-strana-v-dolgu-chto-delat-s-tyagoi-rossiyan-k-roznichnym-kredita. (In Russian.)
Kryuchkova P.V. (2011). Habituation of households to the market. Journal of Institutional Studies, vol. 3, no. 1, pp. 8-27. Available at: http://hjournal.ru/journals/jis3.1.pdf. Accessed on: 15.10.2013. (In Russian.)
Kuzina O.E. (2013a). Analysis of the Dynamics of Russians' Bank Loans and Debt Burden. Money and Credit, no. 11, pp. 30-36. Available at: www.cbr.ru/publ/MoneyAndCredit/kuzina_11_13.pdf. (In Russian.)
Kuzina O.E. (2013b). Consumer and credit: Portrait in the statistical interior. PRODOLGI, no. 6(10). Available at: http://publications.hse.ru/articles/85719868. (In Russian.)
Leibenstein H. (1993). Bandwagon, Snob, and Veblen Effects in the Theory of Consumers' Demand. In Galperin V.M. (ed.) Theory of Consumer Behaviour and Consumer Demand Saint-Petersburg: Higher School of Economics. (In Russian.)
Mises L. von (2000). Human Action: a treatise on economics. Moscow: Ekonomika Publ., 878 p. (In Russian.)
Nelson R.R. and Winter S.G. (2002). An Evolutionary Theory of Economic Change. Moscow: Delo Publ., 536 p. (In Russian.)
Radaev V.V. (2005). Sociology of consumption: the main approaches. Available at: http://ecsocman.hse.ru/ data/838/062/1217/001_radaev_2005-1.pdf. (In Russian.)
Rozmainsky I. (2006). Post-Keynesian Macroeconomics: Basic Perspectives. Voprosy Ekonomiki, no. 9, pp. 71-82. (In Russian.)
Sachs J. (2012). The Price of Civilization. Moscow: Gaidar Institute. Publ., 350 p. (In Russian.)
Schmoller G., von (2011). Zur Methodologie der Staats- und Sozial-Wissenschaften. Terra Economicus, vol. 9, no. 3, pp. 31-49. Available at: http://ecsocman.hse.ru/data/2011/10/26/1267244108/Terra%209.3-4.pdf. (In Russian.)
Shafirov L.A. (2013a). The lending to individuals as a factor for sustainable development of the depressed monotowns (research concept and working hypotheses). Terra Economicus, vol. 11, no. 3, part 2, pp. 107-114. Available at: http://sfedu.ru/evjur/data/2013/journal11.3.2.pdf. (In Russian.)
Shafirov L.A. (2013b). The concept of assessing the availability of capacity for sustainable lending to households living in Russian monotowns (purpose-loans to households to improve their housing conditions case). Terra Economicus, vol. 11, no. 3, part 3, pp. 20-30. Available at: http://sfedu.ru/evjur/data/2013/journal11.3.3.pdf. (In Russian.)
Shafirov L.A. (2013c). The role of local authorities in the lending to individuals system: coordinating for the regional entrepreneurial community benefits. Terra Economicus, vol. 11, no. 4. (In Russian.)
Shafirov L.A. and Oganesyan A.A. (2013). Consumer lending as the factor for sustainable growth and household welfare in depressed areas (literature review). Terra Economicus, vol. 11, no. 4, part 2, pp. 175-181. (In Russian.)
SmirnovS.V. (2009). Institutionalization of economic relations between householdson the consumer credit market. Kostroma, 26 p.
Strebkov D. (2004). Basic Types and Factors of the Credit Behavior of Russian Citizens. Voprosy Ekonomiki, no 2, pp. 109-128. Available at: http://ecsocman.hse.ru/data/878/041/1232/sTREBK0W-02-04.pdf. (In Russian.)
Strebkov D.O. (2007). The social aspects of the credit behavior of population. The Sociological Journal, no. 1. Available at: http://www.hse.ru/data/610/989/1224/Strebkov_SJ_01-2007.pdf. (In Russian.)
Veblen T. (1984). The Theory of Leisure Class. An Economic Study of Institutions. Moscow: Progress Publ. (In Russian.)
Volchik V.V. (2004). Evolutionary paradigm and institutional transformation of the economy. Rostov-on-Don: Rostov State University Publ. (In Russian.)
Williamson O. (1993). Behavioral Assumptions. THESIS, vol. 1, issue 3, pp. 42-43. (In Russian.)
Yefimov V.M. (2007a). Subject matter and method of interpretive institutional economics. Voprosy Ekonomiki, no. 8, pp. 49-67. Available at: http://mpra.ub.uni-muenchen.de/49118/ (In Russian.)
Yefimov V.M. (2007b). Discussion on methods and the institutional economics. Economic Herald of Rostov State University, vol. 5, no. 3, pp. 18-36. Available at: http://sfedu.ru/evjur/data/2007/journal5.3.pdf. (In Russian.)
Yefimov V.M. (2012). Scientific editor’s preface to the translation of the article by Ph. Mirowski «Physics and the «marginalist revolution». Terra Economicus, vol. 10, no. 1, pp. 89-99. (In Russian.)
Yefimov V.M. (2013). From pleasure machines to moral communities (reflections on a new book by Jeffrey Hodgson). Journal of Institutional Studies, vol. 5, no. 2, pp. 7-47. Available at: http://mpra.ub.uni-muenchen.de/49024/1/MPRA_ paper_49024.pdf. Accessed on: 01.11.2013. (In Russian.)
Arena R. and Festre A. (2004). Some specific Austrian insights on markets and the «new economy» / In Birner J. and Garrouste P. (eds.) Markets, information and communication: Austrian perspectives on the Internet economy. London: Routledge.
Bush P.D. (1987). The Theory of Institutional Change. Journal of Economic Issues, vol. XXI, № 3, pp. 1075-1116.
De Soto H.J. (2008). The theory of dynamic efficiency. London: Routledge.
Edelberg W. (2003). Risk-based Pricing of Interest Rates in Household Loan. Markets, Finance and Economics Discussion Series 2003-62. Washington: Board of Governors of the Federal Reserve System.
Edelberg W. (2006). Risk-based pricing of interest rates for consumer loans. Journal of Monetary Economics, vol. 53, issue 8, pp. 2283-2298. Available at: http://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0304393206001474 (http://dx.doi.org/10.1016/j.jmoneco.2005.09.001).
Flyvbjerg B. (2006). Five Misunderstandings About Case-Study Research. Qualitative Inquiry, vol. 12, no. 2, pp. 219-245.
Greif A. (2006). Institutions and the Path to the Modern Economy: Lessons from Medieval Trade. Cambridge: Cambridge University Press.
Heuer J.-O. (2013). Social Inclusion and Exclusion in European Consumer Bankruptcy Systems. International conference «Shifting to Post-Crisis Welfare States in Europe? Long Termand Short Term Perspectives», Berlin, 4-5 June, organized
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
by NordForsk and the Nordic Centres of Excellence NordWel and REASSESS; Workshop «Poverty and Social Exclusion in Times of Crisis - Historical and Contemporary Impact», chaired by Bea Cantillon and Pirjo Markkola, 4 June, 11:30-13:00. Available at: https://www.academia.edu/3992692/Social_Exclusion_in_European_Consumer_Bankruptcy_Systems. Accessed on: 15.102013.
Hodgson G.M. (2003). The hidden persuaders: institutions and individuals in economic theory. Cambridge Journal of Economics, 2003, vol. 27, pp. 159-175.
Hodgson G.M. (2013). From Pleasure Machines to Moral Communities: An Evolutionary Economics without Homo economicus. Chicago and London: The Chicago University Press.
KoslowskiP. (2000). The Theory of Ethical Economy as a Cultural, Ethical, and Historical Economics: Economic Ethics and the Historist Challenge, pp. 3-15. In Koslowski P. (ed.) (2000). Contemporary Economic Ethics and Business Ethics. Springer-Verlag Berlin Heidelberg, 266 p.
Lachmann L.M. (1971). The legacy of Max Weber. Berkeley: The Glendessary Press.
Mirowski Ph. (1987). The philosophical bases of institutionalist economics. Journal of Economic Issues, vol. 21, pp.1001-1038.
Niemi-Kiesilainen J. (1999). Consumer Bankruptcy in Comparison: Do We Cure a Market Failure or a Social Problem. Osgoode Hall Law Journal, vol. 37, no. 1/2, pp. 473-503. Available at: http://digitalcommons.osgoode.yorku.ca/ohlj/ vol37/iss1/21. Accessed on: 15.102013.
Olsen T.D. (2013). A Political Economy Approach to Stakeholder Theory: Understanding the Ethics of Microfinance in Emerging Economies. Available at: http://ssrn.com/abstract=2405982. Accessed on: March 15 2014.
